Читать книгу: «Путь Белой Лебедицы. Искусство саморегуляции народов Внутренней Азии и Саяно-Алтая», страница 2

Во всяком случае следует согласиться с Вл. Щербаковым, что имя Девы Марии этимологически связано и с Саяно-Алтаем, и с культом Белой Лебедицы, и с «Белой Верой» Ак-Дян, а через имя египетского Гора – со скифо-сибирским понятием «Хор» // Хоорай // Хонгорай – «народ Солнца», «Дети Солнца», «страна Солнца», которым в древности обозначали Среднее течение Енисея (Хакасия, Минусинская котловина) и его Верховье (тув. Хорлог // Горлок), а также множество теонимов, топонимов, политонимов, обозначивших движение скифо-ариев из своей Прародины в западном, северо-западном, юго-западном направлениях – например, имя Верховного Бога Солнца в древне-арийской религии ираноязычных народов и тюрко-монголов «Ахура Мазда» // Хормазд // Хормуст-тэнгри // Курбусту // Корбустан, а также имя египетского Бога-Солнце РА, многие другие названия местностей в Евразии – «Хорасан», «Хорезм», «Ормузд» и т.д.В самом Саяно-Алтае, особенно – в его центре Туве существовало большое количество аборигенных этнонимов, включающих в себя теоним «хор» с его диалектными вариантами «гур» // гар // хар // хэр // ар // ор // ур // эр и т.д., например, «ооржак», «урянхай», «гуран», «хертек», «харанут» и др.

По поводу египетского Гора Вл. Щербаков пишет: «Но полностью миру богов принадлежит только отважный Гор, победивший в длительной борьбе и вернувший к жизни отца после невероятных драматических коллизий. Недаром его имя переводится как „высота“, „небо“, и его нередко изображали в образе крылатого Солнца или Сокола. Символом же его на все времена стало наше светило с распростертыми крыльями. Эти крылья – небесная защита земных владык… Бог-Тот выступает на стороне Осириса и прекращает борьбу Сета с Гором… На Деву Марию нашел Святой Дух, так родился извечный младенец, сын божий. Имя Христос почитаемо всеми верующими. Оно получило силу обновленной реальности. В другом истоке божьего бытия, наделенном той же силой реальности, Исида так же точно зачала от Духа, от Святого Духа. Так велика и чудодейственна любовь небесной пары, что дух погибшего Осириса и стал отцом Гора» (Щербаков, там же). Само имя Мария вполне может быть вариантом саяно-алтайского и евразийского корнеслова «мер» // бер // берг // бор // бори, обозначающего священную Гору, в частности Мировую Гору Сумэру, которая на всем Саяно-Алтае породила множество Гор-Прародительниц (например, открытая нами вместе с Владимиром Хадаши-багша «Халтаманская Мать-Гора» в Бурятии, в ритуальном комплексе Алтан – Трехглавая Бурятская Сумэру /см.: Абаев, Данилов, «Этнографические заметки о бурятском Халтамаанай-тахилша», 2017).

Мать-Гора, Прародительница, Богородица с младенцем на руках (Ю. Извеков)

Болгарская Богородица с младенцем Христом

Энергетическая «восьмерка», пронизывающая тело человека. Фото Р. Лебедева

Мать-Богородица с младенцем на карте №8 «Перемены»

(«Суровое // Ужасное Таро»)

Интересно отметить, что Исида изображалась с ребенком на руках. Его зовут Гор. Он сын супружеской пары – Исиды и Осириса. В мифах говорится о борьбе, которую вела богиня с Сетом, убийцей Осириса. Имя Осириса сама великая богиня произносит звонко: Озирис. Противником Сета выступал и Гор. За века и тысячелетия почитания Исиды сложился образ верной супруги и любящей матери – он и послужил основой библейского сказания. Остался верный знак этого в самом имени Девы Марии. Та Мери – так называли Египет сами древние египтяне. Мария – имя, созвучное названию древней земли» (Вл. Щербаков, там же). На нашей Трехглавой Бурятской Сумэру «Халтаманская Гора-Прародительница» тоже держит в руках младенца, как на многих изображениях Богородицы – Пречистой Девы Марии, держащей в руках Младенца-Христа (см. фото №1).

