Панацея

– Реальное население Российской Федерации, – пришел ответ, – около 100 миллионов человек. Погибнут 2110000 плюс-минус. Придется смириться, хотя, судя по тому, что алгоритм борьбы предполагает уничтожение не имеющих клеточного строения организмов, то, скорее всего, мы лишимся вот такого количества глубоких пенсионеров и части особо сложенных людей. А если не смиримся, то потеряем больше.

– Сколько уже засекли случаев заражения в стране? – спросил научный руководитель. Начальник ответил:

– В районе двадцати. Немного, пока что. Каждый час дорог, Павел Степанович. Решайтесь.

По специальному пропуску в НИИ вошел Черкесов. И словно целенаправленно направился в лаборатории отдела Виктории Викторовны. Он, как физик-ядерщик, стоял за созданием радиационного облучателя, представленного Павлу Степановичу радиоэлектронщиками в режиме «мы тут между прочим изобрели». Надо отметить, идея была его.

Каково было удивление Владимира, когда подводник своими глазами увидел Андрея в пространстве, именем специализации принадлежащем Виктории. Андрей производил компьютерное моделирование для ИИ, и при этом напрямую подключил одну из «Елен» к кластеру «Панацеи», хозяйничающему в организме противной серой крысы, притащенной из метро Москвы.

Ядерщик подошел к увлеченному физику наноматериалов и негромко поздоровался:

– Доброго дня.

– А, Владимир Валерьевич, – обернулся Андрей. – И вам не хворать, искренне.

– А где Виктория Викторовна, и что вы тут творите без нее?

– Она пожелала отдохнуть, так что в комнате отдыха ищите.

Подводник вышел обратно в коридор, прошел почти до самого конца и заглянул внутрь комнаты отдыха. Виктория не то, что отдыхала – она спала. Черкесов подумал несколько раз, зачем он вообще явился, и решил, что не стоит будить радиоэлектронщицу ради таких вопросов. Потому он вернулся к Андрею.

– Чем занимаетесь?

– Посмотрите, и поймете.

«Панацея», судя по данным, выполняла роль клеток-наводчиков, расставляя антитела. Вернее, посылая схожий на антитела сигнал. Несмотря на то, что Андрей не являлся биологом, он имел представление об иммунитете. Но в целом его задачей была не проверка того, как нанороботы способны сработаться с иммунитетом. Он извращался как мог, заставляя разработанную Викторией систему преобразовывать «Панацею» по сигналам с компьютера. И, что интересно, система работала исправно.

Удовлетворившись результатом, Андрей быстро настрочил отчет Павлу Степановичу и отправил его через планшет по локальной сети «Метажизни». Далее принялся разрабатывать передатчики средних расстояний, ведь по его концепции каждый носитель «Панацеи» должен был передавать сигнал компьютера следующему носителю. Иначе говоря, если сигнал условно был выдан из деревни Гадюкино в Сибири, то соседняя деревня Лягушково должна была гарантированно узнать о сигнале от носителей нанороботов из деревни Гадюкино, а затем, если носитель из Лягушково приехал в город Волков, то носители в Волкове обязаны от лягушкинца узнать, что необходимые преобразования состоят в том-то и том-то. Постепенно о сигнале узнают все носители мира, и чем больше радиус передачи, тем быстрее произойдет оповещение всей сети нанороботов.

Исследования зашли в область радиоэлектроники, и чтобы не будить Викторию, Андрей и Владимир обратились за сотрудниками ее отдела напрямую.

Андрей, не дождавшись ответа от Виктории, вызвал Андрея. Андрей ответил на вызов:

– Слушаю вас.

– Андрей Александрович, где Виктория Викторовна? А то дозвониться не могу.

– Отдыхает, наверное. Она, как обычно, на вопрос о том, как выспалась, лишь слегка посмеялась. Так что, не будите ее по возможности, мы тут с Владимиром Валерьевичем передачу данных отрабатываем.

– Какую еще передачу? У меня начальство требует испытания «Панацеи» на людях. Из КНР нам прислали зараженных, и, по принципу «если не испытаем, то все равно умрут», уже забронировали нам канал доступа. Нужны свежие прототипы. Готовы?

