Стая

Глава 3

– Я не мешаю? – уточнил собеседник.

Кота мельком глянула на высокого нескладного молодого человека со смешливым взглядом голубых глаз.

– Нисколько, – раздраженно проворчала она, зубами разрывая особо крепкую лямку. Белоснежный ворох нижних юбок с шуршанием осел на землю. Кота облегченно вздохнула, переступила через пыльные тряпки и поправила корсаж. – Вот бы еще эту дрянь стянуть как-нибудь, но для этого пришлось бы из платья выбираться! Какие же чудовищно неудобные, эти приличные одежды!

– А обычно вы носите неприличные? – заинтересовавшись, уточнил незнакомец.

Кота удивленно посмотрела за спину, заглянула за ящики.

– Здесь кто-то еще прячется? Какое популярное место – городская ярмарка, укрыться от людей – целое искусство!

– Нет, тут только я, – недоуменно пробормотал парень, тщательно затаптывая нечто, все еще испускающее легкий дымок. Подобный же дымок, только светлее, вился вокруг его головы… Хотя, возможно это лишь показалось девушке из-за полуобморочного состояния. – Скажите прямо, вы – замаскированный локки?

– Почему ты обращаешься ко мне так, словно меня как минимум двое? – с подозрением глянула на молодого человека Кота. – И какие маски – на мне нет ни одной!

– Ну, это просто для приличия… – совсем растерялся парень.

Белый дымок, как живой, вильнул вокруг его головы, а затем шустрой змейкой исчез в куче ящиков.

– Ох уж мне эти городские приличия! – иронично фыркнула Кота.

Она смерила незнакомца с головы до ног придирчивым взглядом. Очень высокий. Излишне длинные ноги и руки создавали впечатление, что их насильно вытягивали. Тощий, бедра узкие. Но из-за непропорционально широких плеч создавалось ощущение, что за воротник засунули палку. Большие кисти и стопы. Молодой человек сильно сутулился, при этом голова немного ушла в плечи, точно он злился на кого-то, смотрел как бы «набычившись». А вот лицо совсем юношеское, кожа не тронута даже мелким пушком. Немного наивное, даже несколько растерянное выражение он неумело пытался замаскировать циничной миной. В общем, парень производил впечатление домашнего гусенка, по нелепой случайности вылупившегося в гнезде у хищного орла, и поэтому старательно пытающегося подстроиться под своего грозного родителя.

– Совсем зеленый, – насмешливо хмыкнула Кота. – Сколько тебе лет, чудо?

– Тринадцать, – смущенно съежившись, ответил незнакомец. Похоже, ему было неловко признаваться в столь юном возрасте, так не вяжущемся с высокой фигурой. Но выражение лица соответствовало названному числу, так что Кота с одобрением кивнула. Явно не солгал, не попытался приукрасить действительность.

– А как тебя зовут? – просто спросила она и неожиданно приветливо улыбнулась. Парень немного опешил, словно в ответ на честность ожидал только насмешки.

– Лай, – сконфуженно буркнул он.

При всей начальной браваде, молодой человек оказался весьма стеснителен. Или он так отреагировал на простое отношение Коты? Но она ведь не знала, как принято разговаривать молодым людям в так называемом «приличном обществе». Хотя, могла поклясться, что если они мучили себя подобной жуткой одеждой, то и в общении было так же мало естественного.

– Ты такая странная… думаю, ты на самом деле локки. Просто по каким-то причинам не хочешь быть узнанной. Вон и парик страшенный нацепила! И на лице столько косметики, как будто на бал собралась.

– Знал бы ты, как это все противно, – сморщилась девушка, с отвращением ощущая на лице слой пудры, уже смешавшейся с потом и дорожной пылью, и посему ставшей совсем кошмарным испытанием для кожи. – Парик постоянно сползает, по лицу что-то течет, словно черви ползают, вся вспотела в этом костюме, как в прелом стоге сена! А еще туфли! Это просто пытка какая-то!

– Так зачем ты себя так мучаешь? – несказанно удивился Лай. – Ты же локки! Вы вольны носить все, что угодно, никто и слова не скажет! Ты что – не знала? А кто твой наставник? Он тоже сейчас в Бае?

