Реликтовая зоология: животный мир из прошлого

Пароход поранил змея

По словам известного норвежского исследователя Тура Хейердала, «мы чаще всего бороздим моря с включенными движками, стучащими поршнями, и вода пенится у наших бортов; потом же мы возвращаемся той же дорогой и заявляем, что кругом в океане ничего не видно!». Нет ничего удивительного в том, что в наши дни морского змея чаще видят с берега или с небольших суденышек, курсирующих вдоль береговой линии. Возможно, именно поэтому Калифорнийское побережье так привлекательно сегодня для чудовищ. Здесь, кроме неопределенного существа, замеченного в 1983 году у Стинсон-Бич и Коста-Месы, побывали и другие таинственные посетители: одному из них местные жители дали имя Сан-Мартин, другому – Бо-Бо, Монтрей навещал Старик, а Сан-Клементе посетил одноименный монстр, самый знаменитый из них всех.

Впервые появившись между 1914 и 1919 годами, это чудовище вошло еще раз в пенные воды внешнего пролива Санта-Барбара между островами Сан-Клементе и Санта-Каталина. На протяжении многих лет члены американского клуба спортивного рыболовства «Тунец» часто наблюдали его и неизменно сообщали об этом, увеличивая тем самым славу своего клуба. Их описания оказались настолько одинаковыми, что один из специалистов заметил: «Это все равно, что записать что-нибудь на граммофонную пластинку, и каждый свидетель станет прокручивать ее снова и снова». Но, как подчеркнул газетчик, всех людей он расспрашивал поодиночке, «и ни один из них не ведал, что я беседую с остальными о том же самом чудище».

Скептики могли только дивиться тому, как члены клуба подробно, часами обсуждали самую невероятную историю в их жизни, пока их описания не слились в единую цельную версию, но вопрос так и остался открытым.

В те же годы Ралф Бандини, секретарь клуба, тоже видел монстра, но мельком и с большого расстояния. Однако в 1920 году ему довелось наблюдать его вблизи. Как писал он в 1932 году в своей книге «На крючке», чудовище обладало несколькими отличительными чертами: темным окрасом, длинной толстой колонноподобной шеей, гривой, похожей на пучок водорослей или спутанные волосы, и огромными сверкающими глазами. Шея и голова возвышались над водой на 10 футов и составляли в диаметре около 5–6 футов. Крупные, навыкате, глаза имели 12 дюймов в диаметре. Причем поразительно глупые и безжизненные.

Как и многие другие предполагаемые морские змеи, этот так же неожиданно погрузился и исчез в пучине. Наблюдая лишь за его головой и шеей, Бандини попытался представить себе общий размер чудовища. Он прикинул, что он может быть больше, чем самый крупный кит, ибо волны совсем не раскачивали его, как это происходит с китом.

Во время Второй мировой войны моряки, понятно, больше следили за появлением вражеских судов, нежели за морскими змеями, и на этот период животные почти совсем выпали из поля зрения натуралистов. Первые послевоенные годы тоже мало что прибавили, лишь изредка на страницах газет мелькали случайные заметки. Большинство людей по-прежнему считало чудищ персонажами фольклора или следствием морской болезни. Пока… Пока в 1947 году не пришло сообщение о том, что пароход «Санта-Клара» компании «Грейс Лайнс» наткнулся на морского змея и даже сильно поранил его.

Произошло это незадолго до полудня 30 декабря. Судно шло своим курсом по тихой воде в 118 милях от мыса Лукаут в Северной Каролине, как неожиданно в 30 футах от носа корабля из воды показалась огромная голова пресмыкающегося. На мостике в этот момент находились трое офицеров, и все они отчетливо разглядели существо. Офицеры описали огромное существо с головой в 2 фута шириной и 5–6 – длиной и цилиндрическое тело около 3 футов ширины. Оно было гладкокожее, темно-коричневого окраса. Заслуживавшие доверия свидетели дали детальное описание, совпавшее с тем, что оставил Ральф Бандини.

Тварь из Керкевиля – гигантская акула?

