«Все реки текут в море, но море не переполняется: к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь…

И жизнь течет, как река. Она несется вперед, встречая на своем пути приключения и преграды.

Чистые полноводные притоки дают новые силы, разгоняют течение, обогащают знаниями своих истоков.

Но попадаются и гнилые, зловонные канавы, которые так и норовят отравить, омрачить, очернить, остановить.

Как важно реке не затеряться в водоворотах и омутах интриг, не зачахнуть в болотах и трясинах обыденности!..»

Из Библии

От автора

В своих рассказах, написанных в разные годы, и представленных в сборнике, я пишу о людях, которым не всегда везет в жизни, которые пытаются приспосабливаться, даже ловчить, как другие, но они наивны и доверчивы, зачастую беспомощны перед хамством и наглостью, их легко обмануть.

Они не могут шагать по «трупам» ради исполнения своих планов и амбиций, пьют от несправедливости и безнадеги.

Но они умеют мечтать, любить, талантливы по-своему, любят свою малую родину. Работают. Живут, как могут, и умирают раньше срока, уготованного им судьбой.

Они не знают, но чувствуют и понимают, что душа русского человека – это райская птица, живущая в нашем бренном теле и стремящаяся к недостижимому идеалу.

Поэтому они быстро сгорают. Одни стараются прожить свою жизнь легко и весело, другие безропотно несут свой крест до конца.

Такова жизнь.

Теперь вкратце о повестях.

Повесть «Время несбывшихся надежд» о судьбе женщины, которая в детстве была брошена пьющей, гулящей матерью, воспитывалась в детдоме. После детдома работала на фабрике, сумела окончить институт, вышла замуж за хорошего парня из обеспеченной семьи.

Вот она, счастливая жизнь впереди.

Однако не все так просто.

Не пришлась она ко двору в новой семье. Свекровь невзлюбила невестку, недостойна эта простолюдинка ее прекрасного сына.

И тут коса нашла на камень. Ирэн, так зовут героиню, пошла служить в милицию, в работе с трудными детьми из неблагополучных семей видит она свое призвание, памятуя о своем детстве.

Однако, не все так просто.

Жена пропадает на работе, а ее интеллигентный, но ревнивый муж стал пить и гулять напропалую, свекровь еще подливает масла в огонь. Семейная жизнь дает трещину.

Еще одна неожиданность: объявилась состарившаяся блудная мать Ирэн, много чего произошло дальше, и опять Ирэн проявила характер; сохранила семью, преуспела в работе, рада, что нашлась ее беспутная мать.

Новая беда обрушилась на людей – перестройка, лихие 90-е, крах всех ее надежд и идеалов. Как и чем жить дальше?!.

Идея следующей повести-фэнтези отражена в ее названии: «Я хочу научиться летать».

Вспомните себя в детстве – бесконечные вопросы об окружающем нас мире, стремление все познать, сомнения, поиски верного друга, полеты во сне и наяву, непредсказуемые поступки, мечты, фантазии, – всего не перечесть, – и все это есть в повести-фэнтези, структура которой так же многослойна, как и ее содержание.

Два подростка, Витя и Сережа, очень одиноки, каждый посвоему.

У Сережи умерли дед с бабушкой, мама в больнице, и он один в квартире. А ведь еще совсем недавно он был так счастлив, окруженный заботами и вниманием близких, родных людей.

А Витины родители укатили в путешествие, и он остался вместе с психически не здоровой бабушкой один, в большой и таинственной квартире, за семью замками.

Состоит повесть из трех новелл, объединенных главными героями – Витей, Сережей, Кентавриком и Звездным Пришельцем.

Фэнтези была написана еще во время учебы во ВГИКе, затем создан сценарий, в котором «Мир детских грез» раскрывался во всей своей красоте и причудливых фантазиях. Он пришелся по душе всем: педагогам, на центральном телевидении, но было непреодолимое препятствие, это дороговизна декорационно-постановочного оформления, и конечно, самых разнообразных спецэффектов.

