Откровения злодея

***

Тут же Павел позвонил Валентину с целью выяснить, имеет ли тот права, и заодно выяснить, не проявила ли как-то себя Кристина. Валентин звонок не принял, в это время он был на улице и в городском шуме звонка не услышал. Лишь минут через двадцать, уже передав очередной заказ, он посмотрел в телефон с тем, чтоб проверить, не звонил ли ему Алексей из офиса. Иногда случалось, что Алексей звонил с наказом куда-то заехать, что-то забрать. Звонка Алексея не было, но был звонок от Павла. Это сразу испортило настроение Валентина, он внутренне напрягся, ожидая чего-то плохого. Хотел перезвонить Павлу, но сначала решил позвонить на работу Алексею не столько для того, чтоб понять, надо ли ему ещё куда-то заезжать, сколько для того, чтоб немного успокоиться. Алексей сказал, что никуда заезжать не надо, можно ехать на работу. Немного поколебавшись, Валентин стал перезванивать Павлу. Павел с криком накинулся на Валентина:

– Ты чего не отвечаешь? Мы договаривались, ты всегда должен быть на связи.

– Паш, ты чего-то попутал. Не было такого уговора, да и не могу я всегда телефон в руках держать. Ты же знаешь, я часто бываю на улице, а это глухой номер…

«С чего это он так заговорил?» – подумал о Валентине Павел, но мысль эту оборвал, и с новой силой кинулся на Валентина:

– Придурок! Я же тебя предупреждал, что пока не сделаем дело, ты из игры не выходишь! Зря что ли я столько денег на тебя извёл!

– А я что? – отропело заговорил Валентин. – Я же ничего, я, правда, не слышал звонка. А может, я в метро был, там тоже шумно. Я же сразу перезвонил.

– Ладно, проехали. Не о том мы. Я хотел спросить, ты машину водишь? Права есть у тебя?

«Неужели хочет дать мне машину, чтобы катать Кристинку?» – подумал Валентин и тут же выпалил:

– Да!

– А машина есть у тебя? – уже больше для издевательства спросил Павел.

Валентин при необходимости пользовался машиной отца, она была у них одна на двоих, но он предусмотрительно решил скрыть этот факт.

– Неа, – ответил он и тут же добавил, – я пользуюсь кашерингом.

«А это идея», – подумал Павел и тут же перешёл ко второму вопросу:

– Кристинка не объявлялась?

– Откуда, она же не знает моего номера.

– Ну, мало ли… Скучаешь по ней?

– Да не то чтобы скучаю, но встрече был бы рад. Она девочка – ничего…

– Что ты имеешь в виду? – насторожился Павел. – Вы что, сблизились?

– Как?! Ты же сам всё слышал… Но, похоже, она была бы не против.

– Думаешь? – спросил Павел, хотя из всего услышанного ему было понятно, что Кристина уже считала себя девушкой Валентина и мечтала о замужестве с ним.

– Ну, мне так показалось.

– Деньги! Деньги делают чудеса. Понравился ли бы ты ей, если бы вместо ресторана водил её по чебуречным, если б на тебе был не костюм, а то, что ты всегда носишь. Ты костюм-то не пачкаешь? Береги, он ещё пригодится для дела. А потом я его тебе оставлю. Может, ещё жениться будешь в нём.

Сказав это, Павел подумал «А может, будешь похоронен».

Валентин молчал, ему было неприятно всё это слышать. Он жалел о том, что связался с Павлом и влез в его авантюру, ему хотелось скорее всё это завершить, и он спросил:

– Ты когда планируешь завершить дело? Думаю, оно уже само по себе завершилось, вряд ли Кристина захочет встречаться со мной после такого долгого моего молчания.

– А ты не молчишь, – соврал Павел, – ты с ней в активной переписке.

– Да? И что она пишет?

– Не твоего ума дело…

Эти слова взбесили Валентина.

– Пишет мне, а дело не моего ума?! – возмутился он. – Пава, ты зарвался! Ты не считаешь нас за людей!

