Читать книгу: «Мой темный Ромео», страница 6

Глава 12

= Даллас =

Ноги гудели от желания сбежать в Чапел-Фолз.

Кого волнует, если я устрою скандал?

Это слово давно утратило свое значение, с тех пор как папочка начал описывать им все вокруг. От происшествия с фруктовым пирогом до той истории с семейной поездкой в Аспен. Ну, в самом деле, если он хотел, чтобы я воспринимала его всерьез, то должен был быть более избирателен в своих заявлениях.

А потом я вспомнила о сестре и матери.

Могу и пострадать, если это значит, что им не придется.

Устроившись в роскошной кровати с балдахином, я ворочалась часами, пока подо мной не сплющилось мое некогда пышное одеяло. Когда я оказалась одна в комнате, которая пахла, выглядела и ощущалась по-другому, эмоциональный срыв должен был быть неизбежен.

Но я никогда не плакала.

Если верить маме, я покинула ее утробу, не проронив ни слезинки, даже когда медсестра меня ущипнула.

Я скучала по Фрэнки, по маме и, как это ни прискорбно, даже по своему жалкому подобию отца. Скучала так сильно, что казалось, будто легкие превратились в автомат для игры в пинбол, и каждый вдох отлетал от них с острой болью.

Влево. Вправо.

Влево. Вправо.

И все же я не могла заплакать.

Часы на прикроватной тумбочке показывали половину первого пополудни. Я не вставала с постели с тех пор, как Ромео оставил меня на пороге и я, помчавшись прямиком на второй этаж, выбрала самую дальнюю от хозяйской спальню. Мне было невыносимо жить с ним даже в одном квартале, но придется довольствоваться этим.

Плотно закрыв глаза, я начала считать овец. Когда это не помогло, стала перебирать все способы, которыми заставила бы Ромео поплатиться. В конце концов я погрузилась в мирный сон.

Пули, дребезжа в воздухе, вылетали из дула пулемета.

Бум. Бум. Бум.

Я, затаив дыхание, ждала, когда одна из них достигнет цели. Засохшего сердца чудовища, которое меня пленило.

Бум. Бум. Бум.

Я резко распахнула глаза, на висках выступила испарина. Перед взором закружились белые звезды. Часы на прикроватной тумбочке по-прежнему показывали половину первого пополудни. Прошло несколько мгновений, прежде чем я поняла, что проспала целые сутки.

Я сердито посмотрела на дверь, будто она явит негодяя, который разбудил меня перед лучшей частью моего сна. Еще один стук сотряс дверную раму. Сквозь бордовые шторы сочился рассеянный полуденный свет, согревая кожу.

– Входите. – Я натянула одеяло до подбородка.

В комнату, переваливаясь, вошел потрепанный мужчина в перепачканной одежде. На щеке пятно от грязи, копна седых волос торчит во все стороны. На его лице застыла легкая искренняя улыбка человека, у которого нет скрытых мотивов.

– Здравствуйте, моя дорогая. Я Вернон. – Он остановился у изножья кровати. – Не пугайтесь. У меня внучка вашего возраста. Мне было бы невыносимо думать, что она боится меня.

Я подтянула одеяло еще выше.

– Зачем вы пришли?

– Я смотритель поместья мистера Косты. – Он поглядывал на меня с нескрываемым любопытством. – Подумал, что стоит представиться, раз уж наши пути пересекутся. На кухне готов обед. Хэтти готовит трижды в день. Легкие закуски тоже есть.

– Спасибо.

Вернон так и не сошел с места.

А я так и не показала лица.

Конечно, он понял, что тут что-то не так. Что я оказалась здесь не по своей воле.

– Ромео недопонятый, но необыкновенный человек. – Он прикусил губу. – Прекрасная, непростая натура. Когда откроет душу.

– Я не собираюсь его открывать. – Если только Вернон не подразумевал разделать его ножом для стейка.

Вернон стушевался. Наконец он достал из заднего кармана простую белую розу и положил ее на мою прикроватную тумбочку. На его ногтях тоже налипла грязь. Я сочла эту маленькую деталь странным образом утешительной.

