Читать книгу: «Три богатыря. Часть 5», страница 2

Глава 3

– Ну и что это было? – проворчал Алёша, ни к кому не обращаясь.

В руках богатыря материализовался лук, и он настороженно следил за жмущимся к тропе дремучим лесом.

У самой земли клубился густой туман, приглушающий шаги, а кроны деревьев, нависшие над дорогой, полностью блокировали солнечный свет.

Казалось, что богатыри идут не по лесу, а по какой-то мрачной пещере.

Впрочем, несмотря на гнетущую атмосферу, Муром понял, что имеет в виду Алёша.

– Горыныч играет в свою игру, – негромко отозвался Муром, крепко сжимая Огненный меч.

Клинок был всего лишь редкого класса и уступал по многим параметрам другим мечам, зато имел огненный урон и пятипроцентный шанс испепелить противника.

Илья, как и Алёша, не спускал глаз со своей стороны тропы, но был, в отличие от друга, более расслаблен.

Во-первых, кристалл выступал в данный момент в роли радара, подсвечивая всех разумных в радиусе версты, а во-вторых, Муром откуда-то знал, что, пока они с Алёшей не дойдут до конца тропы, на них никто не нападёт.

– И что у него за игра? – Нужды в поддержании беседы не было, но Алёшу это ни капельки не смущало.

– Ты же лучше меня всё понял, – нахмурился Муром, осторожно двигаясь по тропе.

– Ну а левая и правая? – не сдавался Алёша. – Их зачем надо было вырубать?

– Да кто ж его знает, какие между ними договорённости? – удивился Муром. – Зуб даю, Горыныч живёт по принципу: «Меньше знаешь – крепче спишь». Может, у них раздельное хранение информации? Каждая голова отвечает за что-то своё?

– Возможно, – согласился Алёша. – А что думаешь насчёт доспеха, который он тебе подогнал?

– А это, как я понимаю, его инвестиция в успешное выполнение его личного задания, – хмыкнул Муром. – Вот только, я очень сомневаюсь, что базовая версия его доспеха лучше моей текущей броньки.

– Так сравни. Делов-то – сжал кристалл, и готово!

– Пробовал уже, – покачал головой Муром. – Не выходит. «Скрыто» – и всё тут.

– Да уж, – протянул Алёша, не зная, о чем ещё поговорить. – Что думаешь насчёт этой тропы?

– А что тут думать? Зуб даю, нас там ждут.

– Не разделяю твоего оптимизма, – проворчал Алёша, который с каждым шагом всё сильнее испытывал непонятную тревогу и желание докопаться до друга. – Зачем откладывать на потом то, что можно сделать прямо сейчас?

– На засаду намекаешь? – сообразил Муром.

– Дошло наконец, – скривился Алёша.

– Ты на меня бочку не кати, Алёш, – миролюбиво посоветовал Муром, – Я же знаю, что, когда тебя что-то беспокоит, ты постоянно срываешься на окружающих. Мне тоже страшно.

– Страшно? – тут же взвился Алёша. – Это ты меня трусом сейчас назвал?!

– Что-то ты совсем не свой, – нахмурился Муром. – Обычно ты… более сдержан.

– Ррррр! – согласно рыкнул Топтыгин и ткнулся своей полыхающей огнём башкой эльфу в бок.

– Да отстань ты! – отмахнулся от фамильяра Алёша. – И не надо тут меня жизни учить!

– Что-то тут нечисто, – Муром замедлил шаг. – Ты какой-то слишком раздражительный, Алёш.

– Нормальный я! – буркнул Алёша.

Он и сам понимал, что перебарщивает, но ничего не мог с собой поделать.

Тревога и страх захлёстывали его с головой, и ему жутко хотелось куда-то выплеснуть этот неприятный коктейль из пожирающих его изнутри эмоций.

Алёша жаждал боя.

– Так, – принялся вслух рассуждать Мур, – возможно, это действие какой-то ауры… Но почему не действует на меня и Топтыгина?

Илья задумчиво покосился на огненного медведя, но тот в ответ лишь пожал плечами.

– Может быть, огонь? – предположил Муром, окончательно останавливаясь. – Слушай, Алёш, выпей зелье ментальной защиты?

– Вот ещё! – Эльф не только не замедлил шаг вслед за Муромом, но, наоборот, ускорился. – Без сопливых солнце светит!

– Точно, аура, – вздохнул Муром, глядя в спину друга. – Топтыгин, помоги-ка…

Огненный медведь послушно рыкнул и, в два прыжка нагнав своего хозяина, повалил его на землю.

