Читать книгу: «Всё образумится», страница 3

– Тебе же не больше тринадцати. Родители твои, наверное, с ума сходят.

– На самом деле, папа сейчас лежит на диване с новой женой. По телевизору у них идёт какой-нибудь дурацкий американский фильм. Их сын в соседней комнате играет в онлайне. А мама… – Клара печально покачала головой и обняла себя.

Проклиная свой длинный язык, Григорий судорожно думал, как бы её приободрить. Меньше всего он хотел расстраивать бедную девчушку, застрявшую ночью с пятью незнакомыми взрослыми в заброшенном здании, где – как ей чудачке кажется – обитают призраки. Григорий мог бы потрепать её по плечу, передать ладонями тепло или попытаться показать фокус с рукой-зажигалкой, однако всё это могло напугать Клару. Порой в стрессе люди реагируют на добрые дела неправильно.

Схватив со стола портрет, Григорий поднял его к лицу на манер маски и свободной рукой утёр с его лба пыль.

– Фух, ну и залежался же я.

– Что правда, то правда, – безрадостно согласилась Клара и сфотографировала класс. – Ну я пойду. Нужно ещё выстроить защиту.

Когда Григорий вернул портрет на место, девочка уже скрылась за одной из дверей. Он добрался до своего номера, погасил свет и лёг поверх пуховика на кровать; та прогнулась под его весом до самого пола.

Услышав шорох, Григорий зажёг на ладони крохотный огненный язычок. В дрожащем свете пламени в углу комнаты закопошился маленький пыльный комочек – мышка – и юркнул за плинтус.

Живот требовательно заурчал, и Григорий постарался побыстрее заснуть. За окном завывал сиплый ветер. Благодарная мысль о том, что им всем повезло оказаться в тепле, убаюкивала не хуже колыбели.

Ему снились больница. Бабушка с чёрным платком поверх седой головы плакала у изножья кровати и повторяла: «На кого ж она нас оставила?..»

Горе навалилось на него тяжёлой плитой.

МЕЧТАТЕЛЬНОСТЬ

Сдёрнув накинутый на лицо капюшон, Клара поморщилась от света. На миг она пожалела, что не выключила люстру, однако лучше страдать от рези в глазах, чем дрожать в темноте от страха. Кровать противно заскрипела, будто облегчённо вздыхая, когда Клара свесила ноги и поднялась. Наверняка этот скрип слышали все. На телефоне было 07:07. Зажмурившись, Клара пожелала, чтобы всё оказалось просто сном, но, открыв один глаз, она снова увидела ту же грязную бежевую стену с подтёками краски. Всё осталось как было. И на что она надеялась?

В коридоре стояла гудящая тишина. Боясь кого-то разбудить, не то из страха, не то из чувства такта, Клара крадучись добралась до туалетов. Женский открыть не смогла и постучала в мужской. «Вторгаюсь», – предупредила Клара на всякий случай, хоть никто на стук и не ответил. Открыв наконец дверь, она так и замерла.

По щекам покатились слёзы. В горле встал ком. Перед умывальниками возвышалась серая женщина, ростом превосходя Клару на три головы и с руками тёмными как ночь. Её совиные глаза вперились в остолбеневшую Клару неумолимым точно само время взглядом, от которого на душе стало невыносимо горько. Попятившись, Клара замотала головой. «Это неправда», – дрожащим от плача голосом прошептала она и попыталась оградить себя от жуткого существа. Представила растущую из пола стену, но та обратилась в солёную воду…

Женщина оскалилась. За её спиной распростёрлись крылья. Могучим взмахом они разбили раковины, снесли кабинки, будто сбросили карты, и тут дверь в туалет захлопнулась перед самым Клариным носом, отгородив её от непонятной сущности.

Опомнившись, она помчалась назад, влетела к себе в номер и загородила тумбой вход. Из глаз у неё до сих пор текли слёзы, а сердце щемило от тоски.

– Ты чего здесь? – Пуховик на кровати приподнялся, из него показалось бледное лицо Алёны. – И зачем тумбочку подвинула?

Её спокойствие немного отрезвило Клару. Натянув на кулак рукав, она утёрла щёки и постаралась отстраниться от ситуации. Представила, как её накрыло невидимым защитным куполом, как мамины руки легли на плечи. «Всё образумится, птенчик».

– Там в туалете… – проговорила Клара, нехотя выныривая из фантазии. – Я видела в туалете страшную женщину.

– Что ж, сейчас схожу, посмотрю, что там за женщина, а ты пока иди к себе, хорошо?

Стыдливо потупившись, Клара кивнула. Надо же было вломиться в чужую комнату. Хотя в глубине души она радовалась, что оказалась именно в Алёнином номере.

СМЕЛОСТЬ

Страшная женщина или привиделась Кларе, или успела скрыться, – оба варианта Алёна не исключала. Пока она методично проверяла кабинки, оставленная пропускаться горячая вода покрыла зеркало испариной. На том проступил неровный рисунок гексагона, на который Алёна даже внимания не обратила. Умылась, прополоскала рот и в сопровождении гулкого эха собственных шагов вышла в зал.

Центральная лампа мигала, словно выводя морзянку: три коротких, одна длинная, пауза, короткая… Дальше Алёна уже не следила. Она побежала к проходу в пристроенный коридор. Издалека ей показалось, что на решётчатой двери весит замок, но не мог же охранник их запереть. Наверное, он просто прикрыл дверь, а замок оставил закрытым в проушине, чтоб не потерять… Алёна обманывалась до последнего, до последнего верила, что толкни – решётка со скрипом поддастся, однако их действительно заперли. Причём на две двери: позади прутьев был тёмный исцарапанный металл, казавшийся издали тьмой стыковочного коридора.

