– Ты отчаянная девушка, Диана, однако ты должна понимать, насколько своим поведением подводишь мать и мужа. Думаю, ты сделаешь всё, чтобы твоё пребывание в обществе людей было безопасным. Попрошу твоего мужа лучше приглядывать за тобой, – и всего-то! Слегка пожурил.

– Да, вы думаете правильно. Я сделаю всё, – был мой ответ.

– Не сомневаюсь.

Возможно, он убедился в том, что я остаюсь в сознании, когда превращаюсь, и могу контролировать своё состояние.

Но дело, разумеется, было не только в этом: я подозревала о существовании некой правды, которая тщательно скрывалась от меня. Будь кто-то другой на моём месте, от меня уже давно избавились бы. Как бы там ни было, я осталась довольна итогом поездки: меня не убили и не заточили в тюрьму.

Однако на этот раз случилось то, чего я не могла предугадать: Дилан попросил водителя высадить нас в Нижнем Волчке, на мой недоумённый взгляд он никак не отреагировал. Всю поездку он сидел на расстоянии вытянутой руки и ни разу не прикоснулся ко мне.

«Это конец?» – спрашивала я себя.

На улице стемнело, мы шли к моему старому дому, в котором мне меньше всего хотелось видеть мать. Ясно было, что нас никто не ждал. Я не знала, что задумал Дилан на этот раз, оставалось надеяться, что это не очередной укол транквилизатора.

– Дилан? – удивилась мать. – И ты?

– Здравствуйте. Можно войти?

– Да, да, конечно, – она выглядела неподдельно растерянной.

– Мы были неподалёку. Можно нам остаться на ночь? – вежливо спросил он.

Она охнула.

– Да, только я не ожидала вашего приезда, ничего не готовила.

– Это не страшно, – спокойно сказал Дилан, проходя в мою комнату.

– Тебя уже выписали?

– Да, я в полном порядке.

Я словно превратилась в камень, старалась не совершать ни одного лишнего движения. Мой пристальный взгляд был направлен на Дилана. Как только мать ушла на кухню ставить чайник, я не выдержала:

– Зачем ты это делаешь?

– Увидишь. Пойдём пить чай.

– Не хочу, – заупрямилась я, ища подвох.

– Тебе интересно, что я задумал?

Подавляя в себе злость, я пошла следом, на кухне старалась не замечать присутствия матери. Появилась Света, тоже растерянная и не понимающая, как ей реагировать на происходящее.

Когда все сели за стол, в комнате повисло молчание. Кроме печенья и кружек с чаем, на столе ничего не было. Мать, бегая глазами по всему, что есть вокруг, заговорила первая.

– Диана, как ты? – однако её голос прозвучал, как чужой, словно вопрос был задан только ради приличия.

– Нормально, хотя было бы лучше, если бы ты не натравливала на меня собак.

– Ты не отвечаешь за себя! – повысила голос она.

– Нет, это ты считаешь меня монстром! – ответила я ей тем же тоном.

– А кем мне тебя считать? Ты едва не убила собственного мужа!

– Это неправда! Я не пыталась его убить!

– Хватит оправдываться, тебя давно пора нейтрализовать, ты не понимаешь, насколько опасна для всех нас и для общества!

– А ты не волнуйся, и без тебя много кто хочет от меня избавиться.

Мать заревела и стала причитать, что я – это кара небесная, а не дочь, и больше всего в жизни она боялась, что мне передастся по наследству эта болезнь. Все ждали, пока прекратится её истерика.

Я встала, чтобы покинуть этот дом, но Дилан приказным тоном велел мне сесть обратно, а затем обратился к моей матери:

– Меня интересуют факты из жизни человека по прозвищу Филин.

Мать тут же притихла и широко распахнула глаза. До меня только сейчас начала доходить подлинная цель нашего столь позднего визита. Дилан тоже стремился заполнить пробелы в этой истории, даже в накрывшем нашу семью безумии он сумел сохранить самообладание.

– Это был старший брат моего мужа, прости, господи… Его настоящее имя – Стас… Волк Станислав Николаевич.

– Дальше?