Обращение «Пава» Павел не расслышал, ему послышалось «Павел», иначе он взбесился бы. Так его называли в школе – в старших классах, так первым его назвал Максим, а следом стали так называть почти все. Наслаждаясь возможностью показать своё превосходство, с нотками издёвки в голосе Павел ответил:

– Пишет она не тебе, а юристу Глушкову. Посмотрел бы я, что она написала бы тебе лично.

Павлу хотелось ещё наговорить пакостей Валентину, но, понимая, что тем самым он может навредить делу, он сказал уже ровным голосом:

– Валет, ты, похоже, запал на эту фифочку. Забудь. В твоей жизни ещё будет море красавиц и получше этой. Ты не бойся, я пока пишу ей от твоего имени. Потом я покажу тебе всё, введу тебя в курс дела. Пока отдыхай.

– Когда… дело когда завершится? – с волнением в голосе спросил Валентин. – Сколько отдыхать-то?

Волнение нахлынуло неожиданно. Слова Павла «пока отдыхай» встревожили мужчину. Этот «отдых» был ему в тягость, да к тому же был неоплачиваемым.

– Там посмотрим. Да не дрефь ты! – С нарочитой весёлостью в голосе заговорил Павел. – Всё будет хорошо. Может, эта Кристина действительно в тебя влюбилась, – попытался Павел увести разговор, – так даже узнав, что ты подкатил к ней в чужом облике, она всё равно захочет быть с тобой.

«Издевается падла», – подумал о Павле Валентин.

– Я – о другом! Когда закончится твоё дело?

– Скоро, скоро! Не дрефь!

***

Обещание Валентину скоро всё закончить подтолкнуло Павла к действиям. «А ведь и, правда, надо всё скорее заканчивать», – подумал он. – «Надо сначала успокоить Кристинку, наверное, заждалась своего миленького. Звонить ей нельзя… Или можно?!» Тут же Павел придумал, что скажет Кристине и позвонил ей. Тон Кристины немного напряг его, но потом он объяснил себе её неприветливость тем, что вот уже три дня Валентин не писал ей и не звонил.

– Кристи, привет!

– Валентин? Кто это?

– Это я, Павел. Ну помнишь меня? Я друг Валентина.

– Аааа. А что с Валентином?

– Не беспокойся, он в командировке. А телефон его у меня.

– У тебя? Вы когда с ним встречались?

– Да не совсем у меня, он его в такси выронил. Твой номер он не помнит, а мой вспомнил и просил меня обратиться в службу такси.

– Мой не помнит, а твой…

– Так мы с ним с детства, тогда ещё были только кнопочные телефоны. Валя просил передать тебе, что очень скучает, что вернётся дня через два.

Кристине очень хотелось сказать что-то обидное Павлу, но затеянная ею игра заставила её воздержаться от оскорблений и продолжать играть роль ничего не подозревающей подружки Валентина.

– А ты, Паш, назови ему мой номер. Он где сейчас?

Павлу захотелось ответить «В Караганде!» Его рассердили и просьба и вопрос Кристины, он не помнил, давал ли он указание Валентину назвать место, куда он, якобы, откомандировывается. Обдумывая ответ, он задал свои вопросы:

– А ты не знаешь? Он что, не говорил тебе?

– Я даже не знала, что он в командировке. Исчез и всё…

– Командировки обычно бывают неожиданными. Я и сам ни раз попадал в такие ситуации.

– Так где он сейчас?

– Я особо-то не уточнял… Он так волновался о том, что не может тебе позвонить, что всё остальное как-то шло боком. Прости, Кристи, не знаю. Но, кажется, где-то недалеко. Не знаю… Врать не буду.

«Да ты уже всё врёшь!» – подумала Кристина о Павле и задала ему вопрос:

– А где работает Валентин? В какой компании?

– В какой-то иностранной, точно не могу сказать. Какая-то совместная с немцами фирма. А он тебе не говорил?

– Ты не знаешь? – с нотками подозрительности в голосе спросила Кристина.

– Ой, да зачем мне это? Он говорил, но я, естественно, забыл. Я же не собираюсь наведываться к нему на работу. Кстати, прости, лапочка, мне пора! – перебивая Кристину, желающую что-то ещё спросить, продолжил Павел, – Я сам человек подневольный. Работа – прежде всего!

