Второй шанс

– Света, с ним что – то случилось. Такого не было никогда. Я всегда знаю: где Миша находится и когда вернется. А он никогда меня не обманывал. Что – то случилось! – плакала Танюшка.

– Милая, ну, мало ли какие у мужчин могут быть дела? Важные переговоры вне работы, телефон разрядился, может, он сюрприз тебе готовит…

– Но он – же сказал, что у мамы? А это уже ложь. А маленькая ложь рождает что?

– Что?

– Я забыла, но кажется, большие неприятности… – неуверенно пробормотала Таня.

Светлана

Бессонной ночью, слушая беспокойные шаги подруги, Света представляла, как там ее семья в Великих Луках. Бабушки, видевшие маленького Дениску только на фотографиях, затискали его прямо с порога. А он терпел, как настоящий полковник, только удивленно вскидывал свои прозрачные бровки, и переводил взгляд на улыбающегося Павла.

– Надо же, как под копирку деланные, – радовалась свекровь, любуясь на белоголовую семейку.

И старшая Маришка, и маленький Денис, и Павел все были с белыми, льняными волосами и голубыми глазами. Светлана смеялась, что она просто мимо проходила, и к производству детей отношения не имела, – все Павел, он один.

Павел радовался этой шутке и с нежностью смотрел на жену.

Вспомнив взгляд мужа, Света почувствовала, как сжимается что – то внизу живота.

«А, может, ну его этот город, с его суетой, проблемами, тайнами и недомолвками? Вон как девчонки дергаются. И не нужны нам дома и яхты. Останемся жить в нашем поселке, пока в недрах не кончится нефть и газ. Будем приезжать в отпуск к бабушкам и дедушкам, чтобы порадовать стариков. Пока дети маленькие, это вариант, а там дальше будет видно. Может, они сами не захотят уезжать, а, может, им всем надоест тайга и потянет к людям».

Света вскочила с кровати, собираясь звонить Павлу прямо сейчас, ночью, чтобы сообщить свое решение. Но телефон остался в сумке, она забыла его вытащить. Пришлось накинуть на плечи плед и спускаться вниз по широкой лестнице.

Но, не дойдя до темного холла несколько ступеней, Света услышала приглушенный голос Пупса:

– … прости, моя хорошая, но не могу я пока предать Таню. Она столько лет была мне хорошей женой. Надежной и верной. Я тоже тебя люблю и всегда любил, ты это знаешь. Но потерпи, Настенька, моя дорогая. Мы будем вместе, я тебе обещаю. Дай мне время. Немного. Много я без тебя не смогу. Целую тебя, моя Богиня. Моя Богиня…

Светино сердце тяжелыми ударами сотрясало тело, казалось, звук его разносится по большому притихшему дому и скоро все сбегутся на этот шум.

Постояв несколько минут, не в силах пошевелиться, Света вышла из своего оцепенения и тихо поднялась в комнату.

«Убила бы его вместе с его Богиней, – подумала Светлана. – И что делать: Тане все рассказать завтра или уехать и забыть как страшный сон? Боюсь, Татьяна мне не поверит, решит, что мне это все приснилось. Да я и сама бы не поверила, если бы мне кто – то другой это рассказал. А сказать подруге, что ее дорогой муж собирается уходить к Сваровой, и уехать к своей любимой семье, тоже как – то не хорошо»!

Так и не приняв верного решения, Светлана решила действовать утром по обстоятельствам.

Утро явило народу солнце и грустное настроение как – то растворилось в его ярких лучах.

Из кухни доносились аппетитные ароматы, прогоняя прочь ночные тревоги.

Света спустилась вниз и невольно улыбнулась от увиденной картины: Пупс в смешном фартуке стоял посреди просторной кухни с лопаткой в одной руке и тарелкой с горкой блинчиков в другой. Был он весел и с обожанием взирал на свою законную супругу Татьяну, которая доставала из буфета изящные кофейные чашки.

– Светик, завтрак ждет тебя! – обратился Михаил к гостье.

– Давай, подруга, Миша свои фирменные блинчики испек. Ради тебя, между прочим! – улыбалась Таня. – А я кофе сварила.

