В три стороны от него уходила волнистая равнина. Красновато-бурая, покрытая песком, щебнем и осколками скал. На западе, спиной к которому сидел астронавт, уступ за уступом поднималось плоскогорье Найросирис Менсий.

Сверху астронавта придавливало оранжево-коричневое небо. Темное, с крошечным, но яростно ярким Солнцем. Если заслонить его рукой в громоздкой белой перчатке, то, приглядевшись, можно увидеть несколько самых ярких звезд. А уж какое шикарное небо здесь по ночам! Огоньки далеких светил четкие, немигающие, яркие.

Гэрри нравилось вот так выбираться одному и сидеть, любоваться Марсом. Планетой, попасть на которую он мечтал с детства. Хорошо, что американская вольница позволяла такое вот времяпрепровождение. Будь Гэрри космонавтом, тайконавтом или космолетчиком, не гулять ему в одиночку по красной планете. Но в Американском Союзе личная свобода возведена в Абсолют.

Вот только времени на праздные прогулки катастрофически не хватало.

И это замечательно!

Гэрри наконец-то занялся Работой. Той, к которой готовился долгие годы на Земле, ради которой летел четыре месяца в консервной банке «Джона Худа».

Ну, не совсем консервной и не совсем банке. В трех больших противовесах, вращающихся вокруг центрального модуля марсианского пассажирского корабля, можно было бы разместить не семнадцать человек, а еще на десять больше. Транспорт был сделан с запасом, и должен был послужить еще как минимум десять лет, пока не начнется серьезное строительство первого марсианского города.

Если, конечно, начнется.

В Конгрессе не утихают споры: стоит ли ввязываться в это амбициознейшее и совершенно нерентабельное предприятие?

Но Гэрри верил, что его страна способна на подобные свершения. Если не Американский Союз, то кто?!

Русские, индусы и японцы явно не собираются всерьез обживать красную планету. Им достаточно нескольких исследовательских станций да небольшого производства ракетного топлива.

Американцы, кстати, тоже первым делом построили минизаводик, который вырабатывал, при помощи электролиза, кислород и водород из марсианского льда. Вот как раз предыдущая экспедиция над этим самым минизаводом и трудилась, пока маленькая универсальная землеройная машина докапывалась до моря.

Да, чтобы добраться до моря Утопии пришлось выкопать карьер восьмиметровой глубины. И лишь тогда ковш экскаватора выгреб первую порцию буровато-серой субстанции, которая, после того как растаяла, превратилась в несколько литров воды и кучу всякой грязи.

Но и этому астронавты радовались похлеще, чем Дню благодарения или Дню конфедерации. Потому что теперь можно было запустить ядерный реактор на полную мощность и начать наполнять шарообразные емкости кислородом и водородом.

А, значит, космический челнок сможет раз в три-четыре месяца летать на орбиту и менять скучающих на околофобосной станции астронавтов.

Гэрри тоже в самое ближайшее время предстояла вахта на таинственный спутник. Он предвкушал это, ждал, когда сможет опять забраться в глубину просверленной шахты, самолично увидит те самые пустоты с наплывами застывшего расплавленного металла.

Правда, планетолог не верил, что удастся хоть что-то узнать о том, что представлял собой Фобос до того, как его внутренности непонятным образом спеклись.

Ажиотаж вокруг этого события давно уже прошел. Да и не был он особенно сильным. Человечество, вопреки прогнозам некоторых исследователей, узнав о существовании совсем рядышком базы могущественнейшей внеземной цивилизации, не впало в панику, не устроило с перепугу третью мировую войну, не бросило все свои силы и ресурсы на создание межпланетного военного флота.

Нет, кое-какие эксцессы произошли. Появилось несколько тоталитарных сект, которые под шумок принялись облапошивать своих адептов и для куража устраивать теракты. Проповедники всех церквей, очнувшись от шока, принялись чесать в покрытых тиарами, клобуками, ермолками, чалмами и прочими головными уборами затылках, как бы встроить новую реальность в священные писания.

