Читать книгу: «Полночь: 12:09», страница 6

Глава 11

Автомобили остановились возле клуба. Вся компания вышла на парковку. Меня значительно развезло после выпитого виски. Жизнь казалась прекрасной, а улыбки прохожих широкими. О чем шел разговор я не помнила.

Я расстегнула пуховик и закружилась. Алкоголь заставлял мою кровь бежать быстрее, мне было жарко и весело. Сейчас, в этот момент, меня совершенно ничего не волновало. Я была легкой, как пушинка. Казалось, что если подует ветер, то я смогу унестись выше, к облакам. Туда, где нет печали и забот.

– Эй, бунтарь, тише!

Я перестала кружиться и обернулась. Позади меня, чуть ссутулившись на полупустой парковке стоял парень. Он расплывался перед глазами, но его фигура и одежда были очень знакомыми.

Я оглядела улицу. Большая часть нашей компании исчезла за дверьми клуба.

– Что-то …. что? Что-то не так? – Смогла спросить его я.

– Ну есть кое-что. – Он подошел ко мне ближе и взял за локоть, стараясь отвести подальше от входа. – Ты сильно много выпила. Тебе пора домой… Идем, я провожу.

– Эй! Что ты делаешь?! – прошипела я, стараясь выдернуть руку.

– Делаю тебе одолжение. Уходи. Иди и найди себе компанию получше. – Его глаза сузились. Он смотрел на меня враждебно.

– Какого….что… – Я была возмущена, но язык заплетался и сказать, что–то внятное было тяжело.

Видя мои потуги, он вздохнул и медленно провел рукой по волосам. Такой знакомый жест. Он мне кого-то напоминал, но вспомнить я не могла – слишком сильно была пьяна.

– Давай, ты же смелая, маленькая амиго, беги отсюда, тебе не нужно тут быть! – его голос, тихий, умоляющий не действовал на меня должным образом.

Я хотела снова возразить, но что-то в его взгляде заставило меня замолчать. Такой знакомый, такой понимающий. Тревога в его голосе смутила меня, заставила вернуться на землю. Наверное, мне стоило к нему прислушаться. Я и так здорово развлеклась сегодня, пора было заканчивать.

Хотела развернуться и пойти прочь с парковки клуба, но в этот момент к нам подошел Арсен и позвал назад в автомобиль.

– Алексей, ты разве не должен быть в клубе, с Ри-ри? – Прищурился Арсен.

Тот ничего не ответил, молча повернулся и пошел прочь. Я нахмурилась, но промолчала, глядя как он резко шагает к зданию. Мне захотелось закричать, остановить его, но я молчала. Снова подумала о том, что парень мне кого-то напоминает… Алексей…Алексей… Нет, не знаю таких. Возможно виноват алкоголь и моя дырявая память.

Арсен, видя мое напряжение, что-то протянул мне. Стаканчик с жидкостью. Странно, я не видела стаканчики в машине.

– Что это? – Спросила я, поболтав в руке стаканчиком.

– Допинг, конечно, – рассмеялся Арсен. – Ты же сама меня отправила за шнапсом.

– Я не помню такого…

– Ты много выпила. Пей, это тебе поможет протрезветь.

Его слова были убедительными. Я выпила содержимое и поморщилась. Слишком крепкое для газировки. В этот момент меня накрыла волна легкости. Как будто я снова парила над парковкой, как несколько минут назад.

Я рассмеялась, протягивая свою ладонь куда-то в сторону. Арсен странно посмотрел на меня и махнул кому-то возле клуба. Это жест показался мне бессмысленным, и я снова рассмеялась.

Неожиданно для меня рядом с нами оказался черный седан. Его стекла были затонированы. За ними я не смогла разглядеть водителя.

Арсен подошел к автомобилю и открыл дверцу заднего сидения.

– Прошу мадам. – Он плавно наклонил передо мной руку, указывая на пространство салона.

Я села на заднее сидение без раздумий. Как чертова маленькая дурочка. Мои мозги плыли в хмельном тумане, а на глаза были надеты розовые очки. Мир, казалось, был огромным и прекрасным. По радио играл какой-то очередной хит, который еще вчера был никому неизвестен. Возможно, подумала я, со мной будет также.

