Читать книгу: «Девочка-облако», страница 2

Глава пятая. Градоначальник Сухого Дола

Борька догнал Градоначальника у самых дверей в чайную, куда тот собирался войти со своей свитой.

Увидев Борьку, Градоначальник радостно распростер объятия.

– Я приветствую в нашем городе еще одного сказочного мальчика! – воскликнул он. – На праздник? Молодец! Из какой сказки?

– Да я… видите ли… – промямлил Борька, – из этой… которая про Лешу.

– Ах, про Лешу! – Градоначальник захохотал во все горло. – Хорошая сказка! Только, – он на секунду задумался, – забыл, чем там дело-то кончилось?

Не зная, что ответить, Борька ляпнул первое, что взбрело в голову:

– Так это… всё, знаете ли, хорошо. Зло будет наказано, а добро, как водится, победит.

– Да, да, да! – снова захохотал Градоначальник, – действительно хорошая сказка! Итак, пожелания, претензии какие-нибудь есть, нет?

– Есть! – воскликнул Борька.

Окружение Градоначальника испуганно притихло, а он сам угрожающе сдвинул брови.

– Что такое?

Борька на всякий случай сделал шаг назад и, как можно вежливее, попросил:

– Не могли бы вы сказать…

– Что? – брови Градоначальника продолжали угрожающе сдвигаться.

– Я ищу Лешу.

Окружение облегченно выдохнуло, а Градоначальник довольно усмехнулся.

– А я уж было подумал, жалоба какая! Ну, то-то! – он погрозил Борьке пальцем. – Запомни, мальчик: Сухой Дол – самый лучший, самый богатый, самый благоустроенный и чистый город во всем мире! А доляне, живущие в нем, самые счастливые доляне во всей Суходолии!

– Да, – охотно согласился Борька, – мне здесь очень нравится.

Все дружно заулыбались, а Градоначальник, обращаясь к своему окружению, произнес:

– Приходил тут как-то ко мне на днях еще один сказочный мальчик, просил показать портрет Принцессы. Я ему говорю: нет у меня ее портрета, нет, а он, представляете, не верит, говорит, раз Принцесса – родная сестра правителя Суходолии Доляна Тринадцатого, значит, в моем рабочем кабинете обязательно должны висеть их портреты!

Окружение Градоначальника прыснуло со смеху.

– И что дальше? – спросил Борька.

– Что дальше? – перестав смеяться, Градоначальник пристально посмотрел Борьке за спину. – А дальше я отправил его к Архивариусу.

– Зачем?

– За тем, что портреты правящих особ, не представляющих особой художественной ценности, хранятся в двевлехранилище.

Отодвинув Борьку в сторону, Градоначальник сделал несколько шагов вперед и перегородил своим телом путь странной процессии, двигающейся мимо чайной.

Глава шестая. Слуга Правителя Суходолии

Во главе процессии, состоящей из вооруженных длинными копьями стражников, конвоирующих изрядно потрепанного арестанта, шел облаченный в черную одежду лысоватый долянин.

Увидев Градоначальника, долянин поправил на носу солнцезащитные очки. Огляделся и, поняв, что встречи не избежать, отвесил низкий поклон.

– Здравствуйте, уважаемый господин Градоначальник, – произнес он сладким голосом. – Рад видеть вас полным сил и в добром здравии. Надеюсь, я не потревожил покой ваших сограждан. Мне, право, было бы крайне неприятно осознавать, что причиной вашего беспокойства, явился мой столь краткий визит…

– По какому праву вы арестовали господина Заклинателя туч? – перебил Градоначальник. – Надеюсь, господин Слуга, вы еще не забыли, что хозяином Сухого Дола являюсь я? А я не помню, чтобы подписывал приказ об его аресте.

– Вы как всегда правы, господин Градоначальник. – Слуга еще раз поклонился. – Вы действительно не подписывали такого приказа.

