Читать книгу: «Послушник мерзлоты», страница 2

Шрифт:

4 Глава Потеряшка

Небо заслонила серая хмарь и было непонятно утро, вечер или день.

Александр поднялся и упал обратно. Мозг взорвался болью. Получилось приподняться на локтях чуть-чуть…

Мужчина застыл полусидя на траве. Старался не шевелить головой горящей болью. Воспоминания испуганными сурками попрятались по норам, память и не давала о себе знать совсем.

Попытки вспомнить что-либо и вовсе оказались бесполезны.

Он морщил лоб, пытаясь вымучить из сознания хотя бы собственное имя, но любое напряжение вновь вызывало приступ сильной боли заставив бессильно упасть на землю.

– Зойка, смотри-ка мужик! – Две женщины в странных серых замызганных платьях с эмалированными вёдрами, мятыми и в сколах, наполненных серыми мятыми шляпками грибов.

– Да какой это мужик, зэк поди-что, может с лесопилки сбёг? Пойдём отсюда быстрее! – Александр понял, если эти женщины уйдут, никто ему не поможет…

– Помогите, пожалуйста! – Майор до крови прикусил губу. Дикая боль вновь наказала за неосторожное движение. – Я не причиню вреда… – Глаза закатились, мужчина провалился в беспамятство. Организм не выдержал новой вспышки боли.

– Зоинька, смотри! Совсем мужик больной, надо помочь. В лес и не ходит никто, беглых боятся, умрёт тут…– Жалостливая молодая женщина посмотрела на товарку.

– А если беглый? Видишь одежда на нём не местная, что делать будем? А если очнётся, да головы нам по откручивает? – Зойка была обстоятельной женщиной, а как иначе матери четырёх детей? Баба и жизнь повидала и горя хлебала, а Любка, не оббитая ещё, не обожжённая. Молодая и глупая, а потому и жалостливо смотрит на этого недобитка.

Почему недобитка? Да потому что под местом, где лежал до этого мужчина всё было пропитано темной кровью.

– Даже если и помогать, как? Сможешь такого здоровенного мужика доволочь до дому? Да ты его пока подымешь, пуп надорвёшь, а нести то точно не сможешь. – Сыпала вдова на молодуху.

– Волокуши давай сделаем, что мы, нелюди что ли? Живого человека на смерть оставлять? Околеет же! – Любочка смотрела своими огромными голубыми глазами на женщину, понимая, что одна точно не справится. Да и как иначе на севере, все они невольники судьбы, не по своей воле здесь оказались.

Говорить кому-то тоже нельзя.

Неподалёку лесопилка, на которой работали заключённые и переселенцы. Ещё дальше, бывшая церковь в которой организован штаб НКВД.

Мужиков по большей части в деревне и не было. все работали, кто больницу строил, кто лес валил, а кто железнодорожную магистраль прокладывал. А жизнь при лесе она такая. Либо мужик охотник и рыболов, либо семья мрёт с голоду, как мрут почти все на этом обмороженном куске земли.

В большинстве своём люди, что сосланы на эту северную землю, к жизни здесь, совершенно не готовы. Ни одежды, ни жилья, ничего.

И потому вдовы старались тянуть, как могли своих детей. Старались спасти от голода и холода, занимались собирательством в преддверии долгой полярной зимы.

Хоть как-то отсрочить голодную смерть, а тут ещё этот, немощь.

Зойка думала о трёх сыновьях и маленькой дочке, которые были настолько худы, что просвечивали.

Этот мужик пусть бы лучше здесь и умер…

– Люб, давно к тебе комиссары не заходили? – Задав этот последний вопрос, как самый веский аргумент Зоя испытующе смотрела на Любу. Судьба девушки, почти женщины, тоже не была радостной песней.

Отец, который так и не вернулся со сплава леса, а пайку девчушке не дали, потому что, тот дневную норму перед смертью мужчина не выполнил. Голодала наравне со всеми и хваталась за любую работу, да и за мужика! Пока не застолбила место поварихи при штабе. И комиссар один к ней захаживал… Лишь бы мучички побольше, да мяса кусочек. Глупо было не воспользоваться миловидной внешностью, Люба пользовалась, но Зое конечно же не расскажет, стыдно.