Действительно, как писал уже Р. В. Лебедев, древний Египет назывался «Кем-ур» – «Великий Кем» или «Та Кемет» // «Та Кемер» (здесь мы имеем два разных корнеслова – «Кем» и «Мер», из которых «Кем» является типичным саяно-алтайским эндемиком (ср.: г. Кемерово, р. Хемчик), означающим «Река», т. е. Енисей с его притоками, а «Мер» // бер // берги // бор и т. д. – гора Сумеру), причем это название, обобщенно представляющее Саяно-Алтай как единую Горную страну «Ибир-Шибир»//Сибирь средневековых арабских и персидских рукописей, было явно принесено с берегов Енисея вышедшими оттуда киммерийцами и перенесено на Египет уже через свой этноним. Если учесть, что тувинцы называют лодку «хеми» (др. тюрк. «лодка» – «кема // кеми»). «Кем // киммериец» (вариант «Кем-ер») в скифском языке означал «тюрок». Учитывая эти параллели, миф об Осирисе, который плывет по Нилу в «ящике» может получить совершенно прозрачное саяно-алтайское прочтение, согласно которому «ящик» – это обыкновенная лодка «хеми».

В связи с египетско-переднеазиатскими и сибирскими, Саяно-Алтайскими религиозно-мифологическими параллелями особенно интересно то, что в старшем Аркане №2 карт Таро – «Верховная Жрица» // «Папесса», который символизирует богиню Луны Исиду (Хатхор // Иштар), на голове у жрицы изображена корона с полумесяцем и его разновидностью – рогами Небесного Бога-Быка (ср.: бурят-монгольский Буха-Нойон-Баабай), который также символизирует «Дух, воплощенный во плоти», а на рогах, одновременно символизирующих Луну, покоится Солнце. Если добавить к этой композиции наверху, т.е. над Солнцем, три языка пламени Небесного Огня (одновременно – три огнедышащие головы Трехглавого Огненного Змея-Дракона, на Руси известного как Змей-Горыныч), то мы получим широко известный под бурят-монгольским названием «соёмбо» герб Чингис-Хаана, который входит и в современный герб Монголии, и в герб на флаге Республики Бурятия.

На карте «Верховная Жрица» три языка пламени Огнедышащего Дракона, которые были весьма популярны в Драконьих тамгах Саяно-Алтая и на всем пространстве Евразии стали изображать корону с тремя лучами, как символ царской власти вообще, а также боевой трезубец Чингис-Хаана, не видны, но это не значит, что они вообще отсутствуют – в символике короны Верховной Жрицы они, во-первых, подразумеваются, во-вторых, их сакральный смысл иногда передавался на некоторых вариантах этой карты посредством буквы «алеф», первой в древнееврейском алфавите, которую писали на том месте, где в «соёмбо» находились три языка пламени Небесного Огня. Эта буква выражает единство всего сущего, как и Тэнгри, а также содержит одно из имен Всевышнего.

В других вариантах рисовали также некий овальный плод, символизирующий «плод познания» (см.: «Гадание на картах Таро: по системе Артура Э. Уэйта». – Спб., 2006, с. 10—11). Кроме того, на некоторых картах слева от Жрицы изображалась белая колонна с написанной на ней латинской буквой «J», что кроме всего прочего означает Яхве – «бог Света, сокрушающий силы Тьмы» (там же, с. 11).

Таро Аркан №2 Верховная Жрица // Папесса: слева с предполагаемым «соёмбо» наверху,

…две карты из современной монгольской колоды Таро с прорисовкой «соёмбо»…

…и с подписью «гэгээнтэн» – «Папесса» (Жрица).

Датская карта, рис. Бенедикте Кристенсен.

Карты «Ужасного // Сурового» Таро: 1) Верховная жрица;

2) Аркан №3 «Хозяйка Земли», слева Белая Лебедица, кормящая своим клювом детенышей, вырывая из груди свою кровь и плоть;

3) Аркан №19 «Солнце», внизу справа Лебедица с детенышами под белой розой.

Аркан №2, «Верховная Жрица», работа Леонардо да Винчи.

