Читать книгу: «Волшебные яблоки», страница 4

Глава 6

МАГИЧЕСКИЕ ЗНАКИ

С утра я покинул таверну. Жители города еще не проснулись, и уходил я в поразительной тишине. Засахаренные фрукты, на столе оставшимся от пери, оказались вкусными. Я даже собрал в узелок остатки сластей. Канделябр тоже пришлось унести с собой. Благо, что свечи в нем больше не горели. Однако обрывки неземной речи вдруг стали снова до меня долетать.

– Иди быстрее!

– Мы хотим скорее попасть ко двору!

– Не стой на перекрестке, как осел, сворачивай прямо к волшебной империи.

Что это? Я не ослышался? Голоса были приглушенными, но определенно знакомыми. Пери снова пытались заговорить со мной, хоть свечи и не были зажжены. Помню, в первый раз произошло нечто подобное. Свечи не горели, но голоса от лунок исходили. Сейчас их было едва слышно, но они давали мне такие жесткие наставления, что я несколько раз споткнулся на дороге.

– Смотри под ноги! – тут же раздалось из узелка. – А то лоб себе разобьешь, и нас будет некому доставить ко двору.

Я злобно выругался. В ответ тут же прозвучало:

– Не сквернословь! У нас уши болят от тебя!

А то у меня самого уши от них не болели! Я хотел высказать им свои претензии вслух, но благоразумно удержался. Стоит только дать им повод к разговору, и они не умолкнут целые сутки. На каждую мою гневную реплику в ответ раздастся сразу девять, сказанных наперебой и очень обидных фраз. Да, от канделябра нужно избавляться. Любым путем! Вот только каким?

Помню, блуждающий огонек нашептал мне, что единственный способ избавиться от подсвечника с пери это передать его кому-то другому. Но кому? Хоть бы кто встретился по пути. Хорошо, если встречный окажется человеком, желательно туповатым, потому что ни один умник, маг или волшебное создание такую обузу под страхом казни не возьмет.

Я шел вперед и мучался от серьезных дум, а пери при любой возможности травили меня ехидными фразами. Вот плутовки! Хоть и сидят в подсвечнике, а сами все и видят, и слышат. Одним словом, волшебные создания! И чего я с ними спутался?

Идея отнести их назад в замок Меллисандры, как ни странно, начала меня посещать, даже невзирая на опасность такого предприятия. Что если отправить их туда с посыльным, а не нести самому? Но где такого посыльного взять и чем я с ним расплачусь? За такую услугу и полцарства мало? Но если найдется какой-нибудь дурачок, не понимающий, в чем дело, вполне можно отправить его с посылкой и пообещать, что в замке Меллисандры ему за это хорошо заплатят. О том, что там он, вероятнее всего, попадется на обед великану, говорить ни в коем случае нельзя. Зачем распугивать потенциальных помощников? Только вот никого, кто мог бы помочь, на моем пути как назло не встречалось.

Я шел в полном одиночестве, не считая ехидного шепота, доносившегося из узелка. От этих звуков, хоть и они и стали еле различимыми, у меня раскалывалась голова. Наверное, голоса пери обладали еще и магическим воздействием, какими бы тихими они не были. А ведь ходят предания, что пери это добрые существа, лишь немного похожие на джиннов. Лично я их доброты уже досыта наелся.

Когда мне по дороге встретился мальчик, тащивший из леса вязанку хвороста, я несказанно обрадовался.

– Привет, малыш, хочешь сделаю тебе подарок?

Наверное, стоило начать с чего-то другого. Мальчонка вдруг жутко перепугался, даже чуть не выронил весь собранный хворост.

– Вы… – заикаясь, пробормотал он и подозрительно уставился на мой поношенный, некогда бывший роскошным кафтан. – Вы ведь не подручный той леди, которая раздает дары лишь для того, чтобы потом явиться и за ними, и за тем, кто их взял, чтобы утащить в лес.

– Клянусь тебе, ничей я не подручный, – со спокойной совестью заверил я и потянулся за узелком. Вот сейчас я и сбагрю парню свою ношу. Вязанка хвороста не так уж тяжела, чтобы не обзавестись еще и подсвечником.