Автомобиль тронулся с места и меня немного занесло на заднем сидении. Я рассмеялась. Неожиданно кто-то еще рассмеялся со мной. На переднем сидении находился еще один мужчина. Мы куда-то ехали. Пять минут, десять минут, двадцать…

На сидении я нашла все туже бутылку виски. Она была почти полной. Видимо я одна ее пила. Не задумываясь, сделала еще один глоток, но тут второй, Мистер Правильный, забрал у меня бутылку. Не осознавая, что делаю, я показала ему язык.

Он лишь ухмыльнулся в ответ и положил руку на плечо Арсена.

– Эй! Арсен! Я хочу выйти на минутку. Останови тачку.

– Да, друг, давай останови. Я тоже ненадолго выйду. – Меня веселила ситуация и я не смогла удержаться от того, чтобы не влезть.

Мы остановились на придорожной одинокой заправке. Вокруг было тихо. Только серый холодный голый лес. Но меня и это совсем не смутило. Мне было шестнадцать, я уже не раз выпутывалась из разных передряг. Мы с Мари прошли и огонь, и воду… Вот только в этот раз я была одна.

Я шла мимо одиноких черных фигур в сторону леса, покрытого черным мороком. Именно такими они мне запомнились: одинокие и темные, как тени. Заправка была явно заброшена, вокруг не было ни строений, ни жилых построек, ни даже указателей. Мы были одни. Так откуда взялись эти фигуры? Приехали, как и мы? У них тут была сходка или обмен? Что это за место?

Будь я трезвая, я бы испугалась, но сейчас мне все было не важно. Я была слепа. Если бы я знала, что со мной будет, я бы бегом бежала в этот черный спасительный лес, но я не знала.

– Эй, подруга! Едем назад! – Услышала я голос Арсена и вприпрыжку понеслась к машине. Серые тени обернулись и тихо смотрели мне в след. Безликие силуэты незнакомых людей – такими они останутся в моей памяти.

Снова в авто, снова едем. Играет громкая музыка. За окном мелькают деревья. Но тут наш автомобиль притормаживает. Скорость замедляется. Мы сворачиваем на заброшенный съезд и едем дальше. Дорога явно заброшена, но видно, что ее периодически используют. Под тяжестью шин шуршат ледяные кусочки разбуженные, разорванные непрошенными гостями. Автомобиль перекатывается по промерзлой земле, оставляя за собой четкий широких след. Единственную полосу в весеннем грубом снегу.

Мне становится не по себе. В голове начинают складываться кусочки пазла, но становится слишком поздно. Пытаюсь незаметно открыть дверь, но она не поддается. Жму на защелку, но ничего не выходит – заблокировано. Машина тем временем останавливается в небольшом залеске. Двигатель заглушен. Воцарилась тишина. Я слышу только биение своего сердца: бум бум бум.

Арсен поворачивается ко мне. Его лицо похоже на маску клоуна из фильма ужасов: оно перекошено, его глаза лихорадочно блестят. Он протягивает ко мне руку, поправляет кофту на моем плече, но его следующие слова совсем не сходятся с его поведением.

– Приехали красотка! Раздевайся!

Я не слышу его. Точнее мои уши слышат, но мозг не может осознать. Нет! На улице же холодно, в машине холодно. Зачем он говорит мне такое?! В глубине, в подсознании я понимаю, что происходит, что сейчас будет, но мозг отказывается в это верить. Нет! Сейчас прискачет принц на белом коне и обязательно меня спасет! Только вот принц не поскачет искать принцессу в черный холодный лес, на окраине города.

– Ччч… что?

– Приехали, говорю! Снимай одежду! – Повторил он и их смех наполнил салон автомобиля.

Я застыла. Разве он не должен быть милым и учтивым, каким был до этого мгновения? Разве я не была его подружкой, пусть даже на один вечер?!

Смотрю по сторонам. Мой мозг лихорадочно пытается найти выход из ситуации. Возможно, если потянуть время, то кто-нибудь будет проходить мимо или проезжать, и я позову на помощь.