В ритуальном комплексе «Халтаманской Богородицы» вся символика связана с идеей, что именно здесь находится Прародительница не только Золотого рода Чингис-Хаана (в горном комплексе есть даже специальное «обоо» реальной генеалогической Матери Потрясателя Вселенной Оэлун), но и Праматерь всех монголов и Гора-Прародительница всех живых существ и даже всех богов и божеств. Действительно, поскольку Чингис-Хаан считался Сыном Неба и сам почитался как Небесный Бог, Сын Неба-Отца, то и его реальная мать Оэлун, которой посвящено специальное «обоо» в этом обрядовом комплексе, вполне логичным будет считать ее полноценной Богородицей. Об универсальном, глобальном, вселенском статусе этой Горы-Прародительницы свидетельствует также энергетический шов в виде молнии-застежки и в форме восьмерки, опоясывающий и пронизывающий весь горный комплекс Трехглавой Сумэру (см. фото Ю. Извекова).

Как отмечал Данилов С. О., именно в этом месте между двумя каменными мегалитами виден хорошо и отчетливо опоясывающий пояс (шов) из небольших одного размера камней, врезанных в каменный мегалит, этот пояс или шов проходит вдоль одного мегалита и переходит на другой мегалит в виде спирали или восьмерки и сходится соединяясь в пещерке. Этот шов или пояс называют «дорогой духов» или по-бурятски «Эзэнэй харгы».

По поводу обнаруженной нами энергетической «Восьмерки» (см.: фото Ю. Извекова №1 «Мать-Гора») Р. В. Лебедев отметил, что это очень ценная находка и очень «Великое замечание с точки зрения мировой духовной культуры. Великая Восьмерка – ограда, две переплетающиеся змеи на кадуцее Гермеса-Меркурия, совершенство и бесконечность» (Лебедев, 2017). Эта Восьмерка лежит в основе перетекания «энергий» между двумя звездами в бинарной системе. Великую Восьмерку находим в фамильном гербе дома Вилигутов (Wiligut, 13 в.), который теснейшим образом связан с топонимом и гидронимом Тоджинского кожууна (Тыва) – Тоора-хем. Тоора // Тогра – «поперечный». И с первоскифом Таргитаем. На гербе Восьмерка вплетена в хас-тамгу (свастику). Четыре точки – «пустоты» в двух хас-тамгах «указывают на удвоенный квадрат (лидерство, Фёрунейти, конь и повозка), дающий в сумме восемь, Acht „высокую святую восьмерку“ или „суд“, как символ вечного кармического правосудия, или закона причины и следствия». «Четыре точки в свободном пространстве вокруг обеих свастик указывают на удвоенную квадратуру, которая в сумме дает цифру восемь, „высшую тайную восьмерку“, символ вечного кармического правосудия или закона первопричины и следствия» (Лебедев, 2017).

В «Шепоте Бога-Духа» (1933 г.) сказано: знание изначальных времен, а также «рунный» завет // Были сбережены в «высокой восьмерке», передавались из уст в уста // И так «тайное знание» через верных клану // Сохранялись для потомков грядущих лучших времен…». В поэме «Число» также имеются строки о «Высшей Восьмерке»: «Господство в ходе времени, в круговороте всех вещей несло // Ритм всех мировых событий в своем святом кольце… // Следствия выходят из причин, опять становятся новой жизнью // Которая в своем завершении опять обязана дать суждение. // Потому с цифрой «восемь» ради блага и святости всех // Мудрость, знание, заключены в «святую восьмерку…» (там же).

Образ «Халтаманской Матери-Богородицы», держащей на руках ребенка (фото Ю. Извекова) и энергетическая линия «Восьмерка», проходящая по центру человека на фото Р. В. Лебедева, сопоставимы с одной из схем «Великой Восьмерки» в Человеке в одной из работ европейского исследователя Э. Рюдигера (ученика К.-М. Вилигута). Здесь как бы указывается на связь между внутренними энергиями человека, Землей-Водой (Йер-Суу) и Небом-Тэнгри. Речь идет также о «Мировой Оси» (AxisMundi), символизируемой также Мировой Горой и Мировым Деревом, по очень точному определению проф., д.и. н. Л.Л. Абаевой (Абаева, «Буддизм и культ Гор»), а у Кирхера – это ключ к алхимии, к преобразованию, трансмутации человека; в этой Восьмерке происходит «Процесс развертывания земного духа» и «возвращение духа к центру единенья» (см. также об этих процессах: Абаев, Данилов, 2017).