Губа белокурой женщины задрожала, от обиды и страха, что Зойка знает секрет. Вдова сама того не подозревая ударила девушку в больное место. Заставить принять тяжёлое для души, но правильное для выживания в холодном крае решение.

Женщины уходили, не оборачиваясь, с тяжёлым сердцем.

Только Зоя не могла найти покоя, перед глазами был странный мужчина лежащий в опавшей листве. Тонкий детский голос, похожий на голос дочери плакал и просил.

Спаси! Помоги! Он должен жить!

И не выдержав крика собственной совести, которая не оставляла ни на минуту, всё же сходила в штаб и сообщила о странной находке. На душе сразу стало легче и странный голос больше не беспокоил

Ну и правильно, греха на душе не будет…

Ведро холодной воды отрезвило мужчину.

Александр хотел было укрыться от ледяной влаги, которая острыми иголочками прошлась по телу, но понял, что руки крепко связаны за спинкой стула. На который мужчина усажен.

Проморгавшись, майор поднял голову. Которая всё ещё болела, но не так остро и посмотрел на стоящих напротив него мужчин в форме из темно зелёного сукна, перетянутого коричневым поясным ремнём.

На голове одного из мужчин синяя фуражка с гербом, с левого боку пристёгнута подвесная кобура с наганом, а штаны галифе, заправленные в высокие черные сапоги. Александру это показалось странным, такое носят в наше время?

– Ты кто? Откуда взялся здесь? – Мужчины настроенные очень серьёзно и недобро склонились над послушником.

А что им ответить?

Александр не знал, только сейчас очнувшись, начал анализировать состояние организма и делать неутешительные выводы.

Зубы начали выдавать дробь, промёрз после ведра колодезной воды мужчина основательно.

– Не знаю…– Лицо тут же взорвалось болью. Мужчина в форме, что стоял рядом не церемонился и ударил кулаком в лицо, после чего потряс ладонью, стряхивая боль с костяшек. Разочарованно поглядел на Александра, со скрытой обидой. Руку отсушил…

Голова майора мотнулась назад от удара.

– Неправильный ответ. – Комиссар обошёл мужчину со спины и только сейчас понял, что у привязанного голова разбита и в засохшей крови. Алексей цыкнул зубом, как мог не заметить?

– Правда не знаю… Последнее, что помню, как очнулся, а рядом две женщины и всё… – Александр понимал, что врать и юлить в его довольно странной ситуации будет верхом глупости.

Черепанов стоявший позади оглядывал странную ткань, из которой была одежда пришельца.

Трикотаж? Тонкий, напоминает футболки поло, что каждая уважающая себя женщина норовит выпросить у мужа из-за границы.

У нас такого не шьют. Не простой человек значит…

Черепанов размышлял, как поступить с этим потеряшкой?

На переселенца или ссыльного мужик похож мало, вон какой жилистый. Мышцы хорошие, может военный?

Да только откуда ему в северном лесу взяться? И что скажут наверху, если Алексей заявится с докладом о том, что проявился неучтённый гражданин в лесу?

Нет, такие проблемы никому не нужны. А судя по травме, скорее всего и концы скоро отдаст. Пристрелить мужика и дело с концом? Но откуда же он взялся? Да и одежда странная. Если комиссар правильно понял, кто-то очень хотел, чтоб этот мужик помер.

Проверка? Или лазутчик, вражеский шпион? Здесь? Не логично…

– Память отшибло? – Сделал вывод комиссар. – Как зовут то тебя помнишь?

Двое других мужчин в допросе не принимали участия и соблюдали тишину, но отслеживали поведение связанного мужчины. Ложь могла выдать любая мелочь, хотя допрашиваемый был не многословен. С другой стороны, было видно, что каждое слово даётся мужчине с трудом. Видимо привязанный испытывал сильную боль, не связанную с одним ударом по челюсти…

– Не помню, вообще ничего не помню… – Александр успокоился.

Судя по вытянутым должностным лицам, бить больше не будут, да и следующий удар станет для него фатальным. Наверное,сыграло любопытство, откуда он такой красивый нарисовался и для чего.

