Читать книгу: «Приданое Эсмеральды», страница 5

– Теперь я хочу, чтобы вы повернулись на живот, немного сдвинулись лицом вниз на подголовник. Скажите, если вам потребуется его подправить. Не торопитесь.

Массаж почти усыпил Эли, и потому он перестал сопротивляться и выполнил все ее указания.

Когда она костяшками пальцев надавила на его лопатки, он чуть не застонал от удивительного сочетания боли и облегчения.

Очень сильные руки, подумал Эли. Кто бы мог подумать, что в таком хрупком теле скрывается такая сила?! Однако по мере того, как Эйбра нажимала на его тело, растирала и массировала его, а ее кулаки давили его спину, те боли, к которым он уже успел привыкнуть, поднимались на поверхность и испарялись.

Она пользовалась смазанными маслом руками, весом собственного тела, костяшками пальцев, пальцами, кулаками. И всякий раз, когда давление становилось почти невыносимым, что-то в теле освобождалось, что-то плохое и тяжелое уходило из него.

Затем она перешла к поглаживаниям, уверенным, ритмичным, непрерывным.

В этот момент Эли отключился.

Когда он вновь пришел в себя и вернулся в реальный мир, словно листок, который помимо его воли несет течение реки, то не сразу понял, что лежит не в постели. Он продолжал лежать на мягком переносном столе, стыдливо прикрытый простыней. В камине горел огонь, в разных углах комнаты мерцали свечи. Тихо продолжала звучать ненавязчивая музыка.

Ему стоило большого усилия снова не закрыть глаза и не заснуть.

И тут он вспомнил.

Он приподнялся на локтях и огляделся. Ему бросились в глаза пальто, обувь и сумка Эйбры. Он почувствовал ее запах, тонкое земное благоухание, смешанное с запахом свечного воска и масла. Осторожно завернувшись в простыню, Эли сел.

В первую очередь нужно надеть штаны.

Придерживая простыню, он соскользнул со стола. Потянувшись за джинсами, заметил очередную чертову записку.

Выпейте воды. Я на кухне.

Оглядываясь по сторонам, Эли натянул джинсы и только потом взял бутылку с водой, которую она оставила рядом с ними. Надевая рубашку, он, к своему изумлению, обнаружил, что у него ничего не болит. Никакой головной боли, никакого мучительного сжатия в задней части шеи, никаких приступов резкой боли в спине, которые преследовали его после любых попыток физических упражнений.

Он стоял и пил воду посреди комнаты, освещенной мягким светом свечей и камина и наполненной нежной музыкой, и вдруг осознал, что испытывает почти забытое ощущение покоя.

Ему было очень, очень хорошо.

И при этом он чувствовал себя едва ли не идиотом. Ведь он намеренно пытался уязвить ее. И ответом на его оскорбления с ее стороны было просто желание помочь ему, несмотря на все его противодействие.

С тяжелым чувством вины он отправился через весь дом на кухню.

Она стояла у плиты, и все помещение было пропитано восхитительными ароматами еды. Эли не знал, что она помешивает на плите, но ощутил еще одно редкое в последнее время чувство.

Настоящий голод.

Здесь, на кухне, звучал тяжелый рок. Но звучал он очень тихо. К Эли сразу вернулось чувство вины. Хороший тяжелый рок нельзя слушать тихо.

– Эйбра!

На сей раз она вздрогнула, что его немного успокоило. В конце концов, она всего лишь человек.

Повернувшись, Эйбра прищурилась и подняла палец прежде, чем он успел заговорить. Сделав шаг по направлению к нему, она внимательно оглядела его. Затем улыбнулась:

– Отлично. Вы выглядите значительно лучше. Отдохнувшим и менее напряженным.

– Я и чувствую себя превосходно. Но прежде всего я хотел бы извиниться. Я был груб с вами и вел себя, как вздорный мальчишка.

– Скорее, как упрямый.

– Возможно. Согласен, как упрямый.

– Ну, что ж, будем считать, что все осталось в прошлом. – Эйбра взяла бокал вина и подняла его. – Я сама открыла бутылку, надеюсь, вы не против.

