Читать книгу: «Ты меня отпустил», страница 4

Глава 7

Я никогда его таким не видела. Обычно он настолько мастерски скрывает свои эмоции и чувства, что некоторые из них я себе придумала. Правда, поняла это позже.

Его зеленые глаза сейчас кажутся черными, и это не только из-за освещения: зрачки практически затопили радужку. Брови нахмурены, губы плотно сжаты, дыхание тяжелое. Это не злость. И не раздражение, нет. Это гнев.

Зрелище настолько непривычное, что я помимо воли засматриваюсь. Взгляд скользит по его скулам, напряженным губам.

Забавно: я все-таки смогла вызвать у него сильные чувства. Правда, не те, что хотела когда-то.

– Тебе смешно? – Он прищуривается, приближает лицо к моему. – Ты хоть представляешь, что он мог с тобой сделать? Даже не так – что он хотел с тобой сделать?

Он так близко, что его дыхание смешивается с моим, и я могу даже попробовать на вкус его злость. У нее вкус перечной мяты. Горчит. И на удивление, тянет попробовать еще, когда он с резким выдохом отстраняется.

Злюсь. На него. На себя. На эту нелепую ситуацию. На то, что он все еще вызывает во мне хоть какие-то эмоции, когда мне должно быть уже все равно.

– Это не твое дело. Может быть, я тоже хотела.

Я хочу отойти, поворачиваю голову, ища отступные пути, но Руслан и не думает меня выпускать. Более того, придвигается ко мне, практически вжимается в мое тело. Я удивленно хватаю ртом воздух, но мое возмущение гаснет под напором его негодования.

– Хотела?! Вот этого?!

Его пальцы зарываются в мои волосы, притягивают к себе до тех пор, пока все, что я могу видеть – черные расширенные зрачки. Он не дает мне времени прийти в себя, не дает ускользнуть от него. Не жалеет меня, даже слыша, как я замираю, когда его губы касаются моего виска.

Не целует, нет. Обжигает дыханием, в которое вплетено раздражение, злость и гнев, который в нем не остыл.

– Уверена? – вкрадчивый шепот.

А губы уже скользят вниз, по щеке… к подбородку… И нет, это снова не ласка. Это изысканная пытка, когда он пожирает взглядом мои губы, но не прикасается к ним. Разве что только дыханием.

Он хочет меня наказать. И его не волнуют методы. Его губы скользят по моей шее, вынуждая меня дрожать. Даже зная, что он это видит, чувствует. Потому что его взгляд не отпускает меня, как и руки.

– Точно уверена?

Спрашивает, но не позволяет ответить.

Он сильнее зарывается пальцами в мои волосы, притягивает мою голову еще ближе, практически сталкивая между собой наши рты. Мое дыхание, рваное, против его – размеренного, тяжелого.

Темнота сгущается, слизывает все краски, оставляя мне всего две расцветки: зеленый и черный. Внутри меня бьется страх, но и он бессилен против холода этого голоса. Он бьет, как плети, разрывая что-то тягучее, неподъемное.

– Ну если хотела, и тебе все равно, что это будет не Эд…

Я прикрываю глаза. Отгораживаюсь. Но требовательный шепот не позволяет мне спрятаться.

– Смотри на меня.

Нет, я не буду. Не буду…

Но мои глаза удивленно распахиваются, когда он задирает мне платье и я чувствую его пальцы у себя на бедре, уверенно ползущие вверх.

– Ты… – срывается с моих губ.

– Я, – усмехается он. – Но тебе ведь без разницы, правда?

Его пальцы, как клеймо палача, оставляют болезненные ожоги там, где он ко мне прикасается.

Вверх…

Еще выше.

– Хватит…

Он задевает кромку моих трусиков, скользит вдоль нее. Одно мое неосторожное движение, и его пальцы преодолеют эту тонкую преграду из кружева. Из моего горла вырывается судорожный выдох, время останавливается, тишина бьет в барабанные перепонки. И вдруг взрывается каким-то треском…

Мы оба замираем.

Смотрим друг другу в глаза.

И глотаем это молчание – до тех пор, пока в него не врываются звуки, запахи и цвета. Еще секунду его сердце обвиняюще стучит рядом с моим, а потом Руслан отпускает меня, и от взрывной смеси эмоций не остается и следа.

– Он бы не остановился, – роняет равнодушно.

Так привычней, так правильней, когда он такой. И так я быстрее вспоминаю, где я и с кем.

