Читать книгу: «Кольца древних Богов», страница 3

Шрифт:

28 февраля. Афанасий сам подошёл ко мне и потребовал выдать ему кольцо, объяснил это тем, что его необъяснимо тянет к нему, хотя он и малость боится. После получения кольца заснул как убитый. У всех наблюдаемых кольцо ярко светилось на пальце белым светом, а санитары, приставленные к пациентам, готовы поклясться, что слышали какие-то звуки, исходящие из камня. После пробуждения отказался принимать пищу, и даже немного постарел.

1 марта. Приходил граф, отметил улучшение здоровья Марьи, о том инциденте она больше не вспоминает. Справлялся о кольце, показал ему результаты исследований. Он был явно поражён, но не стал долго разбираться, а оставил его мне для дальнейшего изучения. Так же в городе произошёл странный случай убийства торговца Паклина, ему перерезали горло (тот самый Паклин, что продал графу кольцо), а на щеке остались следы от звериных когтей.

2 марта. В приёмную палату пробрался китаец большого роста со шрамом на лице, хотел незаметно выкрасть кольцо, его задержали. Пока я ехал из дома в больницу, китаец сбежал, порвал железные кандалы. На ночь кольцо стали запирать в сейф профессора во избежание кражи.

3 марта. Мои апартаменты на Гороховой кто-то вскрыл, несмотря на присутствие хозяйки и лакеев. Все банки с лягушками разбиты, стол и бумаги перевёрнуты. Хозяйка назвала произошедшее кошмаром и концом света.

4 марта. Кто-то опять подбросил записку со стихами в карман пальто. Я был точно уверен, что до прихода в больницу этой записочки не было. И всё та же подпись « навеки ваша Н».

5 марта. Слухи о таинственных свойствах кольца стали расползаться по больнице. Санитары истово крестились мне в след. Некоторые отказывались проводить дальнейшие эксперименты даже под страхом увольнения. На собрании врачей за меня вступился профессор Н. А. Алфёров, назвал великим учёным и новатором в медицине. Мне было позволено продолжить исследования.

6-15 марта. За девять дней кольцо вручали множеству пациентов. Результаты ошеломляющие. Все, у кого были серьёзные психологические заболевания, начали приходить в себя. Узнавали родных и вспомнили своё имя. Но стоило подвести любого из них к зеркалу, как они начинали истошно вопить, и яростно брыкаться. Зеркала из палат убраны. Другая категория стала странно вести себя, постоянно озираясь по сторонам, словно ожидая атаки.

20 марта 1894 года. Прибыла новая группа пациентов. Особо нелепым и странным был блаженный (так его называли другие прибывшие) Николай. Рост средний, широкоплеч, с короткими ногами. Ходил он в одной полотняной рубахе до колен, невзирая на любую погоду. Русые волосы сплелись в один большой колтун, и штатный цирюльник долго матерился, пытаясь это остричь. Грамоте он был необучен, да и говорил с трудом, изредка выкрикивал фразы, совершенно не к месту и времени. Когда он поступил к нам, я помог ему получить одежду, и объяснил, что тут его никто не обидит, поселил в лучшую палату, и обещал помогать во всём. На нём-то я и решил провести свой (как оказалось последний) эксперимент с кольцом.

***

В тот день доктор сидел в своём кабинете и изучал журнал дежурств. Было несколько вариантов совпадений почерка. Слишком мало данных, подумал он, вот если бы получить не одну роспись, а хотя бы три или пять слов, тогда. В дверь постучали, и вошёл профессор Алфёров.

– Приветствую вас, доктор, у меня забронирован столик на двенадцать, и я настоятельно рекомендую вам поехать со мной и отобедать.

– Как от такого можно отказаться, сейчас же собираюсь и мы едем.

Мы сидели с профессором Николаем Александровичем Алфёровым у Дюссо, и обедали. Большинство столиков были пусты, вдалеке господа играли в бильярд. Лакей уже унёс пустые тарелки из-под горячего, и подал холодные закуски вкупе с запотевшим графином водки. Профессор грузный высокий мужчина в почтенном возрасте, с остроконечной бородкой и седыми усами, пышными, как грива у льва, покуривал сигару.