– Ты чего творишь, животное?! – возмутился Алёша. – А ну, живо слез с меня!

– Сейчас слезет, – прогудел Муром, подходя к друг и опускаясь на колени. – Только выпей для начала эту склянку…

– Отравить меня вздумали! – прищурился Алёша, всеми силами пытаясь высвободиться из стальной хватки Топтыгина. – Ух я вас сейчас! Я ж вас…Кха-кха-кха!

Муром хладнокровно дождался, когда Алёша наберёт в лёгкие новую порцию воздуха, чтобы продолжить ругаться, и ловко влил ему в рот зелье.

Алёша закашлялся, но в следующую минуту его взгляд прояснился, и он скривился так, будто откусил пол-лимона.

– Всё-всё, я в порядке…

– Точно? – не поверил Муром.

– Да точно-точно, – поморщился Алёша. – Топтыгин, слезь с меня.

– Рррра?

– Да в норме я, кому говорят!

– Слезь с него, – кивнул Муром, не спуская с друга напряжённого взгляда. – Опиши свои ощущения, Алёш.

Стоило Топтыгину ослабить хватку, как эльф тут же оказался на ногах.

– Сейчас будто вату в уши напихали, – поморщился Алёша. – Шёпот слышу дурацкий. Что-то бормочет типа: «Ты боишься», «Тебя сейчас убьют», «Бей, беги, убивай»…

– Точно, ментальное воздействие, – кивнул Муром. – Зуб даю, чем дальше будем продвигаться по тропинке, тем сильнее будет эффект.

– Сейчас проверим, – решительно произнёс Алёша и пошёл вперёд по дороге. – С каждым шагом голоса всё громче!

– Может, выпить ещё одно зелье? – предложил Муром.

– Не поможет, – заявил Алёша. – Вот что, Муром, вяжите меня. Да хорошенько!

– Уверен?

– На все сто. Иначе быть беде.

– Ну как скажешь…

Муром не пожалел для друга высокопрочного эльфийского каната, а под конец ещё обмотал Алёшу золотой цепью Горыныча.

Причём, хоть последнее было и необязательно, его как будто что-то под руку толкнуло. Надо – и всё.

– Вот что, братцы, – проворчал связанный по рукам и ногам Алёша. – Если буду на вас ругаться всякими нехорошими словами, вы на меня не серчайте, лады?

– Лады, – с тяжестью на сердце согласился Муром, закидывая друга на Топтыгина и фиксируя огнеупорным тросом. – Ты, главное, до выхода продержись, брат.

– А если там заслон?

– Ему же хуже, – Муром недобро улыбнулся и хлопнул Топтыгина по плечу. – Погнали!

И они погнали.

Через десять шагов Алёша начал вырываться, через двадцать – сквернословить, через тридцать попытался укусить своего фамильяра за загривок.

Муром с Топтыгиным, не сговариваясь ускорили шаг, и спустя минуту мчались по дороге что было духу – несмотря на то, что Алёша был связан, находиться рядом с ним было… неуютно.

Увы, но тропе не было конца и края. Более того, чем глубже в чащобу углублялись богатыри, тем мрачнее становился лес.

Он уже не просто нависал, а, казалось, выпивал жизненные силы путников.

Муром всерьёз задумался о том, чтобы не пожалеть взятых с собой зелий и свитков и устроить здесь небольшой пожар, как внезапно лес кончился, а ему на смену пришла… опушка.

Мгновенно отступила тяжесть, которая всё это время давила на плечи, исчезло чувство тревоги, и, что самое главное, перестал буянить Алёша.

– Ты как, брат? – прогудел Муром, не спуская глаз с девяти переплетённых между собой дубов, которые величественно возвышались над опушкой с противоположной стороны.

Судя по размеру, их возраст исчислялся столетиями.

– Норма, – прохрипел Алёша, – вот только я бы на твоём месте не торопился меня развязывать.

– Это ещё почему? – Муром внимательно смотрел на сросшиеся ветви дубов, но, как ни старался, не мог понять, кто же там скрывается.

– Да что-то тлеет на краю сознания, – неохотно протянул Алёша. – Будто засада или ловушка чья-то. Да и опушка эта… Слишком уж разительный контраст.

– Жаль… – обронил Муром, меняя меч на булаву. – Что-то мне подсказывает, что твой лук бы здесь ой как пригодился.

