Читать книгу: «Зеркало чужой души», страница 16

– Папа, – она коснулась деревянного обрамления.

В рамке на небольшой фотографии ее отец стоял в кругу рабочих. Неизвестный фотограф запечатлел его еще совсем молодым. Оливия опустила взгляд, и ушел ее отец молодым, ему было чуть больше сорока, немногим больше, чем ей сейчас. Может оно и к лучшему, что он не дожил до того дня, когда ее арестовали. Мама ушла еще раньше, тихо умерла в своей кровати. Бедные ее родители, они бы не пережили ее арест.

– Давай вечером выпьем кофе, прогуляемся, – услышала она мужской голос и остановилась.

Серхио, вспомнила Оливия его имя. Кармен – ее секретарь, это она назначила ее. Оливия немного опустила голову, прислушиваясь, понимала, что поступала не очень хорошо, но таким образом, она хотя бы хоть что-то узнает о своих сотрудниках, не расспрашивать же их ей самой.

– Серхио, я не люблю кофе, – напомнила Кармен.

Голос девушки не дрожал, она была спокойна – отметила Оливия. Значит, она боялась ее, Оливию, в тот вечер пятницы Оливия сама себя боялась, чего уж говорить о девушке.

– Есть другие напитки, мы давно с тобой никуда не выходили, – не отступался Серхио. – Только работа-работа-работа. А ведь мы с тобой ходили в кино, забыла? Тебе даже понравилось.

– Мы на работе проводим практически все свое время, и мне нравится здесь, – ей послышалось, или девушка улыбнулась.

– Почему ты так редко улыбаешься? – Оливия сама чуть было не улыбнулась, значит она не ошиблась – Кармен действительно улыбнулась. – Тебе очень идет улыбка, особенно когда, – хмыкнул Серхио, не договорив.

До нее донёсся тихий смех Кармен. Оливия переступила с ноги на ногу, Она кашлянула и вышла из-за угла, разговор становился слишком интимным, стоять в коридоре больше не хотелось.

– Сеньора, – Серхио тут же соскочил со стола Кармен, на котором сидел.

– Сеньора, – пролепетала Кармен и встала.

Она уже не улыбалась, вся краска сошла с ее лица, оставив огромные глаза, смотрящее на нее с испугом. Оливия оказалась права – девушка ее боялась, но почему? В чем заключалась причина ее страха? Она же не уволила ее, оставила на работе.

– Доброе утро, – поздоровалась Оливия и направилась к своему кабинету.

– Сеньора, – Серхио поспешил за ней следом, – вам сделать кофе? – услужливо предложил он.

Оливия нахмурилась. Только что он любезничал с Кармен, но стоило ей появиться, он мгновенно переключился.

– Кармен, – Оливия повернулась, – сделай мне кофе, – попросила она.

– Я…, – пролепетала девушка.

– Какой вы любите? – Серхио совершенно не смутило, что она проигнорировала его предложение.

Он стоял рядом с ней, широко улыбаясь.

– Кармен не всегда ладит с кофемашиной, тем более там западает одна кнопка, – пояснил он, – так какой вы предпочитаете? Черный? Со сливками? Сколько сахара? Может быть добавить корицу?

Оливия перевела взгляд на мужчину. Слишком приторная любезность Серхио заставила ее нахмуриться.

– Сеньора, какой кофе? – собравшись с духом, спросила Кармен. – Вы скажите один раз, я запомню, – она вышла из-за стола, – я все запоминаю с первого раза.

– А вы завтракали? – Серхио пытался поймать ее взгляд. – Я могу сделать тосты, у нас есть масло, апельсиновый джем. Джем просто сказка, – он щелкнул пальцами.

К горлу подкатила тошнота. Она правда не позавтракала, слишком торопилась – хотела успеть на прием к врачу, оказавшимся бесполезным. Оливия судорожно сглотнула. Бесполезным сегодня, но на днях она повторит попытку, она будет пытаться. Она должна сделать это – она должна наказать его, наказать своего мучителя.

– Крепкий черный со льдом, – распорядилась она, зашла и закрыла дверь своего кабинета.