– Вам знакома Venus et Fleur?

Я кивнула.

– Это сорт роз, которые не увядают целый год.

Мама очень их любит. Дарит на каждый праздник соседям, родственникам и друзьям.

Вернон просиял.

– При правильном уходе и благоприятных погодных условиях роза может прожить до тридцати пяти лет. Вы когда-нибудь задумывались, как печально, что большинство из них не переживают зиму?

Я помотала головой.

Меня больше беспокоит, что я сама не переживу осень.

Почувствовав, что потерял мое внимание, Вернон прокашлялся.

– Я занимаюсь скрещиванием разных сортов цветов. Мне удалось объединить два сорта роз и создать нечто весьма примечательное.

Я села на кровати и прижалась спиной к изголовью.

– Чем примечательное?

Ядом?

Меня должно было повергнуть в ужас, какой привлекательной мне казалась мысль о медленной, убийственной мести. Обычно я не была такой жестокой. Но для Ромео сделала исключение.

– Вот и она. – Вернон улыбнулся с облегчением. Что-то подсказывало мне, что он бы так сильно не радовался, если бы имел прямой доступ к моим мыслям. – Эта роза может прожить шесть месяцев без солнечного света и тепла. Может, даже дольше. Идеальный срок, чтобы влюбиться.

Приятное волнение покинуло меня, плечи опустились, а лицо помрачнело.

– Никто здесь не влюбится.

– То, что вы не планируете этого делать, не значит, что этого не случится. – Вернон склонил голову. – Возьмите пример с моей розы. Она может выживать в самых ужасных условиях и продолжать цвести. Возможно, и вы тоже можете.

Я придержала язык. Незачем срываться на беднягу.

Вернон отступил назад, не отворачиваясь.

– Что ж, если мистер Коста будет доставлять вам неприятности, вы знаете, где меня найти. Позаботьтесь об этой розе для меня, хорошо?

Когда он ушел, я сбросила одеяло и схватила розу, желая сломать ее пополам.

Влюбиться, вот еще.

Мне повезет, если я не впаду в депрессию. И только когда пальцы сомкнулись вокруг изящного колючего стебля, я поняла, что я не Ромео, который раздавил бы цветок в розарии каблуком ботинка. Я не хотела уничтожать нечто прекрасное лишь потому, что могла.

А роза и правда была красива. Белая как снег, с украшающими ее серповидными шипами.

– Ты не виновата. – Я вздохнула, разговаривая с цветком. – Ты права.

Простонав от бессилия, я протопала в ванную комнату, взяла контейнер из-под ватных палочек и наполнила его свежей водой. Опустила в него розу и поставила на тумбочку.

Роза будет жить.

Даже если моя жизнь закончилась.

Глава 13

= Даллас =

«Клетки сделаны не из прутьев. Они созданы из мыслей, ожиданий и страха».

Моя любимая цитата, которая теперь испорчена Ромео Костой, превратившим Генри Плоткина в лжеца.

Клетка, в которой меня заточил Ромео, – роскошный дворец с крытыми проходами, старинными дорожками и повсеместной позолотой. В жилой части было чисто и аккуратно. Полы так безукоризненно чисты, что с них можно было бы есть.

Когда в доме не осталось неосмотренных комнат, я прошмыгнула в сад и стала наслаждаться последними солнечными лучами, спрятавшись среди пышных кустов сирени. Потом вернулась в дом, чтобы изучить каждую лестницу, коридор и закуток.

От навязчивой тишины волоски на руках вставали дыбом. А тишина стояла абсолютная, всепоглощающая. До такой степени, что я уже ничего не могла расслышать. Ни щебета птиц, ни гула кондиционера, ни жужжания бытовой техники.

Должно быть, все стены были покрыты изнутри звукоизолирующим слоем. Как кстати, что мой будущий муж, чье сердце покрыто толстыми непробиваемыми слоями льда, точно таким же образом охранял и свой дом.