– Пожалейте, милорд, – запричитал мальчик. – Я не хочу кончить, как дровосек, которому она тоже что-то дала, а потом явилась ночью в деревню и содрала с него шкуру. От подарков благородных дам один вред.

– Успокойся ты, никакой даме я не служу и никакому господину тоже, – я пытался развязать узелок, но он никак не поддавался, будто пери заворожили его. О том, что мои планы стать подручным дракона осуществятся только в ближайшем будущем, да и то, если сильно повезет, я пареньку говорить не стал. Зачем, он и так дрожит, как осиновый лист на ветру. Хрустни сейчас где-нибудь поблизости ветка, и мальчик убежит не оглядываясь.

– Вот держи! – я с трудом вытащил канделябр и протянул парню. – Он из чистого серебра. Можешь, продать и вырученных денег хватит на целый год безбедной жизни.

Ну, может, я слегка преувеличивал. Того, что лично я выручил за серебряную утварь, надолго не хватило. Но мальчик, судя по одежде, был из бедной крестьянской семьи. Я ожидал, что при виде канделябра он придет в неописуемый восторг, схватит его и убежит, даже не поблагодарив. Но, видимо, местные феи так запугали население, что при слове «подарок» людям тут же становилось дурно. Особенно сильно мальчик испугался того, что вещь сделана из настоящего серебра. Если бы я сказал, что она из чистого золота, то он, наверняка, бухнулся бы в обморок.

– Возьми, если не для себя, то для своей семьи, – я попытался сыграть на его чувстве долга перед близкими, но жестоко просчитался. Мальчишка, очевидно, считал, пусть вся его семья голодает, но зато сам он будет целее. Наверное, только взрослые способны испытывать ответственность за семью, детям это еще не дано.

Едва от лунок канделябра послышался тихий шепот, как мальчика и след простыл. Брошенная вязанка хвороста осталась лежать у меня под ногами.

Я хотел гневно крикнуть мальчишке вдогонку, что разгневанная мать его не простит, за то что нечем будет топить печь, а отец таки розгами может пройтись. Но его ничем было не вразумить. Жаль, я не встретил по дороге его родителей-крестьян, они бы точно не упустили выгоду для семьи, а дети еще не понимают ценность драгоценных металлов. Самое главное, я собирался просто так подарить ему подсвечник, как какая-нибудь добрая фея. Даже о ночлеге взамен не попросил бы. Мне стало обидно, а от подсвечника понесся тихий ехидный смех.

Интересно, какая милая барышня с крыльями и когтями так запугала окрестных крестьян, что они боятся принимать любые дары? Что она им такое дарила и что брала взамен, кроме содранной с дровосека шкуры? С дровосеком я ее очень даже понимал, наверное, тот рубил ее деревья, и она решила его наказать. Дриад легко прогневать, даже полоснув по коре их дерева ножом. Владычица леса, та и за сорванный цветок убить может. Поэтому в лесах я старался ничего не трогать. Даже ягод не собирал. Хоть и хотелось.

Какая-то белка запустила в меня шишкой с сосны. Наверное, ей надоело, что я стою, как столб, на перекрестке под ее деревом. Я хотел выругаться, но вместо этого с досады пнул ногой вязанку хвороста. Под ней, как ни странно, прямо на земле был нацарапан подозрительный знак.

Я опустился на корточки, чтобы лучше его рассмотреть. Вроде похоже на пентаграмму, но в Школе Чернокнижия меня учили изображать их немного по-другому. Наверное, какой-то любитель практикуется. Поднеся ладонь к знаку, я убедился, что от него не исходит никаких потоков внутренней энергии. Значит, колдовали здесь либо очень давно, и все силы после совершенного ритуала истощились, либо очень неумело. В последнем случае эффекта не следовало ждать вообще никакого. Маг-любитель это вообще не маг. Чтобы колдовать, как следует, требуется профессиональное обучение. Всем, за исключением, пожалуй, разве что Эдвина. В нем способности проснулись сами и еще какие – всеми нами стал управлять. А в отличие от меня в Школу Чернокнижия он даже ни разу не заглянул. Но при его божественной родословной такие привилегии были вполне обоснованы.