Поправляю волосы, платье, ищу машинально сумочку и только теперь замечаю, что она выпала у меня из рук. Хочу нагнуться, но Руслан опережает меня.

– Я слышал, что в женской сумочке можно найти что угодно, но не представлял, что это действительно так.

Он поднимает то, что успело выпасть, – электрошокер, газовый баллончик и кастет. Забрасывает это в сумочку, но не возвращает ее мне.

– Этим нужно уметь пользоваться. В противном случае для любого мужчины это так же опасно, как пудра, духи и пилочка для ногтей.

– Приму к сведению.

Я протягиваю руку, чтобы забрать сумочку, но он с силой сжимает ее. Я чувствую жалобный треск, и очень надеюсь, что это не пудра, которая у меня действительно есть.

– Поехали.

Заметив мой удивленный взгляд, он просто хватает меня за руку и тянет вперед, к парковке.

– Но… я не могу!

– Тебе ничего не придется делать – я тебя подвезу.

Его надменный тон, его самоуверенность, что я буду делать так, как он хочет, заставляют сопротивляться.

– Я не могу так уехать! Я приехала с подругой! Она будет волноваться, и…

Я понимаю, что говорю это зря, когда он вдруг резко останавливается и я прилипаю к его спине. Он медленно оборачивается, и я натыкаюсь взглядом на злую усмешку.

– Неужели? Маленькая капризная девочка наконец-то подумала не только о себе, но и о ком-то другом?

Я дергаю руку, хочу вырваться, но его хватка становится жестче. Его не волнует то, что меня ждут в клубе. И не волнуют взгляды людей, когда он практически тащит меня на буксире к парковке.

– Я не хочу уезжать, – цежу я, не в силах противостоять его натиску. – Я не хочу, ты меня слышишь? Отпусти меня!

– Отпущу. – Открыв дверь своей машины, он почти заталкивает меня в салон. – После того, как сдам на руки твоему брату.

– Если это все, что тебя волнует, со своим братом я сама…

Он резко склоняется, загораживая мне не только выход, но и весь свет, и теперь у меня ощущение, что на меня смотрит сама темнота.

– Хватит. Сама ты уже достаточно натворила.

Он отстраняется.

Отходит на пару шагов от машины. Достает сигареты, затягивается.

Дверь открыта, я могу спокойно уйти – он не станет меня догонять. Я могу сделать так, как хочу.

Но вместо этого достаю телефон и пишу сообщение подруге:

«Свет, я уезжаю. Ты со мной?»

«Нет, встретила знакомых, так что еще остаюсь. Созвонимся».

«Ок)»

Бросаю телефон в сумочку и продолжаю сидеть.

Сидеть и смотреть на маленький огонек, чувствуя, как что-то медленно тлеет внутри.

Наверное, это страх отступает. Страх, который я заталкивала, старалась не замечать, но он все равно был со мной. А теперь он медленно развязывает узлы, которыми меня сковывал. Потому что сейчас, несмотря на то, что напряжение между мной и Русланом настолько густое и осязаемое, что его можно резать ножом, я чувствую себя в безопасности.

Небрежно бросив окурок, Руслан садится в машину. Его рука нетерпеливо ложится на руль, он не смотрит в мою сторону. Но с места срывается, только когда я закрываю дверь со своей стороны и надеваю ремень.

Теперь, когда схлынул адреналин, наваливается усталость и ворох бессвязных мыслей. Меня бросает из крайности в крайность: хочется сказать Руслану «спасибо», хочется сказать, что он не имел права ко мне прикасаться. Хочется спросить, как он оказался рядом. Он не мог видеть, что я выхожу из клуба, он ведь был занят. Но куда сильнее хочется просто молча ехать по свободной дороге.

Руслан так и смотрит исключительно перед собой, как будто меня рядом нет. А я смотрю на город, который остается за колесами шин.

Ему потом возвращаться: в его доме ведь еще даже не начат ремонт. И хотя один день ничего не решает, меня пронизывает маленький осколок вины. Даю себе обещание, что завтра же всерьез возьмусь за его проект и он нисколечко не пожалеет, что выбрал меня. Я даже аванс с него не возьму.

Машина останавливается у моего дома, а я так и не придумала, что лучше сказать. И уйти молча тоже неправильно. Сегодня весь вечер какой-то неправильный, все получилось не так. Хочется хотя бы что-то сделать как надо – например, наладить отношения с заказчиком, который не в духе.