А вот большинству населения Земли было по барабану.

Конечно, новость взбудоражила воображение, стала на несколько месяцев одной из главных тем для болтовни на кухнях и словоблудия на ток-шоу. И всё.

Возможно потому, что инопланетяне больше никак себя не проявляли.

Постепенно возобладало мнение, что на самом деле на Фобосе была какая-то древняя автоматическая станция, которая отреагировала самоуничтожением на попытку к себе приблизиться.

А вот люди вроде Гэрри и его друзей восприняли доказательство существования во Вселенной цивилизации, сумевшей преодолеть межзвездные расстояния, с воодушевлением. Ведь, раз это удалось им, то и люди сумеют! Значит надо, засучив рукава, браться за дело. Все свои силы, всю свою душу вложить в освоение космоса!

Поэтому причастность к величайшей тайне современности будоражила кровь молодого астронавта.

Но исследование Фобоса было лишь приятным дополнением к и без того интереснейшей экспедиции. Ведь именно ему, Гэрри, предстояло искать место для строительства марсианского города!

Кстати, когда я говорил про то, что: «Никто кроме американцев!», то был не прав. Франция тоже заявила, что собирается колонизировать Марс. А Китай, хоть ничего и не объявлял, но усиленно вел аресоразведку в трехстах километрах севернее американских баз.

Именно баз. Потому что первые два месяца после прилета на Марс Гэрри и четверо его товарищей занимались расконсервацией и обустройством второй исследовательской станции. Она расположилась в ста километрах к западу от первой, на самой границе плоскогорья Найросирис Менсий.

И сейчас Гэрри сидел на пригорке и любовался своим новым домом.

Закругленная башня, похожая на тупоносую пистолетную пулю восьми метров в высоту и четырех в диаметре и несколько строений рядом с ней. В том числе и надувной прозрачный купол оранжереи. Начинающие зеленеть многоярусные поддоны со всякими травками-овощами так ярко выделялись на фоне унылого красновато-бурого марсианского пейзажа!

Для кого-то унылого, только не для молодого геолога. Гэрри столько лет прожил в Аризоне, так сроднился с ее негостеприимной землей! Можно сказать, влюбился в нее. А Марс – это та же Аризона, только размером со всю земную сушу. Ну и без кактусов и жиденького кустарника.

«Ничего, и здесь когда-нибудь будет своя жизнь!» – оптимистично подумал космонавт.

Нет, конечно, он понимал, что ни при его жизни, ни при его внуках-правнуках, если такие все-таки заведутся, человечество даже не начнет всерьез обдумывать терраформирование. Слишком грандиозное это дело. Сейчас люди изо всех сил и с напряжением чуть ли не всех стран Мира трудятся над созданием в океане плантаций водорослей, которые смогут связывать хотя бы часть той углекислоты, что выбрасывает в воздух промышленность. Мизерная цель по сравнению с переделкой целой планеты, а ведь ее удастся достичь лишь в следующем веке.

Но Гэрри не особенно переживал на этот счет.

Пусть Элен над этим трудится, раз уж решила, что дела земные, вернее океанские, для нее важнее. И что ее новый муж лучше Станислава!

Гэрри обиделся на француженку чуть ли не сильнее, чем его новоросский друг. За предательство Славика, и еще больше – за предательство Марса.

Ведь он прекрасен!

Пологие холмы, переходящие на западе в горную цепь, темное небо, буровато-коричневое днем и нежно розовое на рассветах и закатах. Стерильная чистота и грандиозные песчаные бури.

Как можно не влюбиться в это?!

– Гэрри, ты там не заснул? – раздалось из динамиков в шлеме.

– Нет, Дон! – расслабленно отозвался геолог. – Не мешай мне любоваться красотами.

– Ну, ну, – хмыкнул начальник экспедиции.

– Нет, правда, красота-то какая! – сказал Гэрри. – Так и хочется плюнуть на все, и пойти куда глаза глядят.

