Читать книгу: «Мечта, нарисованная в небесах», страница 3

– Мы почти на месте, – усмехнулась Юки. Ее начала раздражать паника служанки без повода, но она не показала виду. – Идем.

Додзё, лагерь для тренировок, занимал немалую площадь и включал в себя домики, где можно отдохнуть, кузницу и купальни, и даже стойла для лошадей. Господин Фудзивара постарался на славу и обеспечил воинов тем, что необходимо и в чем не было нужды. С трех сторон лагерь окружали высокие стены и только с четвертой к нему примыкала роща, создавая естественное ограждение из деревьев. Именно отсюда, за бамбуковым плотным забором, зрителю лучше всего наблюдать за поединками. К счастью, иных зевак, кроме двух девушек, не нашлось.

Юки прильнула к почти сросшимся стволам, и в просвет между ними ей отчетливо предстала арена для битвы. По краю неспешно прохаживались несколько человек: кто-то в богатых одеждах с особыми знаками отличия и гербами, а кое-кто невзрачные, как полевые мыши.

– Ой! – пискнула Харука и сразу понизила голос до шепота: – Я наступила на что-то мягкое. Может, здесь отхожее место самураев?

– Не богохульствуй, – шикнула Юки, но сама не удержалась от смешка. Харука неловко переминалась с ноги на ногу и пыталась посмотреть на подошвы сандалии. – Роща священна и не потерпит осквернения. Просто мох тут мягкий и рыхлый из-за сырости.

– Хорошо бы так, – протянула Харука и прижалась лицом к бамбуковой ограде, чтобы ничего не пропустить. – А то гадко и стыдно.

Юки последовала примеру служанки. Как раз вовремя.

Площадку, утоптанную до каменной твердости, пересекал незнакомый мужчина, волоча рядом меч. Острие шуршало и расчерчивало волнистую борозду. Он шел и шел – казалось, задался целью добраться до стены бамбука. Сердце Юки замерло и отяжелело. Нужно спрятаться за густой листвой, чтобы не заметил! Но она остолбенела, ее припечатало к прохладному дереву, и не было сил взглянуть на Харуку. Вероятно, та забыла о хозяйке и бросилась наутек – только пятки сверкали. Юки, как зачарованная, смотрела на идущего прямо на нее воина.

Молодой, стройный, крепко сложенный, высокий, как вековая сосна. Орлиный нос, превращавший мужчину, повернись он в профиль, в подобие хищника, прищуренные глаза окаймляли черные ободки ресниц, а в гладко зачесанных и собранных в узел на макушке волосах переливались медные отблески. Его походка, твердая и одновременно плавная, выдавала искусного бойца. Его осанка дышала благородством и величием, зато одежда указывала на обратное: старое, потускневшее кимоно из дешевого льна.

Он не дошел несколько шагов до стены деревьев, не поднял взгляд на Юки и наверняка не заметил ее. Поднял меч, взвесил его на ладонях и усмехнулся уголком губ:

– Не снимешь доспехи, Такеда? Будет жарко.

Он обращался к воину, идущему следом. Голос низкий, чуть хриплый, но отчетливый и глубокий. От этого звука, проникающего в самую душу, пробирал мороз и по спине ползли мурашки. Юки поежилась, но следить не перестала.

Взмахнув мечом, воин развернулся, и оружие застыло у горла оппонента. Такеда отпрянул, иначе погиб бы в первую секунду боя. Бездонная чернота его глаз вспыхнула золотом. Он сделал неуловимый жест рукой, и к нему подбежал приземистый, чуть сгорбленный человек, на ходу вынувший меч.

– Хочешь драться двое на двое? – хриплый голос прозвучал удивленно.

– Нет, – Такеда улыбнулся. – Двое на одного. Если ты, Котаро, позовешь слугу, – он приблизился на шаг, закрывая клинком лицо от возможной атаки, – я вырежу вам обоим глаза и заставлю съесть. Щенок волкодава не брезгует потрохами?