Кроме того, именно здесь, по мнению Хадаши-багша, находится энергетический центр всего монгольского мира, называемый им «Ахиллесова Пята» (борьбо), пещера, как лоно Матери-Земли, а также зафиксированный нами на фото «Глаз в Горе» (см.: фото №4), который во всей мировой эзотерической символике рассматривается как «Глаз Бога» или «Око Неба-Тэнгри». Как считает наш «горный» Мастер-наставник и проводник в чудесный мир тонких энергий hэнгэлдэр-хадаши, эта территория Республики Бурятия одновременно является ее сакральным духовно-энергетическим центром, т.е. центром легендарной Прародины бурят-монголов Баргуджин-Тохумом своего рода «Ахиллесовой Пятой», называемой местными жителями «Алтан Борьбо» (букв. по бур.-монг. «золотая щиколотка» на ноге; перен. «самое уязвимое место», в частности у мифологического героя Ахиллеса). По мнению нашего хадаши, границы этого этногеографического ареала начинаются с Тугнуйской долины и заканчиваются Правобережьем и Левобережьем реки Селенга.

Часть энергетического шва. Фото Н. В. Абаева

Копьё Гэсэра 1. Фото Н. В. Абаева

Копьё Гэсэра 2. Фото Н. В. Абаева

Глаз в Горе. Фото Н. В. Абаева

О том, что данная версия базируется на реальных основаниях свидетельствует и гора Тэнгри-Болдог, которая находится на территории этого духовно-энергетического и ритуального комплекса, а также древний керексур, позднее переделанный «плиточниками», могильники которых находятся совсем рядом, в Оленный Камень в форме легендарного «Копья Гэсэра» (см. фото №1), как бы охраняющего одну из Священных Гор и фактически всю эту сакральную территорию; недалеко находится также гора «Гэсэрээ Туруу», название которой переводится «Копыто боевого коня Гэсэра».

Кстати, похожие следы коня Гэсэра обнаруживаются не только на территории Бурятии, но и в Туве, Монголии, но особенно много их в Горной Оке, где есть местность, которая так и называется «Далан Туруу» – «Семьдесят Копыт», и в том же районе имеется «Стрела Гэсэра» (Восточный Саян, историческая Сойотия), а также в Восточной Туве (Тоджа), где предположительно находилась легендарная Прародина всех тюрков и монголов Эргунэ-Хун // Эргенекон, тесно связанная этногеографически и с Прародиной бурят и «монголов Чингис-Хана», т.е. «горных», «хребетных» монголов, называемая Баргуджин-Тохум. Версия hэнгэлдэр-хадаши добавляет новые дополнительные аргументы в эту давнюю дискуссию о том, где же все-таки находился и находится в настоящее время этногеографический и духовно-энергетический центр Бурят-Монголии.

Фото Юрия Извекова:

Хадаши: Энергетический шов над головой Тэнгэр-Болдог 1

Хадаши: Энергетический шов над головой Тэнгэр-Болдог 2

Хадаши: Энергетический шов над головой Тэнгэр-Болдог 3

Введение: «Белая Вера – Светлый Путь»

Стремление к самоорганизации и борьба против первородного естественного Хаоса, преодоление необузданных агрессивных тенденций в общественной жизни, в человеческих отношениях, во внутреннем психоэмоциональном и духовно-психологическом мире человека, в его взаимоотношениях с окружающим миром, Природой и Космосом с помощью медитативной практики саморегуляции, ментальной самодисциплины и контроля сознания, включающей в себя и контроль над своими мыслями, сознательными и бессознательными психическими процессами и функциями своим психоэнергетическим, эмоционально-психологическим и биоэнергетическим состоянием, а также управление обществом и государством на основе морально-этических принципов долга, справедливости и чести, сострадания и милосердия, было изначально заложено в фундаментальных основах учения о Вечном Синем Небе Тэнгри, называемом также «тенгризмом», «тенгеризмом», «тэнгрианством», которое стало самым влиятельным религиозно-философским, психологическим и морально-этическим учением Евразии.

