Читать книгу: «Академия чаросвет. Отражение», страница 5

Он накрыл часы ладонью, и луч чаросвета приятно согрел кожу.

– Однако это вызовет возмущение сумеречных масс, которые мнят ее будущей королевой, – заметил Мотнега. – Мы получим восстание.

– Возможно, и к лучшему, – заметил средний оракул.

– Во время раскола великих домов? – недоверчиво уточнил Эльгред.

– Вот именно. Общий враг объединяет. Пусть сумеречные устроят восстание, мы задавим его на корню. Все будет как раньше.

– Да, – согласился Тибальд. – Мы бы так и сделали, если бы не дом Альваро.

Все помрачнели, а старый оракул пожевал бороду и ответил:

– Артирес не проглотит такой удар. Он одобрил помолвку. Он воспримет это как личное оскорбление, а дом черных псов самый сильный сейчас.

– Эта нить судьбы закончится войной великих домов, – сказал младший оракул, погладив черную бородку двумя пальцами. – Брат пойдет на брата. Кровь оросит голодную землю.

– Эту стратегию пока отметаем, – перебил его пафосные речи Тибальд. – К тому же в силах сопротивления тоже зреет разлад.

– Откуда знаешь? – живо полюбопытствовал Монтега.

Тибальд тонко усмехнулся. Свои источники информации он выдавать не собирался.

– Второй вариант – погасить собственно источник света.

Он накрыл ладонью ручку, и чаросвет погас. В зале сразу стало темнее.

– Убрать щенка, пока тот не превратился в матерого пса? – озвучил младший оракул.

– Убить Себастиана Альваро? – возмутился старый. – Никак невозможно! Великий дом останется без наследника! Артирес любит сына, месть его будет жестока.

– А если несчастный случай? – задумчиво предложил средний.

– Артирес не дурак, – старый так яростно затряс головой, будто у него припадок случился. – Нет, это никуда не годится.

– Третий вариант.

Вновь потянувшись через стол, Тибальд взял папку оракула и поставил ее между ручкой и часами. Все умолкли, размышляя, и первым сообразил Монтега.

– Разлучить их? Поссорить? – уловил он.

– Они молоды, страсти кипят, зрелые чувства им пока не доступны, – пояснил Тибальд.

– Она из Сумерек. Он – высший чар. Удивительно, что они вообще вместе, – согласился средний.

– Свет и тьма, как лед и пламень, – ляпнул молодой.

– Совершенно разные по происхождению, воспитанию, образу жизни, – пробормотал Монтега. – Они и без нас должны постоянно ругаться.

– Истинную любовь не разрушить, – покачал головой старый.

Тибальд не верил в любовь. Забрав часы, сунул их назад в карман. Серебряная крышка нагрелась от чаросвета, и Тибальд чувствовал у груди живое тепло. Сердце же оставалось холодным. Он всегда руководствовался логикой, а не чувствами.

– Я наглядно демонстрирую, что эта сложная задача имеет несколько решений, – сказал он. – К слову, еще один вариант – позволить седьмому дому возродиться, а потом аккуратно его убрать.

– Это про тот кусок земли в пустыне? – вспомнил Монтега.

– На очередном совете великих домов я внесу предложение о выделение земли седьмому дому, – сказал Тибальд. – Грай, красный пес, поддержит его. Мне нужен твой голос, Эльгред.

– Здесь как раз выкладки возможных вариантов развития такой ситуации, – оракул услужливо подвинул ему папку. – Дома белых и рыжих котов останутся в выигрыше при любом раскладе.

Монтега помолчал, потянув время, полистал страницы.

– Равновесие нарушится лишь на время, – не вытерпел младший оракул. – Теням не место под солнцем.

– Мы все увидели, какими зыбкими могут быть пророчества, – заметил Эльгред, отодвинув от себя папку. – Сегодня одно, завтра другое, как можно вообще полагаться на предсказания? Одно из них гласит, что седьмой дом возродится во мраке. А ты, серебряный лев, предлагаешь выстроить его в пустыне.