Но вот осенью 1995 года сценарий принял участие в конкурсе на лучший проект создания стереофильма, который проводила кинокомпания «Стереофильм» НИКФИ.

Проект фильма «Я хочу летать» был представлен на конкурс киностудией «Союз» (Мосфильм), создана съемочная группа.

Проект включал:

– Сценарий стереофильма.

– Режиссерскую экспликацию.

– Постановочный проект с лимитной стоимостью фильма.

Экспертное жюри Комитета РФ по кинематографии решало вопросы о государственном финансировании победителей. Однако с финансированием получился облом, и конкурс был закрыт.

В «Моих одногруппниках» рассказывается о той веселой и счастливой поре, когда мне довелось обучаться вместе с группой самоуверенных, бесшабашных, не обделенных талантами молодцов на курсах художников-декораторов от Госкино СССР, при киностудии «Мосфильм».

В повествовании особое внимание я уделяю двум своим товарищам, которые могли стать друзьями, но у каждого сложилась своя жизнь, тем не менее, хороших товарищей тоже много не бывает, как и настоящих друзей.

Не забыты и другие мои одногруппники.

Мы узнаем об их непростых и трагических судьбах, но они раскроются позже, со временем, поскольку жизнь невозможно предугадать, тем ярче вспоминаются годы студенческой молодости, единственной и неповторимой.

О киносценариях.

Я никогда не писал заказные сценарии, авторское кино – мой конек, поэтому в свое время как автор и режиссер снял цикл полнометражных документальных фильмов «Старинные российские города», названия которых говорят сами за себя:

«Алатырь – бел-горюч камень Российский». 2002 г.

«Зарайск – город-кремль земли русской». 2006 г.

«Ладога – столица Северной Руси». 2006 г.

«Новая Ладога – Петра творенье». 2006 г.

Тема малых исторических городов, которые, каждый в свое историческое время, внесли огромный вклад в дело становления, укрепления и процветания государства российского, а ныне прозябающих в нищете и безвестности, в забытой власть предержащими глухой провинции, – всегда была, есть и будет для меня приоритетной.

«Единоличник». 2015 г. Герой этого фильма – выходец из глубокой провинции, благодаря своим талантам и упорному труду добился больших успехов в жизни, о таких людях надо снимать кино, писать книги, типа «ЖЗЛ», чтобы они стали образцом для подражания нашей молодежи.

Это авторское кино.

На темы, которые мне близки и дороги, написал ряд сценариев, предлагаю некоторые из них вниманию читателей, предварив аннотациями. У каждого из сценариев своя судьба, своя история.

Крест

(социальная драма)

1932 г. – декретом правительства за подписью Сталина объявлена «безбожная пятилетка», поставившая цель: к 1 мая 1937 года «имя Бога должно быть забыто на территории страны».

«Безбожная пятилетка» провалилась, но яд атеизма всосался во многие души, отравил их неверием и цинизмом.

Плоды этого мы пожинаем сегодня.

Гонимый священник, олицетворение самого христианского терпения, непротивления злу…

Однако в рассказе Варлама Шаламова «Крест» не было катастрофического состояния конца тысячелетия, превышающего смысл судьбы одного священника.

В сценарии две главные темы.

Первая – светлая тема возрождения и сохранения духовности. Вторая – фантасмагория. Галлюцинации слепого священника, его внутренний мир, порожденный временем.

Диалоги с черным человеком (Сталиным).

Изгнание дьявола.

КРЕСТ – это социальная драма, в финальной стадии возвышающаяся до трагедии. В как бы застывшем временном пространстве перед нами – последние три дня жизни священника и матушки, угасающих от голода и безысходности.

У них есть несколько коз, и трогательная забота о них придает сил старику, который думает, что на вырученные от продажи молока деньги они существуют в этой жизни. Он не подозревает, что прокормить коз – дороже, и матушка мечется в отчаянии, продав последние вещи в доме.

История семьи священника раскрывается в снах-воспоминаниях слепого, он живет иллюзиями: в своих снах он снова молодой и здоровый, перед ним проходит его счастливая жизнь, в которой есть все – семья, дети, служба в церкви.

