Читать книгу: «Участь смертных», страница 11

– Не помню. Причины не помню. Но сейчас я не мешал Лив говорить. Теперь ты знаешь. Завидовал?

– Не я. Но да, слыхал, что кое-кто восторгался и сочился завистью, как заходила речь о Крылатом всаднике.

Кай прошелся грязной ладонью по лбу, оставив на нем полоску земли.

– Лив говорила о крыльях. Ты сказал, я существо. Что такое вечность? Все это связано с тем, что я не умираю от того, что меня разрезали считай пополам?

Рей против воли начал высматривать в окружающей траве что-то. Среди высоких былок, колосьев и колючек, шуршащих на ветру, между толстыми стволами неподвижных деревьев подползающие тропы, липкий холод, проникающий внутрь. Заглянул в себя, отыскивая нужные отголоски.

– Ты слышишь?

– Что? – замогильные интонации Рея Каю не понравились. Насторожили, будто вот-вот что-то выпрыгнет.

– Голоса?

– Конечно, слышу, – резковато ответил Кай. – Я ведь не оглох.

Никаких признаков близости Смерти и ее безмолвных теней. Умирать сегодня всадник не станет. И на этот раз стыда не было, потому что Рей испытал облегчение.

Выдохнул охватившее его напряжение и криво усмехнулся, став похожим на человека.

– Мы – я, ты – первые круги вокруг Порядка бытия. Первые, созданные из первых забот, рожденные первыми сложностями. Мы едины и непохожи, наши сущности обусловлены нашими задачами. – И тут же оговорился: – Были. Пока не нарушили этот порядок и не смешались со смертными. Заразились от них и теперь ищем, как нам выжить здесь.

Кай пытался понять. Еще сильнее силился поверить. Переводил глаза с собственного ранения, для человека смертельного, на лицо, которое вспыхивало при попадании на него света. На серебро волос, неестественный цвет, впервые им виденный, чистую синеву глаз, которые при желании могли успокоить любую боль, казалось, одним только легчайшим взглядом.

– Смертные болячки страшны своими последствиями, – продолжил Рей. – Мы оскорбили Порядок, а он от нас отвернулся. Мы выпали из его вращения. Я читал, что Вечность потряслась, некоторое время царил хаос, пока не появились Вторые, способные занять место Первых. Не бессмертные, а достойные души. Так что мы никому не нужны по сути. Живем теперь в свое удовольствие. Недолго, правда, но кто знает? Может, станем достойными душами после смерти.

– Не живется что-то, – кратко отозвался Кай, закрывая глаза. – В удовольствие. Голова полна.

– Она была пуста?

Кай вздохнул, прислушался к гуляющему по кронам ветру, возмущенному порывами щебету, голосам, доносившимся со стороны. Ручья? Лужи? Голоса два, один из них принадлежал Лив. Что-то плескалось совсем недалеко, и снова захотелось пить.

– Если и были, как ты говоришь, то были иные заботы, – облизал сухие губы. – А это мои личные, они зудят как прыщ после комара. Разницу понимаешь?

Рей понимал. Сел удобнее. Отметил, что и сукровица перестала просачиваться, корка на животе темного подсыхала. Если заживление пройдет гладко, то останется жуткий шрам. Один из множества, дополняющий картину его жизни.

– Ты возник из гнева и агрессии. Как и все воители, наделен был силой как начинать, так и заканчивать войны.

– Наверное, было увлекательно. Так существовать. Чужими войнами, – отозвался Кай. – А ты?

– Я – результат закономерной тяги к новому. Знаниям. Их развитию. Обладал когда-то равновесием и даже мудростью. – Рей подумал немного и суховато закончил: – С тех пор испортился.

– Лив? – быстро спросил Кай, приподнимаясь на локтях. Рей коротко приказал лечь и не мешать ране стягиваться.

– Лив? – Кай расслабил мышцы и повторил вопрос.

– Долгое время я считал ее своего рода шаманкой, – медленно произнес Рей. Кай наблюдал за ним, его внимание не ощущалось чем-то неприятным и давящим. Оно было серьезным, в то же время непринужденным; в который раз светлый отметил разницу между всадником и охотником, оставленным в болотах. – Не возьмусь утверждать наверняка. Перед своим прошлым уходом вы с ней беседовали наедине. Она ничего не раскрыла тебе?