– Руслан… – выдыхаю я.

И делаю паузу, потому что он поворачивает голову и я вижу в его глазах темноту, которая никуда не ушла. Она засасывает, напоминает о том, что случилось у клуба. Его прикосновения, шепот, его губы, ползущие по моей коже.

Пошевелив рукой, слышу звон браслетов – беззаботный, веселый – и беру с них пример. Улыбаюсь. Делаю вид, что ничего не было.

– Спасибо, что подвез. Буду благодарна еще больше, если вернешь мою сумочку.

Он расположил ее слева от себя, так что мне без его помощи никак не достать. Молча передает ее мне. Нужно выходить, а я почему-то кручу сумку, рассматриваю.

– Ручка сломалась, – замечаю и, чтобы разбавить неловкость, добавляю: – Неосторожен ты с женскими слабостями.

Неловкость только усиливается. Ну что ж, ладно. Толкаю дверь и, не глядя на Руслана, на одном дыхании произношу:

– Еще раз спасибо. Как только у меня появятся первые наброски, я дам тебе знать. До связи.

– Нет.

Я не сразу понимаю, что мне не послышалось. Уже закрываю дверь за собой, вижу, что его рука вновь вернулась на руль, а потом…

– Что? – Приоткрыв дверь, заглядываю в салон.

– Я говорил, что мне нужен серьезный подход. Ты по-прежнему слышишь только себя и думаешь только о себе. Мне это не подходит.

– Но ты…

От обиды слова застревают в горле. Я хочу возразить, хочу сказать, что он поступает неправильно, и не могу. Потому что к обиде примешивается гордость и не позволяет мне этого.

Хлопнув дверью, я выпрямлюсь и ухожу. Я не буду ему ничего доказывать. Я не хочу ему ничего доказывать. У нас хватает клиентов, которые мечтают, чтобы мы взяли их заказ. Так что одним больше – одним меньше…

А его слова задевают. Не должны, а задевают всерьез. Хорошо, что меня никто не встречает: врать близким в глаза и притворяться, что все в порядке, было бы сложно. Когда я подхожу к своей комнате, вижу, как в комнате брата гаснет свет. Тоже удачно совпало, хуже было бы, если бы он меня ждал.

Укутавшись в плед, я долго сижу на подоконнике и смотрю в чернильную ночь. Говорить ни с кем не хочется, поэтому, когда я вижу, что звонит Эд, перевожу телефон на беззвучный режим.

Я сделала то, что планировала. Я получаю то, что хотела. Я свободна от обязательств и могу уехать через пару недель, как и планировала. А на душе почему-то тошно.

Глава 8

Я пытаюсь уснуть, но стоит закрыть глаза, как снова вижу Руслана и слышу: «Маленькая капризная девочка… маленькая капризная девочка…»

Кручусь с боку на бок, и вновь:

«Маленькая капризная девочка наконец-то подумала не только о себе, но и о ком-то другом?»

Хочу отмахнуться и не могу. Его слова и голос задевают за живое, выдергивают его наружу и неумолимо затягивают в прошлое…

Мне шестнадцать. Девчонки предлагают отметить мой день рождения вместе, на даче у друзей, но я отказываюсь.

– Поехали, – соблазняет Светка, – там будут красивые ребята. Да ты и сама знаешь, что Исхаков красавчик. Исхаков, конечно, мой, но у него и друг ничего. И ты ему нравишься.

– Не могу, – повторяю. – В другой раз отметим так, как хотите. Но сегодня не могу.

– Вообще-то, это тортик с родителями ты могла бы съесть в другой раз, – замечает Светка. – Но как знаешь, мы просто хотели, чтобы этот день для тебя был незабываемым.

Девчонки уверяют, что на даче будет весело и интересно, но я не хочу ехать. Они ведь понятия не имеют, что у меня будет гость. Очень важный гость. И благодаря ему этот день и правда будет незабываемым.

Мне с трудом удается отбиться от подруг. Наверное, они все-таки слегка обижаются, но я знаю, что простят. Обязательно простят. Просто пока они не знают всего.

Я не рассказываю им о Руслане. Не могу. Это мое. Наше с ним. Сокровенное.

В детстве мои чувства к нему были такими простыми. И мне было просто с ним – я могла сказать ему все что угодно. А потом стало сложнее, запутанней, и при этом глубже, проникновенней.

