Читать книгу: «Станция похищенных душ», страница 3

Глава 3

Ева пришла в себя в темноте. Она сидела, привалившись спиной к чему-то холодному, под ладонями оказались мелкие камешки и колкая сухая трава. Когда луна выглянула из-за облака, Ева увидела перед собой толстую плиту на опорах. Внизу кустились густые заросли.

Девушка осторожно встала и охнула, когда ее качнуло. Затылок ныл тупой болью, голова кружилась, и Еву немного подташнивало. Наверняка похититель организовал ей легкое сотрясение.

Кстати, о похитителе… Она прислушалась и огляделась. Никого. Кому и зачем понадобилось так «шутить», оставалось неизвестным.

На пути к бетонной плите Ева споткнулась о выступающую балку и только тогда поняла, где находится. Железнодорожная станция! Плита – это платформа, а балка – шпала. Представив себе, что ее могли бы уложить на рельсы и так оставить, девушка похолодела от ужаса. Но тут же приказала себе не раскисать. Нужно выяснить, что это за станция. И позвонить. Позвонить! Ева вернулась к тому месту, где пришла в себя, и зашарила руками в поисках сумочки. В ней были телефон, кошелек, паспорт и небольшая бутылочка с водой. Но, конечно, ничего не нашлось. Ладно хоть ключи Ева сунула в карман.

Ладно, купит новый телефон, восстановит паспорт. Кошелек только жалко – подарок Тины, который сестренка выбирала с любовью.

Мысли о кошельке и Тине, как ни странно, придали сил. Что, если сестра находится где-то здесь?

Ева пошла по колее, вслушиваясь в плотную тишину августовской ночи. Наконец она увидела полуразрушенную лестницу с шаткими металлическими перилами и не раздумывая поднялась на платформу. Отсюда, с высоты, Ева смогла увидеть все лучше. На запасном пути стояла электричка. Чуть дальше виднелись какие-то постройки. За спиной высились вымахавшие в полтора человеческих роста кустарники, ветви которых протиснулись сквозь погнутые перила. Ева подошла к кассовой будке с заколоченным окном и поняла, что находится на недействующей станции. Что ж, куда ее занесло, она уже знает. Хоть добраться отсюда до дома и будет непросто.

Но Тину вполне могли держать здесь, в одной из построек. Стараясь не думать о том, что это место воскрешает плохие воспоминания, Ева продолжила путь.

Она уже долго бродила по страшной даже при дневном свете мертвой станции, заглядывая в выбитые окна и зовя сестру, пока не увидела вдали отблеск света. Всполошенная надеждой, девушка бросилась к домику, который вполне мог быть раньше жилищем стрелочника.

Внутри, за замызганным стеклом, на столе горела свеча. Ева приблизила лицо в попытках разглядеть обстановку. На сложенной в несколько раз газете стоял темный чайник с выгнутым носиком и поднятой ручкой. Рядом находился стакан в металлическом подстаканнике. На блюдечке лежало несколько кусочков сахара. Некто задумал пить чай. За столом Ева разглядела застеленный клетчатым пледом диван и лежащую на нем потрепанную книгу. Что было еще в этой маленькой комнате, увидеть Ева не успела. К ее плечу кто-то прикоснулся. Девушка резко отпрянула от окна и оглянулась.

За спиной стоял высокий худой мужчина. Его глаза вспыхнули белым, губы растянулись, явив в жуткой ухмылке редкие зубы.

Ева коротко вскрикнула, когда страшный мужчина поднял руку с обтрепанным по краю рукавом, истошно завопила от ужаса и второй раз за сутки потеряла сознание.

* * *

Молодую женщину Иван нашел возле будки стрелочника: та лежала на спине, неловко подвернув под себя одну руку и закинув вторую на стену домика.

Он склонился над незнакомкой и слегка похлопал по щеке:

– Эй? Барышня?

Как приводить в чувство находящихся без сознания дам, Иван совершенно не знал. В памяти всплыло смутное воспоминание со школьных уроков: поднести к носу пострадавшей ватку, смоченную в нашатырном спирту, или кусочек паленой шерсти. Ни шерсти, ни зажигалки, ни тем более нашатырного спирта у него не было. Поэтому Иван снова похлопал незнакомку по щеке и позвал громче:

– Девушка? А, девушка? Очнитесь!

