Читать книгу: «Новогодники», страница 2

– Готова! Идём! – Татьяна взяла ключи и сунула их в карман, открыла замок, распахнула дверь на лестницу и в этот миг почувствовала, как в кармане завибрировал телефон. Она вытащила его и увидела пришедшее сообщение от Олежки «Мы приземлились в Раю! Целуем, любим! С Новым Годом!»

Дед Мороз уже спускался по лестнице вниз, когда Татьяна со счастливой улыбкой закрывала ключом замок, а за спиной её открылась дверь и вышли соседи.

– С Новым Годом! – раздался за её спиной слегка нетрезвый голос.

– С Новым Счастьем! – Ответила Татьяна и словно в детстве побежала по ступенькам вслед за Дедушкой Морозом.

Салат

Наверное, надо лучше думать о людях, наверное, всё не так, как кажется, быть может, жизнь и совсем другая, возможно, всё не так как есть даже, а то что есть – то лишь отражение моего отношения к людям, их поступкам, или даже, к себе. Наверное, есть кто-то виноватый в том, что в магазине не осталось той самой колбасы, которую я так люблю. Да, виноватый точно есть, но это точно не те люди, которые скупили всю колбасу раньше меня! Виноват мерчендайзер, супервайзер, менеджер, логист, производитель, кто-то из этой всей цепочки, но точно не такие же покупатели, как и я. Мы просто любим колбасу, ту самую колбасу, которой мне не досталось, которая так прекрасно дополняет вкус этого салата. Значит, хорошая, раз всю разобрали, значит действительно, хорошая. Или не хорошая, теперь же ведь не знаешь, что правда, что – нет, кругом один обман. Мы знаем только то, что нам говорят, мы едим только то, что хорошо пахнет. Впрочем, в мире ничего не изменилось, ведь и раньше люди ели то, что пахнет хорошо и знали только то, что говорят другие. Только теперь за нас решают, что нам надо знать, что нет, а что подкорректировать, ну, чтобы правда была чуть-чуть иной, ведь в сущности, мы живём и спим спокойно, пока не знаем то, чего и знать не стоит. Так вот и с колбасой, наверняка в той самой колбасе всего лишь более качественный ароматизатор, вот и всё. И мы же этого не знаем, вот и хватаем эту колбасу, считая, что в ней есть, как и должно быть, мясо. Потому и пришлось купить совсем другую колбасу, в толкучке гипермаркета, в холодной сырости оттаявшего снега.

Так думала Наталья, на кухне сидя, счищая шкуру склизкую с картошки, которая была уже холодной и от того напоминала крепкую, накачанную словно Рембо, вздорную улитку. Скоро должны прийти друзья-подруги и кто-то там ещё, кого-то кто-то пригласил. Не помня, кто кого, Наталья просто чистила картошку и думала о всякой ерунде, пытаясь не забыть, что на дворе зима и скоро праздник, буквально, через несколько часов. Она взглянула на часы, которые висели над столом и бодро тикали, отсчитывая время. Уже темно, уже почти что восемь, а к десяти придут все те, кто обещал и даже больше, кого-то, кто-то пригласил. Наталья поглядела с тоской на падающие во мраке вечера снежинки, посмотрела на календарь, улыбнулась, немножечко горько, всё потому, что это двадцать третий её Новый Год и до сих пор, она встречает его одна, без молодого человека, без возлюбленного, без того, с кем можно жизнь прожить или умчаться в вечность. Она вздохнула, поглядела на себя в то отражение, что появлялось в темноте окна, когда там не сверкали залпы праздничных салютов. Да, она толстая, она очень толстая, да ещё и в очках. Ну, допустим, ладно то, что в очках, это теперь даже модно, хоть и не с минус три на каждый глаз. Но что же делать с весом, ни фитнесс, ни диеты, всё не даёт эффекта, только головные боли, да обмороки прямо посреди рабочего дня, а килограммы там же, в заднице, на бёдрах, в поясе, да и вообще во всём таком нелепом теле. Давайте будем честными, ведь парни не любят толстых, им подавай «песочные часы», им подавай худых и стройных, им подавай тех, что постоянно на обложках глянцевых журналов. Вот точно так, как с колбасой. Ведь те немногие, кто фанатеет от толстух, уже давно нашли себе ту самую, единственную и неповторимую, которая за ним в огонь и воду, ведь им деваться некуда, только вцепившись в своего единственного, бежать за ним, как белая болонка. А ей такого не досталось, а ей такого не нашлось. Как с колбасой, точь-в-точь.

