Официальная религия древнего Израиля отличалась от верований соседних народов не только своим монотеизмом, но и демонологией – в библейской теологии демоны были всецело покорны Единому Богу и выполняли его приказания. Демонология Ветхого Завета дает возможность обьяснить причину и источник зла в мире. На демонов возлагалось все то, что противоречило чистым моральным качествам Яхве. Для подтверждения доктрины монотеизма все прочие мифологические персонажи, включая злых духов, подчинены Яхве либо прямо, либо косвенно, поэтому равного противника, как в других дуалистических религиозных системах, у Яхве нет.

Ранние работы по «демонологии Ветхого Завета» были написаны в то время, когда сравнительное религиоведение было популярно, и антропология, а также интерес к месопотамским и ханаанским параллелям начинали расти. Библеисты обычно обращались к древним ближневосточным религиям и культурам для объяснения трудных отрывков из еврейской Библии, чтобы найти параллели или «оригинал» сложных терминов и понятий. Обеспокоенность происхождением израильской религии побудила ученых искать и находить следы древних религиозных верований в Ветхом Завете. Поскольку вера в «злых духов» считалась распространенной в древних культурах, а также в еврейской традиции, утверждалось, что такая вера должна быть отражена и в Ветхом Завете.

Таким образом, проведя некоторые параллели, мы видим что демоны из Ветхого завета, известны как боги в ханаанской (месопотамской) религии. Но с приходом монотеизма, они были демонизированы. В редких случаях некоторые боги, становились частью двора Яхве, их качества были успешно им ассимилированы, а они стали абстрактными воплощениями его мощи и силы.

Яхве

Во встречи Моисея с Богом, он проявляет себя как источник вечной жизни, показавшим себя в чуде неопалимой купины: «Моисей пас овец у Иофора, тестя своего, священника Мадиамского. Однажды провёл он стадо далеко в пустыню и пришёл к горе Божией, Хориву. И явился ему Ангел Господень в пламени огня из среды тернового куста. И увидел он, что терновый куст горит огнём, но куст не сгорает. Моисей сказал: пойду и посмотрю на сие великое явление, отчего куст не сгорает. Господь увидел, что он идёт смотреть, и воззвал к нему Бог из среды куста, и сказал: Моисей! Моисей! Он сказал: вот я! И сказал Бог: не подходи сюда; сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая» (Исход 3:1—5). «И сказал Моисей Богу: вот, я приду к сынам Израилевым и скажу им: Бог отцов ваших послал меня к вам. А они скажут мне: как Ему имя? Что сказать мне им? Бог сказал Моисею: Я есмь Сущий. И сказал: так скажи сынам Израилевым: Сущий послал меня к вам» (Исход 3:13—14).

«Я есмь Сущий» – это синодальный вариант перевода. В древнееврейском оригинале оно произносится оно как Ehyeh Asher Ehyeh. В Септуагинте (переводе на греческий III века до н. э.) самоименование Яхве передано как – «Я есть Тот, Кто есть». Наиболее вероятна связь имени с глаголом hyh (ивр. «быть» или «жить»), тем самым оно допускает значение: «Он есть», «Он есть (Бог) живой» или «Он даёт жизнь». Имя Яхве заключает в себе тайну и дар. Древнееврейский глагол hyh означает не только бытие, но и явное присутствие. Он характеризует не сущность, а существование. Выражение вероятнее всего означало «Тот, Который жив». Во всей Библии он представляет себя как живой Бог, всегда присутствующий и всегда действенный.

Тетраграмматон в иудейской религиозной и каббалистической традициях – четырёхбуквенное имя Бога, считающееся собственным именем Бога, в отличии от других титулов Бога. Тетраграмматон записывается следующими четырьмя буквами иврита: йуд, хей, вав, хей, образующими слово др.-евр. YHWH. Это имя Бога встречается в Танахе (Ветхом Завете) чаще всего (более 6 тысяч раз), впервые встречается во второй главе Книги Бытия (2:4), упоминается в десяти заповедях.