Все эти принципы стали также и важнейшими духовно-нравственными императивами древнейшего варианта евразийского тэнгрианства – «Белой Веры» (алт. AkJang // Ак-Дян // Ак-Тян; хак. Ак-Чаяан; бур.-монг. Сагаан Заяа), представляющей собой своеобразный Путь духовно-нравственного самосовершенствования человека, который можно поэтому назвать «Белым» или Светлым Путем Вселенной и Человека как равноправного элемента синергетически взаимосвязанной и взаимодействующей Космической Триады «Небо-Земля-Человек». Этот «Белый», Светлый Путь структурной организации и саморазвития Вселенной и Человека и стал основой религиозно-философского учения тюрко-монгольских народов Саяно-Алтая, который мы называем «Белой Верой», известной под принципиально неверным названием «бурханизм» (от монг. «бурхан» – «Бог»).

Первоначальные истоки «Белой Веры» были изначально связаны с наиболее архаическими верованиями и культами сибирских скифо-ариев, в том числе с их тотемистическими культами, среди которых особое место занимает обожествление и почитание тотемной Праматери алтайских народов Белой Лебедицы, «Царевны-Лебедь», теснейшим образом связанное с самым древним культом Матери-Земли, позднее заложившем и культ Матери-Богородицы. Поэтому духовный Путь «Белой Веры» можно также назвать «Путем Белой Лебедицы» (или же, как в случае с его хакасским и бурят-монгольскими вариантами религиозного почитания тотемного Гуся, «Путем Небесного Гуся», связанного с именем общеевразийского эпического героя Гэсэра, древнейшим праобразом которого был бурят-монгольский Абай-Гэсэр).

Тотемные образы обожествленного Лебедя (Лебедицы) и Гуся, с точки зрения религиозно-мифологической символики тесно взаимосвязанные друг с другом, являются наиболее архаичными в мировоззрении народов Евразии и своими корнями уходят к автохтонным доиндоевропейским мифам, верованиям и культам. Стойкие архаические сюжеты, связанные с тотемными птицами, в особенности с Лебедями и Гусями, обнаруживаются во всех частях Евразийского суперконтинента. Так, на Полтавщине 6 – 5 в. до н. э. археологи раскопали зольники – остатки культовых огневищ, окаймленные вырезанными из земли и раскрашенными в белый цвет (!!) двухметровыми фигурами Священных Лебедей.

Среди археологических находок в местах расселения западных славян обнаружены также Солнечные колесницы, запряженные Лебедями и хорошо знакомые по культу Бога Солнца Аполлона. При раскопках знаменитых Пазырыкских курганов на Алтае 5 – 3 вв. до н.э., в погребальной камере были обнаружены изображения тотемных Лебедей из войлока. Все это свидетельствует о том, что, как утверждает Н. Чистякова (Ярославова), «Гиперборейская Лебединая символика охватывала огромные пространства Евразии и распространялась на многие разноязычные народы на протяжении многих тысячелетий» (см. персональный сайт в Инете).

Как справедливо полагал Д. С. Дугаров, культ Лебедя (Лебедицы) возник и локализуется именно в Центральной и Внутренней Азии, в Юго-Западной Сибири, и уходит своими корнями еще ко времени палеолита (Дугаров Д. С., 1983, с. 34). У бурят-монголов Саяно-Алтая, Транс-Саянии и Циркум-Байкалии генеалогические предания о Лебеде-Прародителе тесно связаны с их этногоническими легендами о Прародине всех тюрко-монголов Эргунэ-Хун // Эргенекон и с общим для всех народов Евразии тэнгрианским духовно-культурным наследием, одним из самых древних, «корневых», центральных, базисных и основополагающих локально-региональных вариантов которого и является «Белая Вера» Ак-Дян (Лебедев, 2017, с. 20). О глубокой древности культа Белой Лебедицы и его связях с культом обожествленных героев свидетельствует и зачин героического эпоса Гэсэр, в котором говорится, что время повествования этого древнейшего памятника устного народного творчества восходит к периоду, когда «исполинская Лебедь была, словно слабый галчонок мала».

