«Этернум». Том II

Глава

I

Происходящее упорно отказывалось укладываться у меня в голове, и я невольно заподозрила, что меня вновь атаковали отступившие было галлюцинации – до такой степени яркие и реалистичные, будто чей-то изощренный ум искусственно создал их из разрозненных обрывков моих воспоминаний. Меня и раньше посещала шальная мысль, что сканирование мозга продолжается и поныне, а я наяву переживаю воплощение собственных глубинных страхов. Подсознание, как известно, было штукой тонкой и достаточно плохо изведанной, и я не исключала, что при должном уровне финансирования современная мнемотехника была способна шагнуть на недосягаемую прежде ступень, а учитывая, какие бешеные деньги ежегодно утекали в Спецкорпус Х, моя гипотеза вовсе не выглядела безосновательной. Вполне возможно, что аккурат в эти самые минуты я сидела в лабораторном кресле, опутанная паутиной проводов, и высокочувствительные датчики считывали информацию напрямую с моих нейронов, а Тер-Шелл наблюдал за процессом из-за непрозрачной перегородки и уже предвкушал, куда он использует полученные данные. Все эти причудливые картины, которые я в заблуждении принимала за часть окружающей действительности, могли быть всего лишь побочным эффектом агрессивного сканирования, и сейчас я натуральным образом бредила. Честно говоря, эта версия мне даже чем-то нравилась – думаю, преимущественно тем, что практически не оставляла простора для воображения и не требовала дополнительных объяснений, тогда как если появление «Этернума» на радарах не было плодом воображения, любые логические схемы автоматически демонстрировали свою полную несостоятельность. Звездолёту полагалось находиться в ремонтном доке, а экипажу строжайше запрещались любые контакты с внешним миром до истечения срока карантинных ограничений, и навскидку я не могла выдвинуть ни одной более или менее правдоподобной версии, обосновывающей, почему Космофлот внезапно пренебрег стандартными процедурами.

Меж тем, события развивались крайне динамично, и еще через мгновение на дисплее возникла вторая точка, стремительно движущаяся в одном направлении с предполагаемым «Этернумом» и предсказуемо опознанная сенсорами в качестве таргоцианского истребителя. Ситуация великолепно иллюстрировала расхожее выражение «то пусто, то густо», и хотя появление таргоциатов в общем-то не стало для меня неожиданностью, я бы предпочла радикально сократить количестве действующих лиц в этой откровенно абсурдной постановке и для начала разобраться, откуда здесь взялся «Этернум», а уже потом выстраивать конструктивный диалог с наемниками. Но, пожалуй, самое удивительное заключалось в том, что меня, вернее станцию, никто не до сих пор не вызывал, и если наемники сроду не отличались приверженностью к формализму и запросто могли без предупреждения пойти на абордаж, то в случае со звездолетом молчание в эфире выглядело довольно странно и тревожно.

Можно было, конечно, попробовать первой вызвать «Этернум» и посмотреть, что за этим последует, но постигшая меня растерянность существенно тормозила скорость реакции. В итоге я так и сидела в кресле адмирала Тер-Шелла и широко распахнутыми глазами взирала, как по мере приближения к станции две светящиеся отметки приобретают всё более четкие очертания. Издалека таргоцианский истребитель был похож на хищную стальную птицу с угрожающе встопорщенными перьями боевых орудий, и у меня по коже пробежал неприятный холодок, когда быстрый, маневренный корабль наемников материализовался прямо у меня перед глазами и неподвижно завис на расстоянии выстрела. «Этернум» сделал то же самое, и до меня задним числом дошло, что таргоциатам при всей своей безбашенности нечего противопоставить флагманскому судну Галактического Союза, и наёмники были вынуждены вступить в переговоры. Встреча с «Этернумом» в планы таргоциатов однозначно не входила, и я могла представить разочарование наемников, уже наверняка поделивших добычу и подсчитавших внушительные барыши от продажи награбленного. Знать бы точно, что творилось на звездолете, но для этого необходимо было в первую очередь инициировать сеанс связи, и после недолгого пребывания в ступоре я наконец созрела для вызова. Впрочем, мое волевое решение не принесло результата – чертов суперкомпьютер даже для такой пустяковой задачи затребовал двухфакторную идентификацию, а коммандер Сулим, увы, была физически не в состоянии мне помочь.