– В таком случае, я требую немедленно освободить жителя города господина Заклинателя туч, и принесли всем нам свои глубочайшие извинения!

Окружение Градоначальника и просто зеваки, наблюдавшие за этой сценой со стороны, громко и дружно зааплодировали.

Слуга развел руками.

– Прошу покорнейше меня простить, но, к сожалению, я не в силах выполнить ваше требование.

– Что такое?

– Не могу. У меня есть письменный приказ Доляна Тринадцатого.

Услышав имя Правителя Суходолии, Градоначальник растерялся, однако после некоторого замешательства взял себя в руки и потребовал показать его.

– Сию минуту. – В третий раз согнувшись в низком поклоне, Слуга достал из внутреннего кармана бумажный свиток.

Градоначальник протянул за ним руку, но Слуга мгновенно убрал его за спину.

– Да… и вот еще что. Прежде чем развернуть свиток, господин Градоначальник, ответьте мне, пожалуйста, на один вопрос. Вы считаете, что здесь какой-то другой приказ?

– Не исключено!

– Очень разумно с вашей стороны… очень… Ведь если вдуматься, в этом свитке, действительно, может оказаться все что угодно. Например, приказ о награждении градоначальника Сухого Дола Почетной грамотой. – При этих словах Градоначальник расправил плечи и победоносно осмотрел свое окружение. – Или, наоборот, приказ об увольнении с занимаемой должности… Да, да, вы, как всегда правы, здесь может быть всё, что угодно! Всё!

Градоначальнику стало дурно. Дрожащими пальцами он поправил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

– А что… т-т-такой приказ уже с-с-существует?

– Вы имеете в виду приказ о награждении?

– Н-н-нет. Я об… Я об увольнении.

– Ну… – развел руками Слуга, – уж кто-кто, а вы-то должны помнить о том, что при устройстве на работу любого государственного чиновника, одновременно с приказом о его назначении на должность, издается приказ об увольнении с ней.

– Да-да… – закивал головой Градоначальник, – приказ с не проставленной датой. Помню.

– Тогда держите! – Еще раз низко поклонившись, Слуга протянул свиток.

Градоначальник взял его в руки, потом подумал и решительно вернул.

– Я вам верю, господин Слуга. Мне, простому градоначальнику, совершенно незачем читать приказ Правителя Суходолии! – С этими словами он повернулся к своему окружению и громко крикнул: – Эй, вы там… Добавить стражу для конвоя! – После чего шепнул Слуге на ухо: – Так… На всякий, знаете ли, случай.

Слуга в ответ улыбнулся кончиками губ. Махнул стражникам рукой и, не дожидаясь подкрепления, направился дальше.

Проводив взглядом удаляющуюся процессию, Градоначальник пробормотал сквозь зубы какое-то ругательство. Развернулся и молча, не поднимая глаз, вошел в чайную.

– Не скажете, с кем это разговаривал господин Градоначальник? – обратился Борька к одному из стоявших рядом горожан.

– С личным слугой Доляна Тринадцатого, – ответил горожанин. После чего покачал головой и выразил удивление, насколько тот изменился за последний год.

Глава седьмая. Архивариус

Стемнело, когда Борька постучался в дом, на двери которого была прибита медная табличка с надписью «Архивариус».

Дверь открыл молодой невысокий долянин с мокрыми руками. После секундного замешательства, он отошел в сторону и вежливо пригласил гостя войти в дом.

– Извините, что не могу подать руки… у нас, знаете ли, уборка. Ну, ничего, я сейчас. – Долянин вытащил из кармана носовой платок, вытер им правую ладонь и протянул Борьке. – Разрешите представиться, Архивариус города Сухой Дол… Вот.

– Борька, то есть Боря… Борис.

– А я, представьте себе, знаю, кто вы!

– Вам рассказал обо мне Леха?

– Конечно! А почему вы спрашиваете? Вы что, его еще не видели?

– Нет. Три дня ищу.