Огненная природа Яхве

Горящий куст есть ничто иное, как маломасштабное проявление Бога. Хотя в Библии никогда прямо не говорится, что тело Яхве состоит из огня, нескольких отрывков из разных текстов связывает его с огнем. По этой причине в Еврейской Библии существует строгий запрет на изображение Бога (Исход 20:4—5; Второзаконие 5:8—9; Исход 44). Более того, согласно Второзаконию, Яхве оставался бесформенным, подобно огню, во время своей теофании на Хориве.

В целом Яхве изображается как воинственный бог огня: «пламенный меч» (Бытие 3:24), «пламя огня» (Бытие 15:17), Левит (10: 1—3), «среда огня» (Второзаконие 4:11—12), «огонь небесный» (Бытие 19:24, Числа 16:35), «всесожжение» (Бытие 8:20, 22:2, Иcход 12:8—10, 24—25, 29), «столп огненный» (Исход 13:21—22, 14, 19—20), «огонь поядающий (Исход 24:17, Второзакние 4:36, 9:3), «воспламенившийся гнев» (Числа 11:1—3, 12:9), «стрелы огненные» (Песнь Песней 8:6), «клубящийся огонь» (Иезекииль 1:4), «огонь ярости» (Иезекииль 22:31).

Сопоставив другие описания и эпитеты Яхве видим, что их всех объединяет одно – божество описывается, как находящееся, буквально живущее в огне как своей родной стихии. Поэтические метафоры во всей Библии описывают Яхве как огненное божество. Бог в образе огня и дыма заключает завет с Авраамом (Бытие 15:17). Яхве говорит с Моисеем на горе Синай из горящего куста (Исход 3:2—4), Моисей получает скрижали на горе Синай, охваченной огнем (Исход 19:18; 24:17), причем Бог говорит из пламени (Второзаконие 4:12,33,36; 5:4,22; 9:10), ведет евреев из Египта в образе огненного столпа (Исход 13:2—22; Неемия 9:12,19; Псалтирь 77:14; 104:39; Исаия 4:5), учит священников использовать огонь для жертвоприношений (Левит 1:4). Он же ставит у врат Эдема херувима с огненным мечом (Бытие 3:24). Огонь неоднократно используется Богом как оружие, защищающее или карающее. Отсюда происходит представление о единстве и единосущности адского и божественного огня как жара бога, составляющего блаженство достойных, но мучительного для грешников.

Во всей Библии Огонь – это средство, с помощью которого Яхве общается со своим народом. Старая поэзия Израиля и пророческая литература изображают божественный огонь, как глаза, дыхание, рот и язык Яхве. Он использует огонь для выполнения задач, которые люди выполняют своим телом. Хотя это пламя не выражает полную природу Яхве, но оно является силой, с помощью которой он физически взаимодействует с материальным миром.¹

Пламя – свидетельство присутствия Бога: «Когда зашло солнце и наступила тьма, вот, дым как бы из печи и пламя огня прошли между рассеченными животными. В этот день заключил Господь завет с Аврамом» (Бытие 15:17)

В Песни Песней, великом гимне любви, так же появляется имя Яхве. Его огненное теофаническое присутствие воплощает в себе всю весть Песни. Читаем: «Положи меня, как печать, на сердце твоё, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы её – стрелы огненные; она пламень весьма сильный» (в оригинале «само пламя Яхве»). (Песни Песней 2:5) Таким образом, в Песни любовь изображается как неукротимое пламенение, огонь Яхве.²

На протяжении всей Библии Яхве часто изображается как «живущий в пламени»: «Потряслась и всколебалась земля, дрогнули и подвиглись основания гор, ибо разгневался Бог; поднялся дым от гнева Его и из уст Его огонь поядающий; горячие угли сыпались от Него.» (Псалтырь 17:8—9). «Гора же Синай вся дымилась от того, что Господь сошёл на неё в огне; и восходил от неё дым, как дым из печи, и вся гора сильно колебалась; и звук трубный становился сильнее и сильнее. Моисей говорил, и Бог отвечал ему голосом» (Исход 19:18—19).