– Нет!! Вы не можете!…

Я начинаю плакать. Второго мужчину начинает это бесить. Он разворачивается на сидении и сует мне что-то под нос. Смотрю на красную открытую книжечку с его фотографией, фамилией, именем и отчеством, а еще должность. Майор кажется. Я не уверена, перед глазами все плывет. Прочитала только его имя: Михаил.

От этого плакать хочется еще больше. Я начинаю застегивать куртку, но у меня ничего не выходит.

– Вот, смотри сюда, маленькая сучка! Смотри! Видишь, что написано! У тебя нет выбора! Никто тебя не спасет!

Я понимаю, что он прав, но отказываюсь сдаваться. Всегда есть выход! Мой мозг работает, шестеренки крутятся. Я должна что–то придумать, должна!

– Хорошо, – Заикаясь, говорю я, стараясь не выдать своего отчаяния. – Можно я выкурю одну сигарету?

Я никогда не курила и не буду курить, но сейчас мне нужно время. Мне нужно это чертово время чтобы собраться, придумать план и сбежать. Их двое, двое взрослых мужчин – наврятли мне удастся справиться с ними. Начинать драться – они победят. Будет больно… очень больно.

Арсен морщит губы и с вопросом смотрит на друга. Тот вздыхает и протягивает сигарету.

– Надеюсь, после нее ты будешь посговорчивее. – Говорит он, однако медлит, когда достает сигарету. – На, да смотри не откинься, а то и так слишком много алкоголя и наркоты на тебя ушло.

После его слов я прихожу в себя за секунду. В одно мгновение я протрезвела, как будто и не пила вовсе. Не знала, что так бывает. Наверное, дело в страхе. Чувствую, как мои рецепторы напряглись. Я слышу каждый шорох веток, хруст снега и шипение сигареты, когда прикуриваю ее. У меня есть пара минут, чтобы придумать план, пока не закончилось время, пока не закончилась сигарета. Руки дрожат, едкий дым проникает в мои легкие. Я кашляю. Но все равно не останавливаюсь. Слезы все также льются из глаз.

На переднем сидении идет обсуждение футбола. Как будто я ничего не значу, очередная муха, попавшая в лапы паука. Точнее пауков. Был бы он один, я бы справилась. Воткнула бы свои когти ему в лицо и расцарапала бы до костей. Но их двое. Счет явно не в мою пользу.

Лучше бы я была пьяна. Курю сигарету и смотрю на монитор магнитолы. 12:09 – самое худшее время в моей жизни. Начало ночи и конец моей беззаботной жизни.

Дальше все происходит как в замедленной съемке. Говорят, что со временем все плохое забывается, остаются только хорошие воспоминания. Что наш мозг защищает нас от всего дерьма, что накапливается в нашей жизни, иначе наша психика бы просто не выдержала. Однако, я помню все, что происходило со мной той ночью. Моя память сквозь года несет эту информацию, бережно, как сосуд с водой.

Они выходят из машины и садятся на заднее сидение. Михаил бьет меня по щекам, когда я отказываюсь снимать одежду. Арсен гулко смеется и тоже бьет меня. Щеки начинают гореть. Я плачу громче и получаю еще одну пощечину.

Никто до этого дня не бил меня. Михаил бьет меня не сильно, но больно. Но физическая боль ничто по сравнению с тем унижением, что мне приходиться ощущать. Больно и обидно понимать, что ничего не можешь сделать, что ты была настолько глупа, раз попалась в этот капкан.

Я помню переломанные ногти от моих попыток открыть дверь, следы от пощечин, когда я пыталась вырваться, я помню мои непрекращающиеся слезы, их грязные пошлые отвратительные слова.

– «Ты еще скажешь спасибо»…

– «Твоему будущему мужу это понравится»…

– «Посмотри какая у нее попка»…

– «Да она сама этого хотела, маленькая шлюха»…

Как яд они вгрызлись в мою душу, мою память. Они отравляют меня. Я не хотела слышать такие пошлые слова. Это противно. А то, что они просили сделать, еще хуже. Смогу ли я забыть об этом?