Они не предлагали ей холодный кофе, может быть даже в офисе не было льда, но она хотела именно такой, не горячий, чтобы не обжигал, но в тоже время бодрил. Оливия положила кожаную папку с документами на большой стол. Стол переговоров, когда-то она много провела за ним времени, заключила отличные сделки, справится ли она сейчас? Оливия стояла в полумраке около стола. Она отчетливо помнила, что делала, когда приходила на работу, но это было так давно. Сейчас же она не решалась двинуться, потому что все было иначе. У нее не было больше мужа, сына, семьи. Брат очень многое не договаривал. Она могла доверять только Исабель, хоть Рейнальдо и попытался посеять зерно сомнения. Она должна была верить Исабель, иначе все вообще бы не имело никакого смысла.

– Сеньора, – в дверь постучали и тут же зашли. – Ваш кофе, – Серхио поднес ей чашечку с блюдцем. – Все, как вы любите, крепкий, черный и со льдом, – он подошел очень близко.

Оливия взяла чашечку с блюдца и отошла от него. Она направилась к окну, сделав глоток кофе.

– Вы прекрасно выглядите, – Серхио с блюдцем в руке направился в ее сторону.

Оливия остановилась:

– Оставь меня, – распорядилась она.

– Как скажете, сеньора, – он поставил блюдце на стол, – если что – сразу зовите меня, – попросил он.

Бровь Оливии приподнялась, но он уже этого не увидел, дверь ее кабинета закрылась. Она потянула шнур, и шторы разъехались в разные стороны, впуская солнечный свет в ее кабинет. Оливия зажмурилась от ярких лучей, поднеся чашку к губам, она так и не сделала глоток, привыкая к свету. Несколько раз моргнув, она сразу же увидела его. Рейнальдо с чашкой в руке стоял напротив нее в своем кабинете. Словно не было этих двадцати лет, они находились в своих кабинетах у окон и пили кофе, каждодневный ритуал по утрам, спустя годы, был восстановлен. Оливия сделала глоток.

Рейнальдо едва заметно кивнул, она качнула головой в ответ, рассматривая его. Голубая рубашка с закатанными рукавами и серые брюки отлично сочетались. Он перестал носить галстуки, отметила она. Пиджак скорее всего снял, пронеслась мысль. Мужской гардероб был куда проще женского, ей же пришлось с утра поспорить с Матиасом, убеждающим ее надеть юбку и блузку, от которых она категорично отказалась.

Рейнальдо облокотился рукой об стену. Оливия прижала руку к животу, который заныл так некстати, во второй держала чашку с кофе. Она сделала глоток, стараясь не поморщиться от боли. Минутная передышка, понимала она, смотря на него, но не видя. Они успели подготовить документы, Исабель должна была уже все передать ему. Скорее всего уже сделала, раз он позволял себе пить кофе у окна. Оливия все-таки поморщилась, желудок отреагировал на крепкий кофе. Рейнальдо едва заметно склонил голову, он заметил, пронеслась мысль и тут же ускользнула. Она выполнила всего его требования, все, как он просил, странно вновь оказаться в подчинении у него. Подчинением это сложно было назвать, но Рейнальдо главенствовал на фирме с момента получения контрольного пакета. Сейчас от нее ему требовался только электронная подпись, которая находилась в ее папке. Два плодотворных дня удались на славу, но это было только начало, и ее маленькая победа могла привести к поражению.

– Как ты посмела? – дверь ее кабинета распахнулась, и в кабинет зашел Артуро.

Оливия повернулась к нему. Узел его галстука был ослаблен, верхние пуговицы расстегнуты, он тяжело дышал, взлохмаченные волосы на висках слегка завивались от пота.

– Как ты посмела закрыть мои счета? – закричал Артуро.

– Кармен, – Оливия отошла от окна и поставила чашку на стол, – закрой дверь, – попросила она.

– Боишься, что все услышат? – Артуро медленно двигался к ней, – боишься, что упадешь в глазах своих служащих?

– Это ты неподобающе сеньору ведешь себя, – Оливия отодвинула кресло и села в него.

– Ты никто! – Артуро отбросил стул в сторону. – Я всем управлял, все было в моих руках!

Оливия кивнула:

– Я просто все переоформляю, твои счета заблокированы по моему распоряжению, но это временно, – она положила руки на стол, скрестив пальцы.

