Читать книгу: «Норильск-79», страница 3
В 1944 году по Приказу министра госбезопасности СССР № 00183, из Армянской, Грузинской и Азербайджанских ССР, а также из всего черноморского региона, были сосланы в Среднюю Азию и в южную Сибирь все те советские граждане (в основном армяне), которые имели ранее, турецкое (османское), персидское, болгарское, греческое и румынское гражданство. Так, семья пропавшего без вести командира Красной Армии Левона Вирабяна оказалась в Алтайском крае.
У Карена был приятный голос и говорил он с едва заметным кавказским акцентом, который придавал его речи определённый шарм. Вообще, Карен обладал чем-то таким необъяснимым, что к нему очень притягивало людей. К тому же он был очень начитанным и даже при своём образе жизни успевал много читать и иногда посещал библиотеку. Появлению на хате Карена все были особенно рады, и он с каждым поздоровался за руку.
Родители Рината были из крымских татар, и он считал себя чуть ли ни земляком Карена, поэтому всегда любил работать с ним в паре, и при появлении каталы он тут же обратился к нему:
– Карен-джан, я сегодня с тобой.
Карен едва кивнул ему головой.
Бикеев заметив это, шутливо сказал:
– Ринат, ты и так парень не глупый. Лучше бы Карена Колян прикрывал.
Николая шутка задела и в ответ он возмутился:
– Да вы что все сегодня сговорились дураком меня выставлять? Тренер сегодня дураком назвал, потому что я апперкот от Рината пропустил. Ты на ровном месте надо мной смеёшься.
Бикеев продолжил подшучивать над Николаем:
– Ну тренер-то, конечно, зря тебя обидел. Боксёр из тебя классный – удар, как из пушки. Хотя если задуматься, то наверное не зря говорят, что сила есть – ума не надо.
Опять все громко засмеялись.
Олег попытался перевести разговор на другую тему, чтоб Колю оставили в покое:
– Карен, мне тут Анатолич загнул, что в тундре может отдохнуть лучше, чем на Чёрном море. Ты как? Поддерживаешь его?
Максим опередил Карена с ответом:
– А для Карена там отдых лучше, где книг побольше, да поинтересней.
Карен улыбнулся.
– Да. Было дело, когда меня из сельской библиотеки мать вытащить не могла, – вспомнил он и задумчиво добавил, – лучший отдых на Родине.
– «С чего начинается Родина?» – пропел Колян строчку из песни.
Бикеев с улыбкой посмотрел на Николая:
– Ты, Колян, прям без песни не можешь.
– Ага, нам песня строить и жить помогает, – последовал ответ от Николая.
Максим весело добавил:
– И играть.
Карен решил немного предаться воспоминаниям:
– С чего начинается Родина – не знаю, а закончилась она у меня первым сроком – в пятьдесят втором году. Когда меня, как в песне у Высоцкого, два красивых охранника повели из Сибири в Сибирь. А домой я после этого так и не вернулся, – он сделал паузу и с едва заметной грустью в голосе добавил, – Да и не к кому теперь уж.
В дверь опять раздался звонок. Хозяин квартиры оглядел присутствующих:
– Евген только остался. Больше никого не жду сегодня.
С этими словами Бикеев вышел в коридор открывать дверь.
Обратно он вернулся вместе с Евгеном. Женя был невысокий пухленький весельчак, любил носить обувь на высоком каблуке. Женя мог всегда по-доброму над кем-нибудь пошутить, и никто никогда на него не обижался. Он был хорошим рассказчиком и душой компании. В Норильск Евген попал по распределению после Новосибирского госуниверситета, в котором он закончил экономический факультет. Он очень любил цифры и любил считать. В небольшой блокнотик он всегда записывал каждый свой выигрыш, а так же, кто и сколько остался ему должен.
Женя зашёл в комнату довольный, с улыбкой:
– Ну, привет всем, кого сегодня не видел. Крайний я, что ли, сегодня?
Евген начал со всеми здороваться за руку.
Колян ему ответил:
– Привет, коль не шутишь.
Евген обычно был в паре с Коляном.
– Ну, ты как? В порядке? – спросил Евген у напарника.
– Нормалёк, – ответил Коля и переспросил Евгения, – А ты как?
– Да и я в порядке.
Засуетился Бикеев:
– Ну, все в сборе. Коньячку, кто желает, наливайте. За удачную игру.