– Бездельник, – насмешливо сообщил голос приятеля. – В то время как мы все трудимся…

– Да, да, так я тебе и поверил! – рассмеялся Гэрри. – Небось, опять в карты играете.

– Поиграешь в них, – делано вздохнул Донован. – Саманта уткнулась в свой сериал, Джек и Джозеф делают вид, что работают. Ты вон, гуляешь… Никто не думает о своем начальнике!

– Ладно, ладно, уже иду! – успокоил его геолог.

Тяжело неуклюже поднялся на ноги.

Все-таки передвигаться в скафандре – то еще занятие.

Гэрри подумал: «Почему в фантастических фильмах про Марс все ходят в легких костюмчиках?! Неужели непонятно, что атмосфера в шестьдесят раз менее плотная, чем на Земле – практически тот же вакуум? А антирадиационный слой из алюминиевой фольги в полтора миллиметра толщиной? А специальный пластик, защищающий от солнечного ветра?!».

Да, марсианские скафандры практически ничем не отличались от тех же лунных. И это было печально, потому, что здесь-то они весили не двадцать килограмм, а вдвое больше.

Думая обо всем этом, Гэрри неторопливо направился к базе.

«Ничего, совсем скоро я смогу наконец-то всерьез заняться любимым делом! – успокоил он самого себя. – Усядусь на тележку, да и укачу к горам. Надо самому своими глазами посмотреть, что за пещеры там обнаружил марсоход».

Глава 9. И на океанских просторах

16.11.2063
Тихий океан

– Хорошо, что не укачиваетесь вы! – с приятной улыбкой порадовалась Элен.

Яхта плавно переваливалась с одной пологой волны на другую, но казалось, что покачивается весь мир. Разделенный на две половины: лазорево-синюю и голубую.

– Да, особенно я! – серьезно кивнул своей пластмассовой головой Компи.

– Элен! – рассмеялся Тимур. – Ты совсем забыла! Я ведь тоже когда-то тренировался на космонавта!

– А ты, Риши? – не переставая улыбаться, обернулась француженка к молодой смуглой девушке.

– Я не укачиваюсь, – серьезно ответила та.

– Тоже космонавткой готовишься? – спросила Элен.

– Да, – спокойно подтвердила индианка.

Вернее, наполовину индианка, а наполовину русская, то есть башкирка. Пятнадцатилетняя девушка была стройной, но крепкой, ловкой и в то же время пластичной. Плотный влажный ветер растрепал коротко обстриженные почти черные волосы в живописное «воронье гнездо». Темно-карие глаза смотрели внимательно, но немного отрешенно.

Элен даже немного терялась при общении с дочкой своих старых друзей. И совершенно зря. Потому что Риши не была ни заносчивой, ни сумрачной. Немного «на своей волне» – это да. И волна эта была, как у сегодняшнего океана: неторопливая, пологая, но мощная.

– То есть решила уже ты, кем будешь? – попыталась поддеть девочку Элен.

– Конечно, – как о чем-то совершенно естественном сказала Ришима и пояснила, будто извиняясь: – Надо же продолжить с того места, где остановили маму и остановился папа.

– Понятно, – Элен погрустнела, вспомнив Кэйлаш. Да и не только поэтому. – Ты, наверное, тоже считаешь, что я космос предала?

– Нет, конечно! – удивилась Риши. – У вас ведь есть вот это.

И девушка обвела плавным жестом руки бескрайний простор Тихого океана.

– Спасибо, что понимаешь, – с искренней благодарностью и теплотой поблагодарила Элен. – Марс он… тоже красивый. Но Мертвый. И никогда живым не будет! А я люблю, чтобы жизнь!

– Кстати, о жизни! – вклинился в разговор Компи.

Андроид стоял, держась рукой за леер и покачиваясь вместе с яхтой, как будто был частью ее конструкции.

– Да, Компи? – обернулась к искину Элен.

– Ты ведь занимаешься замкнутыми экосистемами? – осведомился робот.