– Я должен просить у тебя милостыню? – Артуро ударил кулаками по столу. – Я должен просить у тебя деньги на содержание? Ты преступница, убийца, ты не должна была выходить из тюрьмы!

– Выбирай выражения, – Оливия чуть было не встала, но сдержалась. – Может быть ты именно этого и хотел, чтобы я осталась навсегда в тюрьме? Может быть именно ты лишил меня права свиданий?

– Ты хочешь обвинить меня? – закричал Артуро. – Кто желал с тобой видеться? Ты сама дала мне доверенность, ты лишила меня возможности открыть свое дело, ты виновата во всем! Я требую долю, которая принадлежит мне по праву!

– Отец оставил все мне, – Оливия взяла чашечку и сделала глоток. – Я выделю тебе содержание. Ты и не желал со мной встречаться, ты даже не сообщил мне о смерти сына.

– Ты не смеешь обращаться со мной, как собачонкой, стал неугоден – пошел вон?! – он смахнул блюдце со стола.

Оливия не шелохнулась, лишь сердце гулко билось в груди. Таким она еще не видела брата. Она ожидала разговора с ним, но не в таком тоне.

– Меня словно похоронили в той камере, Артуро, – Оливия смотрела на него очень внимательно.

– Я тебя не судил! – он подошел к столу. – Мне нужна моя доля! Моя часть моего наследства! – Артуро навис над ней, упершись в стол. – И ты не посмеешь мне отказать!

Его единственный глаз смотрел на нее со злостью, он стиснул зубы так, что послышался скрип.

– Ты продолжишь работать, будешь получать заработную плату к твоей выплате, – начала она.

– Я хочу долю! – перебил он ее. – Я такой же наследник, как и ты, мне не нужны подачки!

– Согласно завещанию отца, – она сделала глоток кофе.

– Прекрати, – Артуро выхватил чашку из ее рук и бросил ее на пол, не заботясь о том, что остатки кофе пролились на ковер, однако, упав с глухим стуком, чашка не разбилась, она лишь прокатилась по ковру. – В том завещании было сказано о пособии.

Оливия кивнула, закрыв на мгновения глаза:

– И ты получишь его, как только я полностью разберусь со всеми делами, а на сегодняшний момент, – она не договорила.

– Наконец-то явилась, – в ее кабинет ворвалась Глория, – как ты посмела заблокировать наши счета?

Оливия приподняла брови:

– Я заблокировала счет Артуро, – заметила она.

– Ты лишила мою семью всех средств, – Артуро сжал кулаки, стоя рядом с женой.

Оливия медленно встала с кресла, стискивая зубы от острой боли, но на ее лице не дрогнул ни один мускул. Она взяла свою папку.

– Твоя карта, – она бросила ее на стол.

– Ты со мной, как с собакой, – Артуро в ярости перевернул другой стул. – Даже в руки не дала. Сколько денег на ней? – он взял кусочек пластика.

Оливия отнесла папку поближе к своему рабочему столу:

– Небольшая сумма, достаточная для жизни, – она села в кресло.

– Для какой жизни? – Артуро приблизился к ней.

– Нас трое, – вторила Глория. – У нашей дочери скоро день рождения.

– Сеньора, – на пороге показалась Кармен, – к вам посетитель – Хорхе Пинеда.

– Выйди вон! – закричал Артуро, не поворачиваясь.

Кармен побледнела. Оливия встала:

– Никогда не смей повышать голос на моих сотрудников, – она вышла из-за стола.

– Они и мои сотрудники! – Артуро затрясло, он сжал кулаки и наступал на Оливию.

– Артуро, милый, – Глория схватила его за рукав рубашки, но он отдернул руку.

– Сеньора, – в кабинет заглянул парень белой рубашке и серых брюках.

Увидев в ярости сжимающего кулаки Артуро, он мгновенно оказался около Оливии и встал перед ней:

– Эй-эй-эй, сеньор, полегче! – он выставил руки.

– Дорогой, дорогой, – Глория прижалась к мужу. – Нам надо всем успокоиться. Оливия же сказала, что это временно, не стоит так нервничать, – просила она, мгновенно сменив тактику.

– Ты еще кто такой? – Артуро остановился. – Пошел вон отсюда!