– Почему ты задаешь столько вопросов? – снова подозрительно спросила Кота. Она решила пока не говорить, что даже не знает, кто такие локки. Вдруг это еще пригодится. – Ты что, сам – эти самые локки?

– Нет, – как-то чересчур поспешно ответил Лай, даже замотав головой для убедительности, точно быть локки для него чуть ли не позорно. – Я просто удивился, встретившись с локки лицом к лицу. Почему-то маги обходят наш город стороной, хотя в соседних появляются довольно часто и пользуются своими привилегиями. – Он поперхнулся, кашлянул и, окончательно смутившись, добавил: – Ну, так говорят…

– Ну, ладно, – отрубила Кота, решительно поднимаясь с полурасколоченного ящика, где сидела во время разговора, давая отдых натертым ступням. – Меня ждут! – И решительно пнув кучу белого тряпья в сторону, направилась к проходу.

– Ходить здесь босиком, – усмехнувшись, заметил Лай, – я бы не советовал. Если дороги ноги, конечно… Как бы ни были ужасны эти старомодные туфли, все-таки придется их надеть.

Кота с ненавистью глянула на кожаные колодки, вздохнула и вспомнила мостовую, уже с самого утра загаженную остатками пищи, да усеянную керамическими осколками. И была вынуждена признать, что парень прав. С тоской поглядела на Лая (снизу вверх, поскольку Кота была почти на две головы ниже), потом на туфли. Тяжело вздохнув, с трудом втиснула в них распухшие от непривычной обуви ступни. Шагнула и сразу охнула от боли. Кровавые мозоли сразу дали о себе знать. Но, покосившись на Лая, стиснула зубы и твердой походкой направилась к выходу из закуточка. Там, не пуская никого внутрь, терпеливо ожидал Авес.

– Может, еще увидимся, – услышала она хриплый голос Лая. Казалось, парень сам не верил в это. – Найдешь меня на пустыре за стеной, около старого мосточка через Ори. Я там почти каждый вечер тренируюсь…

В чем тренируется новый знакомый, Кота уже не расслышала, поскольку шум празднующей толпы заглушил все звуки.

– Что так долго? – почти раздраженно проворчал Авес, хватая сестру за руку. – Теперь рискуем потерять своих – станут ли нас ждать!

Но Кота лишь блаженно улыбнулась. Да, на ней все еще был уродливый рыжий парик, да стискивающий ребра корсет, но от чулок, страшно натирающих внутренние стороны бедер, да тяжелых юбок, тянущих тело к земле, она все-таки избавилась! И уже это несказанно радовало. И пока Авес тащил ее за собой, уныло пытаясь найти в толпе братьев, Кота вспомнила о недавней встрече и неожиданно для себя улыбнулась. Было что-то трогательно-наивное в смешном нескладном пареньке…

Внезапно из скопища народа возник угрюмый Ломлес и потянул девушку за локоть.

– Ну, где вы пропадали? Мы уже час рыщем по всей площади! – нахмурившись, ворчливо выговаривал он. – Не надо было брать девчонку, одна забота – следить, как бы чего не случилось.

Ломлес ворчал и ворчал, дергая сестру за руку. Было так хорошо еще минуту назад, а теперь раздражение рвалось из груди, сметая все страхи.

– Да ничего со мной не случится! – Кота вырвалась из цепких рук. – Вообще, можете идти себе по своим делам, а я буду одна развлекаться!

Они еще узнают, что Кота сама может о себе позаботиться! Девушка зло передернула худенькими плечиками, когда скривившийся Ломлес сунул в руки мешочек с деньгами, у нее уже есть один. Но, когда яркие камзолы Ломлеса и Авеса исчезли за фигурами обывателей, Кота запаниковала, поскольку впервые осталась одна, а толпа народа показалась огромным страшным чудищем. В лесу все знакомо, там спокойно и каждый куст родной. Здесь же чужие запахи, сбивающие с толку многообразием и порой неприятным ощущением в гортани. Кота сглотнула, выпрямилась и смело осмотрелась. Она не должна выказывать страха. Братья вполне могли наблюдать за ней, стремясь узнать, как Кота себя поведет в этой ситуации. Это был любимый способ воспитания щенков в стае: бросить и позволить мелкому самому научиться выбираться из сложной ситуации.