Они одновременно целовали мою грудь, это было отвратительно. Эту картину мне не забыть никогда. Они били меня, если я не хотела дотрагиваться до половых органов и это тоже было отвратительно. Они били меня по рукам и шлепали по телу, если я отказывалась выполнять их поручения. Это их возбуждало.

Не осуждайте меня, я просто хотела жить. Каждый горазд давать советы, когда находится дома, в тепле и защите. Но окажитесь в опасности, окажетесь на грани добра и зла – и я посмотрю на вашу личину.

У меня не было контактов ни с кем. У меня ни разу не было парня, так пара поцелуев с одноклассником. Я была девственницей. И это убивало меня. Я думала, что мой первый раз будет с парнем, которого я люблю, от которого будут дрожать колени и краснеть щеки. Я не хотела этого и не просила. Но это произошло. И мне теперь жить с этим до конца моих дней, которые видимо вот-вот наступят.

В 13:06 они вышли из машины. Я все еще плакала на заднем сидении. У меня болело все тело. Я была грязной. Хотелось содрать с себя кожу до костей. Больше я не была ребенком. Я хотела быть взрослой – отлично, мое желание исполнилось.

Через приоткрытую дверь автомобиля я слышала, как они обсуждают то, что хотят сделать со мной.

– Арсен! Она видела мою ксиву!

– Так какого черта ты махал ей!

– Ты же знаешь, меня бесит, когда они начинают плакать. Не выношу этого.

– Так бей! Просто в следующий раз – бей! Зачем ксивой-то махать! Девка теперь пойдет в участок! – прошипел Арсен, прикуривая сигарету.

– Да никуда она не пойдет! Сейчас мы ей выпрямим ноги, и она не то что ходить, она и ползать не сможет! И из леса не выйдет! – Загоготал второй.

– Давай! Михан, я же адвокат! Я если что, могу тебя прикрыть, ты же знаешь. Так что давай, подбирай портки, и пойдем, поохотимся.

У меня внутри все онемело. Я не могла им этого позволить. Я и так слишком многое позволила. Но это моя жизнь! Я хочу жить! Я не сдохну в этом чертовом лесу. Когда выбор встает ребром – действия очевидны.

Я начала судорожно натягивать на себя одежду. Руки не слушались, вещи путались в руках, но мне было плевать. Кое как напялив колготы и юбку, я прислушалась. Они все еще разговаривали и курили, недалеко от машины.

Моя белая куртка была не лучшим камуфляжем в темном лесу, но мне нужно было только добежать до края дороги, а там лес. Он укроет меня. Снять куртку я не могла в любом случае. Быстро натянув кофту и пуховик, я опустила ноги в приоткрытую дверцу автомобиля. Туда же сунула сапоги.

Аккуратно, стараясь не скрипнуть дверцей, я выползла на снег. Они все еще спорили о моей жизни, изредка вставляя смачные подробности о том, что им понравилось во время секса.

Натянув обувь, не выпрямляясь в полный рост, я сделала пару шагов в сторону леса, не отрывая взгляд от фигур. Еще шаг и еще. Стараясь передвигаться по снегу как кошка, легко и беззвучно, наступая сначала на пятку, а затем на носок, я делала шаги в сторону леса. Того самого леса, который казался мне темным и холодным.

Отойдя на приличное расстояние, я увидела, как мужчины повернулись. Вобрав в грудь побольше воздуха, я развернулась на одной ноге и бросилась в лес.

Бежать по лесу оказалось сложнее, чем я себе представляла. Кругом было много поваленных деревьев и оврагов.

Я представляла, что за мной гонятся все гончие псы из ада, бешенные создания сатаны. Однако понимала, что те, кто бежал за мной, выкрикивая ругательства, были еще хуже, чем все выдуманные чудища. Они, эти монстры, которые только что истязали мое тело и душу, были реальны.

Их крики становились все тише, но я не останавливалась. Бежала все быстрее. Это давалось мне с трудом, однако мой молодой организм был полон энергии.

Через минут двадцать, а может и больше, когда окончательно закончилось дыхание, а боль в правом боку становилась невыносимой, я решаю остановиться и комом валюсь вниз. Силы на исходе. Не могу отдышаться, сердце колотится, в груди горит огнем. Я лежу лицом в снегу, из моего рта вырываются только хриплые стоны. Однако лежать долго все же не могу. Они могут быть близко.

