– Ты сегодня остаешься здесь. Выспись хорошенько, прими ванную, я дал указание Марте, что тебе можно все. Ты сегодня хозяйка в этом доме. Я буду поздно и хочу, чтоб ты меня ждала за ужином. В соседней комнате гардеробная, выберешь себе, что надеть.

– Хорошо, – нежно улыбнувшись протянула я. – Все, что захочет господин майор.

Габриель вышел из спальни и улыбка сползла с моего лица.

ГЛАВА 8

Подождав пока за окном стихнет звук отъезжающей машины я, накинув на плечи шелковый халат, вышла из спальни.

«Марта, Марта, что за человек у нас Марта?», – думала я, разыскивая в этом большом доме пожилую домработницу.

Услышав в дальней комнате звук гремящей посуды я направилась туда. Открыв дверь, я оказалась в просторной чистой кухне, в которой вкусно пахло свежеиспеченным имбирным печеньем. Я с наслаждением вдохнула этот аппетитный запах, который напомнил мне время, когда на Рождество бабушка пекла такое же печенье и покрывала его сладкой тягучей глазурью белого цвета. Прошлое, прошлое, как было оно для меня дорого! Отогнав от себя печальные мысли, я спросила у суетящейся у печи, словно бы не замечающей моего присутствия, женщины:

– Можно войти?

– Можно, – бросила она сухой ответ, повернувшись ко мне и с нескрываемым интересом разглядывая пару минут, а затем добавила, – Я вам накрою завтрак в гостиной.

– А можно здесь? – спросила я, указав рукой на большой круглый стол из красного дерева, одиноко стоящий в центре комнаты, который как бы всем своим грустным видом говорил мне: «Ну посиди хоть ты тут!»

– Как хотите, – она отвернулась, наливая мне из блестящего пузатого самовара чай. Затем переложила на красивую тарелку яичницу с кусочками колбасы и поставила передо мной на стол.

– Приятного аппетита, – сказала мне Марта и хотела было уже уходить, но я ее остановила.

– Позавтракайте со мной, пожалуйста.

– Прислуге негоже садиться за стол с господами, – отчеканила она, немного удивившись моей просьбе.

Я в недоумении подняла брови.

– Полноте, Марта, какая же я госпожа? Так, мимолетная птица.

Мой ответ явно понравился этой строгой пожилой женщине и она, улыбнувшись и налив себе в чашку чай, подсела ко мне за стол.

– Вы явно не одобряете меня.

– Мое дело здесь уборкой и готовкой заниматься, мадмуазель, а не одобрением или порицанием поведения барышень, которые захаживают к господину офицеру.

«Умная», – сделала я для себя вывод.

– И много сюда захаживает этих барышень? – не унималась я.

– Много, – внимательно смотря на мою реакцию ответила Марта отпивая чай из чашки.

Но не увидев на моем лице и капли каких-либо ответных чувств на свою реплику явно было обрадована этим.

– Он говорил мне, что был женат, но его семья погибла, – продолжала я, пытаясь оценить насколько много знает Марта о Габриеле и хоть немного понять, как она относится к нему и смогу ли я ей доверять.

– Вы бы не поднимали эту тему, – сделав небольшую паузу сказала она. – Он очень непростой человек.

– Почему? – пытливо вглядываясь в ее черные, как смоль, глаза продолжала выпытывать я.

– Если не хотите стать здесь еще одной мимолетной птицей, – ответила она моей же репликой.

Я довольно кивнула ей в ответ, сделав для себя вывод, что женщина, сидящая передо мной, при правильном моем подходе к ней явно станет для меня союзницей.

– Габриель сказал, что я могу взять одежду из гардеробной.

– Можете, – и после минуты молчания она добавила, – там полно красивой женской одежды, которую он покупает для своих любовниц.

И тут меня осенило! Она мне дает намек на то, что я не должна быть такой как все! Я откинулась на спинку стула и изумленно смотрела на нее. Она же в свою очередь, допив чай, встала из-за стола и проговорила:

– Прошу меня извинить, но мне нужно идти убирать дом. Майор сказал, что сегодня будет ужинать с вами дома, если вам не составит труда, напишите мне, какие вы блюда хотели бы видеть сегодня на столе?