В фильме три времени действия: дореволюционное, светлое время.

Воспоминания священника и матушки о прошлой их счастливой жизни переплетаются с воспоминаниями о страшной в своей обыденности действительности. Это – второе время действия, развития сюжета. Серость и нищета. Безысходность.

И фантасмагория. Вневременное время-пространство, лиловое и сумеречное, изменчивое сюрреалистическое пространство.

В течение этих последних дней жизни священника и матушки перед нами проходит их жизнь, и жизнь страны во время «безбожной пятилетки».

Хроника и сцены под хронику показывают социальный срез общества, трагедию уничтожения Веры и насаждение атеизма в умы и сердца людей.

Страшная, реальная действительность бытия стариков, их угасание и неотвратимость смерти. Священник в четырех ипостасях: молодой отец, пожилой священник, слепой старец и он же – «Сталин».

После революции семью священника выселяют из дома в убогую комнатушку, лишают его прихода, церковь закрывают – теперь это склад социалистической собственности.

Судьба детей – это тоже их крест, который они должны нести: старший сын погиб на границе, и после такого удара судьбы священник ослеп, глаукома обострилась.

Средний – начальник – отказался от них публично, через газету, а младшего посадили на пятнадцать лет по наговору товарища.

Когда слепой не спит, он кормит коз, доит их, в этом смысл его жизни – помочь жене.

Его обуревают галлюцинации – в них он ведет диалог с самим отцом всех народов – Сталиным. Мы видим и ощущаем беспокойство священника о все возрастающей любви людей к Сталину и его курсу, о потере веры в Бога и в заповеди божии…

Далее в диалогах с вождем происходит столкновение идей христианства и коммунизма по Ленину и Сталину. В диалогах раскрывается сущность системы, стремящейся уничтожить последний оплот духовности в России – христианство, православную веру, и священников, как проводников этой духовности в народ.

Диалог происходит в полуразрушенной церкви, являющейся как бы образом самой обездоленной, расхристанной России.

Предвидя близкий конец, слепой в отчаянии пытается разрубить на части свое последнее – золотой наперсный крест, чтобы матушка продала его в Торгсине, но это не спасает от гибели ни их самих, ни их детей.

Судьба их предопределена системой.

Но что самое главное – система не смогла уничтожить Веру в душах умирающих, она могла только уничтожить их плоть.

Перед самым концом они не озлобились, не потеряли веру в себя и в людей. Они объяснились в любви друг к другу, к своей жизни.

Чтобы понять, что это были люди высокой духовной нравственности, чтобы сегодня было с кого брать пример – надо знать их судьбы, надо понять, почему система стремилась уничтожить их на корню, страшилась и ненавидела силу их духа и веры.

Силы зла влияют на жизнь даже из прошлого. Подсознательно зритель должен чувствовать, что священнику от встречи с вождем даже в галлюцинациях грозит только гибель.

Идея в том, что каждый, с кем встречается и встречался вождь всех народов – Иосиф Сталин, в конце концов, должен погибнуть.

Таких людей, как священник и матушка, можно уничтожить физически. Но духовно они не подвластны режиму, так как «царствие небесное» в их душе.

В диалогах священника и Сталина сталкиваются силы добра и зла. Света и тьмы. Христа и антихриста. Определенное обаяние Сталина меркнет, когда он приоткрывает завесу души – он мечтает заменить Веру поклонением вождям мирового пролетариата, он во многом согласен с Гитлером в вопросах завоевания жизненного пространства, в еврейском вопросе, однако понимает, что искоренить веру полностью не удастся…

Во время галлюцинаций мы не знаем, где находимся – то ли в подземном бункере, то ли еще где. И лишь в конце фантасмагории, когда вождь исчезает, рассеивается тьма и мрак вокруг священника – вначале проступают контуры полуразрушенного Храма, затем мы видим в проломах купола ясное небо, а на стенах храма четко проявляются фрески, проступает настенная живопись, и мы все явственнее видим библейские мотивы и, наконец, – Спасителя нашего, Иисуса Христа.