Оливия выдохнула. Она была уверена, что Артуро не ударит ее, это были просто эмоции, она очень разозлила его, она бы и сама разозлилась, если бы с ней так поступили, но с ней поступили намного хуже.

– Мой водитель, – она кашлянула, прочищая горло, мысленно благодаря бога за то, что Хорхе появился вовремя.

– Ты нанимаешь водителя?! – рассмеялся Артуро. – Еще и машину себе купишь?! – он покачал головой, – а меня лишила всего?! Видел бы наш отец, что ты творишь! – он повернулся и быстрым шагом вышел из ее кабинета.

Глория поспешила за ним, но он захлопнул дверь своего кабинета перед ней. Она постучала ноготками, но ответа не последовало, постояв около двери, зайти в кабинет мужа так и не решилась, скрылась в своем кабинете. Кармен робко заглянула в кабинет Оливии, увидев знак рукой, она тихо прикрыла дверь…

…он слышал скрежет в дверь, но никого не хотел видеть. Никого. Артуро смотрел на куб с дротиком. Смотрел, не двигаясь до тех пор, пока напряжение не стало спадать, плечи поникли. Он взял куб с полки и сел в кресло. Артуро поставил куб на стол и поправил повязку. Оливия лишила его глаза, его сестра сделала его банкротам в одного мгновение, она все отобрала у него. Она словно мстила, но за что? За то, что они исправно выполнял ее просьбу – руководил фирмой? За то, что сохранил фирму, не просто сохранил, но и приумножил состояние, но как оказалось ее состояние, потому что отец все отписал ей, почему? Почему отец так поступил с ним?

Артуро потянулся и взял дротик из стаканчика. Он никогда не интересовался, кто именно собирал дротики с мишени и ставил их в стаканчик, но по утру они всегда находились на его столе. Он попытался кинуть, но рука дрожала, у него не хватило сил для броска, и дротик упал, пролетев всего половину кабинета, так и не достигнув цели. После скандала появилось странное опустошение. Вчера он был всем, а сегодня от него ничего не осталось. Он даже не в состоянии оплатить парковку. Даже на подарок дочери он должен будет просить у Оливии. Артуро держал куб двумя руками, словно у него осталось только это, больше ничего.

Он посмотрел на часы, обычно в это время он уже подписывал документы, согласовывал оплату, все двадцать лет по одному распорядку, а вчера все оборвалось. Его лишили привилегии управлять. Артуро вздохнул, поправил ворот рубашки, застегнул пуговицы и затянул узел галстука. Достав расчёску из внутреннего кармана пиджака, расчесал волосы. Теперь он имел достойный вид для руководителя, но руководить было больше не чем и не кем, даже Кармен не спешила зайти, чтобы сообщить ему о звонках, и он понял, что она не зайдет, теперь его секретарь стала ее секретарем, теперь именно Оливии она будет сообщать о звонках, встречах, письмах. Он посмотрел на свой пустой стол, обычно заваленный бумагами, теперь на нем было слишком много места.

Артуро встал из-за стола. Он медленно перемещался по кабинету, поправлял какие-то вещи, двигал стулья, словно пытался навести итак идеальный порядок. Рабочий телефон молчал, лишь мобильный издал одиночный сигнал. Он достал телефон, прочитал сообщение. Артуро взял куб и поставил его на полку. Оглядел кабинет, монитор компьютера так и остался темным, Кармен даже не включила его для него. Его никто не ждал в этом кабинете, Артуро вздохнул, повернулся и вышел.

Серхио мельком взглянул на него и продолжил работать. Кармен привстала, она поправила блузку, опустив голову. Артуро шагнул было к двери кабинета Оливии, но остановился. На сегодня они слишком много сказали друг другу, очень много, он повернулся и вышел из приемной…

…он прислушался, в приемной все стихло. Хорхе присел и поднял чашечку с пола. Он повернулся к ней, сеньора Оливия не сдвинулась с места, после того, как мужчина и женщина покинули ее кабинет. Она молчала, стоя посредине кабинета. Хорхе поставил чашечку на стол. Он никогда не был в таком кабинете, никогда не был так красиво и опрятно одет. Рубашка и брюки сидели на нем как влитые, словно были его второй кожей, отчего от испытывал легкое неудобство, а с другой стороны – ему так шел наряд, который подобрал немного странный Матиас, к которому отправила его сеньора. Матиас все пытался выведать, как они познакомились, есть у него девушка, что он будет делать. Хорхе проигнорировал все вопросы, позволяя снимать с себя мерки. Сеньора сказала, чтобы он доверился ему, что он и сделал. Теперь он понимал, что правильно поступил, глядя на сеньору.

