Читать книгу: «Поскребушки», страница 2

Он увидел мокрые следы: от раковины до ванны: огромные, полметра в длинну, трёхпалые, похожие на птичьи.

Велон не мог представить, что могло оставить такие следы, но подумал, что это пьяные проделки отца и ему лучше вытереть это всё, иначе ему с утра не поздоровится.

Велон пошёл в ванную за тряпкой. Увидел, что свет в ней включён. Зашёл внутрь. В ванной была набрана вода, почему-то в ней плавали клочья рыжей шерсти. Он вытащил затычку и слил воду. Затем вернулся на кухню и вслепую вытер пол. Выключил свет в ванной.

И в этот момент, почувствовал – кто-то стоит рядом. Стоит и дышит в затылок, обдавая его горячим дыханием. Велон резко развернулся…и ничего не увидел.

Скряб…

Звук раздался совсем рядом, как будто за стеной, отделяющей прихожую и кухню от гостинной. С той стороны стены стоял сервант, с этой стороны – висело большое зеркало.

Ощущение чьего-то присутствия рядом не покидало его.

Велон подумал: «Я схожу с ума». И решил уйти в свою комнату. Как только он покинул прихожую, сразу же потерял это жуткое ощущение.

Он лёг на кровать, ежась от холода и долго смотрел в стену, на которой двигались тени ветвей деревьев.

Скряб…

Он не реагировал. Это птицы или крысы. Пускай скребутся сколько хотят.

Вскоре он не смог сопротивляться сонливости и его глаза закрылись.

На грани сна и яви, он увидел, как среди теней ветвей, появилась ещё одна огромная тень. И она смотрела на него множеством глаз. И тянула к его лицу когтистую руку.

Он проснулся от того, что с него содрали одеяло и резко стащили с кровати. Это был, конечно, отец.

– Семь часов утра. Сколько можно спать? В доме, как всегда, срачь. Сегодня выходной, начинай генералить. Я буду контролировать, раз у тебя нет тямы и руки из задницы. Вставай! Чего разлёгся?

Велон молча встал. И под брезгливым взглядом отца, начал переодеваться. Тот даже не подумал удалиться из комнаты.

– Тощая баба, фу, – прокоментировал Беинс его телосложение, – Неудивительно, что тебя чморили в младших классах.

Велон сжал зубы. Неправда. У него было вполне обычное телосложение. Он не сильно отличался от сверстников, разве что не догонял их по весу. И над ним не издевались, с ним просто никто не общался.

– Ба-ба, – глумливым тоном, протянул Беинс – Бесхарактерная тварь. Сколько из тебя не делай мужика, всё равно ба-ба. Весь в мамашу.

Нагадив в душу и морально его унизив, отец пришёл в хорошее расположение духа. Он скалился и притопывал ногой.

Впереди были очень длинные и мучительные выходные.

«Он очень проблемный подросток», – говорил отец – «Он доставляет много беспокойства, потому я перевёл его на домашнее обучение.

Отец был уверен, что в школе из детей делают дебилов. Хотя, вероятнее всего, ему не понравилось, что учителя стали задавать вопросы, когда регулярно видели синяки на Велоне.

Жизнь Велона в четырёх стенах напоминала бесконечный День Сурка. Однотипные действия, однотипные переживания. Он чувствовал себя роботом.

Но роботы, хотя-бы, не ошибаются.

Когда Велон пошёл в магазин, он нечаянно уснул на лавке. И проснулся только вечером, с обожённой солнцем шеей. И пониманием, что домой лучше не приходить.

Когда он подошёл к двери в дом, она резко распахнулась. Отец схватил его за волосы и втащил внутрь. А затем резко ударил в живот.

Велон, задыхаясь, осел на пол. Второй удар ногой пришёлся ему в бок.

– Я тебя отправил в магазин. Вместо этого ты шлялся где-то!

Велон корчился около его ног. С садистским удовольствием Беинс ещё пару раз пнул сына.

– Плачешь? Мужчины не плачут, – сказал Беинс – Хотя, ты и не мужчина. Ты – оно. Бесполезный, тупой хлюпик.

Велон попытался приподнятся, оперевшись на руку. Беинс наступил ему на пальцы и давил каблуком до тех пор, пока он не завыл от боли.

Выплеснув свою злость, Беинс сел перед телевизором и включил новости.