– Не помню, – с сожалением ответил Кай.

– Сколько же всего ты хранишь там, – Рей кивнул на голову Кая. – Шамана, Тана помнишь? – Отрицательный жест. – То, что ему рассказывал, помнишь? – И снова нет. Рей вздохнул. – Ты так и не открыл, какое тебе было видение.

– Видение? – напрягся Кай.

– Еще одна человеческая особенность – сны. Когда что-то приснится, а потом мозг выносишь и себе, и окружающим, пытаясь понять смысл.

Такое объяснение Каю было знакомо.

– Насколько я понял, – Рей поднял голову навстречу шагам: Амиль и Лив возвращались. – В тот миг, когда вспомнишь, ты опять исчезнешь. И снова лишишься памяти.

Не хочу, тоскливо подумал Кай. Не хочу уходить. Лив. Если вспомнить означает ее забыть, не хочу ничего менять.

– Лив сказала, что больше не придет. Что я должен вспомнить. Почему же я оказался здесь?

Рей приметил, как вспыхнули глаза Кая. Как он повернул голову, отыскивая среди окружающих образов, запутанного ритма природы знакомые ему шаги, голос. Лив приручила его так быстро, как и самого Рея – мог ли винить темного, если сам не устоял?

– Волею языка Амиля у нас оказался хряк, – махнул рукой брату, показавшемуся из-за деревьев. Брат встряхнул влажными широкими лентами, показывая, что справились, выстирали. – Злой как черт.

Лив подбежала, торопливо осмотрела рану. Ее пальцы запорхали по его животу и Кай мгновенно взмок; заблестел пот на висках, заколотился пульс, так видимый на напряженной шее. Пробормотал, что ему не так уж и плохо. Задрал голову, чтобы она проверила и царапину, опоясавшую горло, хотя тот порез вообще не ощущал.

Рей надавил слегка, напоминая о том, где он, что с ним.

– Я предложил попробовать устроить погром, – сказал.

Кай глянул на него с таким отчаянием, что Рей понял – дальнейшая история в данный момент никого не интересует, темный не соображает ничего. Как тот хряк, почуявший свиней и разнесший всю арену, чтобы добраться до них. Тогда попросил Лив принести воды.

Перевязывал сам, Амиль поддерживал на весу спину Кая. Кряхтел и напрягался, с заметным облегчением опустил раненого на землю, когда Рей дал знак.

– Теперь спи.

Кай как испугался того зыбкого состояния, в которое отправлял его отдых.

– Не хочу!

– Лив здесь, – устало напомнил Рей. – Она не даст снам разгуляться.

– Нас станут искать.

Рука гладит его по голове, пробирается под жаркую путаницу волос, слегка царапает кожу – что может быть приятней? Паника отступала, Кай против воли опустил ресницы.

– Уверен, так и будет. Но, помимо тебя, добрая часть людей разбежалась, так что наши шансы выросли. Однако, уходить надо.

– Куда? – пробормотал Кай, вытягиваясь, непроизвольно подставляясь под ласку.

– Есть место одно, – Рей машинально следил за его прядями. Точно тонкие змейки, жившие отдельной жизнью, как раньше не замечал? Встал, не желая наблюдать за этим. – Куда не всякий сунется.

Интересно, ресницы, брови – они тоже неприкосновенны, подумал вдруг. Есть что-нибудь в темном, что можно оторвать или отрезать, не рискуя убить. Невесело усмехнулся при мысли, что на всадника дышать опасно, оказывается; как цел остался вообще до сего дня, непонятно.

Амиль неподалеку перебирал скудный мешок, отыскивая, что оттуда можно съесть. И прислушивался, не прекращал вертеться на каждый треск, пересвист, жужжание. Вскинулся на Рея, когда тот подошел.

– Нас станут искать, – слово в слово повторил опасения Кая. Рей кивнул и сел.

– Знаю. Только не знаю, как он сможет идти. И лошади у нас нет. На себе я его не унесу далеко, – протяжно выдохнул в небо, не видя ни одного удобного способа передвижения. – Не знаю. Что делать – я не знаю.

– Если б вы его не вытащили, его точно бы убили там, – веско обозначил Амиль.

Мысль о смерти всадника потянула что-то внутри. Оказалась неприемлема. Уйдя, Кай оставил бы его одного в этом мире. Дар не в счет, он больше в лесу, чем с людьми. Он больше в себе, чем снаружи. А вот темный – иное дело.