Раздался в домофон звонок, внезапный, словно «Нате!», Наталья выскользнула из реки дурацких мыслей и побежала слушать, кто же там. Первее всех к ней вновь пришла Людмила, подруга с детства, с того ещё, где босиком, где всё равно какого ты телосложения, а важно то, что у тебя конфеты и платье красное, в горошек. Она всегда приходит раньше всех, она всегда готовить помогает ей салат. Вот интересно, Люда тоже из-за колбасы расстроится?

Людмила не расстроилась, казалось, что она и не заметила, что колбаса совсем не та, другая, даже выглядит иначе. Людмила что-то говорила, нарезая колбасу, так ловко, быстро, так красиво. Наталья сидя рядышком, на табуретке, чистила яйцо, второе, а в ковшике лежало ещё два, их тоже надо будет чистить, потом нарезать и добавить в ту картошку, что только что они крошили, в четыре не наманикюреных руки. А ей, Наталье, стало как-то грустно, ведь неужели так неважно, какая колбаса в салате?

Тем временем, часы уже показывали полдевятого и это значило, что нужно наконец, украсить ёлку! Наталья сообщила об этом Люде и та, с огромной радостью отправилась в гостиную, где возвышалась двухметровая красавица, стоящая в специальном ведре, украшенном цветной бумагой и каким-то серпантином. А Наталья стала резать огурцы. К счастью, огурцы она купила те самые, которые всегда использовала для салата, ей очень нравился их вкус. Они так замечательно дополняли вкус картошки, что сварена в мундире. Ещё ей нравился их хруст, ей он напоминал те огурцы, которые когда-то делала её бабуля, они хрустели так же и были очень схожими на вкус, а бабушка тогда ещё и приговаривала, что огурец да мужик, проверяется на зуб, если хрустит – значит правильный. Тогда, в далёком детстве, Наталья смеялась над этой фразой, а теперь вот не смешно, теперь вот, как-то грустно, ведь как проверить мужика на зуб, если нет на горизонте хоть кого-то. Бабушки что-то знают, точнее, они так много знают в этой жизни, что нам их не понять, совсем, особенно в кудрявом детстве, особенно, когда хрустишь на кухне огурцами и думаешь, что это всё какая-то старушичья, седая глупость.

Наталья в длительной задумчивости, порезала все огурцы, теперь, болтая пальцами в рассоле, смотрела в тёмное окно, где падали ленивые снежинки и думала о хрусте мужиков. Из вздора этого её вдруг вытянул звонок. Звенел винтажным звоном телефон, нетерпеливо ползая по площади стола, высвечивая имя «Лерчик» и улыбающегося, в полосочку, кота.

– Алло, – устало протянула в аппарат Наталья.

– Привет, – раздалось ей в ответ, – какая у тебя квартира?

– Двухкомнатная, – выдала Наталья, пожав плечами и подумав: «… вам зачем?»

– А Номер? – Уточнила Лера, с друзьями сдерживая смех.

– А, пятьдесят четыре, – ответила Наталья и, улыбнулась, покраснев.

Через секунду в прихожей запиликал мерзко домофон. К нему, вся в разноцветном дождике и с шариком в руке примчалась Люда. Похоже, в дверь стучался Новый Год.

И завертелось всё – нагрянули все гости, засуетились люди, ребята утащили в комнату из кухни стол, накрыли скатертью, расставили посуду. Кто-то из друзей включил по громче телевизор и даже здесь, на кухне стало слышно эти песни, ну, те, которые и так играют круглый год. Наталья в кубики нарезала моркови, которую сварила накануне, засыпала горошек и добавила по вкусу соль и майонез. А майонез она любила. Однажды, в отрочестве где-то, её знакомый вдруг сказал, что любит, когда в салате основное – это майонез, тогда он много лучше, чем слегка им сдобрен. И выдавив тогда в тарелку добрых пол пакета, она вдруг поняла, что это вкусно! Теперь вот, майонез в любом салате – основной ингредиент. А чтоб минимизировать от его употребленья вред, Наталья стала делать майонез сама. Друзья любили все её салаты.