Ничего глупее не придумаешь. Иван подумал, что эта ночь, пожалуй, побила все рекорды по экстравагантности, включая ночное купание в проруби три года назад. Он уже представил себе, как будет пересказывать события, начиная с покупки пирожков (дались же они ему!) своим приятелям в ирландском пабе под густое темное пиво и острые закуски. Леонид, конечно, поинтересуется, насколько симпатична была валяющаяся на пороге будки незнакомка. А вот что может сказать следующий в их компании Иван не успел придумать. Девушка пошевелилась и тихо застонала. Затем распахнула глаза, резко села и завизжала так, что Иван испуганно отпрянул.

– Эй, красотка, хватит вопить! – сердито выкрикнул он. Судя по реакции незнакомки, ее приключения в эту ночь оказались похлеще его собственных. – Ничего я вам не сделаю! Помочь пытаюсь!

Девушка замолчала так же внезапно, как до этого закричала. Только всхлипнула и испуганно огляделась вокруг.

– А… он где? – выдавила она.

– Кто?

– Тот, со светящи… Не важно. Кто вы?

– Кто я? Прохожий. Мимо шел, а тут вы кричите. Поспешил вам на помощь.

– А вы точно не?.. – спросила незнакомка и опять оборвала себя на полуслове. – Как это – мимо проходили? Здесь мимо не проходят. Это заброшенная станция.

– Оказываются, если проезжают свою остановку и десять километров топают по путям, а потом не туда сворачивают, проходят, – с сарказмом отвел он – Такое объяснение вас устроит?

Она тихо вздохнула и, кажется, улыбнулась. Луна снова скрылась, а в темноте разглядеть лицо девушки не представлялось возможным.

– Встать сможете? – спросил Иван, протягивая руку. Надо уходить отсюда, а потом уж разбираться со всеми этими приключениями. Или не разбираться. У него одна цель – попасть домой.

– Да, – ответила девушка, принимая его помощь. И хорошо, что уцепилась за его руку, потому что ее вдруг качнуло.

– Что с вами?

Только бы эта дама не оказалась пьяна. Вот такие приключения ему точно не нужны!

Но запаха алкоголя от девушки не исходило.

– Голова немного кружится. Меня ударили и привезли сюда.

– Ого! Ограбили?

– Не знаю. Сумочки нет. Видимо, да, ограбили, – уклончиво ответила она.

– Тогда вам нужно к врачу и в полицию, – брякнул он и тут же об этом пожалел. Ему хотелось не возиться с этой девицей, а оказаться в родительском доме, выпить горячего чаю, который обязательно заварит, несмотря на ночной час, мама. Или, еще лучше, навернуть тарелку горячих щей со сметаной, которые наверняка окажутся в холодильнике: отец обожал щи, и мать готовила их постоянно, то с кислой капустой, то со свежей, то «красные» с томатом.

– Нет, не надо ни полиции, ни врача. Я хочу домой, – ответила девушка так просто, без истерики и слез в голосе, что Иван невольно проникся к ней сочувствием. И даже вновь подал руку, когда они перелезали через какие-то балки. Девушка руку приняла, но, справившись с препятствием, выпустила.

– Как вас зовут? – спросила она вместо благодарности.

– Иван.

– Иван? – ее голос слегка дрогнул. Она остановилась и будто всмотрелась в его лицо, а затем, заметно волнуясь, спросила:

– Вы… Вы меня не помните?

– А мы разве знакомы? – удивился в ответ Иван.

– Я Ева…

– Ева? Простите, не помню.

– Извините. Обозналась. Темно, – смутилась девушка, но в ее голосе послышалось разочарование.

– Бывает. Так что с вами приключилось?

Она вздохнула и начала рассказывать. Историю о, как оказалось, похищении Иван слушал не перебивая, даже не зная, что сказать в утешение. Но, когда Ева упомянула анонимный звонок, не сдержался:

– Сглупили вы!

Девушка не обиделась.