– Мне все равно, – задумчиво произнесла я, переваривая в голове свое новое знакомство с Мартой. – Уверена, что бы вы ни приготовили, это будет очень вкусно.

Я отодвинула от себя пустую тарелку и, поблагодарив за завтрак, двинулась к выходу. Но на пороге повернулась и спросила:

– Я осмотрю дом, вы не против?

– Конечно, – Марта с одобрением кивнула.

Выйдя в длинный коридор я пошла осматривать этот огромный пустынный дом. Когда-то здесь, наверняка, бегали дети, разгоняя своим звонким криком томящую сейчас тишину. Теперь же в нем царило грустное молчание, которое, казалось, было в тягость и самому дому. Первым делом я пошла в гардеробную. Это было мое чисто женское любопытство, вызванное репликой Марты о том, что там куча одежды. Зайдя в длинную комнату с огромным зеркалом в углу и пушистым тяжелым ковром на полу, я увидела мечту, наверное, каждой молоденькой девушки. Бесчисленное количество нарядов висело в шкафах. Шелковые, муслиновые, гипюровые платья всех цветов радуги одиноко ждали того момента, когда какая-либо женщина наденет их и выведет в свет посмотреть на то, что же происходит за стенами этого дома. Шляпки, накидки, перчатки и мягкие шубки, туфли, украшения – все это добро лежало без дела в этой комнате, больше похожей на магазин женской одежды. Я удивленно посмотрела на всю эту красоту и захлопнула дверь, пребывая в полной уверенности в том, что ничего отсюда брать не стоит.

Теперь же моей следующей целью было найти кабинет Габриеля. У него просто должен был быть кабинет. Открывая дверь за дверью, я наконец попала в небольшую уютно обставленную комнату, одну стену которой занимала огромная библиотека, по центру стоял дубовый стол, а в углу, рядом с большим глобусом, стоял сейф. Выглянув за дверь, я убедилась по доносящимся из кухни звукам, что Марта вряд ли побеспокоит меня еще некоторое время, и быстро подошла к сейфу. Дернув за ручку я, как и предполагала, удостоверилась, что он надежно закрыт. Затем я двинулась к столу, в надежде, что возможно где-то смогу найти ключ. Хотя прекрасно понимала, что такой человек, как фон Вольф вряд ли хранит ключ на видном месте. Скорее всего он надежно его прячет или носит с собой. Но чем черт не шутит. Подойдя к столу я открыла ящик и пошарила в нем, естественно ничего не найдя. С недовольным видом задвинув его обратно, я принялась рассматривать документы, которые с свойственной немцам скрупулезностью были сложены на столе. Пробежав глазами по нескольким, ничего не значащим письмам я наткнулась на какую-то карту с датами и отметками. Изучив хорошо все надписи, меня осенило! Я держала в руках карту с отмеченными путями перевозки грузов на ближайшие две недели вперед, скорее всего продовольственных, поскольку каждая дата, проставленная на карте, означала вторники, а так как Аня говорила, что продовольствие привозят по вторникам в основном, то не исключено было, что моя догадка была верной. Найдя на столе чистый лист бумаги и на скорую руку перерисовав увиденное, я сложила все, как есть и тихонько выскочила из кабинета, осторожно прикрыв за собой дверь. Больше ничего в доме меня не интересовало. Я прошла в гостиную и села в кресло, изучая то, что сейчас было мной скопировано. Так я сидела около часа, потом поразмыслив пошла на кухню к Марте и сказала:

– Мне отлучиться надо на пару часов, к ужину обязательно буду. Если можно, приготовьте мне ванную перед моим приходом.

– Как скажете, – ровным тоном ответила женщина, затем, подойдя ко мне, положила свою руку на мое плечо и тихо проговорила, – господин офицер не любит, когда кто-либо заходит в его кабинет, даже мне там убирать запрещено.

Я побледнела.

– Когда выходите оттуда, пожалуйста, ключ оставляйте повернутым так, чтобы он занимал горизонтальное положение по отношению к полу, – похлопав меня по плечу закончила она и улыбнувшись пошла заниматься своими делами.