Пополудни 28 февраля 1934 года труп огромного животного необычного вида был обнаружен рыбаками на пляже Керкевиля, к западу от французского Шербура. Очевидцы утверждали, что его голова похожа на верблюжью, и к тому же держалась на тонкой шее. У него были две большие плавательные лопасти в передней удлиненной части тела, один плавник на спине и длинный хвост с острым концом. Кожа, казалось, была покрыта мехом из беловатых волосков, коротких и густых. По размерам животное достигало шести метров в длину, из которых 90 сантиметров приходилось на шею, и было полутора метров в диаметре в самом толстом месте. В 50 метрах от трупа валялась куча внутренностей, среди которых, согласно журналу «Круа», различили легкие, брюшину и почки зверя.

Всякий, кто слышал о пересудах вековой давности по поводу зверя из Стронса^[1], должен был недоверчиво отнестись к перечню примет нового скелета или к изображающим его фотографиям. Однако пресса, информированная лучше всех, как ей и положено, решительно отмахнулась от воспоминаний о деле, которое сотрясало научный мир столетием раньше, и принялась изливать на читателей целые потоки разных домыслов, основанных на более или менее правдоподобных предположениях. В то время как агентство Рейтер в тоне размышления поделилось с читателями версией, что речь идет о китообразном, его британский собрат Юнайтед Пресс заявил, что, по словам знатоков из музея естественной истории, это морская корова. И все это – невзирая на очевидную хрящевую природу скелета животного, что было объявлено одной из самых характерных черт. Решительно никаких плодов не принес урок Стронса!

Капитан и владелец буксира объявил всем, кто желал его слушать, что 25 и 26 января он встречал неподалеку от волнореза Керкевиля огромное морское существо, передвигавшееся со значительной скоростью. Когда животное внезапно подняло голову из воды, она показалась ему похожей на лошадиную. А когда чудище появилось снова, в 150 метрах, так что стала чуть виднее шея, бравый моряк нашел в ней сходство с верблюжьей.

Вынужденные поделиться своими мыслями о природе существа по фотографии, три английских специалиста, и далеко не худших, в одной и той же «Дейли мейл» изложили свои воззрения по этому вопросу, в корне расходящиеся друг с другом. Доктор Берджес Барнетт, хранитель Дома рептилий Лондонского зоопарка, объявил, что речь, вне всяких сомнений, идет о небольшом ките, а доктор У. Т. Колман, хранитель отдела зоологии Британского музея естественной истории, предположил, что на снимок, должно быть, попала гигантская акула. Их коллега Мартин Хилтон счел, что это огромный тюлень.

Парижский музей естественной истории ограничился официальным сообщением, что 1 марта сего (1934) года на нормандский берег выбросило «сложно определимое существо». Направленный выяснить, что же там было выброшено на самом деле, доктор Жорж Пети прибыл утром 3 марта к скелету, который, по его словам, «представлял из себя на первый взгляд бесформенную массу сероватого цвета, которую сначала можно было принять за скалу, если бы она не была так вытянута в длину и если бы не был так заметен позвоночник с кусками мяса и череп, голый и беловатый».

«Я тут же понял, – заявил доктор Пети, – что передо мной никакое не морское млекопитающее, как подозревали, а хрящевая рыба. С помощью людей, видевших животное до меня, я восстановил его общий вид. Первый отдел позвоночника еще сохранился, хотя оказался изрядно покалеченным; место второго, брюшного и анального позвонков, намного меньших, целиком утерянных, я смог обнаружить и также восстановить форму хвостового позвонка, отделить от прочих кости грудины. Метрах в 50 от туловища находилась груда фрагментов внутренностей, среди которых сохранился спиральный клапан, характерный для хрящевых, и красноватые дольчатые железы показались мне сначала яичниками, потом поджелудочными железами, но, как выяснилось, оказались селезенкой. Я собрал для отправки в музей несколько «доказательств», среди которых были череп и передняя часть позвоночника.

В итоге осмотра у исследователей создалось впечатление, что «монстр» из Керкевиля, – должно быть, гигантская акула. Известно, что точное определение вида акулы при отсутствии зубов и кожи невозможно. Они также были лишены ряда других данных, которые обеспечили бы нужные измерения, а также всех необходимых материалов для сравнения, так как даже череп, находившийся в нашем распоряжении, имел повреждения.