Риши мимолетно улыбнулась и едва заметно наклонила голову, поблагодарив своего друга за то, что увел разговор с печальной темы.

– Конечно! – с энтузиазмом закивала француженка. Пышный хвост рыжевато-русых волос закачался в свежем морском бризе. – Я всегда ими занимаюсь! С детства!

– Это хорошо, – непонятно сообщил Компи.

– Но ты ведь сейчас не для космоса их разрабатываешь? – уточнил Тимур.

– Почему же?! – не согласилась Элен. – И для космоса. То есть, для подводного города, конечно, и будущих поселений на дне. Но разницы нет! У нас под океаном, как на Марсе, или на Венере. Одинаково. Оранжереи, искусственный свет, маленький объем. Я для всех тружусь!

– И это замечательно! – широко улыбнулся подполковник КГБ.

– Госпожа Элен, извините, что перебиваю! – сунулся на палубу загорелый матрос в сверкающе белой рубахе с откидным воротом, по краю которого шли две синие полосы. – Вас по фону вызывают из Жваю.

– Бегу – бегу! – подхватилась главный биолог подводного городка. Легко сбежала вниз по лесенке в прохладную от работающих кондиционеров глубину «Морской Звезды».

Поздно вечером они сидели на открытой верхней палубе. Тент-потолок был убран, а освещение небольшого судна отключено, за исключением ходовых огней. И над путешественниками раскинулось огромное черное небо с яркими тропическими звездами и полосой млечного пути. В звездном свете плотно надутые полотнища парусов казались призрачными тенями. Команда, как всегда, старалась не попадаться хозяйке и ее гостям на глаза, деликатно предоставив их самим себе.

– Как все-таки хорошо, что ты выбрался наконец-то ко мне! – расслабленно и тепло сказала Тимуру Элен. – Сколько лет я звала тебя? Десять? Нет, больше!

– Прости, – вздохнул Тимур. – Я вредина. Надо было давно уже навестить тебя здесь.

– Угу! – кивнула женщина. – Я не посоветую плохого! И правильно взял не только Риши, но и Компи с собой!

– Да… – Тимур чуть замялся. – Вообще-то, это Компи меня с собой взял.

– Правда? – удивилась Элен и чуть надула губы: – Противный ты! Я думала, ко мне приехал в гости!

– Так и есть! – оправдываясь, воскликнул Тимур. – Прости, что долго тянул. Каждый год собирался, но откладывал. А тут Компи просто-таки потребовал, чтобы я бросил все и к тебе полетел.

– Компи! – позвала Элен. – Спасибо, что притащил лентяя этого!

– Не за что! – ответил искин. – И ты этому кэгэбэшнику не верь! Он на самом деле боялся, что его дочка к тебе приревнует.

– Пфе! – тихонько фыркнула Риши, сидящая, как всегда, тихой мышкой в сторонке и внимательно слушающая взрослых.

Элен звонко рассмеялась и с любопытством спросила искина:

– А ты со мной о чем поговорить хотел?

– О твоих работах, – сообщил Компи. – Хочу предложить классную тему.

– Правда? – удивилась Элен. – Рассказывай!

– Ты не слышала о проекте «Алиора»?

– Нет, – покачала головой Элен.

– Ну, он пока что только в наметках, – пояснил искин. – Идет формирование задач, подтягиваются научные институты со всего мира. Программисты начинают первые коды ваять. Десятки тысяч программистов.

– Все так серьезно? – удивилась Элен. – А я почему не знаю этого?

– Пока что не афишируют, – сказал Компи. – Ну, так вот. Это проект по созданию модели мира.

– Так ведь целая куча их! – не поняла Элен. – Суперкомпьютеры обсчитывают погоду, сейсмическую активность, население, загрязнения и прочее! Этих моделей!..

– Я не совсем правильно сказал, – прервал ее искин. – Модель не нашего мира, а придуманного, и не простая, а виртуальная.