– Да, сглупила. Но как бы вы поступили на моем месте? Где-то в глубине души я надеялась, что мне сказали правду и я что-то узнаю о Тине.

Он хмыкнул, не соглашаясь. Вслух же заметил:

– Но обошлись с вами как-то странно.

Она промолчала, видимо, не желая спорить.

Ивану все же удалось поймать попутку. Ева назвала адрес водителю, а затем отвернулась к окну. Иван ее не тревожил, только иногда бросал короткие взгляды: девушка была излишне бледна. Зря она отказалась от медицинской помощи. Но уговаривать ее Иван не желал.

Машина остановилась напротив стандартной девятиэтажки. Подобных зданий в их городке было много, но Иван узнал место.

– У меня нет с собой денег. Я потеряла сумочку, – нарушила молчание Ева. – Подождите, я поднимусь к себе за…

– Перестань, – перебил Иван. Возможно, излишне раздраженно, но он все еще находился под впечатлением от такого выверта судьбы – снова оказаться в месте из своего прошлого. Видимо, от неожиданности и перешел на «ты» с Евой.

– Хорошо, – покладисто согласилась она. – Спасибо. За все.

Ева открыла дверь и выбралась наружу. Иван проследил за девушкой взглядом, желая убедиться, что она без приключений пересекла двор. И заметил, как ее снова качнуло.

– Вот черт, – тихо выругался он и обратился к водителю:

– Подожди меня здесь, брат. Провожу девушку до квартиры и спущусь. Пять минут! Не боись, без оплаты тебя не оставлю. Даю слово.

Иван выскочил из машины и подхватил Еву под локоть.

– А говорила, что с тобой все в порядке! Пойдем уж, доведу тебя. И обратись к врачу. У тебя может быть сотрясение. С этим лучше не шутить.

Так они под ручку дошли до подъезда.

Лифт не работал. Как часто случалось тогда.

На четвертом этаже Иван бросил взгляд на одну из дверей и невольно замедлил шаг.

– Когда-то здесь жил один мой друг.

Ева кивнула, будто знала, о ком речь. Скорей всего, знала. Она была ровесницей или немного младше самого Ивана. Может, они даже встречались в прошлом – сталкивались в подъезде. Иван еще раз, уже внимательней, скользнул взглядом по профилю Евы. Ее вполне можно было назвать симпатичной, даже красивой. Только вот внешность у нее была неяркая, а потому незапоминающаяся. Так бывает – правильные черты, но именно из-за своей правильности и не остающиеся в памяти.

Они поднялись на нужный этаж. Ева шла впереди; Иван, заглядевшийся на ее стройную спину и то, что находилось ниже, упустил момент, когда девушка замерла, и чуть не вписался в нее.

– Что это?!

Иван выглянул из-за ее плеча.

– Кости. Игральные, – брякнул он очевидное. На коврике у одной из дверей белела россыпь кубиков. – Похоже, кто-то решил сыграть с тобой в игру.

В свете всего случившегося за последние сутки шутка вышла неудачной.

Ева уже присела, рассматривая кубики.

– Единицы, – удивился он, увидев выпавшие номера.

– Критический провал, – неожиданно отозвалась Ева, выдав в себе ролевика.

– Так ты…

– Спасибо, Иван! – резко перебила она, собрав кубики в кулак. – Всего вам доброго.

– Погоди, Ева…

– Вас ждет такси, забыли?

Похоже, она его прогоняла. Только с чем оказалась связана такая резкая перемена в ее поведении, Иван не понял. Но Ева была права: его действительно ждали. Он едва успел попрощаться, как девушка уже открыла дверь и скрылась в квартире. Иван недоуменно хмыкнул.

Спускаясь по лестнице, он снова вспомнил вечера в квартире Долговязого. Их компания изначально была мужская, но потом появились три девушки. Одну из них Иван не забыл. А вот образы двух других стерлись. Он путал тех девушек из-за их неяркой внешности и созвучных имен. Запомнил только, что те девчонки блестяще играли, всегда предлагали неожиданные и интересные ходы. Или просто не видел других девушек, ослепленный и оглушенный красотой той, для которой в те времена хотелось быть Рыцарем и Принцем в одном лице, спасать от драконов и злодеев не только в игре, но и в жизни.