– Нет, конечно. Во-вторых, большое вам спасибо. Я сказал, что чувствую себя превосходно, но я не пояснил, что уже не помню, когда в последний раз мне было так хорошо.

Выражение лица Эйбры смягчилось. Жалость могла бы заставить его вновь закрыться, но сочувствие вызвало принципиально иную реакцию.

– Да, Эли, жизнь на самом деле может быть чудесной. Допейте воду, чтобы восполнить недостаток жидкости и чтобы очистить организм от токсинов. Завтра, скорее всего, у вас будут болеть мышцы. Я, что называется, довольно глубоко копнула. Хотите бокал вина?

– Да, с удовольствием.

– Ну, тогда сядьте. Постарайтесь насладиться свободой. Вам придется дважды в неделю проходить сеансы массажа, пока мы не справимся с вашим стрессом по-настоящему. Потом можно будет ограничиться еженедельным сеансом или даже одним разом в две недели, если каждую неделю будет слишком часто для вас.

– Мне тяжело с вами спорить, потому что сейчас я нахожусь почти в трансе.

– Ну, и прекрасно. Я напишу время своих визитов у вас на календаре, чтобы вы знали, когда я буду приходить к вам. Посмотрим, как у нас пойдет.

Эли сел, сделал глоток вина. Вкус оказался божественным.

– Кто вы такая?

– О, это очень долгая история. Когда-нибудь я вам обязательно расскажу, если мы, конечно, подружимся.

– Вы стирали мое нижнее белье и делали мне голому массаж и все-таки полагаете, что мы еще недостаточно подружились?

– Это всего лишь моя работа.

– Вы готовите еду для меня. – Он кивком указал на плиту. – Кстати, что это там?

– Где?

– На плите.

– На плите очень хороший и очень питательный суп: овощи, бобовые, ветчина. Не слишком острый, я ведь пока не знаю вашего вкуса. А вот это… – Она повернулась, открыла духовку. Оттуда дохнуло приятным насыщенным ароматом, отчего у Эли чуть не потекли слюнки. – Мясной пирог.

– Вы приготовили мясной пирог?

– С картошкой, морковью и зелеными бобами. Очень мужская еда. Вас не было два часа. Должна же я была как-то развлекаться.

– Два… два часа?

Она рассеянно махнула на часы, расставляя тарелки на столе.

– Вы меня пригласите к обеду?

– Да, конечно. – Эли уставился на часы, затем снова перевел взгляд на Эйбру. – Вы же приготовили мне мясной пирог.

– Эстер составила для меня список. Мясной пирог был в первой тройке ваших предпочтений. Кроме того, мне показалось, что немного мяса вам в вашем состоянии не помешает. – Она начала выкладывать еду на тарелки. – И вот еще что. Заранее хочу предупредить вас, что не допущу никакого кетчупа.

– Слушаю и повинуюсь.

– И еще одно условие. – Она застыла с тарелкой на определенном расстоянии от стола.

– Если оно не является нарушением закона, то могу вам гарантировать, что приму его в обмен на мясной пирог.

– Нам разрешается беседовать о книгах, фильмах, искусстве, моде, увлечениях и о каких угодно абстрактных вещах. Но ничего личного. По крайней мере, не сегодня вечером.

– Договорились.

– Ну, тогда приступим.

Глава 5

В церковном подвале медленно подходил к концу последний этап проводимого Эйброй занятия – релаксация. На сегодняшнем занятии у нее присутствовало двенадцать учеников – почти рекорд для сезона и времени дня.

Такое число учеников повышало ее самооценку и приносило неплохой доход.

Разговор завязался, когда ее ученицы-женщины и двое мужчин встали на ноги и начали скатывать коврики свои или те, которые она держала в запасе для тех рассеянных.

– У вас сегодня все прекрасно получалось, Генри.

Шестидесятишестилетний ветеринар на пенсии гордо улыбнулся ей в ответ:

– Очень скоро я буду держать эту лунную позу дольше трех секунд.

– Главное для вас – сохранять правильный ритм дыхания.

Эйбра вспомнила, как жена Генри в первый раз притащила его на занятия, негодующего и сопротивляющегося изо всех сил. Тогда пенсионер, как ни старался, не мог достать руками до пальцев ног.