Неудивительно, что он меня ненавидел. Я напрочь лишена стеснения, открыто выражаю свои чувства, и, как часто говорил папочка, меня слышно в большинстве штатов Северной Америки.

Около шести часов вечера в животе заурчало, напоминая о том, что я не ела почти двое суток. Ни разу с тех пор, как Ромео силой усадил меня в самолет, в котором я уплетала сыр, крекеры и чипсы с креветками. Пора исследовать самое важное помещение в доме.

Расправив плечи, я прошла в роскошную кухню шеф-повара. От стоящих на плите кастрюль и сковородок исходил аромат приготовленной еды.

Я взялась за все еще теплую крышку и заглянула под нее.

Лицо поникло.

– Фу.

Брюссельская капуста с куриной грудкой? Я знала, что у этого человека нет сердца, но неужели и вкусовых рецепторов тоже нет?

– Что-то не так? – На фоне царившего тут безмолвия голос прозвучал так громко, что я подскочила.

Повернувшись, я столкнулась лицом к лицу с женщиной. Хэтти, надо полагать. Миниатюрная, энергичная и всего на несколько лет старше меня, она оказалась совсем не такой, как я ожидала.

Пускай я ненавидела своего будущего мужа, но все же невольно испытала легкую панику при мысли о том, что такая привлекательная девушка круглые сутки бродит по его дому.

Он буквально усадил тебя между ног и погладил по голове. Ты должна радеть за то, чтобы эти двое влюбились друг в друга.

Я поджала губы и подошла к холодильнику.

– Все в порядке.

Почему ярко-розовые кончики ее светлых волос так круто смотрятся? И почему при виде колечка в ее губе мне захотелось такое же? Маму хватит сердечный приступ.

Хэтти наморщила нос.

– Тогда почему фукала, открыв крышку? Моя еда недостаточно хороша для вашего величества?

– Уверена, что еда отличная. – Я открыла холодильник. – Но я хочу что-нибудь приятное. А это…

Она фыркнула.

– Ужасно?

Я обернулась и посмотрела на нее. Несмотря на дурное настроение, мои губы тронула улыбка.

– Я хотела сказать полезно, но… брюссельская капуста? Тьфу ты, это жесть.

Хэтти захихикала.

– Это все Ромео. У него очень строгая диета. Сплошная овсянка, постный белок и зеленолистные овощи двадцать четыре часа семь дней в неделю. Вот уж павлин, щеголяющий рельефным прессом.

Значит, ей известно, что у него рельефный пресс. Во мне проснулось любопытство.

– Ты только это ему и готовишь? – Нанимать личного шеф-повара, чтобы тот каждый день готовил брюссельскую капусту с куриной грудкой – все равно что ходить в бутик Chanel за лаком для ногтей. Если только она не занималась чем-то еще, помимо готовки.

– Да! – Хэтти взмахнула руками и облокотилась на спинку стула. Укороченная футболка с Joy Division задралась, обнажая плоский живот над поясом узких джинсов. – Просто кошмар. Я устроилась сюда работать прямиком из Le Cordon Bleu²². Решила, раз здесь аренда бесплатная и платят кучу денег, то смогу подкопить и погасить кредиты на учебу. Но как же невыносимо скучно готовить полезную обезжиренную еду!

Неужели я нашла единомышленницу?

Возможно, она будет не прочь медленно его отравить.

Я мысленно отметила, что нужно поискать вдохновения в детективах.

Захлопнула холодильник, окрыленная перспективой обрести кого-то, кто говорил и вел себя так, будто жил в ту же эпоху, что и я. Она была совсем как подруга из дома, только круче.

И более общительная.

И, возможно, спала с моим женихом.

– Как думаешь, мы сможем приготовить что-то другое?

Она вскинула бровь.

– Что ты предлагаешь?

– Картофель фри с трюфелем, жаркое из свинины в беконе, запеченный батат и обезьяний хлеб²³. – Я облизала губы. – В общем, это в качестве примера.