Согласно Библии, Яхве может общаться со своим народом посредством огня, он ведет их по пустыне в виде огненного столба, наблюдает за происходящим из среды огня, принимает жертвы всесожжения. Яхве говорит с людьми из огня: «Вы приблизились и стали под горою, а гора горела огнем до самых небес, и была тьма, облако и мрак. И говорил Господь к вам из среды огня; глас слов Его вы слышали, но образа не видели, а только глас». Второзаконие повторяет этот момент – люди не видели лица, а только слышали: «Твёрдо держите в душах ваших, что вы не видели никакого образа в тот день, когда говорил к вам Господь на Хориве из среды огня» (Второзаконие 4:11—12,15).

В повествовательных текстах Библии Яхве использует огонь как средство для взаимодействия с материальным миром. Причём все жертвы Богу полагалось непременно сжигать: «это пища огня – приятное благоухание Господу; весь тук Господу» (Левит 3:16). Согласно Библии, с жертвенником в Скинии и Храме Соломона были связаны ряд чудесных явлений: несмотря на то, что на нём всё время горел вечный огонь, жертвенник не повреждался, хотя он был расположен под открытым небом, дождь ни разу не потушил на нём огня, столб дыма всегда поднимался от жертвенника вертикально к небу, и его не относило ветром, дым не имел запаха жженой плоти.

Помимо прямых описаний Яхве как Живущего в пламени, в иудейских преданиях I тыс. н. э. сохранилось достаточно много рассказов о сверхъестественных действиях Бога, которые также служат очевидными подтверждениями его огненной природы. В Агаде – являющейся сборником повествований и комментариев к предписаниям Талмуда, сверхъестественное проявление Яхве в этом мире описано как потустороннее пламя: «Рав Симеон бен Лакиш говорил: – Данный Моисею Завет был начертан чёрным огнём по белому пламени, запечатан печатью огненной и в покров огненный облачён. Стиль, которым производились письмена, Моисей вытер о свои волосы – и стало исходить сияние от лица его». «…Слушай, – отвечал Моисей, – я – сын Амрама; трёх лет от рождения я пророчествовал, возвещая, что мне предопределено из огня пламенеющего Тору принять». Символика огня получает особенно глубокие измерения, поскольку огонь – это метафора для описания и самого бога в Библии: «Ибо Господь Бог твой есть огонь поядающий, Бог ревнитель» (Второзаконие 4:24).

Богоявление и образ действий Яхве так же часто упоминаются в Библии как вулканическое событие, и в ранних текстах он имеет черты бога подземного огня. В Библии описывают Яхве как огненное божество, которое заставляет горы дымить (Псалтырь 143:5) и плавит их (Исаия 64:1), точно так же, как плавильщики плавят руду для получения меди и других металлов. Фактически, в Псалме 17:9 Яхве изображен как антропоморфизированная печь: «поднялся дым от гнева Его и из уст Его огонь поядающий; горячие угли сыпались от Него.» Эти строки отображают архаичные представлений о Яхве как огнедышащем вулкане.

Исследователями высказывалось предположение, что изначально имя Яхве носил бог-воин, владыка вулканов, и поклонялись ему в земле Мадиамской (нынешняя Иордания). Образ божества, созданный очевидцами извержений мадиамского вулкана – пламя и столб дыма, исходящие из вершины горы, постепенно трансформировался, и в более поздних текстах Яхве стал представляться повелителем всех стихий, а не только подземного огня.³

Огненный образ Яхве описывается и во Второй книге Еноха: «И вы слышите слова мои из уст моих, подобно вам созданного человека; я же слышал из уст Господа, огненных, ибо уста Господа – как печь огненная, и слова его – как пламя огненное исходят. Вы, чада мои, видите лицо моё, подобно вам созданного человека, я же видел лицо Господа, как железо, раскалённое огнём, испускающее искры. И вы видите глаза, подобно вам созданного человека, я же видел очи Господа, светящиеся, как лучи солнца, ужасающие глаза человеческие» (18:5—7).