Встаю на ноги и замираю. Пытаюсь услышать шаги и топот ног, но ничего не слышу. Только тишина.

Где-то вдалеке слышен шум трассы. Замираю как испуганная лань в свете фар. Жду еще пять минут, десять, но слышу только стук своего сердца: бум бум бум. И тишина.

Моя куртка порвана, сапоги расстегнуты, но не до конца, шапки нет. Стараюсь поправить на себе одежду. По щекам бегут слезы. Из жалости, жалости к себе. Больше не чувствую ничего. Ни боли, ни страха, только отвращение. К себе, к мужчинам, к миру в целом. Ужасное чувство. Разрывает изнутри.

Сажусь на упавшее дерево и плачу. Слез почти не осталось, но я все равно плачу, тихо поскуливая, как побитая собака. Бездомная покинутая всеми побитая собака. Именно такой я себя сейчас ощущаю.

Глава 12

Спустя пару минут, а может и часов, когда закончились слезы, и паника начала отпускать меня, я решила взять себя в руки. В голове неожиданно закрутилась песня:

… И до утра буду слова собирать по углам,

Ты моя слабость, мой анестетик от ран.

Буду жива в пыльном свечении гаснущих ламп,

Но чем мне дышать, ведь воздуха здесь не осталось…

Совершенно дурацкая песня, которая поселилась в моей голове на повторе. Слова снова и снова крутились в голове как одержимые.

Я попробовала сменить позу. Ноги затекли от неудобного положения, спина начала ныть. Ссадины на локтях и коленях болели. Если бы не кромешная тьма я бы, наверное, снова расплакалась глядя на себя. Уверена, выгляжу сейчас как оборванка.

Я запела песню вслух, стараясь приглушить свой голос. На душе становилось легче. Кажется, простая песня с таким обыкновенным текстом помогла мне расслабиться. Мой мозг начал работать.

Судя по тому времени, сколько я находилась в тоннеле, я уже должна была доползти до озера в центре оазиса. Однако, этот тоннель был непохож на сливное отверстие. Скорее – забытый лаз.

Опустившись на согнутые локти, я поползла вперед. Решила ползти пока не закончится это чертово место, даже если в конце будет ад.

Ползти становилось еще труднее. Воздух был затхлый, голова кружилась. Жесткий песок под локтями больно царапал. Я громче запела песню. Если по моим щекам и текли слезы, то я их не замечала.

Неожиданно я подумала о своем любимом белом купальнике. Хотя навряд ли он сейчас оставался белым. Думаю, цвета земляного червя. Пустынного земляного червя.

Я глупо захихикала. Видимо, это нервное. Почему-то именно в этот момент я решила, что не умру тут. Нет, сэр! Если тоннель закончится чем-то совсем ужасным, то я всегда смогу вернуться назад, в погреб.

Почему я об этом раньше не подумала. Эта идея очень меня воодушевила.

В этот момент моя согнутая рука зацепилась за что-то острое. Я резко дернулась, выкрикнув не совсем приличные слова. Я обо что-то порезалась. Порез, видимо, был глубокий, и я почувствовала жидкость на своей руке. Не обращая внимание на саднящую руку, я протянула ладонь туда, где покоился острый поедет, о который я порезалась. Аккуратно провела ладонью по песку. Сердце оглушающе билось в груди. Мои пальцы нащупали какой-то конус. Что-то твердое, с острым краем. Вторая половина предмета увязла в земле.

Я попробовала освободить ее от земли и песка, затем потянула на себя. Она поддалась. Но я не могла понять, что это, возможно это было каким-то оружием древних народов, или старинным ножом. В любом случае я решила взять предмет с собой. Я не знала, что меня ждет в конце пути, но что-то мне подсказывало, что явно не киоск с мороженым.

Я застонала, душу бы сейчас продала дьяволу за стаканчик мороженого и бутылку воды! Мне не верилось, что буквально три дня назад я мечтала о морях, песке и путешествиях. Сейчас мне хотелось только утолить базовые потребности.