Хэтти встала, в буквальном смысле приняв вызов. Однако не стала готовить в одиночку, а распределила задачи между нами. Пока мы готовили, она рассказала о себе. О том, что родом из Бруклина, объездила весь мир в гастрономическом туре и была готова убить за возможность его повторить.

Она говорила о Ромео с уважением и любопытством. Будто он был неразгаданной головоломкой, недостающие детали от которой она все еще надеялась найти.

Хэтти поставила обезьяний хлеб в паровую печь.

– Итак, может, проясним очевидный вопрос?

Я кромсала батат, который должна была нарезать кубиками.

– Хорошо.

– Хм… кто ты, черт побери, такая? – Она рассмеялась. – То есть что ты тут делаешь?

Ромео не рассказал ей? А вообще, если подумать, Вернону он тоже не сказал. Я добавила «плохие коммуникативные навыки» в бесконечный список черт, которые мне в нем не нравились.

– Я… ну, думаю, я невеста Ромео.

Она вскинула брови.

– Думаешь?

– Разве можно быть уверенной, когда дело касается таких мужчин, как он?

Хэтти высыпала картофель фри с трюфелем в корзинку, выложенную бумажными полотенцами, и жестом велела мне попробовать. Я взяла кусочек и закинула в рот. Блаженство.

– Похоже, ты не слишком удивлена. – Я изучала ее взглядом, стащив еще один кусочек. – Это нормальное явление? Что Ромео приводит домой невест?

– Нет. – Хэтти облизала мед с большого пальца. – Но его отец наседал на него по поводу брака, так что я решила, что рано или поздно это случится. Просто ожидала чего-то… другого.

– Невесту из каталога брачного агентства?

Она фыркнула.

– Милая, женщины круглосуточно выстраиваются в очередь у его ворот. Это уже стало досаждать. Можешь разогнать их брандспойтом или чем-то вроде того?

– А за кем он обычно ухаживает? – вопреки здравомыслию выпалила я.

Хэтти нахмурилась, поставив две тарелки на стол. Она будет есть вместе со мной. Дурацкие бабочки запорхали в грудной клетке.

– Если честно, я ни разу не видела его с подружкой. Но обычно женщины, которые появляются с ним на мероприятиях, пожалуй, немного высокомерны. Носят юбки в обтяжку и покупают абонементы в оперу. Они почти ничего не говорят и уж точно не балуются картошкой фри с трюфелем. Хотя тебя это вообще не должно волновать. Он никогда не приводит их домой. – Она обвела помещение рукой. – Наверное, до смерти боится, что они здесь напачкают.

Я отметила это как важную информацию. Буду вести себя особенно шумно, некультурно и по́шло, просто чтобы позлить моего помешанного на порядке жениха.

Мы принялись за еду, которая была просто восхитительна. Я простонала, заслужив от Хэтти ухмылку.

– Вкуснотища, правда?

Я кивнула.

Пожалуй, это единственное, что есть стоящего в этом месте.

Глава 14

= Даллас =

К моему великому разочарованию, Ромео не было дома, чтобы полюбоваться результатами моей работы. Я испачкала его отреставрированный двухвековой диван соусом из горячего сэндвича, пока смотрела шоу по платным частным телеканалам.

Бокс мне вообще не нравился, зато нравилось впустую тратить его драгоценные денежки.

Я не собиралась устраивать бардак в доме Ромео. Правда. У меня никогда не было таких намерений. Но потом увидела, какая в нем жуткая чистота, и не удержалась.

И вообще, где его черти носят?

Впрочем, спросить мне все равно не у кого.

У меня даже не было его номера телефона.

Зато была его карта «Центурион»²⁴, которую я нашла на кухонном столе вместе с визиткой водителя. А поскольку я была на все сто уверена, что этот мерзавец сюда не заезжал, то решила, что подобное проявление человечности – дело рук неуловимой Кары.

Я из принципа не покупала никакой одежды. Продолжала расхаживать в своем пеньюаре, даже когда от него начало пахнуть.

Хэтти наморщила нос, бросив бесплодные попытки оттереть пятна от соуса.

– Наверху есть прачечная.