– Лучший кофе в мире варит моя жена и еще в одном кафе на Сицилии. Помнишь, дорогая? – ласковый взгляд, немного затуманенный приятными воспоминаниями…

«И как на это реагировать? – удивилась Света. – Может, мне вчера ночью все приснилось, и не было никакого подслушанного разговора? Пупс ведет себя как любящий муж».

За столом Пупсоев непрестанно шутил, заставляя женщин смеяться, пока Таня не попросила мужа дать им спокойно позавтракать:

– А то подавимся еще!

– Ну, а какие у вас планы на сегодняшний день? – ласково глядя на жену, спросил Пупс.

– Хочу показать Светику, как живут питерские миллионеры, прокатить ее к Василисе. Правда, она нас так к себе и не пригласила, но думаю, мы имеем право явиться к лучшей подруге без приглашения.

– Тань, а если их дома не окажется?

– Посмотришь поселок, – пожала плечами Татьяна. – Поверь, он стоит того, чтобы на него взглянуть.

– Мне ваш тоже нравится – тихий уютный и город недалеко, никто никому не мешает. Соседей ваших я ни разу еще не видела.

– А вот, кстати, и соседи, точнее, соседка, – кивнула в сторону окна Таня. – Только это не наша. В том доме два пенсионера жили, а эта женщина на пенсионерку явно не смахивает. Вон, как рьяно гребет газон. Зачем только? И одета странно. На улице солнце, а она в куртке и нелепом платке.

– А нельзя?

– Да, можно, конечно. Только зачем? Еще тепловой удар будет, спасай ее потом.

Михаил тоже подошел к окну и с благостной улыбкой смотрел на соседку.

– Труженица, – тихо прошептал он, но Света услышала и вновь, неприятные воспоминания коснулись души.

* * *

Ехать в «поселок питерских миллионеров» было далеко.

– Считай, на разных концах города живем. Поэтому и редко с Василисой видимся. – Поясняла Татьяна. – Знаю, что это не оправдывает, но так уж получается. У нее дом большой, много времени отнимает, Сашка почти взрослая, маленький Ванечка и Кирилл, наверное, самый капризный из всей компании. Василиска старается всем угодить, а на себя времени не остается. Хотя в салоны регулярно ходила. Но, сейчас, видимо, совсем загнала себя.

– А с Кириллом у нее как?

– А как: она любит, он принимает ее любовь. Правда, помнишь, как он раньше за ней ухаживал? Так по взрослому, по – мужски, с цветами, ресторанами, поездками. Мы с Мишей этот период пропустили. Зато сейчас все наверстываем, наверстываем. Думаю, так даже лучше.

– И, что? Вы абсолютно друг друга не ревнуете? – задала Света вопрос, который мучил ее со вчерашней ночи.

– Может, я отревновала уже его в далекой юности? Мне кажется, что ревность – это от слабости, когда не чувствуешь под ногами опоры, не веришь, прежде всего, в себя…, – Таня задумалась и надолго замолчала.

– Это как? – не поняла Света.

– Ну, вот я верю в свою любовь. И в то, что она способна защитить нас с Мишей и нашу семью. Я на многое могу пойти ради нашего счастья. Поэтому и чувствую себя сильной и не боюсь измены. Да и Мише я верю. Зачем об этом говорить? Вот ты, веришь, что в твоей семье никогда не случится ничего плохого?

– Верю, Тань! Верю в то, что будет только лучше. Хотя и сейчас я всем довольна.

– Значит, так и будет. Про закон притяжения читала? К хорошему обязательно притягивается хорошее. И мы сами программируем нашу жизнь.

От уверенного тона подруги и ее жизнеутверждающей философии Свете стало спокойней на душе.

«Справимся мы со всякими Сваровски. Не смогут они разрушить наши семьи».

Василиса

Василиса всегда была уверена в муже, в их завтрашнем дне. И от этого ее жизнь казалась всегда наполненной солнцем, даже если питерские тучи лежали на головах.

Вокруг них, Юрьевых, трещал мир, рушился бизнес у друзей и знакомых, не выдержав сурового слова «Кризис»; распадались семьи, менялись жильцы в соседних домах. А у них все оставалось стабильно, спокойно и благополучно.