– Пришло время самим строить свое будущее, – пожал плечами Тибальд. – Считай, что это твой фатаруг.

Эльгред усмехнулся, побарабанил пальцами по папке.

– Хорошо, – сказал он. – Я поддержу твое предложение. Но ты уверен, что это устроит, собственно, седьмой дом?

Глава 7. Планы

Бастиан уехал, а я места себе не находила. Что он будет делать в Порожках? Искать Первого? Сумеречные не отдадут его чарам. Пусть Бас не один, с ним охрана, но тени однажды уже победили. Но если у Первого хватит дури напасть на Себастиана Альваро, то охрана сотрет с лица земли все Порожки.

Я кусала губы и сгрызла ноготь на мизинце, и не знала, за кого волноваться: то ли за родной город, то ли за Баса. Он отправил меня домой, как собачонку, и я сперва вообще хотела сбежать: накрыться тенями, проскользнуть под носом у Элмы и спрятаться, допустим, в доме Расмуса, куда Бас не сможет зайти. Но, немного остыв, отбросила эти мысли. Хватит обид. К тому же, если я сбегу, то Элма совсем расклеится. Она и так назначила себя виноватой.

Устав мерять шагами комнату, я решила сходить к Элме, но, ступив на лестницу, услышала внизу стук. Почти рефлекторно накинув на себя тень, спустилась ниже.

– Чего надо? – буркнула Элма, открыв дверь.

– Любви, – услышала я знакомый голос. – Дашь мне? В смысле, любовь.

– Что ты ко мне привязался, Фалько? – устало спросила Элма. – И без тебя тошно.

Я шагнула еще на пару ступенек ниже и увидела, как Фалько ненавязчиво просочился в дверной проем.

– А что случилось? – поинтересовался он. – На тебе лица нет. Вернее, оно есть, и даже очень красивое. У меня в детстве над кроватью висела чеканка с Лучистой Оукой, древней защитницей. Ты так на нее похожа: разлет бровей, сурово сжатые губы, строгий профиль. Но сегодня ты кажешься грустной. Давай же, излей мне душу, Элма.

Охрана устроила себе внизу нечто вроде гостиной: стулья, низенький столик, пара светляков под потолком, разгоняющих мрак, и Фалько подтащил один стул и уселся на него, ясно давая понять, что не уйдет.

– Я провалилась, – вдруг горестно пожаловалась Элма, опустившись на второй стул. – Мы ездили в Сумерки, на Мэди напали, а меня не было рядом.

– С ней все в порядке? – встревожился Фалько.

– Да, обошлось, – вздохнула Элма, сцепив пальцы в замок, – но Себастиан вне себя. Он уволит меня, выставит вон, и я его понимаю. Моей подопечной чуть не перерезали глотку, а я в это время дежурила на крыльце. Видимо, та тень или пряталась в доме, или проникла туда тайком, пока мы ходили на башню…

– Все ошибаются, Элма, – проникновенно сказал Фалько, успокаивающе похлопав ее по колену, и его рука там и осталась.

– Цена моих ошибок слишком высока, – возразила Элма, сурово поджав губы.

– Уверен, Бастиан найдет эту тень и накажет.

– Вот именно! Себастиан поехал в Сумерки! А что, если он пострадает? Это тоже будет по моей вине!

– Может, это должно было произойти, – предположил Фалько, погладив ее ногу. – Не то, что Бас якобы пострадает, а вот тот эпизод с тенью. Ошибка, которую исправили, дает опыт.

Элма шмыгнула носом и вопросительно на него посмотрела.

– У меня есть кое-какие способности к прорицанию, – веско обронил Фалько.

Вот врун! Он только болтать горазд!

– Иногда ошибки лишь кажутся таковыми, – продолжил он заливать. – Взять Баса и Мэди. Все твердили, что он сошел с ума, что это лишь интрижка чара и тени. Ну, кроме меня, конечно. Я-то сразу понял, что все всерьез. И вот, посмотри – их любовь меняет мир.