– Скажите мне, уважаемый доктор, эти ваши записочки с кафедры, вы вычислили виновницу?

Щёки доктора покраснели.

– Нет, но у меня есть подозрения.

– Полно вам, неужели вы думаете, что кто-то в вас действительно влюбился? Нет, вы не подумайте, что я не верю в это, но мы с вами как люди учёные, должны понимать, что это всё свойственная молодости эмоциональность. Что есть любовь? Действительно ли она существует или это всего лишь деятельность мозга, вызванная приливом крови к голове?

– Вы полагаете, её не существует, профессор? Ведь любовь бывает в любом возрасте, а не только в молодости.

– Мне пятьдесят восемь лет, и я могу вам советовать. Если проходит значительное время, а вы всё ещё не можете кого-то забыть, и часто думаете о нём, то это что-то большее, чем просто эмоции. La donna è mobile (дословно с итальянского языка «Женщина непостоянна», в самом известном русском переводе – «Сердце красавиц склонно к измене»).

– Эх, профессор, вы же знаете, я женат на работе. А эти записки, – доктор запнулся, – у меня серьёзное подозрение, что кафедра тут не причём.

– Ба, да это совсем меняет дело, – старик задумался, – кто-то и правда в вас влюбился. А вы не боитесь, что ваши «эксперименты» с этой вещью, кольцом, могут вызвать широкий резонанс в обществе? И та женщина, как её звали, могла сделать с собой плохо.

– Не переживайте профессор, женщинам мы больше кольцо не даём, оно было отдано в надёжные руки моему подлекарю Фёдору. Он должен вручить его пациенту в час пополудни (посмотрел на часы). Мы как раз успеем отобедать.

Не успели они прикончить закуски, как в ресторан ворвались люди, двоих доктор видел впервые, а третий был бледный как смерть граф. Они, отказывая в попытках лысеющего лакея в чёрном фраке взять их пальто, направились прямо к столику доктора. Граф подскочил к столику, ухнул залпом стопку водки и, запинаясь, обратился к доктору.

– Доктор, миленький, выручайте голубчик, вы моя единственная надежда.

– Моё почтение граф, чем обязан вашим визитом? Это профессор Алфёров, – доктор встал и откланялся, профессор кивнул.

Граф был явно взволнован. Двое незнакомцев, одетых в чёрные походные плащи, стояли позади и в разговор не вступали.

– Кольцо, доктор, мне необходимо моё кольцо. Эти господа, – он жестом указал на незнакомцев, – предложили мне весьма выгодную сделку.

– Боюсь, у меня его с собой нет, оно в больнице, проходит эксперимент.

Двое переглянулись и подошли к графу вплотную. Он побледнел ещё больше и всплеснул руками.

– Так поехали скорее в вашу больницу, получим моё кольцо и дело в шляпе!

Все пятеро наскоро оделись и вышли, на улице ждал экипаж. Весна вступала в свои права, и на деревьях появилась первая зелень. Снег, что выпал утром, уже растаял и превратился в серую грязь. Было холодно и дул ветер. Погода в Петербурге никогда не радовала своих жителей, в угрюмый коктейль из десятков оттенков серого цвета добавилась слякоть и мелкий, противный дождь. Компания массово погрузилась в экипаж, граф сел с незнакомцами напротив доктора и профессора. Незнакомцы молчали, граф же нервничал и теребил пальцами портмоне. Прервал молчание доктор Ерохин.

– Граф, вы не представите нас?

Толстое лицо его покрылось пятнами. Он в нерешительности посмотрел на незнакомцев, потом достал платок, и вытер пот со лба. Такое поведение было очень на него не похоже.

– Мы из Англии, – сказал незнакомец в цилиндре, говорил он с явно британским акцентом, – прибыли по приглашению графа, больше вам знать не обязательно.