Задумавшись, Архивариус сел на стул.

– А разве он не у вас? – спросил Борька. – Господин Градоначальник сказал мне, что Леха направился к вам.

– Да, это так. Но только Леша ушел от меня два дня назад и я подумал, что после посещения Дворца правителя он вернулся к себе в сказочный мир… Разве нет?

Борька еще раз отрицательно замотал головой.

– Странно. Выходит, Леша все еще во дворце, – пробормотал Архивариус. – Ну и ладно! Значит, завтра мы его там увидим.

– Вы завтра идете во Дворец правителя?

Архивариус жестом пригласил мальчика пройти в гостиную, примыкающую к прихожей, где они до этого вели беседу, и показал картину, висевшую в простенке между окнами.

На картине был изображен человек с факелом в одной руке и мечом в другом. Высоко подняв голову, он призывал толпу испуганных долян идти в атаку.

– Это Долян Первый Великий, – благоговейно произнес Архивариус. – Завтра исполняется ровно пятьсот лет со дня судьбоносной победы над черными духами, благодаря которой племена долян, объединенные первым правителем Суходолии, нанесли решительное поражение врагу. По этому случаю во Дворце правителей состоится ежегодный праздничный бал, на котором по традиции будут присутствовать все уважаемые жители Сухого Дола. И я, – скромно опустив глаза, заметил хозяин, – в том числе.

– А мне можно пойти с вами? – спросил Борька

– Конечно! Сказочному мальчику на празднике всегда рады!

Удовлетворенно кивнув головой, Борька еще раз посмотрел на картину.

Картина ему не понравилась – в ней, как ему казалось, не хватало ярких красок. Однако, чтобы не выглядеть не вежливым, он решил похвалить ее.

– Красивая!

Не успел Борька произнести слово до конца, как Архивариус, схватившись за уши, повалился на диван.

– Что… что это? – он с непонимающим видом посмотрел на Борьку. – Ты что? Солгал?!

– Я нечаянно, – пробормотал Борька, – я больше не буду… честное слово.

Архивариус встал с дивана в полный рост и, глядя в глаза, строго отчитал мальчика:

– Это безобразие! В вашем возрасте, Борис, пора бы разбираться в живописи. Поэтому что бы вы там не думали, но это весьма хорошая картина или, как вы только что выразились, красивая. А вот то, что вы лжете, совсем нехорошо, совсем некрасиво. И к тому же больно.

– Я больше не буду. Я теперь, вообще, буду только молчать и слушать. Слушать и молчать.

Услышав шум, в комнату вбежали три маленьких мальчика. Увидев Борьку, они спрятались за Архивариуса и из-за его спины принялись с разглядывать гостя.

– Мои сыновья! – с гордостью произнес Архивариус. – Помощники! Ну, как, убрались в своей комнате?

Получив утвердительный ответ, он погладил детей по головам и повел на кухню ужинать.

Семья Архивариуса сидела за круглым столом и, весело переговариваясь, поглощала кашу с киселем. Один лишь Борька весь вечер угрюмо молчал, думая о том, что еще каких-то три дня назад на этом самом месте сидел Леха.

А разговор за столом между тем шел о нем.

– …после того, как я показал портрет Принцессы, – рассказывал Архивариус, – Леша принялся уверять меня в том, что это именно она приснилась ему в ту ночь.

– И что в этом удивительного? – пожала плечами его жена. – Разве Принцесса не может ему присниться?

– Почему не может? Может! Но дело не в этом.

– А в чем?