От женщины, которую он с приятелями встретил у ворот тюрьмы, совсем ничего не осталось. Ее было не узнать, к такой они бы никогда в жизни не подошли бы, не осмелились бы. Теперь ее волосы были уложены в красивую прическу, собраны в какой-то замысловатый узел, чем-то скреплены, Хорхе не разбирался в этом, он просто рассматривал ее, пользуясь ее задумчивостью. Прямые брюки полностью скрывали ее ноги, как и пиджак с блузкой, наглухо застегнутый ворот. Она полностью преобразилась. Другая бы подчеркивала фигуру, а эта сеньора как будто бы пряталась за одеждой, красивой, дорогой, она скрыла все очертания фигуры, лишь легкий намек на линии груди и талии. В первый день их встречи, мешковатая тюремная форма не позволила ему разглядеть ее фигуру, теперь же ее фигура была замаскирована шикарным костюмом. Хорхе прошелся по кабинету, обошел Оливию со всех сторон, позволяя себе осматривать ее, изучил ее кабинет, не замечая, что рассматривали и его через ее окно и окно другого кабинета.

– Сеньора, – Хорхе остановился напротив нее, – вы правда купите машину? – переспросил он.

– Что? – Оливия словно очнулась. – Что? – она тряхнула головой, как будто бы выныривала из своих собственных мыслей.

– Я не напугал вас? – забеспокоился Хорхе, слегка коснувшись ее руки.

Оливия не вздрогнула, она лишь посмотрела на его пальцы, обхватившие ее руку чуть выше локтя. Нет. Теперь она не боялась его, она не испугалась его у ворот тюрьмы, она не испугалась, сев с ним на мотоцикл, теперь она точно не боялась его, даже позволила коснуться ее руки, она не шарахнулась от него в сторону. Оливия моргнула, неужели она начинала привыкать? Она начинала позволять мужчине прикасаться к ней? Какому мужчине? Это же просто Хорхе, ее водитель, она просто принимала его, как за своего, за того, кто не сможет причинить ей боль. Неужели она просто поверила ему или в него? Она поверила в него, поняла Оливия, она доверилась ему, когда села с ним на мотоцикл, она доверилась, когда набрала его номер.

– Вы извините, что я так беспардонно вмешался, – Хорхе отпустил ее руку и сунул руки в карманы брюк, он приподнялся на носочки и опустился на пятки.

Он стоял перед ней, слегка раскачиваясь с пяток на носки и обратно. Оливия выдохнула.

– Все в порядке, просто мой брат иногда бывает невыносим, – она прижала руку к груди, стараясь дышать ровно. – А в основном, он очень хороший, заботливый, он встретил меня на ранчо, куда ты меня привез.

– Ваш брат? – Хорхе повернулся к двери, словно Артуро все еще стоял там. – Это был ваш брат, сеньора?

– Да, – Оливия кивнула, – мой брат Артуро и его жена Глория. – С Кармен, моим секретарем, ты уже успел познакомиться.

– Да, приятная девушка, – Хорхе посмотрел на дверь еще раз. – Сеньора, – он топтался около нее, – вы меня извините за тот случай, – он смотрел на свои ноги в дорогих туфлях.

Он еще до сих пор не верил, что она позволила Матиасу купить их для него.

– Артуро очень любит свою семью, – Оливия кивнула, – и я часть его семьи.

– А вас он любит? – нахмурился Хорхе. – Он же вас чуть не ударил.

– Он бы не ударил меня, Хорхе, – Оливия положила руку на его плечо, – ты помог мне, я помогла тебе, а теперь ты работаешь на меня. Вот такой поворот в наших жизнях.