Я стояла и испуганно хлопала ресницами. Как я могла быть так неосторожна? Но моя интуиция мне упорно подсказывала, что этой женщине можно доверять. Когда я уже отвернулась и пошла к выходу в коридор, то услышала, как женщина тихо проговорила слово: «Кукушка».

– Что, простите? – оторопело спросила я.

Марта смотрела в окно, затем повернувшись ко мне отчетливо произнесла наш пароль. Значит Марта и есть тот самый агент, о котором мне говорила Аида Львовна, когда предупреждала, что со временем меня в городе найдет наш человек.

– Время идет, – проговорила я в ответ.

После я подошла к старой женщине и с облегчением обняла ее. Марта же сказала:

– Иди, у тебя мало времени.

Я кивнула и выбежала в прихожую. В спешке накинув пальто, укутавшись в теплый шарф и надев до блеска начищенные Мартой кожаные сапоги, я поспешила в театр к Ане.

Здание и в дневное время кипело жизнью. Уборщицы до блеска натирали паркет, официантки крутили затейливые фигурки из салфеток, музыканты репетировали.

Зайдя внутрь и с наслаждением вдохнув теплый воздух я направилась в гримерку. Очутившись в комнате, где царил неизменный творческий беспорядок, я увидела Аню, которая что-то беспокойно обсуждала с Сашкой.

– Привет, – кинула я, раздеваясь на ходу.

– Привет, заходи, мы ждали тебя. У нас плохие новости. Костю взяли вчера, пытали в гестапо, тела пока нет на площади, скорее всего он еще жив.

– Я знаю, что его пытали, фон Вольф вчера обмолвился.

– Если он кого-то сдаст, то нам всем конец.

– Не сдал же еще, иначе вы бы здесь сейчас не сидели, – с уверенностью проговорила я, отхлебывая горячий кофе из Анькиной чашки.

– Не сдаст, Костян, он сильный, я знаю, – нервно промолвил Сашка.

– Да эти твари еще и не таких ломали. Ладно, поживем, увидим. Ты где ночью то была? – посмотрела на меня Анька с недовольным видом.

– Ань, да где мне еще быть… – я не закончила фразу, недовольно поморщившись.

– Ребята не переживут зимы без продовольствия, и так питаются чем не попадя, как собаки, нужно что-то делать, – нервно закуривая сигарету проговорила Аня.

– У меня есть одна мысль, – сказала я, доставая из кармана платья наспех набросанный рисунок и рассказав все, что я смогла сегодня узнать, находясь в доме Габриеля, умолчав при этом о Марте. О ней могла знать только я.

– Но ты понимаешь, что это, возможно, ловушка?

– Все может быть, – проговорила я.

– Не говори тогда ненужных вещей! – вспылила Аня.

– Но чем черт не шутит, – продолжила я и взяв карандаш отметила на изображенной мной карте точку, – смотри, каждый вторник в одно и то же время по трем дорогам может ехать конвой с грузом, это видно и понятно даже дураку, даты тоже стоят. Посмотри по календарю, какая дата не отмечена? Следующий вторник. Не задействована какая дорога? На восток от города со стороны болота. Значит, в следующий понедельник по этой дороге повезут продовольствие.

– Почему понедельник? – удивленно произнесла Анька.

– Потому, что в этот вторник продовольствие прибыло. На следующую неделю оно должно быть доставлено до приезда рейхскомиссара, которого ждут во вторник. То бишь продовольствие привезут либо в воскресенье, либо в понедельник. В воскресенье поставки не будет, так как в это время снимаются патрули и перебрасываются с этих мест – сюда, – я обвела на карте дорогу, по которой вероятнее всего поедет процессия.

– Как ты до этого додумалась? – удивленно проговорил Сашка.

– Я бы не додумалась, если бы вчера не услышала обрывок разговора комиссара с фон Вольфом о том, что будет производиться переброска патрулей на главную дорогу.

– Ну, в нашем полку прибыло, – довольно проговорил Сашка.

– Нужно срочно оповестить наших, – ответила Аня, нахмурив брови.