– Ну его к чёрту! – сплюнул эльф. – Бережёного и Бог бережёт.

– Ладно, я на разведку, – Муром покосился на Топтыгина и понизил голос:

– Будет возможность – прорывайтесь вперёд. А я догоню.

Топтыгин что-то недовольно рыкнул, но спорить с богатырём не стал. В отличие от Алёши.

– Ты эту ерунду бросай, Илюш, – поморщился Алёша. – Никаких «догоню потом». Вместе пришли, вместе и уйдём. Что до разведки, я бы на твоём месте на эту полянку не выходил.

– Я бы тоже, – вздохнул Муром. – Но другого пути нет.

И он, не дожидаясь ответа друга, шагнул вперёд.

Стоило богатырю ступить на поляну, как мгновенно подул холодный ветер, а в кроне переплетённых между собой дубов, вспыхнули два красных огонька.

– Кого я вижу… – Скрипучий голос неприятно ударил по ушам, а ветви дубов угрожающе зашевелились. – Какая встреча…

– Покажись! – потребовал Муром, поигрывая булавой.

Артефакт давал плюс сто к Силе и имел встроенный навык «Таран» – самое то, чтобы сносить ворота вражеских крепостей. Ну или столетние дубы.

– А ты уверен, что этого хочешь? – Чем-то бьющий в лицо голос неуловимо напоминал свист.

– Я хочу пройти сквозь чащобу со своими друзьями, – прогудел Муром, прикрываясь от всё усиливающегося ветра щитом.

– Так я разве ж вас держу? – Голос, казалось, и был ветром, который нещадно дул в Мурома.

А вот Топтыгин и привязанный к нему Алёша, которые оставались на границе между чащобой и поляной, таких сложностей не испытывали.

– Такое ощущение, что да, – прокричал Илья, с трудом шагая вперёд.

Ветер уже не просто дул, он всеми силами пытался сбить Мурома с ног.

– Я понял, в чём проблема! – Голос невидимки так и сочился издёвкой. – Вам не понравилось пробираться сквозь чащобу, и вы решили воспользоваться моей тропинкой!

На этих словах ветер на мгновение стих, явив проходящую прямо под дубами тропу.

– И в чём же проблема? – Муром, несмотря на вновь налетевший ветер, сделал ещё один шаг вперёд.

– Так тропинка платная! – Голос бил по ушам, а от порывов ветра, несмотря на щит, слезились глаза.

– Сколько? – крикнул Муром. – Мы с уважением относимся к праву частной собственности!

– Недорого! – хохотнул ветер, выдувая тепло. – Ровно одна жизнь!

– А не много ли ты на себя берёшь? – прогудел Муром, чьи руки уже начали дубеть от ледяного ветра.

– В самый раз!

– Я тебе так скажу… – Зубы Мурома уже стучали от холода, в ушах звенело от непрекращающегося свиста, но богатырь упрямо шагал вперёд. – Нам чужого не надо… Но своё мы возьмём, чьим бы оно ни было!

Мурому не по душе была эта фраза, но неадекватный невидимка со своими непомерными условиями так разозлил богатыря, что другого выхода не оставалось.

Илья ещё успел подивиться, откуда берутся такие наглецы, как очередной порыв ветра заставил его упасть на одно колено.

– Ну почему жизнь ничему их не учит? – проворчал Муром себе под нос. – Вроде, хочешь по-человечески договориться, так, чтобы всем было хорошо, нет, наглеть начинают…

– Можешь что угодно себе под нос бормотать! – Неприятный голос невидимки, ветер, звон и свист слились в одну какофонию. – Цена за проход неизменна! Ровно одна жизнь!

– Ты уверен? – крикнул Муром, собираясь с силами для рывка вперёд.

– Да!

– Точно?

– Да!

– Последний шанс, чтобы передумать!

– Ровно! Одна! Жизнь!

Слова невидимки давно уже превратились в оглушающий вой, и с каждой волной Мурома ощутимо толкало в щит.

Вот только Муром, привыкнув к постоянным порывам ледяного ветра, использовал каждое мгновение между ними, чтобы ещё на шажочек приблизиться к дубам.

– Одна! Жизнь! Иначе вы все здесь умрёте!

По субъективным ощущениям богатыря, чем ближе он был к дубам, тем сильнее голос бил по мозгам.

– Что ж… – Муром оперся на булаву, готовясь к рывку, – Твоя взяла! Будет тебе жизнь!