– Дело в том, что та Принцесса говорила, будто ей, и значит, всем нам, угрожает какая-то опасность. Но какая опасность может угрожать нам? После того, как Долян Великий разбил ночных духов, волноваться стало не о чем. Правда, духи изредка предпринимают безуспешные попытки покорить нас, но они никогда не смогут преодолеть волшебную силу правителей Суходолии, которую те унаследовали от своего великого предка. Тем более… – Архивариус сделал многозначительную паузу, – что ровно год назад в одном недавно найденном древлехранилище я нашел антикварную книгу по черной магии и колдовству, которую подарил Доляну Тринадцатому на балу по случаю четыреста девяносто девятой годовщины великой победы. Представляете, какое могущество обретет наш правитель, когда волшебная сила Доляна Великого соединится в нём со знаниями нашего извечного врага! Я имею в виду колдовство и магию… Нет, нам определенно нечего опасаться!

– Да, – зевнул Борька. – А что по этому поводу думает Леха?

– Леша? – Приняв от жены тарелку с добавкой, Архивариус поставил ее перед собой. – Леша, по-моему, решил сам убедиться в этом и, как я уже говорил, два дня назад отправился на прием к Принцессе.

– Понятно, – сонно пробормотал Борька. – А что она собой представляет, эта ваша принцесса?

Зачерпнув полную ложку горячей каши, Архивариус подул на нее.

– Вежливая, очень общительная девочка, как и ее старший брат Долян Тринадцатый. Хотя… – он на секунду задумался. – Общительная-то она общительная, но последний год они с братом на публике показывались год назад… Странно, что я заметил это только сейчас. – Архивариус проглотил ложку каши и с горечью заметил: – Впрочем, если тебе не надо думать о хлебе насущном, ты можешь жить так, как тебе заблагорассудится.

Уставший от многочисленных впечатлений, Борька громко зевнул.

Архивариус недовольно поморщился. Посмотрел на Борьку и, отложив ложку в сторону, предложил идти спать.

***

Проснулся Борька оттого, что ему в глаза светило солнце. Спасаясь от него, он перевернулся на живот и накрыл голову подушкой. Однако через минуту и там, под подушкой, солнце ослепило его.

Сбросив с себя одеяло, Борька вскочил на ноги. Осмотрелся и с изумлением увидел, что стены, пол, потолок комнаты были усыпаны прыгающими с места на место солнечными зайчиками, два из которых продолжали лезть ему в лицо. Разозлившись, Борька взял в руки лежащую рядом на ночном столике желтую газету и, размахивая, как мухобойкой, принялся гоняться за ними по спальне.

Из-за двери раздались детские смешки.

Борька положил газету на место. На цыпочках подкрался к двери и дернул на себя.

В комнату кубарем ввалились хохочущие сыновья Архивариуса. Они завизжали во весь голос и, топча друг друга, бросились обратно в коридор, где наткнулись на вышедшего к завтраку отца.

Архивариус строго спросил их, что здесь происходит. А секундой позже, увидев Борьку, с головы до ног усыпанного солнечными зайчиками, рассмеялся.

– Пора вставать, – сказал ему. – Тем более что спать они тебе все равно не дадут… по себе знаю.

– Что это? – Борька обвел взглядом спальню.

– Это? Солнечные зайчики. То ли механические, то ли оптические, точно не скажу – не помню. Впрочем, если хочешь, можешь об этом поинтересоваться у господина Механика. Эту игрушку придумал он.

– А чего они в глаза все время лезут?

– Они лезут туда, где темно. У тебя вон глаза темные, поэтому они к тебе и лезут.

Архивариус поднял с пола коробку, выкрашенную изнутри черной краской. Поднял над головой и потряс. Солнечные зайчики тут же сорвались со своих мест и как по команде шмыгнули в нее.

– Всё! Завтрак через пять минут. Прошу без опозданий. – С этими словами Архивариус захлопнул крышку коробки, передал ее сыновьям, а сам направился на кухню пить утренний чай.