Граф удивился его словам, но, не проронив не слова, ещё раз вытер пот со лба.

У больницы было необычное столпотворение. Обслуживающий персонал стоял на улице, и о чём-то громко дискутировал. Больные в одних рубахах толпились в парадной.

– Что здесь происходит? – громко сказал профессор, почему больные не в палатах? А ну живо вернуть их на место!

Незнакомцы насторожились, очевидно было, что под плащами у них оружие.

– Мы и рады бы, ваше высокородие, но боимся, – сказал один из санитаров, – там трупы.

– Что за глупости, – голос профессора перешёл на крик, а ну-ка быстро по палатам! – он схватил санитара за грудки и оттащил в сторону.

– Где трупы, какие трупы, что ты мелешь?

– На втором этаже-с, профессор, эксперименты господина Ерохина.

Алфёров метнул гневный взгляд на доктора и жестом позвал всю компанию проследовать за ним. Незнакомцы уже явно нервничали, и вытащили пистолеты из кобуры. Граф шёл последним.

Палата, где проводился эксперимент, находилась в конце коридора. На этаже толпись санитары и врачи, все с недоумением поглядывали на группу.

– Уведите отсюда больных! – приказал профессор.

Когда они подошли ближе, перед их глазами предстало ужасное зрелище. Вместо металлической двери в палату на десять коек зияла огромная дыра, как будто прогремел взрыв, повсюду валялись куски камня и штукатурки. Внутри ничего нельзя разглядеть из-за поднявшейся пыли. На полу лежали два тела в луже крови. Первый был, без сомнения, Андрей, его можно было узнать по разорванной шинели, торчащей из-под халата, а второй один из санитаров.

Мимо проходила молоденькая медсестра с железным подносом. Она увидела трупы, руки её задрожали и поднос упал на пол.

– Наталья Ивановна, что тут произошло? – спросил доктор, помогая ей поднять посуду. Когда он приблизился к ней, она вдруг заулыбалась и стала поправлять волосы.

– Андрей был очень горд вашему заданию, доктор, – голос её дрожал, – он сделал всё, как вы сказали. Ровно в назначенный срок привели в палату этого Николая, и вручили ему кольцо, дальше вы видите сами. Он убил двоих и сбежал, прихватив верхнюю одежду из раздевалки.

– За полицией уже послали? – спросил граф.

– Да, полчаса назад ещё, – ответила медсестра.

– Но постойте, как такое возможно, что больной, который и двух слов связать не мог, вдруг обрёл такую прыть, что убил двух здоровенных людей, да ещё и сбежал? – профессор в досаде всплеснул руками, – Андрей, какая досада, он был хорошим исполнителем.

Профессор пощупал его пульс, взял в охапку доктора и они пошли к вахтёру. Вахтёр, выполняющий функции охранника, сидел в будке. Как только он завидел профессора, сразу вскочил, и выбежал к нему.

– Ничего странного не видели сегодня? Посторонние люди не выходили?

– Никак нет-с, – он потупил взор, – хотя был один странный субъект, но он был не внутри здания, а проходил по улице-с.

– Кто это был, наш пациент?

– Не могу знать-с! Он шёл такой походкой, как будто князь, не меньше, но одежда, под пальто чётко проглядывали рваные кальсоны, и белый халат.

– Куда он пошёл?

– В сторону Галерного острова-с.

Прибыл полицейский экипаж. Полиция долго опрашивала персонал больницы. Санитары погрузили трупы на носилки и отнесли в другое крыло, где располагался морг. Доктора Ерохина задержали до выяснения ситуации. Англичане спешно удалились.

В тот же вечер на пассажирский корабль, идущий до Хельсинки, прибыл почётный пассажир. Красивая одежда английского кроя, трость и цилиндр говорили о благородном происхождении, и вряд ли кто узнал бы в этом господине недавнего блаженного Николая, расхаживающего в одной полотняной рубахе в любое время года. Кольцо с огромным бриллиантом тускло поблёскивало на его руке.