Никогда война и тирания не была и не будет благом для человека, только заповеди божии, только действенная вера в добро победит зло.

В финале – рынок на Арбате, где стоят матрешки и гипсовые болванки Ленина, Сталина и других вождей мирового пролетариата, выставленные на продажу иностранцам. Те платят валютой.

Это лихие 90-е годы 20 века.

Далее наши дни. 21 век. Потоки машин и пробки на дорогах.

Новые высотные здания. Москва-Сити.

И снова провинциальный городок. Служба в реставрируемой церкви. Здесь нет больше склада.

Золотой наперсный крест на груди молодого священника. Тот самый, с зазубриной на лике, полученной в Торгсине во время сдачи на продажу, как металлолом.

В конце фильма – литургия! Очищение, светлое чувство надежды и веры в то лучшее, что есть в человеке. Всколыхнуть душу, обострить состояние души, приподнять ее над своим обычным состоянием – в этом сверхзадача фильма.

Мы слишком много насаждаем мифов про жизнь вокруг нас. Когда едешь, например, в общем или плацкартном вагоне, толчешься на провинциальных вокзалах, рынках и думаешь: какой можно сделать фильм о настоящей, невыдуманной России.

С нищетой, дикарством, с дебильностью, но и с надеждой, с верой в добро. Это была бы другая Россия, такая, какая она есть.

Даже не шукшинская, не говорухинская.

Сегодня уже нельзя менять миф на миф.

Надо искать только правду.

Главное – это умение нести по жизни свой крест.

В эпилоге фильма внук спрашивает деда, показывая на валяющиеся в траве могильные плиты, на остовы каменных домов, фундаментов: «Здесь раньше жили люди? Где они, почему дома исчезли, дед?»

На возвышении стоит разрушенная, иссеченная временем колокольня, сквозь купол и кирпичи проросли деревца и кусты. Но она еще стоит, держится, словно взывая к нам, ныне живущим: когда же вспомнят о ней, о деревне или селе, которые были вокруг раньше.

Еще видны фундаменты погибших домов, еще не растащили последние могильные плиты на забытых погостах.

Еще есть время покаяться, по-настоящему, про себя, в душе.

И вернуть память.

Тогда вернутся в эти заброшенные места люди и скажут: вот здесь жили мои прадед, прабабушка, родственники.

Это моя родная сторона.

Я – верую!

…………………………….

Судьба сценария так же трагична, как и его содержание. В 1992 году он был одобрен сразу двумя лауреатами ленинской премии: кинодраматургом Валентином Ежовым, моим мастером по сценарной мастерской ВГИК, и кинорежиссером Григорием Чухраем. Однако в 90-е годы идеалом для молодежи были путаны и киллеры, время засилья чернухи на экране, и тема о безбожной пятилетке была не нужна спонсорам.

Тем не менее сценарий приняли в студии «АРК-фильм» на Мосфильме. Худрук студии Юлий Райзман, тогда еще живой классик советского кино, предложил сыграть главную роль священника актеру Вацлаву Дворжецкому, который загорелся этой идеей и нашел спонсоров в Нижнем Новгороде, где проживал сам. Не судьба. Перед самым запуском картины позвонил его сын Евгений Дворжецкий и сообщил о кончине отца.

Вера-Надежда-Любовь

сценарий музыкальной кинокомедии (ремейк лирической кинокомедии «3+2»)

Кинокомедия о том, как история, произошедшая в 1963 году с молодыми людьми на побережье Черного моря, повторилась с их детьми и внуками в наше время, в 21 веке, на побережье Средиземного моря.

Ностальгия по романтической любви, случившейся с молодыми людьми во время отпуска, не проходит, и в этом залог успеха.

Идея настолько актуальна и хороша, что находит немедленный отклик и понимание среди людей всех возрастов.

Секрет очень прост – многие смотрели и смотрят этот фильм по сей день, его часто показывают по каналам ТВ. И на новом витке развития общества, новая кинокомедия станет не просто повтором, а новым толкованием давно любимого, с приметами нашего времени, фильма.