***

«Хорошо, лёд тронулся», – обрадовалась после разговора с Павлом Кристина, мечтающая о мести. Она опасалась, что игра, затеянная Павлом и, как она думала, Валентином, кончилась, и больше они никогда не встретятся, а значит, она не сумеет ничего узнать об этих «шнурках», так теперь мысленно Кристина называла Павла и Валентина. К её радости игра продолжается, и у неё ещё есть шанс что-то выведать, что-то высказать, что-то нарушить в их игре. Она ещё не знала, как именно поступит, но больше всего ей хотелось бросить Валентину какие-то хлёсткие слова упрёка, а если удастся, – то и Павлу и сорвать игру «шнурков». С другой стороны, она понимала, что так она не сумеет выяснить, что же задумано «шнурками», каков финал этой игры, а значит, она не сумеет их шантажировать и не сумеет получить моральную компенсацию, поэтому Кристина решила повременить со срывом игры и как можно больше узнать о сути её и об этих «шнурках». Она понимала, что одной ей не справиться, а потому решила в помощники привлечь братишку Семёна.

***

Семён был учеником-старшеклассником. Его любимым занятием было копаться в сетях Интернет, но своего личного компьютера он не имел, а потому ему приходилось пользовать их общий семейный компьютер, что иногда вызывало распри и даже ссоры с Кристиной. Получив от Кристины обещание, что она полностью уступает ему компьютер, Семён согласился помочь сестре, хотя он согласился бы помочь ей и без этого, ведь дело, о котором рассказала Кристина, показалось ему интересным: предстояло как можно больше узнать о Валентине, то есть последить за ним, пофотографировать его, практически стать детективом, а Семёну нравилось «шпионить».

Однажды, ещё будучи второклассником, Семён подслушал часть разговора своей учительницы и отца одноклассника Витька Борзова и уловил определённые нотки в их голосах. «Они (имелись в виду учительница и родитель одноклассника) запали друг на друга», – объявил Семён некоторым ребятам. Те не очень поверили Семёну, кто-то даже посмеялся. Но уже через неделю Семён показывал мальчишкам одноклассникам фотографии, на которых их учительница и тот родитель вместе садились в такси. «Ну, что я говорил?!» – торжествовал Семён. Слухи об отношениях учительницы и Борзова дошли и до сына Борзова, и тот решил выяснить этот вопрос со своим отцом. Отец Вити среагировал быстро: он на ходу придумал байку о том, что у его начальника сын инвалид и ходить в общую школу он не может. Начальник попросил подыскать для своего сына учительницу, которая смогла бы заниматься с мальчиком-инвалидом на дому, Раиса Петровна (так звали учительницу) согласилась съездить и переговорить с начальником. Виктор поверил отцу, так на следующий день и рассказал всем в классе, но Семён не поверил. Он почти полгода следил за Раисой Петровной и принёс в школу доказательную базу в подтверждение своих слов «Эти двое запали друг на друга». То была целая серия фотографий, на которых были учительница и старший Борзов. Все сцены на фотографиях были уличные, и ничего неприличного на них не было: Борзов дарит Раисе Петровне цветы, вместе входят в ресторан, входят в другой ресторан, выходят из здания бассейна, на книжной ярмарке, гуляют в парке, идут за руки… Всё прилично, но они везде вместе и очень уж много этих «вместе», в разной одежде, в разных местах, в разных погодных условиях. «Скинь мне их» – попросил Виктор, но Семён, чуть подумав, выпалил: «Штука!» «У меня нет, но я отдам!», – пообещал Витя. Семён хотел отказать, но вдруг решил, что лучше уж скинуть, а потом требовать за это деньги, а то потом Виктор может просто отказаться покупать эти фотографии. «А сколько есть?» – спросил он Виктора. «Только полтинник», – ответил Виктор, доставая из кармана брюк купюру. «Ладно, давай», – выхватывая деньги, сказал Семён. «Остальное отдашь завтра!» «Завтра не смогу, я постепенно». «Ну ладно, будешь должен. Давай перекину» – согласился Семён. Это была в его жизни первая коммерческая сделка. Потом он ещё «шпионил», даже в сетях Интернет, давая объявление о своих услугах, называл себя частным детективом. Никто в его семье не знал о таких его заработках, учится хорошо, не пьёт, в плохих делах не замечен, занимается волейболом, увлекается компьютером и фотографией, ну и ладно.

