Читать книгу: «Глоток доверия», страница 6

Глава 10

Макар

Четверг. Два дня до вечеринки.

Я окончательно убедился в простой истине: если считается, что у женщин хреново с логическим мышлением, то у меня его, блять, вообще не существует. От слова «совершенно». От слова «абсолютно».Четверг. Два дня до вечеринки.

Мой мозг в среду, похоже, отключился где-то между Катиной улыбкой и тем, как она хмурила бровки, когда я спрашивал, поела ли она. Потому что эта девушка застряла у меня в голове. И я ничего не мог с этим поделать, да и, честно говоря, вообще не хотел.

Ииии…я трахнул Крис. Снова. Да-да, думал весь четверг только о Кате, а потом засадил Кристинке. В этот же, сука, день. Вот это, блять, поворот. И конечно же, я прекрасно осознавал всё это долбоебическое противоречие: я провёл почти весь четверг в переписке с Катей, и она отвечала – что само по себе было для меня шоком, но в хорошем смысле. И я, как последний отлетевший дурак, ловил каждое её сообщение, каждый намёк на то, что лёд между нами наконец-то тронулся.

Ну и я, естественно, тоже тронулся. Башкой. Потому что когда тебе тридцатник, а тебя колбасит и бросает в жар от одного только прикосновения к руке девушки, которую ты знаешь три недели, то с тобой явно что-то не так. И я правда, буквально, чуть не наложил в штаны, когда ей стало плохо на выходе из книжного. А потом разозлился до бешенства, узнав, что она просто нихрена не ела весь день. А если бы меня не было рядом? А если бы она была одна в квартире? А если бы упала, ударилась? Чёрт, я знатно ссыканул тогда, и опасения всё ещё сидели где-то внутри меня, поэтому исправно интересовался у Кати, позавтракала ли она, пообедала ли она…

И пусть мои помыслы изначально не были кристально чистыми – тот факт, что я в среду вечером буквально дорвался до неё в плане прикосновений, как будто на неделю вперёд, говорил сам за себя. И не важно, что это было связано с тем, что она плохо себя чувствовала. Просто с Катей вариант, что она не позволит мне прикоснуться к себе ещё года два, был вполне себе реальным. Я это тоже прекрасно понимал.

И где тут логика, спрашиваю себя я? В том, чтобы в четверг переписываться с Катей, получать эти ее саркастично-ироничные ответы, и думать о том, как я смогу провести с ней весь вечер субботы на вечеринке. Если что, мои планы были просты и бесхитростны: не отлипать от неё вообще. Потому что с ней вся эта история про «чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей» – точно бы не прокатила. Я планировал брать всё, что она мне позволит. И было до тупой боли в груди понятно, что в этом «позволит» для меня, скорее всего, не будет даже возможности подержать её за ручку, как сопливому подростку. Но чёрт, даже этого бы хватило. Потому что я хотел Катю. Не просто в физическом плане – это родилось по умолчанию ещё тогда, когда залип на её ноги после концерта Агутина. Я хотел Катю себе. Не знаю, что это значит – просто общаться, встречаться, спать на законных основаниях… Но я хотел, чтобы она была в моей жизни. Точка.

Я даже не особо умотался в четверг с работой, будто на крыльях эйфории от переписки с Катей носился, потому что в моей башке не умолкал назойливый внутренний голос, говорящий: «Ты увидишь Катю в субботу. Ты увидишь Катю в субботу». Члену, который вместе со мной особо не мог успокоиться, я повторял примерно то же самое.

Когда уже часов в одиннадцать вечера раздался настойчивый звонок в дверь, вообще не понимал, кого ко мне принесло. Это точно не родители, не Алинка – с ней я только полтора часа назад болтал по видеосвязи, не Славик – с ним в моменте переписывался о том, что на следующей неделе возьму двух реальных клиентов на тату. Короче, хер знает, кто бы это мог быть. Обычно я со всеми на связи, и кто-то из друзей или знакомых предупредил бы о своём визите.

Я открыл дверь. И прихренел. Далеко не в хорошем смысле. На пороге стояла Кристинка. Надушенная до состояния химического оружия, в длинном красном пальто, вся такая лощёная и ухоженная, смотрела на меня, сладко улыбаясь и хлопая глазами с нарощенными ресницами.

– Привет, Макарчик, – пропела она. – Решила сделать тебе сюрприз. Подумала, раз ты не идёшь к горе… – Она многозначительно замолкла и с театральным жестом распахнула пальто. Под ним оказалось чёрное кружевное боди, чулки и подвязки. И больше ничего. – …то гора сама придёт к тебе.