– Я не размещал производственникам заказов, Павел Степанович. Но мой отчет вы видели, сигналы система принимает, приказы предположительно выполняет корректно.

– Что со стабильностью ИИ?

– Его фактически можно считать отлаженным. Вы знаете крайние результаты – вероятность успеха 97,89%.

– Доведите до 98%. Это будут еще 110000 спасенных людей в России. А в мире… Я пока добился отсрочки до своего сигнала, даю вам 2 часа.

Павел Степанович хотел было закончить, но потом добавил:

– Верните Викторию в строй, наконец. Сделайте с ней все, что хотите, но чтобы она соображала и была готовой принять на себя ответственность за результаты испытаний «Панацеи» через указанную пару часов.

Андрей попробовал защитить девушку:

– Это не только ее проект, во-первых, а во-вторых, с ответственностью у нее все в полном порядке.

Спустя 2 часа, стационар особых случаев госпитализации МО РФ, Подмосковье, Российская Федерация

– Вводите, – приказал майор ФСБ, следящий и по факту руководящий испытаниями наносистемы. Усыпанный множеством датчиков китаец доживал последние дни, «рубиновый вирус» был пассивен, и его чудом удалось обнаружить. Основная часть таких «везунчиков» доставлялась в США специальными карантинными рейсами для профилактики вируса, но выжить еще никому не удавалось. Экспериментальные лекарства КНР, изготовленные по программе «Антивирус», давали даже более эффективный результат, но реклама противовирусных препаратов, выполненных как усовершенствование линейки «Rogasterix», описывала, что любой зараженный гарантированно доживет до изобретения полного противоядия от «красной смерти».

За окнами в специальной комнате с планшетами и компьютером разместилась команда из «Метажизни». Параметры состояний организма показывали нормальное функционирование, патоген лишь занимал выгодные позиции для поглощения носителя, и этот процесс был завершен лишь на 32%. Китайцу повезло, что заражение удалось так рано опознать. Как правило, было уже поздно.

Медбрат в костюме полной изоляции с непривычки работать в столь неудобных условиях передвигался неуверенно. Тем не менее, он, понимая всю ответственность проводимого мероприятия, ввел физраствор с концентратом «Панацеи» в организм безошибочно.

– Установка связи, – доложила Виктория. – Сейчас ИИ просканирует окружающую среду и поймет, что можно проводить развертывание.

Как бы то странно ни читалось, но все прошло вполне штатно. ИИ опознал организм по тепловой энергии и органической ткани вокруг, запустился порядок построения энергостанций. Андрей отправил запрос на данные с носителя, и кластер нанороботов ответил:

«Масса носителя: 83 кг.

Температура тела средняя: 36,8°С.

Гормональные отклонения не замечены.

Наличие патогенов и степень опасности:

Туберкулез: 7‰.

СПИД: 11‰.

Атипичная пневмония: 1%.

Грипп: 3%.

Простуда: 12%.

Рубиновый вирус: 87%, приоритетная цель.

Текущий статус: развертывание боевых модулей.

Краткий доклад завершен…»

– Посмотрим, как же ваш сканер сможет предотвратить развитие вируса, – добавил майор.

Еще примерно час «Панацея» находилась в состоянии «развертывание боевых модулей». Лишь после этого статус сменился на «очистка».

Непосвященному человеку могло показаться, что нанороботы размножались для удара. На самом деле, они уже резали на мясо патоген «рубинового вируса», потому процентное содержание угрозы за прошедший час снизилось до 65% в статусе развертывания. Ежеминутный доклад системы в статусе очистки постоянно фиксировал падение угрозы смерти от «рубинового вируса» более, чем на 3%, и параллельное поражение других патогенов, но незначительное.

На вопрос о том, как самочувствие, китаец ответил:

– Есть хочется.

Приборы фиксировали частичное неопасное истощение организма. Наличие «Панацеи» внутри организма отнимало ресурсы, закономерно.

Майор тайно передал приказ:

– Излечение подтверждаю. Можно запускать. Сейчас я скажу им испытать механизмы передачи.

Носителя «Панацеи» запустили в карантинную зону к другим зараженным. Раздали игральные карты, и часть китайцев быстро принялась играть друг с другом.