***

– Крис, а у тебя нет фотографии твоего Валентина?

– Нет…

– Что, ни одной?

– Да, ни одной… Понимаешь, он не любитель…

– Понимаю! – прервал сестру Семён. – Мне кажется, да ты и сама это понимаешь, раз просишь последить за ним, тут что-то нечисто. Давай-ка, ты расскажешь мне всё, что знаешь об этом субчике.

– Сём, я думаю, он скоро объявится, пока он якобы в командировке. Я что-нибудь придумаю, чтоб вытащить его к нашему дому. Ой, не знаю… Ну как-то надо сделать так, чтоб ты его увидел.

Слово «якобы», выроненное Кристиной, заставило Семёна поднажать на сестру.

– Кристи, если ты хочешь моей помощи, расскажи мне всё. Я же вижу, тебя что-то смущает. Не бойся, я никому это не расскажу, а использую только для помощи тебе.

Кристина знала, что Семён всегда держит слово, его обещание помочь обрадовало её, а потому она всё рассказала брату: о том, что Павел и Валентин используют её в тёмную, о том, что она внешне похожа на жену сводного брата Павла, о встрече с отцом Павла, о своём желании «срубить с них бабки». Семён, с интересом слушая рассказ сестры, входил в азарт. Он понимал, что Павлом затеяна какая-то афёра, возможно, даже преступление. Когда Кристина замолчала, окончив свой рассказ, он спросил:

– Это всё?

– Да, – уверенно ответила Кристина.

– Ты не назвала клуб, в котором познакомилась с Павлом.

– Думаешь, это имеет значение? – с сомнением спросила Кристина и тут же назвала клуб и место его расположения, точного адреса клуба она не знала.

– Кто привёл тебя в этот клуб? – спросил Семён.

– Думаешь, тут может быть замешана Жанка? – опять с сомнением спросила Кристина.

– Она не объяснила, почему позвала тебя в этот клуб.

– Да не всё ли равно. Не помню… А, кажется она вычитала о нём в Интернете.

Семён задал Кристине ещё несколько вопросов. Понимая, что он заинтересован этим делом и готов помочь ей, Кристина показала, а потом и перекинула брату все имеющиеся у неё фотографии, относящиеся к этому делу: свадебные Кати с Максимом, Павла, его отца.

– Да эта Катя прямо вылитая ты! Кристи, а может, она твоя сестра-близнец? Ну мало ли, может…

Семён не успел договорить, Кристина перебила его:

– Ага, ей уже двадцать два года, а мне только девятнадцать.

Брат с сестрой ещё немного поговорили на тему внешнего сходства девушек, а потом Кристина по просьбе Семёна сделала словесный портрет Валентина. Теперь, когда она поняла, что на её стороне Семён, ей стало много легче, носить в себе этот груз ей было очень тягостно, а тут Семён с почти профессиональным подходом: ведь даже платье просил показать, коробку из-под него и этикетку от него.

– А что ты хочешь сделать? – спросила она Семёна.

– Я, как и ты, хочу разобраться, что за игру ведут эти субчики, и какой они планируют финал.

– Думаешь, что-то сумеешь?

– Только, Кристи, ты пока делай вид, что ничего не знаешь о том, что тебе известно, что тебя используют втёмную. Сможешь?

– А надо? Я как раз хотела, чтоб ты узнал, где живёт этот Валентин, чтоб вывести его на чистую воду и затребовать денег.

– Нет, нет! Ещё рано. Давай сначала всё разузнаем как следует.

– Папаша этого Павла тоже просил меня пока затаиться. Говорит, что и сам не понимает, что затеяли эти «шнурки», но это как-то связано с моим сходством с этой Катей.

– Да уж! Вы прямо очень похожи, издали вас не различить.

***

Не только Семён, но и Светлана, девушка Романа, была заинтригована этим делом и хотела провести своё расследование.

– Ром, ну дай я прослушаю все эти записи, а вдруг ты что-то пропустил, вдруг я что-то пойму из них, – обнимая Романа, уплетающего пончики, пожаренные ею, несколько растягивая слова, попросила Светлана.