Я, честно признаюсь, слегка охуел от такой ммм… настойчивости? Но впустил её. Потому что как-то не айс держать полуголую девушку на площадке, где какой-нибудь сосед-пенсионер может получить инфаркт от такого моего «подарка».

Крис, расценив мою нерешительность как капитуляцию, тут же набросилась на меня. Она не медлила: скинула свое пальто, мои штаны вместе с боксерами уже через минуту оказались на полу, и… ну, вы сами понимаете, что было дальше. Она мне отсосала. А я… я поддался. В том числе и потому, что член и так с завидным постоянством стоял колом – я думал о Кате, представлял Катю, и в моих фантазиях Катя тоже была дерзкой врединой, как и в реальности, только позволяла мне гораздо больше.

Мы с Крис почти не разговаривали. Сначала её рот был занят, потом я краем сознания подумал, что не могу быть полной сволочью и выставить её за дверь сразу после минета, поэтому мы трахнулись. По-быстрому, я даже не стал снимать с неё это дурацкое боди, хотя она явно пыталась затянуть процесс. После секса она дула губы, рассчитывая уж точно не на пятиминутный приём «заскочила-кончила-убежала».

Когда я твердо сказал Крис, что мне не нужны сейчас отношения и что у нас с ней абсолютно разные ожидания от этих встреч, она наигранно засмеялась. А я чувствовал себя уродом. Да я и был уродом: трахнул девушку, а теперь сливаюсь. Причем делаю это не «до», а уже «после».

– Ой, Макар, да я ничего и не жду! – соврала она так же легко. – Просто хотела приятно провести вечер. Ну и добилась своего!

«Ага, конечно», – подумал я. «Пиздишь как дышишь».

В итоге мы распрощались, я вызвал ей такси. И когда дверь закрылась, остался стоять посередине гостиной, чувствуя себя последним гадом. Но был еще вопрос, по отношению к кому? Я не обещал Кристинке отношений, свиданий или чего-то еще. А между нами с Катей и не было ничего. Абсолютно ничего. Только зарождающееся что-то. Но я чувствовал вину. И по отношению к Кате, и к Крис, которую просто использовал, чтобы перепихнуться по-быстрому. В общем, запутался в трёх соснах, как последний сопляк.

Я не удержался и все-таки пожелал Кате: «Спокойной ночи». Хотя мне казалось, что теперь я не имею права. Глупо, поздно, и она, скорее всего, уже спала. Ответа я не дождался. И вырубился сам.

Пятница. За день до вечеринки.

День прошел без эксцессов. Я закрывал хвосты по работе, узнал, что в понедельник меня ждёт командировка в Москву. Сначала просили остаться там почти на две недели, но я упёрся рогом – я не мог пропустить день рождения крестника. Ванюшке исполнялось три года, и я договорился, что вернусь в Питер в субботу утром на самом раннем сапсане. Отдельно подумал, что бывшая жена, Каринка, ни в коем случае не должна узнать о моём визите в Москву. Иначе она вынесет мне весь мозг, будет требовать встречи и не отлипнет.

И, естественно, Каринка, с нюхом как у собаки, позвонила мне в тот же день.

– Макар, привет, – её тон был смиренным и деланно грустным. – Как дела? Я тут подумала о нашей московской студии, подаренной на свадьбу. Надо бы уже решить её судьбу.

– Привет, – буркнул я. – Дела нормально. По квартире – делай что хочешь.

– Но, Макар, это же наша общая собственность, подаренная в браке, – начала она свою заученную речь. – Я хочу всё сделать по справедливости.

– Карина, – я сдержал раздражение. – Ты можешь делать с квартрой всё что угодно. Продавай, сдавай, подари кому-нибудь. Если так хочешь вернуть мне какую-то часть денег – переведи столько, сколько сама посчитаешь нужным. Я не намерен это с тобой обсуждать.

– Но как же так? – возмутилась она. – Это же несерьёзно! Нам всё равно придётся…

Я не стал дослушивать и сбросил звонок. Блять, смешно. Заговорила о «справедливости» и «общем имуществе». Если бы у неё не было цели вернуть наш ебаный брак, который сама же и разрушила, мыслей о разделе квартиры у неё бы и не возникло.

Остаток пятницы прошёл спокойно. Я снова переписывался с Катей, отвечая на её сообщения с глупой улыбкой. Кристине на новое предложение о встрече ответил категоричным «нет».

Суббота. День вечеринки.