Олег вставил:
– А у нас она неудачной не бывает.
В комнате началась движуха, кто-то стал разливать по бокалам коньяк. Выпили, немного закусили.
Рассусоливать Бикеев не стал:
– Сейчас развожу по общагам Карена, Рината, Евгена и Коляна, – в сторону каждого показал пальцем и продолжил, – Потом за остальными возвращаюсь, – опять сделал паузу, – И чтоб за ночь не меньше косой на двоих. Недельку ударно потрудимся – и погуляем. Короче, всё как обычно.
Остановившись у общаги на Лауреатов, Бикеев обратился к сидящим в машине:
– Ну всё, Евген, ваша остановка. Выгружайтесь. Евген, жду завтра с баблом.
– Конечно, Саша. До завтра.
Колян и Евген вышли из такси, и машина тут же уехала.
В это же самое время к общежитию подошла бригада монтажников – из карманов у них торчали бутылки.
Колян и Евген переглянулись между собой, улыбнулись.
Евген прошептал Николаю:
– Наши люди.
Завидев друг друга, компании остановились, начали здороваться.
Бригадир заговорил:
– Привет, Евген. Ты, как чувствуешь, что ли? Всё время в зарплату к Коляну в гости идёшь.
Евген понимал, что бугор этой бригады недолюбливал его. Бригадир жил в Норильске давно, в разных ситуациях побывал, разных людей видел и догадывался, что Евген играет нечестно, но за руку его никто не ловил. Конечно, бригадир всегда пытался отговорить своих работяг, чтоб они не играли в карты, но все люди взрослые и каждый сам себе хозяин. Особого желания считать чужие деньги у Сергея Сергеевича не было, но с годами все становились, как родные и приходилось думать не только о своих подчинённых, но и об их семьях.
Евген лукаво улыбался и пытался оправдаться:
– Привет, Сергеич. Так и у меня зарплата. Вот, и иду к корешу посидеть, узнать, чем народ дышит. Так сказать.
Один из рабочих – Вова, наоборот, очень любил Евгения, всегда ждал, когда он придёт поиграть. Вове нравились его шутки, общение с ним. Ему льстило, что Евген, экономист с высшим образованием, запросто с ним общается и даже считал его своим приятелем. Евген же, конечно, Вову за приятеля не держал. Но Вова этого не понимал, поэтому деньги проигрывал легко и не жалел о них.
Вова радостно протянул руку Евгению и заговорил с ним шутливым тоном:
– Евген, привет. Смотри, раньше времени из общаги не слиняй. Говоришь, тоже зарплата, – весело хмыкнул парень, – Вот и придём с парнями вычищать её у тебя. Хватит тебе от нас с выигрышем уходить.
Евген ответил с таким видом, как будто от души переживал за Вову и всегда желал ему выигрыша:
– Привет, Володя. Ты б в прошлый раз вовремя остановился и ушёл бы с выигрышем. Я ж тогда почти подчистую проигрался. А тебе всё мало было. Сегодня меня тоже подчистую хочешь разделать? – подмигнул Володе, – Приходи, попробуй.
После Вовы Евгений протянул руку Паше:
– Тоже, наверное, отыграться хочешь?
Паша, как и бригадир, особой симпатии к Жене не питал, поэтому отвечал ему дерзко:
– Я никогда не отыгрываюсь. Поиграть хочу – играю, не хочу – не играю.
Евгения Пашин тон нисколько не смутил, он по-прежнему старался отшучиваться:
– Ну да. Как говорится, ни за то отец сына бил, что играл, а за то, что отыгрывался. Я-то и сам не особо любитель в карты поиграть. А Колян и вообще не играет.
Евген поздоровался с Алексеем и Ваней и протянул руку новенькому Викторову:
– Евгений.
Викторов ответил на рукопожатие:
– Василий.
Евгений всех оглядел:
– А вы что в общагу-то всей бригадой?
За всех ответил бригадир:
– Так у Василия-то сегодня первый рабочий день. Да и он только вчера с материка.
У Евгения во взгляде появилась заинтересованность и он обратился к новичку:
– Откуда ты, Вася?
– Из Томска. Бывал? – ответил Викторов.
