Читать книгу: «Грядущее», страница 13

Глава 15. Путь

«И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет».

Стих 1, глава 21 Откровение Иоанна Богослова

– Вставай, хватит спать! – неожиданно услышал я чей-то голос.

И я открыл глаза. Надо мной склонился какой-то бородатый мужчина, одетый как вои. Я был в командном зале в исследователе. Вокруг ходили бородатые мужчины, обыскивая трупы убитых. Бой закончился, местные победили. С потолка свисали мотки искрящейся проводки, судорожно дергалась застывшая на паузе картинка на большом мониторе. Недалеко от меня на полу лежало тело Эрика. Я все-таки попал ему в грудь, прямо в сердце. Не ожидал от себя такой меткости, учитывая, что первый раз стрелял из современного оружия. И тут меня осенило.

«Томсон же убил меня!»

Лихорадочно схватившись за свое лицо, я стал его ощупывать. Последствий от выстрела не нашел.

– Как это? Не понимаю!

Тогда я прокрутил в голове последние мгновения, которые помнил. Вот падаю, вот стреляю, вот получаю контрольный выстрел в лицо. Но, выходит, этого не было!

– Нет! Стоп! Меня же точно убили! Не может быть!

Бородач смотрел на меня и добродушно улыбался.

«А где Фред?»

Обернувшись, я посмотрел с ужасом на кресло, где последний раз видел мальчика. Там никого не было. Но все кресло, как и пол возле него, было залито свежей кровью.

– Чья это кровь? Где Фред?

И тогда из-за спины мужчины робко вышел мальчик. Мне тут же стало легче. Фред был жив. Я бросился к нему и обнял. Бородач не препятствовал мне, а только громогласно расхохотался и ушел осматривать трупы.

– Фред! Господи, я так испугался! Слава Богу, ты жив!

Отстранившись от мальчика, я посмотрел ему в лицо. И удивился, в этот миг Фред как никогда был похож на моего сына: рот, нос, маленькие уши и пронзительный взгляд, который был почему-то печальным.

– Мы же победили, что грустишь?! – спросил я, легонько щелкнув паренька по носу.

– Потому что пришло время прощаться.

– Ну да, твои же победили. Теперь ты пойдешь домой. А я…

– И ты пойдешь домой! – вздохнув, сказал Фред.

– Ладно тебе, Эрик мне все рассказал, я знаю, что ты меня обманул. Никто не сможет отправить меня домой.

Мальчик переминался с ноги на ногу.

– Да, я соврал, но не совсем!

Его упрямство начало меня немного раздражать.

– Фред, не знаю, как в этом мире, но в моем давать ложную надежду жестоко. Да и не время теперь врать.

– Я не вру. Ты увидишь своих родных очень скоро. Пойдем со мной.

– Куда, Фред?!

Мальчик взял меня за руку и пристально посмотрел мне в глаза. Он терпеливо ждал до тех пор, пока я не сдался, поборов в себе раздражение и недоверие. И мы пошли. Шли по коридорам исследователя, перешагивали через трупы людей, уклоняясь от искрящей проводки, перелезая через наспех сделанные защитниками баррикады. И вот перед нами выход. Улица встретила нас недружелюбными порывами холодного ветра, где-то слышался стук какой-то железяки. Уже скоро я увидел разрушенную платформу станции метро. Мы шли молча. Выражение лица Фреда было серьезным и сосредоточенным. Мы спустились вниз. И вот знакомая плита, место моего пробуждения. Мы остановились прямо напротив нее. Мальчик отпустил мою руку и, подойдя к ее краю, склонился и стал руками откапывать что-то из земли. Она была твердой и неподатливой, тогда он достал нож и начал ковырять ее. Я хотел было ему помочь, но он остановил меня жестом. За промерзшим слоем следовал обычный песок. Фред, справившись с коркой, принялся опять копать руками. Он на что-то наткнулся и стал работать аккуратнее, не спеша. За его спиной мне не было видно, что же там такое. Мальчик встал и отошел в сторону. Я увидел частично откопанный человеческий череп, часть позвоночника и ключицу. Кости были желтыми, испещренными трещинами.

– Зачем ты мне показываешь это?

Мальчик подошел ко мне, взял меня за руку и ответил, глядя прямо в глаза:

– Это ты, Валера! Ты мертв!

Я вздрогнул. Земля пошатнулась у меня под ногами. Я не верил мальчишке. Захотелось закрыть глаза и побежать сломя голову куда нибудь подальше от этого проклятого места.