– И что такого тут? – все еще не понимала сути женщина. – Игрушек всяких куча. И туристических программ. Я сама иногда гуляю по разным городам и странам, или на Марс…

Элен чуть замялась, покраснела. Хорошо, что в свете звезд этого было не разглядеть.

– Там лишь оболочка, – не согласился Искин. – Мыльные пузыри вместо реальных объектов. Правда, есть и серьезные модели. Например, внутреннего строения человека для врачей, или специальные тренажеры для космонавтов. И военная дополненная реальность для операторов всяких боевых машин. Но ты представь, что это все было размером… ну хотя бы с Тихий океан, или Евразию. С точными моделями миллионов растений, животных, людей. С полезными ископаемыми, живой почвой, взрослеющими и стареющими обитателями. Да просто сотню тысяч искинов представь, которые будут эту модель населять. Каждый со своим характером, своей судьбой.

– Ой-ля-ля… – прошептала Элен, – Это невозможно!

– Нет, просто очень трудно, – не согласился искин. – Я же говорю: сотни научных институтов по всему Миру будут подключены. Компьютерная сеть специально под этот проект переформатирована.

– Но… Я тут зачем? – тихо спросила женщина. – Я ведь…

– Ты – один из лучших в мире специалистов по замкнутым экологическим системам, – просто сказал Компи. – Твои работы безупречны. Они очень устойчивые и с минимальным количеством элементов. Именно то, что надо будет для «Алиоры». Мы же в ней миллионы разных видов не сможем потянуть, нужно будет продумать простые, и в то же время самодостаточные экологические системы. Причем, для разных местностей и условий, с мягкими переходами одна в другую. Чтобы не получилось как с кроликами в Австралии.

– Все равно труд гигантский. Не потяну я, – с сомнением сказала Элен.

– Одна нет, – согласился искин. – Но мы бы очень хотели, чтобы ты участвовала.

– Мы: это ты и Киран? – спросила биолог.

Компи по-человечески замялся, немного печально ответил:

– Киран не участвует. Он против.

– Почему?! – по-настоящему удивилась француженка. – Это ведь тема для него как раз! Ты же о куче искинов говорил!

– В том-то и дело, – грустно сказал андроид. – Кирану не нравится, что виртуальные люди не будут знать, что они искусственные. Он считает это обманом и подлостью по отношению к ним. А еще жестокостью. Ведь жители того мира будут и умирать тоже. По-настоящему. Навсегда. И информацию из кластеров будут стирать для чистоты эксперимента.

– Но ты с Кираном не согласен? – полуутвердительно сказал, молча слушающий разговор, Тимур.

– Я считаю, что жизнь – это сам по себе подарок, – неожиданно мягко ответил Компи. – Дело не в том, что искины будут умирать, а в том, что они проживут настоящую жизнь. Я вот бессмертный. Даже если мой сервер взорвется, я уже настолько пустил корни в сети, что только заболею, но не погибну. И… я не уверен, что это хорошо. Киран ведь уже пожилой. И другие мои друзья – люди… Вы не молодеете. А я остаюсь все таким же шалопаем, каким меня Киран полвека назад создал.

В голосе искина была настоящая грусть и горечь.

Элен порывисто придвинулась к нему и обняла за плечи. Андроид был теплый и на ощупь почти такой же, как обычный человек. Но, именно почти. Все-таки чувствовалось, что кожа не настоящая, и синтетические мышцы под ней немного отличаются от обычных. Но он все равно был живым и человечным. Ее другом.

– Это неважно, – тихонько сказала Элен в искусственное ухо. – У тебя появляются новые друзья. Наши дети. Вон Риши сидит и нас слушает внимательно. А на дне мой Марин. Я тебя с ним познакомлю обязательно. Он такой любопытный и общительный у меня!

– Спасибо, Элен, – искренне поблагодарил свою подругу искин. – Ты права. Я просто заразился от вас людей сентиментальностью и самокопанием.

