Читать книгу: «Всё образумится», страница 2

ЖИЗНЕРАДОСТНОСТЬ

В прошлом здание было не то школой, не то домом культуры, не то больницей. Определиться Григорий так и не смог.

Толстяков считают нерасторопными. Пользуясь этим, он шагал в самом хвосте и беззастенчиво озирался по сторонам. Окрашенные на манер подъездов стены, трёхметровые потолки, крошащаяся лепнина, облупившаяся штукатурка, – всё это недвусмысленно намекало, что здание казённое. Бо́льшего в темноте разглядеть не получалось. Свет фонариков брезжил где-то впереди, мелькал за спинами: Григорий едва мог отличить, где пол, а где его собственные ботинки.

Спрятав влажные ладони в карманах, он стал беззаботно насвистывать мелодию своего рингтона: «Фьить-тю-у-тю-у… фьить-фьить». Обернувшись и замахав фонарём, охранник велел не свистеть – денег не будет. Григорий выдержал паузу и начал с первой ноты: «Фьить…»

– Вы бы его не злили, – шепнул ему Влад, обернувшись и скрючившись ещё пуще в вопросительный знак. – Мало ли возьмёт и выгонит нас всех назад, на мороз. Не мне, конечно, вам указывать, вы взрослый человек, но… будьте так добры…

– Ладно, – добродушно отозвался Григорий и хохотнул. – Вы только не переживайте, а то заживо себя сожрёте. С вашей комплекцией это быстро произойдёт, глазом не успеете моргнуть, как исчезнете.

Влад пробормотал что-то неразборчивое в ответ, а когда Григорий переспросил, махнул рукой, дескать, неважно, и проглотил обиду. Что тот действительно обиделся, Григорий не сомневался. На миг лупоглазое гладкое, точно резина, лицо Влада превратилось в скорбную театральную маску.

Поднявшись по узкой лестнице с покатыми от времени каменными ступенями, они свернули в наскоро пристроенный к основному зданию коридор с большими оледенелыми окнами и низким потолком. С каждым шагом Григория пол содрогался под его весом подобно хлипкому деревянному мостику и будто бы пружинил, выталкивая вверх впереди идущих. Коридор шёл чуть в горку – Григорий заметил это, потому что запыхался, – и оканчивался утопленной в проём мелкой решёткой с навесным замком. Справа от решётки стояла толстая металлическая дверь, то ли прислонённая к стене, то ли просто открытая.

– Это заброшенное крыло, – объяснил охранник, перебирая в крючковатых пальцах увесистую связку ключей. – Места там много, водопровод и отопление работают, так что устроитесь с комфортом. В основном здании оставить вас не могу. Начальство мне по шапке надаёт, даже если вы и пальцем там ничего не тронете. Не положено пускать посторонних, и всё тут. А это крыло на бумаге – объект бесхозный. Живите там сколько душе угодно, – усмехнулся он и отпер решётку. – Милости просим.

Охранник направил луч фонаря во тьму прохода, но ничего, помимо мозаичного пола, тот не осветил, словно и не было там ни дверей, ни стен, а лишь бесконечная космическая пустота.

– Водопровод и отопления – это, конечно, замечательно, но вы можете включить электричество? – спросила Алёна.

Охранник поскрёб седую щетину на подбородке.

– Проводка старая. Не хотелось бы устроить пожар.

– Тогда дайте нам фонарики, – бросил Яша, уперев подбородок в макушку своей подружке, Кристине.

– И откуда мне их взять? Это вам не склад электроники. Светите дальше телефонами.

– А что здесь находится? – тихо спросила миниатюрная Клара, оглядываясь, но никто, кроме Григория, её не услышал.

Тем временем Яша всё не унимался:

– Телефонами? Да они сядут за пару часов. Нет других фонариков – отдайте свой. Нас больше, и там темно…

– Как в заднице, – с довольной ухмылкой закончил за него Григорий, обмахивая себя полами расстёгнутого пуховика. – Вообще, это, может, и к лучшему. Знаете, я до жутиков боюсь крыс. Ночь пройдёт чинно и благородно, без моих криков, если я не увижу их противных хвостов. Но вам ведь это нужно.

Охранник хмуро сдвинул брови.

– Вы меня за садиста какого-то держите, что ли? На кой я вас бы пустил тогда?

– Что вы, просто без света я точно начну свистеть. Подумайте сами: тепло, крыс нет, – душа поёт. Обещаю просвистеть всю вашу зарплату.

– Уговорили, – буркнул охранник. – Включу я вам свет. Но пеняйте на себя, если сгорите там заживо. Короткие замыкая – вам не шутки.

Влад испустил жалобный, почти что скулящий вздох и тут же смущённо откашлялся.

– Так, давайте только без этого. – Охранник зазвенел связкой ключей. – Заходите. Нечего тут стоять и отвлекать меня от работы. Мне ещё обход заканчивать.

– Мы лучше здесь подождём, пока свет не включится, – ледяным тоном ответила за всех Алёна. Её по-русски широкое немного угрюмое лицо стало суровым.

Царевна-несмеяна превратилась в консьержку, подумал Григорий.

Перемену уловил и охранник. Без споров тот кивнул и двинулся назад, водя перед собой лучом фонарика, как дворник метлой. Вскоре его шаги стихли, и воцарилась вязкая напряжённая тишина.

Покрытые ледяной коркой окна светились бледным голубоватым сиянием. В сумраке коридора люди походили на надгробные статуи – застывшие и безмолвные. Григорий попытался отогнать от себя дурные мысли, заговорил о том, как его угораздило проспать свою остановку и ещё с десяток последующих. Однако тему выбрал неудачную. Оказалось, что по зловещему совпадению нужные остановки проспали и остальные. Конечно, они все должны были выходить на разных остановках и усыпить их никто не мог, но…

В дверном проёме замигал свет. Послышалось тихое гудение флуоресцентных ламп.

