Читать книгу: «Шёпот звёзд», страница 3

Глава 5

– Ключ подай, – обратился Лукьян к Саше, тот дисциплинированно протянул нужный инструмент, снова устроился на своё место, с интересом наблюдая за действиями дядьки.

Рядом крутился Лео, заворожённо глядя на разобранный квадроцикл, как на настоящее чудо света. Если начать разбирать старый УАЗ, который стоял в гараже со времён юности Лукьяна, парень точно в религиозный экстаз впадёт.

– Бабушка снова на Полю ругается, – прошептал Саша Лео, отвечая на вопрос, который Лукьян не расслышал из-за громкой музыки. – Говорит, что слишком много работает, детям внимания не уделяет, дому… убирается домработница.

– Правильно ругается, – деловито протянул Лео. Лукьян ухмыльнулся. – Женщина дом в чистоте обязана содержать, уют семье создавать, о муже заботиться, угождать ему, иначе её никакой мужчина терпеть не станет.

– Ну не знаю… – с сомнением протянул Саша. – Я бы потерпел, если бы любил… зачем обо мне заботиться? Я не калека какой-то…

– А ты спроси отца, почему он с матерью твоей развелся, точно тебе говорю, потому что женские обязанности не исполняла. И с Полей разведётся, если она не одумается. Вот так сироты при живом отце и получаются, – заявил с интонацией сварливой старухи, явно повторяя не свои слова.

– Что входит в эти «женские обязанности»? – Лукьян с интересом посмотрел на Лео.

Тот вспыхнул, за ним Саша. Забылись в своих философских рассуждениях, не учли, что рядом взрослый, к тому же родной брат обсуждаемой.

– Готовить, убираться, следить за детьми, ухаживать за ними, кормить, в школу водить, уроки с ними делать и всякое такое… мужа кормить, следить, чтобы опрятно выглядел…

– А-а-а, – протянул Лукьян. – Мамкой быть здоровому мужику. А муж что должен?

– Зарабатывать, – фыркнул Лео, будто о глупости сущей спросили.

– Женщина, значит, не должна зарабатывать?

– Только если это не мешает основному предназначению.

– Если предназначению, то понятно, – ухмыльнулся Лукьян.

Интересно, как быстро представления отрока разобьются о реальность с сервисами доставок, услугами клининга и о современный слоган женщин: «Я никому ничего не должна»?

И где нахватался подобных взглядов? Нечто подобное можно было ожидать от Саши, большую часть времени жившего в патриархальных устоях греческой диаспоры, но не от Лео – сына ведьмы.

Мэри с поистине ведьминской изощрённостью морозилась уже неделю, и это начинало бесить.

Лукьян честно дал ей время осмыслить ситуацию. Понять, какой он прекрасный со всех сторон принц и конь в одном лице, но, видимо, до неё не дошло.

Низенький жирафчик, а уже заправский тугодум.

Отлично, пришло время Лукьяна. Мяч вернулся на его сторону, теперь он его не отдаст.

Витюху оставил матери, та не возражала, напротив, была счастлива. Уже начала закидывать удочки, чтобы оставить внучка до конца тепла и дольше.

Зачем ребёнку расти за Полярным кругом, в городе – лидере по загрязнению воздуха? Уму непостижимо!

Взял машину. Не новый, полноразмерный внедорожник, купленный несколько лет назад. Стоял у родителей, чтобы в отпуске не перебиваться такси и авто сестры. Не маленький, побираться.

Мэри сказала, что помимо выступлений на банкетах, она работает агентом по недвижимости. Он заранее навёл справки, осторожненько выяснил, где именно, и направился туда.

Приличное по местным меркам агентство расположилось в центре города, недалеко от квартала, где жила Мэри. Лукьян зашёл туда походкой человека, которому срочно нужна элитная недвижимость в уездном городке N, близь узловой железнодорожной станции и прочих благ урбанистики.

– Дом на Речной восемьдесят три можно посмотреть?

Он хорошо подготовился, изучил каталог объектов, выбрал тот, что подальше, в тупике, чтобы Мэри сразу не смылась. Хорошо бы ещё дорогу к отходу перекопать…

Бульдозериста нужно быстренько организовать.

Морозиться она решила после того, как Лукьян честно подвязывал помидоры половину дня – действительно, зачем столько томатов сажать? Всех голодающих детей Африки прокормить можно таким количеством.

