Читать книгу: «Участковый Касымов и шумный дух», страница 2

Пока капитан курил, жильцы продолжали рассказывать полицейскому детали происшествия. Из-за угла появилась высокая фигура в мятой полицейской куртке и скособоченной ушанке. Это был лейтенант Касымов. На его добродушном лице отражались следы ночной попойки. Под мышкой лейтенант держал тоненькую папочку. В целом, если бы не полицейская форма, Касымов вполне сошел бы за аспиранта-заочника, который вместо подготовки к экзамену всю ночь прокутил, а теперь спешил к научному руководителю в надежде загладить свою вину.

Участковый подошел и отдал честь капитану. Тот на него даже не посмотрел.

Поскольку капитан стоял поодаль от входа в подъезд, разговор двух офицеров слышал только я. Мой невзрачный облик, как правило, выпадает из поля зрения большинства людей, поскольку я невольно сливаюсь с окружающим ландшафтом.

– Участковый Касымов, – откашлявшись, произнес лейтенант. – Разрешите приступить к работе?

– Где ходишь, лейтенант? – недовольно спросил Алтыбаев, продолжая смотреть куда-то в морозную даль. – Ты должен прибывать по вызову раньше нас.

– Прошу прощения, но в четырнадцатом доме по Мусрепова случился…

– Что за внешний вид? – с нескрываемым презрением перебил капитан. – И запах от тебя за километр… Будешь так работать, вылетишь скоро из органов к черту, и даже твой родственник в министерстве не поможет.

Азамат торопливо поправил шапку и отряхнул куртку. Его судорожные движения и полное раскаяния выражение лица несколько смягчили беспощадного капитана. Он выбросил окурок и, зевнув, сказал вполголоса:

– Так наверху какая-то ерунда творится. Мы одного взяли, в доме не прописан, родственником жильцов или арендатором не является. Похож на ловкого фокусника или гипнотизера – устроил там черт знает что. Пока мы были внутри, на нас кто-то вылил воду, а потом сверху упала записка. Вот она, видишь, написано: «Как дила минты». Хозяева клянутся, что не знают, чей это почерк. Но я почти уверен, что это все его рук дело.

– Ну, я все равно зайду туда, мне надо все записать? – спросил лейтенант.

Алтыбаев впервые за все время разговора взглянул на него и удивленно протянул:

– Конечно, ты туда зайдешь. Он еще спрашивает! Мы от этих хозяев еле отделались. Они нас отпускать не хотели, боятся одни оставаться. Сейчас, говорят, вы уйдете, а оно в нас стульями кидаться начнет. Я им ответил, что у нас еще куча вызовов, но мы оставим вам в помощь нашего местного специалиста. Так что иди, постарайся пробыть там подольше и фиксируй все происходящее в блокноте. Если эти безобразия продолжатся, как они сказали, значит либо у этого мошенника есть сообщник, либо он там установил какие-то механические или электрические устройства, вызывающие все эти явления, которые жильцы принимают за нечистую силу. А может и не принимают, а сами активно в этом участвуют. Ты сейчас увидишь эту семейку – они чем-то на тебя похожи. Отец алкаш, мать психичка, обстановка в квартире напряженная. Вполне возможно, белая горячка или еще что похуже. То есть все, как ты любишь. Так что вперед, и я жду твоего отчета к вечеру. У себя мы дело регистрировать не будем, пока не убедимся, что тут нет уголовщины. Если этот парень окажется чист, то дело, выходит, не в нашей юрисдикции, а чисто твое. С тобой на связи будет лейтенант Садырбаев.

Капитан подошел к жильцам и сказал им несколько дежурных фраз о том, что все под контролем, мы разбираемся, прошу всех разойтись и не беспокоиться, и еще что-то в этом роде. Потом оперативники сели в машину и уехали. Инспектор Касымов грустно посмотрел им вслед и вместе с Галиной направился в квартиру.

А я постоял у крыльца еще несколько минут, слушая россказни домохозяек, после чего пошел обратно на парковку. Дальнейшие события я буду излагать со слов Ерлана, самого участкового и других участников событий, за исключением нескольких моментов, когда мне самому пришлось стать свидетелем перипетий наших героев.