…………………………….

Тем более, что когда еще в детстве я увидел впервые эту комедию в кинотеатре «АРС», в Алатыре, то со временем понял, это произошло не случайно. И действительно, написав в 1995 году ремейк любимой комедии, дал почитать сценарий актеру Евгению Жарикову и не ошибся.

Тот настолько увлекся идеей снять новый старый фильм, что вскоре мы написали второй вариант сценария, он был одобрен в Роскомкино, и киностудия «Союз» киноконцерна «Мосфильм» была готова приступить к производству нового музыкального комедийного фильма.

Он мог стать первым ремейком того времени, нашлись спонсоры, но их денег хватало на одну треть от сметы, и Жариков уговорил всех подождать, пока не соберет всю сумму. Это была роковая ошибка.

Деньги разошлись. Время упущено.

Позже было снято несколько ремейков известных фильмов.

Дорога в Алатырь, или Времена Детства

сценарий (кинопоэма)

В кинопоэме рассказывается о нашем ближайшем историческом прошлом, о детстве, о дедушке и бабушке, первых друзьях и врагах, первых школьных шагах героя повести – Ваньки, названного этим именем в честь своего деда, Ивана Яковлевича Маресьева.

Социальная эпоха повести – это трудное послевоенное время, смерть Сталина, затем «хрущевская оттепель», освоение целины, первые глотки свободы, позже увлечение Хрущева кукурузой, целиной и совнархозами, приводит к притеснению индивидуальных хозяйств, к оскудению садов и огородов, обложенных налогами, плодами которых и живут герои повести.

Город хранит благодарную память потомков о Степане Разине, Емельяне Пугачеве, Петре Болотникове, о своих героях, погибших в годы революции и Великой Отечественной Войны.

В устах деда воскресают забытые пословицы, частушки, предания.

Дед – столяр-краснодеревщик, непрерывно трудится и на работе, в столярке, и дома, да и бабушка тоже не сидит без дела, они-то и успели передать внуку свои простые, но мудрые заповеди, свою честность и прямодушие, свои трудолюбие и любовь к родному дому.

…………………………….

Еще в 1988 году, после защиты диплома, мой сценарий «Времена детства» получил направление от ВГИКа на Мосфильм и Студию им. Горького. На Мосфильме он был одобрен редакцией и рекомендован для постановки, после чего передан для прочтения режиссеру В. Гаврилову.

Он решил ставить по нему фильм, но одного решения было мало, когда приоритеты отданы той самой чернухе, которая заполонила экраны.

Тогда Валентин Иванович Ежов порекомендовал сценарий своего ученика кинорежиссеру А. Габриэляну, которому пришлась по душе история о судьбе простой русской семьи в глубокой провинции. Начались поиски спонсоров. Но только в наше время, на государственном уровне, вспомнили наконец о необходимости патриотического воспитания молодежи.

На этой высокой ноте заканчивается моя книга произведений под общим кодовым названием – НЕ ВСЕ ПЕРЕПЛЫВУТ РЕКУ.

Дабы переплыть эту широкую, бурную реку жизни с быстрым течением, нужно иметь не только талант, но и волю к победе, упорство и жажду бороться до конца. Утонешь – проживешь обычной жизнью; выплывешь – и тогда сбудутся все твои несбыточные мечты и дерзкие планы.

Чтобы не быть голословным, предлагаю снова перечитать выдержки из библии, которые предваряют мое предисловие, в них выражена суть вышеизложенного.

Автор

Рассказы

Павлуша

По телевизору шла ночная программа телеканала «Евро-спорт»: вот закончилась передача «Бойцовский клуб», на экране появился очередной герой – молодой, стройный красавец-атлет с могучими, перекатывающимися под атласной кожей мышцами.

Он легко и элегантно выполнял упражнения с гирями: то кружил черную двухпудовую гирю над головой, мерными взмахами вздымая ее вверх-вниз, то перебрасывал с руки на руку, ловко вращая за дужку.