– Не забудьте! – крикнула Эйбра ему на прощание. – В четверг очередной выпуск кулинарного сериала «Восток встречается с Западом».

Эйбра скатывала свой собственный коврик, когда к ней подошла Морин.

– Мне это понадобится. И серьезное упражнение, наверное. Я испекла пирожные для вечеринки группы Лайама. И уже съела два из них.

– И что это за пирожные?

– Двойной шоколад и сливочный крем, желе и кокосовая стружка.

– А где мое?

Морин рассмеялась и похлопала себя по животу:

– Вот здесь. Я его уже съела. Мне нужно вернуться домой, быстренько принять душ, переодеться и принести пирожные. Может быть, мне удастся уговорить тебя совершить со мной небольшую пробежку, чтобы сжечь этот самый двойной шоколад. У детей игровое мероприятие после школы, а мне нужно заняться кое-какой работой с бумагами. В общем, ни малейшей возможности подвигаться.

– Давай чуть позже, после трех. Сегодня еще у меня масса работы.

– В доме Эли?

– Нет, он у меня в расписании на завтра.

– Там все в порядке?

– Прошла только пара недель, но, в общем, все в норме. Встречаясь со мной, он больше не смотрит на меня каждый раз так, как будто хочет спросить: «Что, черт возьми, она здесь делает?» Теперь такое происходит примерно через раз. Когда я прихожу к нему днем, он обычно сидит взаперти в своем кабинете и пишет, а когда я поднимаюсь наверх, чтобы там прибраться, он убегает из дому на прогулку. Но он ест все то, что я ему оставляю, и уже не выглядит таким истощенным, как раньше.

Эйбра запихнула свой собственный коврик в сумку.

– И тем не менее, когда я делаю ему массаж, – а я уже провела четыре сеанса, – то каждый раз как будто начинаю заново. Его мышцы до предела забиты, но он мужественно высиживает за компьютером по нескольку часов в день.

– Ты расколешь и этот орешек, Эйбра. Я абсолютно уверена.

– Сейчас это для меня главная задача. – Эйбра натянула на себя толстовку с капюшоном и застегнула «молнию». – Но в данный момент мне нужно отнести новые украшения в магазин «Потаенные сокровища», поэтому пожелай мне ни пуха ни пера, а потом я должна выполнить кое-какие поручения Марсии Фрост. У ее мальчика никак не проходит грипп, и она не может надолго отлучаться из дома. На два часа у меня назначен массаж, а вот сразу после этого я могла бы с тобой пробежаться.

– Если я смогу выбраться, я тебе пришлю эсэмэску.

– Ну, что ж, тогда до скорого.

Пока участники занятия тянулись к выходу, Эйбра упаковала коврики и сунула в сумку айпод. Когда она натягивала на толстовку куртку, по лестнице спустился и шагнул к ней какой-то человек.

Он был ей явно не знаком, но Эйбра сразу решила, что у него приятное, располагающее лицо. Мешки под глазами, из-за которых он выглядел усталым, густая грива каштановых волос, небольшой животик, который не портил бы так внешность незнакомца, если бы тот не сутулился.

– Я чем-то могу быть вам полезна?

– Надеюсь, что сможете. Вы Эйбра Уолш?

– Да.

– А я Кирби Дункан. – Он протянул руку для рукопожатия, а за ней последовала визитная карточка. – Частный детектив.

Эйбра почувствовала, как между ней и этим человеком вырастает психологический барьер.

– Я здесь выполняю поручение одного клиента из-под Бостона. Надеюсь, вы не откажетесь ответить мне на несколько вопросов. Мне было бы приятно угостить вас чашечкой кофе, если вы уделите мне несколько минут.

– Свою сегодняшнюю порцию кофе я уже выпила.

– Я вам завидую. Никогда не мог уложиться ни в какие нормы. Если бы вы только знали, сколько кофе я выпиваю за день. Уверен, что в кафе на вашей улице подают не только кофе, но и чай или что-то еще.

– У меня дела, мистер Дункан, – ответила ему Эйбра, натягивая ботинки. – О чем вы хотите меня расспросить?

– Меня проинформировали, что вы работаете на Эли Лэндона.

– Проинформировали?

Выражение лица частного детектива оставалось столь же приветливым, как и в начале их разговора.