Оборот «Печь огненная» часто употребляется в Ветхом Завете. Выражение впервые использовано в Псалтири (20:10): «Во время гнева Твоего Ты сделаешь их, как печь огненную; во гневе Своем Господь погубит их, и пожрет их огонь». Огненная печь – это символ божественного возмездия за человеческие грехи и непризнание его власти. В поздних ветхозаветных книгах формируется представление о печи как о месте мук грешников, что в дальнейшем будет развито в концепции Ада и Сатаны в Новом Завете.

В другом знаменитом библейском видении, приведённом в Книге пророка Даниила, Яхве уподоблен Царю, сидящему на пылающем троне: «Видел я, наконец, что поставлены были престолы, и воссел Ветхий днями; одеяние на Нём было бело, как снег, и волосы главы Его – как чистая волна; престол Его – как пламя огня, колёса Его – пылающий огонь. Огненная река выходила и проходила пред Ним; тысячи тысяч служили Ему и тьмы тем предстояли пред Ним; судьи сели, и раскрылись книги» (Даниил 7:9—10). В Книге пророка Даниила Бог Израиля может не только пребывать в пламени, но и одаривать своих праведных поклонников неуязвимостью к огненной стихии. Отказавшиеся поклоняться золотому тельцу Седрах, Мисах и Авденаго совершенно не пострадали в раскалённой печи.

В Книге пророка Захарии автор обещает от имени Яхве истребление большей части человечества, а оставшимся сулит погружение в огонь, который, однако, не убьёт их, а обратит в веру в Яхве: «И будет на всей земле, говорит Господь, две части на ней будут истреблены, вымрут, а третья останется на ней. И введу эту третью часть в огонь, и расплавлю их, как плавят серебро, и очищу их, как очищают золото: они будут призывать имя Моё, и Я услышу их и скажу: „это Мой народ“, и они скажут: „Господь – Бог мой!“» (Захария 13:8—9).

Происхождение Яхве

В Библии есть некоторые свидетельства о заимствовании евреями культа Яхве через Моисея у мадианитян (точнее, у одной из их ветвей – кенитов). Кенеи или Кениты – родственное евреям библейское кочевое племя (Бытие 15:19; 1 Паралипоменон 2:55), обитавшее на северо-западе Аравии. Из этого племени происходил тесть Моисея Иофор (Книга Судей 1:16).

Эта гипотеза подтверждается свидетельствами того, что первая встреча Яхве и Моисея, во время которой они проводят личную беседу (Исход 3), происходит на святом месте, расположенном недалеко от лагеря Иофора священника (Исход 3:1). Таким образом, этот текст указывает на то, что Иофор был вовлечен в деятельность святого места, где Моисей впервые встретился с Яхве. В более широком смысле это подразумевает, что Иофор, член кенитского племени (Книга Судей 1:16), был жрецом Яхве в доизраильской форме поклонения божеству. А Синай был святым местом даже до того, как Моисею было дано какое-либо откровение. (Исход 3:5)

В Библии расходятся данные о том, когда началось почитание Яхве. Согласно Яхвисту Бог пользуется этим именем, начиная с Книги Бытия, подразумевая таким образом, что это имя столь же древнее, как и история сотворения мира: «Адам познал Еву, жену свою; и она зачала, и родила Каина, и сказала: приобрела я человека от Яхве» (Бытие 4:1).

Этот отрывок дает понять, что Яхве служил активным участником первого человеческого зачатия. Поэтому, кениты считали своего предка Каина – сыном бога.⁴

Имя Каин совпадает с родовым именем племени кенитов. В языке Еврейской Библии слово qeni «кенит» или «кенеянин» является образованным от слова qayin. Название «кенит» или Qeni, идентично арамейскому слову, означающее кузнец, которое, в свою очередь, является родственным иврита Qayin, со значением «копье».