– Не уверена, что перемены к лучшему, – заметила Элма. – Сопротивление в Сумерках крепнет. Тени смотрят чаросветам в глаза, не склоняя голов. Они готовятся к войне, точно тебе говорю.

Опомнившись, она смахнула руку Фалько со своей ноги.

– Ты слишком напряженная, Элма, – сочувственно произнес Фалько, нахально вернув ладонь на ее бедро. – Как насчет еще одной маленькой рыжей ошибки? Она точно доставит тебе удовольствие, добавит опыт…

– Сомневаюсь, – отрезала она. – Достаточно ошибок на сегодня. Если ты пришел к Себастиану, то его, как понимаешь, нет.

– Я загляну к Мэди, – ответил Фалько, поднявшись.

Я специально постучала по лестнице ногой, имитируя звук шагов, и сдернула тени.

– О, привет, Фалько, – сказала я. – Элма, а я к тебе. Я все думаю про сегодняшнюю ситуацию. Как бы я могла выйти из нее без потерь. Покажешь?

Элма, осознав себя полезной, явно приободрилась. В тренировочном зале она чувствовала себя как рыба в воде: подтянулась на турнике, сделала пару наклонов в стороны, уважительно хмыкнула, рассмотрев стойку с оружием.

– Итак, рукопашный бой, – сказала она, повернувшись ко мне. – Допустим, по какой-то причине ты не можешь использовать чаросвет: твой противник выше уровнем, не хочешь выдавать себя вспышкой, да мало ли – растерялась.

Я кивнула.

– Тем более, если тебе приставили к горлу нож, – добавила Элма. – Не думай, Мэди, ты поступила правильно. Ты вышла из ситуации живой и невредимой и, значит, уже молодец. Но пару приемов выучить стоит.

– Он держал меня как-то так, – попыталась я объяснить, зайдя ей за спину и аккуратно взяв за светлый короткий хвостик. – В другой руке нож…

– Обойдемся пока без ножей, – сказала она. – Не хватало еще тебя поранить. Знаешь, я лучше на Фалько покажу, чтобы ты посмотрела со стороны. Будет наглядней. Иди-ка сюда, рыжик, – поманила его к себе. – Ну, схвати меня.

– Ты сама попросила, детка, – довольно улыбнулся он.

Однако стоило ему обхватить Элму, как через миг он полетел на маты.

– Вот как-то так, – удовлетворенно произнесла Элма, глядя на него сверху вниз. – Не ушибся?

Фалько помотал головой, перевернулся на живот.

– Я ничего не поняла, – честно призналась я. – Можно еще раз?

– Без проблем, – прокряхтел Фалько.

Он встал на четвереньки, выдохнул, но после ловко вскочил на ноги как ни в чем не бывало.

– Я просто не размялся, – пояснил, подпрыгивая на месте.

Он покрутил головой, разминая шею, подтянул колени к груди и предусмотрительно положил еще один мат поверх первого.

– Это чтобы тебе было мягче, милая, – проворковал Фалько и… вновь полетел на маты.

– Можно еще разок и помедленнее? – попросила я.

– Смотри, перехватываешь запястье, – пояснила Элма, когда Фалько вновь подошел к ней сзади. – Вес переносишь на эту ногу. По-во-рооот…

На этот раз Фалько спланировал на маты медленно и с комфортом и даже умудрился увлечь за собой Элму, так что она рухнула на него сверху.

– Руки убрал! – потребовала она, и Фалько тут же поднял ладони с ее задницы.

– Сдаюсь, – сказал он. – Элма, после того, как ты меня победила, ты обязана сходить со мной на свидание.

– Я еще и не начинала, малыш, – ответила она, встав и подав ему руку. – Мэди, ну-ка, попробуй его швырнуть. Захват, переносишь вес…

Когда Бастиан вернулся, у меня уже стало получаться.

– Гляди! – воскликнула я, завидев его в проеме, а потом уложила Фалько на маты. Совсем не так ловко, как Элма, но я все равно собой гордилась.