Вторую половину потратил на развлечения подруги по совместному труду. Сугудаем, как обещал, накормил, про северных оленей рассказал и даже не сильно намекал на продолжение банкета…

Намекал, конечно, не молчать же, если едва не дымится в штанах, но без перегибов, не в лоб.

– Да, конечно, когда хотите посмотреть? – подпрыгнула за стойкой девушка, заодно мазнув заинтересованным взглядом по Лукьяну.

Плотоядным он бы сказал взглядом, как по лакомому куску отборной мраморной говядины с функционалом банкомата.

Не стоит с такой надеждой смотреть. Мысли лакомого куска заняты другой особой, более интересной, которая смотрит на него, как на катышек из пупка, с такой же смесью недоумения и сдержанного отвращения.

Вот это бодрит, это заводит, а готовность опрокинуться на лопатки по первому щелчку – нет.

– Сейчас, – уверенно заявил он тоном, не терпящим возражений.

– Вова! Володь! – закричала девица вглубь кабинета. – Вовочка, здесь мужчина хочет посмотреть дом на Речной!

Мужчина-то хочет, но не Вовочку. Уж прости, Володь, так-то мы за толерантность, равенство, братство и всё такое, но мужчина хочет Мэри, а не появившееся в дверях долговязое, с подростковыми прыщами на лице.

– Я хочу, чтобы дом показала Мария Погосян, – твёрдо сказал Лукьян.

Фамилию он между делом уточнил у Лео. Отец – Давид Погосян, после развода мама с заменой документов заморачиваться не стала. И вообще, Погосян – звучит красиво, не то что Заводовская.

– Но… – растерялась девица. – Маша сейчас занята…

– Она сможет освободиться и показать мне дом? – вкрадчиво, аки кот, проговорил Лукьян. – В ближайшее время, – припечатал.

– Да, да, конечно, – засуетилась девица, схватилась за телефон.

В динамик Лукьян слышал музыку, выходит, у Мэри репетиция, и бодрое согласие показать какой угодно объект, в любое время, хоть какому мужчине.

Завидная клиентоориентированность.

Через сорок минут, как и было оговорено, Лукьян припарковал машину у нужного дома. Огляделся, словно правда собирался покупать, обошёл строение со всех сторон.

Интересный дизайн, для здешнего региона редкость. Лаконично, с панорамными окнами и плоской крышей. Чем-то скандинавским повеяло, если бы Лукьян хотя бы теоретически разбирался в архитектуре и всём таком, дизайнерском.

Через минуту у временного забора из сетки-рабицы припарковался красный Шевроле Лачетти лохматого года выпуска, намытый и сверкающий не по годам. Из двери выпорхнула Мэри, точно такая же сверкающая.

Красная струящаяся юбка, на зависть Лукьяна, обхватывающая ноги. На месте шёлка должны быть его руки!

Майка с кружевной вставкой, подчёркивающая грудь – а-а-а-а, и какую грудь. Срочно обхватить, залапать!

Кулончик на тонкой золотой цепочке, акцентирующий внимание на длинной шее и изящных ключицах.

Чувственный рот, покрытый алой помадой, и глаза… ох уж эти глазищи.

И туфли на тонкой шпильке. Мюли – всплыло откуда-то из закромов памяти.

– Ты? – уставилась она на Лукьяна, как на расхитителя народного добра перед расстрелом, который собиралась произвести собственнолично, без всякой жалости.

– Я, – согласился Лукьян. – Покажешь дом? – напомнил, зачем они здесь собрались по официальной версии.

– Пожалуйста, – скрипнула зубами Мэри, пошла вперёд, покачивая бёдрами.

О-о-о-о… Вот это попка… что там попка, всё, начиная от тёмных локонов, убранных наверх, заканчивая розовыми щиколотками, нежными пяточками, опирающимися на высокий каблук – чёртово совершенство.

– Четыре просторные комнаты, – невозмутимо начала Мэри показ, игнорируя похотливые взгляды Лукьяна, а другими они быть не могли. – Кухонная зона, здесь можно сделать гостиную. Санузел, котельная, веранда, выходящая на реку. Соседний участок возможно выкупить, тогда панорама останется та же.

Лукьян посмотрел в окно.