Мне приходилось тяжелее. Я всему учился сам. У меня имелось, хоть и неполное, но образование. Какой-то крестьянин, чертящий магические знаки по наитию, мне не конкурент.

И все-таки в лес идти расхотелось после рассказа мальчишки о том, что здесь обитает дама, которая любит освежевывать дровосеков.

И что делать? Свернуть в деревню? Она должна быть где-то рядом. Но мальчишка, наверняка, уже разнес там вести о том, что я ищу дурака, который примет подозрительный подарок. А, следовательно, там я такого простачка уже не найду. Значит, надо поискать где-то еще.

Вероятно, дама леса примет мой подсвечник. Ее даже наличие пери в канделябре может не смутить. Ведь Меллисандра держала же их в кулаке. Или они боялись ее великана. Не важно! Факт, что дамы любят драгоценные побрякушки, и подсвечник станет отличным пропуском для меня через лес, даже если лесная госпожа обычно никого мимо своих владений не пропускает. У меня есть, чем от нее откупиться. Девять пери как-то разом притихли, будто умели читать мои мысли.

Я пошел по лесной тропинке. По пути мне попались на глаза еще несколько похожих магических символов. Какие-то на дороге, какие-то на деревьях. Все были нарисованы так же неумело, как и первый.

На коре их мелко процарапывали, а на пнях чертили то ли мелом, то ли краской. На одном пне символ был красным, будто кому-то отрубили голову, чтобы нарисовать знак кровью. От этого знак был правильным, совсем не похожим на предыдущие. Я склонился к нему и чуть не обжегся. От него исходила сила. Настоящая, колдовская сила.

Пери уже даже не пищали. Я встряхнул узелок изо всех сил, и в ответ не раздалось ни звука. Никто не ругал меня, не подгонял, ничего не требовал. Тем не менее, я ощущал себя дискомфортно.

Если на этом пне хозяйка леса действительно кого-то обезглавила, то ведь так она может поступить и со мной.

Какая-то птица пролетела у меня низко над головой, и от страха подогнулись колени. По опыту я знал, что любая пташка или косуля может взять и обернуться в прекрасную разгневанную волшебницу. И тогда добра не жди. С некоторыми феями мне, правда, удавалось подружиться. Но это было давно, еще в ранней юности, когда я был всего лишь сыном аристократа, не обнаружившим в себе магические способности. Тогда я нравился волшебным красавицам. Но прошло время, случились несчастья, я лишился наследства и титулов, и мои отношения с феями после этого заметно испортились.

Теперь при виде меня они уже не делами мне комплиментов относительно того, какой я хорошенький, миловидный, статный, какие у меня роскошные каштановые волосы и прекрасные глаза. Если раньше со мной кокетничали, то теперь я слышал от фей только гневные тирады или становился жертвой каких-либо хитростей.

А ведь в моей внешности ничего не изменилось, я не только не потерял физическую привлекательность, но даже ни на год не постарел. Так почему же я так нравился им раньше и не нравлюсь сейчас?

Я заметил, что от пня с кровавым знаком исходят какие-то странные огненные пары. Они зависали в воздухе и принимали форму, похожую на тайные письмена. Пора уходить отсюда! Никогда не знаешь, что может стрястись там, где в ход пущена неведомая мне магия. Все же из любопытства я задержался на миг и попытался запомнить форму огненных знаков.

– Привет! – вдруг раздалось от пня.

Я смотрел и не верил глазам. На пне сидел ярко одетый молодой человек. В его лице и теле присутствовали явные признаки того, что он принадлежит к роду волшебных существ. Наряд то ли арлекина, то ли шута на нем смотрелся великолепнее, чем королевская одежда. На лице не было грима, как у циркачей. Оно было очень красивым и юным, но лукавые сверкающие глаза с лихвой выдавали возраст. Этому созданию уже, наверняка, исполнилось много тысяч лет. Юноша был хрупким на вид, но подвижным. Он кинул одну ногу на другую в какой-то неестественно гибкой позе.