Закончив, он улыбнулся и уступил место девушке-атлетке с не менее впечатляющей фигурой. Грациозно изогнувшись в одной из показательных поз культуристки, вызывающих головокружение у мужчин, спортсменка мелодичным голосом провещала:

– «Занятия с отягощениями, с которыми вы только что познакомились, помогут вам обрести спортивную фигуру, и полную уверенность в себе…»

Сквозь грязные, пыльные стекла узкого окна виднелся темный двор с черными, слабо отражающими серый тусклый свет осеннего утра окнами, утопающими в кирпичном массиве старого приземистого здания напротив. Из медленно плывущей, ватной массы серых облаков, почти задевающих своими обрывками ржавую мокрую крышу, лениво падали хлопья снега, накопляясь на выступах, падая на грязный мокрый асфальт.

На большом диване у стены небольшой комнаты мирно посапывал мужчина под ватным одеялом, сбившемся на пол и обнажившим полную, небольшую фигуру спящего. На залысинах безмятежного лба мелким бисером застыли капельки пота. Стрелки будильника на журнальном столике показывали без пяти минут семь.

Мужчина вздрогнул и открыл блеклые, мутные со сна глаза. Кинул взгляд на будильник, продолжая неподвижно лежать.

«Сегодня я проснулся раньше будильника, это хорошо», – подумал он. – «Все. С сегодняшнего дня начинаю новую жизнь. Буду заниматься спортом, надо купить гири, как у того, по телевизору», – он коротко вздохнул и, пересилив слабость в теле, медленно поднялся, кряхтя и почесываясь, проплелся к столику и нажал кнопку будильника.

Затем, вообразив себя стройным атлетом, он втянул живот, расправил плечи и сделал несколько рывков руками. Далее он намерился делать наклоны вперед, но так как для его жирного брюшка это оказалось не очень приятно, то он моментально отрешился от своих замыслов, разумно заключив:

– Ничего, Москва не сразу строилась, на сегодня достаточно и этого. А сейчас – водные процедуры.

Бодрым шагом он направился в ванную комнату. «Надо облиться холодной водой», – вздрогнув всем телом, подумал он, подходя к умывальнику. Но вода из крана побежала такая холодная, что он вздрогнул еще сильнее, замочив палец, и нервным движением открыл кран с горячей водой. Захрипев и забулькав, кран выпустил ржавую мутную струю и заглох, утробно урча недрами труб.

Тогда он, обмочив концы пальцев одной руки под узкой струйкой воды, потер ими глаза, лоб и часть лица. Потом сполоснул под той же струйкой свои пухленькие ладоши и вытерся полотенцем. «Сразу обливаться ледяной водой нельзя», – мыслил он, – «вредно! Нужно постепенно привыкать к холоду, начав с теплой воды. А ее, как назло, нет. Ничего, начну завтра», – и он, продолжая делать такие замечательные выводы, вышел из ванной.

Из кухни уже разносилось по коридору шипение кипящего масла и звучное журчание воды, которую набирали в чайник. Заслышав знакомые шаги, в кухонном проеме возникла сухонькая старушка:

– Ты чегой-то в такую рань поднялся, полуношник? – спросила старушка, вытирая руки о цветастый передник поверх старого темного платья.

– Теперь, тетка Матрена, я всегда стану так рано подыматься, решено бесповоротно, – гордо заявил мужчина, прокашливаясь.

– А ну тебя, – махнула рукой Матрена, – который раз уж… Садись, вон, исть, спортсмен.

Мужчина, сделав недовольное лицо, взошел на кухню. «Надо свой «первый» день новой жизни сделать разгрузочным», – подумал он нерешительно. – «Все советуют так делать. Иначе…». Он взглянул на сковородку, на которой красочно желтели сочные поджаренные яйца с румяной колбасой, и зажмурился, жадно втягивая круглыми большими ноздрями маленького носа вкуснейший запах, который несся, вторгался через его ноздри в самую душу, вызывая обильное слюноотделение. «Разве устоишь против такого», – и, махнув рукой, он решительно и основательно уселся за стол, стал с аппетитом, за обе щеки уничтожать калорийный завтрак. Будь что будет.