Прежде чем выйти из подъезда, Иван посмотрел наверх – на лестничные пролеты. Потому Ева и спросила, знакомы ли они. У нее, видимо, память куда лучше, чем у него.

По дороге Иван попросил водителя остановиться возле банкомата. Но даже снимая деньги, он не переставал думать о Борисе, Пономареве, Вовке и заброшенной станции.

Ему вспомнился один странный случай.

После предложения организовать игру на старой станции Долговязый на две недели выпал из общения. Из-за больного сердца Борису вновь пришлось лечь в больницу. Ребята тревожились, звонили по очереди его отцу – справлялись о здоровье друга. Семен Васильевич их успокаивал, но ребята все равно волновались. А когда наконец-то собрались в знакомой квартире за большим столом, выяснилось, что планы изменились. Выглядел Борис неважно: глаза его будто погасли, голос звучал тихо, но вместе с тем решительно. Что повлияло на его решение, никто так и не узнал. Но Долговязый вдруг заявил, что игры на старой станции не будет. Иван помнил, как возмущенно загалдели собравшиеся. Отдельные выкрики тонули в общем гаме несогласия. Но Борис оставался непоколебимым: хотят ребята «полевку» – будет. Но не на станции. В тот же вечер, когда Иван с Володей вдвоем возвращались домой, друг неожиданно обронил: «Знаешь, а ведь Долговязый врет. Вовсе он не болел. Я видел его в те дни два раза, когда он якобы лежал в больнице. Выходил из дома и шел на автобусную остановку. В первый раз я его не окликнул. А во второй подошел». «И что?» – заинтересовался Иван. «Да ничего! Начал какие-то отмазы лепить. Что его из больницы на день отпустили. Я не стал ему говорить, что во второй раз его вижу. Странно это, а?» «Да ладно, может, его и правда дважды домой отпускали», – встал на защиту Долговязого Иван. Но поведение Бориса и ему показалось необычным. Взять хотя бы то, как парень резко, что было совершенно не в его характере, ответил Пономареву на настойчивые расспросы о причине отмены игры на станции. «Не лезь туда, Витя! Старая станция сама по себе опасна – вот и все».

Тогда это не показалось Ивану важным. Но сейчас воспоминания вылезли ежистыми колючками. Что на самом деле случилось в том далеком году? И что узнал недавно Володя? Друг позвонил три месяца назад и неожиданно сказал: «Мне кажется, я знаю, что случилось с Пономаревым. При встрече расскажу». Но ночью раздался звонок из полиции, который принес страшное известие о гибели Вовки. Несчастный случай: закурил человек в постели, нечаянно уснул и сгорел в возникшем пожаре. У друга и правда была вредная привычка иногда курить, лежа на диване. Но какое фатальное совпадение, что Вовка погиб именно тогда, когда хотел сообщить что-то важное!

Сейчас, в свете случившегося за минувшие дни, Иван на какой-то момент решил, не подстроили ли ему встречу с Евой, еще с одним человеком из прошлого? Вот такой «вечер воспоминаний» получается…

– Здесь сворачивать или дальше? – вывел его из задумчивости водитель. Иван всмотрелся в темноту и ответил:

– Здесь.

Во дворе родительского частного дома залаяла собака – молодой пес, которого родители взяли недавно на смену умершему от старости Тузу. Иван тихо посвистел и ласково заговорил:

– Ларс, Ларс, свои! Тихо, всех перебудишь!

Пес, узнав голос, заскулил теперь уже от радости, заюлил, путаясь под ногами, упал на спину и подставил для ласк живот. Иван потрепал Ларса по брюху и пообещал гостинец. В окнах дома вспыхнул свет: разбуженные лаем родители решили узнать, кто нарушил их покой. И Иван поторопился их успокоить.