Я давно поняла, что это не просто интерес, не просто симпатия. И меня не просто тянуло к нему.

Думаю, это понял и он, потому что последние несколько лет стал появляться в нашем доме все реже и реже. А если и появлялся, то как будто специально не один, а с какой-нибудь новой «ошибкой».

Они об этом не догадывались. Иногда бросали на меня цепкие или снисходительные взгляды, липли к нему еще больше и намеренно громко хохотали. Ну да, пожалуй, им было смешно – пока мне было тринадцать, четырнадцать… Они подозревали о том, что я чувствую. Или видели это, не знаю.

Но вот когда я стала немного постарше, новые временные пассии Руслана уже не смеялись. Да и сам он будто прочертил между нами черту.

А я постаралась ее перейти. И однажды, когда он приехал уже с новой девушкой, сказала ему:

– Тебе уже совсем недолго осталось меня подождать. Какой-то год – два, и все.

– Действительно, все, – усмехнулся Руслан. – Если кто-то попытается к тебе приблизиться через год или два, твой брат его прибьет, а потом прикопает.

Я подумала и решила, что, пожалуй, он прав. А Руслана мне терять не хотелось.

– А если через три года? – поинтересовалась я, прикинув, сколько мне осталось до совершеннолетия.

– Ну, это другое дело, – ответил Руслан. – Может, твой брат этого «счастливчика» просто закопает живьем.

– Подходит, – согласилась я. – Если что, я тебя откопаю.

Тогда я впервые услышала смех Руслана. И если бы уже не была в него влюблена, думаю, влюбилась бы в эту минуту.

Наверное, другие тоже редко слышали его смех, потому что я помню удивленные лица его пассии и моего брата.

Смех…

Я не раз вспоминала его. К сожалению, мне все чаще приходилось прибегать к воспоминаниям, потому что черта отчуждения между мной и Русланом не исчезла, а лишь разрасталась.

Приезды все реже, куцые минуты общения, которые мне удавалось урвать, а если мы случайно пересекались в городе, я вообще была для него невидимкой. Он лишь едва заметно кивал.

Но всегда появлялся на мой день рождения.

Всегда, кроме этого раза.

Ничего не радует: ни подарки, ни поздравления. Я с трудом заставляю себя улыбаться, а сама то и дело смотрю на часы. Сейчас… сейчас он придет…

– Ты кому звонишь? Руслану? – спрашиваю нетерпеливо, заметив, как брат набирает чей-то номер.

– Нет, – улыбается он. – Рус занят, не хочу его отвлекать.

Занят.

Нет, я знаю, что он с кем-то встречается. Но в такой день… Он ведь всегда освобождал этот день для меня.

Стоит только представить, как он кого-то целует в эту минуту, и меня переполняет такая горечь, что становится невыносимо. Одна точно не справлюсь. Я не смогу притворяться и дальше. Мне душно здесь. Мне хочется глотнуть свежего воздуха. И, как и Руслану, хочется что-нибудь изменить.

Это правильно. Он ведь первым захотел перемен. И я тоже могу. Могу обойтись без него.

Наша договоренность кажется смешной и наивной. Раньше я запрещала себе думать об этом, а теперь…

Теперь это становится очевидным.

Я ему не нужна. Я ему безразлична. И ничего не изменится. На меня стали засматриваться ребята, я знаю, что выгляжу хорошо. Но он не замечает во мне перемен. Я просто сестра его друга.

– Свет, – звоню подруге, – я передумала.

Родители меня отпускают. Они доверяют мне, хорошо знают Свету. И правда, к чему сидеть дома? Смотреть в окно, ждать, когда мелькнут фары знакомой машины, если все бесполезно?

На даче хорошо. Я ничуть не жалею о том, что приехала, несмотря на то, что меня сильно раздражает Исхаков. Громко смеется, много говорит, много курит. Я морщусь и стараюсь держаться подальше, но все равно кажется, что моя одежда пропитывается его дымом. Но Светка от него просто в восторге.

– Он так круто целуется! – восхищается она.

– Надеюсь, после сигареты он жует жвачку, – ворчу я.

Она смеется.

– Круто целуется – это когда ты таких мелочей не замечаешь, – говорит она. – Вот это тот случай. Ну а ты как? Как тебе Вова?

Я кошусь на симпатичного парня, с которым сегодня познакомилась. Он мне подмигивает.

– Ничего вроде бы, – говорю я.