Панорама… Жухлые от жары деревья, покрытые слоем пыли с противоположного берега реки, которая берет начало в горах, здесь же становилась грязно-мутной из-за карьеров, в окружении низкого прибрежья, поросшего сухой травой.

– Зачем этот цирк, Лукьян? – услышал за спиной. – Ты ведь не собираешься покупать этот дом.

Обернулся. Мэри стояла у окна по диагонали, сложив руки в замок, и смотрела исподлобья на «клиента».

– Почему не собираюсь? – разыграл удивление вкупе с возмущением он. – Дом хороший, дизайн интересный и вообще… вложение денег.

– Сейчас хорошие проценты на депозитах, вложи туда, если девать некуда. Этот дом ты потом продать не сможешь. Плоская крыша – наверняка появятся протечки. Застройщик утверждает, что здесь правильная система водоотвода, разуклонка поверхностей, даёт гарантию на несколько лет, но что потом? Вкладываться в ремонт дома, в котором не жил и не собираешься? Недалеко от центра, но общественный транспорт не ходит и вряд ли появится…

– Прямо скажу, риэлтор из тебя так себе, – перебил Лукьян с широкой улыбкой.

– Из тебя тоже покупатель – говно.

– Зато мужик шикарный, – сразу же отбил он. – Попробуй, не прогадаешь.

– А ты от самомнения не лопнешь? Говори свою дату рождения, схожу к своему астрологу, проверю.

– Вообще, мужиков обычно проверяют по-другому, – загоготал Лукьян. – Записывай, – он назвал день рождения, включая точное время. Был в своё время у Лизки заёб на астрологии, нумерологии и прочей поебени, которая на трезвую голову в него не входила, а на пьяную вызывала ржание до икоты. – Иди к астрологу, нумерологу, тарологу, гадалке на кофейной гуще и ослиной моче, я оплачу.

– Отлично, – фыркнула Мэри, перевела взгляд на окно, которое выходило на проезжую часть, дорогой это назвать было невозможно. – Эй! – завизжала она, а Лукьян мысленно довольно потирал руки.

Мини-экскаватор выкопал траншею аккурат поперёк дороги, и убирался восвояси, покачивая ковшом впереди себя.

Хорошо, когда у сестры и зятя строительные фирмы и сговорчивые рабочие, готовые за мзду перекопать хоть дорогу, хоть огород, хоть вырыть местный Беломорканал.

Мэри неслась стрелой за экскаватором, только пятки сверкали и каблуки, да бёдра покачивались, обещая триста тридцать три удовольствия – тридцать три маловато от такой сладости.

– А ну-ка стой! – перегородила она дорогу, поднимая руки. – Стой, тебе говорю! Закапывай! – показала на свежую траншею.

– Офонарела, тётка?! – выпрыгнул молодой экскаваторщик, парень от силы двадцати лет.

– Какая я тебе тётка, телок малолетний?! Закапывай давай!

– Меня наняли раскапывать, а не закапывать!

– А меня в душе не ебёт, кто и зачем тебя нанял! Как я, по-твоему, на Лачетти перееду эту траншею, а?! Закапывай, или я тебя закопаю, – ринулась в сторону экскаватора.

Парень замер на мгновение, не веря глазам своим. Честно сказать, Лукьян тоже не поверил, что Мэри это сделает.

А зря, мог бы вспомнить, с кем имеет дело.

Под внешностью диснеевской принцессы в овуляцию скрывалась не ведьма – фурия. Богиня мести в древнеримской мифологии.

– Мэри! – Лукьян перехватил несущееся воплощение мести на подлёте к экскаватору.

Обхватил за талию, понёс в сторону дома, показывая взглядом обалдевшему парню, чтобы валил подобру-поздорову.

Лукьян – мужик силы немереной, но в прямой схватке с исчадием ада с глазами Бемби может не устоять. И не объяснишь потом, что виной тому эрекция. Это же надо, как встал…

– Урод! – вопила Мэри, кидая мюли в сторону экскаваторщика. – Я тебя найду! Убью! И съем!

– Слушай, что случилось? – Лукьян поставил на пол в гостиной дома взбешённую Мэри. Хорошо бы, конечно, раком поставить… ладно, пока придётся обойтись разговорами. – Кто-то дренажную канаву заказал, он выкопал, а ты в него туфлями.

– Поперёк дороги? – взвизгнула Мэри.

