Читать книгу: «Я заметила…», страница 5

И нельзя это выплеснуть, выдохнуть, выпустить в мир.

Ты ругаешь меня за бедлам, и ругаешь за дело.

Ну прости. Не сердись. Допишу и устрою нам пир.

Я живу на бумаге, которой стихи доверяю,

И поэтому, бедный, тебе не хватает меня.

«Я сейчас. Подожди. Пять минут,» – я опять повторяю.

Ты позволь мне остаться собой. Не кляня. Не виня.

ТАК ХОЛОДНО…

Так холодно. Но не помогут пледы,

Горячий чай не справится, увы.

Так холодно без искренней беседы

И без к плечу склоненной головы.

О, эта тишина, когда с тобою

Нет рядом никого, кто должен быть.

Ты думаешь: «Вот-вот… сейчас… завою

На ноте си. И буду выть и выть.»

Заглянет солнце в щель бесцеремонно

И осветит, ресницы теребя,

Тебя в любимой позе эмбриона,

В которой проще согревать себя.

РАЗГОВОР С СЫНОМ

Обсуждали счастье сегодня с сыном,

Рассуждали долго мы, дотемна.

Вроде бы для счастья нужна причина.

–Или не нужна?

– Или не нужна.

Он сказал, что был бы счастливей втрое,

Если б каждый день игр череда.

– И тогда бы ты не бывал расстроен

Больше никогда?

– Может, иногда.

Я сказала, осенью мне для счастья

Нужно улетать к морю поскорей.

Но разнес теорию он на части.

– Можно без морей?

– Можно без морей!

Обняла его за худые плечи,

Из моей любви состоит он весь.

– Милый, ничего быть не может легче,

Счастье прямо здесь.

– Если мама здесь.

ДЕРЕВЕНСКОЕ

Здесь природа воздушная, звонкая, словно смеется.

Здесь и люди добрее и ведают самое главное.

Здесь никто не спешит, ритм жизни подстроен под солнце.

Слово каждое смысла полно, а движение – плавное.

Городские дела далеко, не дойти, не доехать.

То, что там было нормой, здесь стало фальшивым, напудренным.

Но зато молоко тут такое, лишь охать и эхать,

Отдает сладким клевером, сеном и солнышком утренним.

Воздух счастьем насыщен, им хочется так затянуться,

Чтоб потом не вдыхать целый год городской серой гадости.

Каждый раз обещаю себе через месяц вернуться,

И на долгие годы лишаюсь медлительной радости.

КРИЗИС

Мы, люди за тридцать, и нас посетила

Вторая дурная зеленая юность.

Но то, что когда-то давало нам силы,

Теперь добавляет морщин и сутулость.

За тридцать с хвостом мы добились чего-то,

Детей нарожали, работа стабильна,

Но как же засела в печенках работа.

И даже семья выручает несильно.

Нас мучает то, что мы сделать забыли,

На что не решились, подумав: «Неважно»,

Достанем мольберт и гитару из пыли,

Попробуем снова. Наивно. Отважно.

Но мир засмеется. И что мы ответим?

Смущаясь, скорей уберем инструменты?

Подумав, начнем заниматься всем этим

В свободные от прежней жизни моменты?

А может, решительно жизнь поменяем,

Все то, что любили, предав между делом?