Смешно уж не за шпиона ли его приняли?

– Мужики, в лазарет этого беспамятного определим. Выживет, на лесосплав пойдёт, ну а сдохнет, значит сдохнет…– Заключил Черепанов, майор сделал вывод, что старшим был он…

Мужчину отвязали от стула и вывели из небольшого рубленного дома что прилегал к монастырскому комплексу и использовался, как допросная…

Провели через двор в барак, где в ряд стояли полками сколоченные деревянные нары.

Помещение заполнял душный запах крови, гноя и хлорки. Было занято две полки. Один пациент либо спал, либо находились в отключке. Второй глухо стонал, прижимая к груди забинтованную и кровящую культю.

– Степанида Михайловна, принимай пополнение! – Громко рявкнул комиссар Черепанов

Из-за маленькой покосившейся дверки вышла низкорослая миловидная белокурая девушка. Одета в застиранный, в пятнах крови белый врачебный халат. Имела очень усталый, даже измождённый вид. Почти чёрные круги под глазами, говорили о хронической усталости и постоянном недосыпе.

– Мы вот тебе постояльца нового привели! – Алексей улыбнулся. Было видно, что комиссар питает к девушке явную симпатию, а вот девушка-врач явно не пылает взаимностью. Степанида выглядела такой усталой и раздраженной и подмигивания мужчины проигнорировала.

– Ну и на кой он мне сдался? Вроде живой и ходит, вот и пускай идёт. Я здесь одна, хотите, чтоб лазарет мог принимать каждого? Здесь должна быть хотя бы ещё одна смена, кроме меня! – Рявкнула девушка и попыталась уйти в свою каморку, а может ещё бы и дверью хлопнула. Чтоб показать докучающему мужчине свое раздражение.

Александр же боролся со слабостью тошнотой и головной болью из последних сил. В какой-то момент глаза закатились и тело ослабло. Полуседой мужчина с грохотом повалился на грязный деревянный пол.

Мужчина в форме улыбнулся, теперь нахальная девка не отвертится.

– Теперь больной лежачий, кроме тебя Стеша позаботиться о умирающем некому! – Черепанов специально не писал о нехватке медперсонала. Надеясь сломить непокорную девицу, еще немного и Степанида сдастся.

– Сейчас, кровать застелю, поможешь его переложить. Я не смогу поднять! – Девушка сдула белокурый локон со вспотевшего лба. Прозрачная бисеринка пота скатилась по впалой бледной щеке.

Чуть позже, уже когда осматривала мужчину, девушка удивилась, как же это он сам дошёл то до барака?

Который то лазаретом назвать было стыдно.

Барак был временным пристанищем мед персонала. Поселенцы мёрли как мухи и часто болели, потому стройка больницы, которая возводилась их же силами, затягивалась. А мед персонала всего и осталась одна Стеша.

Красивый мужчина, холёный. Не такой, как эти все.

Девушка бережно промывала светлые, прошитые сединой волосы на затылке от запекшейся крови.Кожа на затылке была рассечена до кости. Крепко же мужчину по голове приложили, видать убить хотели.

Надо же блондин, как она сама. Это редкость. Потому и смотрела на мужчину с непонятной самой Стеше нежностью.

Лишь бы инфекция не попала.

В волосах девушка нашла несколько хвойных иголочек и кучу песка.

Новых бинтов было жалко, но девушка продолжала наматывать белый шлем на разбитую голову, испытывая чувство вины за растрату. Последние, а новые, когда придут, неизвестно…

Долгое время Степанида старалась беречь белые хлопковые полотнища, их было не так и много. Использованные часто приходилось перестирывать и вываривать.

Ну теперь точно спать, хоть пару часиков, так устала…

5 Глава Зоя и Стеша

Монастырь накрыл густой тяжёлый туман.

Поселение в часе езды от него было небольшим и неупорядоченным. Ибо поселенцев и строителей коммунизма на севере не обеспечили вообще ничем.

Потому и жили в шалашах и землянках, кто мог ставил срубы или бараки, но могли не многие.

Это и стало причиной неоднородности строений. Часто было непонятно, толи холм, то ли чей-то дом.