Нет, я ничуть не сомневалась в технологическом превосходстве Спецкорпуса Х и охотно верила, что адмирал Тер-Шелл сотоварищи использовали лучшее оборудование в галактике, но, по-моему, для галлюцинаций это было слегка чересчур. Если «Этернум» еще вписывался в концепцию осознанных сновидений, то таргоциаты безнадежно выбивались из стройного ряда ассоциаций, и я всё больше склонялась к мнению, что эксперименты над психикой не имеют отношения к этим драматическим перипетиям. Я могла лишь догадываться о содержании беседы между двумя заинтересованными сторонами, но на месте таргов я бы подальше от греха убралась восвояси, потому что тягаться с «Этернумом» наемникам, как ни крути, было не под силу, да не стоило забывать главное правило мародеров, гласящее «кто не успел, тот опоздал», а таргоциаты, несмотря на имевшуюся в распоряжении фору, непростительно задержались в пути.

Затянувшаяся неопределенность порождала во мне смутное беспокойство, а отсутствие связи настораживало и пугало. Я вплотную, приникла к экрану и неотрывно следила за неподвижными отметками, в равной мере готовая как вооруженному конфликту, так и к резкому пробуждению, но время словно замерло. Запросов на телепортацию мне тоже не поступало – нет, таргоциаты вряд ли нуждались в моем согласии, но я смела надеяться, что секретная база Спецкорпуса – это не проходной двор, и голыми руками станцию не взять. Хотя о чем я? Если бы не влияние аномалии на систему безопасности, я бы и шагу не ступила из лаборатории, однако, мне не составило труда оккупировать Командный Центр и без зазрения совести расположиться в безусловно удобном кресле Главы всемогущей Конторы. Существовала вероятность, что нас даже щиты не защищают, и если раздосадованные неудачей наемники вздумают в сердцах выдать мощный залп по станции, повреждений и разрушений будет не избежать. На этом фоне я чувствовала себя вдвойне неуютно, а некстати разбушевавшееся воображение услужливо рисовало жуткие сценарии массовой гибели всего живого. И это я еще не знала, что за транспортное средство скрывается под личиной «Этернума» – ведь не даром же байки о загадочном корабле-призраке благополучно дожили до наших дней с докосмической эпохи. Может, по сравнении с этим неведомым явлением таргоциаты покажутся мне милейшими созданиями, и я буду истово молить небеса, чтобы наемники не бросали меня наедине с источником первобытного ужаса…

Естественно, что при обычных обстоятельствах даже напрочь отмороженные тарги не рискнули бы штурмовать неприступную крепость, в которую Тер-Шелл превратил свое тайное логово, и будь у меня командные коды, я бы мигом вспомнила всё, чему меня учили в Академии – щиты на максимум, орудия заряжены, цель захвачена. Нас, будущих администраторов, в симулятор пускали без особого энтузиазма, а снисходительные взгляды инструкторов красноречиво свидетельствовали, что мы не только попусту тратим время, но и отнимаем его у тех кадетов, кому боевые навыки непременно пригодятся на службе, но учебная программа есть учебная программы, и нам честно выделялись отведенные часы. Но если по завершению обязательного курса огневой подготовки мы сдавали экзамен в тире, то занятия на симуляторе шли факультативом, и никаких оценок по их результатам не выставлялось. Сложно вспомнить, удалось ли мне разок поразить мишень или я так и палила, куда попадя, пока у меня не кончились виртуальные боеприпасы и не разрядились фотонные излучатели – слишком давно всё это было, но сейчас я бы намного меньше нервничала, если бы у меня был доступ к арсеналу. Но к моему вящему сожалению, оборона станции была парализована, и жестоко страдая от чувства уязвимости, я не нашла ничего лучшего, как позаимствовать бластер у коммандера Сулим и ни на мгновение не выпускать оружие из рук.