«…Сегодня, около одного часа ночи, ожидается редкое астрономическое явление – красная луна. Красная луна появляется во время лунных затмений, когда земля становится между спутником и солнцем. Земля отбрасывает на луну тень и возникает оптическая иллюзия…»

Велон медленно ковылял в свою комнату, держась за стену.

Он сидел около кровати, не в силах забраться на неё. Ему было холодно, но слабость в теле была невыносимой. Веки смыкались. Его голова медленно опустилась. Из носа потекла тонкая струйка крови, пачкая одежду.

Её звали Лелис. Она очень любила своего друга. Он приходил поздно ночью и рассказывал ей сказки.

Мама и папа её очень любили. Дядя, бабушка и дедушка – тоже. У неё была сестра и брат.

Её друг должен был всегда её слушаться.

Однажды, семья перестала её любить.

И тогда она сказала другу:

– Убей их.

А потом, друг сказал:

– Кровь – ржавчина на моих кандалах. Я возьму то, что ты задолжала мне – твою сладкую гнилую душу.

И съел её…

Скяяяяб…

Скряяяяб…

Звук был настолько громким, что разбудил даже Беинса. Он был совсем не рад своему пробуждению. Будто кто-то водил ножом по стеклу.

– Велон! Бесполезный ублюдок!

«Велон…Велон…» – Ответило эхо, будто Беинс закричал в пещере. Неестественная для дома аккустика, насторожила Беинса.

Телевизор шипел помехами.

– Велон! – Яростно закричал Беинс – Если я щас встану, я проломлю тебе тупую башку.

На верхнем этаже послышались быстрые, лёгкие шаги. Так обычно передвигался сын по дому. Но на лестнице шаги внезапно изменили ритм.

Лёгкий шаг сменился медленным, тяжёлым, скрипучим. Будто очень массивный человек спускался по ступеням.

Беинс привстал с дивана, что бы разглядеть тёмный лестничный пролёт. Шаги спустились уже на первый этаж, но никого видно не было. Он мог различить очертания ступеней. Он слышал как скрипит старое дерево, слышал как шаги становились ближе.

Внезапно, они прекратились.

– Шутки шутишь, мелкий ублюдок! – Взревел Беинс и как разьярённый зверь быстро поднялся на верх по ступеням. Открыл дверь в комнату Велона, включил свет и увидел сына лежащим на полу.

Он пнул его и услышал глухой стон боли. Беинс схватил его за воротник одежды и встряхнул.

– Хватит притворяться, я тебе сейчас устрою Преисподнюю, если ты не станешь вести себя адекватно.

Лицо Велона испачканное кровью из носа, выглядело бледным и безжизненным, яркие красные пятна на щеках смотрелись как спонтанно нанесёные яркие румяна. От тела Велона исходил лихорадочный жар ощутимый даже на расстоянии.

До Беинса начало доходить, что что-то не так.

В комнате выключился свет, впрочем, как и во всём доме. Предполагаемый виновник находился сейчас здесь.

Возможно, в дом кто-то проник.

Беинс поволок сына за собой. Тот, слабо понимая, что происходит, вяло переставлял ноги, но не мог стоять прямо и норовил упасть. За это, Беинс бил его и дёргал за волосы.

Беинс дошёл до сейфа в прихожей, ввёл код и достал ружьё и коробку с патронами.

Прежде всего, он желал пристрелить сына. Он скинул с себя Велона и бросил его за диван. И отправился осматривать дом.

Пока он ворошил вещи в комоде в поисках фонарика, тень проскользнула вдоль стены и изчезла в других тенях.

Беинс понял, что в доме включены все краны. Полы в прихожей и кухне все были покрыты лужами. На стенах появились новые зеркала: старые, в бронзовых рамах с облупленой позолотой. Он раньше видел эти зеркала в хозяйственном вагончике на заднем дворе.

У Велона не было ключей от вагончика. Ключь был один и он всё ещё находился в кармане Бейнса. Мог ли Велон вытащить ключь, когда он спал?

Нет, маленький соплежуй не был способен на такие дерзкие выходки. Беинс много лет подряд вбивал в него почтение к старшему и благоразумие.

Это мог быть соседский шутник. Или взрослый маргинальный отброс. Неважно – он прикончит любого, за проникновение на свою территорию.