– Это ведь не секрет, не так ли?

– Нет, не секрет, но вас это не касается.

– Меня касается все, что имеет отношение к собираемой мною информации. Вам должно быть известно, что Эли Лэндона подозревают в убийстве собственной жены.

– Я полагаю, вы не совсем точны в своих формулировках, – заметила Эйбра, натягивая шапку. – Точнее было бы сформулировать так: после года следствия полиции не удалось добыть никаких доказательств того, что Эли Лэндон имеет какое-либо отношение к убийству собственной жены.

– Не секрет, в наше время большинство прокуроров не склонны брать дела, не обещающие им легкого успеха. Но это вовсе не означает, что доказательств совсем нет. И моя работа состоит в том, чтобы собрать побольше информации. Позвольте, я вам помогу.

– Нет, спасибо, я привыкла носить свои вещи сама. На кого же вы работаете?

– Я уже сказал, у меня есть клиент.

– Но у вашего клиента должно быть имя.

– Скажу вам сразу, я не имею права разглашать подобные сведения.

– Понятно. – Эйбра мило улыбнулась ему и направилась к лестнице. – У меня, к сожалению, нет никакой информации, которую я могла бы разгласить.

– Если Лэндон невиновен, значит, ему нечего скрывать.

Эйбра остановилась и взглянула Дункану прямо в глаза.

– В самом деле? Я сомневаюсь, что вы до такой степени наивны, мистер Дункан. По крайней мере, я – нет.

– У меня есть право оплачивать любую полученную информацию, – намекнул сыщик, когда они стали подниматься по лестнице, которая вела в церковь.

– У вас есть право оплачивать слухи и сплетни? Нет, благодарю вас. Когда я сплетничаю, я делаю это бескорыстно.

Она вышла на улицу и повернула к стоянке, где находился ее автомобиль.

– У вас близкие отношения с Лэндоном? – крикнул ей вслед Дункан.

Эйбра ощутила, как непроизвольно сжались челюсти, и про себя выругалась. Легкость и приподнятое настроение, вызванные йогой, полностью испарились. Она бросила коврики и сумку в багажник и открыла дверцу. Перед тем как сесть в машину, она вместо ответа повернулась к детективу, подняла средний палец, захлопнула дверцу, повернула ключ зажигания и поехала.

Негодование от этой встречи не покидало Эйбру, что бы она ни делала, какой бы работой ни занималась. Она решила было отменить сеанс массажа, но не смогла подыскать вразумительного предлога. И потом, какое она имеет право наказывать ни в чем не повинного клиента? Только потому, что какой-то бесцеремонный бостонский детектив попытался нахально влезть в ее личную жизнь? А груба она была с ним только потому, что ему удалось сразу же нащупать ее уязвимое место. На самом деле влезал он не в ее жизнь, а в жизнь Эли. Как бы то ни было, подобное поведение, с точки зрения Эйбры, было вызывающе наглым и недостойным.

Уж она-то таких типов на своем веку повидала!

Когда ей пришла эсэмэска от Морин по поводу пробежки, она была уже готова отказаться от их затеи. Но потом подумала, что занятие спортом и общество подруги как раз то, что ей сейчас нужно.

Эйбра переоделась, наглухо застегнула толстовку, натянула вязаную шапочку и перчатки без пальцев и встретилась с подругой на ступеньках лестницы, ведущей на пляж.

– Ох, спасибо тебе. Мне это жизненно необходимо, – заметила Морин, подбегая к ней. – Восемнадцать воспитательниц детских садов, которые обожают сладкое. Все американские педагоги заслуживают удвоения зарплаты и букета роз в конце каждой безумной рабочей недели. И бутылки «Золотого виски Лэндонов», конечно.

– Я так понимаю, пирожные имели успех.

– На них налетели, как саранча, – ответила Морин, когда они шли к берегу. – Ни одной крошечки не осталось. У тебя все в порядке?

– А что?

– У тебя вот здесь появилась маленькая складочка. – Морин постучала пальцем у себя между бровей.

– Черт! – Эйбра инстинктивно потерла указанное место. – У меня здесь скоро появятся настоящие морщины. Целые траншеи.