Компьютеры отслеживали положение новых носителей. Так как «Панацея» распространялась уникальным образом – через целлюлозу, то игроки подверглись передаче в первую очередь, как только алгоритм размножения нанороботов был включен. Теперь каждый кластер докладывал отдельно.

– Остается доработать связь с системой ГЛОНАСС, – добавил Павел Степанович. – Мы тогда сможем в режиме реального времени видеть на центре управления местоположение носителей в мире.

Майор утвердительно кивнул:

– В ФСБ согласны. Передают данные Минобороны, чтобы те начинали производство. Поздравляю вас с успешным вводом проекта «Панацея» на вторую стадию реализации. Мы начинаем распространение. И учтите – вам необходимо сделать этих ваших букашек как можно заразнее. Чем больше людей они возьмут под защиту, тем выгоднее для нас.

– Я сделаю все возможное со своей стороны, – ответил Павел Степанович. – Надеюсь, что мои подчиненные сделают то же самое со своей.

Руководитель осмотрел стоящую поблизости команду. Команда слышала его слова, но все были отвлечены на данные с кластеров нанороботов. Система стабилизировала организмы носителей как могла.

Спустя 2 дня, Макеевка, пригород Донецка, Новороссия, юго-восток Украины

Над пригородом крупного промышленного города регионального значения ярко светило Солнце. Оно заливало потрескавшийся асфальт, напоминавший еще о мрачных днях обстрелов времен гражданской войны в Украине. Улицы были почти пустыми, несмотря на разгар рабочего дня. Часть населения стояла в очередях на границе с Россией, которая все равно не пускала никого без тщательных проверок, но уже приходили слухи, что в России создано абсолютное оружие против «красной смерти» и вскоре миграция не потребуется, даже наоборот. Тем не менее, никто не знает о том, что это за оружие такое.

Часть осталась, но старалась не выходить на улицы без надобности, а в подаче воды до сих пор присутствовали перебои. Особенно сейчас, когда случаи смерти от «рубинового вируса» уже засекались в прибрежных областях. Некоторые из антироссийски настроенных людей, знавших о стычках с российскими пограничниками в первые дни известности о новом вирусе, утверждали, мол, хорошо, что Крым не украинский, так бы еще приходилось за свой счет спасать крымчан.

Примерно с три недели назад Керченский мост стал работать в режиме одностороннего движения – из Крыма в Кубань. В обратную сторону войска и полиция никого не пускали, переадресовывая людей на паромные переправы. На текущий момент движение по мосту было разреженным, и потому движение в обе стороны было восстановлено.

Мужчина лет сорока вышел на улицу Макеевки и тут небо сотряс грохот. Он быстро сориентировался, с какой стороны был источник звука, повернулся. В сторону Донецка с летела четверка фронтовых бомбардировщиков, принадлежащих разве что российским ВКС, никак не украинским точно. Никто не понимал, что вообще происходит, потому что уже давно российская боевая авиация не летала на столь малых высотах, да еще и над Донецком. Самолеты открыли бомбометательные отсеки, но вместо бомб оттуда посыпались мелкие контейнеры, которые почти сразу взрывались в воздухе, словно хлопушки. Из них по небу размазалось огромное количество бумажек.

Думая, что это листовки или нечто еще подобное, люди спешно подбирали падающие бумажки, но оказалось, что это просто были обрывки макулатуры. Четыре звена самолетов исчезли в северо-восточном направлении так же быстро, как и появились.

– Ничего не понимаю, – сказал один случайный прохожий. – Что это был за цирк только что?

– Русские никогда не делают что-то странное просто так, – ответил мужчина, еще раз бросив взгляд на обрывок газеты, упавший с неба. – Никогда…

Сразу же после этого, Центральный Пункт Управления «Панацеи», Подмосковье, Российская Федерация

– Сигнал о начале развертывания «Панацеи» в Донецке подтвержден, – доложил наблюдатель за распространением.

– Наши ребята из ВКС работают на ура. С Украиной более-менее понятно. Что у нас с Сибирью?