Десять утра. Я с Серёгой и Ванюшкой в «Питерленде», в аквапарке. Проводить с ними время – кайф. Ванюшка ещё маленький, поэтому развлечений для него не так много, но он в полном восторге от мини-горок и малышкового бассейна. Через час его неуёмной энергии мы садимся в кафе перекусить.

Я помогаю Ванюшке есть картошку-фри, корчу рожицы, а он заливается счастливым смехом. Серёга смотрит на нас с притворным умилением и ржёт.

– Чего ржёшь, козлина? – спрашиваю я, не отрываясь от Ванюшки.

– Да так, – пожимает он плечами. – Думаю, и ты мог бы себе такого же пупса завести. В целом, сделать его – не так уж и сложно. А вот воспитывать… – он свистит.

– С учётом недавнего развода, сделать пупса мне теперь, брат, ого как сложно. Нужна для начала как минимум участница процесса.Я слегка напрягаюсь, но парирую:

– А потенциальная участница на примете есть? – поднимает бровь Серёга.

– Ну, то есть есть, – заключает он. – Вещай.Я не отвечаю и возвращаю внимание Ванюшке.

Я сдаюсь и немного рассказываю про Катю. Про её характер, про то, как мы встретились, про её вредность, которая меня дико заводит. Серёга слушает, а потом начинает смеяться.

– Узнаю старого-доброго Макара! Того самого, что я знал до Каринки! Того, кто обожал вызовы и непокорных девочек! – Он хлопает меня по плечу, а потом становится серьёзным. – Будешь добиваться?

– Уже в процессе, – отвечаю я без колебаний. – И, кажется, выбора у меня нет.

Мы прощаемся до следующей субботы, дня рождения крестинка. Я отправляю Алинке фото Ванюшки, она умиляется. Спрашиваю про вечеринку, уточняю, не надо ли их с Катей подбросить. Втайне надеюсь, что Алинка даст добро, потому если я предложу это Кате напрямую, она наверняка откажется. Но сестра отвечает, что едет с Катей на своей машине. Значит, пить Алька не будет. Это меня успокаивает.

Не особо заморачиваюсь с костюмом. Надеваю прошлогодний: оранжевую тюремную робу, белую майку с бутафорской кровью и кроссовки. В принципе, сойду за заключенного. Вспоминаю, что прошлый хэллоуин провел на вечеринке, которую устроила компания жены. Жены… Чуть больше года назад я был в браке, хоть и трещавшем по швам, а сегодня уже соврешенно свободный и живущий почти другую жизнь, выдвигаюсь на мероприятие, чтобы провести хотя бы минуту с другой девушкой.

Пока еду за рулём, у меня даже пальцы покалывают от предвкушения. Я понятия не имею, в чём будет Катя, но она точно не похожа на девушку, которая нарядится во что-то полупрозрачное и вызывающее. Но мне, если честно, пофиг. Даже если она придёт в мешке из-под картошки. Потому что, во-первых, меньше будет чужих взглядов, а во-вторых – и это главное – процессы в моей голове и ниже уже запущены. Я хочу её.

Приезжаю на вечеринку. Дмитрий, надо отдать ему должное, организовал всё на высоте. Лофт огромный, с высокими потолками, кирпичными стенами и двумя террасами. Народу – тьма. Все в костюмах: вампиры, зомби, ведьмы, черти. Музыка грохочет. Вожу глазами по толпе, ищу Алинку или Катю. Выцепить кого-то в этом безумии – задача не из лёгких. Вижу Дмитрия – он в костюме Дракулы, с алым плащом. Но подходить к нему и спрашивать, не видел ли он моих «девочек», не хочу. Собираюсь написать Алинке, как вдруг мои глаза натыкаются на девушку в обтягивающем чёрном кожаном комбинезоне с оранжевыми молниями.

И я охереваю. Это Катя.

Катя в костюме, который облепил её тело, как вторая кожа. Подчёркивая каждый изгиб, каждую линию. Я останавливаюсь на её груди – замок комбинезона расстегнут достаточно низко, и там есть на что посмотреть. Но это я и так уже знаю. Я зависаю, теряюсь в пространстве, сглатываю слюну. Девушка тоже смотрит на меня, разглядывает мой костюм. Интересно, я ей нравлюсь? Катя невероятная. Меня уже не просто нитями к ней тянет – там канаты, якорные цепи.

– Твою же мать…Я снова оглядывая её с ног до головы, и не могу сдержать низкое, одобрительное:

Подхожу ближе. Она улыбается, слегка смущённая.

– Привет!