– Мало ли… – пожал плечами Лукьян, изображая искреннее недоумение.

– Как я теперь уеду отсюда?!

– Приедем вечером с Косом, вызволим твою божью коровку, – успокаивающе ответил Лукьян.

– Мне сегодня ещё на работу нужно, – извергая огонь из ноздрей и ушей прошипела Мэри.

– Какую работу?

– Третью!

– Не вопрос, хоть пятую, – отрапортовал Лукьян. – Мой Буцефал к твоим услугам, – клоунским поклоном показал в сторону своего внедорожника.

Этому коню перескочить траншею ничего не стоит. Раз – и готово.

– И, по-твоему, я соглашусь? – пискнула Мэри, нагибая голову, сжимая кулаки.

Она с ним драться собралась, что ли?

О-хо-хо, давно его так сильно женщины не заводили. По правде – никогда!

– Пиздец, ты боевой гном, – засмеялся Лукьян.

Подхватил на руки и понёс в сторону своего автомобиля, заодно поднял туфли, валяющиеся в пыли.

Глава 6

Левона на все выходные забрал отец. И естественно отвёз к своей матери, не тратить же драгоценное время и силы Гаруник на ребёнка от первого брака.

Всё предельно просто: не нужен брак – не нужен ребёнок.

Хотя, а когда Давиду был нужен наш брак и наш сын?

Самую малость в первые годы, и то, память упорно не подкидывала счастливых воспоминаний о совместном существовании… не жизни, потому что жизнью это не назвать.

Какого хрена я терпела, спрашивается? Зачем?

Нужно было сразу уходить, а лучше – вообще туда не заходить. Самая большая моя ошибка, стоившая мне не только годы просранной жизни, но и…

Нет, об этом я не думаю. Не думаю никогда!

История банальная донельзя, даже грустной не назвать.

Хороший мальчик женился на плохой девочке.

Почему плохой?

Рылом не вышла для всей его многочисленной родни, начиная с драгоценной мамы, заканчивая семиюродной прапрапрабабкой, которая кувыркалась в гробу все годы нашего брака.

Упокой господь её душу. Надеюсь, бедолаге полегчало после нашего развода.

Я постаралась откинуть негативные мысли, которые давили неподъёмным ярмом, стоило ступить на территорию непроглядной темени: моего брака, бывшего мужа, всей его семейки, включая новую, драгоценную жену, наконец-то подходящую по всем статьям.

У меня теперь новая жизнь, её надо как-то жить, желательно без серьёзных потерь для сына. На самом деле проще сказать, чем сделать, но старалась я изо всех сил.

Давид алименты платил, жаловаться не на что. Присуждённый прожиточный минимум ежемесячно капал на счёт.

Иногда, реже раза в месяц, переводил деньги лично Левону в качестве жеста доброй воли, скрываясь от Гаруник. Хватало примерно на один скромный поход в Ростикс.

Основные расходы на совместного сына весело и гордо закрывала я.

Хорошо, что небольшой опыт работы риэлтором у меня имелся. В нынешних условиях требования работодателей были ничтожно малы, меня взяли в агентство. Знакомая открыла салон красоты, ей срочно нужен был администратор на неполную занятость. Устроили меня, можно сказать, по блату, несмотря на отсутствие опыта. Улыбаться клиенткам и вести запись я могла, большего пока не требовалось.

И конечно танцы – моё любимое занятие, которое Давид всегда считал бессмысленным, вернее, оскорбляющим его и его дрожайщую мамочку – как же, невестка таких уважаемых людей, и вдруг ляжками трясёт на потеху публике.

Да-да, в народном ансамбле песни и пляски сплошной разврат – это всем известно.

Сейчас работа в местном ансамбле помогала не свалиться последним штанам с этих самых ляжек.

С миру по нитке зарабатывала, чтобы не голодать, достойно одевать Левона, кое-что оставлять на свои нужды. Да кланялась в ноги Погосянам, что не забрали мою одежду, попросту не нашлось родственниц моего размера.

Гаруник была выше меня на голову, а чашечку от её лифчика я могла как шапочку для пляжа носить – только это и остановило сучку. Большую часть ювелирных украшений Давид потребовал вернуть назад, в пользу молодой жены.

Что там, он не отдавал коллекцию Лего Левона, постоянно придумывал отмазки, почему не может, то ключи от квартиры потерял, то понос прохватил.