***

Прошло два месяца. Доктор по-прежнему сидел в темнице, ожидая суда. Эти эксперименты стоили ему карьеры, и возможно, жизни. Профессор пытался вступиться за него, но полиция была непреклонна, кто-то явно пожаловался в высшие инстанции. Небольшая комната со всеми удобствами в виде дыры в полу, и железной койкой могла смутить кого угодно. Чтобы помыть руки, доктору ежедневно приносили ведро воды. Небольшое зарешёченное окошко выходило в тюремный двор, где постоянно ходили другие заключённые. Доктор лежал на тюфяке из сена, погрузившись в свои мысли. У двери послышались шаги, тюремный охранник говорил с кем-то. Внезапно дверь отворилась и в камеру вошла Наталья Ивановна, медсестра, в руках у неё был какой-то свёрток. Доктор вскочил.

– Вы? Что вы тут делаете?

– Ох, доктор, как вы исхудали, мы в больнице так переживаем за вас, вот, возьмите.

С этими словами она развернула свёрток, там оказался рыбный пирог.

– Сама пекла, ешьте.

После тюремной баланды доктор набросился на пирог, как будто этого была последняя еда в его жизни. Наталья смотрела на него и умилялась.

– На днях принесу ещё, вы же не против, что я хожу к вам? Охранник, правда, взял часть пирога, проверить на предмет отмычек, – она засмеялась заливистым смехом, – но какие отмычки тут могут быть.

– Спасибо, Наталья Ивановна, я очень признателен вам за это, – сказал доктор, запихивая в себя очередной кусок пирога.

– Ну что вы, это пустяки, но теперь мне пора идти, охранник сказал только пять минут.

Она остановилась в проёме двери, как будто забыла что-то.

– А знаете доктор, вы пишите мне, тут же можно писать? Пишите мне, где бы вы ни были – она вернулась в камеру, достала из кармана лист бумаги с почтовым адресом и вышла.

Луч солнца падал из окошка на её красивое лицо, доктору вмиг показалось, что это ангел спустился с небес, посетить его серую обитель. И она ушла, мило улыбаясь, двери камеры захлопнулись, и он опять остался один, наедине со своими мыслями.

Ночи в тюрьме были чрезвычайно длинными, толстые стены плохо пропускали звуки, но из окна было отчётливо слышно, как в полночь меняется караул. Эта ночь была такой же, как и все предыдущие, доктор лежал на тюфяке, закинув руки под голову, и дремал. Вдруг прямо возле двери послышался громкий стук, как будто что-то тяжёлое упало на пол. Потом зазвенели ключи, кто-то пытался отворить дверь камеры. Ключ явно не подходил к замку, и человек долго возился с ними. Доктор открыл глаза, и прислушался, обычно по ночам его никто не беспокоил. Наконец дверь поддалась, и со скрипом отворилась. На пороге стоял человек в чёрном плаще и костюме, он сделал два шага вперёд.

– Ну и бардак тут у вас, как вы здесь живёте.

– Кто вы, и что делаете тут в столь поздний час?

– У меня много имён, они вам ничего не скажут, поверьте, вы же знаете меня как Николай.

Доктор подпрыгнул от испуга. А потом сжал кулаки, самообладание вернулось к нему.

– Вы убили Андрея! – он подался вперёд, желая схватить его за горло. Но тот только взмахнул рукой, доктор остановился, как вкопанный, он не мог пошевелить и пальцем.

– Что вы сделали со мной, – промямлил он.

– Всего лишь меры предосторожности во избежание необдуманных поступков с вашей стороны. А теперь сядьте и слушайте, я не драться сюда пришёл, а поговорить. Не каждому смертному выпадает такая честь.

Неведомая сила опустила доктора на кровать, и прижала к тюфяку, руки и ноги будто онемели, головой можно же спокойно двигать, и он мотал ей из стороны в сторону. Николай сел на краешек кровати.

– Время у нас ограничено, так что давайте приступим. Задайте свой первый вопрос.

– Да будь моя воля, я бы вас так отделал, что мать родная не узнала, вы убийца!