И наконец, её отправили переодеться к празднику, ведь время провожать уже тот самый, старый год, который громкими шагами уже давно, упорно просится за дверь. Она закрылась в сумраке одной из комнат с подругой Людмилой, которая ей помогала с выбором платья и глядя в зеркало, немного стесняясь себя, меняла одежду, духами спрыснула грудь и запястья, а в уши вставила серьги. Людмила поправила ей воротничок и посоветовала чёрные чулки надеть, а не телесного цвета, ещё она помогла Наталье с выбором туфель, они остановились на синих лакированных, под цвет Натальи праздничного платья. Подруга так же помогла Наталье с макияжем, а после подбодрила, обняла и пожелала, чтобы в наступающем году, Наталья наконец-то обрела свою вторую половинку. Подруги вышли за руки держась и окунулись в праздничную атмосферу! Как раз открыли первую шампанского бутылку, как раз Виталик хлопнул в потолок хлопушку и над столом повис и медленно упал на стол, зелёными, как ёлка, завитками, серпантин. От вида этого, ушедшего в далёкое прошлое зрелища, на раненых душах стало тепло и уютно, а время, казалось, вильнуло, таким, небольшим и тёплым камбэком, из памяти выудив снимки ещё не проявленных, плёночных кадров, когда дети стояли на стульях и гордо читали для Деда Мороза стихи или пели про ёлочку песни.

Потом раздали всем по бумажке и ручке, и каждый своё худшее воспоминание за этот год, что уже вот-вот сгинет, начертали и вчетверо свернули, опустили в бокал, что пустили по кругу, против часовой стрелки, чтобы время не смогло его догнать и повторить. А после налили шампанское и гурьбой побежав к туалету, вылили всё в унитаз! И под радостные крики, вернулись все за стол и разливая по бокалам кто игристое или сухое, а кто-то даже коньячок, уже спешили загадать желание на Новый Год! Часы уже нетерпеливо торопили календарь и на экране телевизора, сверкавшего в углу, в немом восторге, вдруг появился президент. Наталья пульт взяла и вернула президенту голос, все замолчали, стали слушать. А Наталья, слегка захмелев от двух бокалов игристого полусладкого, как раз того, которое любила, смотрела на своих гостей и, на душе её было тепло. А на лице её была улыбка, а в воздухе был аромат той самой зимней хвои! И ей казалось, что вот оно – счастье! Не в количестве мужчин, не даже в их присутствии, не в миллионах на счетах в каких-то банках, не в красном «Porsche», что стоит у подъезда, и не в покое в голове. Вот счастье – это когда твои друзья приветствуют с тобою приходящий праздник, когда они с нескрываемой радостью едят твои салаты, пьют с тобой вино и разговаривают просто, ни о чём, или о чём-то. И слушают, что скажет президент, пусть даже если с ним и не согласны. Как не согласен Егор, милашка с кудрявою головой, будто спустившийся к нам херувим. Наталья была в него влюблена, но не переживала от того, что чувства её не взаимны, она просто любила его и, наверное, верила в чудо. Но это не важно. Сегодня всё не важно, сегодня праздник и то что мы все вместе – это самое главное, что есть в жизни, а остальное – лишь пепел времени, лишь запятая в наших жизнях.

И тут грянули Куранты и хлопнула пробка от шампанского, и крики «С Новым Годом!», что неслись со всех сторон! И новые хлопушки и серпантин и за окном салюты, фейерверки! И вновь тепло и будто бы рубеж, как Рубикон, который пройден, что ждёт нас всех на этом берегу?

– А теперь время подарков! – Воскликнула через, минут пятнадцать, Лера. – Там, под вот этой елью, тот самый Дед Мороз оставил всем подарки! Сам извинялся, сказал, что слишком много деток, а мы уж взрослые, читать стихи не будем, поэтому их сами сможем разобрать! – У Валерии были румяные щёчки и покраснел кончик носа, а глазки блестели, как у лисицы.