Глава

II

Однако я бы не стала сбрасывать со счетов вариант, что всё оружие на станции было настроено на биометрию владельца, и в самый ответственный момент чужой бластер банально не позволит мне сделать выстрел, поэтому для пущей уверенности вытащила из ножен на поясе у Амиры Сулим еще и короткий обоюдоострый клинок со скругленной рукоятью. Экипировка агентов Спецкорпуса значительно разнилась с остальными подразделениями Космофлота, и подобных клинков я не видала сроду, но не могла не отметить, что легкий, показавшийся мне почти невесомым нож, лег в мою влажную ладонь, будто влитой. Обращению с холодным оружием нас тоже обучали, как, между прочим, и основным приемам рукопашного боя, но, во-первых, оба курса были слишком краткими, чтобы сформировать мышечную память, а во-вторых, если стреляла я более или менее прилично, то таланта к боевым искусствам у меня изначально не обнаружилось, да и с гибкостью, выносливостью и прочими необходимыми для успешного бойца качествами у меня как-то с детства не задалось. Но в Административном Корпусе ключевую роль играли совсем иные достоинства, коих у меня имелось в переизбытке, а регулярных побед в спаррингах от «канцелярской крысы» никто и не ждал. Возможно, композитный нож внушал мне обманчивое чувство спокойствия, но когда мои пальцы судорожно сжали рукоять, на душе у меня немного просветлело, и хотя в нынешней ситуации я бы предпочла без лишних сантиментов шарахнуть по потенциальному противнику из бластера, основную надежду я по ряду известных причин возлагала именно на клинок.

Тем временем конфронтация между «Этернумом» и таргоциатами вошла в решающую фазу, и, по всем признакам, у капитана звездолета окончательно переполнилась далеко не бездонная чаша терпения. Я по-прежнему не знала, кто сейчас командовал кораблем, а сам факт присутствия на борту разумных существ вовсе не выглядел непреложной истиной, но захват истребителя наемников тяговым лучом я одобряла и горячо поддерживала. Дурная слава уроженцев Тарго гремела по всему Галактическому Союзу и даже для обитателей крошечных планеток где-нибудь на границе квадранта не было секретом, что договориться с таргоциатами возможно только с позиции силы. По-другому тарги не понимали, и достаточно было допустить малейшую слабину, чтобы наемники тут же переломили ход событий в свою пользу. Не думаю, что адмирал Тер-Шелл пошел на поклон к таргоцианскому правительству за высочайшим позволением на строительство орбитальной станции – скорее всего Глава Спецкорпуса недвусмысленно пообещал в случае отказа от сотрудничества выпустить по Тарго фотонные торпеды и со своей фирменной улыбкой заверил, то уж ему-то за это точно ничего не будет. И пусть на девяносто девять процентов это был наглый блеф, таргоциаты, вероятно, на уровне животных инстинктов почуяли в Тер-Шелле серьезного конкурента по чокнутости и благоразумно не осмелились искушать судьбу. Ничем другим объяснить расположение базы я при всем желании не могла, и в определенной мере даже восхищалась целеустремленностью адмирала, а теперь такие же эмоции вызывал у меня поступок капитана «Этернума». И это, черт побери, было вполне в стиле Стэна Майкрофта, но если в сердце теплилась слепая вера в чудо, то холодный рассудок убеждал меня не поддаваться эмоциям.