– Он – биологический отец Светы. – она поняла, что этого недостаточно, и продолжила, – У него была та же самая болезнь, что сейчас у Дианы, он тоже отказывался признавать себя больным и принимать помощь, он мог превратиться в любой момент и напасть на человека. Сначала он пытался держать себя в руках, но потом…

– Это он убил своих родителей?

– Да. Саше удалось его обезвредить, связать, потом мы укололи его транквилизатором и повезли в Специальный отдел, созданный верховными клана. А потом его нейтрализовали, он мёртв.

– Ты лжёшь, – встряла в их разговор я.

– Я говорю то, что знаю! – снова готова была сорваться на истерику мать. – Ты хочешь закончить, как он? Почему ты никак не поймёшь?

– Тебя дезинформировали, – проигнорировала я её вопросы, – он живее всех живых!

– Диана, прекрати, – снова осадил меня Дилан и обратился к моей матери. – Похоже, он на самом деле жив, и именно он построил деревню охотников, которые истребляют наш народ.

– Это невозможно. Я лично видела, как его инъецируют, мы похоронили его…

– Тем не менее. Теперь мы должны убить его окончательно.

– Не понимаю… почему вы думаете, что он жив?

– Потому что Филин приказал охотникам убить меня, – вставила я. – Я видела его особняк в Верхнем Волчке и тюрьму с рабами!

Света, тихо сидевшая за столом, вздрогнула. Я не могла понять, что выражает её взгляд: то ли ненависть ко всему происходящему, то ли растерянность и шок, то ли желание сбежать. Она нервно трепала кончики своих светлых, выбеленных краской, волос и отрывала их.

Мать опустила голову. Дилан снова вступил в разговор.

– Я прошу вас сообщить всю информацию, которой владеете. Это жизненно важно. Что касается Дианы, то она была и остаётся абсолютно свободной, верховные в курсе всех подробностей.

– Ты не понимаешь, её болезнь нельзя оставлять без контроля!

– Это не болезнь, и она доказала, что в состоянии контролировать себя. А теперь, если вы не возражаете, мы пойдём спать, – он встал, кивнул мне, чтобы я шла за ним.

Мама была главным человеком в моей жизни ещё год назад, а теперь превратилась в проблему. В голове не укладывалось, что я больше не дочь для своей матери, а она – больше не мать для меня. Да, это была именно проблема, ведь я нуждалась в маме и в тот момент, и после.

Ночью я долго ворочалась, прислушивалась к звукам, всюду мне мерещились враги.

Глава 10

В город мы вернулись на автобусе. Дилан забрал оставшиеся вещи из больницы. Оказавшись дома, я, наконец, влезла в свою привычную одежду, приготовила ужин, а после еды закуталась в плед и крепко заснула. Пожалуй, это был первый нормальный сон за последние пару недель. Можно было ничего не бояться, пока что.

Свои лучшие моменты я наблюдала с утра, когда мысли ещё не успевали заполонить сознание. Я лежала, просто глядя в окно на небо, на светящиеся облака в форме слоников, драконов и пуделей, но как только я вспоминала про волков, моё нутро неприятно шевелилось, и нерешённые проблемы наваливались.

К сожалению, Дилан не мог позволить себе такой роскоши, как праздное времяпрепровождение, он направил свои усилия на устранение пробелов в работе.

Новый день я встретила в одиночестве, на столе лежала записка: «Овсяная каша на плите, поешь. Я на работе».

Неужели после всего этого можно было сварить мне кашу? Будь мы обычными людьми, я давно уже потеряла бы мужа и отбывала пожизненный срок в тюрьме. Разве это реальность?

Машины под окном настолько нагрелись, что воздух вокруг них стал волнистым. Жаркий день. На улицу не хотелось.

Я зашторила все окна, включила ноутбук и села смотреть кино в надежде убежать от тягостных мыслей.

Водитель привёз из домика у озера наши наряды и мой мобильник. Пришлось поставить телефон на зарядку: теперь меня снова будет легко достать. До вечера никто не позвонил. Я задумалась над тенденциями своей жизни: за последний год я растеряла родных, друзей и душевное спокойствие, рядом остался только Дилан, но и он не знал, как быть со мной. Если честно, то я и сама не знала, куда себя деть.

«Квартира. Вроде я здесь живу, вроде как могу выйти гулять и продолжать учиться в вузе… И всё же я настолько далека от себя счастливой, что больше так продолжаться не может. Как же выкарабкаться? С чего начать?» – размышляла я.