Каин – изгнанник из плодородной земли и странник по пустыне. Это соответствует кенитам, которых Израиль знал как кочевников. Израильтяне считали кочевую жизнь проклятием и единственный способ, которым они могли объяснить это, так это то, что предок кенитов убил своего брата и в наказание был изгнан из Ханаана. В изгнании он не имел доступа к святилищам Яхве, где убийца был бы в безопасности от кровной мести, но в качестве компенсации за эту потерю Яхве наложил на него отметку, которая защищала его от вреда.

После убийства Авеля «Яхве положил на Каина знак, чтобы никто, встретившись с ним, не убил его» (Бытие 4:15). По всей видимости, Каинова печать – есть не что иное, как особый знак принадлежности к племени кенитов, признак их особого статуса и близости к Яхве. Это может означать только то, что кениты носили на своих телах какой-то знак, который обозначал их как поклонников Яхве и защищал их от зла, когда они контактировали с израильтянами. Татуированные символы расового или религиозного братства были обычным явлением в древности, вероятно это был знак на руке или лбу. Учитывая то, что этот знак восходит к Каину, отцу расы, то это указывает на веру в то, что с незапамятных времен кениты были поклонниками Яхве. Это соответственно, доказывает то, что Яхве был родовым богом кенитов.⁵

Кениты были самыми верными приверженцами культа Яхве, сохранявшие изначальный образ жизни кочевников Мадиама. Помимо того, ряд текстов Библии отражает древнюю традицию о пришествии Яхве из областей, близких к Мадиаму: «Яхве пришёл от Синая, открылся им от Сеира, воссиял от горы Фарана и шёл с сонмами святых» (Второзаконие 33:2); «Когда выходил ты, Яхве, от Сеира, когда шёл с поля Эдомского, тогда земля тряслась» (Книга Судей 5:4) «Бог от Фемана грядет и Святый – от горы Фаран. Покрыло небеса величие Его, и славою Его наполнилась земля.» (Аввакум 3:3).

Внебиблейским подтверждением этой теории служит упоминание о «Яхве Теманском/Феманском» (yhwh tmn) в надписи примерно 800 г. до н.э., обнаруженной при раскопках израильского караван-сарая в Кунтиллет-Аджруде. А самые ранние письменные свидетельства об этом культе содержатся в египетских надписях XIV – XIII в. до н.э., упоминающих «Яху в земле Шасу» расположенную к северо-востоку от Египта, то есть в Мадиаме, где по всей вероятности Яхве почитался как бог вулканов.³

Именно там мадиамские жрецы Яхве обратили Моисея в свою веру. Когда евреи вместе с Моисеем покинули окрестности Синая-Хорива, они смогли, после опасных странствий, закрепиться на территории древней Палестины. Новообращённые яхвисты оставались адептами вулканического божества и поклонялись ему на высотах. Религиозное рвение поддерживалось рассказами о небывалом могуществе подземного бога вулканов и землетрясений. К концу I тыс. до н. э. Яхве остался огненным божеством, но его пламя считалось уже сверхъестественной природы и ему уже поклоняются в Храме.

Мадианитяне были арабским племенем, занимавшимся металлургией и торговлей пряностями, чья база находилась на северо-востоке Аравийского полуострова, но досягаемость расселения была намного шире, с очагами, живущими на юго-западе Синайского полуострова, в южной части Трансиордании и Арава (пустыня на юго-востоке Негев).