Рей смотрел ввысь, в натянутый полог небес, уже успевший из яркого перетечь в сероватый, подсветиться по краям сумерками. И думал о том, как ощущает себя последний представитель вымирающего вида. Так же, как и он?

– Как взойдет луна, надо подниматься. Перейти горы.

Амиль, отыскавший подсохший кусок лепешки, поперхнулся им.

– По тому же ущелью?

Ущелье, мертвое, разбитое; узкое, затянутое туманами, ползущими из каждой расселины и искалеченное ветрами, завывающими так, что порой уши закладывало, заставит их выложиться до предела, потребует немыслимых усилий от Кая. Рей, понимая это, потянул с ответом, будто вот-вот могло объявиться более легкое решение.

– Другого пути я не знаю.

И против воли взор его потянулся к примятой траве, туда, где спал Кай, а Лив сторожила тишину, его окружившую, держала его руки, чтобы не сорвал с себя повязку. И что-то шептала иногда.

Пичужка рядом с кондором – Кай мог зашибить ее и не заметить. Тем поразительнее выглядел, искрил трепет Первого перед этой пичужкой.

Друг, напомнил себе Рей, отворачиваясь. Ценность чужой жизни.

Два друга, уважение их желаний.

Если он будет рядом, приглядит за ними, может, встречу с Вечностью можно и отложить на более позднее время.

Кай проспал до полуночи. Лив прикорнула рядом, забилась ему под бок, задремала, согретая теплом. Амиль посапывал у дерева. Рей слушал лес, который с каждым часом становился все тревожнее. Встал, когда луна поднялась над вершинами деревьев, подошел к темному.

– Кай, – дотронулся до плеча и глаза Кая сразу открылись. – Пора.

Кай соображал не более секунды; кивнул. Повернул голову, коснулся кончиками пальцев светлой макушки, пригладил ее.

– Лив, – шепнул. Лив в ответ перекинула через него руку и обняла крепче. – Лив. Пора.

Пока Рей поднимал сонного брата, Кай пытался мысленно определить, способен ли встать и тем более двигать ногами. Пока лежал, казалось, все в порядке. Но стоило только Лив отодвинуться, а ему самому напрячься и сесть, как к горлу подкатила тошнота.

– Есть хочешь? – совсем невовремя долетел вопрос Рея, и Кай замотал головой.

– Палку бы, – попросил. Для опоры. – Есть что-нибудь подходящее? – Вряд ли сможет разогнуться в ближайшее время. Под повязкой все закрутилось узлом и болело при малейшем растягивании. Туда лучше не смотреть.

Палку Рей отыскал быстро, без раздумий обломив одну из клонящихся к земле веток. Оборвал сучки, листья, подал Каю. Лив смотрела с тревогой.

– Даже не думай, – сразу предупредил ее. – Ты его веса не выдержишь. Смотри под ноги и молчи. Не создаем шума, не обнаруживаемся.

Кай стиснул зубы и глянул в непроглядную темень, царство теней и мохнатых сосновых лап, среди которых и прохода не было видать. Сбоку бесшумно встал светлый.

– Здесь мы на виду у всех, – сказал. Жестко, напряженно. – Поэтому нужно добраться до ущелья. Там есть достаточно широкие трещины, где можно отлежаться. Там и укроемся на время.

* * *

Глубоко. Чтобы достать его, нужно было постараться. За века зарылось бы еще глубже. Мое подношение. Оно не должно было показаться, выбраться.

И уж точно я не ожидал, что оно вернется ко мне в таком виде.

Молодой шаман, мне кажется, что-то подозревает. Он читает те же книги.

Он часто смотрит на стены и пытается разобрать, что именно шепчут те рисунки.

А еще он подружился с болотом.

Неужели его помыслы настолько чисты?

8.

Уил читал. Все, что попадалось на глаза, и все, что пряталось от него в шкафах, за пылью и невзрачными переплетами. Часто – сидя на веранде, бывало – не выходя из архива шамана, чей дом они заняли.

Заметки, сделанные одной и той же рукой; за годы уже изучил почерк хозяина наизусть. Заложенные страницы, потертые буквы, выделенные строки. Постепенно из всех этих таинственных обрывков начала складываться какая-то картина. Бессмысленная вначале, однако, чем дольше Уил смотрел на нее, тем больше открывалось ему деталей, не замеченных или отброшенных им как неважных.