Слуга Такеды обошел противника слева, но тот не удостоил горбуна взглядом и прошипел:

– Твоими боюсь отравиться, поэтому скормлю воронам.

Слуга занес меч над головой и атаковал, но цель ускользнула. Котаро шагнул назад и вмиг скрестил оружие с Такедой. Громко лязгнула сталь, высекая искры, и отражение блеснуло в черных глазах. Разгорелся совсем не тренировочный бой, а смертельный.

Нечестная битва. Какая подлость – нападать вдвоем! Низость, недостойная воина. Юки сжала ладони на стволах деревьев, к которым прилипла всем телом, и пальцы укололо болью. Она не заметила, что ногти впиваются и царапают огрубевшую от времени кору.

– Заносчивый мерзкий тип, – пробормотала она и на секунду отвлеклась на стоящую рядом Харуку. Та восторженно приоткрыла рот. Кем любовалась глупая служанка? Отвратительным в своей напористости Такедой?

С той силой, что он бил, можно рассекать скалы. Он теснил соперника к слуге, который пугливо, как грызун, выпрыгивал из норы, чтобы нанести удар и юркнуть обратно. Нападал и отскакивал. Котаро не обращал внимания, уворачиваясь. Он двигался резво и грациозно, как парящий и вьющийся в небе дракон, парировал, но не нападал сам. Физическое превосходство было, несомненно, на стороне Такеды, и он шел напролом, махал мечом, что тот взлетал, как крылья мельницы. Он рубил путь вперед с упорством неутомимого горняка, долбящего камень. А Котаро уворачивался с легкостью перышка, ловко перемещался по площадке и не уставал. Казалось, могучий воин Такеда скорее выбьется из сил и сдастся. Впрочем, у подлеца вряд ли имелось уважение к поединку и сопернику, как не было и чести, – он не остановится.

Вскинув клинок, Такеда бросился на противника и что-то глухо прорычал. Котаро пошатнулся. За спиной появился горбун, как обычно ударить исподтишка, но ему наперерез вылетел новый боец, ранее не участвовавший в подлом сражении. Незнакомец принял удар слуги на лезвие своего меча и отбросил на несколько шагов.

Ура! Вот так молодец! Не побоялся вклиниться в чужую битву. Юки прикусила губу, чтобы не воскликнуть от радости. Сердце забилось чаще, но не в тревоге, а в предчувствии счастливого исхода.

Горбун, производивший впечатление трусливого хорька, продемонстрировал вдруг невиданную удаль и храбрость. Нового соперника, в отличие от прежнего, он не страшился. Быстро и решительно он обрушил серию ударов, под которыми незнакомец невольно отступал. Еще чуть-чуть, и горбун пробьет брешь в защите.

Котаро отвлекся от противостояния с Такедой, заметив угрозу для внезапного союзника. В несколько шагов преодолел расстояние между ними и ударил горбуна рукояткой по голове. Пожалел, а ведь мог убить. Слуга повалился, и не успело его тело коснуться земли, как место стычки заволокло черным туманом. Горбун канул туда, и его очертания задрожали рябью.

Что за магия? Юки потерла глаза, моргнула, но видение не исчезло. Горло сжало невидимой холодной рукой. Лед добрался до сердца, и то омертвело, перестав биться. Юки крепче схватилась за бамбуковую ограду, чтобы не упасть. Она не чувствовала ни рук, ни ног. Туман на додзё высасывал из нее жизнь, но отвернуться Юки не могла и зачем-то неслышно назвала молодого воина по имени.

– Котаро, – беззвучно выдала она по слогам, и каждый из них отозвался звоном колокольчика в груди. Три удара раскололи ледяную корку на сердце, и Юки, обмякнув, невольно опустилась на мох и колючую траву.