Людей вырвали из привычной им среды мирских захребетников и многих тех, кто просто попался под ту гребёнку или вызывал подозрение.

Целые семьи бросили на освоение новых территорий.. Русские немцы, казахи, украинцы просто русские…

Каждый получил своё клеймо. Кулак, предатель родины, фашист. Каждый должен отвоевать себе право на честное имя в этом промозглом холоде, на этой чуждой теплу земле тяжёлым трудом.

Мужчины в большинстве своём занимались вырубкой леса, а уж после сплавляли брёвна по широкой глубокой реке в большой мир.

За что раз, за разом приносили скудные пайки в виде продуктовых талонов. Которых едва хватало, чтоб окончательно не протянуть замёрзшие вымокшие ноги.

Близилась зима.

Злее дул холодный ветер. Яркое солнце, что светило сутки на пролёт всё лето, появлялось реже и светило меньше. Уходил на убыль долгий полярный день, за ним шла темная полярная ночь. К трём часам дня уже ощутимо темнело.

В полутёмной землянке Зоя под скудным трепыхающимся светом керосиновой лампы делала стежок за стежком. Слёзы градом катились от несправедливости.

Ну, что толку, что зашьет это платьице? Что толку? Соня уже кашляет и это единственное платье не согреет малышку и не убережёт от холодного и злого ветра. Тёплой одежды не было, ни для одного ребёнка из четверых.

Женщина думала перешить ватник покойного мужа, который носила сама, но быстро отказалась от этой идеи.

Зоя стала единственным кормильцем этой маленькой чахнущей семьи. И если заболеет не сможет получить пайку, поймать рыбу или насобирать грибов и кореньев, на которые был щедр лес, окружающий маленькое поселение. Тогда дети точно будут обречены на долгую и мучительную голодную смерть.

Ещё повезло, что Степан перед смертью на сплаве, успел сладить землянку и кой-какую печурку. Добыв неизвестно где металлическую дверцу и задвижку. Ночью не надо было следить за тем, чтоб не случилось пожара, как это было по началу.

Зоя продолжала латать маленькое жёлтое платье, которое было когда-то дорогим и красивым. Жёлтый, блестящий атлас попал в руки покойного мужа совершенно случайно и за большие деньги.

Степан в Сонечке души не чаял. Сыновей предприимчивый мужчина тоже любил, но дочь стала маленьким чудом, на которое Степан Алексеевич даже дышать боялся. А как отрез жёлтой ткани увидел, так понял, в лепёшку расшибётся, а маленькой кудряшке обновку добудет.

Когда за мужчиной пришли люди в черных кожаных плащах, Степан не смог сдержать слёз. Забирали не только мужика, а всю его не маленькую семью, с позором и бесчестьем.

Когда-то обеспеченная, уважаемая во всём районе зажиточная семья превратилась в одного предателя целой голодной страны, которой нужны были рабочие руки. Не здесь, а в холодном мёрзлом крае.

И вся трагедия была не в том, что Степан и Зоя не знали в чём виноваты. А в том, что семья лишилась всего честно нажитого, не только ими, но отцами и прадедами.

Это потом люди в форме объяснят, что кулаком быть плохо, сидеть на шее трудового народа и вовсе грех.

А кто такой кулак? Тот, кто наживается на трудовом хребте рабочего народа, а Степан не наживался. Работал как знал, жил как деды учили.

Никто не заступился за опальную семью. Соседи отводили глаза, отворачивались, а кто-то и вовсе плевался во врагов народа. Тех, которые помогали всему селу, где мешок муки одолжить, а где молока крынку, а то и вовсе соли горсть. Каждый боялся, что люди в чёрных тяжёлых плащах с пистолетом на боку придут и за ними. Потому и смотрели на опальную семью одновременно с презрением и с облегчением.

Потому, увидев раненого мужчину на опушке леса, Зойка знала, никому помогать нельзя и доверять нельзя тоже. Женщине никто не поможет, от чего её израненная и очерствевшая от испытаний душа рвалась на куски.

Сейчас вдова не знала, что же делать. Не выпускать детей из землянки, тоже не лучшая идея. В темноте малыши чахли и чувство голода, которое сопровождало растущие организмы постоянно, сводило с ума.