Оливия держалась за его плечо. Сама осмелилась коснуться. Что с ней происходило? Почему она позволяла себя такие вольности с ним? Почему сначала позволила Рейнальдо приблизиться к ней на ранчо, а теперь этому парню? Всего несколько дней, и она словно забыла о годах насилия в тюрьме.

– Сеньора, – он поднял голову и взглянул ей в глаза, – я вас не подведу, теперь никогда, – дал он ей обещание. – Вы поверили в меня, как никто в меня не верил, – он взял холодные пальцы ее руки и поднес к своим губам, – я буду вас защищать, никто больше не посмеет вас обидеть, – его теплые губы на мгновение прижались к ее коже.

Она позволила ему и это, он поцеловал ее руку, отпустил ее ладонь и сделал шаг назад, увеличивая расстояние между ними.

– Так это правда? – он не дождался ее ответа на свой вопрос о брате, решил спросить то, что волновало его куда больше, чем ее родственные отношения.

– Что именно? – Оливия взялась за спинку стула.

– Про машину, – он чуть наклонился в ее сторону, ожидая ее ответа.

– Не понимаю, – пожала она плечами.

– Ну что вы хотите купить машину, – напомнил он, почесав затылок.

Брови Оливии приподнялись, она смотрела на него, не веря, что люди могли вот так искренне радоваться таким мелочам – покупка новой машины, за рулем которой он будет ездить, и она кивнула:

– Да, правда, только я не разбираюсь в этом и, – она не договорила.

– Да, сеньора, – закричал Хорхе, подскочил к ней, он уже готов был схватить ее за талию и приподнять.

– Хорхе, – в этот раз Оливия остановила его, выставив руку.

– Простите, простите, сеньора, – Хорхе отступил и несколько раз потряс рукой с зажатым кулаком, – да, да, даааа!

Оливия пожала плечами и улыбнулась. Снова улыбнулась, второй раз за день. Столько лет не позволять губам растягивать в улыбке, она вновь делала это непроизвольно, поддаваясь эмоциям.

– А вы мне позволите выбрать? – Хорхе чуть ли не подпрыгивал от нетерпения.

– Да, – она все еще улыбалась, смотря на него.

– Я, – Хорхе заметался по кабинету, – я, компьютер, телефон, я, – он никак не мог определиться, где же ему заняться поиском машины. – Подождите, – он остановился, – новую? – тихо спросил он, задержав дыхание.

Оливия просто кивнула, она прижала руку ко лбу, опустив голову, практически рассмеялась. Хорхе беззвучно закричал, сжав кулаки.

– Можно мерседес? – спросил он, втянув воздух. – Мы же можем позволить мерседес? – он снова не дышал.

Оливия кивнула, разведя руки.

– А цвет? Стойте, молчите, – он затряс рукой, – не черный! Верно? Я же прав?!

– Да, Хорхе, пусть будет мерседес не черного цвета, – согласилась она.

– Честно, – Хорхе замялся, переступая с ноги на ногу, – я бы вас сейчас обнял и расцеловал в обе щеки, – признался он, – но вы не позволите ведь, – вздохнул он.

Оливия лишь приподняла брови.

– Так, – он вновь выставил палец, – я, – он повернулся к двери. – Я в приемной воспользуюсь компьютером и подберу машину в салоне. Господи в салоне, я буду выбирать машину в салоне. Сеньора, – Хорхе стал серьезным, – ведь у меня теперь будет машина. Понятно, эта ваша, но я выбираю, я буду ее водить – это же счастье. Господи, – он готов был упасть перед ней на колени, – вы делаете меня таким счастливым. И простите, но я все-таки скажу, я очень рад, что я в тот день оказался около ворот тюрьмы, я так благодарен тому дню, даже если вы будете на меня злиться, я благодарен. Моя машина!

Брови Оливии приподнялись. Она смотрела на него, прекрасно понимая его. То, что могло стать трагедией для них превратилось в обоюдную возможность для обоих.

– Нет, мерседес ваш, конечно, – рассмеялся Хорхе, – что вы. Мне дядя обещал, сказал, что подарит свою, как только я найду работу, так что с вашей помощью у меня теперь будет своя собственная машина, я ее кстати уже ремонтирую, потихоньку, ну, – он пожал плечами, – как деньги появляются, так и делаю.