– Я могу и стишок прочитать, – заявил Константин, нацепляя на вилку кусок колбасы.

– Вот с тебя мы тогда и начнём! – Вновь воскликнула Лера.

И Константин прочитал Есенина, что-то про вьюгу. Он вытащил из-под ёлочки коробочку, с микроскопической открыткой, на той фломастером написано красиво было его имя. Следующей была Людмила, она не читала стишок, а просто пожелала всем счастья, за ней подошёл Владислав, потом Егор и Валерия и вот, после Димы и Лены, которая, кажется, уже напилась, настала очередь Натальи. Она поблагодарила всех за то, что все пришли, за то, что есть, за то, что праздник, да вообще за всё! Наталья подошла к украшенной красавице с пикой на макушке и достала красную коробочку с открыточкой, подписанной «Наталья».

И лишь теперь все вместе, дружно, принялись вскрывать подарки. Наталья медленно сняла бумагу с коробочки, открыла крышку, там была коробочка поменьше, она открыла крышечку, а там… была коробочка поменьше! Наталья улыбнулась и сняла и с этой крышку, а там лежал алый футляр для колец в форме сердечка! У Натальи перехватило дыхание, стало жутко жарко и стыдно, ведь она почувствовала, как мгновенно вспотела! Дрожащими руками она открыла это сердечко и увидела внутри золотое кольцо! Только теперь она поняла, что вокруг было очень тихо, только где-то далеко, кажется, в другой вселенной бухали салюты! Наталья оглядела всех присутствующих, у всех на лицах сияли до ушей улыбки, а справа от неё стоял с красивой белой розою в руке Егор. И в этой странной, новогодней тишине он произнёс такие долгожданные, простые, но внезапные слова:

– Наталья, выйдешь ли ты замуж за меня?

Так просто, будто их роман уж длится целый век, так просто, будто их любовь нуждалась только в этом, так просто, будто бы не в первый раз, так просто, будто это было правдой!

Под утро гости разошлись, под утро не осталось ни салатов, ни шампанского, ни памяти о прошлой жизни, лишь в звёздном и морозном небе улыбалась неприлично захмелевшая луна, да ёлочка сверкала разноцветными огнями гирлянды. А на правом безымянном пальце грело душу золотое колечко.

Подарок

Валера смотрел в окно, на проезжающие мимо автомобили, которых с каждым часом становилось всё меньше. Снега было мало и, новогоднего настроения как-то тоже, возможно, это как-то между собой коррелировало, а может быть и нет. Савелий спал, потому особо заняться было нечем, да и не хотелось. Впереди маячили десять выходных, позади дотаптывал последние минуты уходящий год, а на кухне суетилась Ольга. Мир сейчас был похож на чей-то сон, непонятно пока, хороший или нет, но чувство было, словно что-то здесь не так, всё слишком тихо и спокойно, всё нереально как-то, будто в чьём-то сне… Валера чувствовал, что мечется по кругу. По кругу, от которого он так старательно бежал. ежал так долго и уверенно, совсем назад ни разу и не оглянувшись. Но вот, однако, как-то прибежал в тот самый круг, в самое его начало. Он это чувствовал сейчас, в канун Нового года, вчера, когда был на работе, весь прошлый год, как в клетке волк – работа-дом-похмелье-дом-работа. Всю жизнь, в погоне за каким-то золотым тельцом. А было же когда-то что-то и иное!

– Ты ведро вынес? – Громкий шёпот прервал его петляющее самоедство и напугал внезапностью, Валера даже вздрогнул.

– Какое? – удивился он.

– Мусорное! – Ольга была взвинчена, казалось, что она на самом краешке предела, того, после которого уже ножи кидают в спину.

– Забыл… – Валера даже расстроился, потому что он реально забыл про это чёртово мусорное ведро, которое обещал вынести… чёрт побери! уже почти что два часа назад!

– Как? – Ольгу даже трясло, и это было видно в полумраке их единственной комнаты, в их маленькой квартире, за которую они уже семь лет выплачивают ипотеку и, кажется, осталось ещё тринадцать.

– Так вот. – Ответил Валера – просто.

– Ну почему ты забыл про мусор? – Ольга загонялась как лошадь в бесполезной, бешеной скачке.