Кота не доставит им такого удовольствия. Братья же потом целый год будут ей вспоминать эту неудачу! А Врадес, как узнает – совсем затюкает! При этом девушка лукавила сама с собой, поскольку знала – стая никогда не оставит щенка без поддержки. Что бы ни случилось, братья рядом, и она не попадет в беду.

Поправив парик, пошла вперед, надеясь самой понять, как нужно вести себя в непривычной ситуации. Мужчина в странной плотной рубахе с двумя тканевыми хвостами на заднице, что шел впереди, кинул мелкую монетку трактирщику, стоящему на улице с бочонком и уродливой керамической кружкой. Тот сразу налил янтарной прозрачной жидкости и протянул покупателю. Мужчина, не отрываясь, залпом выпил содержимое, довольно фыркнул, утер рот рукавом и, хлопнув трактирщика по плечу, пошел дальше.

Кота тут же подскочила к трактирщику, всучив тому монету, которая первой попалась в руку из мешочка. Опешивший трактирщик растерянно крутил в руках золотой кругляш, размышляя – чего хочет эта явно знатная с виду дама. Кота же ловко перехватив керамическую кружку, сама налила янтарной жидкости и опрокинула себе в рот. Но тут же захлебнулась бурлящими пузырьками. Вытаращив глаза, поспешно сплюнула горьковатую жидкость. Отфыркавшись, постаралась придать лицу довольное выражение и хлопнула по плечу трактирщика. Тот, совсем окосев от происходящего, медленно поехал в сторону и, не удержавшись, плюхнулся на бок, уронив драгоценный бочонок. Сквозь трещину в дереве, будто рану, просочилась на грязные камни светло-желтая жидкость.

Кота же, счастливая после первого самостоятельного городского поступка, пошла дальше, не обращая внимания на перешептывания окружающих. И пусть дрянь, которую пили прохожие, оказалась совсем противной, девушка справилась и была крайне довольна собой. Оглядываясь по сторонам, увидела, что многие лавки окружены толпою зевак, а одна совсем пустовала. Около двери на маленьком стульчике дремал худенький старичок. Решительно направившись туда, Кота весело подумала, что здесь не отдавят ноги. И она, наконец, сможет что-нибудь купить. Сама!

Не обращая внимания на старика, проскользнула внутрь лавки. Помещение встретило ее полутемной прохладой. Насладившись тишиной, Кота двинулась вдоль прилавка, ощупывая различные тряпки. Старик у входа всколыхнулся и стремительно влетел в лавку, словно ему было не больше двадцати.

– Что желает милая леди? – залебезил он.

– О! – Кота бесцеремонно залезла в старый обитый железом сундук, вытащив длинный чуть мерцающий плащ с капюшоном. – Красиво! Это что такое?

– Это, – засуетился торговец, – хороший плащ, отличный плащ! Госпожа локки, он вам прекрасно подойдет!

– Кто локки? – Кота нахмурилась и обернулась. Сегодня уже второй раз говорят, что она – какая-то локки. – И вообще, кто такие локки?

– Так маги… – Старик растерялся, но через мгновение глаза его наполнились страхом, руки затряслись. Он упал на колени и взвыл: – Ой, простите старика, госпожа локки. Конечно же, вы не маг! Простите, я никому не скажу!

Кота махнула рукой на трясущегося старого мужчину, одетого в простые холщовые брюки и тонкую рубаху, украшенную грубой вышивкой. И вновь обратила взор на шикарную ткань в руках. Она никогда не видела подобной красоты, даже Чилва не привозила ничего подобного. Тут возникла мысль, что если бы ее одели в самые неудобные одежды, сшитые из этой таинственной, мерцающей ночным небом и шуршащей старой травой на забытой тропе волшебной ткани, Кота бы стерпела любые неудобства, даже ни пикнув ничего в протест.

– Как это носят? – зачарованно спросила она у торговца.

Тот вздрогнул, поднялся и осторожно, стараясь не прикасаться к самой девушке, помог надеть плащ. Полюбовавшись на себя в огромном, в человеческий рост, потертом и пыльном зеркале, Кота заметила, что красота плаща лишь подчеркивает уродство остального наряда.