Очень редко в дом забредал Дар, скользил по комнатам, не оставляя после себя ни следа. Все чаще голову его украшала корона рогов, все меньше в нем оставалось от человека. Молчаливая тень, поймать которую становилось все сложнее, а расспросить практически невозможно.

И все же Уилу иногда это удавалось.

– Это, – голос охотника переливался точно ручей, слова лились так мягко, что Уил не раз ловил себя на том, что глаза закрываются, если слушать его долго. Гибкие пальцы-ветви прошлись по угольным линиям на стене. – Это наследие светлого. Его кошмар.

Уил внимательнее посмотрел на нечто, напоминающее опутанные паутиной залы, силуэты людей.

– Его видение, – молвил Дар, склонив голову. Вьющиеся пряди зашелестели по спине, запахло пряным лесом. – Так он описывал его.

– Это комната видящей, – Уил тоже прижал нос к стене. В отличие от Дара испачкался сажей. – Ее рисунок.

Дар тихонько усмехнулся.

– Конечно.

– А ваше видение, господин? О чем оно?

Широкие плечи двинулись и Уил не понял, будет ли ответ. Скорее всего, нет.

– А темному господину было видение?

– Было, – подтвердил Дар. – Иначе он бы не оказался там, где оказался. Только что он видел, ему и самому неведомо.

Уил обвел пальцем две фигуры, стоящие отдельно ото всех.

– Как начало и конец. – Сказал. И сам удивился. Пригляделся. – От одной будто все движется к другой. Все эти люди, посмотрите… – Проследил направление движения, разворот голов, полет сорванных цветов. – Они словно направлены. Видите?

Дар лениво прикрыл ядовитую зелень глаз веками.

– Скоро они вернутся?

Уил вздохнул, поняв, о ком речь.

– Думаю, да. Если тот боец с арены – господин Кай, то заберут его и приведут сюда.

Дар устремился к окну, распахнул створки. Уил моргнуть не успел, как господин забрался на подоконник, спрыгнул и исчез в зарослях. Дверями совсем перестал пользоваться.

Шаман вернулся к записям Тана Асадо. К описанию неестественного свечения и попыток разобрать природу этого чуда. Здесь угадал, что речь шла о господине Рее.

К почтительному тону в комментариях о первобытной, безграничной силе того, кто владел небом. Явно угадывалось восхищение и живейший интерес к крылатому… вряд ли человеку. Уил предположил, что речь шла о господине Кае. А вот о господине Даре шаман умалчивал. По крайней мере, никаких заметок, в которые можно было обрядить охотника, не раскопал. Или пропустил, допускал и такое.

Непосвященный, читающий эти строки, усомнился бы в здравом рассудке автора.

Уил невесело изогнул губы, перелистывая рукопись. Он и сам считал подобное вымыслом. Пока лично не встретил не поддающихся никакому объяснению сущностей. Ведущих себя как люди, при этом людьми не являющихся.

Наткнулся на заинтересовавшие его размышления о времени, его бесконечности и ограниченности. О духах и душах. О том, зачем в болотах топят людей и что делают с утопшими болота. Возможно ли заключить с ними сделку и что попросят они взамен.

Ритуал.

Екнуло сердце. Бросило в быстрый пот.

Уил мгновение смотрел на разложенную на столе рукопись. Потом с величайшей осторожностью разгладил страницу не по размеру. Потрепанную, вырванную, скорее всего, из другого фолианта. Вложенную между записей самого Тана Асадо.

Жертвы. Требовались жертвы и их должно быть много.

Жертвы для чего?

Уил похолодел.

Поднял взгляд.

Над замершей, коварной гладью мертвых вод замерцала зелень огоньков.

Краткий миг

К концу второго дня пути Кай уверовал, что он все же помрет; и неважно, сущность он или кто-то еще. С минуты на минуту так и случится.

Уже не разбирал ничего кругом, билась одна только мысль – ущелье. В каждом шаге, с каждым ударом сердца, в непреходящей пелене перед глазами ждал, когда же оно появится. Рей мрачнел и все выпытывал о тумане, Амиль, идущий впереди, постоянно оглядывался и тоже со страхом ждал, когда же темный свалится.