Глава восьмая. Указ Доляна XIII

На площади перед Дворцом правителей Суходолии – большом трехэтажном здании с множеством высоких узких окон, одним парадным входом и четырьмя сторожевыми башнями, собралась большая толпа народа. В ожидании приглашения, доляне, среди которых находились Архивариус с Борькой, перетаптывались на месте и с нетерпением поглядывали на часы – начало церемонии впервые за многие годы по непонятной причине откладывалось. Прошло полчаса, час, полтора, а собравшихся гостей по-прежнему никто не приглашал. И только после того, как по толпе пронесся слух о том, что музыканты, которые должны были играть на балу, разошлись по домам, доляне по-настоящему обеспокоились. Градоначальник решительно направился в сторону дворцового крыльца. Протянул руку к парадной двери и тут же одернул – дверь вспыхнула и на глазах изумленной толпы загорелась ровным голубым пламенем. Втянув в себя Градоначальника, толпа в страхе отпряла. Дверь, в ту же секунду погасла.

Никто ничего не понимал. Толпа продолжала шуметь. Кто, как мог, объяснял случившееся, но все предположения выглядели неправдоподобными даже в глазах тех, кто высказывал их.

Всё прояснилось после того, как на город опустились вечерние сумерки.

На балкон, нависающий над парадным входом, вышел Слуга. Поправив на носу черные солнцезащитные очки, он поднял вверх руку со свитком и, привлекая к себе внимание, помахал им.

Толпа мгновенно утихла. Слуга развернул свиток и громко во весь голос зачитал начертанный на нем Указ.

– Я, правитель и защитник Суходолии Долян Тринадцатый, властью, данной мне народом и великими предками, объявляю. С момента оглашения данного Указа все торжества по случаю победы долян над ночными духами отменяются. Отныне и вовеки веков всем моим подданным, живущим в Сухом Доле и за его пределами, в этот день надлежит отказаться от всех увеселительных мероприятий и вместе с нами скорбеть о безвинных жертвах войны.

Слуга посмотрел сквозь очки на отблески заходящего солнца. Недовольно поморщился и продолжил чтение.

– В связи со всем вышеизложенным, я, правитель и защитник Суходолии Долян Тринадцатый, объявляю сегодняшний день, днем поминовения погибших.

Опустив свиток, Слуга низко поклонился.

Толпа загудела, обсуждая услышанное. Однако стоило Слуге снова поднять руку, тут же умолкла.

– А теперь, уважаемые господа, когда вы ознакомлены с Указом, я убедительно прошу покинуть Дворцовую площадь, дабы не мешать правителю Суходолии заниматься многотрудными делами во благо страны и общества. До свидания, господа!

Слуга еще раз поклонился. Выпрямился и, выхватив взглядом из толпы Градоначальника, жестами показал ему, чтобы тот как можно быстрее уводил с площади народ.

Толпа какое-то время погудела и, подгоняемая Градоначальником с его добровольными помощниками, стала быстро расходиться. Не прошло и пяти минут, как на Дворцовой площади никого, кроме Борьки, решившего во что бы то ни стало увидеться с Лехой, и Архивариуса, присевшего отдохнуть на скамейку под густым кустом сирени, не было.

Подождав, когда все разойдутся, Борька подошел к балкону, на котором стоял Слуга, и попросил позвать Леху.

Презрительно посмотрев на мальчика, Слуга ничего не ответил.

– Господин Слуга! – воззвал Борька. – Я, конечно, понимаю: у вас в стране траур и все такое. Но поймите, я должен его увидеть, мне очень надо… Вы меня слышите?

– А с чего ты решил, мальчик, что твой друг во дворце?

– Мне сказали.

– Кто?

– Господин Архивариус.

– Ах, господин Архивариус? – Слуга холодно улыбнулся кончиками губ. Окинув внимательным взглядом пустую площадь, задумчиво произнес: – Да, да, как же, помню, был здесь такой дня два назад, но ушел домой. И тебе, мальчик, тоже советую, как можно быстрее вернуться в свой мир, поскольку твое присутствие в данной ситуации для нас крайне нежелательно.

Слуга еще раз смерил Борьку презрительным взглядом. Круто развернулся и, захлопнув за собой дверь, вышел с балкона.