– Нет, конечно, нет. У тебя просто иногда появляется такая складочка, когда ты очень расстроена или злишься. И что же на сей раз, ты расстроена или разозлилась?

– Наверное, то и другое одновременно.

Они начали легкую пробежку по берегу: пенящийся океан с одной стороны и песок с сугробами снега – с другой.

Хорошо зная характер подруги, Морин решила не любопытничать.

– Ты заметила того парня, который вошел, когда ты выходила с занятий? Примерно среднего роста, каштановые волосы, приятное лицо, небольшой животик?

– Не помню… возможно. Да, кажется, он придержал дверь передо мной. А что такое? Что случилось?

– Он спустился вниз, в зал.

– Все-таки, что случилось? – Морин резко остановилась. Но, поняв, что Эйбра не собирается следовать ее примеру, бросилась за ней вдогонку. – Дорогая, он что, оскорбил тебя, попытался?.. Он в самом деле…

– Нет. Ничего такого. Мы же в Виски Бич, а не в ирландском квартале Бостона.

– И все-таки. Черт! Мне не следовало оставлять тебя там одну. Но у меня вся голова была занята этими дурацкими пирожными.

– Нет, ничего в таком роде там не случилось. И, помимо всего прочего, кто из нас преподаватель на курсах самозащиты для женщин, ты или я?

– Ну, ты, конечно. Что совсем не означает, что твоя лучшая подруга может бросить тебя в беде.

– Нет, все гораздо сложнее. Он частный детектив из Бостона. Ну, давай, догоняй, побежали, – сказала Эйбра, заметив, что Морин снова остановилась. – Не отставай. Мне нужно хорошенько выбегаться, чтоб избавиться от последствий разговора с ним.

– А что ему было надо? Ведь тот подонок все еще в тюрьме?

– Да. Его интересовала не я. Он спрашивал об Эли.

– Эли? Ты говоришь, что это был частный детектив, не полицейский. Чего же он хотел?

– Он заявил, что ему нужна информация. Хотел выудить из меня какие-нибудь сплетни и слухи об Эли. Всякую грязь, за которую готов был заплатить. Ему нужен был шпион в доме у Эли, – процедила она сквозь зубы. – Кто-то такой, кто будет следить за Эли и передавать все, что он делает и что говорит. Хотя я плохо представляю, как бы такой соглядатай выполнял свои функции, ведь Эли ничего особенного не делает и почти ничего мне не рассказывает. И когда я потребовала, чтобы ищейка убрался прочь, тот спросил, нет ли у меня каких-либо отношений с Эли. И это прозвучало так, словно он подозревает, не трахаемся ли мы с Эли, как кролики. В общем, мне этот разговор страшно не понравился. Такой скользкий тип! Ну и, конечно, неудивительно, что теперь у меня на лице залегли глубокие морщины.

От бега и эмоций лицо Морин порозовело. Ее слегка охрипший голос тем не менее прозвучал громко, перекрывая грохот волн:

– Это не его собачье дело, даже если бы вы трахались, как кролики. Жены Эли уже год как нет на этом свете, да и накануне ее смерти они готовились к разводу. Кроме того, у них против него практически ничего нет, за исключением нескольких косвенных улик. Копы ничего не могут доказать, поэтому теперь они начали просто копаться в грязи.

– Не думаю, чтобы в полиции стали бы нанимать частных детективов.

– Да, пожалуй. И кто же, по-твоему, оплачивает его услуги?

– Не знаю. – По мере того как разогревались мышцы, а холодный воздух освежал лицо, настроение Эйбры выравнивалось. – Может быть, страховая компания? Возможно, жизнь его жены была застрахована, и они не хотят платить. Правда, детектив уточнил, что его нанял какой-то конкретный клиент. Но он не пожелал сообщить мне его имя. Возможно, адвокаты страховой компании или… ну, я не знаю, семьи его покойной жены, которая никак не может оставить зятя в покое и постоянно обливает грязью в прессе.

– Понятия не имею. Давай я спрошу Майка.

– Майка? Почему именно Майка?

– Он постоянно сотрудничает с адвокатами и их клиентами.

– С адвокатами, работающими с недвижимостью, и с их клиентами, – уточнила Эйбра.