– Я знаю. – Я покрутила вилку, наматывая на нее лапшу паппарделле. – Есть хочешь?

– Я обедала с тобой два часа назад. – Она проследила взглядом, как соус аррабьята выплеснулся на мой пеньюар, а потом и на шерстяную обивку. – Ты не боишься, что Ромео взбесится, когда увидит… – она покрутила пальцем, – все это?

– Нет.

– Вы что, в ссоре?

Если это ссора, то Вторая мировая война была соседским спором.

Уловив мое настроение, Хэтти встала, а потом вернулась с бутылкой дорогого шампанского.

– Можем напиться, чтобы забыть о наших бедах.

Я проглотила пасту.

– Чтобы я снова вспомнила о них завтра, но еще и с похмельем?

– Аргумент.

В полночь Хэтти оставила меня вариться в собственных мыслях.

Неистовая ярость затмила облегчение от того, что мне не пришлось столкнуться с Ромео. Как он посмел запереть меня в своем особняке и продолжать вести свою лучшую злодейскую жизнь?

За отсутствием жениха, на котором я могла выместить злость, в моей власти оказался каждый предмет в его спальне и кабинете.

Я сделала все возможное и невозможное, чтобы узнать побольше о мужчине, который ворвался в мою жизнь в дорогом смокинге и перевернул ее с ног на голову, просто потому что ему так захотелось.

Всю ночь я копалась в документах в его кабинете, перебирая их один за другим и складывая обратно в случайном порядке, лишь бы потрепать ему нервы.

К тому времени, как на небе показалось солнце, я кое-что узнала о будущем муже.

Первое: он исключительно, пугающе, вызывающе хорошо умеет зарабатывать деньги. У него явно непревзойденный талант превращать десятицентовые монеты в стодолларовые купюры.

Второе: последние несколько месяцев Коста-старший принуждал его жениться в обмен на должность генерального директора «Коста Индастриз» после предстоящей отставки Старшего.

Третье: в неприязненной короткой переписке между Ромео и его отцом также встречались резкие слова в адрес семьи Лихт. Коста боялись, а я – их способ поднять ставки в битве.

Довольная своими успехами в исследовании, я заглянула на кухню, где проглотила приготовленные Хэтти вафли с черникой и пеканом, а потом вернулась в свою комнату, чтобы вздремнуть.

Следующим вечером я сидела бок о бок с Хэтти и потягивала чай со специями, который она привезла из Дарджилинга.

– Он обычно ночует не дома?

На экране перед нами замелькал новостной сюжет. Что-то про банду дерзких налетчиков, которые громили рестораны и элитные магазины средь бела дня, грабя богатейших жителей столичного округа.

– Обычно нет. – Хэтти откинулась на подушки. – Иногда, когда засиживается допоздна, он остается в своем пентхаусе в районе Вудли-Парк. Но он не любит, когда сбивается его режим. Очень скрупулезно относится к тому, чтобы блюда в его меню оставались неизменными.

Значит… у Ромео есть квартира в Вашингтоне. Очередная информация, которая непременно мне пригодится.

– А что? – Хэтти ухмыльнулась, толкнув меня плечом. – Не терпится погрузиться в любовную лодку?

Если под любовной лодкой ты подразумеваешь «Титаник», то… все равно нет.

Я не рассказывала Хэтти о природе наших с Ромео отношений. Хотя не нужно иметь ученую степень в нейробиологии, чтобы понять, что к чему.

Я улыбнулась в ответ на ее вопрос.

– Не могу дождаться, когда увижу его снова.

А эта часть даже не была ложью.

В следующий раз, когда увижу Ромео, напомню ему о своем существовании.

Громко. Хаотично. И беззастенчиво.

Глава 15

= Даллас =

Хуже пробуждения от мирного сна – только грубое пробуждение от мирного сна толпой привилегированных мужчин средних лет с таким совокупным количеством двойных подбородков, что из них можно собрать еще одного человека в натуральную величину.

– Это она? – Я не узнала этот голос.

– Как это ни печально. – А этот лаконичный ответ мог исходить только от одного человека.