– Что ты делаешь в лесу? – я смотрел на него с восхищением и изумлением. – Ты здесь живешь?

– Нет, – он хмыкнул так, будто само предположение было смешным. – Я ищу нашего повелителя, твоего и моего, но эта мерзавка Рианон сложила буквы его имени так, что все, кто ищут его хм… как бы это сказать, для особенных целей, не могут его найти.

Так! Я начал складывать в голове детали головоломки. Полученной информации хватало, чтобы выстроить целую сложную мозаику. Все уходило корнями в древнюю легенду. Рианон была огненной принцессой, которую полюбил глава падших ангелов Мадеэль. У него еще был шанс встать на сторону добра, но ради капризов Рианон он сорвался. Видно, она обожгла ему сознание так, что он уже мало чего соображал. В общем, история мира из-за Рианон перевернулась. Ад разверзся. Драконы заполнили землю, начались войны, как физические, так и магические. У Рианон родился наследник, само появление на свет которого представлялось совершенно невозможным. Ребенок падшего архангела-воителя и огненной принцессы должен был оказаться драконом. Но он оказался невероятно красивым юношей, в которого я практически влюбился. Что было несложно, учитывая то, что его красота была создана на погибель всем. А драконья сущность, как оказалось, дремала глубоко под всей этой неотразимой красотой и вырывалась наружу при первых признаках гнева. Рианон, из-за чего-то поспорившая с Мадеэлем, решила наказать его и назвала сына необычным именем – она соединила первые буквы от имен блуждающих хитроумных духов, и получилось – Эдвин. Имя стало оберегом. Ни крылатый отец Эдвина, ни кто-либо, замышляющий против сына Рианон что-либо дурное, не мог отыскать его даже с помощью сильной магии. Выходит, незнакомец замышляет против Эдвина что-то плохое или принадлежит непосредственно к личным слугам Мадеэля. Перед последними нужно снимать шапку, а с первыми неплохо бы поболтать и выяснить, что именно они хотят. Тогда выдав Эдвину их коварные планы, я тут же выслужусь.

– На этом пне кого-то казнили? – осторожно спросил я.

– Вероятно, – юноша в шутовском наряде, поправил свои рыжие волосы, длинные, как у девушки, и оглянулся так, будто видел это место в первый раз. – Там, где недавно пролита кровь, есть так много лазеек. Жаль, что в замке Эдвина никого не казнят, иначе я бы уже был там.

Произнеся запретное для него имя, дух приложил руку ко рту, будто только что обжег язык или проглотил лезвие.

Я решил, что встречный был именно духом. Вероятнее, всего из Серпа Насмешников. Там таких толпы, и все ведут себя, как шуты. Но одевался, как шут, он один.

– Сыграем в карты! – неуверенно предложил я. При его-то лукавстве он, скорее всего, меня обыграет. Его изумрудные глаза так и лучились хитростью.

Он неохотно подвинулся с пня, присел рядом на большой лопух, которого раньше тут точно не было и кивнул на древесину, украшенную алым символом. Мне еще не доводилось использовать пень, как столешницу, поэтому я слегка оробел.

– Не бойся, он не кусается! – заметил рыжий парень. – В отличие от меня!

Едва он оскалил острые зубы, я тут же понял, что с ним лучше не шутить и достал карты. Против моей воли они сами взмыли в воздух и принялись тасоваться, а после раскладываться на пне.

– Дух Рианон любил карточные фокусы. Ты случайно не он? – осторожно выпытывал я.

– Что ты? Я не люблю приближаться к тем, о кого можно обжечься. А Рианон именно такая. Огневица! – он протянул это наполовину с восхищением, наполовину жалобно.

– Но к Эдвину ты хочешь подойти. А он, скажу тебя по собственному опыту, жжется еще сильнее, даже огнем дышит.

– А ты его знаешь? – глаза духа зажглись подлинным интересом.