На основании египетских записей, относящихся к 14 веку до н.э., мы знаем, что мадианитяне были не единственной этнической группой, проживающей в этом районе. Речь идет о ранее упоминавшихся кочевниках Шасу. Поскольку более поздняя библейская традиция изображает Яхве «идущим из Сеира», Шасу, родом из Моава и северного Едома/Сеира, стали одним из основных элементов в соединении, которое составило Царство Израиля. Описание Шасу лучше всего соответствует описанию первых израильтян. ⁶

Если Яхве происходит из страны кочевников среди мадианитян и других племен, то значение имени должно быть из арабской языковой семьи, а не из еврейской языковой семьи. В 1956 году ученый Шеломо Дов Гойтейн предположил, что название происходит от арабского корня Hwy, и слова hawaya, что означает «любовь, привязанность, страсть, желание». Он связал это предложение с отрывком из 34-й главы Исхода в своде законов, известный как Ритуальный Декалог. Один из законов, запрещающий Израилю поклоняться другим богам, гласит: «ибо ты не должен поклоняться богу иному, кроме Господа; потому что имя Его – ревнитель; Он Бог ревнитель.» (здесь используется термин qanna, что переводится как ревность или страсть). Гойтейн предполагает, что имя Яхве означает «Страстный», и что оно происходит от этого (прото) арабского термина, обозначающего страсть. Это отражает идею о том, что связь Яхве со своими прихожанами основана на страстной любви, и Яхве гневается и ревнует, если прихожане поклоняются другим богам, помимо Него.⁷

Племена Шасу

В двух египетских текстах, в одном из XIV века до н.э. и в другом из XIII века до н.э., упоминается «земля Шасу Yhw». Это делает Тетраграмматон топонимом, связанным с Шасу, которые, согласно другим египетским текстам, были кочевниками, находившимися в районе Едома. Само слово представляет собой египетские или семитские глаголы: «блуждать» от первого; и «грабить» от последнего.⁸

Ученые в целом согласны с тем, что Шасу внесли основной вклад, если не основную линию, в последующий израильский этнос. Иероглифическое изображение очень точно соответствует еврейскому тетраграмматону YHWH, или Яхве, и более чем на пятьсот лет предшествует самому древнему появлению этого божественного имени – на Моавитском камне.⁹ К 14 веку до н. э., до того как культ Яхве достиг Израиля, группы едомитян и мадианитян поклонялись Яхве как своему богу.¹⁰

Термин Шасу встречается во множестве иероглифических текстов Нового Царства, включая военные, административные и дипломатические документы. Две надписи Нового Царства, которые относятся к «земля Шасу Yhw», находятся в топографических списках. Один список находится в Soleb, а второй – в Amara-West. Раздел топографического списка Амара-Вест, который содержит ссылку на «земля Шасу Yhw», почти наверняка был скопирован из более раннего списка в Солебе.¹¹

Некоторые ученые связывают израильтян с Шасу. Шасу – семитские кочевники в Южном Леванте с конца бронзового века до раннего железного века или третьего промежуточного периода Египта. Они были организованы в кланы под предводительством племенного вождя и описывались как разбойники, действовавшие от Изреельской долины до Ашкелона и Синая.¹²Их действительно описывали как пастухов, живущих в палатках, воинов, врагов Египта, но также и как наемников, включенных в египетскую армию.

Имя «Израиль» впервые в истории появляется на стеле победы (1207 г. до н. э.) фараона Меренптаха, (если слово «I.si.ri.ar» на стеле толковать как «Израиль»): «Уведён был Ашкелон, схвачен был Газру, Иеноам сотворён несуществующим, Израиль пуст, нет его семени». Восставшие города были сурово наказаны.

В ходе этого похода египтяне захватили свыше 9 тысяч рабов. Среди пленных, приведённых в Египет в результате этой кампании, упомянуты обитатели Ханаана, а также Шасу – племена пастухов, обитавших между египетской Дельтой и Палестиной. Точные даты этих событий, затронувших судьбу лишь юга Палестины, неизвестны.