Я поползла дальше, предварительно ощупывая почву перед собой. Надеюсь, кровь перестала течь, так как ползла я все в той же позе и песок попадал в мою рану.

Спустя какое-то время я остановилась. Тоннель расширился настолько, что я могла встать на колени и тащиться уже как младенец. Воздух тут был более свежим, и это придавало мне надежду.

Однако радость быстро угасла. Через пару метров я обнаружила развязку. Как будто я попала на огромный перекресток.

С десяток таких же тоннелей уходили в разные стороны. Все они соединялись в небольшой пещере. На самом верху она состояла из каких–то странных камней. Они создавали небольшое свечение, что помогало увидеть маленький холл. Я не могла сказать, искусственно ли были вырыты тоннели или это такая природная аномалия, но было ясно, что ими кто-то пользовался.

В середине пещеры лежал предмет. Я подползла ближе и взяла его в руки. Фляжка. Трясущимися руками я открутила вентиль и жадно хлебнула жидкость. Глаза заслезились, горло обожгло огнем. Это была не вода, напиток был очень крепкий, наподобие рома или виски. Я не очень хорошо разбиралась в алкоголе. После событий восьмилетней давности мне было тяжело усваивать алкоголь.

Выпив все содержимое фляжки, я решила немного отдохнуть. Куда ползти дальше я не знала. Каменистые стены в пещере были ледяными, но это не помешало мне прижаться к ним спиной. Не думаю, что кто–то решит явиться за фляжкой. Думаю, она тут находится специально для какого-то обряда или же ее просто кто-то потерял.

Я закрыла глаза. Из-за перенесенного стресса дико хотелось спать. Не знаю, сколько сейчас было времени, но явно прошло больше пяти часов с момента, когда мы с Алексом зашли в винный погреб. Значит, скоро рассветет. Утром должен был приехать курьер за моей работой. Возможно, мне удастся попасть на поверхность, и я смогу подать ему знак. Сердце наполнилось надеждой.

Однако вопрос с тоннелями оставался нерешенным. Как мне решить, какой из тоннелей идет наружу. Может быть сделать как Гендальф: понюхать воздух в каждом тоннеле? Или может стоит покричать в тоннель.

Я начала ползать от тоннеля к тоннелю и нюхать воздух. Подползая к последнему проходу, у меня уже кружилась голова. Способ Гэндальфа работать не хотел, а кричать в тоннели мне показалось не очень хорошей идеей. Так могли быть те люди с автоматами или почва могла быть неустойчивой, завалов только мне сейчас и не хватало.

У последнего тоннеля был более широкий проход. Мне это показалось заманчивым. Я взяла свое острое орудие и начертила крестик на стене тоннеля, из которого приползла, на случай если мне понадобиться туда вернуться. Потом вернулась к новому тоннелю и поползла в него.

Передвигаться по этому тоннелю было проще. Его стены были выложены твердыми камнями. Мои колени, привыкшие к мелкой крошке песка, сейчас скользили по твердой острой глади. Однако, это не было болезненным – я уже не чувствовала боли.

Через несколько метров мне в лицо подул небольшой ветерок. Он был холодным, однако это прохлада была спасительной. Я взмокла от долгих физических нагрузок и ветерок мне казался особенным благословением. Я ускорила темп.

Чтобы передвигаться быстрее мое каменное орудие пришлось зажать в зубах, так как у меня не было карманов на одежде. Да и одежды как таковой тоже не было. Чем глубже я ползла по тоннелю, тем становилось все холоднее.

Мои зубы уже отстукивали польку, когда я вдруг увидела вдалеке небольшой свет. Я остановилась, замерла на месте, как в кино, совершенно неподвижно.

Ничего более прекрасного я не видела в своей жизни. Это был свет. Свет! В конце тоннеля что–то светилось.

Я поползла быстрее, стараясь не создавать лишнего шума. Через пару метров тоннель заканчивался решеткой. Такой же решеткой, как и в гостевом домике Алекса.

Этого не может быть! Я же не могла вернуться обратно! Я в отчаянии села на землю.

– Нет, так не бывает, – прошептала я, покачивая головой. – Нет! Это не может быть правдой.