– А что еще у вас есть подобное? – жадно спросила она старика, стягивая пыльный парик. В зеркале она увидела, как антрацитовые локоны рассыпались по плечам, оттенив глубокий синий цвет плаща. В этот миг Кота впервые себе понравилась.

– Все, что ваша светлость пожелает, – понимающе улыбнулся торговец.

Он, кряхтя и пыхтя от натуги, вытащил на середину палатки старый сундук и с видом фокусника откинул крышку. Резво орудуя руками, вытаскивал вещи и проворно раскладывал на прилавке, тюках и даже на полу. Кота зачарованно разглядывала узкие брюки из черного блестящего материала; нежную, как облако, кружевную блузку длиной до бедра, с шикарным воздушным воротником и пышными рукавами. Очень удобно, чтобы скрыть женскую грудь. Кота жадно хватала все подряд, так как не терпелось примерить эту красоту. Торопливо осмотрелась в поисках, где можно притулиться, смела с прилавка какие-то невзрачные тряпки, бережно положила туда свою добычу и принялась расшнуровывать корсет, раздирая плотную ткань платья…

– Не губите! – внезапно побледнев, вскричал старик и рухнул на колени.

– А? – удивилась девушка, потом вспомнила, что говорили про «приличия» – мол, раздеваться и переодеваться прилюдно нельзя. Недовольно скорчившись, опустила руки, но полдела было уже сделано. В таком виде выходить из лавки тем более неприлично.

Торговец осторожно приподнял голову, убедился, что Кота больше не оголяется, и, облегченно вздохнув, тяжело поднялся.

– Если госпожа желает переодеться, я запру лавку и позову дочку помочь, – вытирая со лба холодный пот, промолвил он, и ушел вглубь, испуганно оглядываясь на хмурую покупательницу.

Через минуту в палатку влетела краснощекая девица. При виде полуодетой Коты она ойкнула и зарделась. Потом, спохватившись, заперла дверь огромным, – с ладонь, – железным ключом, и осторожно приблизилась к госпоже.

– Позвольте, я помогу, – смущенно пролепетала она.

Кота вздохнула, но позволила ловким пальчикам помощницы стянуть платье и расшнуровать корсет. Девица что-то неразборчиво бормотала при виде оборванных юбок и ахнула, заметив на стройных бедрах госпожи кровавые волдыри.

– У вас тайное дело? – чуть осмелев, спросила она дрожащим голосом. – Видимо, проникли в Бай втихую? Надеюсь, все прошло удачно?

Кота не ответила, лишь с подозрением глянув на дочь торговца. Та, решив, что госпожа сердится на столь неуместное любопытство, поспешно замолкла. Все еще недоумевая по поводу слов прислуги, Кота облачилась в шикарную рубаху. Тонкая нежная ткань ласкала кожу, на которой еще были видны синюшные полоски от тугого корсета. Узкие брюки на худенькую Коту сели просто идеально, широкий пояс подчеркнул тонкую талию. Девица предложила госпоже выбрать жилет. Коте понравился маленький, – почти корсет, – но без жестких вставок, да и шнуровка здесь служила лишь украшением.

Запахнувшись в плащ, она ощутила себя кем-то другим – девушка, что смотрела из пыльного зеркала, совсем не напоминала дикую, взлохмаченную озорным ветром пацанку, которую показывало Коте отражение в озере.

– Чего-то не хватает, – задумчиво протянула она.

– Ясно дело, чего, – хихикнула дочь торговца и притащила из дальнего угла высокие темные сапоги, вроде тех, которые достались хитрюге Уваросу.

Кота осторожно потрогала тонкую прохладную кожу, с сомнением глядя на свои босые ноги. Она боялась боли, которые могли причинить мозоли, оставленные на память жесткими туфлями. Но босиком идти по городу невозможно, так что придется надевать обувь. Во всяком случае, на вид легчайшие сапожки были мягкими и обещали комфорт. Скорчившись от ожидания, девушка осторожно натянула узкое голенище. Ступню лишь чуть засаднило – пластичная кожа не причиняла ни капли неудобства, и даже несколько притупляла неприятные ощущения. Почему же Чилва не купила такую удобную обувь? Зачем заставила носить жесткие колодки?