Лицо незнакомца побагровело. Он взял трость с набалдашником в левую руку и направил её на лицо доктора. Ерохина вдавило в кровать с такой силой, что он не мог не то что пошевелиться, а даже вздохнуть.

– Пре-кра-ти-те!

Незнакомец нехотя убрал трость, и снова спросил.

– Задайте свой первый вопрос.

– Кто вы? Зачем вы убили тех людей?

– Когда-то, давным давно люди звали меня Колаш*, я был богом на земле, которая известна теперь, как Южная Америка. Людей я убил случайно, не рассчитал силы после долгого сна, и поверьте, очень сожалею об этом.

– Какие боги, какая Америка, а, – доктор хлопнул себя по лбу, – я же разговариваю с пациентом психбольницы.

– Можете мне не верить, я здесь не для того, чтобы что-то вам доказывать.

– А для чего вы здесь?

– Вот это второй вопрос. Я пришёл, чтобы поблагодарить вас за спасение из плена. Если бы не вы, и это…тело, я до сих пор бы оставался пленником. Но ритуал не был проведён как следует, и я нахожусь в нём, как паразит, болезнь, да и возможности мои весьма ограничены.

Незнакомец приподнялся с кровати, и посмотрел на часы.

–У нас мало времени, скоро очнётся охрана, а значит задавайте свой последний вопрос.

Доктор задумался. Неужели он спит, и ему видится этот странный сон. А если нет, и незнакомец поможет ему выбраться? Ведь двери открыты, и пусть свободен.

– Вы сказали, что хотите поблагодарить меня, каким же образом?

– Ваши эксперименты были и правда бесчеловечны, кольцо уродует людей, их психику, долгое пребывание в царстве снов не проходит бесследно для человека. А чрезмерное пребывание и вовсе может убить. Но я прощаю вас за незнание этого факта, и дарю вам свободу. Будьте счастливы с Натальей, она хороший человек и действительно любит вас.

Доктор удивился.

– Откуда вы знаете про Наталью?

– А вы сравните почерк, – с этими словами он достал из кармана одну из записочек и передал доктору, – а теперь прощайте, мы с вами больше никогда не увидимся. Завтра утром вы выйдете отсюда. Незнакомец снял шляпу перед доктором, кольцо блеснуло на его руке, и направился к выходу.

Камера вдруг осветилась ярким светом, как будто настал день, было настолько ярко, что даже крысы, постоянно шныряющие под кроватью заключённого, попрятались в свои глубокие норы. Алексей не мог скрыть своё волнение, он достал записку с почтовым адресом и сравнил почерк. Всё верно! Вот и эта закорючка вместо буквы А, и странная галочка, напоминающая С, всё сходится!

*Колаш – Инкский бог птиц, согласно легендам, появившийся из яйца. Считается, что Колаш является покровителем пения и танцев.

Доктор вскочил, чтобы от всей души поблагодарить незнакомца, но того уже и след простыл, дверь вновь закрылась на железный засов, а за ней опять гремел тучный охранник. Утром в камеру вошла целая делегация из важных правительственных чинов, они слёзно жаловались на административную ошибку и просили прощения за причинённые неудобства, доктор был свободен и восстановлен в должности. В то же утро он явился к Наталье Ивановне и сделал ей предложение руки и сердца, девушка запрыгала от радости, а потом её лицо вдруг стала серьёзным и она обещала подумать.

Нью-Йорк, 1995 год

В чайна-тауне, на одной из узких улочек Манхеттена находится старый магазинчик древностей и восточных товаров. Владеет им низенький старичок китаец, Си Лью. Седые волосы, жиденькая бородка и тонкие губы дополняют образ. Одет он небрежно, мятый кафтан, больше напоминающий грязный мешок, давно не видел стирки. А вон и он сам, семенит по улочке, спеша открыть магазин. Скоро новый год, а значит, будет много покупателей. Помогает ему дочь, Камила, американка, родилась уже тут, после того, как молодой Си прибыл в страну. Сейчас она ещё спит, вместе с американским паспортом дочь унаследовала леность, и медлительность своей матери.