Поскольку «Белая Вера» скифо-ариев оказала решающее влияние и на формирование родственной ей (можно сказать, «дочерней») Солнечно-Небесной тэнгрианской религии автохтонных народов Внутренней Азии (Горный Алтай, Транс-Саяния, Хакасия, Горная Шория, Циркум-Байкалия), которая стала национальной, государственной и народной религией всех тюрко-монголов Центральной и Северо-Восточной Азии, а затем и всей Евразии, став воистину мировой религией и достигнув феноменального, небывалого расцвета в эпоху Чингис-Хаана, тотемистические культы «Белой Веры» и прежде всего – обожествление Белой Солнечно-Небесной Птицы-Лебедь как Тотемной Прародительницы – стали важной составной частью бурят-монгольского тэнгрианства.

В частности, у восточных хори-бурят и других родственных им племен Солнечная Лебедица (бур.-монг. Хун-Шубуун) заняла центральное место в божественном пантеоне наряду с Небесным Волком, тотемным первопредком Чингис-Хаана (Бортэ-Чино) и Божественным Прародителем-Быком (Буха-нойон-баабай). Генеалогические предания о Лебеде (Лебедице) Прародительнице есть и у западных бурят – аларских и тункинских хонгодоров, а также у родственных им хотогойтов Монголии, которые считаются выходцами из Транс-Саянии; название «хонгодор» этимологически связано также с личными, племенными и родовыми именами «Конгар» // «Хунгар» – «Хунгират» // «Конгират» – «Хунгария» и древним названием Хакасии – Хонгорай // Хонгурей, которое в древности распространялось на всю гуннскую империю.

Бурят-монгольское название тотемной Лебедицы «Хун-шубуун» связано и с названием легендарной Прародины всех тюрко-монголов Эргунэ-Хун, и с понятиями «человек» (хун) и «солнце», что объясняется этимологической связью петроглифов «человек» и «птица» и наличием смешанного образа – петроглифа «человек-птица» // «птице-человек», и под понятием «птица» в этом симбиозе подразумевается, в первую очередь, «Белая Птица» (Сагаан-Шубуун), т.е. «Белая Лебедица», но может подразумеваться и тотемный Гусь, название которого напрямую связано с именем Гэсэра, который в религиозно-тотемистическом смысле является как бы символическим двойником Лебедя (ср. гас // кас // каска // хас // хасха // хакас // хагас // аз // гус // хаш и т.д.). При этом с Гусем связана и хас-тамга (свастика), одним из самых архаических вариантов которой и была «гусиная» (или «лебединая») хас-тамга.

«Гусиная» хас-тамга 1

«Гусиная» хас-тамга 2

Вот почему мы считаем, что саяно-алтайское тэнгрианство можно назвать «Белым Путем Белой Птицы» – «Сагаан-Шубуунии Саган-Заяа», а протохакасский Гэсэр-Хан является «родным» братом алтайской Царевны-Лебедь и тотемно-мифологическим старшим братом бурят-монгольского Абай-Гэсэра, а также «прадедом» тибетского Лин-Гесара, поскольку реальные исторические «люди Гэсэра» этногенетически были типичными саянидами из разных родов и племен гусей и лебедей единого Солнечного «народа Хор // Хонгорай // Хоорай» (по Чагдурову С. Ш.) явно пришли с Севера (т.е. из Саяно-Алтая и Циркум-Байкалии), сохранив в своих южных названиях (Верховья Хуанхэ, Восточный Тибет – пров. Амдо и Кам, оз. Кукунор) древне-скифский и хакасский этноним Хор – «страна Солнца», «народ Солнца», «Дети Солнечной Матери-Лебеди» (например, восточно-тибетское племя горлоков) и другой этнотопоним хакасского происхождения, ставший названием всего государства, созданного в Верховьях Хуанхэ воинами Гэсэра – Хашин (от восточно-хакасского топонима Качинск, вероятно этимологически связанного также с бурятским Качугом на территории этнической Бурятии в Иркутской области).