Евгений отрицательно помотал головой:
– Только проездом. Когда в Новосибирском универе учился, то со стройотрядом работал в Колпашево. Ну вот через Томск и добирались по реке на теплоходе. А ты в Новосибе бывал?
Викторов с удовольствием ответил:
– Конечно, и не раз. На соревнованиях там был, и в Академгородке тоже.
В разговор вмешался Вова:
– Василий у нас спортсмен, после физкультурного.
Николай оценивающим взглядом оглядел Викторова.
Евгений радостно сказал:
– Ну классно – почти земляки. Может, как-нибудь поближе получится познакомиться.
– Может, – с улыбкой ответил Викторов.
Колян и Евген сидели за столом, пили чай. Евген закурил, в левую руку взял колоду карт, начал делать ей различные вольты, чтоб размять пальцы.
Коляну не хотелось сидеть молча:
– Вот, Евген, сколько мы с тобой уже вместе, сколько смотрю на твою игру, но никак не могу понять, как ты всё это вытворяешь.
Евген, как бы, нехотя и пренебрежительно начал отвечать:
– Ну, Колян, конечно ж это всё не просто. Наверное, талант нужен, тренировки. Как говорится, ловкость рук и никакого мошенничества. Я ж против тебя не выйду на ринг, правильно?
Колян расправил плечи, немного размял кисти рук и с усмешкой ответил:
– Конечно. Как клопа по рингу размажу.
Евген вдруг с горечью вздохнул:
– Эх, Колян, да какие тут игры с рвботягами? Нет размаха для мастера. Храп, бура, сека, азо… Это разве игры? Чисто бабло рубим. Вот я понимаю – Карен. Он по выходным с сыном Стрельцова играет, там компания – высший класс. Я пока в Новосибе жил, дак там – да! Преферанс, бридж… Вот это для души. А какие компании! Студенчество – самое время золотое. Бывало и с преподами играли ночи напролёт. А с утра к ним же и на экзамены идёшь. И ведь ни в какую не поставят тебе хорошую оценку, если не знаешь предмет.
– А почему в Новосибе-то не остался? – спросил Николай.
Евгений начал отвечать:
– Ну отучился, распределился. Я ж не на каталу учился. Всё это когда-нибудь надоест, или по независящим от нас обстоятельствам закончится, а высшее экономическое у меня всегда останется. И, вообще, после того случая, когда ты парня вырубил наглухо, я до сих пор в себя прийти не могу. Ты ж теперь понимаешь, как нас теперь шеф за яйца держит.
Колян откинулся на стуле, задумался:
– Ты думаешь, что я об этом не вспоминаю? Я ж не душегуб. Одно дело, когда лоха буйного успокоить, должок стрясти, а другое – мокруха, хоть и неумышленно. Вот если б ментов тогда вызвали – я б условным отделался, а ты – и вовсе нипричём. А так… Следы преступления скрыли – всё, обратного хода нет.
Евгений начал оправдываться:
– Растерялся я. Светиться не хотел. Ну закрыли же с помощью Таксиста дело – всё списали как самоубийство. Так что не бзди.
Какое-то время посидели молча.
Потом Николай продолжил разговор:
– Тебе-то легко сказать, а я-то и по другим делам по уши увяз. Ты ж, Евген, многого не знаешь.
– Так просвети. Чего я ещё могу не знать? Мне казалось, что все в одной лодке.
Евгений попытался сделать вид, что ему всё безразлично, но сам весь напрягся и внимал каждому слову Николая, понимая, что Колян может выдать сейчас какую-нибудь интересную информацию.
– Да не в лодке, а в болоте, – начал философствовать Николай, – Вы-то, игровые, здесь люди приезжие, а мы выросли здесь и после армии все сюда вернулись. Вы здесь по пояс увязли, а мы – с головой. Нас Таксист давно уже всяким криминалом к себе привязал. Ты думаешь зачем мы с парнями в Красноярск летали летом?
Евген, как можно более безразличным тоном ответил:
– Ну, наверное, там кого-нибудь поддержать.
Коляну было радостно от того, что Евгений не знает тех секретов, которые знает он:
– Ага, как бы не так. В Красноярске своей, что ли, поддержки мало?
– Ну и зачем тогда?
Колян вдруг понял, что слишком разоткровенничался:
– Евген, меньше знаешь – крепче спишь.
Евгений уже не мог сдерживать интерес:
– Да нет. Тут уж, как говорится, сказал «А», говори и «Б».