– Потому что не вспомнил! – Громко сказал Валера, прекратив эту абсурдную ругань громким шёпотом. Он отошёл от окна, взвинченный, утомлённый. Савелий начал ёрзать в своём кресле за перегородкой из гипсокартона, имитирующую его собственную комнату. Валера прошёл мимо разъярённой жены и проследовал на кухню, резкими движениями достал ведро, с которого уже валился мусор и направился в прихожую.

– Да ладно уж, не надо, – как-то стушевалась Ольга, – пусть уже останется, уже всё равно почти всё готово. Пойдём гулять когда, тогда захватим. – Она сказала примирительным тоном.

– Нет уж, – Ответил ей Валера, надевая прямо на футболку куртку. – Весь мусор надо оставлять в старом году! – Добавил он, шнуруя зимние ботинки.

– А ведро-то зачем, – Ольга, кажется, почувствовала вину, – возьми просто пакет.

– Так схожу, не на северный полюс нести, не развалюсь, – Валера открыл входную дверь, – Савельку разбуди пока, уже почти одиннадцать.

– Сам разбудишь, не на северный же полюс несёшь, – пробормотала Ольга, закрывая за мужем дверь. Она тяжело вздохнула и вернулась в кухню, делать из яиц поросёнка и зайчика, чтоб украсить салаты. Ну и цветочки, конечно! Савелий очень любил эти маленькие кулинарные изыски и всегда в первую очередь съедал поросёнка, а после непременно зайчика. Ольга улыбнулась и взялась за нож.

Валера тем временем спускался в лифте, напевая песенку из какого-то фильма, вроде про пиратов. Настроение, конечно уже было совсем не то, но, в общем, всё же он был рад приходу праздника. В низу, сразу за дверью лифта, ему встретились спешащие к его соседям гости, с подарками и шампанским в руках. Два парня в одинаковых куртках, их он видел и раньше, и две девушки, одна с замечательными глазами, которые запомнились ему за этот миг, кажется, теперь, что на всю жизнь.

– С наступающим! – весело воскликнули они, вбегая в дом, Валера им ответил и, настроение его слегка улучшилось. Он посмотрел им вслед и отметил про себя красивые ножки второй девушки. Валера вздохнул, не то, чтобы с грустью, даже наверное, наоборот, но с некоторой тоской по тем временам, что ушли. Он нажал на кнопку, где-то запиликал сигнал о том, что двери можно открывать и, он толкнул рукою дверь. Та распахнулась и в лицо ему подул несильный, морозный ветерок декабря. Пока ещё декабря.

Нет, он конечно мог в мусоропровод выбросить пакет с тем мусором, про который он так нелепо забыл, но сейчас душа требовала прогулки, одиночества и успокоения. И свежего, морозного воздуха. И Ольга знала, что такие вот события выводят мужа из душевного спокойствия, поэтому не стала добавлять масла в огонь, она-то знала, что такая вот прогулка займёт не более пятнадцати минут.

Валера не спеша пошёл к мусорным бакам, думая о том, что время не щадит никого, а самое главное – оно не щадит ничего, что тебе дорого, что было важным, к чему ты так стремился, чего ты так хотел. Но что самое важное – время единственное, что никогда не кончится, уже взорвётся солнце, распадётся на части вселенная, а время всё ещё будет и оно не остановится никогда, просто будет себе тикать, считать ни для кого, для пустоты какие-то цифры бесконечности.

Краем глаза он заметил на скамейке у соседнего подъезда девушку в коротком платьице, туфлях и шапочке, которые на каждом продают углу, такие колпаки с помпоном, красные. Валера огляделся, рядом никого, а девушка сидит, дрожит и, кажется, что плачет. Валера подошёл к ней, пригляделся, вроде не пьяна. Она подняла на Валеру глаза и, вытирая бриллиантовые слёзы сказала: «Здравствуйте».

– Ты что здесь одна и вся в слезах? – Спросил Валера.

– Не знаю, – ответила девушка.

– В смысле – не знаешь? – Валера даже развёл руками.