«Охранник! Охранник!» – звала Алёна, но, сколь убедительно бы ни звучали её слова, никто на них не пришёл. Видимо, её не слышали.

С досады пнув решётку, Алёна развернулась и быстро зашагала назад. Первым делом нужно было разбудить остальных, а потом уже решать, какое окно выбивать, и как спускаться. Возможно, охранник захотел обезопасить себя от шести напросившихся на ночь глядя незнакомцев. В таком случае пробивать путь наружу глупо, ведь скоро он их отопрёт. Вот только охранник не показался ей вчера сильно боязливым: обычный мужичок с уставшим небритым лицом… С лицом точь-в-точь как у водителя автобуса! Алёна резко остановилась. Может, она плохо запомнила? Всё-таки водителя она видела лишь мельком, когда он объявлял конечную. Нет, интуиция подсказывала, что ничего она не путала. Водитель автобуса и охранник в самом деле походили друг на друга, как близнецы.

Творилось что-то странное.

Расхаживая туда-сюда между номеров, Алёна барабанила во все двери поочерёдно. Первым выглянул Влад, помятый и встревоженный.

– Пожар? Нет?

Сразу за ним появилась Клара.

– Вы нашли страшную женщину?

– Какую ещё женщину? – нахмурился Влад.

– Нет, Клара, я её не нашла. Но, честно говоря, я не уверена, что она вообще могла оказаться в туалете.

– В чём дело? – Из своего номера выглянул сонный и недовольный Яша. – Сейчас восемь утра, а у нас нет еды. Если это какой-то пустяк…

– Это не пустяк, – спокойным тоном перебила его Алёна. – Сейчас все проснутся, и поймёшь, насколько это серьёзно. Я просто не хочу для каждого повторять.

– Ну, это логично, – пожала плечами Кристина. Алёна даже не заметила, когда она вышла.

Не просыпался лишь один Григорий.

Пожалев алеющие костяшки, Алёна стала настырно долбить в дверь его номера ладонью. Остальные так и стояли на своих порогах: потягиваясь с зычными зевками, наблюдали, как дверь Григория потихоньку открывается под Алёниным натиском. В комнате было темно. Громко извинившись, Алёна включила свет. На кровати, напоминая сброшенный кокон, лежал огромный пуховик, а на нём какая-то книжка.

– Раз он встал, чего тогда не пришёл на шум? – раздался над её ухом раздражённый голос Яши.

– И куда он делся, – продолжила мысль Алёна. – Я только что из зала. Ни там, ни в туалете никого нет.

– Может, Григорий в классе? – предположила Клара и под вопросительными взглядами поспешила указать на дверь напротив тупика.

Сквозь решётчатые пыльные окна в класс – как его назвала Клара – пробивался бледный фонарный свет, разбавляя сумрак. Кто-то, интересуясь, чем пахнет, щёлкнул выключателем, загудели лампы. В центре, деля комнату на две половины, стоял длинный, заваленный пыльным хламом, узкий стол, к которому, словно ножки к гусенице, примыкали сервированные к завтраку парты. На тарелках с голубой кромкой лежал прямоугольник омлета с глазками колбасы. Ещё дымящийся кофе в гранёных стаканах манил своим горьковатым ароматом.

Григория здесь не было.

От запаха у Алёны засосало под ложечкой. Она даже не подозревала, насколько проголодалась. Не думая, кто принёс еду, и, раз их кормят, сколько ещё собираются держать взаперти, она села за ближайшую парту и отправила в рот кусок омлета. В конце концов, где бы ни пропадал Григорий, деваться здесь некуда, и ему придётся вернуться.

По керамике застучали, заскрежетали вилки: Клара, Яша и Кристина последовали её примеру и поспешили наброситься на еду. Вскоре и Влад, сомневающийся, для них ли это накрыли, поддался на уговоры урчащего желудка.

– Предлагаю не ждать больше Григория. – Яша громко отхлебнул кофе. – Если что, я сам ему всё повторю. Не завтрак же был вашим серьёзным делом.

Алёна провела языком по зубам, нащупала едва заросшую после удаления лунку… Дальше откладывать она не могла.

– Охранник нас запер. И по-моему, он как-то связан с водителем автобуса.

– Что? Какого хрена?

– А вы уверены?

– И как нам теперь отсюда выбраться?

– Вы что, на заговор намекаете?

Объяснять ничего в таком гомоне Алёна не стала. Она не вложила в слова убеждения, позволила не принимать их на веру, поэтому и не удивилась, когда Влад с Яшей поспешили в зал. В компании оставшихся Клары с Кристиной она допила кофе и, закинув ногу на ногу, выудила из пыльной кучи в центре советскую книгу. Среди разводов на бурой тканевой обложке поблёскивала тиснёная золотая эмблема в виде скорбной театральной маски, вписанной в шестиугольник. Автор и название стёрлись, сохранилась лишь черта между ними. Кажется, Алёна находила книги этой серии у мамы на лоджии…

Из коридора донёсся топот, и с пронзительным пищащим скрипом кроссовок в дверях появился запыхавшийся Яша. В его выпученных, почти безумных глазах полыхало праведное негодование.

– Нас… правда… заперли, – жадно хватая ртом воздух, проговорил он. Яша примостился на парту перед Кристиной и стал водить пальцами по тёмному ёжику волос. – Мы ещё Григо… рия… поискали. – Он замотал головой. – Как сквозь землю…