Лив шла рядом. Несмотря на грозные окрики Рея, чтобы не мешалась, держала Кая за локоть и боялась отпустить. Как вливала в него свою силу.

Кай не находил в себе сил, чтобы утереть пот, ручьями стекавший с шеи. Не поднялся жар, и уже за это все благодарили Богов. Однако боль и слабость делали свое дело; раненый еле ноги волок.

Проклятый путь, которому не видно было ни конца ни края. Обреченная растрескавшаяся земля хватала за ноги и затягивала в свои трещины. Трава, высохшая, изо всех сил ловила в свои прочные сети.

Ближе к ночи Амиль едва слышно выдохнул:

– Ущелье…

И Кай упал. Рухнул, подняв столб пыли.

– Не могу, – прохрипел, скручиваясь в клубок. И весь стыд за свою беспомощность исчез вместе с остатками сил. Краем уха слышал, как Рей, торопясь, что-то говорит Лив и брату, но и его голос вскоре затерялся среди шепота камней.

Он выпал из мира живых. Не чувствовал, как его поднимают и несут. Не ощущал, как, едва ступили меж двух крутых скал, порыв ледяного ветра осушил всю испарину. Ни холода, ни озноба, сотрясавшего его, ни жажды, от которой горело все внутри. Ни голода, ничего. Все исчезло.

Часы, дни, столетия. Кай не смог бы ответить, сколько он пролежал в каменном гробу. Все тело затекло, не ощущал ни рук, ни ног.

Первым вернулся слух. Капли, их мокрый плеск на камнях; это разобрал. Надоедливое и монотонное шлепанье.

Стук громче и не такой правильный. Приближался. Сопение прорезалось. Треск, потянуло дымом.

Мир возвращался урывками. Часть там, кусочек того. Запахи, ощущения под пальцами. Травы? Сена?

Вздрогнул от крика в самое ухо.

– Он очнулся!

Поморщился, двинул головой. Обдало быстрым жаром.

– Кай? – что-то пробежалось по лицу, прижалось к шее, сбоку. – Дыхание изменилось. Молодец, Амиль, заметил. Принеси воды.

Память просыпалась. Подсказала, что человек, сдавливающий его шею, опасности не нес.

– Пульс как у зайца в капкане, – сказал тот человек и кто-то хмыкнул. – Лив скажи, что он проснулся.

Кай машинально потянулся к своему животу и его кисть тут же перехватили.

– Не нужно, – мягко посоветовал голос. – Там все отлично. Только руки у тебя грязные, не стоит пачкать нашу работу.

Губы слиплись, с трудом их расклеил.

– Ты… Рей?

– Глаза открывай уже, – устало отозвался человек. – Неделю валялся, напугал всех жутко. Лив плачет без конца, скоро озеро здесь разольет.

Лив он помнил. Еще не понял, что означает ее печаль, но это сильно встревожило. Кай попытался высвободить свою руку, прижатую к ребрам. Не вышло.

– Где она? – шепнул. Заморгал, силясь разглядеть хоть что-то, но зрение плыло. – Где она? Лив?

Рей взял у Амиля миску, просунул руку под затылок лежащего. И ему вдруг понравилось, что на этот раз никакой агрессии темный не выказал. Дал себя приподнять и выпил воду. Только щурился, всматриваясь в лицо перед собой.

– Рей? – повторил больше вопросительно. – Друг.

– Друг, – со вздохом признал светлый. – До такой степени друг, что беспокоился не меньше Лив, чтобы ты ноги не протянул.

– Вы меня спрятали?

Видеть столько надежды было выше его сил. Рей с трудом отвел взгляд. Кивнул.

Попытался вспомнить, каким был Крылатый всадник, ледяной и безэмоциональный вестник войн и хаоса. Еще три года назад отголоски вечного холода в нем проскальзывали; в голосе, взгляде, отстраненности, скупом касании чего-то человеческого. Чего сейчас отыскать не мог, только жадное желание знать, что о нем думают. До этого довела его жизнь смертного. Сломала и перетерла. Заставила искать привязанности и этим сделала еще более уязвимым. Он готов довериться незнакомцам.

– Мы пришли за тобой. Конечно же, спрятали, – ответил грубовато, скрывая настоящие чувства. – Не разводи сантиментов только.