– Просто, последнее что я помню – это как я выходила из дома, закрывала дверь на ключ, тогда ещё светило солнце и падал с крыши снег, наверное, его оттуда убирали дворники с лопатами. А после… я сижу вот тут, уже темно и рядом никого и, снега нет почти.

– А ты прямо так из дома вышла? – Валера поставил наконец ведро на асфальт, едва прикрытый снегом, снял куртку и бережно надел на плечи незнакомке.

– Нет, я, наверное, была в дублёнке. – ответила девушка, укутываясь в куртку и шмыгая прелестны носиком, покрасневшем от холода.

– У тебя голова не болит? может быть тебя ограбили, или снегом по голове? – Предположил Валера.

– Нет, голова не болит, девушка вытащила ручки из рукавов Валериной куртки и потрогала голову, – шишек вроде тоже нет.

– Уже хорошо. Но где же тогда твоя дублёнка? – Валера сел рядом с девушкой, задумчиво потирая подбородок. – А куда ты выходила?

– К сестре, поздравлять её сынишку – Саньку.

– А где она живёт?

Девушка задумалась, наморщив лобик, она выглядела забавно.

– Она, где-то на юге. – И пожала плечиками, под Валеры курткой.

– И телефона ты тоже не помнишь? – Валера вздохнул.

– Нет, – ответила девушка и виновато улыбнулась.

– Так. – Валера вдруг что-то вспомнил и начал шарить в карманах своей куртки, выискивая что-то, касаясь сквозь толщу ткани хрупкого девичьего тела. Она дрожала, видимо, ещё не согрелась. – А телефон-то я дома оставил, – хлопнул себя по лбу Валера и вдруг осознал, что выглядел сейчас каким-то гопником и маньячиллой, сквозь куртку лапая девчонку. Он смутился, он, кажется, покраснел. И тотчас он почувствовал, что футболка – это не лучшее утепление зимой, пусть и в минус пять всего. Валера осознал, что стужа сковывает руки и, кажется, что пробирает холодом до самого мозга костей.

– Так, знаешь, что, вставай, пойдём ко мне домой, согреешься, попьёшь чайку… – и в этот миг, вдруг будто вспомнил что-то, – Так Новый Год ведь! Давай скорее! – и он вскочил, схватил ведро, девчонке руку протянул. А та смотрела на него, немного недоверчиво, но, видимо, его нелепый вид её уверил, что Валера не какой-то ловелас, насильник или псих, она красивою улыбкой озарила предновогодний двор пустой, а после положила в ладонь Валерия свою и тихими шагами, они направились в соседнюю парадную, замёрзшими, как космос вечности, ногами, ступая по притоптанной пороше.

И в эту же минуту, когда они ступили под козырёк подъезда, когда Валера выудил из куртки ключ, сказав прекрасной юной незнакомке «Извините», над ними, с высоты седьмого этажа послышался вдруг крик.

– Валера, ты где?