– Очень неплохо, – донеслось от двери, и, обернувшись, я увидела рядом с Басом его отца. – Мэдерли, не уделишь мне минутку?

***

Себастиан был очень похож на отца, и может поэтому я не слишком робела под пристальным взглядом серых глаз Артиреса Альваро. Мы поднялись в гостиную, чинно уселись вокруг низкого стеклянного столика.

– Может, чаю? – спохватилась я. – Могу сделать ужин, если хотите.

Артирес едва заметно усмехнулся, и я смутилась. Наверное, дамы высшего света не кидаются на кухню с приходом гостей.

– Вообще-то да, – кивнул он. – Я бы не отказался от чая. И может, перекусить. Поездка в Сумерки выдалась напряженной.

– Что там произошло? – спросила я, бросив быстрый взгляд на Бастиана.

Он выглядел мрачным. Все еще злится? Поднявшись, я прошла за барную стойку, достала чистые чашки, вынула из холодника ветчину и сыр.

– Увы, нам не удалось найти человека, который тебе угрожал, – ответил Артирес Альваро, закинув руку на спинку кресла и развернувшись ко мне. – Но и назвать поездку бессмысленной я не могу. Она высветила проблему, на которую стоит обратить внимание.

Бастиан все молчал, но сейчас укоризненно глянул на отца.

– Не надо давить на нее, папа, – буркнул он.

На нее? На меня? Да, не надо на меня давить, пожалуйста.

– Я предоставил тебе защиту, Мэдерли, – произнес Артирес.

– И я очень вам благодарна, – поспешно сказала я.

– Но я надеялся получить кое-что взамен, – добавил он. – Верность дому Альваро.

Я резала сыр, опустив взгляд и напряженно пытаясь понять, что именно прячется за этими словами. Артирес – глава дома, и понятно, что действует в его интересах.

– Ты пыталась защитить Баса в Сумерках, и я высоко это ценю, – продолжил он говорить. – Но я надеюсь, что эта верность и самоотверженность распространится не только на него одного. Скоро ты станешь частью нашей семьи, Мэдерли. Ты носишь фамильный браслет Альваро, и моя жена хотела бы устроить официальный прием в честь помолвки.

– Прием? – шепотом повторила я, вновь глянув на Баса, который все молчал.

– Ничего особенного, – успокоил меня его отец. – Лорейн поможет тебе с нарядами и остальным.

Выходит, Артирес Альваро собирается объединить свой дом с седьмым еще до того, как тот появится. Так было бы проще и уж точно безопаснее. Но что это значит для Сумерек? Все то же забвение?

– Я хочу сходить в Ночь, – вырвалось у меня.

Темные брови Артиреса Альваро удивленно взлетели.

– Довольно резкий переход от нарядов, – пробормотал он.

– Там ведь остались руины седьмого дома. На темной половине, – сбивчиво пояснила я. – Можно ли как-то туда попасть?

Я все не могла перестать об этом думать. Символом седьмого дома был сумеречный ворон, и я чувствовала себя птицей, которую тянуло в родное гнездо. Как будто сработал глубинный инстинкт, заставляющий срываться с места и лететь по маршруту, запечатленному в сердце.

– Что ж, мысль интересная, – задумчиво кивнул Артирес. – Сперва тебе надо пройти обучение в академии, Мэдерли, а я подумаю, как обеспечить безопасный проход. Да, это возможно. Когда-нибудь позже.

Ответ «когда-нибудь» меня не устраивал. Потому что это слишком напоминало «никогда». Однако я не стала спорить с главой дома Альваро. Подала чай, поставила на столик тарелку с нарезкой. Бас поймал меня за руку и, потянув, усадил рядом с собой на диван. От этого простого жеста на моей душе потеплело.

– Будут представители всех шести домов, – как ни в чем не бывало вернулся к обсуждению приема Артирес. – Газетчики разместят информацию о помолвке во всех новостях.

Тетя Рут в обморок упадет, если увидит мое фото в газете. Хотя в Порожки пресса попадает с опозданием.