Я открыла глаза. И конечно же, двое незнакомых мне мужчин топтались у изножья кровати рядом с мужчиной, которого я знала, но хотела бы не знать, – моим женихом. Я села, прислонилась к изголовью и, зевая, потерла глаза. Если я надеялась, что увижу Ромео растрепанным и уставшим после того, как он несколько ночей не ночевал дома, то жестоко ошибалась. На вид он был таким же свежим, как жвачка, которую сейчас жевал. На нем был светло-серый элегантный костюм, бледно-голубая рубашка и часы от Panerai.

Он глянул на них.

– Уже почти шесть вечера.

Я прижала ладонь к ключице.

– Боже милостивый, ты умеешь определять время по часам. Какие еще превосходные качества, должно быть, в тебе скрыты, дорогой?

Взгляд, что он бросил на меня, мог вернуть Арктику к состоянию, в котором она была до глобального потепления. Я перевела взор с одного его спутника на другого. Я уже знала, кто они такие. Папочка написал мне о них в сообщении. В сообщении, которое так и осталось неотвеченным, несмотря на частые просьбы перезвонить.

Я откинулась на матрас и закрыла глаза.

– Что ж, было весело. Не забудь выключить свет перед уходом.

– Что это ты, по-твоему, делаешь?

– Сплю.

– Посреди нашего разговора?

– А это был разговор? – Я натянула одеяло на плечи. – Уверена, ты помнишь, как однажды обвинил меня в том, что у меня нет мечтаний и грез. Так вот, без снов это невозможно. – Я зевнула и прогнала их взмахом руки. – И вот я отправляюсь в погоню за своими мечтами. Пока-пока.

Ромео сорвал с меня одеяло.

– Это Джаспер Хейвард, мой адвокат. А это Трэвис Хоган, твой адвокат. Сегодня вечером мы подпишем брачный договор. – Он подошел к окнам и резким движением раздвинул шторы. Даже заходящее, солнце обжигало мои прикрытые веки.

– Ты нанял для меня адвоката. – Я встала с постели в пеньюаре, который носила уже шестой день, и подошла к Ромео. – О, как это мило с твоей стороны. Уверена, он будет учитывать мои интересы.

Ромео посмотрел на меня с усмешкой.

– Сегодня утром твой отец одобрил текст договора. Можешь не сомневаться, что он соответствует стандартным брачным соглашениям. – Его слова звучали так холодно и продуманно, что мне захотелось его встряхнуть. Вцепиться в его костюм и трясти, пока вся его сдержанность не посыплется на пол, как груда монет.

– Расслабься, дорогой. Я тебе доверяю. – Я подошла к тележке с напитками и налила себе из декантера виски на два пальца, зная, что Ромео не одобрит. – Ты ведь пока не сделал мне ничего плохого. – Будь сарказм ядом, Ромео умер бы уже раз пять.

– Пьянствуешь средь бела дня. – Он поджал губы. – Осмелюсь спросить, это входит у тебя в привычку?

Я могла пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз пила в жизни, поскольку росла в соответствии со строгими религиозными правилами. Но ему это знать ни к чему.

Я вздохнула, вращая в руке бокал с напитком.

– Расслабься. Могло быть хуже. Я могла оказаться наркоманкой. – Я сделала глоток. – К сожалению, порошок ничем не пахнет. Можешь в это поверить? Пять сотен баксов потрачены впустую. Надеюсь, с другим видом наркотиков мне повезет больше.

Джаспер сдавленно закашлялся. Трэвис похлопал его по спине, глядя куда угодно, только не на меня. Судя по бесстрастному взгляду Ромео, я поняла, что он в самом деле начал жалеть о своем решении жениться на мне, как поняла и то, что уже слишком поздно выходить из соглашения.

– Оденься. – Его взгляд зафиксировал каждое пятно, которым я обзавелась по приезде в Потомак. – Выглядишь так, будто рылась в мусорном баке.

