Читать книгу: «Пленница ледяного герцога», страница 3

Глава 9.

Азазель

– Вот все у вас наоборот, мой лорд, – ворчал Самуэль. – Другие архонты что? Выпили бы девушку или развлеклись бы с ней. И кого волнует, что близость с пресветлым в этом мире для нее закончилась бы смертью? Вы в своем праве… А теперь мы имеем, как вы там любите говорить, – пре-це-дент.

Самуэль, единственный из служителей, кто остался с ним от его первого рождения, и до сих пор, мог позволить себе почти все. В том числе ворчать на Азазезля. И тому приходилось оправдываться.

– Я все сделал, как того требовали обычаи. И здравый смысл, разумеется.

– Какие такие обычаи заставили вас притащить ее в дом, когда она стала общей проблемой? Позором для сенаторов, пропустивших проход чужачки в святая святых…

– Согласись, что ответственность первого консула все же выше.

– Нигде не прописано, что консул приносит проблему домой и укладывает ее в хозяйской спальне, объясняя, что там самый полезный воздух, – уперся Самуэль.

– К чему ты ведешь? Эти недотепы загубили бы ее в один момент, повинуясь собственным инстинктам, – произнеся это, Азазель сообразил, что угодил в ловушку.

Самуэль весь подобрался, закатил глаза и затрясся в праведном негодовании.

– Не то что великий принцепс, который никогда не идет на поводу у желаний. Он бы не поставил безопасность своего мира в один ряд азартом с исследователя. Ведь важнее разобраться, откуда исходит угроза, и только потом – какими средствами ее организовали. И принцепс, которого я знаю, ни за что бы не стал обмениваться с незнакомкой митрой, раскрывать ей свою душу. Ведь это, это…

– Успокойся, дружище, – примирительно сказал Азазель. Иногда старику требовалось польстить, чтобы его извечный пессимизм хоть ненадолго сменился благодушием.

– Согласен, мои действия не похожи на те, что мне свойственны, однако я во всем следовал своим убеждениям. Фелиция сумела перестроиться и принять немного митры без ущерба для себя. Всего лишь легкий обморок. И я впервые захотел отдать частичку души другому существу. Да, я поддался внезапному порыву. Но нигде не сказано, что обмен должен произойти в результате длительной подготовки.

Самуэль схватился за сердце. И стал похож не просто на престарелого крыса (это сходство ему придавали вытянутый нос, маленькие глазки и вечно настороженное выражение), а на крыса, которого вот-вот хватит удар.

– Хорошо, что нас никто не слышит! Архонты не всегда соглашаются на обмен со своими дражайшими половинами, даже если живут с ними не одну тысячу лет. Это сближает, но ведь и риски огромны. Вдруг девушка погибла бы, отвергла вас… Не уверен, что вы смогли бы оправиться. Вы уже не молоды. Точнее, вы стары как никто в Чертогах. Не зря ходят слухи, что перворожденные после третьего рождения рискуют вернуться во младенчество.

Надо дать Самуэлю выговориться и принять тот факт, что его господин породнился с девушкой, с которой был знаком всего два дня. Человеческой девушкой. То есть с представительницей низшей и малоизвестной расы.Азазель и не пытался возражать. Ни один из его братьев не протянул так долго, чтобы делать подобные выводы.

– Ваш братец оставил семью, в одиночку вторгся в Ад и там покончил с собой, бросившись в вечное пекло. Вы, видимо, выбрали другой способ. У девочки смазливая внешность и повышенная эмоциональность – и все! Ни магии, ни знаний. Длина жизни, как у комара. Она элементарно не выживет здесь. Как можно было связать с ней свою уникальную, одну на миллион жизнь?

Необходимо очертить границы. Чтобы Самуэль понял, куда заходить не следовало.

– Ты правильно заметил, что мы с ней теперь связаны. Любые выпады в ее адрес задевают и меня. Если я самый древний из архонтов, то ты – первейший из прислужников. Мы находили выход из разных ситуаций. Согласен, отдает эксцентричностью за версту. Но ты верно заметил, когда жизнь становится чересчур долгой, почти бесконечной, тянуть ее на одном долге не удается даже таким существам, как мы. Я осознал это, когда ее дыхание замедлилось и она отказывалась просыпаться. Все утратило смысл.

Он любил устраивать подобные маленькие спектакли. У каждого своя слабость.Самуэль поклонился. От возмущения не осталось и следа.