Стемнело. Дилана всё ещё не было. В сумраке комнаты я включила музыку и танцевала. Не до конца зажившие ссадины на ногах ещё давали о себе знать, но я не обращала на них внимания. Столько эмоций… Лёгкие прыжки и изгибы тела превратили моё тело в лозу. Под лирические мотивы песни по моему лицу текли слёзы, а с губ не сходила улыбка. Настроение музыки отражалось во мне.

Вдоволь натанцевавшись, я надела туфли на шпильке, шелковый халат, налила в бокал красного вина, которое стояло в холодильнике с тех времён, когда я ещё не жила в этой квартире, и вышла на балкон. От света города на небе было почти не видно звёзд. Как же я нуждалась в прекрасных вещах…

Так, ничего не делая, я болталась по квартире с бокалом и мелкими глотками цедила вино. Это придавало моему безделью хоть какую-то элегантность. Временами в темноте комнаты мне мерещились бессловесные призраки, я приподнимала бокал, как бы чокаясь с ними.

Не выпуская алкоголя из рук, я набрала тёплую ванну с пеной и уснула в ней. Так меня и нашёл Дилан. Он убрал бокал с края ванны и спросил, как я провела свой день.

– Мирилась с собой.

– Ты выпила полбутылки. Вставай, пойдём спать.

Голова закружилась, стены водили вокруг меня хоровод. Дилан помог мне добраться до постели и сел рядом.

– Я думаю, тебе будет полезно чем-нибудь заняться, отвлечься.

– Чем, например?

– Поехали завтра ко мне на работу, поможешь мне разобраться в документации.

– Хорошо.

Его инициатива была вполне понятной: он использовал любую возможность, чтобы держать меня под присмотром. Но делал это деликатно, старался не давить.

– Ты ела что-нибудь сегодня?

– Кашу с утра, а потом не хотелось. На улицу не ходила. Как прошёл твой день?

– Много работы. Приму душ и вернусь к тебе, – он впервые за несколько дней поцеловал меня и вышел.

Его возбуждение передалось мне, однако не верилось, что после случившегося моё тело может быть для Дилана вожделенным. Мне было бы трудно представить себя на его месте.

Ночью мы занимались любовью до изнеможения, забыв обо всём и наслаждаясь друг другом. Как же давно мне хотелось этого… Я снова почувствовала себя желанной, женственной, хрупкой.

Засыпая, я посмотрела на часы: без пять минут шесть. Будильник прозвенел в семь утра. Снова подташнивало, но после полбутылки вина это было вполне естественно.

Мы доели кашу, Дилан сварил кофе, затем мы собрались и поехали. Дорогой молчали. Однако это было комфортное молчание. Моя рука снова лежала на его брюках.

Все проектные архивы и прочие документы стопками стояли прямо в кабинете Дилана. А я-то думала, что у него в офисе ни пылинки и свободно, как обычно показывают в фильмах. Помощник установил шредер, мне было велено уничтожить все устаревшие документы. Среди бумаг попадались папки с проектами, реализовавшимися по всей России и Европе от года до двадцати лет назад. Оказывается, отец Дилана построил целую империю.

Разбирая бумажные завалы, я мысленно витала где-то далеко. Получается, что для каждого члена клана есть отдельная ниша в социальной структуре: кто-то строит, кто-то лечит, учит, занимается наукой, следит за порядком, судит, казнит… В поле зрения верховных абсолютно все.

Мне стало интересно, где расположены тюрьмы для волков, спецслужбы и Правительство. Раз система работает до сих пор, то она в любом случае имеет централизованное управление и действенные рычаги управления каждым членом клана.

«Кто просветит меня в этом? – саму себя спрашивала я. – Стоп, что это я делаю? Похоже, я снова начала совать свой нос куда нельзя… Это не моё дело, не моё дело…»

Нашла заявление о принятии Дилана на работу десятилетней давности, его карточку с фотографией. Тихонько усмехнулась, внимательно разглядела и положила обратно в папку.