– Да нет там ничего, я же прослушал всё, да и Валет не дурак, он понял бы, что замышляет этот гад.

– Ну всё же, дай послушаю, а вдруг…

– Ты только время потеряешь. Я сам уже столько времени потерял…

– Я послушаю на ускоренном режиме. Тебе жалко? Или ты боишься, что я услышу что-то такое, о чём мне не надо знать?

– Ой, не выдумывай! Мне, правда, жалко твоего времени. Я тебе всё рассказал. Ну, если ты так хочешь, слушай, пожалуйста.

– А где они?

– В папке ПАВА на рабочем столе.

– Так я перепишу всё на флешку?

– Ты даже флешку прихватила? Так ты пришла за этим?

– И не только! Если ты заметил, я для тебя приготовила твои любимые пончики и надеюсь, что у нас будет изумительный секс.

***

Светлана обедала в маленькой кухоньке за деревянным столиком, крытым затёртой клеёнкой-скатертью, перед телевизором и смотрела какую-то передачу с шеф-поваром Вениамином Иевлевым, прославившимся своей бестактностью и ором. Светлана не любила этого повара-шоумена, который ором своим напоминал ей отчима Дамира. «Гад, едой кидается», – подумала девушка, увидев, как Иевлев, взбешенный тем, что листья зелени, положенные на горячее блюдо, чуть пожухли, со всего размаха, то есть, вкладывая большую отрицательную энергию в это действие, кинул тарелку в мусорное ведро, при этом он не был меток, тарелка ударилась о кафельную стену, разбилась и полетела вниз уже в мусорное ведро. Часть осколков рассыпалась рядом с ведром, так же и часть еды упала на пол, часть повисла на краях ведра и налипла на стене. «А ведь это вкусная еда, её мог кто-то съесть. Ну не понравилось блюдо, отставь его, чего швыряться-то. И ведь это показывают на всю страну. А кто-то из детей или молодёжи, или кто-то даже из взрослых переймёт эти манеры. Ведь он как бы в этой передаче главный, он, якобы, положительный герой». Светлане было больно и неприятно смотреть на действия этого человека, числящего себя суперповаром. Мыслями Светлана погрузилась в своё детство. Так же швырялся её тетрадями и игрушками отчим Дамир. Отца своего Светлана не помнила, со слов матери она знала, что он погиб в 2008 году на второй чеченской войне. Фотографий отца в доме почти не было: свадебные и одна присланная им с фронта, и те мать где-то прятала. Светлана понимала, что мать прятала их от отчима, который не терпел никаких воспоминаний об отце. Светлану отчим тоже не любил, причём отношение его к падчерице было не просто равнодушием, это была нелюбовь, граничащая с ненавистью. Он постоянно искал причины для придирок, унижал Свету и даже, когда не видела мать, поколачивал её.

Впервые отчим побил падчерицу, когда ей было четыре года. Света в большой комнате, называемой так лишь потому, что она была несколько больше второй, совсем крохотной, на полу играла игрушками. Комната эта была проходной, прямо из неё была дверь в маленькую комнатку, считавшуюся комнатой родителей. Мужчина, проходя в маленькую комнату, наступил на резинового длинноухого зайца, который истошно взвизгнул. От неожиданности отчим, как-то пошатнулся, выругался матом, наклонился, быстро поднял игрушку, швырнул её в стену и заорал на девочку:

– Ты чего тут свои игрушки разбросала! Не видишь, тут люди ходят?

Игрушка, отскочив от стены, попала в вазу, стоящую на комоде, и опрокинула её. Ваза была металлическая, потому не разбилась и осталась опрокинутой лежать рядом с резиновым зайцем. Отчим, отпинув игрушки, подскочил к комоду, схватил зайца за уши и стал им тыкать девочке в лицо. Света стойко выдержала это, не издав ни единого звука, а когда отчим бросил зайца и развернулся чтобы уйти, она твёрдо сказала:

– Мой папа исколотил бы тебя!

Мужчина с искажённым злобой лицом резко развернулся к девочке, поднял зайца и стал им колотить малышку, приговаривая:

– Твой папа? А где твой папа?! Я тебя кормлю! Я! Поняла?