– Вам нравится, – вопросительной интонации в голосе дочери торговца не было, поскольку и так было видно, что госпожа очень довольна.

Кота смахнула с лица мешающую прядь и с брезгливым выражением уставилась на ладонь, испачканную в белилах и пыли. Девушка в простом ситцевом платьице, как у селянки, понимающе кивнула и метнулась внутрь палатки, вытащив на прилавок старый медный таз, изукрашенный вмятинами и зеленоватым налетом. Но вода в нем оказалась чистая и чуть теплая. Кота с наслаждением умылась, тщательно отскребая с лица толстый слой грима, кропотливо наложенного кормилицей. Потом вытерлась белоснежным полотенцем, протянутым сноровистой помощницей.

– А вы будете платить? – осторожно осведомилась девушка, чуть отступая с тазиком мутной воды.

– Буду, – просто пожала плечами Кота, нашаривая в грязном тряпье, еще недавно составлявшем ее наряд, мешочки с монетками. – А что, можно не платить?

– Локки не всегда платят, – неопределенно ответила дочь торговца и, отперев двери, исчезла в глубине палатки.

С улицы зашел старик и тщательно прикрыл за собой дверь.

– Госпожа довольна? – вкрадчиво спросил он, ступая по полу так, словно это первый ледок на озере.

– Буду платить, – понимающе усмехнулась Кота. Ну и работка у людей – столько нервов, да еще и неизвестно, заплатят или нет.

Старик довольно заулыбался и затряс реденькой бороденкой, подсчитывая в уме сумму.

– Тридцать золотых, – торжественно объявил он, чуть отступив, видимо, на всякий случай. Вдруг магу итог не понравится.

Кота уже просекла, что локки – это такие создания, которых все боятся. Но в лавке она нашла компромисс между нормальным существованием в холщовых штанах и ужасной пыткой кучей тряпья, где соблюдены городские приличия, но одежда почти не мешает. А за такое удовольствие можно было и расплатиться. К тому же, деньги – это лишь смешные блестящие кругляшки. Ими не утолить голод и не защититься от меча. Она кинула старику один из мешочков.

– Этого достаточно?

Тот деловито развязал тесемку и заглянул внутрь. Лицо старика смешно вытянулось. Кажется, такой щедрости он не ожидал.

– Спасибо, добрая госпожа, – растерянно прошептал он. – Слишком много.

Кота безразлично пожала плечами и направилась к выходу, но старик подскочил и чуть не насильно сунул в руки покупательницы сумку. Пока Кота растерянно крутила в руках, как ей показалось, большой карман из тонкой, но крепкой черной кожи, старик метался по лавке, собирая одежду. Потом он спешно пихнул девушке еще пару рубах и какие-то штаны.

– Лишние деньги не приносят удачу, госпожа, – промямлил он, упорно пытаясь всучить еще какие-то вещи. – Но вот так все будут довольны. Это хорошая одежда, госпожа не прогадает.

Кота рассеянно улыбнулась, позволила утрамбовать еще пару тряпок, да повесила сумку на плечо. Пусть будет, вдруг еще захочется выбраться в город… а может, и на полянку перед мостом, про которую говорил смешной мальчик Лай. Добродушно помахав довольному торговцу, девушка выскочила на улицу.

– Наденьте капюшон, госпожа, – донеслось вслед.

Видимо, тут принято прикрывать свои волосы либо париком, либо капюшоном. Ну что же, Кота не против. К тому же, одно удовольствие лишний раз прикоснуться к ткани, из которой сделан плащ.

Она шла по улице в поисках братьев и получала удовольствие от разницы в ощущениях. Нигде не давит, не жмет, не трет. Как мало порой нужно для счастья! Чуть свыкнувшись с новой одеждой, Кота заметила и другие перемены. На нее теперь никто не пялился. Мало того, окружающие упорно старались не смотреть в ее сторону, поспешно отводя случайно брошенный взгляд. И вокруг всегда было свободное пространство, хотя на площади была такая же толкучка, что и час назад.