Коса под пальцами напрягала. Теперь, осознавая ее суть, Рей начинал нервничать, едва касался; не мог отделаться от мысли, что во внутренности зарывался. Кай движения не сделал, чтобы отстраниться.

– Как ты вообще живешь с этим кошмаром? – вырвалось у Рея. – Как могут волосы быть живыми?

– Не знаю. Они просто есть. – Кай ощутимо напрягся. – Куда их деть?

Близость Лив распознал сразу. Еще до того, как она завопила его имя. Не успела упасть на колени у его лежанки, как весь покрылся мурашками.

– Реакция… – вынужден был признать Рей. Опустил голову Кая на охапку хвороста, который собрали перед входом в ущелье, и подвинулся, освобождая место. – Как в общем чувствуешь себя?

– Странно, – признался Кай. Лив он видел лучше. Четче. Ярче. Она улыбалась, но в то же время по ее щекам катились слезы. Поднял руку, коснулся этих капель. Изумился. – Ты плачешь из-за меня?

Лив быстро замотала головой. И, схватив руку Кая, расплакалась еще сильнее. Он пришел в замешательство.

Рей вздернул брови, развел руками.

– Тебе придется быстрее встать на ноги, – сказал, – чтобы прекратить это. Твоя рана зажила. Слава Богам.

Пещера верно затягивалась белым дымом, Амиль подбросил в огонь сырые дрова. Рей поднялся на ноги, отошел, чувствуя себя немного лишним.

Кай смотрел на свою ладонь, в которую Лив уложила щеку точно в колыбель и собирала туда же свои страхи. За него. Мокрые, теплые.

– Он… – судорожно сглотнул. – Рей. Сказал, что если ты будешь рядом, я смогу остаться?

Лив молча прижалась губами к его дрожащей руке и кивнула.

– Ты будешь рядом? – с отчаянием Кай вгляделся в ее лицо. Впервые захотел чего-то так сильно, что готов был умолять. – Я хочу остаться. С тобой. С вами.

Устал, безмерно устал. Свет янтаря унимал эту разбитость, позволял собраться обратно в нечто целое. Кай на миг представил, что увидит его и завтра, и через год. Что не будет больше тупого принятия судьбы.

– Почему ты не борешься? – тихо спросила Лив, отводя с его мокрого лица волосинки. – Почему так безропотно принимаешь все, что выпадает тебе? С твоими возможностями ты мог давно уже сбежать.

– Куда мне идти? – вопросил Кай. – Я не знаю, кто я. Нужен ли кому. Меня все боятся, а страх исключает любовь. На мне столько шрамов, что каждый мужчина на уровне подсознания видит во мне абсолютное зло, и разговор с такими один – еще больше шрамов.

– Рей не видит, – шепнула Лив. – Амиль не видит.

Кай потянулся, потерся щекой о ее колено, почти заурчал.

– Рей как раз-таки видит во мне угрозу посерьезнее, чем остальные. И тем сильнее я благодарен за то, что он усмирил себя. Даже если в конечном итоге окажется, что цель его помощи – не расстроить тебя, я все равно стану ценить это.

– Рей в плену той, кого он создал сам, – просто ответила Лив. – Он видит лицо, которое пленило еще задолго до того, как встретил меня, но… Я могла стать кем угодно, у меня нет лица. Меня нет.

После ее слов Кай помрачнел. Приподнялся на локтях.

– Что значит – нет? – Сел. Обхватил лицо Лив двумя ладонями. – Ты есть и я держу тебя. Кем бы ты ни стала, я буду держать тебя.

Лив прижала его руки, улыбаясь сквозь слезы.

– Ты не связан. Ты не выбирал любить меня. Ты сопротивлялся этому как мог.

– Что ты говоришь такое? – напрягся Кай.

– За нашу встречу благодарить нужно нечаянность, а не провидение. И тем она чудесней.

Лив быстро обернулась через плечо, но ни Рей, ни Амиль не отходили от костра. Кай все бледнел, не сводя с нее глаз. Машинально растер грудь.

– Что за шутки? Ты не можешь… – глубоко вдохнул. Ненадолго покинувший его страх вернулся, тисками сжал сердце. – Не можешь уйти. После того как дала мне надежду, не можешь ее забрать! Себя забрать… Не можешь!

Рей услышал панический выкрик, склонился ниже над огнем. Показал Амилю, чтобы не любопытствовал.