– Другое дело! – тут же обрадовался невидимка, и сила ветра как будто уменьшилась. – И кто же это будет? Твой слабовольный друг? Или огненный медведь? Или, быть может, ты сам?

– О! – Богатырь недобро улыбнулся и, не обращая внимания на треснувшие губы, откинул щит в сторону. – Тебе понравится!

– Назови имя! – Голос вновь сорвался на истошный визг. – Чья жизнь пойдёт в плату за проход?!

– Твоя! – выдохнул Муром.

И бросился вперёд.

Глава 4

Муром трезво оценивал свои шансы в сражении с засевшим на высоте невидимкой.

Во-первых, он физически не мог дотянуться до него булавой. Во-вторых, неизвестно кто ещё скрывался на верхних ярусах сросшихся дубов. В-третьих, Муром знал, как уровнять шансы.

Данг!

От мощного удара булавой дуб треснул и брызнул во все стороны щепками.

С одной стороны, Мурому было жаль убивать столетнее дерево, с другой – от него веяло Тьмой и ещё чем-то неприятным.

Кранк!

Мысли текли неспешно и даже вальяжно, но тело продолжало действовать – подшаг вправо, перекат, бросок вперёд – и булава встречается с очередным дубом.

– Стой! Замри! Назад!

В ушах звенело, и Муром больше ощущал впивающиеся в него слова, нежели их слышал. А ещё свист… Свист, от которого корёжило плоть и кровь, буквально пронизывал богатыря.

Ноги наливались тяжестью, руки безвольно опускались, хотелось бросить всё, свернуться в клубочек и забиться под ближайшее корневище – лишь бы не слышать этот чёртов свист.

Но Муром знал, что останавливаться нельзя.

Дай он слабину, и этот свист, который он по ошибке принял за ветер, сначала сорвёт с богатыря кожу, а потом мясо, оставив после себя лишь горстку костей да белоснежный череп.

Данг!

Третий дуб осел после могучего удара Мурома, ветви переплетённых деревьев заходили ходуном, сверху посыпался какой-то мусор.

До четвёртого дуба Илья добраться не успел.

Из чащобы выплеснулась волна Тьмы и накрыла собой как дубы, так и поляну с Топтыгиным и привязанным к нему Алёшей.

А вместе с Тьмой пришла кромешная Темнота.

Муром по памяти махнул перед собой булавой, но, вместо того чтобы попасть по дереву, ударил пустоту.

Его по инерции повело вперёд и влево, а за спиной раздался чей-то зловещий хохот. Который, впрочем, тут же сменился разбойничьим свистом.

– Ах ты ж, – процедил Муром, вслепую отмахиваясь булавой от окруживших его теней. – Вот ты кто!

На душе мгновенно полегчало. Ведь одно дело – сражаться неизвестно против кого, другое – против конкретного врага. И пусть всё, что знал про него Муром, было подчерпнуто из сказок и былин, проблема обрела конкретное воплощение.

– Соловей-разбойник, – прогудел Муром, не слыша себя. – Зря ты, стервец, супротив богатырей выступил!

И даже терпеть этот стегающий по ушам свист стало как-то легче.

Да, он шёл, казалось, со всех сторон, но зато Муром точно знал, что рано или поздно доберётся до Соловья. И свернёт тому шею.

Вот только эта темнота…

– Топтыгин! – что было сил заорал Муром. – Дай огоньку!!!

Он не был уверен, что Алёшин фамильяр его услышит, но попробовать всё же стоило.

Следом, не успел Муром подумать о Топыгине, в голове промелькнула подленькая мыслишка – как же всё-таки хорошо, что он не купился на обманчивую защиту поляны и не развязал Алёшу!

Ведь одно дело – противостоять во тьме сидящему на дубах Соловью-разбойнику, и совсем другое – уходить при этом от стрел эльфийского рейнджера.

– Покажись, Соловей! – крикнул Муром, не переставая размахивать булавой. – Найду – хуже будет!

В ответ в лицо Илье ударил острый, как бритва, свист, а следом прилетело чем-то тяжёлым.

Муром облизнул разбитую губу и сплюнул кровавый сгусток.

– Ну всё, – прошептал богатырь. – Держите меня семеро!

Внутри вспыхнул праведный гнев, и он, скорее, почувствовав, чем увидев движение, дёрнулся вперёд и вправо.

Чем-то тяжёлым оказалась нижняя ветка дуба, и богатырь, неожиданно ловко для своей комплекции, поднырнул под её взмах.