– Кродос! – Кота потянула за прядь русых волос, обнаружив брата доказывающим что-то двум прелестным девушкам.

Голубоглазый парень оглянулся, и очаровательная улыбка сползла с лица. Мгновенно в его руках оказался нож, который воин приставил к шее девушки. Девиц, с которыми он разговаривал, простыл и след, едва они взглянули на девушку. Кота отшатнулась.

– Брат! – испуганно вскрикнула она.

– Кота?! – несказанно изумился парень, опуская руку. Внимательно оглядел сестру с головы до ног и усмехнулся. – То-то я запаха магии не почуял… Интересно, с каких пор ты переквалифицировалась в локки? Хотя, отрицать не буду, тебе очень идет. Не будь ты моей сестрой, приударил бы пренепременно за такой красоткой! Хотя, что я несу, если бы я не убил локки, Солдес бы мне самому голову открутил!

– Объясни толком, кто они такие? – устало попросила Кота. – Почему их все так боятся и почему локки одеваются в такие одежды… Нет, не так! Почему другие не могут одеваться в настолько удобные костюмы? После той жути, что нацепила на меня Чилва, все это кажется мне легким облачком!

– Насчет моды, я не советчик, – поморщился Кродос. – Мы стараемся одеваться так, чтобы не сильно выделяться из толпы. А насчет локки… как бы это объяснить. Если вкратце, это маги, черные колдуны… ну люди, которые могут больше, чем другие.

– Что могут? – не поняла Кота.

– Все. Ну, у локки вообще другое мировоззрение, – бессвязно продолжил веселый парень, будто бы и не расслышав вопроса сестры. – Для них важна лишь власть. Не то, чтобы они такие уж все из себя опасные… сталкивался я с парочкой. Так себе… Но противник неприятный.

– Ничего не поняла, – разозлилась девушка. – Меня все вокруг принимают за неизвестно кого. Я сама толком не знаю, чего от меня ждут. Как себя вести, что делать, что говорить…

– В том-то и прелесть, – вдруг рассмеялся Кродос. – Что можно делать, говорить и творить что угодно. Простые люди все равно не поймут, но и бояться не перестанут. Вот только постарайся с локки не разговаривать… если вдруг встретишь. Хотя, откуда им тут взяться… уж стая позаботилась! Все равно запомни: не разговаривать! Те сразу просекут, кто ты. И стая лишится такого хорошего воина.

– О, Кота! – Как всегда неожиданно из толпы возник Ломлес. Хвала небесам, брат не стал набрасываться с ножом, сразу признав Коту. – Уже прибарахлилась. Хорошая маскировка, не то, что Чилва тут намудрила. И главное – делу не мешает! Пошли, есть для тебя задание.

Кродос мгновенно скорчил умную физиономию и скользнул следом за братом. Кота, недоуменно пожав плечами, проследовала за ними. Перед девушкой, как и раньше, расступался народ, образуя широкий проход в направлении взгляда. В конце импровизированного коридора она увидела огороженную площадку.

Мостовая здесь была щедро усыпана желтым песком. Шаткое ограждение облепили люди. Они кричали, махали руками и всячески выражали бурные эмоции. В середине круга, натужно пыхтя, сцепились двое мужчин. На каждом были только кожаные брюки, тела блестели от пота, волосы грязными сосульками скрывали лица. Кота вздрогнула, разглядев на шеях утыканные острыми шипами кованые ошейники. Причем и с наружной, и с внутренней стороны, на коже уже виднелись следы кровоподтеков.

Тут, у полусгнившего столбика, к которому тянулись цепи от ошейников борющихся, она увидела и остальных братьев. Лица их были сосредоточены, брови – нахмурены.

– Кота? – удивленно взмахнул руками рыжий Ковес. – Ну и дела!

– Думаю, она поможет, – с заметным сомнением протянул Ломлес, задумчиво разглядывая девушку.

– Чем помочь? – заинтересовалась Кота, разглядывая борющихся. Цепкий взгляд сразу выделил одного. Он был пониже и явно худосочнее своего мускулистого соперника. Не зря девушка обратила на него внимание. Воин был явно лучше подготовлен, знал, где слабые места у противника и как уйти от нападения. Но движения его больше подходили бы для схватки на мечах. – А почему они дерутся? Тот, пониже, лучше бы мечом орудовал.