Дверь подъезда оборудована домофоном, но днем она почти всегда раскрыта нараспашку, поэтому внутрь из двора может зайти любой прохожий. На площадке первого этажа обычно разбросаны объявления и бесплатные газеты, которые выпадают из старомодных почтовых ящиков. Сам подъезд узкий и затхлый, но характерной подвальной вони нет. Вернее, не было до описываемых событий.

Еще не доходя до площадки третьего этажа, инспектор сразу понял, в какой квартире происходят событий. Дверь, расположенная прямо напротив лестницы, несла на себе следы недавних возгораний, а также была в нескольких местах обмазана краской и чем-то вроде нечистот, с соответствующим и очень сильным запахом.

Галина заткнула нос платком и прогнусавила:

– Это еще ничего. Вы сейчас еще не то увидите.

Дверь открыла молодая хозяйка в прожженном халате и чрезвычайно утомленным лицом.

– Обувь можете не снимать, – сказала она.

Инспектор бросил взгляд на пол, покрытым слоем мокрой и сгоревшей бумаги вперемешку с известью, клочьями шерсти и другими отходами. Запах в квартире превосходил по крепости подъездный раз в десять.

– Ну как вам? – спросила хозяйка, пытаясь криво улыбнуться.

– Ничего, обстановка вполне бодрая, – спокойно ответил Касымов. – Мне много лет пришлось жить в пятиэтажке с затопленным подвалом. Очень похоже.

Хозяйка пожала плечами и молча провела гостей по комнатам. В квартире было три комнаты: прямо от двери детская, слева – спальня, а дальше – большая общая комната, которую Галина называла «залом». Узкий коридор отделял зал от кухни и санузла.

В детской одна из кроватей была заправлена, на второй оказалось набросано серое тряпье. Рядом в куче были свалены две спортивные сумки и чьи-то явно не детские вещи.

Инспектор вопросительно посмотрел на хозяйку.

– Это вещи Ерлана, – отреагировала та. – Он нам помогает… Помогал с ребенком. А дети пока живут с нами.

Тут инспектор вздрогнул, поскольку в стене раздалось несколько оглушительных стуков. Затем куча с вещами Ерлана заходила ходуном и расплескалась по всей комнате, словно фонтан из гейзера.

Касымов, которому лицо залепило давно не мытыми мужскими носками, выругался, отодрал от себя пахучие тряпки и бросил их на пол. Хозяйка и Галина вели себя спокойно и в ответ на изумленный взгляд инспектора просто закрыли дверь комнаты. Инспектор быстро принялся записывать увиденное в блокнот.

– Да бросьте вы, потом запишете, – сказала Галина.

В спальне инспектор познакомился с хозяином дома. Вернее, увидел его бездыханное тело лежащим на кровати. Только стойкий запах перегара, царящий в комнате, давал надежды на наличие жизни в этом утомленном организме.

– Не надо его будить, – посоветовала хозяйка. – Он все и так уже рассказал вашим ребятам, теперь спит.

В углу Касымов заметил двоих подростков. Мальчик с костылями в руках сидел в кресле, а испуганная девочка прикорнула на полу возле батареи. Инспектор кивнул детям издалека, видя, что им и так страшно, и вышел из спальни.

В коридоре задвигалась лампа, и откуда-то сверху послышался скрип – словно плохо смазанная калитка открывалась на ветру. Затем кто-то закряхтел и громко вздохнул. Инспектор с интересом посмотрел на потолок, и в тот же момент ему в глаза плеснула холодная струйка воды. Касымов от неожиданности отбежал назад, едва не сбив с ног Галину, и открыл было рот для гневной тирады, но неизвестный хулиган опередил его. Посмеявшись, негодяй в течение минуты перечислил всех ближайших родственников инспектора, применяя такие обороты, что даже опытная Галина зажала уши от стыда.

Лейтенант взял себя в руки, отер воду с лица и рассудительно предложил, стараясь придать голосу противный официальный тон:

– Я настоятельно советую прекратить ваши выходки. Да, я к вам обращаюсь, господин. Прошу выйти и представиться, а иначе…

Что-то оглушительно щелкнуло, и во всей квартире погас свет.

– Автомат выбило, – вздохнула хозяйка и вышла в подъезд.