– Одеться? – Я нахмурилась, прикидываясь дурочкой. – Но, малыш, у меня нет одежды. Помнишь, нам пришлось мчаться в аэропорт, чтобы скорее быть вместе? Я не успела собраться.

– Кредитная карта, которую я тебе передал, не для красоты.

– Правда? – взвизгнула я, вытаращив глаза. – А она так красиво смотрелась на кухонном столе. В любом случае, я так сильно тосковала по тебе, что даже не воспользовалась ею.

Оба юриста в замешательстве переводили взгляды с него на меня и снова на него.

Джаспер поправил свой портфель.

– Оставить вас на пару минут?

– Да, – рявкнул Ромео в тот же миг, когда я подняла бокал и объявила:

– Минут? Я хочу провести всю жизнь наедине с этим красавчиком.

Джаспер с Трэвисом тут же испарились, неловко переглядываясь.

Когда мы с Ромео оказались одни в замкнутом пространстве, я почувствовала себя не такой значительной. Не такой храброй. Но все же шагнула вперед и оказалась с ним лицом к лицу. Чем скорее он поймет, что я превращу его жизнь в ад на Земле, тем скорее меня отпустит.

– Где ты был, любимый? – Я придала голосу отчетливо выраженный джорджийский акцент, который точно выведет его из себя, и, подняв руку, провела влажным бокалом по его щеке. – Я хотела, чтобы мы вместе просмотрели свадебные буклеты. Подумываю выбрать пионы. А тематику – с блестками. Ты бы отлично смотрелся в костюме с блестками. Лето в Портофини. Чтобы почтить твое итальянское происхождение, понимаешь?

– Портофино́. – Он выхватил виски у меня из рук и провел бокалом между моих грудей. По коже пробежали восхитительные мурашки. – Церемония пройдет в конце месяца в усадьбе фон Бисмарков, а список гостей уже составлен и одобрен обеими нашими семьями. – От его резких отрывистых слов у меня шла кругом голова. Уже назначена дата. Выбрано место. – Можешь оставить свои пионы и блестки. Если думаешь, что неудачный костюм собьет меня с намеченного плана, значит, ты невнимательно слушала.

Ромео наклонил бокал, отчего несколько капель виски пролились на мою грудь, стекли по животу и исчезли в нижнем белье под халатом. Это было эротично, возбуждающе и вместе с тем возмутительно. Мое дыхание стало тяжелым, отчего с каждым выдохом соски касались его груди.

– Жду не дождусь, – выдавила я.

– Хорошо. Есть еще одно мероприятие, над которым придется потрястись. Когда подпишем брачный договор, ты поедешь со мной к моим родителям, где будешь демонстрировать примерное поведение, что в твоем случае, вероятно, означает: пользоваться столовыми приборами и не обнюхивать чужие задницы в качестве приветствия.

Я уставилась на него со всей ненавистью, что есть на свете, и дрожала от ярости. Его полное безразличие стало для меня последней каплей. Он был самым черствым, самым злым человеком из всех, кого я встречала. Ромео перевел взгляд с моего лица на пеньюар. Моя грудь тяжело вздымалась. На мне не было лифчика, и соски проступали под тканью, встав торчком от прилива адреналина.

– Ты ведь ничего не можешь с собой поделать? – В его светлых глазах промелькнул садистский огонек. – Какое примитивное создание. – Он провел краем холодного бокала по возбужденному соску поверх атласной ткани, а свободной рукой поднес телефон к уху.

Я не могла пошевелиться. Не могла даже дышать. Ощущения были настолько мощными и невероятными, что все тело будто превратилось в глину. От одного этого простого прикосновения мне стало казаться, что я полностью принадлежу ему. Внизу живота разлилось тепло. Грудь казалась потяжелевшей, полной и чувствительной, так и моля, чтобы ее обхватили ладонями и поласкали.

– Кара? – Ромео лениво описал бокалом круг вокруг моего соска. Я боролась с желанием прижаться к нему всем телом. Молить его о большем. В миллионный раз я проклинала отца за мое консервативное воспитание. Не будь я такой невинной в этом вопросе, Ромео не имел бы надо мной такой сильной власти. – Поезжай в галерею «Тайсонс» и купи все женские вещи из последнего сезона от Yves Salomon, Celine, Burberry и Brunello Cucinelli. Размер маленький.