– Девочка все видит, – довольно усмехнулся загорелый Уварос. – Объяснять долго, нужно освободить его. Хозяин продать его отказался. Мы надеялись, что ты, – в образе прекрасной дамы, – сумеешь заговорить скряге зубы, пока мы освободили бы беднягу.

– Кому тут зубы заговорить? – холодно уточнила Кота, с заметным хрустом разминая руки.

– Заговорить, а не лишить всех зубов, – холодно осадил ее Ломлес. – Драку затеять и без тебя бы смогли. А ты теперь с виду локки. Кто знает, клюнет ли хозяин на столь опасную приманку? Хотя, попробовать стоит, очень не хочется город на уши поднимать. Вдруг, это вообще не он…

– Кто «он»? – растерянно спросила Кота. Она пристально следила за юрким противником, но внешний вид раба ни о чем ей не говорил. Девушка никогда раньше не видела этого человека.

– Кота, послушай, – Ломлес развернул девчушку к себе и, чуть наклонившись, заглянул в черные глаза. – Вон видишь того мужика в фиолетовом камзоле и красных облегающих штанах?

– Вон того петуха? – смеясь, уточнила девушка, указав пальцем на улыбчивого мужчину средних лет, тщательно приглаживающего белесые усы.

– Того, – немного разочарованно вздохнул Ломлес. Кота совсем еще девчонка! – Нужно построить ему глазки, поманить. Так, чтобы он пошел за тобой, привлечь внимание. Если он не увидит, кто освободил раба, то ничего сделать не сможет.

– Как это – глазки построить? – растерялась Кота.

– Ох, девочка, – схватился за голову суровый воин. – Никак не думал, что женщину нужно учить подобным вещам! Ну… подмигни что ли, пальчиком помани… там, пуговку расстегни…

– Попробую, – задумчиво протянула Кота, обдумывая задание. – А что, если он не пойдет?

– Надо сделать так, чтобы пошел, – строго наказал Ломлес.

– Надо – сделаем, – беззаботно пропела Кота. Ее вдруг охватило воодушевление, ведь это первая возможность проявить себя, доказать всем, что она уже не ребенок.

Оглядевшись, Кота задумчиво обошла вокруг небольшого возвышения, на котором расположились знатные вельможи и соседние харцы, наблюдающие за боем. Юркий мужичок сновал среди них, собирая звонкие монеты. Тот, кого надо было отвлечь, и так почти не смотрел на площадку с песком, поскольку «петух» попеременно бросал жадные взгляды то на деньги гостей, то на декольте их спутниц.

Кота откинула капюшон, попыталась пятерней причесать колтуны черных волос, ослабила шнуровку жилетки, расстегнула верхние пуговицы рубахи, почти оголяя грудь. Один из мужчин на помосте округлил глаза, перегнувшись через перила, и, потеряв равновесие, рухнул в толпу простолюдинов. Кота смущенно кашлянула, видимо, перестаралась, и застегнула пару пуговиц. Но даже оставшегося декольте было достаточно, чтобы отвлечь внимание вельмож от борьбы.

– Ой, смотри, какая красотка! – воскликнул один.

– Да она же – локки, – поморщился сосед, с опаской глядя на Коту.

– Да хоть степная ведунья! – восхищенно отозвался первый. – Она прекрасна! Пусть меня заколдует…

«Петух» озирался в поисках той, кому предназначались лестные слова. Нашарив в толпе локки, вытаращил белесые глаза и медленно залился краской. Кота усмехнулась и подмигнула. Мужчина сглотнул и огляделся в поисках везунчика, но все вокруг смотрели на него самого. С долей зависти, что на разодетого прохиндея обратила внимание такая красавица, пусть и опасная.

«Что там дальше, по плану», – судорожно вспоминала Кота, которой удалось привлечь внимание хозяина раба. – «Ах, да! Поманить».