Гад малахольный!

В Краснодаре, конечно, больше возможностей заработка, но не было жилья. Квартира, в которой мы жили, принадлежала Давиду до брака.

И, что неприятней любого безденежья, Левон постоянно ездил бы к отцу на работу, бесконечно рвался к бабушке, невольно встречался бы с Гаруник, и каждый раз натыкался на холодный приём, неприкрытое отторжение.

Я не имела ни малейшего представления, каким образом объяснить Левону, что из единственного, любимого сына Давида Погосяна он превратился в пустое место.

Да, новая жена отца носила ребёнка – что и стало причиной нашего развода, – но ведь это не должно автоматически вычёркивать Левона из жизни всех Погосянов. Он их сын, внук, племянник.

Но вычёркивало, вымарывало с концами, навсегда.

– Иди, у курей убери, – раздался голос мамы, выдернув из вязких, как гудрон, мыслей.

– Ладно, – кивнула я, внутренне содрогаясь.

С детства не любила домашнюю живность. Кур, уток, гусей и прочих пернатых, поросят, которых долгое время держали родители, коз.

Сильнее ненавидела только огород. В наше время дешевле всё купить на рынке, но мама выращивала овощи в промышленных масштабах, не зная меры и отдыха.

Сама умаялась и остальных заманала…

Наверное, поэтому я и выскочила за Давида. Жизнь в просторной квартире в центре Краснодара, без постоянной прополки, ежедневной уборки птичьего помёта казалась настоящей сказкой.

Его родители, бабушки и дедушки жили за городом, в частном доме, и тоже имели огород, но в сравнении с нами – три жалких горшка на балконе.

До того, как я вернулась в родной город, маме постоянно помогал брат с невесткой. Сейчас они носа не показывали сюда.

По официальной версии из-за того, что пришлось переехать в ближайшую станицу. У матери жить не захотели, на съём жилья в городе Ванька не зарабатывал, Татьяна же не вылезала из декретов. Из квартиры, в которой они жили последние годы, пришлось съехать.

Наглая старшая сестра без стыда и совести вернулась из замужа и посмела забрать собственную недвижимость. Не захотела жить на вокзале с ребёнком или у матери, среди бесконечных грядок, а ведь обязана была войти в положение многодетной семьи, оставить квартиру им.

Ну простите, Ванька с семейством с момента покупки мной квартиры жил в ней бесплатно, и умудрился накопить долги по квартплате. Я до сих пор не все отдала.

Квартира-то моя, мне и платить, рассудил братец.

Мать со мной долго не разговаривала, как я посмела братишку младшего обидеть, племянников обделить, совсем зажралась девка. Пришлось напомнила, как именно мне достались деньги на квартиру. До выражения «зажралась» далековато.

Если бы у меня был выбор тогда и сейчас, я бы всё вернула вспять, сама бы заработала на жильё или всю жизнь снимала. Но выбора у меня не было и нет.

Оставалось сказать спасибо покойному отцу. Он настоял, буквально вынудил купить это жильё – единственное, на что хватало средств, – и записать на своё имя.

Как в воду глядел…

При покупке я едва не повелась на увещания матери. Ванечке необходимо своё жильё, он же мужчина, непременно оформленное на него, чтобы он «ощущал себя хозяином». Так мальчик повзрослеет, уму-разума наберётся, ответственность почувствует.

Квадратные метры мою потерю не вернут, ничего не изменят, а о брате я подумать обязана.

В итоге я всё равно пустила его жить в квартиру, не жалко, брат всё-таки, племянники, коих от года к году становилось больше и больше. И, естественно, осталась виноватой. Ни одно доброе дело не проходит безнаказанно.

Пофиг!

Моя задача думать о своём сыне, раз уж отец о нём вспоминать не собирался.

Зазвонил телефон, я машинально ответила, не глядя на абонента.

– Мэри, – услышала голос, который не хотела слышать.

Вернее, хотеть-то я хотела, как не хотеть слышать – и видеть, – такого мужика, как Андреев Лукьян.

Оживший рекламный баннер с налётом чего-то истинно брутального, маскулинного, по-настоящему мужицкого, пышущего тестостероном, здоровьем, животной силой какой-то.

Только не понимала, зачем нам видеться.

Короткая интрижка, просто секс на разок-другой?