– Я прослежу, чтобы ни один волос не упал с ее головы в ваше отсутствие. Пресветлые, демоницы, человеческие женщины… какая разница. Последние, конечно, слабее. Но вы можете позволить себе любую. Ее надо доставить к Древу. Возможно, оно подскажет, как нам быть.

Тем не менее, Самуэль не удержался от выпада.

– Не вы ли столько раз повторяли, что питаться человеческой энергией унизительно для нашей природы? Что это равносильно тому, как забирать эмоции у пса или лошади. Выходит, вы готовы отдать частичку своей бесценной души…

Когда на место, где он стоял, обрушились два пурпурных разряда, Самуэль был уже далеко.И еще прислужник умел вовремя исчезнуть.

Глава 10. Знакомство

Фелиция

От самого долгого сна в моей жизни остались лишь тягучие воспоминания. Там точно наблюдался перебор… одного ослепительно-белого красавца.

В этих видениях он не двигался и постоянно сверлил меня взглядом. При этом, сколько ни убегала, оказывался рядом через пару мгновений. В одном я не испытывала иллюзий: действительно, перед тем, как потерять сознание уже окончательно, я приняла его приглашение. Позволила себе парить в его объятиях внутри лилового бутона.

Сейчас я тонула в герцогской кровати. Потерялась среди подушек и разглядывала комнату в исключительно синих тонах. Во мне крепла уверенность, что это ложе хозяина дома. Здесь все вопило о холодном величии.

Азазелю удалось разбудил меня, когда он забрал обратно часть моих переживаний. Потом он исчез, предупредив, что на какое-то время я останусь одна. Мне следовало испытывать облегчение, но в мыслях царила полная путаница.

– Обживайся. Изучай. Тебе полезно. И восстанавливай силы, – заявил он на прощание. – Меня не будет несколько дней.

А я услышала другое. То, что он не произнес вслух: «Восстанавливай силы, мне они пригодятся».

Против своей воли я сблизилась с существом, в котором не было ничего человеческого. Его разум, логика, привычки и цели в корне отличались. А вот насчет потребностей я сомневалась. Пресветлые нуждались в питании. И, скорее всего, в сексе. В глазах Азазеля читалось открытым текстом, что какие-то из его желаний связаны со мной.

С потолка свешивались клочья тумана. Чувство вины наконец умолкло. Герцог протягивал руку и брал то, что хотел. Я не могу ему доверять, необходимо срочно искать способ выбраться.

Я попробовала мысленно дотянуться до камней. Представила себе каждый из тех, что я настраивала. Рубин, изумруд, сапфир, бриллиант, аметист. Я переправила их на Мидиус и теоретически, зацепившись за них, могла бы проследовать туда сама.

Азазель парил где-то, где земля не просматривалась. Вместо рук блестели стальные мечи – причем они все время двигались.Камни сверкали перед моим мысленным взором. На секунду поверила, что контакт установлен. На самом деле я зацепилась только за клятый аметист, который радостно отозвался, и меня тут же накрыло чужое сознание.

Я не видела его визави, замечала только мелькание серых крыльев. Герцог словно рубил воздух. При этом все вокруг окрашивалось яркими голубыми брызгами. Вспомнила, что даже кровь у пресветлых отличалась от моей по цвету, и отогнала подступившую к горлу тошноту.

– И почему ты такая нетерпеливая? Дождись меня, – голос, как обычно, прозвучал у меня в голове.

Как можно быстрее разорвать контакт! Но не тут-то было. Меня будто привязало к Азазелю, наш полет продолжался. Спасение пришло, откуда не ждала. Справа раздалось деликатное покашливание. И я с визгом приземлилась обратно в кровать. Вернее, я снова управляла своим телом, сидя в кровати.

– Кккхм, – кряхтение мне не померещилось. – Я вижу, вы не можете оторваться от принцепса. Какая липучая дама. Вам все мало? Невероятно живучая для человека.

Я с изумлением уставилась на крысоподобного старичка, который едва доходил мне до пояса. Значит, я не придумала ни его, ни доктора.

– Я всего лишь хочу вернуться домой, – сообщила, продолжая его разглядывать.

На первый взгляд, он отличался от пресветлых. Маленький, сгорбленный. Волосы поседели до цвета перца с солью. Одет в серую хламиду. Не льняную, некрашеную, как на мне, а благородного темно-серого цвета. Я зацепилась за наши отражения в зеркале, занимавшем половину противоположной стены.