Свет включился снова, но по коридору потянуло страшным запахом гниения. Хозяйка выбежала на кухню и открыла окно. Тем временем из прихожей в зал медленно и торжественно поплыли пластиковые тапки. Они двигались на высоте полутора метров от пола и передвигались таким образом, словно в них по воздуху шел невидимый человек.

– Это уже что-то новое! – прошептала Галина и вытащила из куртки сотовый телефон.

Но едва она включила на телефоне режим камеры, как тапки издали дикий рев и принялись что есть сил шлепать Галину по рукам. Потом ударили и по лицу.

Галина выронила телефон и в страхе бросилась вон из квартиры. Тапки проводили ее до выхода и самостоятельно уложились на коврик перед дверью.

Хозяйка смотрела на все это в ужасе, после чего поднесла руки к лицу и начала читать мусульманскую молитву. Тут же непонятная сила швырнула хозяйку о стену.

Инспектор подхватил обмякшее тело и занес хозяйку в спальню, после чего вернулся в коридор. В коридоре на него сверху упала свернутая записка. Азамат поймал ее и прочитал. Корявыми печатными буквами было написано: «Типерь пависилимся учасковый».

В санузле и кухне одновременно на полную мощность открылись краны холодной и горячей воды. Инспектор вбежал в тесный санузел, где его огрели ведром по голове. Разозленный лейтенант, не чувствуя боли, отшвырнул ведро и закрыл краны, а затем отправился на кухню.

На кухне в инспектора поочередно бросило двумя стульями и закопченным чайником. Азамат отмахивался и упрямо пробирался к раковине. Но тут на его пути оказался холодильник. Угловатый, чуть ниже лейтенанта ростом, он со скоростью молнии переместился из дальнего угла кухни к раковине и, слегка нагнувшись вперед, уставился на Азамата с явной угрозой.

– Отойди, – глухо приказал участковый.

Холодильник звякнул внутри тарелками, давая понять, что отказывается. Тогда инспектор схватил его двумя руками и попытался отодвинуть. В ответ холодильник ударил его ручкой в лицо.

Галина вместе с двумя соседками с замиранием сердец стояли на площадке между вторым и третьим этажами. Грохот и звуки борьбы в квартире свидетельствовали о настоящем сражении.

Вдруг дверь квартиры шумно распахнулась, и на площадку горизонтально вылетел холодильник. Инспектор оседлал его сверху и в полете награждал мощными тумаками.

Соседки одновременно издали дикий вопль ужаса и помчались вниз по лестнице. А холодильник с Азаматом наверху ухнул вниз – на площадку между этажами. Тут инспектор ударился головой о стену и погрузился во тьму.

Когда лейтенант очнулся, за узкими подъездными оконцами было уже темно. Инспектор ощупал голову. Его спасли мягкая полицейская ушанка и крепкая шея – если бы не эти два фактора, на свете стало бы одним участковым меньше. Приподнявшись, Азамат обнаружил, что так и лежит возле холодильника на площадке между этажами. На темных форменных брюках отпечатался след чьего-то ботинка. По всей видимости, лежащего посреди подъезда участкового местные жители восприняли как будничное явление и перешагивали через него, ступая по своим делам. Инспектор с трудом развернулся и сел на бетонный пол.

– Как голова? – раздался голос сверху.

Лейтенант Касымов поднял взор и приготовился обругать шкодливого духа за его проделки, но тут же понял, что вопрос был задан не потусторонними силами. На лестнице сидел Ерлан – тот самый парень, которого увели из квартиры оперативники. Он был одет в вязаный свитер, вельветовые брюки и отороченную мехом куртку, называемую в народе «аляска». Все это издавало довольно скверный запах давно не стиранной одежды. На ногах Ерлан носил тяжелые ботинки с высокой шнуровкой.

– Ты откуда взялся? – спросил инспектор, потирая шею и пытаясь восстановить кровоток в ногах. – Тебя же, вроде, задержали.

– У них и без меня дел полно, – ответил Ерлан, внимательно разглядывая участкового. – Допросили, поняли, что с меня ничего не взять, и отпустили. Пришлось последние пять тысяч им отдать. Пешком тащился от РОВД по снегу.