– Запри дверь, когда будешь уходить, – произнесла Матрена, – а я пойду сосну еще с часик, – и она ушла в свою комнату досыпать.

– Ладно, не беспокойся. Все будет в порядке, – уверил ее племянник, допивая огромную пузатую кружку чая и тут же наполняя ее вторично до краев. «Надо спешить, на работу опоздаю», – думал он, намазывая добрую часть батона толстым слоем масла.

Спешил он на работу, как подлинный спортсмен: суетливо и бестолково одевался, искал носки под диваном, затем ушел бриться и, усердно надувая щеки, соскабливал с них щетину. Кропотливо причесывался, перемещая прядки волос с одной залысины на другую и, придирчиво всматриваясь, разглядывал свою маленькую распухшую фигурку в зеркале.

Высокоподнятые у переносицы края бровей и морщины над ними пытались было хмуриться, но тотчас расправлялись и приобретали начальный ангельский вид. А маленькие прозрачные, как у молодого поросенка, глаза продолжали разглядывать обвисшие члены своего ватного тельца, облаченного в мешковатый засаленный костюм. Не раз еще он поворачивался перед зеркалом, скрипя половицами, и пыжился, раздувая свою грудь, представляя себя стройным спортсменом, атлетом.

«Господи, и когда же он угомонится», – донеслось из теткиной комнаты. – «На работу опоздаешь, Павлуша! Хватит красоваться, а то сглазишь себя», – хихикнула за дверью старушка и забормотала: «Ох, господи, прости мою душу грешную, за прегрешения, охо-хо».

Он настороженно и чутко прислушался к речам тетки и досадливо хмыкнул: «Не даст собраться на работу как следует», – раздраженно подумал он и обмяк, забыв о роли спортсмена. «Вчера планировал утреннюю прогулку, да разве успеешь тут», – он громко кашлянул и подхватил за дужку пузатый морщинистый портфель пенсионного возраста.

«Все, сегодня утренняя прогулка отпадает окончательно», – он заглянул в комнату, всмотрелся в будильник. – Ого! Так я могу опоздать на работу, – вскрикнул он. – «Попробуй опоздай хоть на минуту, раскричатся, склонять начнут, такой-сякой мол, задержался, прогульщик, а работать дядя за него должен», – и он, взволновавшись, устремился к двери.

В автобусе, притиснутый к окну, он всматривался в дорожные обочины, на которых был разбросан уборочными машинами первый снег вместе с серо-коричневой дорожной грязью, и все время внутренне возмущался: «Надо же, такой беспорядок на улице, грязища, мусор. Когда же они порядок наведут, уберутся?»

Он критическим взором глядел на обочины, понимающе ухмыляясь, но ни разу взгляд его не поднялся выше и дальше, где всего лишь метрах в десяти от дороги простирался на чистом снегу густой великолепный парк, вся необозримая ширь пространства которого, озаренная радостным утренним светом, дышала свежестью и бодростью, вызываемой белизной первого снега.

Этого он не замечал. Он стоял, топчась в жидкой хляби, всматривался в такую же хлябь и периодически хрипел, выдыхая воздух под давлением толпящихся вокруг него громоздких людей.

Вот он и на работе. Стараясь идти по коридору крепким шагом, он сделал суровое и решительное лицо. – «На работе необходимо быть твердым и непреклонным», – думал он, приближаясь к двери с табличкой: «Начальник отдела».

– «Отвечать кратко, уверенно, тактично». Но, войдя в кабинет и встретившись со строгим взглядом своего начальника, уже сидевшего за большим блестящим письменным столом, на котором красовались портреты президента и премьер-министра России в дорогих рамках, он вместо стального «Здравствуйте!» пролепетал еле слышимое: – Здрасьте, Арнольд Яковлевич…

– А, Павлушка, привет! Слушай, чего это наша уборщица опаздывает? Полы грязные, мусор не выброшен, разве это дело, а?