«Ну и формалист же Седой, даже родного сына заставил заполнять анкету, карточку и гору прочих бесполезных бумаг, – подумала я. – Интересно, а какие ещё профессии приветствуются кланом? Певцы? Писатели? Полицейские? Кто ещё? Работают ли волки дворниками или продавцами? А почему нет? Ведь моя мать, например, работает диспетчером на вокзале, хотя способна куда на большее… Какой смысл в её профессии? Вдруг она на самом деле агент под прикрытием? Нет-нет, это ерунда… Может быть, для женщины приоритетным является рождение и воспитание детей?»

Похоже, моё желание стать врачом вполне удовлетворяло требованиям верховных. Пока что единственным препятствием на пути к достижению цели было моё поведение. Но ведь там, в тюрьме, я владела собой и осознавала, что делаю… Вроде бы.

Каждое мгновение того кошмарного дня прочно сидело в моей памяти. Воспоминания всё больше будоражили моё воображение и казались мне остро-сладкими на вкус. Только вот убийства не должны нравиться нормальному адекватному человеку.

Я встряхнула головой, желая переключиться на другие мысли. На часах был почти полдень. Обед. Дилан сказал, что перенёс совет директоров с шести часов вечера на четыре. О причинах он умолчал, но вполне возможно, что из-за сонливости. Как только выдалась свободная минута, я задремала на столе, а вот Дилан не мог себе позволить такой вольности. Честно говоря, мне вообще было неясно, как он умудрялся работать с отцом, таким невыносимым деспотом-кровопийцей.

Мы перекусили в столовой, затем вернулись к делам, но уже совсем без энтузиазма. Даже Дилан, такой дисциплинированный, с трудом держал себя в руках и часто зевал. На сытый желудок спать хотелось ещё больше. Высыпав в мусорный мешок очередной контейнер шредера, я сказала Дилану, что устала, он ответил, что зато я не скучаю, – если честно, я бы так не сказала…

Перед советом директоров я уехала домой на такси – спать. Моё тело свалилось на постель, как мешок. Сквозь сон я слышала, как под потолком носится ошалевшая муха, как пищит сигнализация за окном. Посторонние звуки мешали моему отдыху, раздражали демона во мне, но и у него не было сил подняться, чтобы прибить муху и закрыть окно.

За зашторенными занавесками было непонятно, темно на улице или нет. Опьяневший от безрежимного существования организм хотел пить.

Семь вечера. Только я подумала про Дилана, как в дверях заворочался ключ. По звукам голоса я поняла, что Седой ехал домой вместе с ним.

– Хочешь чего-нибудь? – спросила я Дилана.

– Да, стакан воды. Потом спать.

– Хорошо, переодевайся, я принесу, – мне было приятно ухаживать за ним, хотелось хоть чем-то реабилитировать себя в его глазах.

Я легла вместе с ним. На этот раз сон был более спокойным, пока звонок мобильного не прервал его. Звонили Дилану. Седой. В час ночи.

– Мне в голову пришла отличная идея, – послышался в трубке голос. – Ты внимательно меня слушаешь?

– Да, – ответил Дилан, включая светильник.

– Надо написать книгу о наших достижениях в целях рекламной пропаганды. Завтра к восьми утра жду от тебя полный список проектов за последние десять лет. И сообщи Михаилу, что мне нужны фотоотчёты высокого качества и теоретический материал: технологии строительства, рабочая техника, география проектов…

– Я тебя понял, сделаю, – он завершил разговор.

– С какой стати он звонит в такое время? – возмутилась я.

– А ты знаешь, благодаря чему он смог построить свою империю?

– Характеру?

– Да. Когда он чем-то недоволен, то способен достать кого угодно, чтобы это исправить.

– Как твоя мама терпит его?

– Так. Терпит. Он составляет ей список дел на день и рано утром едет работать.

Я хотела сказать, что не смогла бы ужиться с таким кошмаром, но осеклась.

Дилан молча встал с постели, оделся и принялся за работу. Мне ничего не оставалось, как уснуть.

На следующий день он снова взял меня с собой, не реагируя на мои намеки об усталости. Нужно было закончить вчерашнюю возню с бумагами, раз уж начала.

Сидя в одном кабинете, мы почти не разговаривали. Все мои попытки завести разговор рубились на корню. Дилан был по-отечески строг со мной, но после всего случившегося мне было стыдно спорить и ругаться с ним.