Тем не менее, библиографические изыскания и различные сопоставления позволили подтвердить то, что они полагали правильным с самого начала».

Как отрадно для зоолога, познакомившись с выводами по столь запутанному делу, узнать, что существуют в его области науки люди добросовестные, способные вынести ясное суждение, как нельзя лучше выраженное, каждый вывод которых сделан с большой тщательностью и осмотрительностью!

Доктор Пети, основательно допросив хозяина 117-го буксира, заключил, что живое существо имело прямое отношение к скелету, более искалеченному, нежели полусгнившему, и что, вероятнее всего, именно эту акулу, выброшенную на берег, и наблюдал моряк месяцем раньше. По его мнению, буксировщик рассмотрел только край головы рыбы и вообразил, что она держалась на длинной шее. Но, поскольку месье Пети уверял, что не видел спинного плавника – характерного органа, который трудно не заметить у акулы, плавающей на поверхности, – я лично склонен считать, что эта находка не имеет ничего общего с керкевилльской.

Скрупулезные комментарии доктора Жоржа Пети – образец «дедуктивного метода», которому мог бы позавидовать сам Шерлок Холмс.

«Я не считаю чем-то особенным, что в глазах неспециалистов гигантские акулы после гибели приобретают сходство с плезиозаврами, как только их касается разложение, – пишет доктор Эйвельманс. – Без сомнения, это обусловлено особой структурой их жаберных перегородок: они такой большой длины, что практически соединяются на спине, окружая разрезами всю шею. Эти акулы, образно говоря, живут как бы в полуобезглавленном состоянии. Как только гниение охватывает рыхлые ткани, весь жаберный аппарат легко отделяется, и вслед за ними отделяются челюсти и все мышечные волокна вплоть до начала грудных плавников так, что остаются крошечная черепная коробка и позвоночник, окруженный мышцами, – это-то и создает впечатление худой длинной шеи».

На другом конце тела нижняя доля хвостового плавника акулы, лишенная опоры, тоже быстро отваливается: позвоночник в действительности продолжается только до верхней доли. Тогда-то труп и приобретает «длинный и заостренный хвост».

Что придает чудовищный вид столь экстравагантно сложенным псевдоплезиозаврам, так это их «пушистость». На самом деле у хрящевых рыб поверхностные мышцы и волокна соединительных тканей становятся нитевидными вследствие гниения и работы любителей падали, которые сдирают с них кожу. В результате рыбы оказываются покрытыми густым, пышным «мехом», окрас которого варьируется от грязно-белого до рыжего, в зависимости от степени разложения или высушивания при попадании на берег. Там, где еще сохраняются бахромистые спинные плавники, этот «мех» принимает вид гривы.

Как мы видим, совсем не требуется особого полета мысли или наивности средневекового сознания, чтобы создать в воображении монстра из того, что в действительности является всего лишь останками большой рыбы. Похоже, что самой Природе время от времени доставляет удовольствие мистифицировать нас подобным образом. Так что лучше ей не слишком доверять. Но урок Стронса, повторенный в Керкевилле, кажется, не пошел впрок ни «знатокам», как вскоре доказали их фантастические выводы по поводу канадского чудища с острова Генри, ни профанам, что можно констатировать, заглянув в любую газету.

Новые находки на побережье Туманного Альбиона

…В декабре 1933 года, взволнованный слухами о лох-несском чудовище, мистер Е. Дж. Гарсон сообщил в «Таймс», что весной 1928 года он лично созерцал на пляже в Пра-Сэндс, в Корнуолле, искалеченный труп «очень любопытного зверя». Естественно, он был волосат, у него была длинная шея и вытянутый узкий хвост и четыре ласта. Находку никогда не осматривали зоологи, но на одной из фотографий можно было разглядеть позвоночник, который удивительно похож на позвоночник гигантской акулы.

Руперт Т. Гуд, который занялся этим делом, рассудительно заметил, что «в нем с удивительной точностью повторяются все детали прототипа из Стронса».