– Нужно быть предельно осторожными, Аня, отнести информацию должен кто-то, кому ты полностью доверяешь. Сама сказала, что в ваших рядах крыса завелась.

– Митьку пошлем, внука тетки Марфы, он надежный мальчонка, шустрый. Проскочит незаметно мимо любого патруля.

– Аня, знаем только мы трое и четвертым должен знать Митька, больше никто, мы все рискуем, – серьезным тоном напомнила я ей.

– Да знаю я, – обреченно махнув рукой грустно ответила она. – Сань, езжай домой, скажи Митьке, чтоб по возможности ночью забежал ко мне.

– Хорошо, – проговорил Сашка и вышел из гримерки.

– У тебя есть еще время? – Анька устало опустилась на кресло.

– Четверть часа, потом надо возвращаться.

– Как там твой фриц? – Анька внимательно смотрела на меня.

– Нормально, пока жив, – усмехнулась я в ответ.

– Кать, я серьезно, будь осторожна.

– Да осторожна я, осторожна.

– Странная ты, Катька, с огнем играешь, а сгореть не боишься, – проговорила печально Аня.

– Мы еще посмотрим, кто из нас огонь, – тихо прошептала я себе под нос, а вслух произнесла, – я здесь написала адрес на всякий случай, это дом, где живет фон Вольф. Мало ли чего. А теперь мне надо бежать уже, скоро стемнеет, – я схватила лежащие на столе ноты и чмокнув подругу в щеку, поспешила домой.

Вернувшись я первым делом приняла ванную и привела в порядок свою одежду, поскольку решила, что замечание Марты по поводу нарядов мне как нельзя кстати. Одевшись и заплетя простую косу я стала ждать Габриеля. И чтоб как-то скоротать время, решила проиграть эпизод музыкального произведения, ноты которого я прихватила с собой из театра. С Мартой я не общалась, только кивнула ей головой, когда та уходя оставила мне ключи от дома на каминной полке.

Габриель пришел довольно поздно и был достаточно уставшим.

– Что-то случилось? – спросила я, подойдя к нему и обвивая его шею своими руками.

– Ничего такого, что тебе надо было бы знать, – проговорил он сдержанным тоном, который я пропустила мимо ушей. – Ты не переоделась? – отметил он, посмотрев удивленным взглядом на мое вчерашнее платье.

– Я не надеваю одежду, которая была куплена не для меня, – опустив руки я села за стол.

Габриель расхохотался:

– Ты первая, кого не заинтересовали побрякушки из той комнаты.

– Я не первая, я единственная! Или ты еще этого не понял? – приподняв бровь бросила я ему в ответ, наливая бокал вина.

– Знаешь, о чем я думаю все время? – спросил он, изучающе смотря на меня.

– О чем?

– Почему такая красивая, умная и…., – сделав паузу продолжил, – хитрая девушка рядом со мной?

– Наверное, тебе просто повезло, – я спокойно смотрела на него и он улыбнулся.

– Наверное, – отпивая из бокала, протянул немец и добавил, встав из-за стола и подойдя к роялю. – Ноты? Ты сегодня куда-то ходила?

Черт, как же тяжело было все время подбирать ответы на его вопросы, поскольку он не просто задавал их мне, он наблюдал за мной.

– Ходила в театр, к Ане. Я не предупредила вчера ее о том, что, возможно, пропаду из дома на пару дней. Не хочу, чтобы она волновалась.

– Хорошо, – небрежно вернув нотную тетрадь на место он повернулся ко мне. – Катя, ты не будешь возражать, если мы сегодня просто отдохнем? Я очень устал.

– Как скажешь, – ответила я, понимая, что, наверное, случилось что-то серьезное, либо предстоит что-то неприятное, раз этот человек вел себя столь сдержанно и немногословно.

Закончив ужинать, мы прошли в спальню, я помогла ему раздеться и повесила его форму в шкаф, едва уловимыми движениями ощупывая каждый карман. Где-то же должен был быть этот проклятый ключ от сейфа! Но так ничего и не найдя я вернулась к нему в постель. Заснул он быстро, или мне так казалось. В любом случае сегодня я не рискнула больше ничего предпринимать и закинув свою ногу ему на торс забылась крепким сном.