***

Как-то, придя из школы, Светлана обнаружила на столе записку матери «Света, поешь скорее и иди к подруге. К нам сегодня придут гости. Я пошла на рынок». Девочка спешно помыла руки и прошла на кухню, откуда доносился вкусный запах. На плите стоял большой казан, которого раньше Светлана не видела в доме. Именно из него доносился приятный запах. Раз мать велела поесть, Света с трудом открыла крышку этого казана, наложила себе в тарелку из него риса с мясом и черносливом (готовилось какое-то блюдо для гостей), закрыла казан и села есть. Еда девочке показалась необыкновенно вкусной. Вдруг большая рука отчима Дамира сорвала тарелку со стола и швырнула на пол. Тарелка и еда разлетелись по полу маленькой кухни.

– Ты что делаешь?! – возмутилась девочка. – Мама мне велела покушать!

Взбешённый тем, что Света ещё что-то говорит ему, возмущается, отчим рывком вытащил за руку девочку из-за стола и швырнул к двери. Девочка пролетела через дверной проём и упала в коридорчике. Два шага отделяли её и отчима, готового нанести ей удар ногой. Первый шаг был уже сделан, Света сжалась, обхватив руками голову, к счастью, второй шаг отчим сделать не успел, в личине входной двери ёрзал ключ матери.

– Что, что тут происходит?! – испуганно закричала мать, увидев дочь свою на полу.

– Мам, он меня бьёт! – пропищала Света.

– Что ты врёшь, засранка! – злобно завопил отчим. – Ещё скажи, что насилует!

– Почему ты на полу? – всё ещё испуганно спросила мать.

– Он меня толкнул.

Мать вопросительно посмотрела на мужа.

– Посмотри, посмотри, что она устроила! – приглашая жестом мать войти в кухню, врал отчим.

– Мама, это не я, это он отнял у меня тарелку и бросил на пол! – вставая с пола, оправдывалась Светлана.

– Зачем? – с упрёком глядя на мужа, спросила мать.

– Да врёт она! Сама бросила. Я только сделал ей замечание, что в школьной форме нельзя садиться за стол.

– Мам, он врёт! Он про форму мне ничего не говорил! Сразу подошёл и кинул мою тарелку на пол. Я даже поесть не успела!

– Ладно, оба будете наказаны! – резюмировала мать. – Ты убери всё это, – обратилась она к мужу, – а ты иди, возьми нужные на завтра книги и тетради и иди в библиотеку или к подругам. Раньше одиннадцати не приходи. А лучше заночуй у подруг.

***

Засвистел чайник, Светлана привстала выключить конфорку под ним, хотела взять пульт переключить канал телевизора и вдруг услышала, что впервые в этой программе хозяйка заведения выгнала горе-шоумена и всю съёмочную группу. Это заинтересовало девушку, и она не стала переключать канал. По сценарию всё же муж этой хозяйки догнал уезжающую съёмочную группу и упросил продолжить работу, пообещав, что всё исполнит так, как того захочет Иевлев. Оказалось, что Иевлев замахивается не только на кулинарию, но ещё и на интерьеры, вообразив себя отменным дизайнером. То, как он преобразил дизайн заведения «Хлеб да соль» и переименование его очень не понравились Светлане. Зал превратился в какую-то детсадовскую комнату в розовом цвете, на стенах были небрежно развешаны неаккуратно выполненные графические рисунки, с потолка свисали пылесборники – некие многодырчатые пластмассовые фигурные пластины. «Боже, как тут пыль-то вытирать в каждой дырочке!» – подумала Светлана и мысленно назвала шоумена идиотом. Хозяйке, разумеется, тоже преобразования не понравились, она даже не могла находиться в преобразованном зале своего кафе. Особенно её расстроило переименование заведения, которое теперь по велению Иевлева должно называться «Пельменная», ведь в пельменной не будут устраиваться романтические свидания. Не все любят пельмени, а значит, что нелюбители сочетания мяса и теста обойдут заведение, в пельменной никто не захочет проводить свадьбы, поминки, заказывать банкеты. Название «Пельменная» грозит потерей чуть ли ни восьмидесяти процентов клиентов. Приглашённые гости все нахваливали преобразования: новый дизайн, еду, но Светлана понимала, что это подставные лица. Сама она не любила розовый цвет, а потому знала, что чувствовала бы себя в таком зале неуютно. «Чего это он (об Иевлеве) полез в дизайнеры-то?» – думала Светлана. – «Ну занимается он едой, пусть занимается, а дизайн – это не его». По окончании этой передачи, в которой всё же Вениамин Иевлев пошёл на уступки, и название вернули прежнее – «Хлеб-соль», началась такая же вторая, где опять зал был превращён в какое-то светлое, но очень неуютное пространство, и, конечно же, опять были развешаны нелепые картинки, исполненные на листках бумаги, не в рамочках, даже не в паспорту, и с потолка свисали пылесборники, на этот раз – резиновые тощие общипанные петухи, причём вниз головами. Светлана, занимаясь приготовлением себе чая, просмотрела, какое было изначально название заведения, но дали ему очень несочетающееся с подвешенными за лапы вниз головами резиновыми бескрылыми общипанными петухами название «Крылья мечты». В этой передаче хозяева и подставные гости выразили удовольствие. «Чем они занимают эфир», – с горечью думала Светлана, моя посуду. Одна тарелка выскользнула из рук девушки и ударилась о раковину, к счастью, не разбилась, а то бы пришлось идти покупать ей замену, ведь их у неё осталось бы пять, а Светлана хотела иметь чётное количество приборов посуды. Это желание у неё появилось в детстве.