Был бы мужик, дров помог бы заготовить. За хорошую работу можно было бы и робу какую получить, а то и ткань какую-нибудь. А уж если охотник, так и вовсе бы беды не знали, но местные охотники вызывали отвращение, да и пришлые бабы местных мужчин не интересовали. А вот самогон очень даже…

Зоя снова вспомнила того мужика, которого они с Любой нашли на окраине леса. Да даже если и беглый, так всё одно мужик. Вроде ладный был.

Ладный… Ладный…

Шептал странный тонкий голос.

Надо узнать, что с ним сталось.

Надо узнать… Продолжал странный голос…

Если зек, так расстреляли уже поди, а нет, так у Степаниды наверно. Уж больно крови с него много натекло, мох под ним весь почернел.

Надо в лазарет наведаться…

Поспеши… Поспеши… Поспеши… Пульсировал в голове голос…

В это время Стеша носилась, как угорелая. Кляла себя разными бранными словами, за короткий и так необходимый измученному организму сон.

Уснула и прозевала.

Девушка ошалело подкидывала дрова в металлическую буржуйку, чтоб огонь был пожарче, чтоб вода закипела быстрее. Нужен кипяток!

Сама, то и дело, обтирала светловолосого мужчину, пытаясь сбить жар, который становился только сильнее.

Пожалуйста, только не пневмония! Только не пневмония, иначе не жилец., мне нечем его лечить…

За прошедшие сутки лицо блондина сильно осунулось и посерело. Пот струйками стекал с лица и шеи, оставляя за собой серые разводы на теле.

Стеша закончила медицинский три года назад и сюда попала по распределению. Приехав на север, девушка думала, что наберётся опыта, а после устроится в областную больницу врачом. Много раз представляла, как мама, которая долгие годы работала хирургом будет гордиться дочерью отличницей, а люди, спасенные ей будут радоваться и благодарить.

Всё сразу пошло не по плану. Мама, узнав, куда отправляют дочь, заболела. Сердце не выдержало такого удара. Возвращаться с севера миловидной маленькой девушке с пшеничного цвета косицей было не к кому, но отказаться уже не могла, мама умерла. А после и бабушка, не выдержав боли от потери любимой дочери и страшной судьбы предстоящей внучке.

В Коми, к переселенцам для освоения севера отправили целую медицинскую группу.

Медиков было восемь, два молодых врача, пять медсестёр и глав врач, она же единственный на всех хирург . Никто не был готов к суровой реальности района вечной мерзлоты.

Одна за другой заболели сначала медсёстры, потом врач, воспаление легких.

Пары медсестёр и одной Степаниды было слишком мало. Девушки работали не покладая рук, старались выходить друг друга. Попутно помогали поселенцам, которые попадали в наскоро построенный кое-как лазарет.

Болезнь пришла слишком неожиданно и забрала всех.

Сначала без вести пропала заведующая, а после умерли врач и медсёстры.

Осталась только Степанида.

Девушка в одиночку старалась помочь, только тем, кто точно без нее бы не смог. На большее сил не хватало.

Больница, конечно же, строилась в отдалении, но медленно и неизвестно когда стройка будет закончена. Кроме барака из горбыля, зданий медикам не предоставили.

Миловидная девчушка с пшеничного цвета косицей не сразу попалась на глаза старшему комиссару Алексею Черепанову.

По началу мужчина был романтичен. То букетик из мелких полевых цветов принесёт, то шоколадку. Девушка была настолько измучена постоянной работой и занята, что вовсе не обратила внимания на ухаживания мужчины. А когда один за другим стали умирать коллеги и Степанида осталась одна, присутствие мужчины и вовсе превратилось в пытку. Алексей отбирал те минуты жизни, что девушка в халате отчаянно пыталась выделить хотя бы на сон.

Черепанова обозлило безразличное отношение Степаниды, обстоятельства волновали мало. Потому, когда упрямая девчонка пришла просить помощи. Комиссар не сообщил наверх, о том, что медицинского состава больше нет. А может не только по этой причине…

Алексей решил подождать ещё немного, когда девчонка начнёт умолять о помощи. Буквально наслаждался страданиями девушки, которая о обидах влюблённого мужчины даже не подозревала.