ГЛАВА 9

Проснувшись утром, я увидела, что лежу в постели одна. Тихонько выскользнув из-под одеяла, я выглянула за дверь. В доме было тихо. Из дальней комнаты в конце коридора, где находилась ванная, в дверную щель пробивался свет. Габриель, скорее всего, принимал ванную. Закрыв дверь в спальне я быстро начала шарить в карманах его военной формы. Осмотрев все два раза я в отчаянии откинула волосы со лбы. Ключ, ключ, где-то же должен быть этот ключ! Я судорожно соображала. И тут мой взгляд упал на добротные немецкие сапоги, лежащие на полу. Ну конечно! На внутренней стороне голенища был пришит небольшой карманчик, запустив пальцы в который я нащупала маленький предмет. Заветный ключ. Есть, попался! Я быстро вынула его и подбежав к своей сумочке достала кусок пластилина, который был завернут в оберточную бумагу из-под конфеты. Тщательно размяв мягкую массу, я сделала оттиск, очистила ключ и вернула его на место. Справилась! Я облегченно вздохнула и, приведя себя в порядок, пошла к Габриелю.

Немец лежал с закрытыми глазами, блаженно откинувшись в огромной ванне, наполненной густой пеной. Услышав мои шаги он открыл глаза и следил за мной взглядом без единых чувств. Как же я не любила, когда он так на меня смотрел своими пронзительно холодными глазами.

«Сволочь», – подумала я и стала медленным движением снимать с себя халат. Когда одежда оказалась у моих ног я откинула назад свои длинные волосы, скрывавшие мою наготу. Габриель скомандовал мне:

– Иди сюда.

Но я невозмутимо стояла, всем видом давая ему понять, что получить меня таким способом у него не выйдет. Я облизнула пальцы и провела ними дорожку, начинавшуюся между моих грудей и опускавшуюся все ниже и ниже. Дотронувшись до места, которое так жаждал этот мужчина я откинула голову назад, наблюдая за Габриелем, прошептала ему:

– Не приказывай. Попроси.

О, я знала, как управлять ним в такие минуты, мое природное женское чутье подсказывало мне, как не наскучить этому пресытившемуся всем человеку.

Габриель прохрипел голосом, который выдавал потерю самообладания:

– Прошу.

Я с видом победительницы залезла в ванную и медленно опустилась на него, вонзив свои ногти в его шею. Габриель издал животный стон, который выдавал дикое наслаждение. Когда он полностью заполнил меня я начала двигаться на нем, постепенно ускоряя темп и наблюдая за тем, как безразличный взгляд сменяется восхищением и страстью. Почувствовав, что он достигает пика я наклонилась и больно укусила его за сосок. Смесь боли и наслаждения заставила его закричать, настолько пронзительным было чувство, которое он испытал в этот момент. Довольный, он притянул меня к себе и с благодарностью поцеловал.

– Так то, – ликующим тоном произнесла я.

– Бестия, – проговорил Габриель, гладя меня по ложбинке меж грудей, – если бы я сам не лишил тебя невинности, то никогда бы не подумал, что ты только набираешься опыта. Ты ведешь себя как искусная куртизанка. Откуда это в тебе?

– Ну, возможно, это ты будишь во мне зверя, – прошептала я, нежно прикусив его губу.

Затем я показала ему язык и выскочила из ванной. Укуталась в белое пушистое полотенце и зачерпнув пригоршню воды плеснула ему в лицо. Он оторопел, а я с диким хохотом выбежала в коридор и пошла в спальню.

– Невероятная девушка, нужно указать ей свое место, иначе она начнет вить из меня веревки, – услышала я реплику Габриеля, находясь уже за дверью.

Но, зайдя ко мне в спальню эта мысль, по-видимому, улетучилась у него из головы. Поскольку перед ним предстала картина, которая вызвала у него прилив нежности. Я сидела на кровати скрестив ноги, и надкусывала шоколадные конфеты, как ребенок, который хотел отыскать заветную начинку и не хотел есть все подряд. Пряный шоколад таял у меня на пальцах и я облизывала их, совершенно не замечая ничего вокруг. Услышав тихий смешок я подняла глаза и, наконец, заметила, что он за мной наблюдает. Мне стало неловко и я поспешно захлопнула коробку.