В процессе взаимодействия саяно-алтайских культов Лебедя и Гуся с очень популярным в Тибете и Китае культом Дракона произошло соединение этих тотемных культов, в результате чего образовались смешанные тотемные образы, представляющие собой симбиоз двух тотемов (наподобие «кентавра», соединяющего в себе образы лошади и человека), в которых произошел синтез самостоятельных тотемных божеств, трансформировавшихся в целостный образ – «Лебедь-Дракон», «Драконо-Лебедь», «Гусь-Дракон», «Драконо-Гусь» и т. д. При этом особый интерес представляет архаическая связь Лебедя и Гуся, как тотемных божеств, с различными видами крылатых змеев, которые одновременно образовывали симбиозы с Драконами.

В связи со скифским культом Лебедицы и общим для всех народов Центральной и Внутренней Азии почитанием Гэсэра, в качестве тотемного Гуся, интересно также то, что в некоторых языках скифо-сарматского круга этносов название Лебедя точно соответствовало обозначению змея – «гуй». Название «змей-гуй» до сих пор существует в языках мордвы (эрзя, мокша), а несколько восточнее это слово обозначает лебедя, что, видимо, является отождествлением длинношеей птицы со змеем, но одновременно может указывать и на общую связь тотемных Гусей и Лебедей со всем классом мифологических Змеев-Драконов.

Точно так же популярные во Внутренней и Центральной Азии тотемные предки Медведи и Волки соединились в целостные образы «Волко-Медведей» (или «Медведе-Волков»), сочетающих в себе черты и биологического волка, и медведя, а наш тотемный Волк, соединившийся с Драконом, у славян превратился в оборотня-волкодлака («вурдалака»). Так, в Драконьих тамгах народов Саяно-Алтая часто встречаются тамги «Дракон-Лебедь», как и «Волко-Дракон», в чем нет ничего необычного или странного, поскольку такие «кентавроподобные» существа символизируют обычные экзогамные брачные пары из родов, имеющих разных тотемных предков. У сибирских скифов-саков тотемная Лебедица в первую очередь была связана, конечно, с их главным тотемным божеством «Солнечный Олень Золотые Рога», в результате чего «лебединая», «змеиная» и «драконья» символика соединилась с «оленьей» и появились «Олене-Лебеди» и другие симбиозы тотемных птиц с разными животными (например, мифическая птица Симаргл в болгарской и древнерусской мифологии, сочетающая в себе черты крылатого Льва или Собаки).

Очень своеобразный «Волко-Орел», у которого голова была орлиная, а туловище – волчье появился якобы в хакасской мифологии среди племени «семи волков» (четти бюр), позднее он стал главным тотемным предком рода «Борсэ-Шоно» из семи волчьих родов бурятских эхиритов и заложил основы своеобразного «Волчьего стиля» бурят-монгольской школы боевого единоборства Шонын-баша, в котором собственно волчьи приемы сочетались с ударами «крыло Беркута». Впоследствии этот боевой стиль был взят на вооружение монголами Чингис-Хаана вместе с именем тотемного предка Борсэ-Шоно, которое по-старомонгольски (т.е. уйгурским письмом) писалось «Бортэ-Чино», и именно под этим именем мифический предок Чингис-Хаана стал известен миру. В Туве недавно была обнаружена статуя самого Тэнгри-Хаана, соединяющая в себе образы сразу нескольких тотемных божеств – Медведя, Волка, Змея-Дракона, Горного Козла.

Еще один важный вывод из вышеизложенного – тотемный культ алтае-хакасской Царевны-Лебедь и героический эпос Гэсэр являются двумя важнейшими первоисточниками и краеугольными камнями сначала протоалтайской Белой Веры, а затем и всего евразийского тэнгрианства. В трудах многих авторитетных ученых – Дугарова Д. С, Чагдурова С. Ш., Михайлова Т. М., Бурчиной Д. А. и др. отмечается, что героический эпос бурят, в первую очередь Гэсэриада, объединившая многие народы Центральной и Внутренней Азии (тибетцев, тангутов, монголов, тувинцев и др.), главным персонажем которых был Гэсэр, стала основным источником тэнгрианской религии, особого религиозно-философского и этического учения «тэнгризма», которое в саяно-алтайском варианте мы и называем «Белой Верой» (алт. Ак-Дян // AkJang; xaк. Ак-Чаяан), или «Белым (Светлым) Путем» (бур.-монг. Сагаан Заяа – букв. «Белый Путь», «Белая Дорога» ¹.