Однажды Василиса случайно услышала разговор Кирилла с его давним приятелем Вадимом. Тот просил одолжить ему крупную сумму денег, говорил, что Кирилл – его последняя надежда. Но ответ мужа ее испугал. Кирилл веселым, бодрым голосом спросил Вадима, помнит ли он закон джунглей, который вывел Киплинг? «Каждый сам за себя, дружище»!

Вадим еще дал Кириллу шанс остаться человеком, проговорив, что он и сам понимает, что в кризис сложно найти свободные деньги. Но Кирилл подачу не принял, а стал разглагольствовать, что он собирается расширять свой бизнес.

– Я заказал отборных бычков в Австралии. Буду свои стада выращивать. У мясного короля, должны быть и свои королевские стада. Подстраховаться никогда не поздно, а то вдруг ограничат ввоз мяса. А простои стоят денег и немалых.

Позже, Василиса спросила у мужа, не боится ли он, что может также остаться с протянутой рукой, и никто не захочет прийти к нему на помощь?

– Успокойся, дорогая! Я с юности знал, чем надо заниматься в этой стране, когда стоял с матерью в очереди за колбасой. Люди могут экономить на курортах, спорте, одежде, парикмахерских, даже на лекарствах, – но без еды человек просто не выживет. Поэтому мой бизнес стабилен и надежен. А от всяких попрошаек будем отбиваться. Не бойся, Васька! С голоду мы уж точно не умрем. В крайнем случае, если обвалятся все торговые сети, будем продавать мою колбасу на рынке с лотка. Сделаю тебя старшим продавцом.

Но с какого – то времени Кирилл стал угрюмым и замкнутым, он похудел и осунулся, объясняя это сложностями в создании нового бизнеса, привычно рассказывая о своих планах. Стада, молочные фермы, даже кожаное производство – одна его задача перекрывала другую и на все нужны были деньги.

– У Кирилла Юрьева и его семьи должно быть все самое лучшее: и жизнь и бизнес, – потрясал он кулаками перед кем – то невидимым.

Но грандиозные планы далеко не всегда могут воплотиться в жизнь. И жизни все равно, кто их строит: юный студент или король, прочно сидящий на своем троне.

В одно несолнечное утро, трон пошатнулся, и король остался голым.

– Вась, нам надо уехать, – хмуро проговорил Кирилл, когда они, как – всегда неторопливо завтракали, сидя на летней веранде.

– Ты же знаешь, я всегда готова, – кивнула Василиса. – А куда и на сколько?

– Не знаю, – глядя перед собой, тихо ответил Кирилл.

– Это как? А что брать с собой из вещей? – удивилась Василиса.

– Боюсь, что с основными вещами мы будем вынуждены проститься.

– Кирилл, толком объясни. Я что – то ничего не понимаю.

– У нас нет больше дома, нет машин, нет моего завода по переработке мяса. Нет элитного стада. Ничего у нас нет, Васька. Только ты, да я, да Сашка с Ванькой.

– Кирюша, ты что? Ты же всегда мне говорил, что твой бизнес самый надежный, что человек ел во все времена…

– Я и сейчас это всем говорю. Только вознесла меня моя гордыня под самые облака, Васька. Думал, все смогу, все выдержу, всех вокруг пальца обведу. А обвели меня. Знаешь, зависть страшное чувство способное из серенького сморчка создать могучего монстра.

– Это ты сейчас о ком?

– Да был у меня дружок Ленька Павлов.

– Я знаю Леню, он хороший парень.

– Был. Всегда восхищался моей семьей, моим бизнесом. Говорил, что готов подставить плечо, если я оступлюсь. А подставил ногу…

– Расскажи, Кирилл… – попросила Василиса.

– Да, что рассказывать? – вдруг взорвался на крик Кирилл, а потом сел и закрыл лицо руками.

– Ты уже давно мне ничего не рассказывал. Думаешь, это правильно? Я же твоя жена, у нас семья.