В этот момент за решеткой раздались какие-то голоса.

Я замерла. Даже перестала дышать. Несколько мужчин о чем-то с жаром спорили. Они находились вдалеке от меня, и я не могла расслышать их голоса.

Я села, прислонившись спиной к стене тоннеля, поджала ноги. Буду ждать пока они уйдут. Был ли это дом Алекса или же другой похожий дом в оазисе, но я решила выбраться, чтобы мне это не стоило.

Вспомнив про Алекса, я закрыла глаза. До сих пор я старалась не думать о том, что он бросил меня именно в тот момент, когда был мне нужен. Хотя, возможно грабители ворвались в погреб и его схватили. Может он решил спасти меня, оставшись и сразившись с ними. Или же он показал мне путь на свободу, а сам остался, чтобы спрятать тоннель. Но тогда возникает вопрос, откуда он знал про него? Он довольно быстро нашел лаз и про винный погреб он тоже знал. Возможно, это было удачей, как он предполагал ранее, но почему-то мне не верилось. А верилось только в плохое.

Тем временем за решеткой стало тихо. Свет все еще горел, но мужчины покинули помещение.

Я прижалась лбом к решетке. Тихо.

Просунув пальцы в отверстие, я потянула. Решетка сидела как влитая. Можно было выбить ее ногой, но это наверняка привлечет мужчин. Я не знала этих людей. Были ли они добрыми или же это те самые грабители, которые ворвались в мой дом. Возможно, они решили обчистить весь оазис. Так рисковать я не могла.

Оглядев решетку по краям, я увидела несколько ржавых гвоздей на которых она была закреплена. Со стороны тоннеля было достаточно просто поковырять землю под ними. Грозди были старыми, однако держались довольно прочно.

Я вспомнила про свое острое оружие попробовала им откопать верхний гвоздь. Это была правильная идея. Через пару минут, гвоздь уже свободно болтался на решетке. Тоже самое я проделала с остальными.

Снова запустила пальцы в отверстия решетки и потянула от себя. На этот раз она поддалась без усилия. Несколько довольно больших камушков упали вниз. Я замерла, но в погребе по-прежнему было тихо.

Аккуратно, стараясь не шуметь, я подтащила решетку внутрь тоннеля. Сев на край, свесила ноги и, оттолкнувшись прыгнула вниз. Сверху, из моего укрытия, пол виделся совсем близко, но приземлилась я довольно жестко.

Правая нога неприятно хрустнула. Я охнула, и схватилась за голень. Прощупав пальцами место ушиба, я ничего не почувствовала. Надеюсь, это был не перелом! Выбираться из западни со сломанной ногой будет еще труднее!

При свете лампы мои ноги выглядели как у ходячего зомби: до крови ободраны колени и ступни, грязь черными разводами шла по всему моему телу. Порез на руке был глубоким. Кровь из него продолжала понемногу пачкать мое тело, оттого на боку было размазано грязное красное пятно. Хоть сейчас можно было идти в массовку для съемок сцен убийства.

Я огляделась. Комната очень походила на наш винный погреб: такие же коробки кучей громоздились по углам. Однако, не было бутылок с вином. Видимо, я все же находилась в другом погребе.

Нога побаливала, но идти я всё же могла. Аккуратно, стараясь не шуметь, я поднялась по лестнице. Она, как и в домике Алекса, также вела в комнату. Это был такой же гостевой домик. Внутри была аналогичная обстановка. Я не успела подробно осмотреть домик Алекса, но увидела несколько похожих вещей.

Из окон уже брезжил свет, отчего я сделала вывод, что сейчас позднее утро. На цыпочках я быстро похромала к задней двери домика. Через занавеску на окне показались силуэты двух мужчин. Они шли молча, тяжело дыша и шаркая ногами. За плечами у одного из них был автомат.

Я зажала рот рукой и попятилась назад, в глубь домика. Нервно оглянувшись в надежде найти место, куда можно было спрятаться, я заметила небольшой платяной шкаф в углу комнаты. Не раздумывая, юркнула в него и тихо закрыла дверь.