Момент истины был близок, и я отчаянно старалась сохранять самообладание. В Командном Центре стояла мертвая тишина, и я сосредоточенно всматривалась в черное пространство космоса, в одной руке напряженно сжимая клинок, а другой – поглаживая бластер, которым я планировала если и не наповал разить врагов, то во всяком случае устрашающе размахивать перед оными. В ушах возобновился противный шум, как правило, выступающий предзнаменованием адской мигрени, и в попытке на корню пресечь надвигающийся приступ я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Боль постепенно отступила, но не успела я толком порадоваться своим скромным достижениям на ниве прикладного аутотренинга, как вдруг от грандиозной махины звездолета отделился шаттл и на всех парах стартовал по направлению к станции. Я представления не имела, удастся ли челноку пристыковаться без разрешения, но по моим предположениям бездействующая система безопасности не должна была чинить препятствий, и совсем скоро будет ясно, столкнулась ли я с космической вариацией на тему «Летучего голландца», или на мой сигнал бедствия прилетел настоящий «Этернум».

Выбегать с радостным воплем навстречу новоприбывшим я предусмотрительно не стала. Группа высадки и без моей помощи отыщет Командный Центр, а я лучше затаюсь за дверью и приложу все усилия, чтобы ничем не выдать своего присутствия до тех пор, пока у меня не сформируется относительно четкое понимание случившегося. Но только я юркнула в укрытие, как внезапно заработало автоматическое оповещение, и бесстрастный голос буднично сообщил:

– Стыковка произведена успешно!

Я подобралась, вскинула бластер, еще крепче стиснула нож и замерла в ожидании. В висках отрывисто пульсировала кровь, от волнения на лбу выступили капли пота, и при всём при этом я прекрасно сознавала, что даже будучи вооруженной до зубов, выгляжу донельзя комично. Ну, ничего, главное, что настрой у меня, если уж на то пошло, был достаточно воинственным, и держать оборону я была намерена ни на жизнь, а на смерть.

Участникам группы высадки я откровенно не завидовала – сомнительное удовольствие бродить по лабиринту бесчисленных коридоров, периодически натыкаясь на оцепеневший персонал. Я эту печальную историю проходила дважды, и каждый раз меня неизменно пробирал мороз по коже от леденящего ощущения неконтролируемой паники. Но если пристыковавшийся к станции шаттл был полон матерых космодесантников, то этих ребят, повидавших на своем веку такие ужасы, что мне и не снилось, на испуг было не взять. А значит, едва услышав подозрительный шорох, верные солдаты Галактического Союза, выстрелят на голых рефлексах, и только потом, быть может, удосужатся разобраться, стоило ли оно того. Дабы не оказаться невинной жертвой «шальной пули», я даже дышать толком боялась, и когда до моих ушей донесся гулкий звук шагов, нервно сглотнула слюну.

Что удивительно, страха почти не было. Хотя нет, одного я всё-таки боялась – боялась, что если я погибну, вместе со мной канут в небытие бесценные сведения из Четвертой Плотности, и аномалия распространится по всей вселенной, безнаказанно сея смуту и раздор. Умереть до того, как информация от Ортана ляжет на стол адмиралу Трею, было бы предательством не только по отношению к Галактическому Союзу, но и к Рэнду, поэтому я не имела права завершить свои дни столь бесславным образом. От неудобной позы у меня разнылась затекшая шея, но я мужественно не позволяла себя пошевелиться, и когда шаги вплотную приблизились к двери, лишь с мрачной решимостью закусила губу.

– Греймар вызывает «Этернум». Приём. Мы в Командном Центре, здесь тоже все в ступоре.

– Вас понял, мистер Греймар. Осмотритесь внимательно и тщательно проверьте бортовой компьютер. Необходимо выяснить, кто подал сигнал SOS.

– Есть, капитан. Конец связи.