Ну, вот! Началось! Я принялся рассказывать об Эдвине все, что помнил, и слушатель проявил такое внимание, что за картами даже не следил. Игра шла своим чередом. Пока мой партнер развесил уши, я понемногу пускал магию в ход, чтобы сжульничать, и вот победа была моя.

– Я выиграл! – моя радость в отличие от победы была неподдельной. Не скажи я вслух, и дух даже не обнаружил бы своего проигрыша. Он слишком увлекся рассказом об огнедышащем императоре и теперь недоуменно чесал затылок.

– Как ты так быстро меня одолел? Видно, те, кто общались с его волшебным величеством, становятся, чуть сильнее других. Это еще больше утверждает меня в моих планах.

Хорошо, а то уж я испугался, что он сейчас обвинит меня в жульничестве, назовет шулером и мошенником, как это уже завелось. Изо всех игорных домов, где я побывал, на второй раз меня прогоняли. Магия не жульничество, что я шулер люди доказать не могли. Но после постоянных выигрышей с моей стороны играть со мной уже никто не желал. Это противоречит человеческим нормам понимания, когда кто-то один вдруг всегда опережает других.

– Сыграем еще раз! – предложил мне дух. – И я, может быть, отыграюсь.

– Давай лучше при следующей встрече. А пока скажи, что именно я у тебя выиграл. Мы забыли сказать, на что играем, когда начали, поэтому теперь, думаю, будет разумно, если выигравший произнесет любое пожелание, какое проигравший сможет исполнить.

Дух подумал и согласно кивнул. Видно, торговаться было не в его привычках. Это означало, что он принадлежит к наиболее сильным духам, которые способны почти на все, а не к каким-то мелким проказникам. Его сила начала вызывать у меня невольное уважение. Она почти вибрировала волнами магии под его бледной кожей, когда он произнес:

– Пожелай все, что хочешь! Я исполню!

– Помоги мне встретить кого-то, кому я смогу передать обременяющую меня заколдованную вещь. А вместе с ней и девятерых бестий, которые в ней заключены.

Рыжий дух смотрел на меня минуту, а потом вдруг расхохотался.

– Это же так просто! Я думал, ты потребуешь хотя бы свернуть гору.

– А ты и это мог?

Он, очевидно, принял мой вопрос за очередную шутку, и снова рассмеялся.

– Сразу бы сказал, что мы играем на чисто символическую услугу, я бы и не обеспокоился, – пожурил дух. – Иди вперед, никуда не сворачивая, и скоро встретишь того, кому твой подсвечник даже пригодится.

А откуда он узнал, что в узелке я несу именно подсвечник, а не сковороду или кастрюлю, например? И что именно этот подсвечник и является для меня обременительным? Я не стал переспрашивать. Незачем закреплять за собой репутацию простофили. Поэтому я сделал вид, что все и так понимаю и тоже считаю поставленную на кон услугу совсем незначительной.

– Когда снова встретимся, я непременно отыграюсь! – крикнул мне вдогонку дух. Его длинные пальцы скользили по алому символу на пне, и казалось, что кончики их уже перепачканы кровью. Если он собрался еще кого-то на этом пне казнить, то хорошо, что это оказался не я.

Я надеялся, что дух не обманул меня насчет того, кого я непременно встречу по дороге. Уже через десять минут пути я начал волноваться, а не соврал ли он мне. Ведь духи лукавы, и свое слово они могут не сдержать, если только не скрепить его заклинанием. Нужно было проколоть себе палец колючкой и скрепить наш договор на крови, но тогда и дух обрел бы надо мной власть, и при следующей встрече мне пришлось бы дать ему возможность отыграться. А я надеялся, что следующей встречи не будет, потому что, ясное дело, опасался проиграться в пух и прах. Хуже всего то, что платить пришлось бы не деньгами и не имуществом, а выполнять любое требование, которое мне может оказаться не по плечу. Ведь моих магических способностей, честно говоря, на то, чтобы свернуть гору не хватило бы.

– Иди назад! – пери вдруг начали волноваться. – Ступай обратно, иначе мы раскромсаем тебя теми саблями, с которыми совершаем ритуальные танцы.

Я этих сабель не видел, но все равно испугался.