Зинаида Васильевна, или, как её называла Света – тётя Зина, мать подруги Вари, как-то, разливая в тарелки суп девочкам – дочери и Светлане, заметила, что одна тарелка имеет трещину.

– Ой, трещина, – вглядываясь в тарелку, заметила она и, отложив тарелку, полезла за другой.

– Тётя Зина, ну и что, я из треснутой поем! – заявила Света.

– Из треснутой нельзя.

– Почему? – удивились обе девочки.

– Примета такая. Я не помню, что точно, но лучше из треснувшей посуды не есть.

– Ой, а я всегда, ну, то есть когда попадётся, ем из треснутой, – сказала Света и добавила: – И ничего.

– Хорошо, что ничего, – отозвалась Зинаида Васильевна, подавая Светлане тарелку с супом. – Конечно ничего. Ты не думай об этом. Просто старайтесь аккуратней мыть посуду, тогда и трещин на ней не будет.

– Мам, а ещё расскажи Свете примету про парные приборы.

– Это как, парные? – спросила Светлана, обращаясь к подруге.

– Сейчас мама скажет.

– Я не знаю, чем это объясняется, но в доме желательно иметь парное количество приборов.

– Как это? – снова тот же вопрос задала Света.

– Ну, чтобы делилась посуда на пары.

– А, то есть, должно быть чётное количество! – радостно заявила Светлана. Она была отличницей, все предметы без исключения ей давались легко, часто она помогала своей подруге Варе, которой плохо давалась математика. Плохо понимая Свету, но интуитивно поняв, что девочка права, Зинаида Васильевна согласилась:

– Да, чтоб всё было парами.

– Это, наверное, потому, чтоб все жили парами: папа и мама, бабушка и дедушка, – вмешалась Варя.

– А мы? – несколько недоумённо спросила Света.

– И вы когда-нибудь найдёте сою половинку и создадите пары, – как-то ласково и напевно, даже мечтательно сказала Зинаида Васильевна.

Эти слова крепко засели в сознании Светы. Придя домой, она пересчитала тарелки, чашки, вилки и ложки. Всё было парным, только не парилась ни с чем большая мамина кружка с крышкой для заваривания трав и салатников было три. Светлана хотела убрать из шкафчика один салатник, но, боясь наказания отчима, не стала этого делать, но твёрдо решила, что когда она будет жить отдельно от родителей, в её доме будет всё парным. Сейчас же, в доме, где место отца занял злой отчим, Светлане хотелось, чтоб его не было в паре с мамой, чтоб его не было в их жизни. Она даже просила о том мать, но та была непреклонна, велела дочери потерпеть, говорила «Без Дамира мы с тобой пойдём по миру. Пойми, мы живём на его деньги». Но Светлана готова была «идти по миру» лишь бы не было в их семье коварного Дамира, который с годами становился всё хамоватее. Если раньше он по просьбе матери Светланы не ругался при девочке матерными словами, то с годами перестал обращать внимание на присутствие Светланы, и его речь изобиловала нецензурной матерной бранью.