Битва продолжалась, и Юки не упустила ни единого мгновения поединка. Туман закружился спиралью, и из глубины вихря стрелой вырвался клинок. Меч едва коснулся незнакомого воина, и Котаро толкнул союзника, спасая от предательского удара в спину. Лезвие прошило дрожащий черными крапинками воздух и оросило его алыми брызгами. Из рассеченного плеча Котаро хлынула кровь. Зажимая рану ладонью, он выронил меч. Присел, чтобы поднять, и не успел. Замер. Вместе с ним перестала дышать Юки.

Черная дымка сгинула. На ее месте возникла четкая фигура Такеды. Он небрежно держал меч, прижимая лезвие к шее Котаро.

– Мои навыки выше твоих, мальчишка, – надменно бросил Такеда. Он наступил на клинок Котаро и отшвырнул. – Меч забираю на правах победителя. Если сунешься на фестиваль, там бой завершится точно так же: я смешаю тебя с грязью под моими ногами.

Котаро не ответил. Он так и не шелохнулся, пока Такеда не ушел с тренировочной площадки. Смотрел перед собой, а Юки уставилась на суровый орлиный профиль, сдвинутые брови, плотно сжатые губы, на медные переливы в туго завязанных на затылке волосах.

– Какой мужчина! – мечтательно протянула Харука.

– Да, – согласилась Юки. Увиденное произвело на нее неизгладимое впечатление и потрясло до глубины души. Никогда прежде она не встречала столь благородного и отважного, сильного и грациозного, чарующего обликом и повадками воина. Но интуиция подсказывала, что они говорят о разных людях.

– Госпожа, нам пора возвращаться, – внезапно засуетилась служанка, помогая своей хозяйке подняться.

Они действительно чересчур задержались. Скоро домашние обнаружат отсутствие Юки и поднимут шум. Ее начнут разыскивать сначала в поместье, а затем и за его пределами, устроят переполох, отец разгневается, мать впадет в панику. Господин Фудзивара скор на расправу. Пока не принялись вычислять виновных в исчезновении старшей дочери, следовало вернуться.

Обратный путь обошелся без происшествий. Беглянки благополучно добрались до увитой виноградником калитки и прошмыгнули, как мыши, каждая на свою территорию.

В поместье и вправду царила суматоха. Причиной, конечно, послужило не отсутствие Юки, а подготовка к закрытию фестиваля. Слуги суетились, как муравьи перед дождем. Они расчищали площадку для соревнования, сооружали места для зрителей, ставили небольшие шатры, где гости смогут отдохнуть от весеннего, но жаркого солнца, и перекусить. Работа на кухне тоже кипела вовсю. Вареное, жареное, печеное, сладкое, соленое, острое – яства, способные удовлетворить вкусы самых взыскательных особ. К полудню слуги превратятся в невидимок, дабы не оскорблять взор высокородных мужей и дам, поэтому они торопились закончить всё в срок.

Заскочив в комнату незамеченной, Юки скинула крестьянские тряпки и облачилась в подходящие ей по статусу одежды. Она не стала тревожить служанок и самостоятельно уложила косы в высокую прическу, закрепив простыми шпильками. Накрасилась тоже сама и подмигнула отражению: теперь никто не признает в ней простолюдинку, шатавшуюся по городским улицам утром. Едва она закончила наряжаться для приема гостей, как ее вызвал к себе отец.

Господин Фудзивара поджидал в саду, возле пруда, где сверкали чешуей карпы и сквозь прозрачную воду просвечивали серо-коричневые камешки, устилающие дно. Сосредоточенный взгляд и спрятанные в широких рукавах ладони не сулили добра. Чуть поодаль, на полшага в стороне замер истуканом мужчина в темно-синем кимоно с вышитым на вороте журавлем. Тот человек стоял, опустив голову, и взлохмаченные волосы, лишь немного не достающие до плеч, ниспадали на лицо, обрамляя его и пряча. Юки оступилась, в груди на миг похолодело, чуть только она глянула на него. Путь в оставшиеся несколько шагов она преодолела с еле бьющимся сердцем, которое заполнила необъяснимая тревога.