– Нет, нет, нет, нет! – с каждым словом все громче повторял я, пока не сорвался на крик.

– Да.

Фред смотрел на меня взглядом полным сочувствия.

– Нет, нет, нет!

– Да, Валера, да.

Замотав головой, я плотно сжал губы, в уголках моих глаз собрались слезы. Совладав с собой, я произнес:

– Да!

– Да, – подтвердил Фред. Мальчик обнял меня.

Слезы текли по моим щекам, я ощущал их тепло.

«Разве мертвые чувствуют?»

– Скажи мне, Фред, если я мертв, то почему такой живой? И откуда ты все знаешь?

Мальчик отстранился от меня, его глаза тоже были красными от слез. Он шмыгнул носом.

– Помнишь, я тебе говорил, что люди тут превращаются, если не принимают вакцину?

– Да.

– Так я действительно потерялся и пропустил укол. И я превратился! А потом вернулся домой.

– Но ты не чудовище! Я видел человека-льва и того полумедведя.

– Это так, я не монстр, – мальчик немного поколебался и добавил, – но это только внешне. После превращения мое тело не изменилось, но внутри… Теперь я могу возвращать мертвых.

– Но как такое возможно!?

– А разве это важно?

Я не знал, что и сказать.

– Ты был мертв с самого начала. Я нашел тебя тут. Почувствовал, где искать, и нашел.

– Почувствовал?

– Да. Мне сложно это объяснить как-то по-другому. Я просто почувствовал тебя.

– Откуда ты знал, что у тебя появилась эта способность?

– Мне рассказали об этом люди из моих снов. А потом я передал это моим родным, и было решено меня испытать. Меня оставили одного в пустоши, где я бродил шесть дней, на седьмой почувствовал тебя. Ты словно звал меня. Я раскопал твои кости и вернул в мир живых, делая все так, как говорили мне люди из снов.

– Но зачем? Зачем я тебе нужен? Чтобы проверить свои таланты? Ну, знаешь! – вспылил я.

– Да, именно так! Но пойми, это важно! Я должен был знать, как это происходит – возвращение, что могут вернувшиеся люди. А теперь ты помог мне, а я помогу тебе!

– Как?

– Я покажу дорогу домой, к родным. Я знаю путь. Ты уже сегодня увидишь жену и сына.

– Но я же мертв! Как я попаду к ним?!

– Просто, Валера, очень просто!

Мальчик смахнул со своей щеки слезу и еще раз крепко обнял меня. Я больше не мог на него злиться и, присев, обнял мальчишку. Так мы стояли целую вечность, а сверху на нас смотрело мертвое, бесчувственное серое небо.

Но вот Фред отстранился от меня и, протянув правую руку, сказал:

– Прощай, Валера! Спасибо тебе! Теперь ты свободен!

И я пожал его маленькую замерзшую руку.

– А теперь иди. «Иди, – сказал Фред и махнул рукой в сторону разрушенной станции, – и не оборачивайся». И ничего не бойся, ни вещи, приходящей в ночи, ни человека, ни мрака, ни яркого света. Иди туда, куда ведет тебя сердце, и ты вернешься домой, к своей семье.

Мальчишка снова обнял меня, а потом мы еще раз пожали руки и я, с трудом перебарывая себя, отвернулся и пошел на восток.

И я шел и шел. Миновал станцию, оставил позади разрушенный мост кольцевой автодороги, пересек поля и леса, поросшие серой хворью. Чем дальше я шел, тем легче мне было. Мое тело перестало мерзнуть, не хотелось есть и пить, сон больше не был нужен мне. Затем я увидел туман. Тот самый, который не мог пройти в первые дни моего пребывания в мертвом мире. И я шагнул в него. Снова он поглотил мое тело и появился свет. Но я не испугался его, как учил Фред.

Мы пришли в этот мир, чтобы бороться и в борьбе закалить наши души. Поле боя – наша жизнь, а борющиеся силы – свет и тьма. Тьма не черна, как ночь, а свет не бел, как снег. Тьма не зло, а свет недобро. Добро и зло для человека, а тьма и свет были, есть и будут всегда. Они борются за человеческие души, затевая битвы на жизненном пути каждого из людей. Никому не миновать этой войны. Никому неведомо кто в ней победит, как и неведом путь к свету или тьме. У каждого свой путь, и лишь до конца пройдя по своему пути, человек получит ответы на все свои вопросы. И чем раньше вы это поймете, тем лучше. Возможно, от этого не станет легче, но это приблизит вас к пониманию, к истине…

И был день. Я стоял в поле, которое поросло чертополохом и прочей сорной травой. Земля была сухая. Невдалеке от меня стоял одноэтажный дом. Хотя правильнее его было назвать бараком. Вокруг него был сад, в котором стояло множество сухих яблонь, но были и такие, на которых еще сохранилась частично листва. Было душно, в траве стрекотали кузнечики, стояло настоящее пекло. Вблизи дома бурьян практически вырос с саму постройку.