28 января 1942 года, в разгар Второй мировой войны, радиотелеграфная станция немцев DLC выпустила в эфир следующее сообщение: «Сенсация! Лох-несский монстр действительно существует. Его труп был найден недавно детьми на побережье в Дипдэйл-Холм, на одном из Оркадских островов, у берегов Северной Шотландии. Монстр составляет в длину семь с половиной метров. Голова походит на коровью и держится на чрезвычайно длинной шее. Три горба на спине».

Можно предположить, что множество людей, приняв это послание, решили, что имеют дело с зашифрованным текстом. Ничего подобного. Под Рождество 1941 года действительно некий таинственный скелет выбросило на берег у Дипдэйл-Холма. Кажется даже, что подобное происшествие случилось и на Хунде, другом острове Оркадского архипелага, расположенном в 8 километрах, в водах Скапа-Флоу.

Описание первой находки, данное местными жителями, напоминает все прочие: голова как у коровы, по мнению одних, как у шотландского пони – других, глазницы большие и глубокие, шея удлиненная, четыре лапы, похожие на руки, с раздельными пальцами, острый хвост, рыжий мех, напоминающий волокна кокосового ореха. У этого экземпляра даже сохранился спинной плавник.

Через пять недель два дипломированных натуралиста прибыли осмотреть тело и признали без всяких околичностей, что речь идет – а то мы сомневались! – о разложившихся останках гигантской акулы. Несмотря на это, оркадцы не пожелали отступиться от своего чуда: что-то никогда они не видели акулы со столь странным строением тела…

В августе 1953 года случилось «новое переиздание» дела: рыбаки из Гирвана, в графстве Эйршир в Шотландии, оповестили о находке на берегу «морского чудища десятиметровой длины с шеей жирафа, головой верблюда и хвостом 4 метра и покрытого конскими волосами». Можно расслышать здесь знакомый рефрен.

На фотографии скелета, опубликованной во многих газетах, нельзя было не заметить весьма близкого сходства чудовища из Гирвана с его собратьями из Стронса, с острова Генри, Керкевиля, Пра-Сэндс и Дип-дэйл-Холла. Это не помешало некоторым лондонским «специалистам» объявить, и весьма решительно, что мы имеем дело «с огромным китом» (!)…

Размеры, вселяющие ужас

Для натуралиста, отправившегося по следу морского змея, всегда найдется другое занятие, нежели культивация недоверия публики к делу Стронса и его дальнейшим переизданиям.

То, что гниение способно придать мертвой рыбе пушистый вид, может внести ясность во многие загадки древности. Вспомним, к примеру, Плиния, который сообщает о волосах у некоего пристиса, в котором мы узнаем рыбу-пилу. Без сомнения, сделанное им чудесное описание этой рыбы всем обязано тому, что несчастная была выброшена на берег и целиком прогнила. Тот факт, что этот пристис, обитающий в Индийском океане, достигал 200 локтей, то есть 90 метров (тогда как нам не известен ни один экземпляр рыбы-пилы больше 9 метров), нас не должно сильно смущать: склонность ученых античности к гиперболам проявлялась особенно ярко, когда они заводили речь о Востоке.

Рассуждая о многообразии морских животных крупных размеров, упомянутый выше Олаф Магнус еще в XVI веке написал в своей «Истории северных стран»: «Эти большие рыбы, или морские красавицы, бывают нескольких видов. Одни сплошь покрыты волосами и огромны, как четверть «листа земли» (каждый такой лист имел размеры 240 на 120 футов), другие безволосы и гораздо меньше».

Можно принять с большой долей скептицизма существование монстров в 72 метра длиной и 36 шириной. Впрочем, знаменитый скандинавский прелат здесь только ссылается на Плиния, который, в свою очередь, говорит о «китах в четыре арпана» (старофранцузская мера длины) и «рыбе-пиле в 200 локтей», и даже сообщает: «Те, которые волосаты, – живородящи, как рыба-пила, кит или морской теленок».