Красная резная вывеска мерцала в темноте: « Си Лью магазин древностей». Долго копаясь в замке, Си плевался и что-то бормотал себе под нос, наконец, он открыл дверь и вошёл в магазин. Внутри было темно, пахло благовониями и восточными травами. Старик зажёг свет, быстро оглядел комнату, а потом подошёл к полке с урной, взял тряпку и старательно протёр латунную табличку от пыли, и возложил свежие цветы, купленные по дороге. Постоял пару секунд, и пошёл в подсобное помещение, чтобы выставить товар на полки. Магазинчик был небольшой, и скорее напоминал кладовку, чем что-то другое. Полки ломились от разных экзотических товаров, и безделушек, на витрине под стеклом лежали засушенные жабы и ящерицы. На стене висели плакаты, больше похожие на агитационные, чем на художественные. Одни призывали мыть руки перед едой, а другие требовали записаться в отряд сопротивления, причём немедленно.

Колокольчик на двери призывно зазвенел, в магазин вошёл посетитель. Старушка, одетая в старое платье, была укутана в огромный платок. Её маленькие сухие руки немного дрожали то ли от волнения, то ли от болезни. Она несколько раз нажала на звонок, стоящий на прилавке.

– Что вам угодно? – китаец быстро подбежал к прилавку, в руках у него были коробки со всякой всячиной.

– Мне бы хотелось заложить одну вещь, она дорога мне как память, но только заложить, нужда, понимаете, – её старческий голос звучал как несмазанная дверная петля, она достала платок, и громко высморкавшись, продолжила, – это вещь имеет большое значение для нашей семьи.

Трясущийся рукой старуха полезла в клатч, выцветший от времени, что-то поискала в нём, и положила на прилавок небольшой предмет, завёрнутый в тряпку. В тряпке была коробка, обитая красным бархатом. В таких коробках обычно дарят обручальные кольца на свадьбу. Бархат потускнел от времени, а по бокам уже начал отваливаться, и выглядел очень старым. Она открыла коробку, достала оттуда массивное золотое кольцо с огромным квадратным рубином. Прямо на камне была выгравирован дракон, украшенный черепами, а из пасти торчали острые клыки. На шинке кольцо всё было исписано надписями на неизвестном языке.

И без того маленькие глаза китайца стали ещё меньше, он взял кольцо в руку, достал из ящика увеличительное стекло и присмотрелся.

– 100 долляров, – буркнул он старухе, – и ни центом больше! Вот возьмите бумагу, тут надо заполнить все ваши данные, если вы хотите получить кольцо обратно.

Он протянул ей пожелтевший листок. Старуха долго копошилась в сумке, достала оттуда футляр с очками, а потом ещё дольше возилась с листком. Китаец не обращал на неё внимания, а спокойно раскладывал содержимое коробок по полкам.

– Возьмите, – сказала старуха дребезжащим голосом.

Даже не взглянув на бумагу, китаец открыл кассу, достал оттуда пять купюр по двадцать долларов, два раза пересчитал их, и протянул женщине.

– И помните, если вы не принесёте деньги до двадцатого числа, то кольцо к вам больше не вернётся!

Она взяла деньги, крепко сжала их в руке и положила в сумочку, а потом вышла из магазина. Китаец взял лист, бегло прочитал написанное, небрежно бросил его в ящик, а футляр с кольцом выставил на витрину, и пошёл заниматься своими делами.

Его работу прервал странный гул, доносившийся из главного зала. Оставив разбор коробок, Си пошёл на звук, заодно достал из сейфа старый револьвер, проверил патроны и вышел в зал. Как оказалось, гудела эта маленькая коробочка, оставленная той старухой, она тихонько вибрировала по стеклу. Отложив револьвер на прилавок, старик достал футляр и открыл его, кольцо, будучи при первоначальном осмотре безжизненным, светилось ярко-красным светом. Пернатый дракон, выгравированный прямо на красном камне, светился и как будто двигался, и на мгновение старому китайцу показалось, что он видел что-то внутри камня. Свет не пугал, скорее завораживал, и он как очарованный смотрел на кольцо, пока вдруг взял и не надел его.