Он поставил бокал и потянулся ко мне. Его горячая ладонь полностью накрыла мою правую грудь.

– Размер бюстгальтера второй.

В точку. Черт побери.

Схватив за тазовую кость, он развернул меня спиной к себе. Я почувствовала его взгляд на своей заднице. Он запустил руку под ткань моего халата и провел ладонью по обнаженной груди.

– Размер брюк сорок второй.

– Сорок четвертый, придурок. – От странного покалывающего ощущения между ног кожа начала гудеть в предвкушении. Меня посетила мысль воспротивиться ему, но я знала, что в таком случае, возможно, больше никогда не испытаю подобного удовольствия.

Кара что-то сказала, но я не смогла разобрать из трубки телефона. Я сгорала от стыда. Он разговаривал с другой женщиной, пока играл с моим телом, будто я его личная игрушка, и все же мне слишком нравились ощущения, которые он во мне пробуждал, чтобы это прекращать.

– К брюкам полусапожки. Она ростом с садового гнома. – Ромео ущипнул мой сосок, и у меня подкосились колени. Я подавила стон. У меня возникло отчетливое ощущение, что он сексуально раззадоривал меня, просто чтобы доказать, что может это сделать. Очередная его игра с контролем. Он прижался возбужденным членом к моим ягодицам, сжал мою грудь, а потом провел рукой от соска к шее, обхватил ее и запрокинул мою голову, чтобы я посмотрела ему в лицо. – Какой у тебя размер обуви, Печенька?

Размер обуви? Я даже свое второе имя не могла вспомнить, пока его член пульсировал между моих ягодиц.

Думай. Ты знаешь ответ на этот вопрос.

– Тридцать шестой. – Мой голос прозвучал низко и хрипло.

Ромео сразу отпустил мое горло и отступил назад, оставшись совершенно равнодушным к моему телу. К моей готовности.

– Тридцать шестой. Будь добра доставить все в течение двух часов. Время на вес золота. – Он закончил звонок. Я развернулась к нему лицом, разочарованная в самой себе, оттого что позволила ему играть на моем теле как на инструменте. Снова. Неужели я ничему не научилась на балу дебютанток? – Сегодня ты предстанешь перед моей семьей как порядочная, уравновешенная леди. – Он схватил бутылку виски «Макаллан» за горлышко и забрал ее. – Если сумеешь одурачить их, заставив поверить, будто в самом деле подходишь для брака, я вознагражу тебя и избавлю от накопившейся сексуальной неудовлетворенности.

– Хочешь сказать, все, что ты сейчас проделал, – шантаж, призванный заставить меня хорошо себя вести, чтобы мы могли заняться сегодня сексом?

От потрясения, которое я ощутила после его слов, мои щеки обдало жаром. Он в самом деле думал, что я буду его маленькой секс-куклой только потому, что ловкие приемы, которые он проворачивал с моим телом, пробуждали во мне любопытство.

Ромео скорчил неодобрительную гримасу.

Господи, какой он высокомерный.

– Мы еще не поженились, мисс Таунсенд. Я намекал на оральные ласки.

– Оральные ласки? – Я наморщила нос, заметив, что он разговаривал так, будто сошел с потрепанных страниц исторического романа. Так уж вышло, что это мой нелюбимый жанр. – Почему ты говоришь так, будто сбежал из актерского состава «Бриджертонов»?

Не было никакого смысла говорить ему, что сегодня не будет никаких уроков оральных ласк, задушевного ужина и подходящей невесты.

– У наших юристов, наверное, вот-вот лопнет терпение. – Он отпил виски прямо из бутылки. – Честно говоря, у меня тоже.

«Не волнуйся, милый, – подумала я, проходя мимо него и отказываясь выражать свое разочарование. – Когда я с тобой закончу, лопнешь ты сам. И точка».