Первой через проход перешагнула Алёна. Следом, нагнувшись, протиснулся Григорий, а затем и остальные.

Просторный зелёный зал с оголённой проводкой на облупленном потолке негласно делился на две неравные части. В левой были лишь закрытые на цепь тяжёлые двойные двери. Из правой же тянулся короткий коридорчик. В конце его, в скрытой тенью нише у распахнутых дверей находились туалеты. Туда сразу направилась Алёна. Её боевая решительность вкупе с извечной серьёзностью казались Григорию вызовом: сумеет ли он развеселить несмеяну раньше, чем она отвесит ему оплеуху.

– Напоминает мою поликлинику. Только кабинетов не хватает, – заметила Клара и достала из испещрённой значками сумки телефон. – Инет всё ещё не ловит.

– У нас в школе была подобная планировка, – отозвалась Кристина. – Но ты права, дверей недостаёт. Так пусто.

– Может, их заделали? – предположила Клара.

– И замуровали там всех врачей и учителей, – подытожил Григорий. – И не надо ни в какой Египет лететь. Вот вам и гробница.

– Вам лишь бы ерунду городить, – бросил ему уткнувшийся в телефон Влад. Во влажных белках его глаз отражалось белое окошко экрана. – Послушайте, а у кого-нибудь есть связь?

«Тук-тук-тук». Яша, подыгрывая идее о скрытых дверях, простукивал стену. «Тук-тук». То и дело он оборачивался к Кристине, будто проверяя, не увёл ли кто его скучающую девушку.

– На школу и правда похоже, Кристин, – сказал Яша. – Хотя предыдущий корпус напомнил мне санаторий для партийной верхушки. Совсем они меж собой не стыкуются.

Григорий усмехнулся и хлопнул себя по необъятному животу, молящему урчанием о еде.

– Как не стыкуются, Яша? Мы же вместе по стыковочной кишке шли.

Шутка повисла в воздухе облаком зловония и полностью пресекла разговор. С публикой Григорию не повезло. Состроив удручённую мину, он смахнул пот со лба и направился к туалетам. После прогулки по этажам Григорий весь вспотел, ему не терпелось умыться.

Из-за разбитого окна в мужском туалете стоял дубак. Дыша с облегчением, Григорий выкрутил на полную белый краник с полустёртым синим кружком на макушке. Умылся и поглядел на себя в пыльное зеркало: ко лбу прилипли жидкие завитки волос, по надутым красным щекам текла вода, а изо рта вырывались облачка пара. Проведя языком по зубам, Григорий нащупал едва заросшую после удаления лунку. «Всё образумится», – подмигнул он отражению и выключил воду. Порой каждому нужно услышать банальное утешение, пускай даже от самого себя.

Выйдя из туалета, Григорий чуть не столкнулся со взявшейся из ниоткуда Алёной, отчего у той с плеч слетел накинутый пуховик.

– Смиренно прошу прощения, – улыбнулся Григорий и потянулся за курткой, но Алёна её уже подобрала.

– Народ, – обратилась она ко всем, отряхивая куртку резкими, сердитыми движениями, – там дальше есть несколько комнат с кроватями. Сможем нормально отдохнуть.

– Всё-таки это санаторий, – сказал Яша, когда они, толпясь в узком мрачном коридоре, заглядывали в одинаковые клаустрофобные комнаты, щёлкали выключателями.

В каждой стояла панцирная кровать с грязным матрасом, обгрызенная тумба и деревянный стул. Свободного пространства едва хватало, чтобы сделать пару шагов и развернуться. В каждой окно было забито фанерой, а с потолка свисала круглая белая люстра с бурым узором, напоминающим корку грязи. В каждой пахло нагретой пылью. Более удручающих санаторных номеров Григорию видеть не доводилось. В подобном месте в последнюю очередь хотелось оздоравливаться и отдыхать.

Григорий выбрал крайнюю комнатку слева, в самом начале. Зажёг свет и наконец скинул жаркую куртку. Одёрнув прилипший к спине свитер, он вернулся в коридор. Почти все разбрелись по номерам, лишь Влад неприкаянно переминался с ноги на ногу у порога, словно граф Дракула, которого не пригласили войти.

– А нам точно можно здесь располагаться? – забеспокоился он, втянув лысую голову в плечи, словно ожидая подзатыльника. – Вдруг охранник наврал, и это частная собственность. Не хочется закон нарушать…

– Поздно вы, дяденька, спохватились, – хмыкнул Григорий и, втянув живот, стал протискиваться мимо того. – Пардоньте.

Засвистев, он прошёл пять дверей, из-за которых доносились скрипы и шорохи, и остановился у шестой, расположившейся напротив тупикового коридорного отростка за поворотом. За шестой дверью скрывалось вытянутое помещение. По приказу выключателя загорелись флуоресцентные лампы, осветив длинный составленный из школьных парт стол. На нём под толстым слоем пыли грудились ватманы, книги и картины. По бокам стола стояли школьные стулья.

– Странное место, да? – На пороге выросла Клара с телефоном в руке. – Будто оно побыло всем понемножку. Приведения бы наверняка это сбивало с толку.

Обернувшись, Григорий впервые как следует рассмотрел девочку. Бледная, с густо подведёнными глазами енота она стояла в рваном свитере поверх платья. Сквозь тонкие чёрные колготки просвечивали красные пятна, как от укусов комаров. И как она только не околела на улице?