– Значит, ждем вас на следующих выходных в главной резиденции, – Артирес вытер пальцы салфеткой и, встав, словно невзначай добавил: – На приеме нужно будет объявить дату свадьбы.

– Сразу после моего выпуска, – ответил Бастиан, тоже поднявшись.

Что? Я вскочила на ноги.

– Прекрасно, – одобрил его отец. – Твоя мать будет счастлива.

Сильно сомневаюсь.

– А мой отец? – вырвалось у меня. – Он… сможет прийти?

– Я сделаю все возможное, Мэди, – пообещал Артирес. – Что ж, до встречи.

Бас пошел его провожать, а я присела на краешек дивана и взяла ломтик сыра. Очевидно, глава дома Альваро ведет свою игру, а я лишь одна из фигур. Но вряд ли кто-то понимает, на что я способна, – даже я сама.

***

Отец подошел к чаромобилю, и водитель услужливо открыл заднюю дверцу.

– Оставь нас, – приказал отец.

Ветер взъерошил его волосы, и седина засеребрилась под солнцем. Ее как будто стало больше за последнее время.

– Думаешь, стоит тянуть до конца выпуска? – спросил он. – Не хочешь окольцевать птичку пораньше?

– А куда нам спешить? – спросил Бас, пряча раздражение.

Отец говорил все верно, но какая-то неправильность царапала сердце.

– Я ведь объяснял, – терпеливо произнес Артирес, – дом белых котов готовит провокацию, дом Монтега на их стороне. Стерх из черных котов выразил нам поддержку, а на Белого Освальда мало надежд – он может проспать голосование или вообще забыть, о чем речь. Я бы привлек Грая из красных псов, но он хочет доказательств лояльности седьмого дома.

– Для меня свадьба на Мэди – не часть политических интриг, – перебил его Бас, осознав то, что казалось неверным.

Отец вздохнул и положил руку ему на плечо.

– Прости, – сказал он, слегка сжав пальцы. – Наверное, я не до конца понимаю, что именно у вас происходит. Моя семья создавалась иначе: совет оракулов выбрал оптимальный вариант, которому я последовал. И, знаешь, они не ошиблись.

Бастиан деликатно промолчал. Брак родителей не казался ему слишком счастливым: отец занимался своими делами, мать – своими. Они словно вращались на разных орбитах, пересекаясь лишь изредка.

– Оракулы сказали, что в этом союзе у меня родится сын, которым я буду гордиться, – добавил Артирес, и сердце Баса сжалось и забилось быстрее. – Так и вышло.

Отец сел в машину, а Бас захлопнул за ним дверцу и подождал, пока его мобиль и еще один – охраны, исчезнут из вида, и лишь тогда направился в башню.

Мэди вновь была за стойкой – мыла чашки. Он подошел к ней со спины, обнял, вдохнул сладкий запах волос и коснулся губами нежной шеи.

– Больше не злишься на меня? – тихо спросила Мэди.

– При чем тут ты, – удивился Бас, убрав мягкую прядку с шеи и поцеловав ее снова. – Я злился на себя. Тебе грозила опасность, а меня не было рядом.

Он выключил воду, развернул Мэди к себе и, склонившись, поцеловал свежую царапину на белой коже, под которой тут же замерцали искорки, разбежавшись тонкими ручейками.

– Ты выбрал дату свадьбы без меня, – укоризненно напомнила Мэди. – Сразу после выпуска? Так скоро?

Бас расстегнул пуговку на ее блузке и прижался губами к тонкой ключице.

– Помнится, ты говорила, что заниматься любовью можно только в законном браке, – пробормотал он, расстегивая вторую пуговку. – А я собираюсь сделать это прямо сейчас. – Мэди напряглась в его объятиях, и Бас отстранился и заглянул в ее глаза. – Так будет лучше, – с нажимом произнес он. – Для нас обоих.

В конце концов, даже если отбросить всю политическую подоплеку, он хочет жениться как можно быстрее. Зачем тянуть? Решение очевидно.