– Проверь, как он целуется, – советует подруга, перед тем, как снова уйти к Исхакову. – Тогда будешь знать точно.

Я снова бросаю взгляд в сторону Вовы и вижу, как тот широко улыбается. Он слышал? Может быть так, что он слышал наш разговор?

Отворачиваюсь. Рассматриваю дом – красивый, кажется простым, но очень комфортный. Сделан с умом.

– Грустишь? – отрывает меня от созерцания чей-то голос.

Повернув голову, вижу, что это Вова. Наверное, не дождался, пока я на него брошусь, как мне советовали, и решил ускорить процесс.

– Да нет, просто отдыхаю.

– Держи. – Он протягивает мне какую-то баночку с напитком, но, заметив, что я не тороплюсь ее брать, поясняет: – Энергетик. Просто чтобы не уснуть и дождаться, когда Исхаков с твоей подружкой намилуются и мы отсюда уедем.

Я смеюсь. Да уж, судя по тому, как Светка его хвалила, нам здесь куковать еще долго. Напиток оказывается вкусным, я пью еще один и еще один. И он отлично поднимает настроение – шутки Вовы мне кажутся очень смешными. Я смеюсь так, что аж щеки болят. А еще он замечательно расслабляет и как-то отключает внутренние тормоза.

Потанцевать у костра? Конечно! Посмотреть на то, как ребята спихивают друг друга в бассейн? А как же без меня? Попробовать и правда поцеловаться с Вовой? А почему, собственно, нет, тем более, что он так убеждает:

– Я погрыз жвачку, – говорит, глядя в глаза и склоняясь ко мне все ближе. – Зуб даю!

Он так и целует меня, когда я смеюсь. Я закрываю глаза и пытаюсь насладиться этими ощущениями. Но единственное, что я чувствую, – это сладкий ментол. И от этой сладости мне даже становится дурно. Или оттого, что он слишком крепко ко мне прижимается. Я еле успеваю прервать поцелуй и глотнуть свежего воздуха.

– Жарко, – говорю я, стараясь отдышаться. – Еще и ты кислород перекрываешь. Нужно чуть-чуть отдышаться.

Вова довольно улыбается и вызывается сходить за освежающими напитками. Я с легкостью его отпускаю. А стоит ему скрыться в доме, почему-то лезу в сумочку за телефоном. Нет, я не собираюсь никому звонить, просто…

Да, признаюсь себе: я так надеялась, что мне позвонят. Мама, папа или брат. Позвонят и скажут, что приехал Руслан, а меня нет. И он очень расстроился. Сам-то он мне не звонит, хотя знает мой номер.

Но пропущенных вызовов нет. И тогда… Я не знаю, зачем это делаю. Меня как будто что-то подталкивает. Я сама набираю номер Руслана. Еще можно сбросить. Идут гудки, еще можно сбросить, ну или сказать, что ошиблась, случайно его набрала. Но едва в трубке раздается грозное «Да», я неожиданно для самой себя выдаю:

– Я люблю тебя, знаешь? Давно люблю… Я так мечтала, что ты будешь первым, кто меня поцелует… Но теперь все. Теперь все, мечта не сбылась. Это ты виноват. Мне совсем-совсем не понравилось.

Глава 9

Пауза.

Такая долгая пауза, что я уже думаю: он давно отключился, и я просто слушаю тишину. Даже вздрагиваю, когда его голос раздается опять.

– Совсем ничего не понравилось?

Я прижимаю телефон к уху сильнее, задумываюсь. Осматриваюсь и решаю сказать правду.

– Нет, только поцелуй. А так здесь хор… хорошо, и весело, и красиво. Да, мне здесь нравится! Тут… тут даже дышится по-другому, и кажется, что ты все можешь. И тебе все можно. Представляешь? Все можно! Тебе бы здесь тоже понравилось!

– Неужели? И где это – здесь?

В его голосе нет и толики интереса, более того, чувствуются ноты насмешки. А мне хочется защитить это место. Защитить этот день, чтобы Руслан не думал, что он прошел зря. И я с жаром описываю, где нахожусь, и снова повторяю, как мне тут хорошо.

– Держи, – прерывает чей-то голос мой разговор.

Вопросительно смотрю на Вову, который протягивает мне напиток. Смеюсь. И едва моих губ касается чуть терпкая прохлада, тут же прячу телефон в карман джинсов.

– Вкусно, – говорю восхищенно. – Вкуснее, чем предыдущий.