Она подняла руку и, медленно отставив пальчик, кокетливо поманила «петуха». На память неожиданно пришли слова Лая о женских ножках, Кота поставила носок сапога на лавочку, бесцеремонно спихнув с нее грязного простолюдина, откинула плащ за спину, показывая стройное бедро, обтянутое темной тканью. С помоста раздался зазывный свист. Дамы, все как одна, достали веера и принялись остервенело ими обмахиваться, ревниво глядя на соперницу. Увы, они ничего не могли противопоставить локки в облегающих брючках.

Кота еще раз подмигнула «петуху» – тот уже побагровел, – и, развернувшись, медленно двинулась в сторону палаток. Она не оглядывалась, чувствуя, что мужчина наверняка пойдет следом.

– Веди его к тому проходу, – шепнул Авес, наблюдая, как хозяин раба чуть ли не кувырком скатывается по лестнице, стараясь не упустить Коту из вида.

Девушка убыстрила шаг, пробираясь в толпе. Хозяину было еще сложнее, ведь ему, в отличие от локки, дорогу не уступали. Так что Кота первой добралась до прохода, в котором не так давно столкнулась с Лаем, терпеливо дождалась, пока «петух» увидит ее, снова поманила пальчиком, и скрылась между палаток.

Небольшая площадка была пустынна. О нескладном юноше напоминало лишь темное смердящее гарью пятно на земле. Кота застегнула скользкие пуговки и зашнуровала жилет, выпустив поверх шикарное жабо. В коридорчике мелькнул фиолетовый камзол заманиваемой дичи. Кота усмехнулась яркому сочетанию. Охваченный страстью мужчина принял ужимку за призывную улыбку и бросился к ней, но был тут же перехвачен железной хваткой сурового Ломлеса. Следом появился Уварос и хитро подмигнул.

– Какая ты у нас оказывается роковая, сестричка! Кто бы мог подумать.

Кота в ответ лишь фыркнула. «Петух» извивался и бросал испуганные взгляды на Коту и Увароса. Он бы и на Ломлеса смотрел, но не мог развернуться в сильных руках.

– Что такое? – пропищал он осипшим от страха голосом. – Что вы хотите со мной сделать?

– То же, что ты хотел сделать с нашей сестричкой, проказник, – иронично сощурился Уварос. Мужчина смертельно побледнел и затих, изобразив обморок.

Ломлес покачал головой, пытаясь пристыдить разошедшегося брата.

– А я что? – обезоруживающе улыбнулся Уварос, убирая с лица прядь волос. – Ведь все равно отпускать нельзя, он видел нас. Да и раб, возможно, пожелает отомстить своему обидчику.

– И то верно, – пробурчал Ломлес, оглушив пленного рукоятью меча. «Петух» обмяк. Воин завернул бесчувственное тело в плащ и закинул «мешок» на плечо.

Они осторожно выбрались из-за палаток, выглядывая в толпе остальных братьев. Люди на площади словно обезумели. Народ разбегался, кто куда. Крики «Слуги Мороса!», стоны задавленных, нескончаемый визг дам, – благородных и не совсем. Кота удивленно наблюдала за беснованием толпы, сама прижавшись к стене. Тут как всегда, как из-под земли, вырос бесстрастный Авес.

– Он у нас, все уже двигаются к воротам.

– Удачно посеяли панику, – одобрительно кивнул Ломлес. – Слуги Мороса – беспроигрышный вариант.

– Ага, человеческие суеверия нам на руку – кивнул Авес и нахмурился. – Нужно поторопиться!

– Да, стража не дремлет, – согласился Уварос. – Скоро всех успокоят.

– Не это, – отмахнулся Авес. – Прошел слух, что харц вернулся с охоты.

– Как бы охота не продолжилась в его замке, – проворчал Ломлес, беспокойно поглядывая на Коту: – Накинь капюшон, детка. И быстро следуй за нами.

Детка! Ну, вот, как соблазнять всяких франтов – так взрослая, а в остальное время – дитя. Кота угрюмо последовала за Ломлесом, размышляя о несправедливости жизни. Но, потеряв из виду спину брата, вздрогнула и огляделась. Крики стихли. На площади царила почти мертвая тишина. Привыкнув к свободному перемещению, она не сразу сообразила, что широкая дорога – это не просто испуганные магом горожане, а расступившиеся перед харцем подданные.