Ошарашенный этим известием, Борька застыл на месте.

«Это что же такое получается. Выходит, мы с Лехой разминулись?»

Он посмотрел по сторонам в поисках Архивариуса. Не найдя его, развел руками и отправился в город.

Дворец правителей Суходолии находился на правом берегу Стерлянки. Для того чтобы попасть в город, Борьке надо было пройти по широкой аллее, соединяющей Дворцовую площадь с одной из городских улиц. И именно там, в начале длинной аллеи, он услышал чей-то слабый стон.

Подойдя поближе, Борька отогнул ветку сирени. Наклонился и увидел поднимающегося с земли Архивариуса.

Обхватив голову ладонями, долянин сделал несколько шагов и снова упал.

Борька поднял его.

– Что с вами?

– Ложь! Опять ложь!

– Я ничего такого не говорил! Честное слово! Ну а если чего случайно и вырвалось, так это нечаянно.

– Бедные мои уши!

Борька чуть не заплакал.

– Ну не могу же я, в самом деле, говорить и в то же время думать, что говорю! Это так сложно!

Архивариус с непонимающим видом уставился на него. Спросил: он-то, Борька, тут причем. После чего обхватил уши руками и снова застонал.

Поняв, что в этот раз солгал кто-то другой, Борька облегченно выдохнул.

– Ладно, с кем не случается. Бывает: не захочешь, а приврешь, или приврешь да не заметишь… Дело житейское!

– Ах, ничего-то ты не понимаешь!

Архивариус огорченно махнул на него рукой и, переваливаясь с боку на бок, неторопливо заковылял по аллее.

Глава девятая. Астролог и другие

После потрясения, вызванного болезненной ложью, Архивариус еще долго не мог прийти в себя. Борька, шагая рядом, чувствовал, что долянин глубоко переживает по поводу случившегося, и потому не удивился, когда тот, не дойдя до дома нескольких шагов, закапризничал.

– Не хочу! – сказал он.

– Чего?

– Домой не хочу! Пошли в чайную. – Не дожидаясь согласия, Архивариус развернулся и быстро пошел в обратном направлении.

В чайной, несмотря на поздний час, свободных столиков почти не было – многие из тех, кто еще недавно стояли на Дворцовой площади, пришли сюда и за чашкой черного чая делились с окружающими своими впечатлениями.

Архивариус огляделся в поисках свободного места. Заметив в углу зала незанятый столик, направился к нему. Сел, показав взглядом Борьке на соседний стул, потом привстал и сухо поздоровался с сидящими за соседним столиком долянами.

– Добрый вечер, господин Градоначальник. Добрый вечер, господин Учитель. Добрый вечер, господин Бухгалтер. И вам, господин Механик, тоже добрый вечер!

– О чем вы, милейший? – Механик саркастически усмехнулся. – Тут, понимаете ли, впервые за пятьсот лет бал отменили, а вы нас уверяете в том, что вечер воистину добрый!

– Нет, нет, нет! – бурно запротестовал Бухгалтер. – Зря вы так! В Указе правителя определенный смысл, несомненно, есть. Ведь победа, согласитесь господа, это не только удачное окончание военно-финансовой операции, но и подведение затрат. И я, признаться, не понимаю, как можно танцевать, не зная окончательного баланса?

Все, кто слышали Бухгалтера, бурно запротестовали, а громче всех протестовал пребывавший в дурном расположении духа Архивариус.

– Глупость! И я вам сейчас это докажу!

– Извольте!

– Как известно из архивных данных, первый бал состоялся сразу после решающего сражения… Так?

– Ну, допустим, – согласился Бухгалтер.

– А значит, наши предки не могли не знать о своих потерях и тем не менее они радовались победе, танцевали! А мы…

Бухгалтер, не дав договорить Архивариусу, вскочил на ноги.

– А мы, как я посмотрю, на основе архивных данных, по-прежнему делаем ложные выводы!