– Папа, папа вставай! Что с тобой? – Камила толкала его в бок, пытаясь разбудить, а он лежал и улыбался, распластавшись прямо на грязном полу.

Уже было совсем светло, некогда тихая улица стала оживлённым переулком, повсюду туда-сюда сновали автомобили. Камиле было на вид чуть больше двадцати лет, она уже закончила учёбу на ветеринара, но по профессии не работала, намного выше своего отца, чересчур худая, и слишком бледная для своего возраста. Девушка пыталась растормошить отца, тянула за руки, стараясь поднять, и случайно сдёрнула массивное кольцо с пальца, после того, как оно упало на пол, отец внезапно очнулся.

– Ой, что это, где я?

– Отец, как я рада, что ты очнулся, вошла, а тебя нет, потом увидела, как ты лежишь на полу и…

– Любишь ты болтать дочка, я словно провалился в сон, и мне было так хорошо, а который сейчас час? – он окинул взглядом магазин.

Старинные часы на стене показывали без пяти минут двенадцать. Старик медленно поднялся с пола, дочь помогала ему. Он взял кольцо, которое валялось тут же, и положил его в карман.

– Сделай чай, а я, пожалуй, присяду пока, переведу дух.

Он сел на табурет, стоящий за кассой, и отдышался. А потом достал кольцо из кармана, и стал внимательно осматривать его. Дочь ушла в подсобку поставить чайник.

– Папа, ты сегодня сам не свой, и как будто постарел, – дочь вернулась с подносом, остановилась и стала внимательно осматривать его лицо.

– Ну что ты такое говоришь, обычный я, – старик улыбнулся, сделал глоток и поставил чашку обратно, – это же сколько времени я пролежал! А надо ещё выставить товар!

Не успел он встать со стула, как колокольчик зазвенел и в магазин вошёл посетитель. Молодой человек в капюшоне быстро подбежал к кассе, выхватил из кармана пистолет, направил его на китайца и закричал:

– Деньги! Быстро давай сюда деньги! – руки его тряслись, глаза бешено бегали, готовые в любой момент вырваться из орбит, зрачки были расширены, он очень сильно нервничал. Среднего роста и спортивного телосложения, он был одет в серую куртку с капюшоном и кроссовки. Дочь ахнула и уронила поднос на пол. На руке парня была татуировка в форме птицы. Старик поднял руки.

– Ты не нервничай, всё хорошо, спокойно, вот твои деньги, – дед открыл кассу, достал оттуда все наличные и положил на прилавок.

Парень быстро схватил деньги, держа китайца и его дочь на мушке, а потом ударил рукоятью по витрине, сгребая рукой безделушки.

– А это что такое? – он увидел пустой бархатный футляр, – где кольцо? Быстро давай его сюда, или я тебе башку прострелю!

Си медленно вытащил кольцо из кармана и положил в монетницу. Наркоман потянулся за кольцом, китаец резко поднял пистолет, лежавший неподалёку, и выстрелил в посетителя. Парень рассвирепел, выстрелил несколько раз в ответ, схватил кольцо и выскочил из магазина. Когда наркоман начал стрелять, Камила тут же рухнула на пол, и закрыла голову руками, в неё он не попал. Си лежал в углу в луже крови, и не подавал признаков жизни, а лучи полуденного солнца ярко освещали плакат, активно призывающий убирать за собой.

Парень остановился и отдышался. Никто и не думал гнаться за ним. Пересчитав деньги, он ощупал рану, пуля слегка оцарапала плечо.

– Жалкий ублюдок, и стоило из-за пятидесяти баксов стрелять в меня! Ну, теперь-то он точно получил своё, – парень усмехнулся, он высадил в старика половину обоймы Smith and Wesson, а это ни много ни мало шесть патронов. Джонни достал из кармана старенький кнопочный телефон, набрал номер и позвонил.