Лив прижала ладонь над вылетающим сердцем Кая, толкнула назад и он упал на спину, замирая, удерживая ее взгляд.

– Не вставай еще. Рано.

– Лив! – задохнулся Кай, хватая ее руки.

– Я неверно выразилась, – Лив наклонилась, и веревочка с пером выскользнула наружу, упала на Кая. Кусочек утерянных им крыльев, дремлющих где-то в глубинах памяти. Желая остаться с ней, он отказывался от самого себя. Не об этом ли мечтала столько времени? – Я видящая, поэтому в голове у меня путаница. Говорю одно, думаю о другом.

Рей не выдержал, встал. Покопался в мешке, вытянул оттуда рубаху и подошел к подстилке Кая.

– Оденься, – сказал, протягивая ему одежду. Кай внимания не обратил ни на слова, ни на Рея; тогда уронил рубаху точно на лицо темного, перекрыв ему обзор. – Хорош уже красоваться, зубы сводит. – Повернулся к Лив: – Выйдем ненадолго.

Кай отшвырнул в сторону тряпку.

– Куда?

Рей указал на темнеющий проход.

– Туда. Ненадолго. А ты оденься, тут тебе не арена, соблюдай приличия.

Едва вывел Лив из трещины в скале, как выпустил ее руку и возмущенно уставился на опущенную голову.

– Что ты делаешь? – процедил, подцепляя пальцем ее подбородок и заставляя смотреть на себя. – Наконец получила достаточно времени, чтобы разбудить в этом куске льда чувства. Теперь он глаз с тебя не сводит и дышит через раз в твоем присутствии, обезумел совсем. И тут тебя потянуло на откровения? Вроде – скажем нет тайнам между нами?

– Я обманщица, – Лив дернула головой. Нервно попинала камни. – В прошлый раз между мной и судьбой он выбрал судьбу. По сути я лишаю его свободы так же, как и все до этого.

– Ты можешь сказать, сколько времени у вас есть? – резко бросил Рей. Опомнившись, притушил голос. – На все признания и размышления? Нет? Нет. Даже ты, видящая, не видишь дальше своего носа. Он счастлив? Да, наконец-то. Ты? Да? Зачем вы, женщины, ищите себе проблем на ровном месте? Чтобы потом страдать, постоянно их решая?

Обозлился всерьез. Лив несчастно молчала, не зная, что ответить, тогда развернул ее и подтолкнул обратно.

– Живи так, словно это последний ваш день, – глухо проворчал. Поскольку век людей короток, позволить себе роскошь раскидываться временем они не могли. – Иди и не вынуждай меня играть роль сводника между вами. У меня не настолько крепкая воля, могу и поколотить везучего Кая ненароком.

Кай ждал. Лежа не сводил глаз с двух силуэтов, очертания которых съедали сумерки. До него доносились лишь обрывки слов, о чем говорили – не разобрал, и оттого неопределенность все возрастала. Повернул голову, когда рядом послышались шаги. Амиль подкрался, присел, держа миску.

– Господин, вам нужно поесть, – брат протянул что-то, исходящее паром. Пахло странно, но у Кая засосало под ребрами при одной только мысли о пище.

– Поможешь мне одеться?

Амиль оставил еду, подобрал рубаху, расправил ее.

– Господин, – неуверенно глянул на расслабленную гору мышц. – Вам придется сесть. Я вас не подниму.

– Ты знаешь меня, верно? – Кай глянул все же вниз, на рану, от которой осталась широкая белая полоса, наискось пересекшая живот.

– Ну… – протянул Амиль, не слишком уверенный, о чем можно говорить, а о чем лучше промолчать. Смотрел туда же, куда и темный. – Вы не очень общительный были. Больше молчали и держались особняком.

Кай просто принял тот факт, что человек его знал. Сел, подвигал плечами, разминая их.

– Господин. – Амиль помог господину просунуть руки в рукава. – Я хотел спросить.

– О чем?

– У вас… – брат замялся. Подумал. Потянулся расправить воротник. В следующее мгновение оказался скручен, вдавлен щекой в пол. Ничего понять не успел, только закряхтел, таращась в выщербленный камень.

Рей увидел. Вбежал внутрь.

– Кай! – последовал резкий окрик.

