Родник Олафа

Читаю книгу со смешанными чувствами. Книга написана очень хорошым современным русским языком. В диалоги и в текст вставлены старорусские слова и топонимы. Может быть проблема в том, что старорусские слова вставлены, и это бросается в глаза или бьет по слуху? Герои в основном разговаривают так, как разговоривали в лежащих вблизи Белоруссии деревнях еще лет 70-80 назад. С самого начала трудно понять, о каком веке идет речь. О половецких нашествиях вспоминают в прошлом времени, так что не понятно, это рассказы свидетелей, или уже легенды. Когда читаешь эту книгу, не обретаешь чувства естественной гомогенности, привязанности слова ко времени. Многие писатели пишут исторические романы, но, скажем, у Б. Акунина получается более гармонично. Нет чувства, что весь текст в заплатках из выкопанных в словарях и давно забытых слов. Сюжет динамичный, идея хорошая, но не могу согласиться с тем, как автор построил свое произведение стилистически.

Прочитала за один день, как ни пыталась остановить читательский пыл и растянуть хоть на три денечка. Увлекательно было прорываться сквозь старую русскую лексику – понимать, что говорят. Но в некоторых случаях приходилось обращаться к словарику. Хочется уже вторую и третью книги трилогии. Эта книга-путешествие, потому интересно сопровождать юного героя в его приключениях. Еще эта книга затрагивает вопросы веры человека – события происходят на фоне столкновения несломленных староверов из глубинок с носителями крестов на груди. В один из дней странствия мальчик принимает две разных молитвы, не сопротивляясь. И те, и те в глазах немого мальчика правы. В том и сила и правда текста талантливейшего Олега Ермакова. Да еще захотелось вдруг в Смоленск с'ездить…

Роман прочитала с огромным интересом, буквально, на одном дыхании! Местами испытала полное погружение в события, описываемые автором, сродни перемещению в машине времени! Браво автору! Рекомендую роман к прочтению!

В своё время академик Щерба придумал высказывание: «Гло́кая ку́здра ште́ко будлану́ла бо́кра и курдя́чит бокрёнка» для того, чтобы продемонстрировать положение структурализма о том, что структура языка обеспечивает понимание даже тогда, когда семантика слов нам неизвестна. Теперь в стиле Глокой куздры написан целый роман.

Это произведение – добротный роман-странствие. Есть в нём что-то от «Очарованного странника» Н. С. Лескова (особенно конец). При этом, конечно, чувствуется, что и лавры «Лавра» автору покоя не давали. Книга, без сомнения, достойная, но в сокровищницу литературы не войдёт. Причина, на мой взгляд, как раз в том увлечении древнерусскостью языка, о которой я писал в самом начале. Пушкин в 19 веке в своих произведениях создал русский литературный язык. Зачем автор в начале 21 века пытается воссоздать псевдо древнеславянский остаётся загадкой. Нарочитое использование архаизмов не затрудняет понимание, но в целом такие выкрутасы для языка излишни, избыточны. Автор пытается с помощью языка воссоздать колорит эпохи, но выглядит это несколько дёшево. Как будто эльфийский язык в Хоббитах.

Очень плавное повествование, на каждом шагу просыпается надежда, на каждом шагу обрывается. Надежда на человеческое в человеке. Да видимо это оно и есть, человеческое. Несмотря на обилие старых слов, текст воспронимается слитно, даже не каждый раз смотрю на значение.