Самолеты ВКС РФ летали над населенными пунктами, разбрасывая макулатуру прямо на головы горожан. Нанороботы «Панацеи», распространяющиеся через целлюлозу и воду, моментально внедрялись в самых любопытных людей, подбиравших макулатуру. После этого в бой пошли денежные обороты. «Панацея» цеплялась за денежные банкноты, передающиеся из рук в руки везде, от крупных супермаркетов и рынков до последних криминальных подворотен. Вся бумага и весь картон, которые люди брали или до которых дотрагивались, становились разносчиками «Панацеи», чьи нанороботы в спящем режиме ожидали, пока кто-то живой позволит им проникнуть сквозь поры кожи внутрь организма.

Майор Сил Специальных Операций, также приставленный к Центральному Пункту Управления (ЦПУ), отдал команду:

– Выводи на соседний экран статистику смертей носителей, отдельно по причине «Панацеи». На ГЛОНАСС-карту выдай ареал распространения «рубинового вируса», который видят сканеры «Панацеи». Нужна вся обстановка.

– Есть, командир, – ответил наблюдатель и защелкал по клавиатуре пальцами. Ожил дополнительный монитор, данные о смертях носителей вывелись на него:

«Статистическая сеть системы «Панацея»

Биологические виды: человек.

Всего носителей: 13241.

Всего внедрений: 13651.

Всего смертей: 410 (3,00%).

Предположительно по причине деятельности: 355 (86,56%; 2,60%).»

– Неплохо для начала, – решил майор и доложил по системе связи: – Товарищ полковник, «Панацея» заразила почти 14000 человек, число продолжает расти. Абсолютный показатель смертности висит около 3%, при этом 0,4% не имеют к проекту вообще никакого отношения.

– Три процента? – спросил полковник. – Многовато для нашей страны, не кажется?

– Но ведь три – это же меньше, чем сто, – ответил майор. – Я уверен, что ребята исправятся. Конец связи.

Спустя 22 минуты, НИИ «Метажизнь», Подмосковье, Российская Федерация

Павел Степанович ответил на вызов Минобороны:

– Слушаю вас, товарищ генерал.

– Павел Степанович, из-за вашей «Панацеи» уже умерло около полутысячи человек. Не много, а?

Повезло, что в «Метажизни» дублировался экран системы «Панацея». И Павел Степанович тут же вывел нужную статистику:

«Статистическая сеть системы «Панацея»

Биологические виды: человек.

Всего носителей: 18393.

Всего внедрений: 18956.

Всего смертей: 563 (2,97%).

Предположительно по причине деятельности: 487 (86,50%; 2,57%).»

Взглянув на цифры и вспомнив предыдущий результат, руководитель парировал:

– «Панацея» уже оптимизируется. Раньше процент смертей был выше.

– Ваша правда, Павел, но все равно, погибших слишком много. Работайте над снижением потерь. Любым способом. Вылечите все болезни носителей до единой, и исправьте наконец алгоритм ИИ. Нам нужны будут люди в мире, установившемся после победы над вирусом. Удачи и конец связи.

– Да уж, удачи, – вслух сам себе сказал Павел Степанович. Он задумался, ведь «Панацея» не предназначена для уничтожения всех болезней. Разработанная Викторией система позволяет преобразовывать нанороботов как угодно. Если на стене висит ружье, то оно обязательно должно выстрелить. Он вызвал начальника НИИ, и тот поднял:

– Да, что-то нужно, Павел Степанович.

– Все верно. Мне нужен банк данных всех болезней человечества. Всего без исключения. До последней подробности новейшей информации.

– Иностранные команды, приданные вашему НИИ, должны посодействовать. В течение часа данные могут быть у вас. А вам для чего все это?

– Я собираюсь вылечить человечество с помощью «Панацеи». Мы изменим самого человека.

– Но… Вы уверены? Подобное действие будет иметь далеко идущие политические и экономические последствия.

– Правильно, – уверенно ответил Павел Степанович. – Нам уже давно пора изменяться. Вы предоставите данные?

– Без своих гарантий, Павел Степанович.

Связь прервалась.

«Когда «Панацея» возьмется за дело, гарантии будут не нужны», – подумал он и набрал координаты генерала в системе связи:

– Товарищ генерал, переводите проект «Панацея» в разряд секретных. «Метажизни» нужны полные характеристики всех типов биологического оружия. Мы сделаем людей неуязвимыми к нему.

– А как вы это сделаете? – захотел уточнить генерал, на что получил ответ:

– Разговор для засекреченной линии.