У Николая появилась радостная улыбка, когда он увидел, что Евгений не может сдержать интерес, но он не спешил делиться с ним информацией и продолжил говорить загадками:
– И в Красноярске, и в Норильске дел натворили. Я немного с тобой пооткровенничал, потому как и мы с тобой теперь повязаны мокрухой. Теперь и тебя Таксист на коротком поводке держать будет.
Колян сделал паузу, Евгений продолжал смотреть на него любопытными глазами. Николай заговорил:
– Ну, в принципе-то, пока я того парня не убил, то меня всё устраивало. Бабло есть, Таксист нас грязными делишками не попрекает. Мы в городе в авторитете. Но вот убийство – это другое. Не спокойно как-то на душе.
Евген и сам об этом никогда не забывал и знал, что через эту мокруху висит теперь на очень большом крючке, но поделать он ничего не мог. Евгению в чём-то даже понравилось, что Николай не рассказал ему про свои криминальные дела в Красноярске. Евгений предположил, что и про убийство парня Николай не будет трепаться.
После своих раздумий Евгений попытался успокоить боксёра:
– Да всё нормально Колян. Норильск – это такая жопа! И каких только мокрых дел эта жопа не видела. Ведь здесь раньше одни лагеря были, а в них убийцы, насильники, да враги народа. Конечно после Сталина этого всего здесь немного подсократилось, но всё равно… Короче, сам понимаешь, у Таксиста здесь всё на мази. Летом же приезжал в командировку следак из самой Москвы как раз по этому делу. Ну и что? От ворот поворот ему. Я после этого, вообще, с Таксистом ничего не боюсь.
– Слушай, – обратился Николай к Евгену, – а чегой-то вдруг по какому-то самоубийце следак из самой Генпрокуратуры приезжал?
– Да рассказывал мне Таксист, почему такой интерес возник. Слишком много лохов мы этой весной обули, и в основном всё отпускники попадались. Перед отпуском-то сам знаешь, сколько бабла у работяг скапливается. Короче, многие жаловаться пытались, что их развели, но хорошо, что в ментовке у Бикеева всё связано.
– Но приехали-то из-за парня, – перебил Николай Евгения.
– Да это просто так совпало. Короче, не бери в голову.
В дверь раздался стук. Оба прекратили разговор и резко посмотрели на дверь.
– Ну вот и первые ласточки, – Евген с удовольствием потёр руки, – Всё нормально, Колян. Иди открывай.
Колян открыл дверь, и в комнату вошли радостные жильцы общежития Валера и Витя – любители покидать картишки. Оба были радостные, подшофе. Сначала поочереди поздоровались с Коляном, потом начали шумно приветствовать Евгена.
Валера, темноволосый и худощавый, лет тридцати, был в трико с пузырями на коленях и в тельняшке. Витя тоже был лет тридцати, светленький, невысокий в спортивном костюме.
Витя первым прошёл в комнату, подал руку Евгену и тут же весело начал:
– Евген, привет. Сидим с парнями, сидим, думаем, а не сходить ли к Николаю, а вдруг там в гостях Евген? Тогда с ним картишки покидаем по-серьёзному, а то друг друга раздевать-то неудобно. Вместе работаем, вместе живём. А ты-то всегда при деньгах, тебя не грех вздуть, – и дружески засмеялся, давая понять Евгению, что он шутит, и чтоб Евген не обижался, если что не так.
Евген поздоровался с обоими поочереди. В таком же шутливом тоне начал отвечать Виктору:
– Какие вы тут все кровожадные. Тут сейчас Вовку встретил – друга Пашки из четыреста двадцать седьмой, тоже грозился меня без трусов оставить. А что, если правда?
Все весело посмеялись, а от Вити последовал ответ:
– Всё может быть. Картишки-то есть? А то мы тут со своими.
– Карты не меченые? – с улыбкой и с явной подковыркой спросил Евген.
Виктор протянул Жене колоду:
– А ты проверь.
Евгений не стал брать колоду у Виктора. Ответил ему:
– По игре проверим. Вот если разденете меня до трусов – значит точно меченая колода была.
В разговор вмешался Валера:
– А мы тебя сегодня любой колодой обыграем.
Евгений внимательно посмотрел на Валеру.
– Валера, вы ж мне и в прошлый раз то же самое говорили.