Оливия вздохнула, она понимала, что была какая-то еще машина, которую ремонтировал Хорхе и которую обещал ему подарить его дядя.

– А как же мотоцикл? – поинтересовалась она.

Хорхе загадочно улыбнулся и подошел к ней ближе. Он остановился так, что его плечо коснулось ее плеча. Они стояли рядом друг с другом, смотря в разные стороны.

– Я всегда вас прокачу с ветерком, как только вы пожелаете, – прошептал он ей практически на ухо. – И мы никому об этом не скажем. Вам же понравилось, – он слегка толкнул ее плечом. – Сеньора, это будет наш секрет. Когда вам все будет надоедать вот тут, – он снова легонько толкнул ее плечом, я вас буду увозить за город в горы, и мы снова будем убегать от дождя.

Оливия рассмеялась в голос и сжала его запястье:

– Хорхе, – она смотрела на него, – ты даже не представляешь, какой ты замечательный, – призналась она.

– И теперь я ваш водитель, сеньора, – его глаза засияли, он колебался всего мгновение, а потом, решившись, наклонился и коснулся ее щеки губами. – Вот, и можете ругать меня сколько хотите.

Мгновение, и он уже шел к двери. Оливия замерла, стоя посреди кабинета, у нее все еще не стих смех, губы непривычно для нее сложились в улыбку. Она тряхнула головой, невольно продолжала улыбаться, попробовав раз, она не могла не улыбаться, вновь и вновь прокручивая их разговор в голове. Оливия вытащила документы из папки и подошла к столу. Невероятно легкая беседа с Хорхе приятно сгладила скандал с Артуро.

Оливия положила документы на стол. А вас он любит? Она так и не ответила на этот вопрос Хорхе. Не смогла, хотелось бы верить, что брат ее хоть немного любил несмотря на то, что она постоянно портила ему жизнь. Она не раз задавалась вопросом – что же она сама чувствовала к брату? Огромную вину за то, что покалечила его. Помимо вины она ужасно была зла и рассержена, что он промолчал о смерти ее сына. Если бы она испытывала ненависть к брату, она бы не позволила ему больше находиться на фирме, не позволила бы ему чувствовать себя нужным, именно об этом просил ее их отец, чтобы она всегда заботилась о брате, и она позаботится, только сначала разберется со всем.

Оливия вздохнула и взялась за спинку кресла, намереваясь присесть, случайный взгляд в окно заставил ее остановиться. Рейнальдо смотрел на нее. Он все видел, мгновенно промелькнула мысль. А что он видел? Видел Артуро, видел Хорхе. И что? Оливия не понимала своего раздражения. Она на свободе, почему же снова ее жизнь выставлялась на обозрение? Оливия уже было хотела закрыть шторы, но остановилась, она не должна была из-за Рейнальдо закрываться в своем кабинете. Почему он так странно действовал на нее, на ее поступки? Он был частью ее прошлого, с ним с одной стороны было и легко, и сложно. С Хорхе не приходилось притворяться, не нужно было играть какие-то роли с Леонардо. Она смотрела на Рейнальдо, а думала о других мужчинах – почему?

Почему она думала о мужчинах, смотря на другого мужчину? Ее утро началось с того, что она намеревалась получить у гинеколога освидетельствование, чтобы представителя мужчин обвинить в насилии. Почему, выйдя из тюрьмы, ее окружили мужчины? Она не сразу заметила его легкий кивок. Она мысленно застонала. Нет, это было уже не приветствие, это был знак на переговоры. Что на этот раз он хотел ей сказать? Рейнальдо смотрел на нее, выжидая ее ответа, и она кивнула, взяла документы со стола, в этот раз она будет во все оружии, и да, она обернулась, взглянув на шторы, с окном что-то нужно было делать, подумала она, выходя из своего кабинета.

– Сеньора, что-то нужно – Кармен сразу же встала.

– Сеньора, я практически нашел, – Хорхе сидел за столом Серхио, – у нас наличные или счет? – поинтересовался он.

– Кармен, не нужно, садись, – Оливия взглянула на Хорхе, – счет и договор, свяжись с Исабель, она займется документами, – распорядилась она и вышла из приемной.