«Опять, наверное, убираться заставит», – догадался он о предстоящей своей деятельности и молча стоял, покорно выслушивая начальника, и убеждаясь в правоте своих догадок.

– Павлушка, ты, что ли, хотя бы прибрался маленько, а? Ну давай, давай, бери веник! Нечего стоять, как принц! Принимайся за дело, – превратил просьбу в требование начальник.

«Я не Павлушка, а Павел Иванович! И мне уже далеко за тридцать», – внутренне возмущался «Павел Иванович». – «Никто не вправе требовать от меня такого, я как-никак бухгалтер, а не чернорабочий».

Однако Арнольд Яковлевич не слышал этих законных возражений и вышел из кабинета, предоставив полную свободу действий своему безответному подчиненному.

– Не хочется рабочий день начинать с пререканий, – пробормотал Павел Иванович и подчинился, принявшись за уборку. Когда Арнольд Яковлевич возвратился в свой кабинет со стаканом крепкого чая с лимоном, все было уже прибрано, мусор вынесен.

– Ты знаешь, Павлушка, не будем мы дожидаться Иришки, сходи-ка, брат, удружи, в соседний корпус за расходными материалами, к Екатерине Павловне, она вчера обещала их дать. Ну, давай, бегом.

Это тоже не мое дело, я не секретарша!» – выкрикнул Павел Иванович про себя. – «Ирка эта, балаболка, вот-вот должна придти, вечно опаздывает», – с надеждой подумал он, взглядывая на дверь. Но дверь не открывалась, Ирки все не было, и он пошел за материалами. Проходя мимо буфета, Павел Иванович внезапно почувствовал, как что-то, скрипя, засосало в его шейных позвонках, и не смог отказать своему желанию съесть булочку, и выпить два стакана яблочного сока. «Выпью еще один», – подумал он, отходя уже от буфета, и вернувшись, выпил третий стакан.

– Ничего я вам не дам, – решительно отказала ему Екатерина Павловна, упираясь могучей грудью в край стола. Казалось, что стол сейчас сдвинется с места и наедет на оробевшего Павла Ивановича. – Зайдите либо после обеда, либо завтра утром. Завезли так много бумаг, что рыться в них сегодня нет у меня никакого желания, да и времени тоже.

– Можно, я сам подберу эти материалы? – вежливо попросил Павел Иванович, удивляясь про себя своей настойчивости и храбрости.

– Что, не терпится, да? – сурово произнесла Екатерина Павловна, не вынимая изо рта дымящейся сигареты и продолжая пересчитывать содержимое своего кошелька. Да так взглянула на бедного бухгалтера, что тот стремглав выбежал из кабинета, не успев решить, как следовало бы поступить в этом случае, если бы он вел себя как подобает спортсмену и деловому, уважаемому всеми человеку, вершителю своей судьбы.

«Итак, поручение начальника не выполнено», – горько усмехаясь, констатировал он, медленно бредя в свои уделы. Возвращаться с пустыми руками не хотелось, да иного ничего не оставалось делать. Он добрел до буфета и купил себе еще пару булочек. Решительно съев их, он более уверенно направился к начальству.

– Ну что, принес? – спросил Арнольд Яковлевич, выходя из своего кабинета в общую комнату, где уже сидели за столами девушки, готовясь приступить к работе.

– Не дали, – пожал плечами подчиненный.

– Ну, ничего нельзя доверить этому… – хотел было выругаться начальник, но сдержался. Девчонки захихикали.

– Ирина, зайдите в мой кабинет, – сказал начальник молодой красивой секретарше, глядя на нее сквозь Павла Ивановича, будто тот был из прозрачного стекла.

Девчонки, переглядываясь, смотрели на него, как на идиота. Лузер, одним словом.

Он вздумал было на мгновение возмутиться, оскорбиться, и сказать нечто веское и умное, для чего даже раскрыл рот и нахмурил брови, но не нашелся, что сказать, и лишь глупо заулыбался добродушной, услужливой улыбкой.