Данг! Кранк! Храааааа…

Интуиция не подвела богатыря, и удар булавой пришёлся по очередному дубу. Вот только, в отличие от предыдущих атак, в этот раз сработал шанс на Таран, и необъятный ствол дерева разлетелся щепками во все стороны.

Дуб, лишившись ствола, заскрипел, застонал, провис и начал заваливаться назад, потянув за собой ветви других гигантов.

А учитывая, что трое уже познакомились с булавой Мурома, гнездо под Соловьём-разбойником зашаталось в прямом смысле этого слова.

Более того, Соловью, чтобы не свалиться на землю, пришлось на время прервать свой смертоносный свист.

И Муром не преминул воспользоваться моментом.

– Топтыгин! Огоньку-у-у-у!

В ушах всё так же звенело, звуки доносились как будто сквозь толстый слой ваты, но Илья сумел расслышать звуки своего голоса.

И не он один.

– Рррррррррраааааа!

Вопль Топыгина показался Мурому едва слышимым шёпотом, но вспыхнувшей слева огонь Илья рассмотрел очень хорошо.

И огонь, и стоящего на задних лапах Топтыгина, и привязанного к медведю Алёшу, и окруживших их… гоблинов?

Маленькие, сморщенные, некрасивые – в отблесках исходящего от Топтыгина пламени они казались близнецами.

Именно гоблины и являлись источником накрывшей поляну Тьмы.

Не пожалев пары секунд, Муром выхватил из Инвентаря первый попавшийся топор – +100 к режущим ранам, +30 к Силе – и швырнул его в толпу гоблинов.

Вжух!

Топор, размазавшись в серебряный круг, с гулом пронёсся по поляне, собирая кровавую дань.

Сразу несколько десятков коротышек повалились замертво, а окружающая Мурома Тьма неохотно отступила.

– Не-е-е-е-ет!

Стоило топору, проредившему толпу гоблинов, исчезнуть в кустах, как Соловей-разбойник вновь стегнул Мурома своим свистом.

– Врёшь – не возьмёшь, – одними губами прошептал Муром.

Богатырь, не обращая внимания на потёкшую из ушей кровь, взмахнул правой рукой, ломая зажатой в ней булавой потянувшиеся к нему ветви, а левой достал из Инвентаря следующий топор.

Этот был +20 к Силе, +50 к урону Холодом, 5 % шанс заморозить противника.

Вжух!

На этот раз коротышки догадались броситься врассыпную, и под удар попало штук пять гоблинов. И ещё трое, которым не повезло оказаться слишком близко от пролетевшего через поляну топора, превратились в ледяные статуи.

– Убью-ю-ю!

Хоть со слухом у Мурома творилось неладное, не услышать полный ненависти визг Соловья было невозможно.

Тьма тем временем отступила ещё немного, явив взгляду Мурома очертания дубов, но Илья не спешил кидаться к ним с булавой наперевес.

Вместо этого перехватил свою дубину двумя руками и с хэканьем запустил её в ствол центрального дуба.

Данг! Кранк! Хууууууууу!

Булава врезалась в дерево, словно пушечное ядро, и не просто пробила в нём здоровенную дыру, но как будто взорвалась изнутри.

Сработал ли это Таран, или оружие не выдержало встречи с выставленной Соловьём-разбойником защитой, но факт оставался фактом.

Ещё один дуб лишился своего ствола и безвольно повис на сцепленных ветвях.

– И это я ещё даже не начал, – выдохнул Муром, выхватывая из Инвентаря копьё: +100 к колющим ударам и 15 % шансом растроиться при броске.

«Растроиться» не в плане огорчиться, а в смысле создать ещё два копья.

Шанс, к безмерному сожалению Мурома, не сработал, но и так вышло неплохо. Копьё пронзило сразу четырёх коротышек, и на поляне стало ещё светлее.

В руках Мурома появилось следующее копьё: + 50 к урону, +30 к Ловкости, + 20 % к критическому урону.

Муром, справедливо посчитав, что дубы от него никуда не денутся, стремился в кратчайшие сроки избавиться от как можно большего количества гоблинов.

Он швырял копья, топоры, секиры и даже алебарды, не обращая внимания на пронзительные крики Соловья-разбойника и перемежающийся с ними свист.

Да, голова была готова вот-вот треснуть от звона и гула, да, ноги подгибались, а руки сводило судорогой, но Муром упрямо сокращал поголовье мерзких гоблинов.