Ничего себе. Предыдущий наряд с меня сняли. Теперь на мне нечто белое и воздушное. Туника с бесчисленным количеством складочек, расходящихся от широкого пояса. Завышенная талия подчеркивала грудь. Как и довольно откровенный разрез декольте.

Я старалась не думать, кто из них поменял на мне одежду. И все равно покраснела.

Зеркало показало еще одну любопытную подробность: за спиной крысюка виднелись бледные крылья. То есть он все-таки один из них.

– А вы сойдете за монну, – нехотя признал крыс. – С лицом у вас порядок. Фигура.. даже чересчур фигуриста. Для монны, конечно. Демоницы более аппетитные. Но принцепс предпочитает умеренность и в этом вопросе.

Я разозлилась. Старикану удалось тут же вывести меня из себя.

– Нечего обсуждать меня, как какой-то кусок мяса. Ты слышал, что я сказала? Мне домой нужно. Без разницы, какие округлости выбирает твой господин.

– Ага, и по характеру вы ему вполне подходите. Ишь нахалка… Ну, и военнопленные пошли. Вам же самое место в комнате для необходительного содержания. В пыточной по вашему.

Я легко выпрямилась и встала. Старичок и, правда, мог бы упереться носом мне в живот, если бы подошел поближе. Он, слава великой богине, держал дистанцию.

– Я явилась сюда по своей воле. С целью обогатиться знаниями о вашей культуре и поделиться ими со своим народом. Между моим миром и Чертогами нет войны. Я не пленная, между прочим. И в праве претендовать на нормальное обращение.

– Да кто же спорит? Азазель обращается с вами, как ни с кем другим. Ему не терпится закончить на севере и скорее вернуться сюда. Оказать вам всевозможные почести, в соотвествии с вашим высоким статусом. Не припомню его таким общительным.

Мое боевое настроение тут же скукожилось. Не признаваться же самой себе, что я трепещу перед белоснежным пресветлым, как мотылек, завидевший огонь. Я леди и хранительница, не собираюсь отступать перед чьим-то заледенелым величием. И уж тем более – тянуться к герцогу, игнорируя разделявшую нас пропасть.

– Он сказал мне, чтобы я обживалась. Так что, уважаемый, покажете мне, как выжить в вашем странном доме. Надеяться на вашу помощь в том, чтобы его покинуть, разумеется, не стану.

В глазах старика мелькнуло странное выражение. Неужели это сочувствие? Впрочем, его следующие слова подтвердили, что церемониться со мной он не собирается.

– Ох, леди, поступил сигнал о проходе. У нас сразу две незваные гости. Вам придется с ними побеседовать. Я слишком стар для женских истерик.

– Что? Как? Вы вообще в себе?

Но не успела я договорить, как уже стояла в совсем другом помещении. Старый крыс испарился, а передо мной чудесными видениями возвышались две монны. Каждая выше меня на полголовы.

Глава 11. Две прекрасные монны

У меня не было опыта общения с пресветлыми дамами. Когда они заходили в салоны на Мидиусе, то вели себя обособленно – как будто делали всем остальным огромное одолжение. Перекидывались парой слов с хозяйкой, стучали веером по спинке кресла, зевали. В общем, никакого желания просить, чтобы меня им представили, не возникало.

Сейчас же мы оказались один на один в неформальной обстановке. Я не понимала, чего ждать. В голове раздался громкий шепот:

– Ой, не успел представиться. Меня зовут Самуэль. Ничего не бойся. Ты под защитой Азазеля. Всего лишь постарайся побыстрее выпроводить этих клуш отсюда. У меня от их вида болят зубы.

Что же. Мне оставалось лишь стиснуть свои покрепче. Поднять подбородок повыше. И вспомнить навыки проживания в доме своей тетки. Иногда дядюшки отправляли меня на лето к сестре моей матери, где, на минуточку, я вынужденно терпела под одной крышей сразу пять кузин.

Я приветствовала светлых дев в комнате, точнее, в зале с выходом в сад. Через широкие арочные окна, отходившие от пола, различались сразу несколько тропинок. Их прорубили в настоящих джунглях. Деревья, щедро увитые лианами, занимали все пространство, насколько хватало глаз.

Если мне позволят, то в таком саду я бы обязательно погуляла. До чего же уязвимо мое положение… Впрочем, раскисать перед этими великолепными женщинами не собиралась. Я нагло уселась на мраморный бортик фонтана – он здесь один, и еще три искусственных водопада. Не торопилась начинать беседу первой.