Мать ожидаемо всполошилась, когда увидела сына на пороге в такой час. Пришлось спешно объяснять про сломавшуюся машину и то, что проехал станцию. Правда, дальнейшие приключения Иван утаил. Мама, конечно, всплеснула руками: ездить ночью с незнакомцами опасно, даже если ты уже давно не подросток, а крепкий здоровый мужик тридцати двух лет. Но Иван видел по ее глазам – рада его приезду. Отец пожал сыну руку и довольно улыбнулся в еще не седые усы. А у самого Ивана отлегло от сердца: как бы он ни хорохорился перед самим собой, та странная записка, которой его вызвали в родной дом, заставила поволноваться.

– Ложитесь, ма. Я сам. Чаю попью и тоже лягу.

– Так я тебе чайник вскипячу! – засуетилась мама. И Ивану пришлось сдаться: она все равно не уйдет спать, пока не накормит его. Да и ее можно понять: видит единственного сына нечасто, скучает и беспокоится.

– Мама, а что у вас тут за история с пропавшей девочкой-подростком недавно приключилась? – спросил Иван, когда перед ним на столе появилась миска с дымящимися щами (как он и предполагал, чаем дело не обошлось).

– Ой… Весь город всполошен!

Иван слушал молча, прихлебывая горячие щи и отламывая от толстого ломтя хлеба маленькие кусочки. Щи были такими вкусными, ароматными и горячими, что ему просто хотелось молчать, жмуриться от удовольствия и ни о чем не разговаривать. Но маме тоже необходимо было рассказать все городские новости. И, конечно, прерывать ее Иван не стал.

Глава 4

Нужно было что-то делать. Отправить сообщение следователю, написать руководителю поисковой группы, позвонить, как настаивал Иван, в полицию. Что-то делать, а не стоять в прихожей безмолвной статуей. Но Ева и правда будто окаменела – не только снаружи, но и внутри. Иначе как объяснить, что мысли двигались тяжело и гулко, словно сыпались булыжники.

Нет, все же лучше лечь, а такие важные дела, как звонок следователю, оставить до утра. Ева добрела до своей комнаты и легла одетой поверх покрывала. Ничего страшного. Сейчас рядом нет никого, кто бы сделал замечание или упрекнул в неряшливости, как мама. Впрочем, и за аккуратно выполненную работу ее тоже никогда не хвалили. Ева пристроила обе руки под щекой и только тогда поняла, что продолжает сжимать игральные кости. Кто-то выманил ее из дома, ударил по голове и отвез на старую станцию, чтобы подложить на коврик эти кубики? Смешно!

Наверное, удар все же сказался не только на ее физическом самочувствии, но и на восприятии событий. Мир будто перевернулся вверх тормашками, значительные вещи поменялись местами с мелкими. Ей бы переживать за сестру, а Ева снова подумала об Иване. Вот настоящая причина «камнепада» в голове: не удар по затылку, не пережитые приключения, а потрясение, вызванное встречей с тем, кого не видела пятнадцать лет.

Он ее не вспомнил – и неудивительно. В подростковом возрасте, когда гормоны отплясывают сальсу и вертят не только чувствами, но и разумом, ждать, что самый популярный и красивый парень обратит внимания на серую мышку, пусть и с богатым внутренним миром, но с до обидного плоской грудью, все равно что ожидать снегопада в пустыне Сахара.

Иван никогда ею не интересовался. В том возрасте с жадностью сметается все, что лежит на поверхности, а до внутреннего мира, пусть и богатого, охотников докопаться не находится. Она же вспоминала Ивана все эти годы. Не часто, но достаточно для того, чтобы узнать во взрослом и стильно подстриженном мужчине того шестнадцатилетнего парня со взъерошенными темными волосами, который когда-то стал ее первой любовью.

К своим воспоминаниям Ева каждый раз прикасалась с осторожностью, будто к крапивному стеблю, и пролистывала их быстро, не останавливаясь на обжигающих подробностях. Но все равно ее сердце ухало вниз, как на спуске с американских горок. «Осторожно, Ева», – говорила она себе, когда возникал соблазн перебрать детали, словно драгоценные бусины. «Остановись!» – приказывала, если рождалась шальная мысль поискать Ивана Селина в социальных сетях. «Не глупи», – одергивала себя, когда пыталась представить взрослого Ивана и невольно сравнивала нафантазированный образ с теми двумя мужчинами, с которыми у нее случились недолгие и несерьезные отношения.