– Послушай, адвокат всегда адвокат, а клиент всегда клиент. Он может что-нибудь подсказать. По крайней мере, сам он никому не разболтает.

– Не думаю, что это последнее имеет такое уж значение. Если тот парень выследил меня, кто знает, с кем еще он уже успел переговорить. Снова заваривается мерзкая каша.

– Бедный Эли.

– Ты ведь тоже никогда не верила, что он совершил убийство?

– Никогда.

– А почему ты ему веришь, Морин?

– Ну, насколько тебе известно, я получила свой диплом детектива благодаря телевизору. И я просто не могу поверить, чтобы человек, никогда не проявлявший агрессивного поведения, вдруг взял и вот так сразу размозжил голову своей жене каминной кочергой. Да, конечно, она ему изменяла, и это могло вывести его из себя. Когда они разводились, она вела себя отвратительно. Иногда мне самой хочется размозжить голову Майку кочергой.

– Ты шутишь!

– Ну, не в буквальном смысле, конечно. Но суть в том, что я в самом деле очень люблю Майка. И мне кажется, что для того, чтобы у вас возникло желание вышибить кому-то мозги, вы должны по-настоящему любить или ненавидеть этого человека. Ну, конечно, если речь не идет о чем-то чрезвычайно серьезном, вроде психических заболеваний, денег, страха или мести. В общем, ты понимаешь.

– И кто же, по-твоему, совершил преступление?

– Если бы я это знала и могла доказать, меня бы из простого детектива произвели в лейтенанты. Или в капитаны. А мне очень хочется носить капитанские погоны.

– Ты уже и так капитан. Капитан прекрасного корабля под названием «О’Малли».

– Совершенно верно. Можно стать капитаном полицейского управления телезрителей, отвечающим за оправдание Эли Лэндона.

Эйбра ничего не ответила, и Морин схватила ее за руку:

– Это все шутки. Даже и не думай ввязываться в такие дела. Все само собой выяснится, Эйбра. Эли сам во всем разберется.

– Но что я могу сделать?

Смысл и тон вопроса свидетельствовали о том, что спокойно принять совет Морин она не собиралась.

Когда они повернули обратно, Эйбра поняла, что поступила правильно, отправившись на пробежку. У нее появилось время поразмышлять, рассеять дурное настроение, обдумать дальнейшие действия. Ей очень не хватало движения в долгие зимние месяцы, не хватало звука собственных шагов по песку и запаха морского воздуха.

Она не принадлежала к числу тех, кому не терпится, чтобы время бежало поскорее, но она всегда тосковала по весне и лету.

Будет ли Эли все еще в Блафф-Хаусе, подумала Эйбра, когда на улице снова станет тепло и деревья зазеленеют? Развеет ли легкий весенний бриз призраки, которые его преследуют?

Может быть, помочь ему бороться, выдворить призраки за дверь. Она обязательно поразмыслит над этим.

И тут она увидела его. Эли стоял у самой кромки воды, засунув руки в карманы и всматриваясь в далекий горизонт.

– Вот и Эли.

– Что? Где? О черт!

– А в чем проблема?

– Знаешь, мне не хотелось бы столкнуться с ним в первый раз после стольких лет такой потной, раскрасневшейся и запыхавшейся. Женщина всегда сохраняет в своем воображении некий идеальный образ случайной встречи со своим первым возлюбленным. И почему именно сегодня мне пришло в голову надеть свои самые старые спортивные брюки? В них мои ноги смотрятся как бревна.

– Не говори ерунды, Морин. Я бы никогда не позволила тебе надеть брюки, которые тебя полнят. Подобными словами ты меня оскорбляешь как свою подругу.

– Ты права. Я не должна была так говорить. Это с моей стороны недостойно и эгоистично. Извини.

– Извинение принято! Но впредь следи за своими словами… А, Эли!

– Черт! – пробормотала Морин, заметив, что он повернулся в их сторону. Почему она, по крайней мере, не сунула в карман губную помаду?

Эйбра подняла руку. Она не видела его глаз, так как на нем были солнечные очки. Но на сей раз он не отделался простым приветственным взмахом руки и не ушел. Он дождался их, и для Эйбры это был добрый знак.