– Ну говорили, – согласился Валера, – Считай, что форы тебе в прошлый раз дали, чтоб с нами играть не боялся.
Евгений едва сдержался, чтоб не засмеяться. Жене нравилось, что его подковырки принимали за добрые шутки и про себя он подумал: «Какие же эти работяги доверчивые!»
– Эх, нравится мне ваш задор.
Валера, захотел немного выпендриться:
– Женя, вообще-то, на севере люди не нытики.
Витя поддержал товарища:
– Проиграл – рассчитайся. Здесь по-другому нельзя. Норильск – город маленький. Если накосячишь – будешь изгоем. Тогда сразу же собирай чемодан – и на материк с концами.
Евгений, соглашаясь, закивал головой:
– Ну да. Ну да. Прав ты, Витёк, на все сто. А в преферанс-то, когда играть научишься?
Витя развёл руки, пожал плечами:
– Ну, наверное, когда на пенсию выйду. А пока храп – рабочая игра. В любое время перекинулись, и никакой писанины.
Евген решил прекратить пустые разговоры:
– Ладно, парни, давайте к столу, пока я не передумал. Давай, Витёк, распечатывай свою новую колоду. Посмотрим, кому она удачу принесёт.
В комнате у Паши сидела бригада монтажников. На столе стояла водка и закуска: распечатанные рыбные консервы, икра из кабачков и макароны по-флотски.
Паша, самый младший из бригады, разлил водку по рюмкам и обратился к компании:
– Мужики, разбирайте рюмки, – потом обратился к старшему, – Бригадир, давай скажи что-нибудь по поводу нашего застолья.
Бригадир взял рюмку:
– Конечно, обязательно сказать надо, – пауза, – Опять в нашей бригаде пополнение. Появился новый человек, а мы, как говорится, хорошему человеку всегда рады, – пауза, – Первый день ты с нами, Василий, отработал. Пока ничего плохого про тебя не скажу. Смекалистый, сноровистый, исполнительный, руки растут, откуда надо. В общем, вливайся в наш небольшой коллектив, а мы тебе поможем. Бригаду не подводи, начальству не стучи. Бригада у нас не из худших. Парни не дадут соврать.
Кто-то вставил:
– Да-да.
Бригадир продолжал:
– Среди верхолазов-монтажников бываем и в передовиках, поэтому и заработки хорошие имеем. Ну, в общем, за нового монтажника Викторова Василия.
Парни весело наперебой начали говорить:
– Ура!
– Витя, поздравляем!
Все чокнулись, выпили, начали закусывать. Атмосфера создалась почти праздничная.
Бригадир обратился к новенькому:
– Василий, кстати, как у тебя с этим делом?
Бригадир щёлкнул себя пальцем по горлу.
Новенький понял вопрос, ответил:
– Могу, но стараюсь не злоупотреблять. Я ж в физкультурном учился – спортсмен. Ну там режим и всё такое.
Паша радостно заговорил:
– У нас тут полбригады спортсменов, правда, без образования, но с разрядами. У меня по лёгкой атлетике первый взрослый, Ваня – лыжник, Алексей… – Паша забыл, чем занимался Лёха и, пытаясь вспомнить, спросил, – Лёха, что там у тебя?
Алексей ответил не очень довольно.
– Ничего у меня нет.
Паша вдохновенно продолжал:
– Ладно, у Лёхи ничего нет. А Вовка видишь, какой крепыш? Он – борец.
Вова засмущался:
– Да ладно. Когда это было? Но, правда, до армии у себя на районных всегда выступал. А вот в спортроту служить не взяли – я и забросил борьбу. Да и некогда уже было после армии.
Вмешался бригадир:
– А теперь, хоть спортбригаду из вас создавай, а мы с Лёхой будем у вас тренерами. Правильно?
Все засмеялись.
Викторов поддержал:
– Правильно говорят, лучший тренер по плаванию – тот, который не умеет плавать. Значит, вам, Сергей Сергеевич, с Лёхой и тренировать бригаду.
– Я не против, – повеселел Алексей.
Бригадир решил подытожить:
– Ну давайте за советский спорт.
Все чокнулись, выпили, начали закусывать.
Паша обратился к новенькому:
– Василий, ну ты хоть расскажи, какому спорту тебя в твоём физкультурном учили.