Вздохнув, Мэди кивнула и обвила руками его шею. Но в глубине синих глаз плескалось нечто еще, что Бас не мог разгадать.

***

– Какие новости? – спросил сын, заходя в кабинет без стука.

Любого другого Эльгред Монтега бы уже пропесочил, но Кею позволялось куда больше, чем остальным.

Кивнув на кресло напротив, Эльгред придирчиво оглядел младшего. Высокий, златокудрый, голубоглазый…

– Что? – спросил тот.

– Выглядишь как девичья мечта, – ответил он.

Или как его собственное отражение лет двадцать назад. Но сын унаследовал не только его внешность, но и ум, и изворотливость. Так может, попробовать разыграть еще одну партию?

– Сомнительный комплимент, но ладно, – усмехнулся Кейден. – Так что вы там обсуждали с серебряным львом?

– Зеркала в основном, – вздохнул Эльгред и, вытянув руку, ударил чаросветом в зеркало над баром.

Свет брызнул по комнате, рассыпался бликами. Глава дома рыжих котов любил пустить пыль в глаза и обставлял свои резиденции со всем возможным блеском, но в кабинете предпочитал сдержанную обстановку: дерево, кожа, чистые стены. Чаросвет пометался немного, словно пытаясь найти пристанище, и погас.

– Та девчонка, с кровью седьмого дома, отражает чаросвет Себастиана Альваро, – пояснил Эльгред. – Она вроде зеркала, настроенного точно на него.

– Повезло засранцу, – хмыкнул Кей.

– Ты говорил, тебя она не отражает.

– Увы, – подтвердил сын.

– Но я вот что думаю, – Эльгред слегка подался вперед, заглядывая в глаза сыну. – Может, секрет в силе воздействия? Промазать лучом мимо зеркала – проще простого: не тот угол, не та высота… Но если подойти вплотную, не промахнешься. Понимаешь, о чем я толкую?

Кей нахмурился и побарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

– Не совсем… Ты советуешь мне, так сказать, воздействовать в упор?

– Разумеется, надо действовать тонко и аккуратно, – уточнил он, откинувшись на спинку кресла. – Я ни в коем разе не предлагаю тебе насиловать невесту Альваро. Это не наши методы, сын.

Кей согласно кивнул.

– Но в академии чаросвет бывает всякое, – вкрадчиво продолжил Эльгред. – Вечеринки, веселье, случайные связи…

– А я как раз мечта любой девушки, – продолжил сын, криво усмехнувшись. – Вряд ли выйдет, отец. Они влюблены друг в друга до беспамятства.

– Значит, сходу сдаешься?

– Я пытался…

Эльгред взмахнул рукой, обрывая его.

– Не оправдывайся, – сказал он. – Ты смирился с неудачей, я понял.

– Не бери меня на слабо, – потребовал Кей. – Если представится возможность, я ее не упущу, ты же знаешь.

– Возможности надо создавать самому, – назидательно произнес Эльгред. – Но что меня больше всего бесит в этой ситуации, так это то, что я не понимаю правил игры. Все равно что резаться в банального дурака и вдруг заметить в чужой руке джокера.

– А ты любишь подсматривать чужие карты?

– Я люблю выигрывать, – ответил Эльгред. – Добудь мне эту победу, сын.

Кей вздохнул и неопределенно пожал плечами.

– Я попробую, – пообещал он.

***

Найрин неспешно шла по закрытому сектору библиотеки, разглядывая потертые корешки книг. Расмус Корреган уже выгнал бы ее прочь – она не наследница рода и не имеет права здесь находиться, но новый библиотекарь не обладал феноменальным чутьем слепого.

Когда-то ей подвернулся случай сделать дубликат ключа, тайком позаимствовав его у Себастиана, и теперь она могла приходить сюда тихо и незаметно, что и делала при любой возможности. Раньше она сияла в обществе, теперь же его избегала. Не то чтобы у кого-то хватало наглости издеваться над ней, но Найрин мерещились насмешки всюду. Себастиан Альваро променял ее на тень. Выбрал никчемную простушку вместо блистательной Найрин. Здесь же, меж книжных рядов, ее ждала тишина и хоть какое-то подобие покоя.