– Посмотри, Эллизея, какое у нее платье. Его явно сшил сам Миас. Она здесь всего ничего, а Азазель ее наряжает, как королеву Чертогов.

Это произнесла девушка с длиннющими волосами цвета первого снега. Кажется, они доходили ей до колен. Поразительно, что сама она облачилась в нечто, больше напоминающее связку золотых цепочек. В таком виде на Мидиусе постеснялась бы выступать и стриптизерша в кабаке. А я еще так стыдилась своей наготы перед сенатом! У них тут куда более смелые нравы.

– Это ни о чем не говорит. Ну, купился он на прелести новой игрушки. Но ты же знаешь про его отношение к людям. Скорее всего она сыграла на его любознательности. Принцепс повозится с ней и забудет.

Эллизея выглядела элегантней своей подружки. Она выбрала темный наряд и подходящую к нему тиару с рубинами. Впрочем, платье как таковое отсутствовало и здесь – кружева с металлическими вставками немного прикрывали грудь и живот. Солидности леди придавал наброшенный на плечи плащ.

– Дамы, принцепса нет дома. Вы можете обменяться с ним мыслями по моему поводу, когда он вернется. Уверена, он разъяснит вам все, что вызывает у вас недоумение. Выход вы знаете. Там же, где вход.

Разумеется, я не имела представления ни как они сюда попали, ни о том, что находилось за пределами виллы. Обе монны уставились на меня, как на сумасшедшую.

– Значит, ты еще и развлекаешь его разговорами. Говорящая игрушка. Это было бы смешно, весь Синий дом посмеялся бы вместе со мной, если бы не нанесенное нам оскорбление, – воскликнула первая.

– Перворожденный оказал честь нам обеим и прислал приглашения на бал в качестве его спутниц. Наверное, не захотел унижать Синих. Им и так досталось в последнее время. Но затем Азазель отложил праздник, а приглашения отозвал, объяснив, что в его доме появилась хозяйка, – протянула Эллизея, глядя на меня с характерным прищуром.

За такие гляделки на Мидиусе могли и пожечь на костре, сочтя за ведьму. Невидимый Самуэль забеспокоился.

– Так-так, Элли готова атаковать. Мариэль еще размышляет. Положи обе руки на колени, чтобы они убедились, что ты не концентрируешь магию.

«Зачем? – хотелось крикнуть мне. – Не лучше бы их припугнуть». Тем не менее, я выполнила его указание. У меня не было оснований доверять крысюку, но обеим моннам – еще меньше.

– Я не стала бы этого делать. Сжечь одну из тридцати вилл Азазеля – это одно, тем более что он там при нашей жизни ни разу не гостил. Но напасть на его гостью в его доме… Это уже кара. Он сметет Зеленых с глади небес, проредит Синих. А про нас с тобой вообще… О нас никто и не вспомнит.

– Ты трусиха, Мариэль, – процедила вторая пресветлая леди.

С этими своими металлическими нашлепками на плечах она напоминала грозную амазонку. Примерно в той же степени, насколько пресветлая Мариэль сошла бы за одалиску. Знакомство окончательно перестало быть приятным.

– Не забывай, кузина, что принцепс с начала своей второй эпохи не в ладах с Кассиэлем. Это прекрасный повод вместо вашего дома ввести в сенат, допустим, Золотой. У них заслуг не меньше.

Они обсуждали мое убийство, словно я не сидела тут же рядышком.

– Убирайтесь отсюда обе, иначе я призову Азазеля, – слова слетели сами собой. Язык мой – враг мой. Я не имела понятия, могу ли я выполнить это технически, а, главное, стоило ли афишировать мою странную связь с главой Фиолетового дома.

Где-то там забулькал Самуэль. Наверное, тоже, как и монны, забыл, как пользоваться речью. Но я не стала на этом останавливаться. Вытянула правую руку вперед, ладонью вверх, и призвала камни. Конечно, откликнулся только один – аметист.

Причем он отозвался не абы где, а улегся мне в ладонь, наполнив ее теплом. Обе монны ойкнули хором. Самуэль застонал.

– Как такое возможно? – мяукнула Мариэль.

Однако дальнейших разъяснений не последовало. Обе монны исчезли так же внезапно, как и явились. И в залу ворвался серый вихрь. Крысюк почти орал:

– Немедленно отправь ему сигнал, что все в порядке. У них там рейд. Он все бросит и примчится сюда.