– Да, этот чуть посильнее.

– В каком смысле посильнее?

– Посильнее раскрывает желания.

Я снова смеюсь. Вова мне кажется очень смешным. Он понятия не имеет, чего я хочу. И какой-то коктейль ему не поможет это узнать. Я именно так и говорю ему.

– Ничего, – улыбается он. – Я более щедрый, чем ты. Я покажу тебе, чего я хочу.

Я пью коктейль и смотрю на Вову. А он даже более чем симпатичный! Надо же, а я идти не хотела! Добрый, отзывчивый, не обидчивый. Хороший парень. И я ему нравлюсь. Поэтому, когда Света подбегает ко мне и на ухо спрашивает, как мне здесь, я честно отвечаю:

– Круто. Мне нравится!

И продолжаю смотреть на Вову. Целуется он, конечно, скверно… Но может, это все так? Я ведь не знаю. Просто вкус поцелуев сильно преувеличен.

Жаль, конечно. Но я стараюсь насладиться тем, чем могу. Тихим вечером, отголоском смеха гостей, которые снова тусуются у бассейна. Напитком. Тем, как пахнет деревянная скамья, на которой мы сидим. И тем, как медленно ползут пальцы Вовы у меня по плечу.

Хочет обнять и, видимо, не решается. Для этого и за сигарету берется. Мнет ее, то и дело неловко мне улыбается, делает пару затяжек и предлагает мне.

– Попробуй. Тебе это тоже понравится.

Я морщусь. Качаю головой. А он смеется, придвигается ближе и снова протягивает мне сигарету.

– Не бойся, – искушает, хотя меня воротит даже от запаха, который идет от нее. – Помнишь? Мы хотели раскрыться…

– Ты, – поправляю его.

– Что – я?

– Ты хотел раскрываться.

– Ну да, – соглашается он с милой улыбкой, – сначала я – для тебя, потом – ты для меня.

Какой-то он непонятливый. Или я неправильно подбираю слова, потому что поздно, мысли чуть путаются. И как ему доходчиво пояснить, что я не хочу, не собираюсь курить?! Проще выбросить, да и все.

Я именно так и планирую сделать. Но едва беру сигарету, как мое запястье кто-то с силой сжимает.

– Ай! – не сдерживаю удивленного вскрика.

Поднимаю голову и недоуменно моргаю. Тени ночи заигрывают с уличным освещением, и я не сразу понимаю, кто этот человек. Чего он хочет? Почему нависает грозовой тучей и почему делает больно? А потом… мои пальцы обессиленно разжимаются.

– Руслан… – выдыхаю изумленно.

Едва сигарета падает на землю, он отпускает мое запястье. Вова недоволен, что-то ворчит, но я не слышу его. Мне вообще кажется, что я не здесь и не с ним, потому что Руслан не может быть тут. Но вопреки моим убеждениям он прожигает меня мрачным взглядом и отдает короткий приказ:

– Собирайся.

– Что? Да какого хрена? – пыжится Вова, подпрыгивая. – Ты кто такой? Она никуда не поедет! Она останется здесь! Она…

И замолкает, проглатывая остатки своего возмущения, потому что Руслан резко подается вперед и берет его за грудки. Ничего не делает больше, просто смотрит в глаза и цедит со злой готовностью:

– Сядь и заткнись. Просто заткнись, иначе я использую вместо кляпа твою одежду, скручу тебя здесь, и твоя мечта осуществится. Раскроешься для друзей со всех сторон.

Даже в темноте видно, что Вова заметно бледнеет. Нервно сглатывает и просто таращится. Не решается ничего сказать, когда Руслан берет мой бокал и принюхивается к нему. А когда он собирается сделать глоток, Вова издает тихий, какой-то задушенный писк:

– Не надо!

Руслан бросает бокал на землю. Взгляд, которым он окидывает Вову, почему-то пугает даже меня. Хотя на меня он больше не смотрит, даже когда берет меня за руку, заставляя подняться.

– Если еще раз увижу тебя рядом с ней… – он обрывает фразу, выжидая, пока Вова послушно кивнет.

И молча.

Молча тянет меня к воротам, наплевав, что у меня от долгого сидения на скамье слегка заплетаются ноги.

– Подожди, – прошу я.

Но куда там. Не оборачивается. Не замедляет шаг.

– Подожди, – торможу я. – Я никуда не поеду! Здесь Света! И еще одна моя подруга! Мы вместе приехали!