– Не выйдет, подруги! Для того чтобы вас выпустить, я должен вначале зажечь свечи.

В ответ мне раздались потоки брани, произнесенные сразу девятью разгневанными голосами.

Пока шел, я столкнулся с парнем. Он чертил на дереве очередной символ. Так вот, кто расцвечивает лес магическими знаками. Рядом с ним я ощутил в них легкую силу. Казалось, что линии переливаются самыми разными тонами, как радуга.

– Так тебя тоже выгнали из Школы Чернокнижия раньше, чем ты закончил обучение? – вместо приветствия начал я.

Парень обернулся и глянул на меня абсолютно невинными глазами. Видимо, о Школе Чернокнижия он пока даже еще не слыхал. Одет был в простую одежду, как фермер. Я даже слегка разочаровался. Думаю, он просто подсмотрел за кем-то, кто рисовал магические знаки, и начал это повторять, сам не особо понимая, что делает.

– Прости, – поспешно извинился я. – Я так рад, что в лесу встретил хоть кого-то, что уже сам не понимаю, что несу. Где тебя научили рисовать такую красоту?

Я кивнул на светящийся знак.

– Один торговец, останавливавшийся на ночь у нас на ферме, сказал мне, что это приносит удачу.

Так я не ошибся, он сын фермера, а не какой-нибудь дворянин с набитой знаниями головой. Тем легче будет его обдурить.

– Тебе очень нужна удача?

Он кивнул.

– Тогда я встретил, кого надо. Видишь ли, мне досталась одна вещь, которая помогает исполнять заветные желания. Мне она принесла удачу, и я поклялся передать ее первому встречному, которого увижу по пути, – я врал, выдумывая на ходу, а парень слушал меня очень внимательно и с явным уважений. Мой потрепанный дворянский кафтан его очень впечатлил. Похоже, аристократов он до этого видел только издали.

Я умолчал о том, как зажег девять свечей, и явились пери, исполняющие желания. Пусть парень пока живет в невежестве. А когда плутовки явятся и начнут его изводить так, что он захочет вернуть подсвечник назад, я уже буду далеко. Как хорошо передавать свою проблему другому. Меня даже не мучил голос совести, ведь паренек совсем бедный и в жизни, судя по всему, ему мало везло. Что ж, тем приятнее ему будет познакомиться с девятью красавицами. По собственному печальному опыту я знал, что, не обладая хоть мало-мальски приличным состоянием, к красивым девушкам не подойдешь.

– Спасибо! – парень радостно принял подсвечник и даже посетовал, что ему нечего подарить мне взамен. – Я никогда не забуду вашей доброты.

– Будь счастлив! – я хлопнул его по плечу и скорее пошел дальше. Рыжий дух не соврал, действительно послал мне дурочка, который согласился принять заколдованную вещь. Совесть лишь слегка меня ущипнула. Я даже обернулся назад и увидел, как юный фермер завороженно смотрит на подсвечник, и тот радужно сверкает в его руках. Совсем, как начерченные им знаки. Меня даже кольнула зависть. В моих руках канделябр так не сиял. Может, пери радуются, что нашелся более глупый хозяин, чем я, который не станет им ни чуточки сопротивляться. Если пери превратят всю его ферму в танцевальный зал, то он на них даже не руганется. А я пытался навести порядок, и из-за этого мы с ними не поладили.

Я надеялся, что ни с рыжим духом, ни с глупеньким пареньком мы больше не повстречаемся. Ведь первый может потребовать с меня сдержать слово и дать ему отыграться, а второй, скорее всего, всучит мне злополучный канделябр назад. Что говорить: проверки ради я уже пытался по дороге и выкинуть подсвечник в колодец и сунуть в окно деревенского дома, и даже сжечь в костре на перекрестке. Ничего не помогло. Подсвечник возвращался ко мне, как новенький, и мне приходилось брести дальше с ним в узелке. А теперь такое облегчение. За плечами не было больше ноши. С дороги я сбился, но это меня не огорчало. Огорожу себя чарами, засну прямо в лесу, а на утро двинусь дальше.