Они еще долго сидели под тропическими звездами и беседовали. Пока совсем не стали клевать носами, и не расползлись по каютам.

А океан оставался все таким же безбрежным.

Они стали на якорь у небольшого необитаемого атолла из группы рифов Астролябии. Высадились на коралловый островок. Гордо отказавшись от помощи матросов, соорудили тент и устроили пикник с местными фруктами, барбекю и неплохим новокаледонским вином.

Риши, естественно, сама не пила, и Тимур в ее присутствии тоже старался не налегать. Девочка вздохнула на это и, чтобы не мешать взрослым приятно общаться, отправилась, на пару с Компи, плавать.

Вода была теплой, как парное молоко и хрустально прозрачной.

Риши видела, как на дне лагуны шевелятся в легком течении полотнища водорослей, как снуют в них яркие тропические рыбешки. Плаванье походило на плавный полет, невесомое парение над незнакомой планетой. Это так захватывало дух, что девочка буквально пьянела, ощущая себя исследовательницей чужого мира.

«Это то, что я хочу от космоса», – внезапно поняла Ришима.

Она давно, с раннего детства знала, что станет космонавткой. Но никак не могла осознать, что именно ей хочется делать за пределами Земли. Управлять планетолетом? Ковыряться в приборах и оборудовании? Корпеть в корабельном научном отсеке?

Но девушка не имела яркой предрасположенности ни к одной из космических профессий!

Да, в школе она училась на пятерки. Но это ведь не сложно. Достаточно внимательно слушать учителей. Тогда устные домашние задания можно и не делать. Это ведь проще простого – повторить через пару дней то, что услышала на уроке. Вот только дальше этого дело не шло. На школьных олимпиадах Ришима занимала почетные, но не призовые места, настоящего таланта ни к точным наукам, ни к гуманитарным не проявляла.

А ведь в космонавты берут самых-пресамых.

Риши вздохнула. Опустила лицо в соленую, не щиплющую глаза воду и выдохнула стайку пузырьков, которые смешно прощекотали по щекам. Подняла голову и помотала ей, стряхивая брызги.

– Тебя что-то тревожит? – мягко спросил плывущий рядом Компи.

Его мечта наконец-то сбылась. В новом теле, которое ему сделали три года назад, было так мало тяжелых металлических деталей, что он смог наконец-то плавать. И теперь старался не упускать такой возможности.

– Так, немного, – вздохнула девочка.

Она была совершенно откровенна со своим механическим другом. Более открыта, чем с каким бы то ни было живым человеком. Но сейчас ей было трудно сформулировать свои мысли.

– Я пытаюсь решить, каким образом смогу стать космонавткой, – негромко сказала девушка, продолжая плавно подгребать руками и ногами в брассе. – И смогу ли вообще ею стать.

– Сможешь, – не раздумывая, сказал Компи и осекся.

Иногда он ловил себя на мысли, что перенял у людей и их недостатки. Вот зачем было это сейчас говорить? Ведь информацию, которую он раздобыл в недрах индийского космического агентства, не стоит разглашать этой девочке. Или стоит? Она ведь не зазнается и не прекратит стремиться к совершенству, если узнает, что в любом случае полетит в космос. Но психология подростков – самый сложный раздел науки, изучающей поведение людей. Так что лучше промолчать.

– Я обычная, – пожаловалась Риши, не заметив оговорки Компи, или не придав ей значения.

– Все так говорят, – улыбнулся искин, запрокинул голову и посмотрел в сторону яркого тропического Солнца.

Диафрагмы в глазах-объективах моментально сузились, затемняя окружающее. Небо стало темно-синим, но без звезд.

– Мне одна моя знакомая рассказывала, что отец ей в свое время прочистил мозги, рассказав, что он тоже обычный средний человек.

– А он им не был? – поняла, о чем говорит Компи, Ришима.

– Почему же. Он самый обычный человек. Ты его знаешь. Игорь Мыскин. А девчонка, которую он воспитывал…

– Жена дяди Славы?

