Ипполит проснулся рано. Прислушался. Тишина. Сейчас он понял, что проснулся не из-за привычного скрипа, а только от того, что ожидал его услышать. Однако было тихо. Калинкин на всякий случай выглянул в окно. На улице было оживленно: мелькали фигуры чиновников, лавочников, бродяг, но хориста не было.

Ипполит накинул халат и прямиком отправился в свой кабинет. Еще вечером он решил, что на следующее утро, первым дело примется за подшивки газет трехлетней давности. Ипполит рассуждал так: раз Павел Раков появился у художников три года назад в самом жалком изможденном виде, то это непременно потому, что с ним что-то случилось. Следовательно, нужно было просмотреть газетные подшивки и найти все крупные преступления за тот год.

Несколько часов Ипполит листал газеты, он пропустил завтрак и даже не выпил кофе. Калинкин просмотрел подшивки с января по май, но все еще не нашел ничего стоящего. В животе забурчало, Ипполит почувствовал, что страшно голоден и отправился в столовую. Но там не было никакого намека на завтрак, и только Алиса мучила пианино, повторяя трудные гаммы.

Зазвенел дверной колокольчик. Калинкин подождал с полминуты, однако Агата не торопилась открывать. Тогда он пошел сам. На пороге стоял часовщик, в руках он держал те самые часы, что вчера получил от Ипполита.

– А! Это вы! Уже готово? Проходите.

Ипполит провел часовщика в маленькую гостиную. Тот аккуратно поставил часы на круглый столик.

– С вашими часами все было в порядке. Вы что-то напутали, Ипполит Андреевич. Кукушка держится крепко.

– Гм … – пробормотал Ипполит и сделался задумчивым. – Я, признаться, сам не видел, что стало с кукушкой. Это мне Алиса сказала. Она напутала или, может, пошутила. Вот вам современные барышни! Вы уж извините нас за беспокойство.

– Пустяки, – вяло ответил немец.

– Что-то сегодня не было слышно нашего утрешнего певца, – Ипполит перевел тему разговора. – Ведь его не было сегодня?

– Отчего же не было. Был. Да только он ушел. Мне показалось, что он испугался.

– Испугался? Чего?

– Мы с ним поговорили немножко. Он расспрашивал про жильцов. Я рассказал ему, что вы полицейский. Ведь вы же, Ипполит Андреевич, полицейский?

– Ну … не совсем, – начал объяснять Ипполит, но часовщик перебил его.

– Так вот, как только я сказал, что вы полицейский, старец тут же и ушел. Даже петь не стал. Наверное, не любит полицейских.

Тотчас после того, как немец покинул квартиру, Ипполит стал искать Осипа. Однако того не было дома.

– Его и за завтраком не было, – сказала Алиса. – Я не видела его со вчерашнего вечера.

Ипполит вернулся в кабинет и принялся за подшивку. Наконец, в одном из июньских номеров он нашел то, что искал. Дело выглядело крайне скверным. Интуиция не только не подвела Ипполита, но наоборот все оказалось гораздо хуже.

Тут Ипполит вспомнил о том, что никто не видел Осипа с вечера и стал волноваться еще сильнее. Нужно было действовать. Не оставалось ничего кроме как ехать в полицию и объяснять там все дело.

Около двух часов Калинкин потратил на то, чтобы найти следователя по фамилии Сундуков. Ему нужен был именно этот следователь и никакой другой по одной простой причине: три года назад Сундуков расследовал дело Хадеевых. К счастью для Ипполита, его слова Сундуков принял всерьез и отправил вмести с ним следователя и нескольких агентов.

Ипполит в точности запомнил адрес художников, что еще вчера ему назвал Осип. Итак, нужно было ехать на квартиру и надеяться, что старик все еще там.

Приехали в указанный дом. Первыми в подъезд вошли агенты, Ипполит – следом. Как только он поравнялся с каморкой дворника, дверь коморки скрипнула и показалась голова Осипа.

Ипполит, у которого и до того момента душа была не на месте, сейчас подскочил, вскрикнул и сердито замахал руками.

– Напугал!

– Там нет никого. Пусто! – сказал Осип, указывая глазами наверх.

Действительно в квартире никого не было. Художники разошлись еще утром.

– Что же ты тут делаешь? – спросил Ипполит.

– Караулю.

Уже через четверть часа оба они вышли из квартиры, где полицейские произвели тщательный обыск. Впрочем, обыск ничего не дал. Весь скарб старика состоял лишь из старой рубахи, испачканной красками и нескольких полотен в углу, кистей и красок. Вот и все, что было найдено в квартире. Трое агентов осталось в засаде.

Ипполит и Осип возвращались домой пешком. Они неспешно шли по Невскому проспекту, заглядывали в окна чайных и кондитерских, оглядывались на хорошеньких девушек. В это время на Невском было тесно. Смешались чиновники – важные и не очень, дамы – молодые и старые, офицеры и студенты.

– Как же ты оказался в этой квартире? – спросил Ипполит.

Осип заговорил не сразу. Он что-то обдумывал.

– Помнишь, ты говорил про старика, будто у него странный взгляд?

– Помню.

– Так вот, просыпаюсь я рано утром от того, что мне снится сон. Во сне подходит ко мне старик и смотрит на меня, а глаза у него пустые.

– Бесцветные, – добавил Ипполит. – Такие глаза бывают только у убийц.

– Да-да, именно! Уж после этого я не мог заснуть. Решил ехать на квартиру и следить за стариком. Я приехал к ним рано, еще шести утра не было. Поднялся, тихонько толкнул дверь. Она была открыта. Трое художников храпели во всю мочь, а постель старика была пуста. Я принялся ждать. Художники разошлись к восьми часам, а позже явился ты с агентами.