– А тебе нужна была моя правда? – взглянул на нее Кирилл, но, вздохнув, начал рассказывать. – Первая партия бычков не смогла перенести качку и большая часть погибла. Это потом выяснилось, что на страховке решили сэкономить и на перевозке. Когда океан штормит, дешевле выходит. Но это, впрочем, были копейки, я имею ввиду потерю племенных бычков и телок. Другая партия была остановлена на таможне и выяснилось, что ветеринарный контроль ну никак не может впустить коров в Россию из – за подозрения на бешенство. И все мои коровки подлежат уничтожению. Причем за мой счет. С поставками мяса началась засада, а завод останавливать нельзя. Те, кто раньше умолял купить у них мясо, взвинтили цену раз в пять.

– Но это не могло так подорвать твой бизнес.

– Это пошатнуло, – скривился Кирилл. – Подорвали кредиты, которые я брал на строительство ферм, молочного завода, кожаных фабрик.

– А ты, что все эти стройки в одно время запустил? – ужаснулась Василиса.

– Ну, да! Ленька Павлов убедил меня, что так будет выгодней. И я брал под залог завода, потом под залог дома, потом под залог будущих строек.

– Кирюша, но так, же нельзя?! Ты же всегда был осторожен и точно знал, где можно рисковать, а где нельзя.

– Голова закружилась, Вась. Павлов так красочно расписывал, как мы будем собирать золотой песок с нашей продукции. Он так убедителен был. Показывал свои международные проекты, у истоков которых он стоял. И, которые вышли теперь на недосягаемый уровень. Я поверил ему, понимаешь?

– Я так понимаю, что Павлов не рисковал ничем?

– Правильно понимаешь. Мало того, это он перекупил мои недостроенные фермы и оставшееся стадо. И теперь дает интервью по телику, как собирается возродить элитные породы рогатого скота.

– А как ему это удалось? – на Василису вдруг напало безразличие, словно она смотрела на все это со стороны или видела сон, который скоро закончится, а за окном снова будет солнце.

– Когда фермы были почти закончены, выяснилось, что мощностей для подключения сложного оборудования нет абсолютно. Просто стоит сарай в чистом поле. Хочешь, барин танцуй в нем, хочешь, каток заливай на зиму. А чтобы коров держать, свет им давать, тепло, аппараты подключать, – об этом и речи быть не может. Нету в области таких мощностей. Я, естественно, в бешенстве. Ведь проект был подписан и деньги чиновники приличные себе в карман положили за каждую подпись. На бумаге все было, а в натуре ничего. И тут на арену выходит душка Павлов. Добрый и бескорыстный человечище. Мы, говорит, колхозникам, какие остались, ферму эту продадим; им, как колхозникам мощности выделят по программе возрождения коллективного хозяйства, а потом мы у них все перекупим. Но дело это тонкое и если узнают, что сам мясной король замешан, то сразу заподозрят и сделку нашу развернут.

– Путано объясняешь, – вздохнула Василиса.

– На деле еще путаней было.

– Короче, ты дал Павлову полномочия с правом подписи, а он кинул тебя, как ты его когда – то, когда завод мясной по акциям отжимали.

– Я продал ему ферму за один рубль.

– Еще лучше! Я только не пойму, почему ты столько лет держал его в друзьях. Тебе нравилось хвастать перед ним своими успехами, нравилось дразнить своими победами? Ты сам создал из него монстра, а теперь удивляешься.

– Продай, что сможешь, Вась, пока шум не поднялся.

* * *

– Да, что вы меня убеждаете? – злилась Татьяна перед будкой охранника. – Я, что, не знаю, в каком доме живет моя подруга? Сами смотрите. Семья Юрьевых дом 57. Два моих любимых числа. Вы, что новенький?

Парнишка в форме с надписью: «Охрана», нерешительно топтался рядом с машиной. Эти пахнущие дорогими духами тетки на шикарных машинах порядком надоели ему, хоть он и проработал здесь всего – то пару месяцев. Вечно все путают, суетятся, в ворота нормально проехать не могут. Вон, и эта уже погнула хлипкий столбик своим бампером, даже не заметив, а он только вчера его поправил. Злится, ругается. А на кого? Ну, нет в списках жильцов этих Юрьевых. А, может, они наводчицы? Бывали такие случаи.

– Без согласования с жильцами посторонних пускать на территорию поселка нельзя, – отрапортовал бдительный страж. – Вы, дамочки, разберитесь сначала. Не произошла ли ошибка. Может, вы поселок перепутали? Такое бывает.