Однако в 1658 году адмирал Этьен де Флакур приводит в своей «Истории Великого острова Мадагаскар» сведения о существе весьма похожем: «А еще жители рассказывают, что есть в море чудовищная рыба, которую зовут Фанган, точь-в-точь как та, что мы называем Драконом, много больше кита, и что лет 30 назад в бухточку Рануфучи занесло волнами такую, которая была в три раза крупнее кита, вся волосата и так воняла гниющим мясом, что никто не решился к ней подойти».

В учебниках по зоологии можно прочесть, что киты – самые крупные животные, которые когда-либо жили на нашей планете. Это далеко не бесспорно. Медуза цианея капиллата имеет тело 3 метра в диаметре, а ее щупальца достигают 40 метров! Есть сведения и о гигантских кальмарах, превышающих размерами китов. Никто не знает, какой точно величины были акулы вида Carcharodon megalodon. Гигантские собратья сегодняшней белой акулы, которые часто достигали 12 метров в длину и, кажется, могли дотянуть до 20. (О грозе морей – кархародоне мы еще расскажем ниже.)

Так могли ли акулы столь большой величины дожить до исторических времен или даже до наших? Открытие живого целаканта убедило нас после стольких других схожих чудес, что было бы неосторожно априори отвергать подобное утверждение. Все кажется более правдоподобным еще и потому, что и в настоящее время в океане существуют скорее необычайно прожорливые, чем агрессивные чудовища, превышающие 20 метров в длину, которым удалось бы остаться невидимыми, если бы нам в руки несколько раз случайно не попались бы их зубы. Во всяком случае, существование в прошлом еще более крупных кархародонов (белых акул) пока оставляет акулам право претендовать на первенство по величине.

Из досье зоологов: акула хламидоселах, похожая на угря

Настало время напомнить, что существуют хрящевые рыбы, настолько похожие на змей, что их можно принять за гигантских угрей, такие, как плащеносная акула хламидоселах (Chlamydoselachus anguineus). Открытая в глубинах Японского моря, эта архаичная рыба была описана только в 1884 году английским зоологом Самуэлем Гарманом. С тех пор выловили еще несколько редких экземпляров, не только в японских водах, но и у берегов Европы. Область распространения этого вида, одного их самых скрытных, должна быть, по всей вероятности, гораздо большей, чем ее представляли.

Как указывает родовое имя Chlamydoselachus, шесть жаберных щелей этой акулы запрятаны под складками кожи в виде ряда воротничков или плаща. Как указывает видовое имя anguineus, тело акулы напоминает угриное.

Так же как и прочие древние акулы, хламидоселах обладает только одним спинным плавником, но, кроме того, ее отличает черта, редкая для всей архаической группы, а именно – рот, который расположен почти на краю морды, а не под головой.

Ихтиологи Гарман и Джилл удостоили плащеносную акулу определения живой окаменелости, существа самого примитивного из всех рыб и даже из всех здравствующих позвоночных.

Знаменитый зоолог Теодор Гилл, который также одним из первых занялся изучением хламидоселаха, не верил в морского змея как в змея, но предполагал, что тот может оказаться гигантским представителем семейства плащеносных акул.

Змееныш капитана Ханны

В августе 1880 года американская газета «Си сайд пресс» опубликовала следующую примечательную заметку: «С. Ханна из Пемакида, штат Мэн, поймал в свои сети то, что можно было бы назвать морским змеенышем. В нем было семь с половиной метров длины и 25 сантиметров в диаметре в самой толстой части. Он имел форму угря. Голова его была уплощенной, а в верхней части находился рот, маленький и заполненный острыми зубами. Он был найден уже мертвым».

Дж. М. Аллен, натуралист из Хартфорда (штат Коннектикут) поспешил написать капитану Ханне, который подтвердил точность всех изложенных фактов и прибавил еще кое-что: «Кожа у него была не как у чешуйчатой рыбы, но больше похожа на ту, что у акулы, разве только гораздо мягче. Я не очень-то глядел на эту рыбу, ибо не знал, что поймал. По совести говоря, она меня совсем не заинтересовала, я только думал, как мне не повезло, она ведь жутко изодрала сеть из-за своего веса, конечно, так как весила она, должно быть, целую тонну, и сильно досадовал, что она сорвала мне весь лов».