Место в шкафу было мало, отчего мне пришлось встать на цыпочки и пригнуть голову. В этот момент дверь открылась и мужчины вошли в комнату.

Я услышала, как один из них что-то крикнул другому на арабском языке. Точнее я подумала, что это арабский. По характерному для него протяжному говору. Его собеседник молчал. Мужчины прошли мимо, их шаги удалялись. Скорее всего, они спускались в подвал.

Если они спустятся в подвал и увидят снятую решетку – они все поймут. Мне становилось опасно оставаться здесь.

Не дожидаясь развития событий, я приоткрыла дверцу шкафа и выглянула. Комната была пуста. В два прыжка я отказалась возле двери, повернула ручку и, придерживая дверь рукой, чтобы она не хлопнула под порывом ветра, закрыла ее с обратной стороны.

Вот она свобода! Я стояла на крыльце, щурясь от яркого солнца, и улыбалась в тридцать два зуба.

Оглядев участок, я сделала вывод, что это один из соседних домов. И участок, и дом были похожи на мой собственный, но на этом участке отсутствовал навес и не было бассейна. Однако входная калитка располагалась в том же месте.

В этот момент я услышала крики из домика. Видимо они нашли мой лаз!

Не раздумывая, я бросилась через весь участок к входной калитке. Если сейчас кто-то выйдет из дома или посмотрит в окно – мне конец. Они легко меня заметят, но видимо боги сегодня были на моей стороне. Я благополучно выбежала за калитку как раз в тот момент, когда на ступенях гостевого домика появились мужчины. Они что–то кричали и махали руками, но я уже бежала, прихрамывая по улице, вдоль длинного резного забора. Мимо других домов, их шикарных участков и автомобилей. Я бежала по дороге, именно той, по которой пару дней назад меня привез автомобиль компании.

Я бежала так быстро, как бежала тогда, в далеком 2008 году, когда за мной точно так же гнались все монстры мира. Я бежала пока дома, расположенные в оазисе, не закончились и асфальт под ногами не сменился на мелкий гравий. И даже тогда я бежала еще, пока не начала задыхаться от усталости, а в груди не начало жечь огнем. Нога от долгой нагрузки онемела и теперь периодически простреливала взрывами острой боли.

Сбежав с дороги, я прошла, стараясь не наступать на больную конечность, вглубь пустыни на несколько метров, за небольшой перевал, чтобы никто не смог увидеть меня с дороги.

Добравшись до пальмы, я упала на нее, поцарапав грудь и руки. Дыхание прерывалось, все тело болело, ноги тряслись. Мои ступни горели огнем. Честно говоря, мне было страшно посмотреть на них. Я была не готова увидеть, что сделали с ними песок и камни.

Я осела под пальмой, тяжело дыша.

Стояло жаркое утро, и даже в тени было жарко. Но мне нравилась эта жара. Она была живой, я была живой. Там, в тоннеле, я чувствовала себя как в могиле, мертвой, забытой этим миром, погребенной заживо.

Сейчас в пустыне, в одном купальнике, меня подстерегали новые опасности. Во-первых, я не могла идти пешком через пустыню. Во-вторых, ужасно хотелось есть и пить, и в-третьих я была совершенно раздета, одного купальника было мало.

Когда мы ехали сюда я не смотрела по сторонам и теперь не знала есть ли поблизости еще оазисы или хотя бы водоемы. Да и от скрывающей тело одежды я бы не отказалась. Вдруг вспомнился шкаф, в котором я пряталась. Там была одежда и белье, но я не додумалась взять себе хоть что-то! Сейчас я очень сильно об этом пожалела. Мне стоило взять хотя бы ботинки!

Сев на небольшой камень, я согнула ногу в колене. Моя ступня выглядела так, как будто я бегала по раскаленным углям. Неудивительно, если учесть, что мне пришлось пройти.

Я застонала. Нужно было что-то придумать. Найти автомобиль и одежду. Явиться в мусульманский город в одном бикини купальнике было бы непростительно. С автомобилем тоже были проблемы. Угнать машину в чужой стране – это нарушение закона. Возможно, у меня получится дождаться курьера. Я надеюсь, он еще не приезжал, чтобы забрать мою работу.