Кай быстро отодвинулся. Амиль жал зубы, расправляясь. Потер затылок, чувствуя на нем железную хватку слабых после болезни, как думал, пальцев. Как думал…

– Помочь хотел! – обиженно буркнул, подтягиваясь и поднимаясь на ноги. – Сами же попросили!

Рей вздохнул. Сложил руки на груди.

– Он меня трогал, – мрачно сообщил Кай, кутаясь в рубаху. Вытянул шею, выглядывая Лив.

– Нужен ты ему! – едко парировал Рей. – Не вздумай калечить людей, которые с тобой в одной связке!

– Хотел только спросить! – вскинулся Амиль. – Почему господин Кай отличается от меня? Я сразу заметил…

Потому что, подумал Рей, переводя взгляд на Кая. Брат не умолкал:

– Где его пупок?

– Зарос, – сухо сообщил светлый. – После ранения. – Подошел к Каю, озадаченному вопросом, подвинул ближе миску. – Но всегда можно проковырять новый, если станет руки распускать. Не так ли? Ешь.

Кай прижал руки к животу.

– Где Лив?

– Защитницу нашел? – вскинул бровь Рей. – Воздухом дышит. Кай, я серьезно – врагов здесь нет. К тому же мы тут несколько стеснены в пространстве, так что если вдруг случайно тебя затронем, зацепим, то это не повод, чтобы сразу бросаться в драку. Пораскинь мозгами – зачем ждать, пока ты очнешься, если могли выщипать тебя, пока спал? А твое добро, – кивнул, подразумевая заплетенную косу, – так, к слову, распутывали мы втроем. И Амиль тоже. Нервов потратили, поверь, предостаточно. Ты лучше проясни, что делать, если оборвется волос?

– Один, два – не страшно, – Кай глубоко вздохнул и глянул на настороженного Амиля. – Передавить, кровь свернется. Чем больше, тем сложнее.

– Прижечь можно?

– Вспыхнут.

Рей выругался. Кай криво улыбнулся.

– Они прочные на самом деле, – произнес, следя за Лив, слившейся с тенью, слушавшей их. Покой растекался внутри. – С ходу не оборвать. Только если умышленно. Резать, грызть.

– Уже легче, – пробормотал Рей. – Есть будешь сам или тебя покормить? Нужно вернуть силы и двигаться дальше.

Кай взял миску.

Лив отлепилась от стены, подошла ближе.

– Там, – махнула рукой, – есть небольшая чаша. С водой. Прохладная, правда, но можно вымыться.

Кай зачерпнул ложкой варево. Что-то густое, коричневое, остро пахнущее травами. Желудок, бушевавший до этого, опасливо затаился.

– Проводишь? – и после недолгих колебаний: – Это можно есть?

Лив тихонько рассмеялась. Рей кусал губу, глядя на нее. Амиль позвал, тогда нехотя отошел. А после и вовсе покинул пещеру, бросив, что осмотрится.

Знал, куда Лив поведет своего темного. Через узкую щель, в соседнюю полость, где в полу, в продолговатом углублении, собирались воды, вились ручьями по острым скальным выступам, переливались через края чаши и растекались по камням.

Небольшой грот заискрился как усыпался драгоценными камнями, стоило показаться в нем огню. Факел Лив сунула в выемку в стене. Вид изумленного лица Кая доставил ей настоящее удовольствие.

– Здесь.

Кай заглянул в купальню. Неглубокую, как видел, спокойно разглядел дно. Вода приглушала шаги, скользила, переливалась, обнимая голые ступни. Прохладная, как и предупредила Лив. Однако, нереально чистая. Такая прозрачная, какой он и не видел никогда. Не сравнить с той мутной зеленью, в которой Октос купал своих рабов после тренировок и от которой вреда было больше чем пользы.

И пахла так сладко…

Кай потянул носом, наполнил этой свежестью полную грудь и рассмеялся, не сдержавшись. Принялся развязывать тесемки рубахи.

– Мыла нет, – голос Лив дрогнул. Кай обернулся через плечо. Темный взгляд скользнул по покрасневшим щекам девушки и метнулся дальше, на стены.

– Не страшно. – Прочистил горло, поискал, куда можно сложить вещи. Нашел сухой выступ. Медлил, не решаясь окончательно обнажиться. – Обещаю, что не утону. Ты можешь оставить меня здесь.