И Топтыгин ему в этом с удовольствием помогал.

Медведь, почувствовав поддержку богатыря, полыхнул Истинным огнём, заставляя Тьму отступить, и бросился на чуть было не задавивших его коротышек.

Он рвал их огненными когтями, откусывал головы и топтал не успевших убежать в лес гоблинов, выплёскивая свои страх и ярость.

И Муром его отлично понимал – тяжело сохранять спокойствие, когда тебя пытались не просто убить, но утопить во Тьме огонь твоей сути.

И сейчас Топтыгин платил гоблинам той же монетой, только вместо Тьмы, жертвой которой он чуть было не стал, Алёшин фамильяр предпочитал огонь. А точнее – Огонь.

По ощущениям богатыря, геноцид теневых коротышек длился несколько часов, но по факту всё произошло за считанные минуты.

И только когда Тьма окончательно отступила, а Топтыгину уже больше ничего не угрожало, Муром достал из Инвентаря топор: +100 к рубке Башенных щитов, +20 к Силе и Выносливости – и многообещающе посмотрел на оставшиеся дубы.

Соловья-разбойника по-прежнему не было видно, но Муром знал, что он до сих пор скрывается в кроне деревьев.

Соловей беспрерывно глушил Мурома своим свистом, но богатырю было плевать.

Да, было больно, да, он едва стоял на ногах, но Илья точно знал, что этот бой остался за ним.

Эти семь дубов явно были базой разбойника, и Муром видел только один способ добраться до него – срубить их все.

– Лучше сам слезь, – проворчал Муром, не слыша себя.

Ожидаемо не получив ответа, рванул отворот своей рубахи и, сделав две самодельные затычки, сунул их себе в уши.

Стало чуть лучше, но ненамного.

– И чего я раньше не догадался? – Богатырь сплюнул кровью и, засучив рукава, взялся за топор.

Поначалу дело шло небыстро, но, когда к рубке столетних дубов присоединился Топтыгин, дело пошло веселей.

Огненный медведь поднимался на задние лапы и, как заведённый, работал передними, вырывая из столов огромные куски древесины.

Щепки и искры летели во все стороны, а свист Соловья-разбойника медленно, но верно превращался в обречённый вой.

Гнездо, к слову, рухнуло, когда осталось всего два дуба. Стволы многовековых деревьев не выдержали нагрузки и с громким треском лопнули, накрыв поляну переплетёнными между собой ветвями.

Благо Муром, предвидя такое развитие событий, успел сложить из обструганных на месте брёвнышек шалаш, в котором укрылись и он сам, и Топтыгин с до сих пор привязанным к нему Алёшей.

Правда, мишка долго рассиживаться под навесом не стал и, скинув с себя Алёшу, рванул куда-то в сторону.

Муром хотел было броситься следом, прорубаясь сквозь скрученные ветви, но тут дубы, потерявшие связь с землёй, обратились в пепел.

Некогда цветущая зелёная поляна мгновенно превратилась в самое натуральное пепелище, на краю которой обнаружился придавленный к земле Соловей-разбойник.

Это Топтыгин не дал свистуну сделать ноги, надёжно зафиксировав разбойника свой лапой.

Муром же, убедившись, что Алёша, хоть и в отключке, но до сих пор дышит, достал из Инвентаря первый попавшийся меч и направился к Топтыгину.

Точнее, к Соловью-разбойнику.

Тот пытался что-то сказать, но оглохший Муром не мог разобрать ни единого слова. Не мог – да и не хотел.

Касайся дело его одного, он, может быть, и простил бы Соловья, но эта подлая атака Тьмой, навалившаяся на поляну темнота и мерзкие коротышки, чуть было не задавившие Топтыгина, отбили всякое желание говорить и договариваться.

– Ты хотел за проход голову? – произнёс Муром, не слыша себя. – Так держи же её!

Меч сделал «вжух!», и отрубленная голова разбойника скатилась Илье под ноги.

– Жадность губит, – проворчал богатырь и, пошатнувшись, мешком осел на землю.

Накопившиеся усталость, телесное и ментальное изнеможение и разрывающаяся от мигрени голова сделали своё дело.

Меч выпал из ослабевших пальцев, глаза богатыря закатились, а могучая грудь замерла, не в силах втянуть в лёгкие новую порцию воздуха.

Где-то на периферии сознания заревел Топтыгин, но Мурому было уже всё равно.

Он медленно падал в бескрайнюю темноту, в которой клубились багровые снежинки.