Тогда к делу был привлечен один из самых известных американских натуралистов, профессор Спенсер Ф. Бэрд, которого направила на место происшествия Американская рыболовная комиссия. Он снова расспросил рыбака, и тот по его просьбе даже набросал по памяти рисунок своего пленника, сопроводив его новыми подробностями: «Тело было круглым или почти… на спине – шиферного цвета, а на брюхе бело-сероватого… голова напоминала акулью, но более сплюснутая, то есть она не так выдавалась вперед… рот был очень маленький, ну, не такой большущий, как у акулы, а с маленькими зубами-колючками, и под самым носом». Капитан Ханна с определенностью прибавил, что «нос» возвышался надо ртом на один или даже два сантиметра.

Принимая во внимание жаберные щели, несомненные признаки пластиножаберных, треугольник спинного плавника и профиль морды, напоминающий гигантскую акулу, можно предположить, что рыба имела все приметы хрящевой. Однако капитан Ханна уточнил, что плавники не были «жесткие и заостренные, как у акулы или рыбы-меча, а больше походили на боковые, как у трески или рыбы-луны». Да еще хвостовой плавник, который оборачивался вокруг хвоста, как у угря, – разве мог он принадлежать хрящевой рыбе?

Когда четыре года спустя открыли плащеносную акулу, стало очевидно: да, существуют змеевидные акулы с хвостами, как у угрей, и ртами на самом краю морды. Следует поразмыслить: не была ли подозрительная рыба капитана Ханны сродни хламидоселаху, его, так сказать, версией-переростком?

В августовском номере за 1820 год американской «Шиппинг газетт» имеется еще один факт, весьма занятный, только, кажется, увы, ускользнувший от внимания ученого мира, поскольку история осталась без продолжения. Вот ее текст: «Сообщают о поимке у Карабеллы во Флориде морского змея рыбацким пароходом «Кресчент Сити», которого тащили на буксире, прежде чем убить. Пленник 15 метров в длину и метр восемьдесят в обхвате. Он имеет угревидную форму, голову акулы и хвост с огромными плавниками. Его выловили с помощью крючка на акулу, а потом пристрелили».

Довольно странно, что гипотеза о крупной хрящевой рыбе угревидной формы, одна из наиболее правдоподобных, не рассматривалась и даже не упоминалась в трудах, посвященных частично или полностью морскому змею: ее не найти ни у Госса, ни у Оудеманса, ни у Гуда, ни у Лея, ни у Каррингтона, ни у других специалистов по проблеме. Неужели она слишком прозаична и настолько неромантична, чтобы ублажить души любителей приключений?

Настало время подвести итог описаниям разных, но дьявольски схожих скелетов, принадлежащих будто бы великому незнакомцу из моря. Стоит попробовать покончить навсегда с находками изуродованных акул, которые на протяжении веков исправно пополняли собой хроники явления людям морского змея.

Когда море выносит на берег огромного зверя, покрытого волосами, с длинной шеей и головой то ли лошадиной, то ли верблюжьей, в большинстве случаев можно сразу биться об заклад, что речь идет об искалеченных или разложившихся останках крупной хрящевой рыбы. Вероятней всего, гигантской акулы, благодаря ее несуразному строению вечно «полуобезглавленной». Но наука – не игра наугад, и призы в ней не выигрываются без подтверждений. Каждый раз, когда море извергает очередного монстра, приходится его «навещать» и тщательно анализировать попавшее в наше распоряжение добро Нептуна, ревнивого к своим тайнам, не пренебрегая ни одной гипотезой. Люди часто кричат: «Морской змей!» – как только на берег выносит новую гигантскую акулу, и у зоологов всегда появляется соблазн, едва услышав о находке на берегу крупного змеевидного зверя, сразу отмахнуться, даже не потрудившись проверить, действительно ли речь идет об одной из акул. К тому же всегда есть возможность попросить людей с места находки выслать вам определенный фрагмент, фотографию, или даже рисунок, которые чаще всего и позволят определить, нужно выезжать туда или нет.

Гигантская акула