– Привет! – Она остановилась, положила руки на бедра, отвела ногу назад и потянулась. – Если бы мы встретились раньше, я бы попыталась уговорить вас присоединиться к нашей пробежке.

– Последнее время мне больше нравится ходьба.

Он отвернулся от них и снял очки, затем снова повернулся к ним.

Впервые Эйбра увидела, что он улыбнулся теплой, почти радостной улыбкой, когда его взгляд упал на лицо Морин.

– Морин Бэннион, неужели это ты?

– Да, это я. – Смущенно хохотнув, она подняла руку, чтобы поправить волосы, забыв, что на ней лыжная шапочка. – Привет, Эли.

– Морин Бэннион, – повторил он. – Нет, извини, теперь наверное зовут не так… Как же?

– О’Малли.

– Верно. В последний раз, когда мы виделись, ты была…

– Беременна и с огромным животом.

– Ты выглядишь превосходно.

– Я выгляжу потной и усталой, но все равно спасибо. Мне очень приятно было с тобой встретиться, Эли.

И когда Морин подошла к нему и заключила его в крепкие дружеские объятия, Эйбра подумала, вот почему я с первого взгляда к ней привязалась – раз и навсегда. Такая удивительно простая и естественная открытость, доброе сердце, способность понять и посочувствовать любому.

Она заметила, что Эли закрыл глаза. Может быть, подумала Эйбра, он вспоминает ту ночь под пирсом Виски Бич, когда все было так просто и невинно.

– Я ждала, пока ты устроишься, – сказала Морин. – Но, кажется, уже пора пригласить тебя к обеду, познакомить с Майком, с детьми.

– О да…

– Мы живем в «Морском бризе», рядом с домом Эйбры. Совсем недалеко. Как Эстер?

– Лучше. Намного лучше.

– Передай ей, что нам очень ее не хватает на занятиях йогой. Ну, а теперь мне нужно бежать – ха, ха! – забирать детишек. Добро пожаловать в Виски Бич, Эли. Мы тебе здесь всегда рады. И как хорошо, что ты снова живешь в Блафф-Хаусе!

– Спасибо.

– Встретимся и поболтаем, Эйбра. Кстати, мы с Майком планируем в пятницу вечером устроить вечеринку в местном пабе. Уговори Эли прийти.

И помахав им рукой, она убежала.

– Я и не предполагал, что вы знакомы, – начал Эли.

– Верные друзья навеки.

– Угу…

– Такое бывает не только в детстве. Настоящие друзья в любом возрасте делятся друг с другом всем.

Он хотел было кивнуть, но тут Эйбра заметила, что ее слова, видимо, задели его за живое.

– О да… – Он снова закрыл глаза очками. – Гм.

Рассмеявшись, она игриво толкнула его:

– По крайней мере, всеми захватывающими сексуальными подростковыми секретами.

– Может быть, мне не стоит встречаться с ее мужем.

– С Майком? Ну, что вы! Кроме того, что Майк занимает одну из самых верхних позиций в моем личном списке очаровательных мужчин, он еще и очень добрый и порядочный человек. И прекрасный отец. Он вам понравится. Обязательно сходите в паб в пятницу вечером.

– Я не знаю, что это за паб.

– Раньше он назывался по-другому. «Кузнечики».

– Да-да, конечно, вспомнил.

– Как мне говорили, еще до того, как я сюда приехала, это заведение почти разорилось. Но в последние три года появились новые владельцы, новое название. Там очень мило. Весело. Хорошие напитки, замечательные люди и каждую пятницу и субботу живая музыка.

– Откровенно говоря, мне не очень хочется толкаться у стойки с чужими людьми.

– Но только общение поможет вам понизить уровень стресса. Вы ведь только что радовались.

– Что?

– Вы улыбнулись, когда узнали Морин. По-настоящему улыбнулись. Вы светились, когда встретились с ней, и не смогли скрыть свою радость. Давайте пройдемся.

Эйбра махнула рукой в сторону своего дома. И чтобы не дать ему возможности отказаться, она взяла его за руку и пошла по берегу.

– Как вы себя чувствуете? – поинтересовалась она. – Со времени последнего сеанса массажа.

– Хорошо. Вы были правы, мне всегда немного хуже на следующий день после массажа, но потом все проходит.