Он все-таки умудряется дотащить меня до своей машины. Грозный свет фар слепит глаза, водительская дверь распахнута, как будто водитель куда-то сильно спешил. Только теперь, когда мы оказываемся за воротами, Руслан выпускает мою руку и отрывисто дает разрешение:

– Позвони им.

А смотрит так…

Я волнуюсь, не сразу удается попасть на номер подруги. Она еще и трубку долго не берет. Стараюсь, стараюсь, храбрюсь под обжигающим взглядом Руслана, и зря. Светка заявляет, что почти влюбилась, что я так могу и передать моему брату, и остается целоваться с Исхаковым. И вторая подружка тоже никуда не поедет: что они, дурочки, уходить, когда все в самом разгаре?

Я тяжело вздыхаю и бросаю на Руслана укоризненный взгляд. Бесполезно. Его ничего не смущает. Ни мой поспешный уход, ни то, что он обидел просто так хорошего человека, ни то, что завтра мне будет стыдно ему посмотреть в глаза.

– Садись.

Невыносимый.

Упрямый.

Непреклонный.

И злой как черт, но…

Но приехал за мной. Как я и мечтала. Он приехал за мной. И мне невыносимо хочется обнять не только его – целый мир.

Пусть злится. Пусть командует. Пусть говорит что угодно. Главное – что он приехал за мной. Теперь целый час будет только он, я и дорога. Или даже чуть больше, если мне повезет.

Я не жду, когда он повторит. Тепло улыбнувшись, подбегаю к машине, открываю переднюю дверь и…

Резко захлопываю ее обратно, когда вижу, что там уже есть пассажир. Пассажирка. Какая-то брюнетка, а больше не рассмотрела. Только цвет ее волос и короткое платье в обтяжку.

– Я никуда не поеду.

Слова срываются прежде, чем я успеваю подумать, чем это мне может грозить. И зря. Потому что Руслан, как и прежде, не в духе и явно не настроен меня уговаривать или как-то договориться.

Но когда он приближается, я упрямо задираю голову, встречаю его взгляд и повторяю:

– Я никуда не поеду. Я хочу здесь остаться. Слышишь? Я хочу здесь остаться.

Мне так паршиво, что перед глазами мельтешат какие-то мушки и все слегка расплывается.

Хочется уйти. Хочется вернуться туда, где мне было весело и легко. Хочется, чтобы рядом был тот, кому я не безразлична и кто не делает больно. А еще хочется отвернуться, потому что я чувствую, что готова расплакаться. Но Руслан как будто знает, как мне сделать больнее.

Шагнув ко мне, он неожиданно жестко сжимает мой подбородок, заставляя смотреть на него.

– У тебя был первый поцелуй с человеком, который тебе безразличен. Тебе не понравилось. Уверена, что тебе понравится с ним твой первый раз? Да еще когда ты под дурью?

– Что? Я не…

Я пытаюсь протолкнуть в сознание слова, которые он говорит, а они ускользают. Пытаюсь удержать слезы, а они предательски срываются с ресниц.

– Я не…

Коктейли, которые он приносил… странный запах от сигареты… Теперь улыбка Вовы кажется ядовитой. Хочется отряхнуться, потереть жесткой мочалкой плечо, к которому он прикасался, и губы.

Я провожу по ним ладонью, смахиваю со щек слезы. Но бросаю взгляд в сторону машины и понимаю, что не хочу, не хочу садиться в нее. Не хочу быть рядом с той, кто там ждет. Только не в этот день.

– Я не хочу… с ней, – выдавливаю признание. – Я позвоню Вадиму, и он…

– И он размажет этого придурка так, что от того даже мокрого места не останется, – заканчивает Руслан. – Отличный план. Плевать, что брат потом сядет, не так ли? Главное, что ты сделаешь так, как ты хочешь.

Он прав.

Все, что он говорит, правильно. Брат не простит…

– Маленькая капризная девочка. – Руслан отпускает мой подбородок, будто ему противно ко мне прикасаться. – Хочу – не хочу… Думаешь только о себе. Да и то… с переменным успехом.

От его слов больно.

Больно так, что хочется закричать.

Но я молча обхожу его и сажусь на заднее сиденье в машину.

Я не знаю, скажет ли он обо всем брату. Я не знаю, что буду говорить я. Единственное, что я знаю, – все… это все… я больше не хочу его видеть…