– Вкусно очень, – извиняющимся тоном протянула я.

Габриель подсел ко мне на кровать и взяв за руку слизнул шоколад с моего пальца.

– Какой же ты еще ребенок, – проговорил он. – Несмотря на то, что ты со мной вытворяла полчаса назад, я вижу, что в душе ты еще просто маленькая девочка, которую жизнь заставила быстро повзрослеть.

– Наверное ты прав. Не будь войны, я бы еще читала книжки о прекрасных принцах и принцессах. Ела мороженое с подружками в кафе. Играла бы с мальчишками в футбол во дворе и мечтала о великой и чистой любви, – проговорила я печально и добавила уже более серьезным тоном, внимательно смотря ему в глаза. – А вместо этого я пережила потерю родных и ублажаю похоть немецкого офицера, который вдвое меня старше в надежде выжить в это трудное время. Это я так, к сведению, чтоб ты не задавался вопросом, почему я никогда не приму то, что пытается навязать нашему народу третий рейх. Вы здесь нежеланны, Габриель. Люди, принесшие запах смерти и крови на нашу землю, так или иначе, понесут наказание.

Мой ответ Габриелю явно не понравился, он только лишний раз удостоверился, наверное, что хоть я и надкусываю конфеты и облизываю пальцы, но в то же время остаюсь темной лошадкой.

– Ты совершенно не боишься меня, почему? Твоя прямота, граничащая с безумием, несомненно, вызывает у меня уважение к тебе. Но почему ты не боишься? Ты мне говоришь такие вещи, за которые тебя другой бы уже сдал в гестапо. А ты так спокойно все это произносишь, я не понимаю! – он с таким удивлением все это мне высказал, было явно видно, что я не перестаю его поражать.

– Не знаю, мне мой внутренний голос не говорит, что тебя надо бояться. А я ему доверяю всегда. И, кроме того, Габриель, все самое страшное со мной уже случилось. Я потеряла всех, а ужаснее этого не может быть ничего! Поэтому я и не боюсь ничего тебе говорить. Ты мне не можешь сделать ничего такого, чего бы я боялась. Даже смерть мне кажется всего лишь мгновением нашей жалкой жизни, – проговорила я, скорее всего сама себя в этом убеждая, чем его.

Габриель задумчиво смотрел на меня пару минут и затем добавил:

– Нет никого опаснее человека, не боящегося смерти.

Да, это он знал наверняка! Таких людей среди русских он видел много. Именно они никогда не выдавали на допросах секреты, поскольку знали, что вслед за невыносимой болью придет смерть и все закончится. Именно они бросались под танки, держа в руках гранату заведомо зная, что это будет последнее, что они сделают в жизни. Именно они шли напролом в первых рядах в наступлении. Против таких людей трудно воевать. И вот сейчас у него на кровати сидело наделенное таким же качеством бесстрашия создание в моем лице, несколько минут назад слизывающее горький шоколад у себя с пальцев и рубя ему прямо в глаза правду. «Что делает это создание здесь?» – скорее всего думал он. И как раз это мое необъяснимое появление в его жизни и безумно возбуждало этого человека. Притянув меня за шею к себе, он впился поцелуем мне в губы и овладел мной, на этот раз уже заставив меня молить о томящем блаженстве. Промучил так он меня до полудня, а когда я, утомленная его вниманием заснула, одевшись покинул дом.

Мой сон не был долгим. Я встала практически сразу же после ухода Габриеля. Одевшись я пошла на кухню. Мне нужно было увидеть Марту. Я застала ее во время чистки яблок для домашнего пирога. Зайдя на кухню, я присела на край стола и безмолвно задала вопрос.

– Ушел, ушел. Не переживай, – ответила она.

Я взяла кусочек яблока и положила перед ней слепок ключа от сейфа.

– Нужно сделать, срочно. Из штаба ничего не слышно? Указания те же?

– Те же, – ответила Марта, пряча слепок в карман своего передника, – почему другой офицер?