– Сам ты, ошибка, – Таня, чуть не плача, вытащила телефон и набрала номер Василисы. – Васька, привет! Мы тут приехали к тебе в гости без приглашения, а нас охрана не пропускает. Говорит: «Нет таких»! Ты, уж, передай ему, чтобы впустил. Новенький, наверное.

Какое – то время, она внимательно слушала, не произнося ни слова. Только ее красивые бровки удивленно поднимались домиком.

– Ну, счастливо тебе! – наконец, произнесла Таня.

И взглянув на притихшую Светлану, развернула машину и покатила в обратную сторону.

– Ерунда, какая – то, – пробормотала она, проехав несколько километров.

– Тань, ну не томи уже! Что случилось?

– Представляешь, Василиса мне сообщила, что они улетели утром в Испанию, у них там дом. Они решили переждать там и ремонт, и питерскую осень. Ничего не понимаю. Она же нам вчера ни словечком не обмолвилась о том, что улетают. А на нашу Васю это не похоже. Она всегда так беспокоится перед поездками. Обсуждает разные мелочи. А тут – ни словечка.

– Ну, перестала волноваться, взрослая стала. Да и к чему волнения? Она же в свой дом едет. Это не то, что я. Три года в тайге просидела. Абсолютно из жизни выпала: в чем ходят, что обсуждают, чем живут?

– Да по – большому счету, ничего у нас особенно не изменилось. Как жили, так и живем. Но все – таки, странная история. А, может, Васька уже не считает нас своими подругами и делится переживаниями с кем – то другим? – грустно спросила Танюшка.

– Не знаю. Но вчера она показалась мне искренней. Обрадовалась встречи. Только выглядела уставшей какой – то.

Василиса

Василиса нажала кнопку отбоя под стук сердца и сползла по стенке прямо на пол. Ваня тут же подбежал к ней и плюхнулся рядом, обнажая в улыбке дырку от выбитого качелями зуба.

«Надо было давно поменять телефон. Нет, не телефон, а номер, конечно». Телефон был из прошлой жизни. Когда – то самый модный, самый последний и самый дорогой. Только такие игрушки покупал Кирилл. Ваське он безумно нравился. И она не хотела с ним расставаться, хотя Кирилл пугал ее, что на этой станции метро за такой телефон можно получить по голове.

Он все время ходил мрачный, цеплялся к мелочам и ворчал по каждому поводу. Словно это была ее, Васькина, вина в том, что они оказались на этой станции метро, в панельной двушке, без работы и без денег.

Свою двухкомнатную квартиру им предоставила бывшая няня Ванечки, сердобольная Нина Константиновна. Узнав, что семейству Юрьевых, на которое она столько лет работала, придется срочно покинуть дом, она предложила Василисе купить у нее квартиру. Сама она переезжала к сыну в небольшой южный город на берегу Волги, нянчить собственных внуков.

– Вам ведь все равно идти некуда, – скорбно качала головой няня Нина. – А так хоть стены свои будут.

Василиса планировала пожить несколько месяцев в гостинице. Будучи уверенной, что скоро их несчастья закончатся. Каким образом должны были прекратиться эти злоключения и как к ним должен вернуться их дом, об этом Василиса предпочитала не думать. Вернется и все! Как советовал один модный психолог: «Хотите розовый «Мерседес» – заказывайте судьбе розовый «Мерседес». И неважно, что денег нет даже на велосипед! Как он к вам придет – это уже не ваше дело. Главное – сделать заказ!»

Васька и жила, свято веря во весь этот бред. Делала заказы и получала желаемое. Однажды поделилась этим методом с няней Ниной. Женщина сидела, внимательно слушала, кивала химическими кудряшками, а позже тихо пробормотала русскую поговорку: «Дурак думкою богатеет!»

Василиса тогда даже обиделась, – оттого и служит Нина Константиновна в няньках, что в закон Вселенной не верит.

Слух о крахе мясного короля разнесся быстро. Слишком быстро! Вокруг них сразу образовался вакуум. Перестали забегать соседки, звонить телефон. Даже в фитнес клубе, куда по привычке ездила Васька (абонемент – то был годовой), к ней перестали обращаться, словно ее и не было.