Пару раз заходил Пётр по каким-то пустяковым хозяйственным вопросам, но с очень важным видом. Довольно любопытный малый. Я с интересом наблюдала за его поведением, манерами: он был явно очень высокого мнения о себе. Дух соперничества в нём тоже не дремал. Когда он вышел из кабинета, я спросила Дилана, что он думает о своём «звёздном» племяннике, он коротко и ёмко ответил: «Было бы что обсуждать».

Время подходило к обеду, мне уже не сиделось, слишком скучно было заниматься разгребанием бумажек несколько часов подряд. Зачесалась спина. Так обычно бывает, когда сознание не находит, на чём сосредоточиться.

Мы отправились перекусить в ближайшее кафе. Однако спина не давала забыть о себе.

Закрывшись в туалетной кабинке, я задрала блузку вверх и стала ощупывать кожу. Сначала мне показалось, что это волдыри, но в отражении зеркала я разглядела, что кожа просто стала неровной и слегка покраснела.

Я поморщилась, пытаясь разгладить или соскрести неровность ногтями. Ничего не вышло. Кожа по-прежнему нещадно чесалась.

Мне осталось только вернуться за столик и отвлечь себя порцией супа. Дилан заметил моё ёрзанье и спросил, в чём дело. Я призналась. Его реакция была на удивление спокойной, он не спеша доел обед и наблюдал, как я заканчиваю свою трапезу.

Мы вернулись в кабинет. Мне было велено поднять блузку.

– Ба! Да у тебя лишай, милая моя! – воскликнул он и засмеялся.

Пожалуй, я впервые слышала от него такой непринуждённый смех.

– Какой ещё лишай?! Откуда у меня мог появиться лишай?

– Вот уж не знаю. Может, отголоски твоих не столь давних приключений? На обратном пути заедем в аптеку, ничего страшного.

До вечера я сидела в кресле и старалась забыть про зуд. Кое-как справилась с работой и поняла, что хочу хорошенько отдохнуть перед началом учебного года.

Дилан же, посмотрев на часы, понял, что пора собираться домой. Одного взгляда на меня ему хватило, чтобы прочесть мои мысли.

– Ну что, ещё не спишь? Ты готова?

Я послушно встала.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он с улыбкой.

– Чувствую себя собакой. Не понимаю, что тебя так развеселило?

– В Верхнем Волчке это у детей как ветрянка: один раз переболеешь и всё, но пока ты лишайный, все тычут в тебя пальцем, дразнятся и обходят стороной.

– Но мы не в Верхнем Волчке! – с обидой в голосе возразила я.

– Но мы оттуда, – был ответ. – И успокойся, идём.

Дилан, которому довелось довольно много времени прожить в волчьей деревне, успел отлично изучить местные обычаи, мне даже показалось, что я услышала в его словах ноты ностальгии.

Пока он покупал лекарства в аптеке, я дремала в машине. Пожалуй, эта бумажная работа была совсем не по мне. Я давно не веселилась и не общалась с друзьями, которых у меня теперь не было. Сквозь дрёму я видела свою жизнь как бы со стороны, и страх постепенно захватывал меня. Получается, что, кроме вечно занятого Дилана, я ни с кем не могла поговорить, люди сторонились меня. Я не стала кривить душой: мне очень не хватало весёлых гулянок и танцев. Моя неугомонная натура требовала общения и радости.

Дилан обработал мою распаренную после ванны кожу мазью, затем сбегал к родителям и принёс ультрафиолетовую лампу.

Абсолютно нагая, я лежала на постели и не находила в себе сил подняться. И вроде надо было пойти на кухню, чтоб отварить хотя бы макароны, да нажарить котлет, но неприятное чувство высасывало из меня все силы.

– Давай закажем пиццу? – внезапно предложила я.

– Я тоже думал об этом.

Мой живот заурчал, как бы одобряя идею.

Мы сделали заказ и удобно устроились ждать в кровати.

– Ты выглядишь уставшей. Тебя что-то тревожит?

– У тебя когда-нибудь были друзья?

– Были в школе, в университете. Потом стали редко видеться, у всех работа, семья…

– У меня тоже… были… А сейчас единственный человек, с которым я могу поговорить, – это ты. Но и ты не особый любитель бесед. Мне не хватает праздников и беззаботного веселья.