И я двинулся по полю к бараку. Сухие стебли травинок больно кололи, словно иглы, проникая через ткань брюк. Стрекот кузнечиков нарастал. Внутри меня рождалось странное чувство, с одной стороны, любопытство, с другой – предчувствие чего-то плохого.

Окна дома были заколочены досками, а в некоторых местах и большими листами фанеры или оргалита. С невысокой крыши вспорхнула какая-то серая птичка, наверное, воробей. А с ветки одной из яблонь подала голос старая серо-черная ворона. Скрежетание ее голоса диссонировало какофонии кузнечиков. Я вздрогнул и на мгновение остановился, услышав неприятный звук.

Вот и дом.

И я с трудом стал пробираться, разрывая руками стебли сухой травы, переплетенной в тугие косы. В нос попала пыль, и я чихнул. Трава вплотную подступала к дому и упорно не хотела пропускать вперед. От работы на моем лбу выступил пот. Дыхание сбилось.

Наконец, я прорвался к одному из окон. Дернул руками лист фанеры. Оказалось, он практически не закреплен, и я вместе с ним отлетел обратно в густую высохшую повитель, улегшуюся поверх сухостоя.

Встав, я отряхнулся.

– Твою душу! – выругался я, когда заметил на моей ладони глубокий порез и кровью запачканные брюки.

У чернеющего проема на меня нахлынули смешанные чувства радости и страха. Подоконник был невысокий, поэтому я беспрепятственно проник внутрь, перешагнув через него, и попал в небольшую пустую комнату, стены которой были поклеены отходящими от нее выцветшими желтыми обоями, с каким-то причудливым рисунком.

И я прошел ее и вышел в темный коридор. В конце него виднелся свет, исходящий из щелей дверного косяка, которым проход заканчивался.

Вот и дверь. Я легонько толкнул ее, и она распахнулась, словно от сильного удара. Мне открылась небольшая комната. В ее правом углу стоял камин, перед которым имелся видавший виды деревянный стул со сплошной спинкой. В комнате было два окна. Когда-то снаружи они были заколочены досками, но часть из них сгнила и отвалилась. В образовавшиеся проемы вполне сносно проходил свет. Над камином висела картина. На ней сквозь слой пыли проглядывало изображение корабля, плывущего по морским волнам.

И я шагнул внутрь. В тот же миг мое зрение уловило какое-то движение левее меня. Машинально я стал поворачиваться в эту сторону, но не успел. Получив сильный удар в висок, я повалился на пол, теряя сознание.

Но сознание не покинуло меня. Я открыл глаза, но никого не увидел. С трудом я поднялся на ноги и встал, облокотившись на камин и опустив голову. Кровь пульсировала у меня в висках, на лице чувствовалась теплая влага. Коснувшись виска, я понял, что у меня несильно, но течет кровь.

– Валера! – неожиданно я услышал голос своей жены.

И я поднял голову. Глаза застилала пелена. Мне пришлось часто заморгать, чтобы хоть как-то восстановить зрение. Увиденное заставило меня вздрогнуть. Передо мной стояла моя жена. Сердце бешено заколотилось в моей груди. Я протянул к ней руки и шагнул навстречу.

Она бросилась ко мне, говоря:

– Зачем ты ищешь нас в мертвом мире? Мы среди живых!

Мир вокруг меня дрогнул и стал расплываться, как если бы он был нарисован на бумаге, а на него пролилась вода. Я шагнул к жене, но ее уже не было, как не было пола, потолка, камина, верха и низа. Перед глазами плясал водоворот красок. И вдруг все кончилось. Я снова стоял на поле перед странным домом. Но теперь мне стало предельно понятно, что идти к дому не нужно. И я повернулся к нему спиной. И, о чудо! Я оказался на поле, поросшем невысокой молодой весенней травой и первыми луговыми цветами. Воздух был чист и свеж. Я сразу узнал это место. Это поле, что раскинулось перед моим городом. Стало так легко, так спокойно. Я шагнул вперед и пошел домой.