Ученые утверждают, что первых израильтян, полукочевых горцев в центральной Палестине, упомянутых на стеле Мернептах в конце 13 века до н.э., следует идентифицировать как анклав Шасу. Шасу лучше всего соответствует описанию первых израильтян. ⁶

Египетские тексты конкретно отождествляют народ Шасу с Едомом и горой Сеир, а на хорошо известной стеле балуа из Моава изображен местный правитель, носящий головной убор Шасу. Таким образом, мало сомнений в том, что египтяне ассоциировали Шасу с пересеченной холмистой местностью к востоку от долины Иордана и Вади-Араба и, возможно, с пустыней, лежащей за ними. Но египтяне чаще встречали людей, которых они называли «шасу», к западу от Трансиордании от юга Сирии до Негева.¹³

Группа текстов помещает Шасу в Южную Трансиорданию. Краткие списки топонимов в нубийских храмах содержат шесть топонимов, расположенных в «земле Шасу». Те, которые можно идентифицировать, находятся в Негеве или Едоме. Один из шести, Сеир в Едоме, найден в другом месте в связи с Шасу. ⁸

[В целом в списке упоминаются шесть групп Шашу: Shasu S’rr, Shasu Rbn, Shasu Sm’t, Shasu Wrbr, Shasu Yhw, Shasu Pysps.]

Некоторые исследователи отождествляет Шасу с едомитянами и утверждают, что Яхве сначала поклонялись как едомитянскому богу. Они также утверждает, что одно колено едомитян отделилось от основной части, двинулось на северо-запад и стало одним из колен израильтян, взяв с собой своего бога Яхве.⁶

Одним из самых интригующих документов Девятнадцатой династии, относящимся к Шасу, является письмо, датированное 1192 годом до нашей эры, в котором частично говорится: «Еще одно сообщение моему Господину: мы закончили пропускать племена шасу из Едома через крепость».¹⁴

Люди, которых египтяне называли «шасу», являются одной из загадок в борьбе между Египтом и его соседями во времена Империи. Они снова и снова появляются в египетских текстах и часто изображаются на стенах храмов, однако они остаются неуловимой группой, несмотря на то кажущееся значение, которое им придается в дошедших до нас документах. Определяющий признак указывает на то, что они были кочевым пастырским народом в южной части Палестины. Египтяне порой вели военные кампании против бедуинов Шасу.

Наскальный рисунок в Тимне в Вади-Арабах, на котором изображена группа вооруженных людей, одетых в килт с кисточками, типичную одежду Шасу. Важной характеристикой, по которой можно идентифицировать Шасу, является их головной убор («Шасу» более поздних времен, а именно Восемнадцатой династии не носит головной убор). Их одежда очень напоминает одежду израильтян.¹³

В нескольких представлениях Шасу на египетских рельефах и картинах они изображались как воины, вооруженные луками и стрелами и одетые в килты с кисточками. Исследователи приравняли эти кисточки к библейским, которые израильтянам было велено носить (Числа 15:38—9; Второзаконие 22:12), и что некоторые евреи все еще носят сегодня.¹⁵

Распознавание фигур Шасу в египетском искусстве является серьезной проблемой, поскольку существует относительно немного случаев, когда фигуры явно идентифицируются как Шасу в сопроводительном тексте. Исследователи нашли 23 графических изображения Шасу. Две сцены из азиатских войн Сети I в Карнаке показывают группы заключенных, помеченных как «павшие Шасу». Карнакские рельефы сохраняют другую группу фигур, идентифицированных как «Шасу, которые охраняют его величество», что является единственным свидетельством использования наемников Шасу в египетской армии. Наконец, есть противоречивый рельеф в Мединет-Абу, на котором изображены и названы имена нескольких побежденных правителей, среди которых «царь павших Шасу».¹³

На сегодняшний день в Тимне в Зоне 34 было найдено 19 престижных текстильных фрагментов, окрашенных в красный и синий цвет, аналогичные фрагменты были также найдены в Зоне 30 и в убежище шахтеров. Они напоминают «синие и алые» ткани, упомянутые 28 раз в книге Исход, в связи с тканевыми простынями скинии (например Исход 26:1,31,36; 27:16) и одеждами священников (например Исход 28:8, 33; 39:1) Вероятно, это дополнительная связь между Шасу, культом металлургов и библейско-израильскими обычаями.¹⁶

Cвязь Шасу с медной промышленностью вызывает растущий интерес, особенно в долине Арабах, которая богата месторождениями меди. Многие египетские артефакты были обнаружены в святилище горняков в Тимне, но реальная роль египтян в этой отрасли была ограничена. Святилище на самом деле принадлежало местным пустынным племенам, к которым присоединились египтяне. Технология добычи и плавки, а также организация работ находились в руках жителей пустыни. Единственными кандидатами на контроль над этой огромной индустрией были жители пустыни – Шасу.