Вряд ли моя раздолбанная в хлам психика была готова выудить хотя бы капельку удовольствия из траха. Любого, даже самого фееричного. От воспоминаний об этом процессе мой организм сжимался от отвращения.

Оставалось единственное желание – притвориться пыльным картофельным мешком и сгинуть на дне самого глубокого подвала навсегда.

Нечто серьёзное?

Начнём с того, что «нечто серьёзное» с женатым мужиком – это ни хрена не серьёзно. Несмотря на то, что никакие угрызения совести за подобные планы меня бы точно не терзали.

Все мужики изменяют. Без исключений, поправок на ветер, возраст, финансовое положение, стоит ли вообще или хронически на полшестого показывает.

Последний обоссаный забулдыга смотрит, как бы изменить своей женщине, кому бы присунуть стручок. Что говорить про успешных, здоровых мужиков, с нормальным уровнем тестостерона и возможностями. Не пойдёт Лукьян налево со мной, отправится с другой. В этом плане у жены выбор небольшой: терпеть или уходить. Она, очевидно, терпит.

А закончим тем, что ни при каких обстоятельствах, ни с каким мужиком, будь он бестелесным принцем Датским, пукающим бабочками, с завязанным морским узлом членом, я не хотела ничего серьёзного.

Упаси господи! Нет, нет и нет!

Я уже сходила один раз замуж, впечатлений хватит до конца жизни. На смертном одре буду заикаться, вспоминая, как была частью семьи Погосянов этих…

Вернее, думала, что была.

– Мэри, ты здесь? – повторил вкрадчивый густой баритон, чисто мёд в уши налил.

Не удивительно, что на этого рыжего мужичару бабы слетались, как осы на сироп. Слухи не врали, собирал этот жук всё, что с радостью шевелилось, а что не шевелилось – шевелил, делал радостным и брал.

Лично знала троих девиц, из тех, кто попал под его чары и тело. Ни одна не пожалела, только глазки мечтательно закатывали, да ногу на ногу закидывали, вспоминая.

– Здесь я, по уши в говне, как обычно, в общем, – огрызнулась я.

– В говне – это хорошо. Подобные тебе цветочки нуждаются в удобрении.

– Слышь, ты, агроном, пришёл бы лучше, помог женщине, зубоскал.

– Ты где? – с готовностью ответил Лукьян.

Аж затошнило от готовности в голосе с непривычки.

Пионер – всем ребятам пример, нашёлся.

Где извечное мужское «справишься сама», «сегодня не могу», «посмотрим» и прочий шлак, щедро льющийся изо рта среднестатистического мужика?

– У матери.

– Через пять сек буду. С Витюхой посидишь, пока я разгребаю говно? – беззлобно гоготнул с той стороны провода, развеивая мою злость, как прах Давида в моих влажных мечтах.

– Звучит как описание декрета, – засмеялась я. – Посижу. Веди сюда Тюху.

В Витюху я влюбилась с первого взгляда, настолько очаровательным был малыш. Крепенький, щекастый, глазастый, с густыми рыжими кудряшками – как из рекламы детского питания. На отца похож, цветом волос точно.

А общительный какой, эмоциональный, живой. Недостаток словарного запаса с лихвой компенсировал жестикуляцией. Сообразительный, тактильный, с радостью шёл на руки, разрешал себя тискать, щекотать, целовать.

Я почти не помнила Левона в возрасте Витюхи. То время для меня – как одна сплошная непроглядная мгла, покрытая густым туманом дурных воспоминаний, похожих на психологический триллер.

Первые два года мы не выходили из больниц. Никто из врачей не давал никаких гарантий. Намекали, что нас ждут все беды сразу, от умственной отсталости, инвалидности, до самого страшного – мой мальчик не выкарабкается. Погибнет.

После двух лет стало понятно, Левон справился. Он начал догонять ровесников в физическом и умственном развитии, к школе же окончательно сравнялся.

Сейчас у меня рос здоровый парень, за чьё благополучие я не переставала благодарить бога, врачей, вселенную, себя и бывшего мужа. Финансовая поддержка его самого и семьи сыграла тогда огромную роль.

Без денег молитвы и врачи от бога не помогли бы.