Глава

III

Эти голоса ежедневно звучали в моем окружении на протяжении четырех месяцев, поэтому вопроса об их принадлежности у меня не возникло вовсе, однако, суть проблемы лежала в несколько иной плоскости, и меня по-прежнему терзали подозрения, что основная масса событий происходит исключительно в моей голове, имея крайне опосредованное отношение к реальности. В моем шатком положении нужно было соблюдать повышенную осторожность, и хотя я понимала, что вскоре меня обнаружат вне зависимости от моего желания, высовываться из укрытия пока не торопилась. Провести четкую грань между галлюцинациями и объективной действительностью мне никак не удавалось, но я не теряла надежды на внезапное озарение и намеренно оттягивала свой «коронный выход».

Если ориентироваться по слуху, то напрашивался вывод, что на шаттле прилетели трое – нацбез Греймар, доктор Маркус и шеф Эшби. Капитан собрал идеальную в данных обстоятельствах группу – почти неуязвимый рутианин на случай встречи с неведомой угрозой, корабельный врач для оказания неотложной медицинской помощи и главный инженер, способный оперативно устранить технические неполадки. С каждым мгновением мне всё больше верилось, что высадка на станцию осуществлялась под чутким руководством Майкрофта, но непреодолимый внутренний барьер, образовавшийся в результате перенесенного стресса, не позволял мне отбросить последние сомнения.

– Что думаешь, шеф? – судя по тому, что коммандер Греймар интересовался мнением Эшби, речь шла о бортовых системах, функционирующих, мягко говоря, не совсем корректно, и я бы и сама с радостью послушала компетентное мнение из первых уст.

– Сбой параметров, – лаконично констатировал главный инженер «Этернума», – я бы даже сказал, что ситуация в точности повторяется, но как мы уже убедились, тут многое устроено иначе, и мне понадобится время, чтобы вникнуть в детали. Грей, ты уверен, что это Спецкорпус? Тер-Шелл мог просто прилететь сюда по делу…

– Без вариантов, Лотар, это Спецкорпус, – категорично заявил рутианин, – тайное логово Тер-Шелла с уровнем безопасности как у президентского бункера на Сармаре. Маскировка, щиты, вооружение – это не станция, а настоящий форпост! Возможно, ты сможешь объяснить мне, как такой совершенный, безупречно отлаженный механизм вдруг разом вышел из строя?

– Самая совершенная система, с которой не сравнится ваша бездушная электроника – это живой организм, – неожиданно вмешался в разговор Маркус, – а теперь взгляните, что стало с персоналом! Современная медицина не просто бессильна, она даже не готова ответить, что привело их всех в подобное состояние.

– Я знаю, кто подал сигнал бедствия, – лейтенант Эшби, всё это время продолжавший копаться в центральном компьютере, спорить с доктором принципиально не стал, а учитывая, что капитан поставил перед группой высадки достаточно конкретные цели, глава инженерной службы предпочел вместо непроизводительных дискуссий сконцентрироваться на выполнении полученного задания.

– По-моему, и я знаю, – снова вклинился врач, а так как доктор находился чуть ли в не шаге от моего не самого укромного уголка, неотвратимо грядущее разоблачение нависло надо мной дамокловым мечом, но всё оказалось гораздо банальнее. Похоже, Маркус заметил, что ладонь моей невольной «отмычки» Амиры Сулим и по сей момент касается сенсорной панели, и всего лишь сделал из увиденного соответствующий вывод.

– Значит, это и есть коммандер Сулим, – согласился шеф, без особого труда установивший, кто из персонала недавно воспользовался компьютером, – вошла в систему час и двадцать восемь минут назад. SOS был отправлен под ее служебным идентификатором. Док, а почему она продержалась дольше остальных?

– Я бы этого не утверждал, – опытный врач быстро сообразил, что рассуждения Эшби носят ошибочный характер, и выдвинул собственную, гораздо более приближенную к истине, версию, – сканирование не выявило ничего странного, обычная человеческая женщина без признаков аугментации, а вот положение тела выглядит очень неестественно, как будто бы ее руку специально прикладывали к сенсору, чтобы обойти защиту от несанкционированного доступа.