Другой неплохой вариант названия этого Учения на монгольском языке – Тэнгриин Заяа – «Небесный Путь», а также «Бурхан Заяа» – «Божественный Путь», «Священный Путь» (ср. яп. «Синто» – то же самое, что и «Священный // Божественный Путь» буквально). Вариант названия этой религии, данный Д. С. Дугаровым – «Белое шаманство», по существу, правильно отражает «светлое» содержание этой религии, но неверно в корне уже потому, что ЧЕРНОЕ ТУНГУССКОЕ ШАМАНСТВО ЗДЕСЬ ВООБЩЕ НЕ ПРИЧЕМ, хотя в принципе это название все же немного лучше совсем уж варварского пежоративного названия «бурханизм», от которого веет колониальным дискурсом и пережитками империализма, каковым, кстати, является и пресловутый «шаманизм», который на самом деле является древнейшей ветвью скифо-арийской эзотерической традиции «бродячих монахов-жрецов» (санскр. саманера), позднее, в период возникновения буддизма распространившейся в Древней Индии и превратившейся в отдельную антибрахманистскую оппозиционную еретическую секту.

Поэтому лично я, сравнив все наиболее общепринятые варианты названия «Белой Веры», пришел к выводу, что, во-первых, методологически наиболее правильным (как и во многих других случаях, когда речь идет о названиях других иноэтнических конфессий является, употреблять в первою очередь самоназвание этой религии, т.е. в данном случае – «Ак-Тян», причем с максимально приближенным к аутентичной традиции переводом – «Белая Вера» («Светлый Путь»).Во-вторых, для Монгольского Мира и монголоязычных читателей вполне приемлемыми и адекватными представляются варианты «Сагаан Заяа», «Тэнгриин Заяа» и «Бурхан Заяа» (вариант перевода последнего на русский язык – «бурханизм» уже не приемлем, учитывая реальные исторические и религиозно-философские связи «Белой Веры» с Северным буддизмом Экаяны, в контексте которого вообще все ветви тэнгрианства в Саяно-Алтае следовало бы называть «тэнгри-яной», в чем мы полностью солидарны с Р. В. Лебедевым².

Когда мы говорим «источник» этого религиозно-философского учения, по своей форме имеющий на данный момент мифологическую или фольклорно-сказочную форму, как, например, сказка А. С. Пушкина о царе Салтане (т.е. о Царевне-Лебедь) или богатырский эпос, то имеем в виду не только письменный «первоисточник», т.е. свод священных текстов или канонических произведений (как, например, Библия, Коран, буддийские сутры и трактаты, произведения Лаоцзы и Чжуанцзы), большинство которых излагает философию своего Учения в письменной форме, а имеем ввиду, прежде всего, характерную для тэнгрианства своеобразную эпическую форму устного народного творчества.

И такая форма изложения религиозных идей полностью соответствует сугубо народному характеру и духу этой религии и ее специфической мифопоэтической форме, содержащей в себе и адекватно передающей слушателю мощную энергетику «Небесной» религии, которую, как и эпос Гэсэр, создал не какой-то Великой Учитель или проповедник, а сам народ, выразивший свои думы и чаяния о высшей справедливости и счастливой жизни, о мироздании и универсальной духовной силе Небесного Бога Тэнгри.

Иначе говоря, эпос Гэсэр, как и алтайский Джангр и многие другие эпические произведения, а также народные предания и легенды, является и Библией, и Кораном этой сугубо народной религии, которая была теснейшим образом связана с народным бытом и с окружающим ландшафтом, ключевыми элементами которого были священные горы и источники, реки и озера.

Героический эпос всех монголоязычных «лесных народов» был непосредственно связан с их тэнгрианской религией и представлениями о сверхъестественной силе (зада) тэнгрианских божеств, которой, вместе с тем, наделяется и сам эпос, и его исполнитель (джангарчы). Так, известная калмыцкая исследовательница Э. П. Бакаева в связи с анализом религиозно-мифологических основ эпоса Джангар отмечает, что Хормуст-тэнгри, мог поражать «громовой стрелой», а Белый старец отвечал за дождь, и поэтому его молили о дожде и продолжении потомства, и что Джангар можно рассматривать как магическое средство «вызывания дождя» (Бакаева, с. 26).