Викторов ответил застенчиво:
– Я – мастер спорта по самбо.
– Ого! – удивился бригадир.
Викторов засмущался:
– Да нечему тут удивляться. Спорт как спорт.
Бригадир восхищённо смотрел на Василия:
– Ну не скажи. Не каждый таких высот достигает.
– Помнишь, – обратился к Василию Паша, – когда в общагу заходили, встретили Евгена и Коляна? Колян в нашей общаге живёт. Он тоже спортсмен – боксёр. Их несколько человек. Серьёзно занимаются, всегда вместе, в кабак любят зайти, погудеть, бока кому-нибудь намять. Короче – банда. А тренер хороший – Лугов. Сидел здесь и остался потом.
Бригадир недоверчиво ответил Паше:
– Хм. Ты, прям, всё знаешь.
Пашу поддержал Вова:
– Серёга, а кто этого не знает? Ты б, хоть иногда в кабак заходил. А то с бригадой бывает расслабишься, и быстрей к жене под бочок.
– Я своё по кабакам и по танцам не меньше твоего отходил, – ответил бригадир.
Викторов внимательно разглядывал Пашино жилище – комната напоминала гостиничный номер. Сразу при входе располагалась небольшая прихожая, в которой стоял холодильник, и была вешалка. Из прихожей можно было попасть в санузел, в котором находились унитаз, раковина и ванна. Ванна была короче, чем обычная, но немного повыше, и в ней был специальный выступ. Василий никогда раньше таких ванн не видел, и она ему показалась интересной.
Сама комната в гостинке была достаточно большой и казалась просторной в связи с отсутствием у хозяина крупной мебели. Имелся диван, небольшой шифоньер, телевизор, который стоял на тумбочке, и стол, который сейчас пододвинули к дивану в связи с нехваткой стульев для всех гостей.
Осмотрев Пашину гостинку, Викторов обратился к хозяину:
– Паша, классная у тебя комната. Я думал, что ты нас в такую же общагу приглашаешь, в какую меня на Завенягина заселили. А у тебя по сравнению с моей – хоромы. Прямо в комнате санузел с ванной. Правда, ванна какая-то интересная – маленькая, с выступом.
Павел объяснил:
– Чтоб сидеть на этом выступе можно было.
– А-а-а, – понятливо кивнул головой Викторов.
К разговору подключился Иван:
– Василий, у нас улицу Завенягина ещё называют Завеняжкой.
В твоей общаге на Завеняжке у меня жена жила, когда мы с ней познакомились.
Завенягин Авраамий Павлович считается основателем Норильска. Он был начальником Норильлага и первым начальником Норильского горно-металлургического комбината. В 1938 году Завенягин возглавил строительство Норильского ГМК, которое было начато в 1935 году. Под его началом количество заключенных на строительстве увеличилось с восьми тысяч до двадцати тысяч к концу 1939 года. В 1941 году Завенягин был отозван в Москву и назначен заместителем главы НКВД Берии.
Бригадир тоже вспомнил:
– А я, когда приехал в балках жил в Соцгороде на нулевом пикете.
Иван радостно вспомнил:
– Дак и я там жил: улица Горная шестьдесят три, квартира три. Я в пятьдесят восьмом сюда приехал, после школы. У меня тут две сестры и брат уже жили. А самым первым мой дядя Михей здесь оказался по разнарядке из колхоза. Приезжает в отпуск в деревню и рассказывает, что в Норильске хлеб на масло с палец толщиной мажут, а зарплата в карман не умещается. А у нас-то в колхозе всё подчистую выгребали за налоги, а денег и вообще не видели. Отец у меня в сорок втором погиб под Псковом. Вот у нас вся семья на сёстрах и держалась. У меня с сёстрами-то большая разница. Я перед войной родился – в сороковом. А война, когда закончилась – мне только пять годиков, а сёстрам уже к тому времени одной – двадцать и другой – двадцать два.
– Да уж, есть что вспомнить, – вставил бригадир.
Иван продолжал:
– И в деревне ни одного жениха – всех война забрала. Вот у нас сначала одна сестра завербовалась, а потом – вторая, потом – брат Николай после армии.
Викторов шутливо перебил вопросом:
– Нашли женихов-то?
Иван ответил серьёзно:
– Нашли. Хороших мужиков нашли. Анна за Митю замуж вышла, – Иван сделал паузу, – Он здесь по пятьдесят восьмой сидел.