– Взрослеть не всегда приятно. Это нормально. Со временем необходимость в друзьях отпадает, – успокоил меня он.

– Кто-нибудь из друзей знал про твой волчий ген?

– Нет, это табу. И ты должна была узнать об этом в первую очередь, и ни при каких обстоятельствах не выдавать тайну.

– Получается, я злостный нарушитель.

– Да, и учти: это сыграет свою роль против тебя в будущем. Сделай всё, чтобы больше не привлекать к себе внимания верховных.

– Я постараюсь.

Он гладил ладонью по моему телу, кожа откликалась едва заметными мурашками, было приятно. Я подставила голову, чтоб он покопался в моих волосах. Пришлось лежать на животе, чтобы не испачкать постельное бельё мазью.

Пиццу ждали целый час. Мы так проголодались, что съели всё до последнего куска, даже не почувствовали вкуса.

– Завтра тебе лучше остаться дома, – сообщил мне Дилан.

– Ты уверен?

– Да. Я вижу, что тебе не нравится бумажная рутина. Думаю, тебе надо провести несколько дней где-нибудь на курорте, поплавать в море, позагорать на солнце.

– А как же ты?

– У меня не получится. Слишком много работы, тем более, я вдоволь навалялся в больнице.

Заметив, что я мгновенно поникла, он спросил, в чём дело.

– Самое страшное для меня сейчас – это остаться одной. Одиночество станет для меня му́кой, а не отдыхом.

– Возьми с собой Свету, скажи, что может не волноваться о деньгах.

– Не знаю, согласится ли она…

– Ну так позови и сомнения отпадут.

Дилан не любил гадать, его устраивали только конкретные действия, и в этом он напоминал своего отца. Я вообще думаю, что из всех детей Владимира Александровича он больше всех походил на него. Наверное, Седой в молодости был, как Дилан: деятельный, решительный, резкий. Часто, когда мы спорили и ругались, он напоминал, что он и так довольно мягок со мной и что следует быть строже. Но после всего случившегося я вспоминала детство, как далёкий сон. Я уже не была ребёнком. При мысли, что жизнь всё больше напоминает войну, я начинала бояться будущего и цепляться за прошлое.

Утром я набрала номер Светы и получила нерешительный отказ. Собственно, она говорила, как будто от кого-то пряталась, а причину отказа я так и не услышала. Возможно, мать была бы против любого нашего общения… Мои руки опустились, я всеми силами старалась подавить истерику.

В обед позвонил Дилан, и мой депрессивный поток вылился на него. Он обещал что-нибудь придумать.

Нужно было как-то вернуться к привычной жизни: я начала с генеральной уборки и закончила приготовлением лазаньи и блинов. К возвращению Дилана я уже отдыхала в постели, уставшая от хлопот по дому и лишних мыслей.

Когда-то давно, кажется, в другой жизни в мои обязанности входил уход за огородом, за домашними животными, за домом… Меня рано научили готовить и прибираться. Мама любила чистоту и порядок.

Да, мамы мне тоже дико не хватало, но я была страшно обижена на неё за то, что она предала меня. Не понимаю, как можно было принять своего ребёнка за зверя, разве я настолько сильно изменилась?

Я завершила дела, прилегла на несколько минут на диван и погрузилась в тревожные раздумья.

– Диана, ты не спишь?

– Жду тебя.

– Вижу, ты нашла, чем заняться. Умничка! Поужинаем вместе?

– Да, конечно.

Он выглядел довольным. Чуть позже выяснилось, что он всё-таки договорился со Светой, добился её согласия. Для меня так и осталось загадкой, как именно ему это удалось.

– Завтра пятница, я постараюсь вернуться раньше, мы устроим тебе небольшой шоппинг, а в субботу заедем за Светой и отправимся к морю. Где ты хочешь отдохнуть?

– Я не думала об этом.

Мы сели за ноутбук и стали выбирать по карте, куда поедем. Так как долгая дорога меня не прельщала, я выбрала один из ближайших курортных городов – Геленджик. Итак, решено: мы забронировали номер в частном отеле возле набережной с четырьмя спальными местами (Дилан собирался остаться на одну ночь).