Продавать собственные вещи было жалко, грустно и унизительно. Уходили они за полцены, а то и за треть. Шубы были никому не нужны, у всех и так шкафы ломились. Кое – как продала через Авито. Комиссионки остались в советском прошлом. Посуду, технику, дорогие покрывала из итальянского шелка, помогла сбыть няня Нина по своим знакомым. Туда же ушла и дорогая мебель. Многочисленные украшения Кирилл сам отвез знакомому ювелиру, у которого большинство из них и приобреталось. Магазинный ширпотреб Васька не носила в принципе.

Ювелир сначала пытался отказываться, говорил, что уцененкой не торгует. А когда Кирилл собрался идти к другим, отчего – то испугался, но цену предложил смешную, как за бижутерию.

Одно кольцо, самое любимое с розовым большим бриллиантом, Васька не отдала. Оставила у себя. Тогда даже сама не поняла зачем. В память о счастливых днях или на черный день, или чтобы иногда любоваться им, мечтая о лучшем.

Посмотрев Нинину квартиру, Васька расплакалась. Она никогда не жила в таких домах – с тонкими стенами, где слышен каждый звук соседей. Где у подъезда на грязных лавках сидят злобные старушки, без стеснения обсуждая все, что видят их, пораженные осколками зеркала Снежной королевы, глаза. А в подъезде на мусоропроводе сидят ершистые подростки, сплевывая себе под ноги. И никогда не знаешь, что от них ожидать: бранную ругань, плевок или нож в спину.

Но самое страшное для Васьки в этой квартире были фото обои на кухонной стене. Пальма с выгоревшими листьями, готовилась упасть в голубые воды океана, а на горизонте проплывал крошечный белый лайнер.

Василиса уставилась на эту стенку и долго не могла прийти в себя. Все это она видела в своей жизни – и пальму эту, и белоснежный песок, и немыслимые по своей красоте бирюзовые волны океана. В своей настоящей, полной солнца и счастья жизни. А в этой квартире жизнь чужая, нарисованная, из Зазеркалья. Она не ее, не Васькина, не должна быть ее.

Но так уж сложилось, что семейство Юрьевых переехало в эту квартиру. Некуда больше было переезжать…

* * *

Телефон в сумке Светланы звонил долго и терпеливо, ожидая, когда она найдет его в необъятных недрах.

– Ну, где же ты? Давай, вылезай, – причитала Светка, лихорадочно роясь в своем бауле. – Алле! – выдохнула она с облегчением, но в один миг лицо ее стало встревоженным и даже постаревшим.

Она перевела на подругу полные слез глаза и прошептала:

«Дениска заболел. Температура!»

Светлана еще несколько минут только слушала, кивая и жалобно ойкая, наконец, она убрала телефон и повернулась к Тане:

– Мне надо к ним, срочно. Бабушки в панике, вмиг забыли, как лечить детей. А он еще не болел у меня ни разу. Видимо, сказалось, что мальчик вырос в стерильных условиях, иммунитет не приспособлен к вашим вирусам.

– Не отчаивайся так, Светик! Ты же сама знаешь, дети иногда болеют. Сейчас заедем к нам, возьмем твои вещи и я отвезу тебя на вокзал.

– Танюш, к вам долго. Сумка с документами у меня с собой, а больше мне ничего не надо. Там барахло всякое, пусть у тебя полежит, заберу когда – нибудь. Прости!

– Ну, как скажешь! – вздохнула Татьяна. – Опять я одна остаюсь. Ни тебя, ни Василиски. Может, мне действительно на работу пойти?

– Иди, конечно! Хоть не будешь о всякой ерунде думать. А, может, поедем сейчас со мной в Великие Луки? Детей моих посмотришь, Павла. Он таким красавцем стал. Дикая жизнь ему только на пользу пошла. Уже не похож на мальчика – ромашку, хотя, волосы стали еще белее, выгорели.

– Нет, Светик, с тобой сейчас точно не поеду. Куда? Там Денис болеет, ему сейчас больше всего мама нужна. Не буду отвлекать внимание. Лечитесь.