Они не виделись пятнадцать лет. Иван, как Ева знала, жил в столице, но оставалась вероятность однажды встретиться с ним здесь, в его родном городе. И все же встреча застала ее врасплох и даже вытеснила тревогу за Тину и пережитый на заброшенной станции ужас.

Пятнадцать-шестнадцать лет назад

В компанию Еву привел Борис – в один из промозглых вечеров в конце ноября. Общение с соседом с четвертого этажа завязалось на базе исторических и фэнтезийных романов, которые нравились обоим. Ева как-то поднималась по лестнице, читая на ходу потрепанный томик, взятый в библиотеке, и уперлась во что-то мягкое. Мягким оказалась толстая куртка высокого взрослого парня. Ева смутилась и растерялась. А незнакомец, засмеявшись, спросил, чем таким увлекательным она зачиталась. Они разговорились. Молодой человек оказался ее новым соседом Борисом, сыном уважаемого всеми жителями врача Семена Васильевича. Прощаясь, Борис предложил Еве приходить в гости и брать книги из его домашней библиотеки. Удивительно, но застенчивая девочка воспользовалась приглашением через три дня – когда дочитала библиотечную книгу и не смогла подобрать что-то еще такое увлекательное.

Пока Ева просматривала корешки книг в шкафу, Семен Васильевич заварил чай, а Борис нарезал маленькими кусочками бисквит. И девочку, несмотря на ее протесты, усадили за стол.

С того дня и повелось, что Ева раз в неделю, по пятницам, когда возвращался домой отец Бориса, ходила в гости к соседям, пила с ними чай и обсуждала прочитанные книги. Эти вечера стали отдушиной для нее в то время, когда ее собственную семью разламывала на части случившаяся катастрофа: беременная мать убивалась по посаженному в тюрьму любовнику, а негодование и злость срывала на дочери. Ева как никогда страдала от одиночества и несправедливости.

Однажды Семен Васильевич задержался на работе. Еву и Бориса не стесняло присутствие третьего человека, и разговор в тот вечер завязался между ними откровенный. Они впервые заговорили не о книгах, а о личном. Ева рассказала о своей жизни, проблемах в семье и о том, что пережить материнские вспышки раздражения ей помогают книги и фантазия. Девочка призналась, что представляет себя героиней романов и разыгрывает в воображении понравившиеся сцены. Борис на ее слова вдруг отреагировал бурной радостью. Оказывается, в этом они были очень похожи. Из-за больного сердца Боря в детстве много времени проводил в больнице, перешел на домашнее обучение. Друзей у него не было. От одиночества спасали тоже книги и воображение. Позже Борис узнал о ролевых играх и увлекся ими. Правда, из-за проблем со здоровьем выбрал настольные. Но мечтал когда-нибудь провести большую игру за пределами дома. Оказывается, сейчас Борис организовал у себя нечто похожее на клуб любителей ролевых игр. И скромно признался, что увлек своими интересами местных мальчишек.

– Приходи в эту среду! Тебе будет интересно! Заодно новых друзей найдешь.

– А с подругой можно? – робко спросила Ева.

– Конечно! Даже нужно. Девушек у нас в компании пока нет.

На следующий день в школе Ева рассказала о разговоре с Борисом своей однокласснице Ульяне.

– А он симпатичный? – заинтересовалась та. Ульяне уже исполнилось четырнадцать, и ее превращение из худенькой девочки с острыми коленками в юную девушку с четко обозначившимися формами произошло рано и стремительно. Казалось, еще вчера Ульяна носила банты и подтягивала сползающие гольфы, а сегодня уже распустила косу, позволив блестящей лавине пшеничных волос струиться по спине, сменила плиссированную серую юбку на узкую джинсовую мини, выставила напоказ длинные стройные ноги в тонких колготках и ярко накрасила губы.

Девочки продолжали дружить по инерции, хоть общего между ними было уже мало. Ева жила в мире книг и нафантазированных историй. Подруга же интересовалась дискотеками и мальчиками. Ульяне было выгодно дружить с отличницей Евой. К тому же на фоне невзрачной худенькой подруги привлекательность юной красавицы Ульяны вспыхивала особо ярко. Ева же, в глубине души догадываясь, что на самом деле дружит бескорыстно в одни ворота, не торопилась рвать эти отношения. Других подруг у нее и не было.