Ерлан говорил отрывисто – каждое слово вылетало из его уст подобно жалу пчелы либо пуле из автоматической винтовки. Над его верхней губой нависли густые проволочные усы. Острые скулы, угловатый череп, торчащие костяшки на руках, колючий пронизывающий взгляд из-под огромных надбровий – все в нем словно ощетинилось против всего мира тысячей копий и штыков. Ерлан редко улыбался и всегда был готов к подвоху, что сильно отличало его от беспечного Азамата.

– Ты тут живешь, что ли? – осведомился инспектор.

– Помогаю, чем могу, – неопределенно информировал Ерлан.

– А сам откуда будешь?

– Из Майкудука, – отрывисто сказал новый знакомый, продолжая внимательно смотреть на участкового.

Азамат попытался напрячь память и вспомнить, где он слышал это название. Но не припомнил и лишь кивнул головой, будто что-то понял.

– Сколько время? – инспектор посмотрел в темное окно.

– Да уже часов пять прошло с тех пор, как меня забрали, – ответил Ерлан. – А ты здесь давно отдыхаешь?

– После твоего ухода практически сразу, – угрюмо сказал Азамат и поднялся на ноги.

– Давай помогу, – Ерлан спустился на площадку и приподнял холодильник.

Вместе они занесли холодильник в квартиру и поставили на место, после чего попытались навести на кухне хоть какое-то подобие порядка. Хозяйка все это время стояла в коридоре и неприязненно смотрела на Ерлана. Потом она попросила его зайти с ней в зал.

Они закрыли за собой фанерную дверь, и лейтенант услышал звуки приглушенной ругани. Хозяйка, которая до этого вела себя сдержанно, теперь громко упрекала Ерлана в неких грехах. Ерлан в долгу не оставался, и словесная перепалка скоро достигла высокой степени накала.

Инспектор тем временем вытащил из холодильника смятые пакеты с молоком и привел в порядок рыбные консервы на вновь установленных полках. Крики в зале, однако, заставили его оторваться от столь увлекательного занятия.

Азамат вошел в зал и спросил, в чем дело. Хозяйка начала плакать и сквозь слезы обвинять Ерлана в том, что тот ударил ее сына.

– Гульбану, прекрати, – Ерлан нервозно прикоснулся к ее руке, но хозяйка отдернула руку и довольно ощутимо хлопнула собеседника по плечу.

– Попрошу без рукоприкладства! – строго воскликнул инспектор. – Вы объясните, что тут происходит?

Но Гульбану вместо ответа закатила форменную истерику. Ерлан пытался ее успокоить и вторично получил, теперь по щеке.

Инспектор заметил, что из спальни тихо, словно тень, вышла старшая дочка хозяев – маленькая ростом, худенькая, – и остановилась у двери зала, наблюдая затравленным взоров за происходящим. В глаза бросалась непрерывная дрожь ее тщедушного тельца. Азамат жестом дал ей понять, что все в порядке, и закрыл дверь зала.

Гульбану и Ерлан продолжали кричать друг на друга. Инспектор, затаив дыхание, увидел, как старый телевизор в углу покачнулся и на несколько сантиметров приподнялся с подставки.

Не успел Азамат указать на это своим спутникам, как экран телевизора с оглушительным треском лопнул, и осколки разлетелись по всей комнате. Взрывной волной Ерлана и Гульбану отбросило к стене. Лейтенант удержался на ногах. Комнату на несколько минут заволокло дымом.

Инспектор выволок упавших собеседников в коридор и обнаружил, что девочка уже в страхе убежала обратно в спальню. Осмотрев себя и притихших крикунов, Азамат с удивлением обнаружил, что ран и царапин от осколков ни на ком нет. Это было тем более необъяснимо, что все стены и мебель в зале оказались утыканы десятками осколков стекла и пластмассы.

Гульбану поднялась и с ужасом взглянула на обезображенный зал. Затем она кинулась обнимать Ерлана и, всхлипывая, принялась требовать, чтобы он изгнал нечисть.

– Сделай это, ты же умеешь, ты ведь специалист, – повторяла измученная хозяйка.

Ерлан пообещал очистить дом и отвел Гульбану в спальню, где она заснула.

Вернувшись, Ерлан нашел инспектора сидящим на кухне. Настроение у лейтенанта было подавленное. На столе лежала мокрая папочка.

– Я наверно пойду, – глухо проговорил участковый, глядя в окно. – У меня и другие дела есть. Уже вечер на дворе.