Предполагается даже, что организация Шасу вокруг медной промышленности вывела их на уровень «племенного царства», которое на самом деле стало базой для возникновения Едомитянского царства.¹⁷Из-за огромной важности Арабах как источника меди и из-за доминирования Шасу в металлургической промышленности одно из предлагаемых отождествлений «земля Шасу Yhw» находится именно в этом регионе¹⁸. Дополнительные находки из Тимны могут связывать Шасу с Израильскими традициями.

Центральной группой Шасу в медной промышленности, по-видимому, являются кениты, о которых говорится в ряде исследований. Каин, их предок, упоминается как первый кузнец по меди и железу (Бытие 4:22; 1 Паралипоменон 4:13—14). Он был проклят Богом как «странник» (Бытие 4:11—12), что является точной параллелью египетскому термину «Шасу». Принадлежность кенитов к производству меди, кажется, имеет давнюю историю.

Археологические находки подтверждают что кениты, мадианитяне и другие группы шасу были вовлечены в медную промышленность, в то время как мадианитская керамика также свидетельствует о международной торговле медью и арабскими экзотическими товарами. Связи кенитов с медной промышленностью, их союза с Израилем и присоединения к колену Иуды (Книга Судей 1:16, 4:11, 1 Царств 15:6) дает нам на шаг ближе к мадиано-кенитской гипотезе происхождения Яхве.

Большинство египтологов производят имя Шасу от египетского глагола, означающего «блуждать», и, таким образом, переводят его как «кочевники» или «бедуины». Предполагает, что иероглифическая фраза «земля Шасу Yhw» должна быть переведена как «земля кочевников, поклоняющихся Богу Яхве»

Эти кочевники шасу часто вступали в конфликт с египтянами, и в случае захвата их заставляли работать в таких местах, как медные рудники в Тимне – недалеко от сегодняшнего портового города Эйлат. Идея о том, что группа Шасу могла слиться с ранними израильтянами, также считается одним из наиболее правдоподобных объяснений того, как евреи приняли Яхве в качестве своего божества-покровителя.

Храм в Тимне

Первые свидетельства культовых практик на южных окраинах Леванта, которые могут быть связаны с истоками яхвизма, появляются в последние столетия позднего бронзового века и в ранний железный век. В этот период возникло несколько оседлых сообществ, расположенных в северном Негеве, в низинах Едома и в оазисах северного Хиджаза. Из египетских официальных документов известно, что египтяне называют эти местные полукочевые группы Шасу.

Группа полукочевников жила немного к северо-востоку от области, которую Птолемей называет Мадиам, в области, известной как оазис Курайя. Жители Курайи также были экспертами в металлургии, в частности в плавке меди и производстве бронзы. В самой области Курайя нет медных жил, но такие жилы находятся дальше на юг, на Аравийском полуострове, и медная руда была отправлена на север в Курайю для плавки, потому что люди Курайи (мадианитяне) были экспертами в области обработки металлов.¹⁹

Свидетельства отпечатков этой культуры также можно найти в других районах выплавки меди в этот период, в частности, на стоянках Файнан и Тимна на юге Леванта (на территории современной Иордании и Израиля соответственно). Узи Авнер, археолог, работающий в Научном центре Мертвого моря и Арава, утверждал, что мадианитяне были привлечены в качестве специалистов или подрядчиков, работающих с местными кочевыми племенами (шасу) или с египтянами, которые проживали в этой области в течение этого периода и производили чистую медь из руды.