Найрин остановилась возле очередного шкафа, ласково погладила пухлый корешок фолианта и отдернула руку, когда тот заискрился и зашипел.

Да, тут было тихо, но тем громче звучали ее собственные мысли.

Себастиан унизил ее. Предал.

Забыл, что кошки злопамятны. А Найрин не простит его никогда. Они оба поплатятся: и Себастиан, и мерзкая тень. Надо лишь найти подходящий способ – и она отомстит.

Найрин вытащила очередную книгу и полистала пожелтевшие от времени страницы. Руки задрожали, и Найрин, едва не выронив книгу, быстро захлопнула ее и перевела дух. А после вновь открыла ее и аккуратно перевернула первую страницу.

Если бы кто-нибудь заглянул в закрытый сектор библиотеки и увидел Найрин, то наверняка залюбовался бы счастливой улыбкой, осветившей ее лицо. Так мог бы улыбаться человек, который неожиданно получил именно то, о чем мечтал.

***

– Это потрясающе! Наша Мэдерли – настоящее чудо, – выдохнул Эдвин, и в его глазах замерцал столь ненавистный Первому чаросвет.

Несправедливо, когда кому-то дается больше лишь по факту рождения. Ладно бы деньги, положение в обществе – этого можно достичь. Но чаросвет – все равно что поцелуй бога. Он возносит человека на высоту, до которой другим не добраться, как ни карабкайся.

– Ее чары совершенно уникальны, – продолжил болтать Эдвин, не подозревая о терзаниях Первого. – Они открывают перед нами безграничные возможности.

– Оружие, – перебил его Первый. – Ты можешь сделать что-то такое, что помогло бы в нашей борьбе?

Эдвин был полукровкой. Когда папаша-чар вышвырнул и мать, и ублюдка назад в Сумерки, Первый обеспечил им пищу и кров, а заодно аккуратно выпестовал в мальчике ненависть к чарам. Тот получил обучение в академии, впитал все знания, которыми так щедро делились чары. Время пожинать плоды.

– Да, могу, – сказал Эдвин, и его короткий ответ прозвучал для Первого музыкой. – Собственно, я уже сделал. Загнал небольшую часть тьмы в артефакт с зеркалами, которые в изначальной задумке усиливали чаросвет.

– Ты увеличил тьму? – спросил Первый, и его голос прозвучал хрипло.

– Устойчивость артефакта небольшая, – виновато произнес Эдвин. – Стенки сломались, тьма хлынула наружу, получилась локальная Ночь. Забавно, что обычным светом этот мрак не разогнать. Да что там – даже чаросвет слабо справляется. Тьма держалась почти целые сутки.

У Первого пересохло в горле от волнения.

– Ты сможешь усилить артефакт? – спросил он.

– Да, – кивнул Эдвин. – Я уже занимаюсь этим. Но я бы хотел поэкспериментировать и с артефактами более тонкого действия. Допустим, создать маскировочную тень. Вы рассказывали, Мэдерли умеет становиться невидимой. Или вот иллюзии. В сочетании с чаросветом тьма весьма интересно себя ведет, можно создавать образы…

– Нет, – перебил его Первый. – Это все лишнее.

– Работаем по изначальному плану? – слегка разочарованно уточнил Эдвин, и Первый кивнул.

– Мне нужна максимальная мощность.

– О, это интересная задача, – оживился Эдвин. – Хорошо бы получить еще немного чар Мэдерли, но и с имеющимся я могу сделать Ночь, которая накроет хоть целый город.

Первый вцепился в край стола, чтобы удержаться на ослабевших ногах. Неужели он наконец получит то, о чем мечтал долгие годы?

Чаросветы привыкли брать то, что им нравится: плодородные земли, богатства, женщин… Пришло время платить.

Ночь, злобная, беспощадная, полная монстров, страданий и крови, укроет черным покрывалом город. И на этот раз он будет по другую сторону Солнечного рубежа.