– Я решила, что так будет легче выполнить задание, – пожала плечами я.

– Легче! – усмехнулась женщина. – Ну и как, легко?

– Нет, – ответила я, посмотрев на нее.

– Я здесь практически полгода, я не просто так передавала информацию в штаб, ты же, дочка, сама себе усложнила работу.

– Мне дали свободу действий, я приняла правильное решение на тот момент. Мне проще с Габриелем будет.

– Катя, я работаю у фон Вольфа уже долго и слова проще и фон Вольф совершенно не совместимы. Как бы ты не провалила операцию.

– Не провалю.

– Дай то Бог, – вздохнула она и спросила. – Тебе понравился Алекс, верно?

– Чувствам нет места в наше время.

– Мне приятно слышать, что ты это понимаешь.

– Марта, по нашим данным документы точно прибудут через неделю?

– Да, через неделю.

– Что с штабом? Мне нужно знать, на кого я могу там положиться.

– Будет один человек внутри, трое снаружи. В воскресенье тебе нужно быть у Ани. Ночью придут люди, вам нужно будет все обсудить.

– Сколько у нас будет времени начиная с дня прибытия документов?

– Неделя.

– Ясно. Марта, мне нужен пистолет дамский. И ещё один нужен с глушителем. Да раздобыть бы где-то фотоаппарат маленький. Такой, чтоб можно было спрятать в женскую сумочку или за подвязку чулок.

– Пистолет я принесу вместе с ключом, а вот насчет фотоаппарата не знаю. И еще. Тебе нужен пропуск, чтоб беспрепятственно передвигаться по городу. Придумай что-нибудь и попроси фон Вольфа сделать тебе его.

Я кивнула и немного погодя добавила:

– Марта, я кое-чем помогла партизанам.

Женщина недовольно на меня посмотрела:

– Катерина, ты отклоняешься от курса, это может быть опасно. Что конкретно ты сделала?

И я рассказала ей о том, что нашла в кабинете Габриеля документ о поставках, Как высчитала то, когда в нужное место прибудет конвой с продовольствием и то, что среди партизан появился предатель. Марта сидела и смотрела на меня так, будто бы я была умалишенная:

– Ты что делаешь? Твое задание – документы наступления. Все остальное – дело Ани, вся остальная информация исключительно на ней. Ты не должна больше подставлять себя. Ты слышишь меня? Мало нам текущих проблем, так еще и ты лезешь не туда, куда следует. Фон Вольф вчера вечером приказал подчиненному из штаба проверить всю информацию по тебе. Он проверяет тебя, Катя, не выдай себя. Я же говорю, что если бы ты вела дело через Алекса, то многих проблем можно было бы избежать. Но ты решила не искать легких путей, нет, ты прямиком в омут с головой.

– Алекс и был бы моим омутом! – заорала в ответ я. – А с этим, с этим все проще, хоть и страшнее, но проще!

Марта опешила.

– Ты понимаешь, что я бы не смогла действовать через него, просто не смогла бы, – сказала я и разревелась.

Пожилая женщина вздохнула и обняла меня:

– Девка, ох ты ж девка! Ладно, не реви. Через фон Вольфа, так через фон Вольфа. Но про партизан забудь, поняла? Молись, чтоб с продовольствием пронесло. Анька каждый день ходит по лезвию ножа, но это сейчас ее удел. У нас задание иное, если провалим, то тысячи погибнут, понимаешь?

– Понимаю.

– Вот и хорошо.

Утерев свой красный нос, я слезла со стола и сказала:

– Придет немец, скажи, что я сегодня ночую у Ани. А сейчас покажи мне кладовую, где тут продукты хранятся.

– Катя, – неодобрительным тоном проговорила Марта.

– Что Катя? Что Катя? Люди голодают, а тут шоколад, пироги, шампанское! Не заметит твой фон Вольф, если утащу немного, не думаю, что он ходит считать, сколько банок тушенки у него стоит в кладовой.

Вздохнув Марта отвела меня в комнату, где хранились припасы. Я набросала в сумку столько, чтоб можно было не привлекая внимания пронести по улице и, чмокнув в щеку пожилую женщину, поспешила к Аньке.