Да, это кричала Ольга, ведь время всё шло, а муж не возвращался, она уже расставила на стол салаты и тарелки, приборы разложила и открыла сок. Она с трудом с кровати подняла Савелия, заставила его умыться и почистить зубы, уже четырежды ударив мальчугана по рукам, за то, что он пытался взять кусок сырокопчёной колбасы и вилкой тыкал поросёнка из яйца. И Ольга нервничала, скоро Новый Год, а муж, расстроенный и нервный, ушёл выбрасывать ведро, точнее – мусор. И Бог лишь знает, где он потерялся, быть может он ушёл к друзьям, быть может кто-нибудь его ограбил, а может быть, забыл дорогу он домой, подумал, что сюда не хочет возвращаться… Она едва удерживала слёзы и всё пыталась позвонить ему по телефону. Но телефон лежал на подоконнике того окна, что отражало ёлочку, укутанную в шаль гирлянды. И вот, когда осталось несколько минут до боя столичных часов, она не выдержала, разрешила сыну, наконец, взять два кусочка колбасы, съесть их без хлеба даже, накинула пальто и сапоги, напялила на голову с помпоном шапку и выбежав на лестницу, нажала кнопку лифта. Но в лифте кто-то ехал вниз и потому, лифт весело проехал мимо. Тогда рванула Ольга к лестнице, открыла дверь и вспомнила, что каждый этаж ей придётся переходить по улице, такие дурацкие переходы, которых она боялась. Она замерла, уставившись в зимнее небо и найдя в себе силы лишь выйти на этот жуткий балкон, закричала: «Валера, ты где»? Она стояла, чувствуя, как по ногам её щекочет холод, то ли страха, то ли зимы, а в это время лифт остановился уже на первом этаже. Из него вышли бодрые ребята, с бокалами и красного вина коробкой, а также с целой сумкой фейерверков. Ребята встретились с Валерой и хорошенькой девчонкой, поздравили их громогласно с наступающим и, выбежали, слегка, наверно, недоумевая, во двор. А пара замёрзших людей вошла в лифт и один из них нажал на кнопочку с цифрой семь. И это были долгие секунды, пока они в коробке лифта ехали наверх. Валера чувствовал, как отогреваются руки и ту неловкость, которой не испытывал уж много лет, когда с красивой незнакомкой оставался тет-а-тет. А девушка дрожала и стеснялась, она укутывалась в куртку и старалась не смотреть на дяденьку, что так великодушно пригласил её погреться. И двери, наконец, раскрылись и, перед ними появилась Ольга, с немного сумасшедшими глазами и, в небрежном виде, что было не похоже на неё. Валера вышел, отодвинув от дверей супругу, а вслед за ним из лифта вышла девушка, с не скрытым любопытством, глядя на всклокоченную Ольгу.

– Ты где же был? – Воскликнула, всплеснув руками, Ольга.

– Выносил мусор, – ответил ей Валера и поглядел на полное до сих пор, ведро.

– Вот этот? – Воскликнула Ольга, указывая на ведро. – А почему ты без куртки? И кто это, – спросила Ольга переводя взгляд на раскрасневшуюся незнакомку, – и почему на ней твоя куртка?

– Долгая история, давай пойдём в квартиру, скоро полночь! – Валера под руку взял Ольгу и повёл её к двери, кивком головы указав девушке на дверь. – Чёрт! Идите, я выкину чёртов пакет из ведра, а то примета плохая. – Выругался Валера и побежал к мусоропроводу.

Савелий уплетал уже пятый кусок колбасы, глядя, как в телевизоре поют какие-то песни. Савелию хотелось спать, но мама его разбудила и заставила сидеть за столом, а папа вообще где-то пропал. Савелий не понимал, зачем ему сидеть посреди ночи за столом и кушать, встречая Новый Год, если к нему не приходил Дед Мороз, а подарок появится только утром. Ведь утром он и так проснётся, а Дед Мороз уже не придёт. Точно. Днём он встретил Петьку из класса, тот хвастался что ему Дед Мороз подарил квадрокоптер, правда не такой, какой он хотел, а немного другой, но Дед Мороз объяснил, что в письме не было уточнено, какой именно должен быть квадрокоптер, поэтому Дедушка выбрал для Петьки этот. Тоже крутой. А вот видимо, письмо, которое написал Савелий, до Деда Мороза не дошло и, вряд ли ему подарят хотя бы Железного человека, того самого робота, которого он видел как-то в магазине. Но по-настоящему Савелий хотел футбольный мяч. Да ну его, этого робота, Савелий хотел научиться играть в футбол, а в следующем году в спортшколе будет набор, и он очень хочет попасть в эту секцию, а чтобы точно попасть, нужно уметь бить по мячу и быстро бегать. И вот, в эту, для многих волшебную ночь, Савелий сидит, ест колбасу, ждёт родителей и, хочет спать. Скорее бы утро, потому что утром станет ясно, что нет никакого волшебства, Дед Мороз, быть может и есть, а вот волшебство… И, в этот момент, в квартиру вошла, наконец-то мама, а с ней ещё какая-то тётя, почему-то в папиной куртке. Савелий встрепенулся и ждал, что вот-вот следом за ними войдёт Дед Мороз, но тот не вошёл, дверь закрыли и, что-то между собой говорили взрослыми, женскими голосами. А после мама вошла, принесла табурет, а следом за ней вошла красивая тётенька в синем, коротеньком платье, с кудрявыми волосами и в шапке, с белым помпоном, как у всех старшеклассников в школе.