И, наконец заметив мое полнейшее недоумение, он пояснил:

– Острожно сожми ладонь. Второй рукой погладь камень. Тебе нужно передать ощущение спокойствия. Ты невредима. Тебе никто не угрожает.

Конечно, я выполнила все в точности. При этом не могла избавиться от ощущения ледяного покалывания по позвоночнику. Мне показалось или крылатый Азазель отвечал на расстоянии?

– Хозяин в отъезде всего два дня, сегодня третий. Теперь ринется обратно как можно быстрее. Жаль перевертышей. Возможно, кто-то из них имел надежду на обратное обращение.

Глава 12. В которой становится нервно

Если Азазель не отличался словоохотливостью, то Самуэль болтал не переставая. Убедившись, что встречу с моннами я пережила успешно, – не скажу, что его стараниями – он так разошелся, что устроил экскурсию по вилле.

По-моему, он поставил себе целью доказать, насколько прочие усадьбы/дворцы/замки в других мирах уступали тому типу домов, какие возводили в Чертогах. От него я узнала, что светлые не были знакомы с потолком из-за собственной крылатой природы: они нуждались в помещениях, откуда в любой момент можно взлетать вверх. Все-таки через окна это делать чуть менее удобно.

В этом мире ощущалась нехватка горизонтальных поверхностей. То есть земли или тверди. Они возникали только там, где пресветлые видели в этом необходимость. Так что Азазель, разбивший вокруг дома еще и сад, позволил себе поистине царскую роскошь.

К пространству внутри виллы подходили с тем же прагматизмом. Залы и комнаты, холлы и лестницы проектировались сразу же, но появлялись только тогда, когда хозяин собирался ими воспользоваться.

Почему же вся это немыслимое великолепие называлась виллой? На Мидиусе так обозначали небольшие, но богатые загородные дома. Самуэль объяснил это тем, что пресветлые сознательно отказались от дворцов и прочих монументальных сооружений в пользу формата мини. Мол, они не нуждались в обществе себе подобных и дом строился из расчета на семью и узкий круг гостей.

Замок же, напротив, подразумевал наличие укреплений, а дворец – огромные парадные пространства, для обслуживания которых требовался персонал. Ой, кстати, каждый пресветлый, независимо от знатности, считался свободным от рождения и равным своим правителям.

Чтобы поступить на службу к другому пресветлому, требовался сложный ритуал – он фактически делал слугу частью семьи его господина. От всего этого у меня закружилась голова. Или от голода, потому что не смогла вспомнить, когда ела последний раз.

Мы с Самуэлем перелетали из залы в залу. Для этого он лишь слегка поддерживал меня за локоть. Я боролась с голодом и не переставала изумляться. Из окон открывался вид на бесконечные пузатые облака, преимущественно в лиловых тонах, или – на роскошный тропический сад, где облака плавали прямо по нему.

Внутри виллы царствовал розовый мрамор. Я словно попала в волшебную сказку. И это странно, потому что комната герцога по-прежнему оставалась холодной и темно-синей, а, когда он таскал меня по дому сам, то я щурилась от белизны стен и пола.

– Самуэль, а что-нибудь перекусить в доме найдется? – за последний час мы успели перейти на «ты».

Крысюк явно нуждался в свободных ушах. Он уже пообещал показать и собственный «скромный, но оригинальный» домик, а также познакомить со своей семьей. Они относились к Бежевому клану.

В общем, Самуэль не был похож на чудовище, готовое заморить меня голодом. Однако настораживало, что на вилле нам не попалось ничего, что намекало бы на готовку или на прием пищи.

Он щелкнул пальцами, и мы перенеслись на открытую террасу снаружи. Она могла бы сойти за смотровую площадку. Внизу из облаков выглядывали шапки гор. Кое-где наверх поднимались деревья. Я потрясенно замерла, а старичок уже накрывал на стол.

Лепешки и несколько видов хлеба – от воздушных булочек до плотных и пористых темных сортов – продегустирую обязательно. Также я заметила емкости с жидким маслом и различными пастами (то ли из орехов, то ли из бобовых).На мраморной столешнице появились пиалы, доверху наполненные чем-то похожим на ягодные джемы. Аромат от них исходил именно такой. Я ухватилась взглядом за тарелку с сыром, имевшим подозрительный сероватый оттенок. Но это нестрашно. Самое время пробовать новое.