– Слушай друг, да это я! Да! Есть что для меня? Хорошо, буду через полчаса.

Дилер ждал его на углу в потёртом чёрном Рено. Парень сел на заднее сиденье, перекинулся пару слов с водителем, получил товар и вышел. Съёмная квартира, где он жил, находилась в паре кварталов отсюда. По пути зашёл в аптеку, купил шприц на полкуба, а в бургерной взял содовую и чизбургер. Он поднялся на свой этаж, вошёл в квартиру и сразу включил телевизор.

– Посмотрим, что ты мне дал, – он выложил всё содержимое карманов на стол, взял маленький свёрток, разрезал его, насыпал наркотик в ложку и стал греть зажигалкой.

– Проклятый дилер, обманул сволочь, что за отребье, самое дно общества, даёшь ему одну сумму, а товара возвращает совсем на другую, собака.

Он ещё долго крыл его разными словами, как раствор уже остыл, и можно было колоть. Чуть выше плеча, вот, сюда, тут ещё есть живая вена, нетронутая, большая. Как огромная река, красная артериальная вена шла по плечу, плавно перетекая в руку. Если пережать вот тут, да поработать кулачком, её сразу станет видно. Наркоман поставил себе укол, выдавил содержимое шприца, и откинулся в кресле. По телевизору показывали новости, что-то о похищении младенца. Взгляд его поплыл, гуляя по комнате, на секунду задержался на грязных шторах, горе посуды и пустых коробок от пиццы, пока не остановился на кольце, лежавшем на столе. Красный камень сиял, играя на солнце своими гранями, и парню вдруг показалось, что кольцо зашевелилось. Сделав усилие над собой, он поднялся с кресла, и взял его со стола.

– А старый китаец знал толк в безделушках, жаль что помер, – он захохотал, обнажив жёлтые от никотина зубы. Повертел его в руках, и надел на средний палец.

***

Сухая метель гремела коваными воротами, закручивалась в неведомую карусель, и в бешеном порыве срывалась на случайных прохожих. Вход со стороны Джером Авеню был необычно многолюден для этого времени суток. Множество людей в тёмных одеждах, совсем не по погоде одетых, пытались пройти сквозь узкую калитку Вудлона, и успеть к началу церемонии. Двухэтажное каменное здание едва ли могло вместить такое количество народа, и многие толпились прямо на улице, воюя с безжалостной стихией. Среди всех людей особенно выделялся один человек в пальто, надетом поверх чёрного костюма с галстуком. На голове у него была фетровая шляпа серого цвета, как раз под цвет его глаз. Роста он был среднего, я бы даже сказал невысокого, возрастом не больше двадцати семи лет, без обручального кольца, в руках, одетых в кожаные перчатки, был чемодан. Люди всё шли и шли нескончаемым потоком, пока священник не призвал всех сесть, а тех, кто не поместился, стоять в дверях, и произнёс поминальную молитву.

– Здравствуйте Камила, меня зовут Дэниэл Уилшоу, я соболезную вашей утрате, но у меня к вам есть несколько вопросов, – с этими словами он достал из кармана удостоверение, и жетон офицера полиции.

Камила, была в этот день ещё бледнее обычного, одетая в белое, она теребила в руке кружевной платок и, пытаясь сдержать слёзы, слушала траурную речь священника.

– Вы пришли немного не вовремя, – сказала она, даже не взглянув на удостоверение.

– Я всё понимаю, но, кажется, мы нашли убийцу вашего отца, и вам нужно опознать нападавшего, подожду вас снаружи. Моя машина припаркована возле кладбища.

После непродолжительной церемонии тело Си Лью было предано огню, как он сам и хотел. По буддийской традиции оставили только зубы, оформив их в специальную коробку. Урну с прахом вручили Камиле.

Машина офицера была припаркована неподалёку, новенький форд работал на холостых оборотах, дворники беспрестанно сметали падающий снег с лобового стекла. Девушка села на пассажирское сиденье, держа в руках урну.