Витюха невольно додавал мне то, чего не хватило с Левоном. При первой возможности я обнималась, нянчилась, играла с ним. Наслаждалась запахом малыша, тяжестью тельца в своих руках. Непременные капризы и взбрыки полуторогодовалого создания воспринимались чудом.

Карапуз совсем, а уже выражает свои мысли и желания, здоровенький – что ещё хотеть от малыша?

Только чтобы его папаша не появлялся…

Папаша, однако, заявился.

Он вообще не очень-то интересовался моими желаниями. Захотел и пришёл. Воплощение классического «на плечо и в пещеру», с поправкой, что я могу сначала отгрызть плечо, потом разнести пещеру, и Лукьян понимал это… так казалось.

Он окинул взглядом фронт работ, почесал озадаченно нос.

Что, непривычно господину норильчанину птичий помёт убирать? Не царское дело?

Ну, я не звала, не просила. Сам вызвался.

– Давай сюда, – потянулся Лукьян за щёткой, ставя Витюху на ноги.

Тот уже дрыгал ногами, пищал, выворачивался и глазел в сторону загона, где топтались его пернатые кумиры.

Сразу же рванул в сторону загона, начал дёргать калитку, пытаясь открыть, требовать на смеси своего лопочущего с русским свободы попугаям, вернее, курам. Я захватила жменю кукурузы, пошла к вожделенным потомкам тираннозавров, подняв малыша на руки.

– Цыпа, цыпа, цыпа, – начала я звать, рассыпая зёрна под ноги, отчего пернатые пришли в хаотическое движение, топтались друг по другу, по зерну, квохтали, – Зови курочек: «цыпа, цыпа, цыпа», – учила я, в душе млея от общения с крохой.

Своего бы такого, щекастого, бойкого, сладкого, только шкатулка с волшебством закрыта. Чудеса, полагающиеся мне, закончились в день свадьбы, дальше началась страшная сказка, из которой уже не выбраться.

– Какие планы на вечер? – тем временем поинтересовался Лукьян.

Банный лист на мою голову. Я ещё не простила его за выходку с домом. Вырвал с репетиции, из-за идиота экскаваторщика целый день возил меня на своём автомобиле. К авто претензий нет, намерения водителя бесили.

Теперь планами на вечер интересовался. Пришёл курятник чистить. Чисть!

– Дома буду, готовить, – с раздражением повела я плечом, присаживаясь рядом с топчущимся Витюхой. – Лео завтра отец привозит.

– Что готовить будешь?

– Напроситься хочешь? – приподняла я бровь, окидывая взглядом стоявшего с щёткой на длинной палке фактурного мужика.

Всё-таки Лукьян Андреев беспардонно хорош. Вызывающе преступно, я бы сказала.

Высоченный, широкоплечий, массивный, как медведь, при этом совсем не толстый, скорее мощный. С объёмными грудными мышцами, бицепсами, трицепсами и прочими полагающимися красотами, некоторые из которых отлично подчёркивали серые трикотажные шорты.

Интересно, выразительный бугор в штанах, особенно видимый из-за цвета и фактуры ткани – это недоразумение или умышленная диверсия?

Хотя… если там всё так, как рисует моё воображение, то никакими брюками не скроешь.

– Если ты собралась готовить то, на что смотришь, боюсь, без меня не обойтись, – ухмыльнулся Лукьян, перехватив мой взгляд на своей ширинке.

Покраснеть я как-то не сподобилась. Стыда по сусекам не наскребла.

– У тебя здесь волосинка, – я подошла вплотную, протянула руку к обсуждаемому месту.

Сняла воображаемый волосок, задев внешней стороной ладони член в приподнятом настроение… Если у Лукьяна во дворе моей родительницы, с ней же мелькающей на задней фоне, кудахтающими не в лад курами, со щёткой для чистки помёта и бегающим вокруг Витюхой такая реакция, то что будет в располагающих обстоятельствах?..

Обидно стало, что меня больше не интересовали мужики и всё, что к ним прилагалось.

Спасибо бывшему мужу, чтоб ему провалиться, уроду…

– Заценила? – хмыкнул Лукьян, слегка качнув бёдрами, отчего внушительный орган, явственно проступающий сквозь серую ткань, упёрся в мою руку. Наглец какой, ты посмотри на него, и я не про член сейчас. К нему вопросов нет, чуть приласкали – встал. – Что сердце подсказывает?

– Я сердце не слушаю, рукой предпочитаю проверять.