Викторов решил уточнить:
– Это как понять?
Разъяснил бригадир:
– По политической – враг народа.
Иван продолжил:
– Во время войны полицаем был. А у Софьи Толик был. Он на тепловозе машинистом работал, да погиб в аварии.
Викторов удивился:
– Погоди, Вань, как это полицаем был? И она с таким жить согласилась?
Бригадиру стало перед новеньким обидно за Ивана:
– Дурак ты, Вася. Молодой ещё. В войну чего только не случалось. Не нам судить. Судили те, кому надо было. Здесь после войны и бандеровцы были, и лесные братья, и полицаи. Проверяли всех, чтоб на руках крови не было. Таких к стенке не ставили. Отправляли в Норильск, на Колыму, в Воркуту. Да много куда. Война уж тридцать с лишним лет, как закончилась. Время любить пришло, семьи создавать. Вот люди и созидают, и детей рожают. И все вместе День Победы отмечают.
Викторов притих, задумался. Он никогда из первых уст не слышал таких рассказов. У него оба деда пришли с фронта героями, и ему не хотелось понимать, что те, кто был на другой стороне – оказались невиновными. Вообще, Викторов думал, что всех пособников сразу после войны подчистую поставили к стенке. А теперь вдруг выяснилось, что они просто отсидели срока и стали жить обычной жизнью вместе со всеми гражданами. Как-то дико это было для настоящего комсомольца Василия Викторова, который ещё и собирался стать коммунистом.
Его раздумья прервал бригадир:
– Василий, ты что призадумался?
Викторов пожал плечами,
– Да так… Много интересного узнаю на здесь.
– Вот и мотай себе на ус, – поучительно сказал бригадир и перевёл взгляд на Павла, – Павел, ты-то что там притих? Давай-ка банкуй – ты ж у нас сегодня на разливе. И предлагаю за Победу.
Паша всем налил водки.
Бригадир торжественно произнёс:
– За Победу!
Все чокнулись, выпили, закусили.
Иван дальше предался воспоминаниям:
– А Митя Масько – золотой человек. Я к ним после школы и приехал с двумя друзьями. Они тогда в балке жили, уже дочка у них родилась – Надя, – Иван улыбнулся, предаваясь воспоминаниям, и продолжил, – Мы с парнями в углу на полу спали, а Надя всё смеялась над нами. Мы-то не могли понять, почему она смеётся. А оказывается, потому что там до нас поросята спали. Потом им квартиру на Комсомольской, сорок пять «А», как раз напротив двадцать пятого магазина дали. И Танечка у них ещё потом родилась. А позже Митю в руднике завалило. Позвоночник ему поломало, и его парализовало. Вот после этого они и уехали на Украину, в Светловодск.
Тут вспоминать начал Алексей:
– А я маленький вообще с поросятами спал. У меня ведь мать тоже пособницей была.
Викторов уставился на него ошарашенными глазами и не смог сдержать удивлённого возгласа:
– Как это? Почему?
Алексей начал объяснять Василию:
– А у меня ж мать – полька. Тоже после войны посадили за то, что она в немецкой комендатуре работала в Литве. Она меня в лагере родила не то от зэка, не то от вохровца. Её амнистировали – мне ещё только год был. Она в балке поселилась с такими же, как сама. Тогда ж многие в балках….
Викторов перебил?
– А что такое балок?
Бригадир начал разъяснять:
– Да вроде барака. Здесь ещё в шестидесятые многие в таких жили в старом городе.
Лёша продолжил:
– Так меня мать-то с поросятами и клала спать, чтоб мне теплее было.
Викторов от души поинтересовался:
– А сейчас-то, что вас тут всех держит?
Все удивлённо посмотрели на новенького. Бригадир начал говорить:
– То же зачем и ты сюда приехал.
Викторов вопросительно посмотрел на всех.
– Ну ты что, по комсомольской путёвке сюда приехал или за романтикой? – спросил бригадир.
Викторов как-то растерялся:
– Ну не знаю.
Все засмеялись.
Бригадир попытался вызвать новенького на откровенность:
– Вася, ты ж не на комсомольском собрании. Не юли.
Вася изобразил на своём лице непонимающую гримасу.