– Привет, – сказала незнакомая, красивая тётя и улыбнулась Савелию.

– Здравствуйте, – ответил смутившийся мальчик.

– Как тебя зовут? – Спросила Савелия тётя с кудрявыми волосами цвета первого снега.

– Савелий, – ответил малец, краснея и вновь потянулся до колбасы.

– А меня Снежана, но для тебя можно просто – Снежка, – сказала ему теперь знакомая тётя и, рядом присев, протянула мальчику руку. Савелий бросил назад колбасу и быстро схватил за ладошку Снежану. В глазах у него засверкали бенгальских огней хаотичные искры. Снежана ему улыбнулась и села на стул, а мама уже положила как надо приборы и как-то загадочно улыбалась, наливая сыну яблочный сок, Савелий не мог понять этой улыбки. И в комнату вдруг вошёл папа, наверное, в этом и есть волшебство, подумал Савелий, оно не в подарках, а в чуде, которое мы никогда не прекращаем ждать и чудо может быть в самых простых вещах.

Когда Валера закрыл дверь снял ботинки и вымыл руки, Ольга с внезапной гостьей уже сидели за столом, приготовив четвёртый комплект столовых приборов и табурет. Валера глянул в телевизор, похоже, до боя курантов они всё же успели. Затем он хлопнул по протянутой ему ладошке Савелия и взял шампанское, чтобы его открыть. На экране уже появились Куранты.

С двенадцатым ударом, Валера открыл бутылку и, пробка с громким хлопком, задорно выстрелила в потолок, срикошетив от него в телевизор, а после упала куда-то под стол. Валера разлил по бокалам напиток.

– С Новым Годом! – Сказала Ольга.

– С Новым Годом, – подхватил Валера и улыбнулся жене.

– С Новым Счастьем, – сказала Снежана и, подняла вверх бокал.

– С Новым Годом, – тихонько сказал и Савелий.

Потом они сели на свои места и стали кушать салаты, тихо, почти не говоря, запивая соком и закусывая хлебом. В телевизоре снова запели, а за окнами начали греметь салюты. Савелий подбежал к окну и стал смотреть на фейерверки, Валера уплетал салат из крабовых палочек, Ольга задумчиво кусала бутерброд с колбасой, а Снежана, отставив бокал и, отложив вилку, вдруг задала вопрос:

– А почему вы не нарядились, чтоб встретить этот праздник?

И, муж и жена, замерев, посмотрели на гостью, а после друг на друга.

– Ну, мы предполагали, что проведём его в семейном кругу, – опомнилась первой Ольга.

– Ну, это же радостный праздник, а разве вам не хочется порадовать себя и быть красивой в этот день? Тем более, Вам есть для кого быть красивой, ведь так? – Сказала Снежана и указала на Валеру, а после на Савелия.

– Чёрт, ты права, – только и сказал Валера и подойдя к шкафу, вытащил рубашку и единственные выходные брюки, а после вышел.

– Давайте, я немного Вам подправлю макияж? – Спросила Ольгу гостья, красивая, в коротком платье, с кудрявыми и белыми, как первый снег волосами. – Я думаю, у нас немного времени есть, – и улыбнулась, так добродушно. Быть может, так и выглядит коварство?

– Давайте, если можно. – Ответила ей Ольга, пытаясь вспомнить, когда в последний раз она могла себе позволить поход в салон, где с ней услужливо возилась мастер макияжа. Не вспомнила, но как-то раньше было.

Савелий насмотрелся на салюты, вернулся в кресло, папа вновь пропал, а маме красила ресницы красавица в коротком синем платье. Он сел, взял сок и стал смотреть за этим увлекательным процессом.

– Всех с Новым Годом, – сказал Валера, в комнату войдя, за это время он преобразился. Переоделся в белую рубашку, побрился, брызнул на себя одеколон и вот, пред ними чуть ли не Ален Делон.

– Теперь и мой черёд, – сказала Ольга, которую как раз закончила преображать Снежана. И убежала, будто на пожар.

Валера сел на место, взглянул на гостью, а Снежана улыбалась, она сняла, наконец-то тот дурацкий колпак и, кажется, что локоны её сверкали ярче ёлочной гирлянды.