Таня во время разговора постоянно смотрела в зеркало заднего вида. Наконец, она не выдержала, и круто обойдя, впереди идущую машину, нажала на педаль газа.

– Тань, ты это что? – подозрительно спросила Света.

– Да не нравится мне машина, которая за нами сегодня целый день катается.

– Это какая? Я что – то ничего не заметила.

– А вон тот серый «Опель». Мы в поселок и она, постояла в кустиках, и снова за нами развернулась. Не может быть таких совпадений. Вот сейчас и проверим.

Татьяна уверенно держала руль, время от времени перестраиваясь из ряда в ряд. Несколько раз она, показав поворотником, что собирается повернуть налево, проезжала прямо, чем вызывала недовольные гудки соседних машин.

«Опель» ехал за ними, как приклеенный.

– Прямо триллер, какой – то, – испуганно покачала головой Светлана. – И что теперь делать? Может, Мише позвонить?

– Зачем Мише? Сами оторвемся.

Таня свернула в последнюю секунду в тихий переулок и, проехав несколько метров, как заправский гонщик, встроилась между двумя автомобилями.

– Шпионский прием, – довольно проговорила она. – Я как – то в кино такое видела. Думала, уж мне – то не понадобится никогда, хотя понравилось. Лихо так было. Их полиция ищет, мимо пролетает, а они стоят припаркованные и все, словно невидимыми стали.

Они постояли какое – то время в переулке, заметили проезжающий серый «Опель» с затемненными стеклами, а потом спокойно двинулись дальше.

– И как тебя одну оставлять с такими шпионскими играми? Ты мне обязательно позвони, расскажи, как домой добралась, ладно?

Света хотела еще что – то добавить, но взглянув на подругу, передумала.

На Московском вокзале, расставались тяжело, со слезами. Понимая, что встреча может быть не скоро. Долго обнимались, обещали звонить или писать, просили беречь друг друга.

– Свет, ты, может, со своими рабочими будешь мне письма передавать? Они же прилетают на большую землю и пусть письма твои в почтовые ящики бросают. А то совсем без связи то как?

– Точно, Танюшка, я как то об этом не думала. Обязательно буду писать. Да мы скоро и сами к вам переедем. Жалко, что дом так и не присмотрели.

– А я сама могу тебе варианты подбирать. Вкус то у нас с тобой похожий, – обрадовалась Таня. – Да, и дай наши номера телефонов своей маме. Вдруг, у них что – то случится, помощь, может, понадобится, а вы далеко. Я и приехать смогу. Вот, держи, – и Таня смущенно вытащила из сумочки белый прямоугольник с номерами телефонов. – Тут мой и Мишин. Сделала визитки как – то, дурачась.

– Спасибо, Танечка. Я обязательно передам маме.

Но пришло время прощаться…

Света зашла в вагон и еще долго махала рукой, стоя у окна, а Таня шла рядом с медленно отходящим поездом. Слезы застилали ей глаза, и она почти ничего не видела, только расплывавшиеся силуэты таких же провожающих и тяжело проплывающие, серебристые вагоны поезда. Который вышел из пункта «А» и прибудет по расписанию в пункт «Б», если Коля Сорокин правильно решит свою задачу, вспомнился Татьяне любимый мультик из детства.

Слезы высохли, и она даже улыбнулась. Навстречу ей шел высокий статный красавец в светлом плаще. «На артиста похож, какого – то», – задумалась Таня, вспоминая, где же она могла видеть этого мужчину. Но долго раздумывать ей не дали, красавец, заметив ее, расплылся в широкой улыбке, раскинул объятья и тут, же заключил в них ошеломленную Татьяну.

– Душа моя, как я рад нашей встречи! – искренне засмеялся незнакомец, слегка оторвав Татьяну от земли.

– Мужчина, вы меня с кем – то спутали. В последнее время это уже входит у многих в привычку. Поставьте меня на место, – отбивалась Татьяна.

Но объятия оставались крепкими, взгляд карих глаз любящим, а Таня продолжала висеть в воздухе.

– Я не ваша знакомая, – шипела она, чувствуя, что на них обращают внимание. Ей даже показалось, что их кто – то сфотографировал.