– Что вы имеете в виду, господин Бухгалтер? – сквозь зубы процедил Архивариус. – Объяснитесь!

– Я имею в виду вашу насквозь лживую гипотезу о происхождении династии Долян!

– Как вы сказали, лживую?! – Архивариус, только что сам пострадавший ото лжи, возмутился и тоже вскочил на ноги. Казалось, еще мгновение – и они вцепятся друг другу в волосы.

– Господа, господа, уймитесь! – Учитель, расставив руки, встал между ними.

Противники постояли, посверлили друг другу злыми глазами и нехотя сели на свои места.

Выплеснув накопившуюся злость, Архивариус быстро успокоился, в отличие от Бухгалтера, который еще долго продолжал доказывать свою правоту.

– Это не мы – они, наши предки, воевали. Это они – не мы имели право веселиться!

– Ну, хватит вам, господа, хватит! – Градоначальник постучал ложечкой по пустому стакану. – Пожалели б друг друга.

– Да! Сколько злости, сколько ненависти! – поддакнул Учитель. – Над чашей сейчас, наверное, целый водопад!

Борька наклонился к уху Архивариуса и спросил: о чем это он.

Архивариус прошептал:

– О Чаше Страдания… Видел на площади?

Борька утвердительно кивнул.

– Вот… Когда в Суходолии все спокойно, все хорошо, никаких капель над Чашей Страдания нет. Но стоит случиться какой-нибудь напасти, будь то болезнь, ссора, драка или что еще хуже, над чашей тотчас образуются слезы, а точнее сказать, соленые капли воды… – Архивариус тихо захихикал. – Словом, господин Учитель прав – пару капель мы с господином Бухгалтером добавили в общую чашу.

– Что с нами стало? – Учитель огорченно покачал головой. – Вспомните, ведь когда-то мы были самым культурным, самым вежливым народом во всем мире, а теперь? Посмотрите! – он кивнул в сторону Борьки. – Человек спокойно по-долянски сидит, пьет чай, в то время как мы ругаемся, словно какие-то люди.

– Да, – его поддержал Градоначальник, – и это приняло уже, к сожалению, массовый характер. Вы бы только знали, господа, сколько мне приходиться разбирать дел, связанных с недостойным поведением сограждан… Мне иной раз кажется, что мы стали находить какое-то изощренное удовольствие в различного рода скандалах. А иначе, скажите, как объяснить то, что публичные ссоры и даже драки стали привычным делом на улицах Сухого Дола!

– Не удивлюсь, – вздохнул Учитель, – если чаша скоро совсем переполнится.

– А как ей не переполниться, – возмущенно произнес Архивариус, – если мы совсем разучились извиняться, задев кого-то на улице. Вот вам пример… Несколько дней назад господин Механик наступил мне на ногу. Не специально. Я понимаю. Но, это, тем не менее, не освобождало его пусть даже от формальных слов сожаления. Однако представьте себе мое изумление, когда я увидел, что господин Механик не только не думает просить прощения, более того, он…

– Ну ладно, ладно! – перебил Механик. – Несмотря на то, что вы, господин Архивариус, сами бросились мне под ноги, я готов принести вам свои извинения. Я был не прав.

– А вы знаете, что у меня после этого был сердечный приступ? Мне даже к господину Доктору пришлось обращаться!

Архивариус выдержал театральную паузу и, добавив голосу трагичных нот, сказал, что если Чаша Страдания когда-либо переполнится, то в этом будет и его немалый вклад.

Механик смутился.