– Кто прикладывал? – Греймар сходу вычленил из сказанного основной посыл, а я в свою очередь мысленно поаплодировала доктору, запросто раскусившему мою пусть и примитивную, но зато прекрасно зарекомендовавшую себя схему.

– Кто-то крайне плохо знакомый с интерфейсом центрального компьютера, – внес свою лепту главный инженер, – я поднял журнал действий, и у меня такое чувство, будто бы тут без разбора нажимались все кнопки подряд. Одним словом, налицо использование классического метода тыка.

– С учетом персонала нас в Командном Центре семеро, но коммуникатор фиксирует сигналы восьми биологических существ, – моментально среагировал на поступившие сведения рутианин и резким, смазанным движением метнулся в мою сторону, – энсин Бернович?!

Кажется, еще недавно я горько сетовала, что на звездолете лишь единицы помнят мою фамилию, не говоря уже об имени, и вот, судя по всему, настал мой звездный час, и я в мгновение ока превратилась в знаменитость, причем, если бы не гриф секретности, моя внезапная популярность имела неплохие шансы достичь поистине галактического масштаба. О такой узнаваемости я уж точно не мечтала, и неожиданно свалившееся на меня бремя воспринимала в негативном ключе, тем более, что мне никогда не нравилось излишнее внимание к своей персоне.

– Что вы здесь делаете? – повидавшего виды Греймара было достаточно сложно удивить, но на этот раз даже бывалый начбез буквально остолбенел от изумления, а продольные костяные пластины на его впалых щеках выразительно сдвинулись, что у рутиан выступало аналогом недоуменного поднятия брови.

Вообще-то я была совершенно не обязана отчитываться перед собственными галлюцинациями, но, думаю, коммандер Греймар, даже будучи порождением моего воспаленного рассудка, вряд ли бы обрадовался столь вопиющей дерзости, и под пристальным взглядом темно-зеленых глаз рутианина мне быстро расхотелось проверять свои подозрения эмпирическим путем. Долго колебавшаяся часа весов окончательно склонилась в пользу решения не играть с огнем, и я в полной мере осознала, что даже если я и поныне пребываю в тяжелом бреду, мне остается только обреченно смириться с этим прискорбным фактом. А все мои душевные терзания пусть камнем повиснут на совести адмирала Тер-Шелла, так основательно запудрившего мне мозги, что я едва не утонула в океане безумия.

– Коммандер Греймар, неужели это и самом деле вы? – сказать честно, я испытывала острую потребность с разбега кинуться рутианину на шею, а затем в порядке очередности облобызать доктора и Эшби просто за то, что своим появлением они разрушили эту гнетущую тишину и вернули мне надежду на благополучный исход, но гордое звание офицера Космофлота подразумевало умение сдерживать эмоции, и я всячески старалась не уронить достоинства. Впрочем, для этого нужно было прежде всего дать нацбезу вразумительный ответ на достаточно однозначный вопрос, а я лишь глупо хлопала ресницами, безнадежно ошалев от воссоединения с экипажем.

– От кого вы прятались? – Греймар ни на секунду не прекращал озираться вокруг, а мое далекое от адекватности поведение лишь укрепило его во мнении, что станция кишит врагами.

– От вас, сэр, – как на духу, выложила всю правду я, и в отличии от рутианина с его специфической мимикой, доктора Маркуса и шефа Эшби мое сенсационное откровение заставило очень по-человечески раскрыть рты. Я интуитивно почувствовала, что лучшего случая озвучить свои треволнения мне уже вряд представится, и без обиняков спросила у потрясенно взирающей на меня троицы:

– Вы точно настоящие или всё же часть моего наваждения? По всему выходит, что «Этернума» здесь физически быть не может, и либо я сошла с ума, либо чего-то еще не знаю.