Бригадир всех обвёл взглядом, ухмыльнулся. Все, кроме Василия, тоже ухмыльнулись. Сергей Сергеевич пристально посмотрел на Василия.
– Не знает он. Длинный рубль всем нужен и стаж, – бригадир всех оглядел, – Можно конечно года три поработать без отпуска, а потом всё сразу получить и свалить с чемоданом денег. Таких сейчас много. Это в основном молодые, вроде тебя. Ещё хотят успеть пожить, – бригадир опять всех обвёл взглядом, – Другие лет на пятнадцать приезжают. После этого у них уж тогда досрочный выход на пенсию, и пенсия приличная может получиться. Правильно говорю? – и опять бригадир всех обвёл взглядом, довольствовавшись их молчаливым согласием, – Ну а те, кто здесь выросли, до самой пенсии и работают. Такие могут и в пятьдесят, и в сорок пять на пенсию выйти. Вот тогда только все свои манатки собирают, и всей семьёй рвут отсюда когти.
Закончив речь, бригадир расправил плечи и удовлетворённо в очередной раз всех обвёл взглядом.
В ответ услышал от Викторова:
– Доходчиво разъяснил.
Бригадиру понравилось общаться с новеньким поучительным тоном и он решил продолжить тему:
– Разъяснить-то я разъяснил, только тебе тут ещё многое уяснить придётся, а может и испытать на своей шкуре, если на чужих ошибках не научишься.
– И что я уяснить должен?
– Да то, что и без длинного рубля можешь домой вернуться, и без стажа льготного, и вообще не вернуться.
Викторов не переставал удивляться:
– Как же так, Сергей Сергеевич?
Бригадир скомандовал:
– Пашка, наливай!
Паша разлил по рюмкам. Стали пить уже не чокаясь, вразнобой.
Бригадир вместо закуски просто занюхал рукавом и продолжил учить Викторова жизни на Севере:
– А так, Вася, край здесь дальний, народец лихой, многие – сидевшие. Многое зависит от того, в какую компанию попадёшь, как себя поставишь.
Викторов возразил:
– Ну так это везде так.
Бригадир начал опровергать возражения:
– Ну не скажи, Василий. На материке-то ты можешь всю жизнь обособленно прожить, а в Заполярье так не получится. Хочешь или не хочешь, а с компанией определиться придётся. Хотя конечно, может, и компания хорошая будет, и себя хорошо поставишь, да нарвёшься на каких-нибудь беспредельщиков…
Викторов опять попытался возразить:
– Ну уж их-то везде хватает.
Бригадир решил подбодрить новенького:
– В общем-то, Василий, за тебя можно быть спокойным. Ты ж и армию отслужил, и институт хороший закончил. Парень не хилый смотрю, с головой. На работе мне сегодня понравился. Надеюсь, что всё в порядке у тебя будет, – и тут же резко в сторону хозяина комнаты, – Пашка, давай не зевай там на разливе. Наливай понемногу.
Паша разлил.
Бригадир взял рюмку и произнёс:
– Давайте, мужики, чтоб у нас всё было и нам за это ничего не было.
Алексей решил немного поправить тост:
– Давайте-ка, чтоб у нас всё было и было как можно ещё больше.
Вмешался Иван:
– Во как загнул! А морда-то у тебя, Лёха, не треснет. Смотри, жадность фраера сгубила.
Все засмеялись, а бригадир подытожил:
– Короче, мужики, за удачу.
Все чокнулись, выпили, закусили. В комнате было уже достаточно накурено, разговор пошёл вразнобой. В основном, старались поучить Викторова жизни в Норильске, да и не только в Норильске, а вообще жизни. Даже Паша, который был года на три младше Василия, восседал на стуле с победоносным видом и махал руками перед лицом новенького, что-то ему внушая.
Завершалась пьянка ни то по просьбе, ни то по команде бригадира Сергея Сергеевича:
– Так, мужики. Пора, как говорится, и честь знать. День завтра у нас рабочий, да и половина из нас – семейные. Давай, Паша, разливай остатки на посошок и по домам.
Паша разлил по рюмкам оставшуюся водку. Все быстро подняли рюмки. Кто-то что-то говорил, но уже никто никого не слушал. Выпили быстро.
Начислим
+9
Покупайте книги и получайте бонусы в Литрес, Читай-городе и Буквоеде.
Участвовать в бонусной программе