– Оставишь меня одного? – спросил Ерлан, проходя к плите.

– Ты специалист, сам справишься.

– Мне будет нужен напарник, – возразил Ерлан, набирая воду в чайник. – Сам же видел, что тут творится.

– Зачем ребенка ударил?

– Не слушай эту бабу, она не в себе, – вздохнул Ерлан. – Сейчас выпьем чаю, успокоимся и все обговорим.

– Но она говорила правду. Что тут произошло и как ты сюда попал?

Ерлан нажал кнопку электрического чайника и долго смотрел на него в полном молчании. Когда чайник зашумел, Ерлан ответил:

– Ребенок болен. В его энергетических телах много пробоев, точка сборки находится очень низко. Я познакомился с его матерью на одном сборище. Есть компания, которая организованно отправляет людей по святым местам. Я тоже там бываю. В Туркестане у могилы святого я увидел эту женщину, она везла сына на коляске. Его состояние после святых мест немного улучшилось, но надо было проводить дополнительное лечение. Мы договорились, что я приеду в Астану и проведу курс лечения для ребенка.

– Это называется лечение? – с сомнением усмехнулся инспектор.

– Можешь смеяться над этим до бесконечности, но обычные методы лечения на подростка не действовали. Его мать обошла с ним все местные больницы и поликлиники. А на то, чтобы везти его за границу, нет денег.

Инспектор посмотрел на Ерлана и покачал головой.

– Я, конечно, тоже брал с них деньги, но немного, – тут же заявил Ерлан. – Мне хватает ночлега, еды и пары тысяч в неделю на сигареты.

– Да, я тоже никак не могу от этой привычки избавиться, – сказал Азамат.

– Ну, я и не пытаюсь этого делать. Курение это одно из немногих доступных мне удовольствий.

Ерлан налил чаю в две пластиковые кружки – стеклянные почти все были разбиты. Он также нашел хлеб и масло.

– А как же хозяева и дети? – спросил инспектор.

– Ничего, они выйдут позже, еда у них есть, – успокоил его Ерлан.

– И как ты лечил ребенка? – осведомился Азамат, принимаясь за чай.

– Да так, разными методами, – неопределенно выразился Ерлан. – Молитвы, работа с чакрами и точкой сборки. Но в основном молитвы, это самое сильное оружие против болезни.

– И как, улучшение заметно?

– Улучшение вот-вот должно было наступить, я был в этом уверен. Но и мальчик тоже должен был участвовать в лечении. Я назначил ему курс гимнастики, но он поначалу ленился, а потом и вовсе его забросил. Потом он мне во многом перечил. В общем, в итоге так получилось, что пришлось дать ему хорошую затрещину. Я не выдержал. Потом я ушел и неделю провел у знакомых – не знал, что дальше с ним делать. Но затем осознал, что надо продолжать, и вернулся…

– Деньги кончились? – иронически заметил Азамат.

– Я дервиш! Наши братья не привязаны к материальным ценностям, – резко сквозь зубы возразил Ерлан. – Лечение надо было закончить! Да и вещи мои тут оставались… Но оказалось, что после того, как я ушел, началась эта чертовщина. Только я пришел, как Гульбану начала меня обвинять в избиении ребенка. Ему уже двенадцать, в этом возрасте надо быть мужиком, а он наябедничал мамочке… А эти соседки, как увидели, что я пришел, сразу вызвали полицию. Вот меня и забрали.

– И что тут происходит, по-твоему? Ты ведь, как я понял, в таких вещах должен разбираться.

– Пытаюсь понять. Пока есть несколько гипотез, но для полного диагноза мне необходимо время.

– Вот и отлично, разбирайся дальше, – инспектор допил чай и поднялся, забирая свою папку. – Завтра увидимся.

– Перед тем, как меня отпустить, в полиции сказали, что обязали тебя находиться в квартире, пока не найдешь хулиганов, которые это все устроили, – вкрадчиво сказал Ерлан. – Лейтенант Садырбаев – знаешь такого? Он назначил нас обоих ответственными за эту квартиру, и передал тебе, что с твоим руководством в участке уже договорились. Они заверили, что все остальные твои дела возьмут на свой контроль. Так что мы с тобой теперь повязаны.