Самуэль разливал по белым фарфоровым чашкам чай, пахнущий травами. И я не стала разводить церемонии и изображать из себя жеманную леди. Быстро соорудила бутерброд с двумя кусками сыра и подтянула поближе вазочку с печеньем, чтобы было куда намазывать джем.

Неплохо. Весьма и весьма. Это до чего же они меня довели, что я на хлеб набрасываюсь? Но нельзя не отдать должное повару или пекарю. Более вкусного хлеба я еще не ела. Возможно, его испекли не из пшеницы.

– А мяса у вас нет? Ну, мясных блюд, – и видя, что Самуэль, не очень меня понимает, пояснила. – Их делают из животных.

– Чтобы жить долго, архонты питаются только растительной пищей. Да и у всех остальных нет традиции употреблять в пищу тех, кто двигается и дышит. Разве что в случае тотального неурожая. Такая еда утяжеляет желудок, тратит ресурсы организма, которые можно было бы употребить иначе, на переваривание. Мы бы разучились летать.

– Понятно. Вкусно и необычно, спасибо! – разговаривать с набитым ртом неудобно.

Какая, однако, диковинная раса – животных они не трогают, а людей – запросто. Ведь используют ровно как скот. Я дорожила этими минутами взаимопонимания, которые случились у нас со стариканом, но удержаться не могла:

– Почему же вы не брезгуете забирать человеческую энергию? Догадываюсь, что летальных исходов очень много. Наши дети и старики часто гибнут при таком контакте.

Самуэль не стал отмалчиваться. Хотя я, кидая свое обвинение, не рассчитывала на его ответ.

– Тебе повезло, дитя, родиться в эпоху, когда стихли войны. Раньше все было иначе. Из-за распри между нами и демонами люди мерли целыми городами. Тогдашний первый консул специально устраивал большие битвы поближе к густо населенным мирам. Сейчас сбор энергии строго регламентирован, а демонам – и вовсе запрещен.

– С тех пор, как я об этом узнала, мне хотелось понять, что чувствует существо, которое настолько внешне похоже на человека, когда убивает человека…

Сгорбленный пресветлый улыбнулся мне без всякой радости.

– Ты сильно напоминаешь мне одну девушку. Я встретил ее две эпохи назад. Наш отряд наткнулся на группу беглых пленников. Она умоляла спасти ее младшую сестренку, и я доставил малышку к родственникам на другой конец планеты. Взять в портал обеих после недавнего боя у меня недоставало сил, а подпитываться энергией ее собратьев прямо при ней – не хватило совести. Когда я вернулся, девушка была мертва. Полностью опустошена… Других подробностей, пожалуй, раскрывать не буду.

Я отодвинула в сторону второй бутерброд, кое-как дожевала печенье. И так съела достаточно. Наверное, Азазель с доктором кормили меня как-то иначе. Еда после длительного перерыва тут же встала комом.

– Ну что же ты остановилась? Кушай, попробуй вот тот джем. С тонкой кислинкой. Его варят из аривы. Она растет в саду Азазеля, и больше почти нигде не встречается.

– Какая трогательная картина, – раздался позади нас колючий голос. – У меня вопросы к вам обоим.

Мы с Самуэлем сидели лицом к дому, а Азазель приземлился на небольшой площадке позади нас. Крылья вздымались за спиной, как парус, руки сложены на груди. Белоснежный плащ, рубашка и даже брюки порваны в нескольких местах и в синих подтеках. Он весь в крови. Своей или чужой.

Уверена, что мы с крысюком подумали об одном и том же: сколько успел услышать архонт из нашего разговора?

– Откуда в тебе столько сочувствия к человеку, Самуэль? Ты раньше не проявлял это качество даже к членам собственной семьи. А ты Фло, то есть Фелиция, откуда ты узнала о том, что пресветлые забирают энергию у людей?

Молчали мы также хором, и герцог укоризненно хмыкнул.

– Я буду звать тебя Эль Аму Тадир. Если перевести с нашего языка на единый, то дословно – Свалившаяся-на-мою-Голову.

Самуэль рядом со мной немножечко оттаял.

– Но скажи, старый враль, как можно настолько расслабиться, что не заметить, рассыпанный в холле яд альдижи? Эллизея и Мариэль ответят за него, но нашу гостью это бы не спасло.

А потом Азазель обратился ко мне:

– Подойди, недоразумение с лицом ангела, и положи руку вот сюда, – он указал себе на грудь, почти под самой шеей. – Я не кусаюсь. Во всяком случае, не при Самуэле.