Ульяна мечтала завязать отношения с парнем старше себя. Поэтому вопрос про привлекательность Бориса не удивил Еву, но поставил в тупик. Общаясь с соседом, девочка никогда не обращала на него внимания как на парня. Борис был для нее старшим другом, разделявшим с нею книжные интересы. Был ли он симпатичным? Наверное, да – когда с увлечением делился с Евой впечатлениями о последней прочитанной книге. Тогда его светлые глаза будто впитывали в себя небо, становясь насыщенного цвета, а бледные щеки окрашивались румянцем. Да, в такие моменты Борис становился даже красивым. Ева так и попыталась объяснить Ульяне. Но подруга рассмеялась:

– Поня-ятно. Ботаник. Он, может, и очки носит?

– Ну… Когда читает, – стушевалась Ева.

– Да уж! – скривила накрашенные губы Ульяна. – Наверняка на его вечеринках скука смертная. Нет уж, не пойду я к этим чудикам-эльфам!

Идти одной в незнакомую компанию, к тому же мужскую, Еве было страшно. С ней редко заговаривали мальчики. Чаще всего это были одноклассники, которые просили списать домашку. Поэтому оказаться в компании незнакомых парней для Евы было сродни выходу на арену с молодыми львами. Она уже собиралась позвонить соседу и отказаться от приглашения, но Борис лично зашел за ней. Чтобы приободрить девочку, он сказал, что купил в кондитерской пирожные и свежие шоколадные конфеты. И пообещал не дать ее в обиду.

В комнате, в которую ее ввел Борис, уже собралось около десяти подростков.

– Это наша Ева, – представил ее Борис, местоимением «наша» подчеркнув то, что девочка не просто случайная гостья. – Прошу любить и уважать.

Кто-то хмыкнул в ответ на слово «любить». Кто-то усмехнулся. Кто-то, скользнув по лицу и фигуре гостьи взглядом, со скучающим видом отвернулся. Кто-то, желая угодить хозяину, улыбнулся Еве быстрой вежливой улыбкой. Худшие опасения оправдались: в этой компании ей не были рады. От волнения у Евы туманилось в глазах, лица мальчишек, сидевших за столом, расплывались и казались похожими. Имен она и вовсе не запомнила. Но хуже всего стало, когда Борис вышел в коридор ответить на телефонный звонок и Ева осталась под прицелом недружелюбных взглядов.

– Девушка, а вы к нам на роль принцессы пришли? – насмешливо спросил парень лет шестнадцати с широким ухмыляющимся ртом и нахальными темными глазами. – Увы, осталась только роль хоббита!

Кто-то захихикал. Ева вконец растерялась и даже чуть попятилась.

– Впрочем, с вашим именем не хоббитов играть, – продолжил задира после театральной паузы. – Мужики, представляю вам новую игру «Изгнание из рая»! Роль Евы уже занята. Кто будет Адамом? Я чур играю змея! Буду нашу Еву соблазнять.

Парень снова сделал эффектную паузу, в которую раздались уже смешки. А затем, стрельнув в сторону девочки взглядом, насмешливо закончил:

– Яблоком, а не тем, чем вы могли подумать!

Грохнул смех. На глаза Евы навернулись слезы. Зачем она послушала Бориса и пришла?!

– Уймись, остряк! – кто-то вдруг резко осадил обидчика.

Смешки разом, будто по приказу, смолкли. Ева подняла взгляд и увидела стоявшего у окна парня. Может, Борис и представил его среди остальных, но Ева этого не помнила. Видимо, слишком была взволнована, потому что не заметить парня было сложно из-за ярко-алой толстовки и высокого роста. Он стоял, небрежно привалившись к подоконнику, и смотрел на Еву спокойно, без любопытства, с сочувствием, словно понимал, что она ощущала в этот момент. Его поза – скрещенные на груди руки, одна поверх другой, повелительные нотки в голосе и то, что его сразу послушались, выдало в нем лидера. Ева невольно задержала на парне взгляд, со смущением отметив, что он довольно симпатичный, и в качестве благодарности кивнула.