– По-настоящему вы ощутите пользу от массажа, только когда нам удастся наконец развязать ваши стянутые в узлы мышцы и сформировать навык расслабляться. Мне нужно показать вам несколько приемов йоги.

Глаза Эли были скрыты от нее под очками, но язык его тела стал ей предельно ясен – он выражал крайнюю настороженность и недоверие.

– Не думаю.

– Йога ведь не только для девушек.

Она тяжело вздохнула.

– Что-нибудь не так? – спросил он.

– Меня терзает одна мысль. Я не знаю, должна или не должна вам кое-что сказать. Мне думается, что вы имеете право это знать, даже если информация, которую я вам сообщу, вас расстроит.

– И что же должно меня расстроить?

– После утреннего занятия ко мне в класс зашел человек, пожелавший побеседовать со мной. Частный детектив. Зовут его Кирби Дункан, из Бостона. Он заявил, что у него там клиент, а здесь он выполняет его задание. И он собирался расспросить меня о вас.

– Ну и ладно.

– Ладно? Нет, как раз наоборот. Он вел себя нагло и сказал, что заплатит мне за информацию, что я восприняла как оскорбление. Это же откровенное вмешательство в личную жизнь, а это непозволительно. Вторгаются в вашу личную жизнь. Вы должны…

– Сообщить в полицию? Для меня полиция – пройденный этап. Нанять адвоката? Но у меня таковой уже имеется.

– Это несправедливо. Целый год вас травила пресса и преследовала полиция. И теперь они или кто-то еще, спрятавшись за спинами адвокатов и детективов, продолжают вас тиранить. Должен же существовать способ их остановить.

– Нет законов, запрещающих людям задавать вопросы. Агенты ведь не прячутся. Они хотят, чтобы я знал, кто платит за вопросы и за ответы.

– И кто же? Только не говорите мне, что это не мое дело, – резко предупредила его Эйбра на тот случай, если у него вдруг возникнет такая мысль. – Тот болван пытался заговорить со мной. Намекнул, что я отказываюсь отвечать на его вопросы потому, что у нас с вами какие-то недвусмысленные отношения, что в переводе на простой язык означает, будто я с вами сплю.

– Извините.

– Нет. – Эйбра почувствовала, что он пытается высвободить руку, и крепко сжала ее. – Это не ваша вина. Но даже если бы у нас и завязались близкие отношения, те, на которые он намекал, что из этого? Его же они не касаются. Мы взрослые люди, мы одиноки. И нет абсолютно ничего дурного, ничего аморального, ничего из ряда вон выходящего в том, что вы решили перейти на новый этап в своей жизни. Ваша супружеская жизнь закончилась еще до того, как погибла ваша жена. Почему у вас не может быть интимных отношений с кем угодно, включая и меня?

Эли загляделся: когда она злится, ее глаза начинают отсвечивать каким-то особым ярко-зеленым блеском. Но только когда она по-настоящему теряет контроль над собой.

– Создается впечатление, что вас это расстраивает больше, чем меня.

– А вы-то почему спокойны? – воскликнула она. – Почему вас это не возмущает?

– Я слишком много времени и сил потратил на злость и возмущение. Без какого-либо реального результата.

– Но это же наглость с их стороны и… и… элементарная мстительность. И какой смысл, если… – И тут она мгновенно все поняла. – Ее семья, правильно? Родители вашей жены. Они не могут простить.

– А вы смогли бы?

– Перестаньте демонстрировать свою рациональность. – Эйбра отошла в сторону и зашагала прямо к пенистой кромке воды. – Думаю, что, если бы Линдси была моей сестрой, матерью или дочерью, я бы постаралась найти преступника.

Она резко повернулась лицом к Эли и взглянула прямо ему в глаза.

– Неужели, по-вашему, то, что они делают: нанимают детектива, отправляют его сюда, заставляют задавать вопросы всем подряд, – это способ отыскать настоящего убийцу?

– Я согласен, их поведение не слишком логично. – Он пожал плечами. – Они выбрали ложный след и вряд ли чего-нибудь добьются, но они ведь уверены, что Линдси убил я. Просто представить себе не могут, что такое зверское преступление мог совершить кто-то другой.