Оливия направилась к переходу, тому самому, в котором они ни раз приходили к соглашению, порой даже заключали сделки, иногда шли на уступки друг другу. Ее отец построил этот переход, соединив два здания, в момент расцвета фирмы. Теперь же этот переход стал мостом, объединяя то, что по ее ошибке разделилось.

– Сеньора, – охранник, гремя ключами поспешил к двери, – я не успел открыть, – оправдывался он, подбирая ключ.

Оливия молча и терпеливо ждала. Ее распоряжение не было выполнено, она решила пока ничего не говорить, позволяя сотрудникам привыкнуть к ней, к ее манере вести дела. Именно этому учил ее отец – терпению и спокойствию, именно это она нарушила, когда села за руль в тот день и нажала на газ.

– Сеньора, открыто, – он справился с замком и открыл дверь по шире.

Рейнальдо уже стоял в переходе, опередив ее. Торопился? Оливия сделала шаг. Она смотрела на стеклянные стены, потолок, пол. Старые забытые ощущения, когда под ногами как будто бы весь мир, а она словно парила. Рейнальдо облокотился о поручень, смотрел на город. Он знал, что она приближалась, не мог не слышать лязга ключей, скрипа двери. Ступала она беззвучно, мягкая подошва мокасин заглушала все звуки ее шагов. Оливия подошла к нему и остановилась.

Она рассматривала его профиль, морщинки в уголках глаз, легкая небритость. Странно, что он не побрился, ведь в субботу на ранчо он был гладковыбрит. Странно, что она обратила на это внимание, подумала Оливия. Следуя его примеру, она облокотилась на перила и замерла.

– Этот вид всегда завораживает, – он первым нарушил молчание.

– Согласна, – Оливия смотрела на город, лежащий перед ней словно на ладони.

Она узнавала и не узнавала улицы, новые здания, небоскребы, деревья, сотни машин и людей, и все под их ногами, а они смотрели сверху, находясь в стеклянном переходе, парили в своем собственном мире, отрезанном от остального прочным стеклом.

Рейнальдо перенес весь вес на левую руку, посмотрел на нее:

– Мы вышли на торги, – сообщил он.

Оливия кивнула, она уже это знала, Исабель прислала ей звуковое сообщение. Ох уж этот новый цифровой мир, Оливия с трудом пробиралась по его закоулкам.

– Ты справилась, – заметил он.

Ее брови слегка приподнялись, но она не повернулась к нему, продолжала рассматривать открывшийся пейзаж.

– Больше не стоит предлагать продать твою долю? – поинтересовался он, прекрасно зная ее ответ, но он хотел его услышать.

– Бессмысленно, – мгновенно отреагировала она и повернулась к нему, – почему ты хочешь убрать меня с дороги? – спросила она. – Какова твоя цель? – в глаза бросился ворот его рубашки, загнувшийся уголок во внутрь.

Рейнальдо усмехнулся:

– У меня нет такой цели, – он рассмеялся.

Оливия подняла руку и поправила его ворот, расправила рубашку на плече, заставив его замереть, она мгновенно стерла его улыбку с лица. Убедившись, что ворот больше не загибался, она убрала руку.

– Не будь ты Рейнальдо Домингесом, я бы поверила, – ответила она и повернулась спиной к поручню, уперлась спиной.

Рейнальдо последовал ее примеру, он уперся спиной и выставил ногу вперед, скрестил руки на груди:

– А что ты скажешь – если я сообщу тебе, что хотел отойти от дел и все передать сыну? – задав вопрос, он размял шею.

– Хотел отойти от дел? – переспросила она. – Это что-то новое, тебе не свойственное, хотя, – она пожала плечами и замолчала.

Оливия прижала документы к груди, смотрела на него. Она отлично знала его, но он удивил ее. Полусидя, полустоя с ней рядом со скрещенными руками на груди, он скорее напоминал пружину, которая в любой момент могла выстрелить, и заметила она это по его напряженному взгляду, несмотря на его полуулбыку, по его затекшей шее, которую он постоянно пытался расслабить, по стиснутым зубам. Одна натянутая струна. Что беспокоило его? Что волновало? Она не понимала. И какого черта, рассердилась она на себя, она все это видела и отмечала. Какая ей разница, что его волновало. Ее должны были беспокоить только рабочие дела.