– Ева, не обращай внимания на Вовку. Он такой – языкастый. А на самом деле добрый.

– Добрый, добрый, – торопливо закивал обидчик и широко ухмыльнулся. – Только, Иван, я люблю, когда девушки на меня внимание обращают.

– Не волнуйся, тебя заметили, – усмехнулся парень в толстовке. – Располагайся, Ева. Будь, как дома.

Он жестом указал на ближайший к нему свободный стул, и Ева поняла, что ошиблась, приняв позу Ивана со скрещенными на груди руками за наполеоновскую. Просто оказалось, что он поддерживал левой рукой загипсованную правую. И это открытие вызвало у Евы неожиданный прилив волнения, словно травма прибавила ее защитнику еще привлекательности. Ева тут же решила, что Иван сломал руку в драке, спасая какую-нибудь девушку от хулиганов. Или что он увлекается экстремальными видами спорта. Ей нарисовался образ его, несущегося навстречу ветру на скейтборде, и дыхание перехватило от накатившего восторга.

– Ева? – окликнул ее Иван. К стыду, она поняла, что продолжает молча таращиться на него. Девочка поспешно плюхнулась на стул, едва не промахнувшись мимо сиденья. Парень вскинул бровь, но промолчал. Еве же моментально захотелось умереть от позора, потому что ее собственные «акции привлекательности», и до этого невысокие, сокрушительно обвалились. Спас ее вернувшийся в комнату Борис. Иван как ни в чем не бывало занял свободное место за столом напротив Евы.

Задумавшись над листочком, который ему протянул хозяин дома, Иван машинально взъерошил темные волосы. И такой – растрепанный, задумчивый, – показался Еве еще красивей.

– Ты знакома с ролевыми играми? – обратился вдруг он к новенькой.

– Не совсем, – промямлила она.

– Я сейчас все объясню, – вмешался Борис.

Сосед с энтузиазмом принялся рассказывать правила игры. Оказывается, Ева удачно попала на начало новой. Она слушала, но никак не могла вникнуть. Впервые она ощущала себя такой… глупой. А все из-за Ивана, его раздражающе алой толстовки и взгляда, который Ева случайно перехватила.

– Тебе все понятно? – спросил участливо Борис.

– Д-да. Да, понятно, – выдавила она на удивление ровным голосом, глядя в свой листочек – карту персонажа. Она даже не поняла, кого ей предстоит играть! Хоббита? Орка? Да хоть гоблина!

– Спасибо, Борис, – собравшись, уверенно ответила Ева и подняла взгляд. Иван, оказывается, уже успел снять толстовку. И не удивительно: батареи шпарили так, что впору бананы выращивать. Черная футболка с изображением известной рок-группы обтягивала торс парня, и оказалось, что плечи у Ивана широкие, мускулистые. Сколько ему лет? Шестнадцать? Может, он ходит в спортивную секцию и травмировался на тренировке? Ева скользнула взглядом по загипсованной по локоть руке Ивана и едва не спросила, что с ним случилось. Но он в это время разговаривал с бледным щуплым пареньком рядом с собой и на Еву не обращал внимания. Зато на нее, оказывается, ехидно скалился ее обидчик. Ева сердито стрельнула взглядом в сторону Владимира. Ей бы только пережить сегодняшний вечер. А больше она сюда не придет.

Придет. Это Ева поняла в тот момент, когда два часа спустя Иван, прощаясь в коридоре, спросил, понравилось ли ей.

– Да. Борис…

– Мы все зовем его Долговязым, – усмехнулся парень. – И ему это нравится.

– Дол… Борис все здорово придумал!

– Да, он настоящий мастер. Фантазия у него зашкаливает. Ну, я рад, что ты хорошо провела время. Значит, скоро встретимся, – с этими словами Иван неожиданно коснулся плеча Евы. И это легкое касание смутило ее до свекольного румянца.

– Ты бы уж предложил девушке проводить ее, – не оставил без комментария подсмотренную сцену Владимир.