– Вы разве не Алена Шоколадная?

– Какая еще Шоколадная? Нет такой фамилии! – возмутилась Таня, опустившись, наконец, на землю.

– Фамилии нет, а сценический псевдоним может быть любым. Никто не запрещает, – немного обиженно проговорил красавец. – Простите, сейчас я и сам вижу, что ошибся.

«Может, у меня какое – то лицо особенное, что меня стали часто путать с другими? Наверное, надо сменить цвет волос или сделать короткую стрижку. А то хожу со школы с одной длинной. Завтра и пойду в парикмахерскую. И, вообще, надо собой заняться. А то что – то запустила себя – ем, все, что не приколочено, зарядку перестала делать, а абонемент в спортзал даже забыла когда видела в последний раз. А ведь собирались с Мишей вместе ходить с утра, перед его работой; планы строили, мечтали, как будем плавать в бассейне. Но каждый раз придумывали себе новые отговорки, находя оправдания собственной лени.

Света, вон, в тайге живет, без спортзалов, а выглядит, словно из салонов не вылезает. Может, действительно, экология так хорошо влияет на человека? А, может, счастье так подсвечивает людские лица. Светка светится от своего счастья, а вот мне явно его не хватает. Словно мешает что – то, заслоняет…. Но в парикмахерскую я все – равно пойду, сейчас приеду домой и запишусь на завтра. Буду менять свою жизнь с мелочей, а там дальше разберемся.

Права была моя учительница, когда говорила, что я всегда все усложняю, от этого и на жизнь смотрю мрачно. А иногда надо просто принять ситуацию такой, как она есть, и выкинуть из головы умные мысли».

От собственного сеанса психотерапии настроение явно улучшилось. Таня уже улыбалась, спокойно ведя машину по Мурманскому шоссе. До дома оставалось не больше пяти километров…

Василиса

По мере того, как пустел избавленный от вещей дом, Кирилл все больше уходил в себя, замыкался, мрачнел. Василиса усиленно делала вид, что все в ее жизни под контролем, и она не собирается складывать руки. А без вещей даже лучше, свободнее, легче. И надо время от времени избавляться от всего лишнего. Она тормошила Кирилла, уговаривая его не сдаваться, действовать, искать пути выхода. И он уезжал из дома и с кем – то встречался и вел долгие телефонные переговоры, плотно закрыв за собой дверь.

– Помнишь, как долго мы возводили замки из песка в детстве? – как то спросил он Василису.

Они сидели на любимой открытой веранде, светило солнце, порхали яркие бабочки, буйно цвели розы – Васькина гордость, – перед ними стояли чашки с ароматным кофе. И казалось, что они каким – то чудом вместе увидели один и тот же страшный сон о крахе своей счастливой жизни. И вот теперь сидят рядышком, и думают: как же надо ценить все, что окружает тебя в эту минуту. Как надо беречь дорогих тебе людей!

– Помню, конечно! Мы и сейчас с Ванечкой их строим на море. – Вышла из своих мыслей Василиса.

– А помнишь, как быстро и легко их разрушал тот, кто был сильнее? Вась, я всю жизнь строил свой замок. Всю жизнь! А разрушили его за один год. Представляешь?

– Кирюш, тебе еще и сорока нет. Можно сказать: жизнь только начинается! А ты уже списываешь себя в отставку. Создадим еще одну империю, построим новый дом, – сглотнула комок Василиса.

– Все ты правильно говоришь, Василиска! Все правильно! – обрадовался неизвестно чему Кирилл. – Я создам все заново. И новую империю мы назовем: «Феникс».

– Ой, много я таких названий встречала, – улыбнулась Василиса. Но настроение мужа ей понравилось.

Вечером Кирилл надел свой смокинг, который доставал только в исключительных случаях и который продать было решительно некому.

С ослепительной улыбкой он спустился по лестнице, Василиса не отрывала от мужа восхищенных глаз.

– Ты куда? – прошептала она.

– Василиска, родная, просто поверь мне! Все вернется. И все будет хорошо! Не волнуйся! Ты мне веришь?

– Абсолютно! – Васька счастливо улыбнулась. В эту минуту она особенно была уверена в муже и в своем светлом будущем.