– Ну, я, конечно, погорячился тогда, – сказал он. – Возможно, мне действительно следовало принести вам свои извинения. Однако в качестве оправдания, могу сказать, что в тот день я был просто не в себе! Нет, вы только представьте! Я написал докладную записку на имя господина Градоначальника с просьбой о выделении средств на бурение новой артезианской скважины… Вы же понимаете, господа, насколько это важно для Сухого Дола. И что? И ничего! Никакого ответа! А когда я пришел в Ратушу, дабы лично узнать о причинах задержки, господин Градоначальник сказал мне, чтобы я… Ну, в общем, чтобы я не мешал ему работать, а то он мне… – Механик поднял кулак над головой, но тут же, бросив испуганный взгляд на Градоначальника, опустил. – Словом, господин Архивариус, хочу вам заметить: вы не вовремя мне бросились под ноги.

– А нечего без стука входить! – Градоначальник грохнул ладонью по столу. – Взяли, понимаешь, моду, чуть что вваливаться в кабинет без приглашения! А у меня, между прочим, тоже бывает плохое настроение, особенно после того, как некоторые должностные лица, – он угрожающе посмотрел на Бухгалтера, – вовремя не представляют важные отчеты!

– А как я мог их вовремя представить, – взвизгнул Бухгалтер, – если господин Архивариус на мою просьбу дать справку о количестве требуемого на изготовление новых черных штор для Дворца правителей материала, сказал, что у него, видите ли, обеденный перерыв и он не намерен по таким пустякам нарушать режим питания!

Доляне осуждающе посмотрели на Архивариуса. Потом медленно перевели взгляды на Механика, на Градоначальника, на Бухгалтера и снова на Архивариуса.

– Что с нами стало! – еще раз тяжело вздохнул Учитель.

И все, как по команде, стыдливо опустили головы.

Тягостное молчание, воцарившееся после слов Учителя, нарушил толстый долянин, минутой ранее появившийся в чайной. Расталкивая посетителей, он пробрался к столику, за которым сидел Градоначальник, и, задыхаясь от нехватки воздуха, прохрипел:

– Вот вы где, господин Градоначальник. А я вас обыскался!

– А чего меня искать? Где я еще могу быть в это время? Ну не в Ратуше же, в самом деле?

– Действительно! – удивился своей несообразительности долянин.

– Да вы присаживайтесь, господин Астролог, не стойте! – предложил Градоначальник. – Выпейте с нами чайку, расскажите, как там звезды на небе, а то мы все о мирском, да городском… Скука!

Официанты принесли еще один стул. Астролог сел между Архивариусом и Борькой.

– Ну что вам сказать, господин Градоначальник? Ветер опять не дует. Небо заволокло тучами, звезд не видать. А в остальном, все по-прежнему.

– А меня чего искали?

Астролог хлопнул себя по лбу.

– Так у нас же беда! День уменьшается!

Градоначальник нахмурил брови.

– Ну?

– Ну вот, собственно, и все.

– Он и должен уменьшаться, поскольку изменяется склонение солнца, – заметил Механик. – Ничего удивительного.

– Да, – согласился Астролог. Но дело в том, что для этого времени года день убывает значительно быстрее, чем ему полагается.

Механик напрягся.

– На много?

– Нет, – ответил Астролог. – Но с каждым днем отклонение увеличивается.

– Так что ж вы молчали? – Градоначальник грохнул кулаком по столу. – Вы когда заметили это безобразие?

– Шесть дней назад, – пролепетал Астролог.

– Почему сразу не сообщили?

– Проверял расчеты.

– Почему не сообщили, когда проверели?

– Потому что… потому… – Астролог никак не мог выдавить из себя окончание фразы, – что я их перепроверял.

– Вот так у нас всегда! Вот так мы работаем! – Градоначальник развел руками и, бросив в сердцах ложечку на стол, вынул из кармана ручку с блокнотом. – Ладно, какие будут предложения по устранению нарушения?

– Я не знаю, – пролепетал Астролог.

– Господин Градоначальник, – не выдержал Механик, – Вы, кажется, не совсем поняли, о чем идет речь… Беда не в том, что уменьшается день, а в том, что увеличивается ночь.

Все разом смолкли, а с соседнего столика раздался звон разбившейся чашки.