***

Слушая записи наставлений Павла Валентину, Светлана внутренне ёжилась, речь Павла, как и речь отчима, была насыщена матерными словами. «Сядь лицом к входу и не пропусти её прихода. Вот, смотри, это она. Запомни (вероятно, Павел показывал Валентину фотографию Кристины). Ну как, понравилась?» Ответ Валентина: «Да ничего. А какой у неё рост? Я не люблю высоких». Павел: «Да какая тебе на х… разница! Тебе же не жениться на ней!» Валентин: «Ну всё же…» Павел: «Ты совсем ох… л. Ну а вдруг выше тебя, то что? Ты, б… дь, уже подписался! Возврата нет! Твоё сучарское дело не условия мне ставить, а всё запоминать. Если сорвёшь мне операцию, тебе – пи… ц!» Валентин: «Да я что, я просто поинтересовался…» «Да не выше она тебя, не бзди. Эта б… дь войдёт в ресторан и будет глазами искать твой столик…»

Во время своих наставлений во второй раз Павел по просьбе Валентина перестал называть Кристину как раньше и называл уже Крис. Он понимал, что девушка понравилась Валентину, а потому из соображений, что с понравившейся девушкой играть Валентину будет проще, и сам стал некоторым образом выказывать к ней симпатию, хотя в действительности таковой не имел.

Выслушав записи общения Валентина с Кристиной, сделанные для Павла, Светлана узнала адрес Кристины, который та называла таксисту: улица, дом, даже подъезд, вот только не был назван номер квартиры, но это не остановило девушку, она решила познакомиться с Кристиной и по возможности что-то разузнать от неё.

***

Взяв для убедительности небольшой дамский портфель, набитый журналами и бумагами, Светлана поехала через весь город к дому Кристины. К счастью дом этот был в пешей доступности от станции метро. Подойдя к нужному подъезду, Светлана стала поджидать кого-нибудь, кто выйдет или будет входить в подъезд. Ждать долго не пришлось, к подъезду подходил парень со спортивной сумкой.

– Простите, – обратилась к парню Светлана, – вы живёте в этом подъезде?

– Да, – останавливаясь рядом с девушкой, ответил парень. В его ответе звучал вопрос «И что?»

– Я ищу Кристину, она студентка… – Светлана назвала ВУЗ, в котором училась Кристина.

– Вы что, из ВУЗА? – спросил парень.

– Нет, нет, я с киностудии. Так вы знаете, в какой она живёт квартире? – уже с нажимом в голосе спросила Светлана.

– Да, я понимаю, о ком вы говорите, но я не понял, зачем вам она нужна.

– Нужна и всё, какая вам разница? В какой квартире она живёт?

– Не хотите, не говорите.

Парень двинулся вперёд.

– Стойте! – чуть ли не взмолилась Светлана и выдала свою заготовку, приготовленную для Кристины:

– Мы снимаем фильм… Я помощник режиссёра. Нам для одной роли требуется девушка-студентка. Один наш знакомый, её друг, посоветовал нам её. Я хотела бы познакомиться…

– Фильм говорите… – с подозрением в голосе сказал парень. Было видно, что он задумался. – Ладно, – согласился парень. – Квартиру я вам не назову, но ей скажу, что вы тут внизу ждёте её.

– А вы ей кто? – спросила Светлана, догадываясь, что парень имеет к Кристине какое-то отношение. А так оно и было: этот парень был Семёном, братом Кристины.

– Не важно, – ответил Семён и добавил, – Ждите!

– Что, прямо здесь? – возмущённо спросила Светлана.

– Лучше пройдите туда, на площадку, там есть скамеечки в тени, – ответил Семён, указывая на детскую площадку.

– Долго ждать-то?

Семён уже держался за ручку двери в подъезд, и было понятно, что отвечать он не собирается.