От неожиданной радости я растерялась, но раз Дилан что-то запланировал, значит, это наверняка сбудется. Моя благодарность ему была безгранична. Я получила замечательный подарок, хоть и не заслужила его.

На следующий день Дилан и в самом деле пришёл с работы рано, мы пообедали вчерашней лазаньей и отправились по магазинам, где я нашла платье своей мечты. Кроме того, мы купили мне сарафан, шорты, две пары обуви, пару маек, три комплекта нижнего белья и несколько вещей к учебному году, а ещё нашли солидный тёмно-синий костюм для Дилана (без этого никак!).

Дилан высказывал мнение о каждой вещи, на которую я обращала внимание, предлагал мне варианты на свой вкус, и это было удивительно для меня. Он очень старался отвлечь меня от самоедства (а может, и от совсем не женских мыслей о войне и возмездии), к тому же сам любил стильно одеваться и был не прочь прогуляться по магазинам.

После удачных покупок мы устроили себе нечто вроде романтического вечера, только без бокалов вина и столика в ресторане.

«Наверное, так выглядит идеальный мужчина. Мой идеальный мужчина», – подумала я, довольно улыбаясь.

Я и не ожидала, что душевные раны могут затягиваться так быстро… И почти весь день я не думала об одиночестве и войне, радость вытеснила всё остальное.

Вечером, обработав мой лишай мазью, Дилан сделал мне массаж, и я телом ощутила его возбуждение. Мои гормоны играли в крови, и в голове было только одно желание: заняться любовью. Он водил горячими ладонями по моему телу и прижимался ко мне. Да, он умел быть нежным: моя плоть откликалась на его прикосновения, сознание наполнялось волнующими ощущениями, воспоминаниями о том, как это было в прошлые разы. Вселенная ясно давала понять, что этот человек создан именно для меня.

В этот раз, когда он ласкал меня, я думала о том, какими будут наши дети, кажется, я даже увидела лицо своего сына.

«А сколько детей я хочу? Двоих? Сына и дочь? Когда? Буду ли я так же влюблена и привязана к своему мужу, когда родятся дети? Почему я задумалась об этом сейчас?» – пронеслось у меня в голове.

Утром мы хотели выехать как можно раньше, но забыли поставить будильник и проспали. Собирались в спешке. Света позвонила сама (что весьма странно) и сказала, что уже готова. Видимо, ей тоже не терпелось внести разнообразие в свою тлеющую жизнь.

День обещал быть жарким, сидения в машине накалились от солнца.

Мать вышла встретить нас, предложила выпить чаю. Она старалась не смотреть на меня, а я на неё. Видно было, что затея Дилана не кажется ей удачной, но, похоже, он нашёл доводы в свою пользу.

Долго задерживаться в Нижнем Волчке мы не стали: перекусили, погрузили сумку Светы в багажник и выехали. Поначалу молчали, потом я не выдержала и стала расспрашивать Свету о том, как её отпустили с работы, и тому подобное. Непринуждённой беседы не вышло, я не знала, о чем говорить. Дорога заняла около четырёх часов, самым интересным было следить за дорогой, чтобы не задавить ненароком какое-нибудь животное, и останавливаться на заправках, где я брала кофе и какую-нибудь сладость.

В отель заселились уже после заката. Это был двухэтажный домик с автоматическими воротами, небольшой террасой и площадкой, где росли кипарисы, высокие южные сосны и акации.

Идти купаться было поздно, мы устроились на диване и смотрели какой-то фантастический фильм, где главный герой убивал врагов, ломая им шеи. Какой-то жёсткий намёк на то, что мне не убежать от прошлого. Впрочем, я не подала вида, что расстроена, Дилан тоже никак не отреагировал.

Спали недолго, но хорошо: постели оказались удобными, бельё приятно пахло, кондиционер обеспечил нам комфортную температуру. Наутро мы позавтракали, как типичные туристы, и пошли на пляж. Пока солнце не поднялось высоко, мы все трое залезли в море, как следует наплавались, а потом купили копчёной рыбы, домашнего морса и кукурузы у продавца с корзиной. Конечно, стопроцентного расслабления я не ощутила, оно и понятно, плюс мне хотелось как следует отблагодарить Дилана за его терпение и заботу обо мне, но я не знала, как…