Эпилог

«Не ищите Бога где-то вдали, он всегда рядом с вами, внутри вас».

От автора

Когда же наступает Конец света, Судный день или Армагеддон?

Я умышлено отождествляю эти понятия, хотя многие ученые от веры могут сказать, что перечисленные мною понятия не тождественны. Говоря о Конце света, Судном дне или Армагеддоне, я, по сути, хочу сказать о событиях, которые наступают для человечества, согласно предсказанному в библейском тексте, а именно в Откровении (Апокалипсисе) Иоанна Богослова. По этому поводу есть много мнений, пожалуй, их больше, чем всех христиан, когда-либо живших на земле. Думаю, на поставленный вопрос каждый человек даст свой ответ в рамках основных существующих глобальных вероучений. Мое же мнение таково – Судный день наступает для всех людей в один и тот же момент, но для каждого человека в разное время. Судный день наступает в момент смерти человека.

Человечество живет в эпоху Армагеддона. События, предсказанные в Откровении, происходили, происходят и будут происходить вокруг людей. Примеров тому множество. Постоянные войны, которые ведут страны, народы, религии. Предсказанные голод, мор, смерть, всадники Апокалипсиса постоянно сопровождают мир людей. Таким образом, каждый из нас живет в ожидании Конца времен.

Никто не знает о моменте, когда случится Конец света. Я это понимаю, так – человек не знает о том, когда умрет. Для него конец времен наступает в момент его личной смерти. Кто-то скажет: – «А как же самоубийцы?» Как ни странно, и они не узнают, когда погибнут. Ведь, к примеру, прыгая из окна, человек не знает – станет ли он калекой и проживет еще сто лет, а может, пролежит вечность в коме, а может вообще останется невредим. В этом смысле каждый из людей знает о том, что умрет, но понять конкретно, когда не может никто. На то воля Господа. А отказываясь от жизни земной, человек отказывается и от жизни вечной. Ведь не найдя покоя тут, ничего нового там человек не обретет. Кто не видел рая на земле, как может ожидать для себя рая после смерти?

Человек видит мир не таким, каков он есть, а таким, каким он может его почувствовать через призму своих чувств. Время для человека играет важнейшую роль, пока он находится во плоти. Но оно перестает существовать для освободившейся от оков тела души. В момент смерти человека умирает не только он один, субъективно умирает все человечество, субъективный мир, который существует в человеке. Поэтому смерть человека есть Конец человечества, Конец времен.

Душа человека есть его разум. Он приходит в мир с чистой душой, чистым разумом, а со временем, обретая опыт, совершая ошибки и раскаиваясь в них, становится сильнее или, отказываясь принимать уроки жизни, накапливает груз грехов, слабеет. Именно душа со всеми нашими воспоминаниями отправляется на Суд и ей суждено либо гореть в аду страстей, либо жить в Царствии небесном.

Человек ничего не может забрать с собой в мир иной из окружающих его вещей. Это непреклонная догма. Но вместе с тем он может взять с собой куда больше чем машину, дом или участок земли. Человек забирает с собой целый мир, в котором жил, в котором хотел бы жить, о котором мечтал. И если он не знал счастья и покоя в этом мире, то не будет ему Царствия небесного и в грядущей вечной жизни.

Ушедшие из мира живых более в него не вернутся по доброй воле. Зачем им обратно, ведь впереди жизнь вечная с родными и близкими, с любовью, которую он несет в своем сердце. Но это возможно только тогда, когда человек заслуживает этого. Мы умираем, чтобы стать ничем для нашего материального мира, чтобы раствориться в теле Бога, чтобы жить вечно в собственной вселенной, которая есть созданный человеком личный мир.

Бог создал человека по своему образу и подобию. Человек творец по своей природе. Его цель – создать внутренний гармоничный мир, в котором он будет жить, когда покинет нашу реальность. Рай – это место, что создал человек, живя в этом мире, светлое место, которое может существовать как в его воображении, так и быть вполне материальным, где рядом будут родные и близкие, целый мир. Но и ад создается человеком в земной жизни и переносится в мир иной. Суета, бесконечное бесцельное мытарство, ненависть, злоба – это и есть адская смола, в которой варится не познавшая покоя в земной жизни душа.

Судный день наступает для всех людей в один и тот же момент, но для каждого человека в разное время. Судный день наступает в момент смерти человека.