И сейчас, Стеша отчаянно боялась, что вот этот светловолосый с проседью мужчина умрёт и она совсем бессильна ему помочь. Билось в голове набатом:

Спаси… Спаси… Спаси…

Будто сам мир просил за этого человека…

Но жар становился сильнее, а сил Стеши становилось меньше. В который раз меняя горячие влажные компрессы со лба на прохладный девушка опустилась на пол и заскулила от отчаянья. Слёзы крупными горошинами покатились по худым девичьим щекам.

Да что она вообще может? Бесполезная тупая дура!

На ртутном градуснике уже температура сорок два градуса. Что бы девушка ни делала, не помогало. Препараты снижающие температуру, закончились ещё на пневмонии медсестёр…

Руки и ноги мужчины уже потряхивало в конвульсиях, жар слишком высок! Тело в судорогах металось по нарам.

Повеяло холодом от открытой двери.

– Что же ты, Стешенька, на полу то сидишь?! – Зойка вихрем ворвалась в барак, а увидев плачущую Степаниду и вовсе удивилась. Слёзы градом катились по щекам девушки. Она сидела напротив кровати того самого мужчины, что Зоя с Любкой нашли в лесу.

Руки и ноги его тряслись, пот крупными каплями скатывался с обнажённого тела.

Стеша старалась остудить его, как могла, обкладывая влажными полотенцами и тряпками.

Вдова вспомнила, как мужчина просил о помощи, но она убедила товарку не помогать ему.

Женщина конечно же сообщила в комиссариат о находке, но видимо время, что мужчина провёл лёжа в лесу на земле сыграло злую шутку. Чувство вины и стыда затопило вдову.

Странный голос продолжал требовать…

Помоги… Помоги… Помоги…

Совесть, решила Зоя.

– Ты когда ела в последний раз дурёха?! – Зоя приподняла светловолосую девушку с холодного пола, та была легкая как пушинка. Отвела Степаниду за маленькую дверку. Там была комната, где докторица отдыхала от работы. Её потребовала отстроить для себя, ещё предшественница Стеши, заведующая Маргарита.

Уложила как маленькую и укутала колючим шерстяным клетчатым одеялом. Девушка уснула сразу. Сказывался хронический недосып, изможденное тело не справлялось с возложенным на него грузом ответственности.

Зоя сняла ватник, аккуратно положила его на соседнюю пустую полку нар и закатала рукава повыше.

Сегодня этот мужчина, либо выживет, либо умрет и помочь кроме нее некому.

Спаси… Спаси… Спаси…

Женщина подкинула в буржуйку ещё дровишек. Хорошие, берёзовые, немного с завистью посмотрела на ровненькую поленницу. Вдове таки тоже, ой как нужны. Зоя насобирала много веток и торфа, но ветки быстро прогорали, а торф ещё нужно просушить правильно, иначе он так чадил, что в землянке дышать было невозможно.

Встряхнулась от наваждения, схватила ведро и побежала к колодцу, воды нужно много.

Светловолосого мужчину трясло всё сильнее, еле заметные конвульсии переросли во вполне ощутимые судороги, от которых нары ходили ходуном.

Вернувшись с ледяной водой, женщина сразу же кинулась обтирать мужчину. Попутно, посильнее натапливая маленькую железную буржуйку до красна.

Женщина присела только под утро, устало опустив голову на постель мужчины.

Выжил, ртутный столбик всё ещё показывал температуру 37,9, но с этим организм уже справится сам, самое сложное и опасное позади.

Зоя устало потёрла лицо, теперь нужно идти домой, дети кушать хотят…

Когда женщина проходила мимо кровати с мужчиной, немного задержалась.

Ладный какой, на вид в годах, а тело молодое, натруженное, холёное и жилистое.

Ладный… Ладный… Ладный… Почему-то шептала совесть…

Внезапно мужчина схватил её за руку, его ладонь была слабой и липкой от пота.

Еле-еле разлепил опухшие глаза…

– Спасибо… – Проскрипел хриплым еле слышимым голосом.