– Еще не жена, но да – это Майка. Она в космос вообще через ПТУ прорвалась. Так что было бы желание. А еще ты не совсем права, что обычный человек. Ты ведь и сама это чувствуешь.

– Наверное, – вздохнула Ришима. – Но это неприятно.

Девочка с раннего возраста ощущала легкую стенку между собой и другими детьми. Она всегда была немного в стороне. Нет, не замкнувшись или ощетинившись! И не безразлично отвернувшись от окружающих. Совсем наоборот. Риши всегда внимательно ловила все, что было связано с ее одноклассниками. Каждое слово, каждую интонацию. Она лучше всех знала каждого из них, читала других детей как открытые книги. Интересные и увлекательные.

Но девочка чувствовала, что как будто отделена от других людей тоненькой прозрачной преградой, вроде фантастического силового поля. Нет, ее не чурались и не недолюбливали. Наоборот. Это чудо, но Ришима была в хороших отношениях абсолютно со всеми. Даже с теми, кто враждовал между собой.

Ее с удовольствием приглашали в компании и на праздники. Правда, девочка редко находила для этого время. Все-таки в первую очередь надо было следить за папой. Он человек увлекающийся и слишком занятой. Надо же кому-то за ним присматривать и делать домашнюю работу!

Но когда Риши выбиралась на совместные мероприятия, то всегда устраивалась где-нибудь в уголке и наблюдала за другими. Не шпионила, а мягко следила. И это каким-то образом создавало атмосферу уюта. За что ее и любили приглашать.

Но это ведь не какая-то супернужная космическая специальность, правда ведь?!

Океан ответил на эти мысли плавным покачиванием, а плывущий рядом человекообразный робот тихонько рассмеялся.

Они пробыли у гостеприимного островка еще два дня и, если бы не прогноз погоды, обещавший приближение шторма, остались бы там дольше.

Но с природой не поспоришь, и пришлось уплывать.

– Ничего, зато мы больше под водой будем! – оптимистично заметила Элен. – Я вам все-все покажу!

Тимур улыбнулся в ответ. Риши, как всегда, промолчала. Ей было трудно разобраться, чего больше хочется: еще плавать и загорать на совершенно пустом пляже с белым коралловым песком, или спуститься в таинственную темную глубину и оказаться в таком же недоступном, как космическая станция, поселке Жваю. Наверное, все-таки второе.

– Но мы сюда еще вернемся! – подытожил Компи.

– Надеюсь, да, – ответила Элен, и Ришима уловила в ее голосе легкий налет беспокойства и грусти.

– Думаешь, он скоро уйдет под воду? – спросил искин.

– Нет! До этого далеко! – отозвалась француженка. – Сейчас тринадцать миллиметров в год повышение идет. Даже если усилится, еще несколько десятилетий впереди.

– Тогда что? – прицельно глянув на подругу, спросил Тимур.

– Проект месье Пари, – ответила Элен. – Ты же знаешь, он разворачивается уже. Океания изменится. Потеряет невинность. Или утонет. Я не знаю, что хуже.

– Если бы только она, то выбор был бы, – неожиданно жестко сказал Тимур. – Но вместе с ней уйдут на дно целые страны. Территории, где живут сотни миллионов человек.

– Да, и маленькой чистой Океании придется пожертвовать собой, – печально согласилась Элен.

– Но ведь не всей, – постарался успокоить друзей Компи. – Этот островок и подобные ему никто трогать не станет. На нем заводов по вязанию сетей не построить, и порт не развернуть. Максимум ограничатся постом наблюдения каким-нибудь.

– Я не об этом, – вздохнула женщина. – Здесь всё изменится. И природа, и люди. Им тоже выбирать придется: сражаться за Человечество всё, или бежать.

Пред.1 2 345 След.

Дорога в небо. Книга четвертая. Спокойствие космических дорог

Глава 8. На берегу засыпанного моря

Глава 9. И на океанских просторах

С этой книгой читают

Другие книги автора