– Привет, – отвечаю я, и меня накрывает горячей волной возбуждения. Надо брать себя в руки. – Выглядишь… это просто что-то с чем-то. Опасно. Мне страшно.

– Спасибо. Ты… тоже ничего. Откуда сбежал?Она смеётся, и щёки её розовеют. Отличный знак.

– Ну, откуда – останется в секрете. Но вот цель побега тебе раскрою. Сбежал, чтобы найти самую сексуальную гонщицу Питера, – парирую я, и она закатывает глаза, но улыбка не сходит с её лица.

– Мы, кстати, сочетаемся, – замечает Катя. – По цвету, – слегка стушевавшись, добавляет она, указывая на оранжевые вставки на своём комбинезоне и мою робу.

– О да, Катя, – говорю я, глядя ей прямо в глаза. – Мы ещё как сочетаемся. А потом про себя добавляю: и, надеюсь, когда-нибудь будем идеально сочетаться во всех местах, где должны сочетаться мужчина и женщина. Желательно бы поскорее.

Она прищуривает глазки, но не отрицает. Я смотрю поверх её головы – Дмитрий-Дракула сверлит меня взглядом с нескрываемым неодобрением. Ухмыляюсь про себя. Да-да, чувак, кажется, твой план с Дракулой провалился. Катя сегодня моя. Ну, почти. Мину или Люси ищи в другом месте.

– Здесь довольно шумно, – говорит Катя, немного подаваясь ближе ко мне. Я чувствую её запах – персик и что-то тёплое, пряное. Слава богу, на мне плотные боксеры и широкие штаны комбеза, потому что у меня уже стоит колом. – Говорят, тут есть терраса с подогреваемыми беседками.

– Посмотрим? – предлагаю я. Катя кивает, и мы направляемся к выходу на террасу. Я иду следом, не в силах оторвать взгляд от её ног и от обтянутой черной кожей костюма задницы. Блять, это просто невыносимо. Невозможно. Я готов взвыть.

По пути вижу Алинку в этом… ну если можно это назвать костюме, как по мне, то это чисто нижнее белье. Закатываю глаза. Прошу Катю секунду подождать, подхожу к сестре. Чуть приобнимаю ее и говорю, что у нее видно трусы. Она пытается пнуть меня по ноге, но я уворачиваюсь. Алька показывает мне средний палец, а потом проследив, с кем и куда я иду, меняет гнев на милость, а фак на «большой палец вверх». Я ржу с того, как быстро она переобувается.

Возвращаюсь к ожидающей Кате, мы выходим на воздух.

Терраса оказывается местом поприятнее. Здесь тише, приглушенная музыка проникает сквозь двери, а от уличных обогревателей достаточно тепло. Все продумано. По углам располагаются небольшие прозрачные беседки. Мы с Катей занимаем одну.

– Ну что, гонщица, – начал я, разливая по бокалам безалкогольное шампанское, которое я успел стащить из бара. – Готова к заезду?

– Только если без нарушений ПДД, – парировала она, принимая бокал. Её пальцы слегка коснулись моих, и по моей спине пробежала короткая искра.

– О, а какое же удовольствие без небольшого нарушения? – подмигнул я. – Хотя бы скорости.

Она покачала головой, но в её глазах играли смешинки. Мы болтали о ерунде – о костюмах, об интерьерах вечеринки, даже о Дмитрие в плаще Дракулы упомянули. Но под этим слоем лёгкости во мне копилось напряжение. Физическое, осязаемое. Я не выдерживал.

– Кать, а можно тебя кое о чём спросить? – сказал я притворно серьезно, двигаясь к ней чуть ближе. Расстояние между нами становилось все менее и менее приличным.

– Зависит от вопроса, – настороженно ответила она.

– Этот замок… – я указал взглядом на расстёгнутую молнию на её груди. – Он вообще намерен когда-нибудь подняться выше? А то тут, знаешь, сквознячок.

Я сделал вид, что тянусь к молнии, чтобы её застегнуть. Она мгновенно схватила меня за запястье. Её пальцы были теплыми. Я перехватил ее руку и расположил в своей. Вот так. Это правильно. Катя не сопротивлялась.

– Ох, Макар, что-то я сомневаюсь, что тебя заботит сквозняк, – покачала она головой и поцокала языком. – А вот в то, что тебе тяжело сохранить зрительный контакт и не пялиться на мою грудь, я поверю поболее.

– Блин, Катя, ты меня насквозь видишь. Ладно, признаюсь. Тяжело. Очень тяжело не смотреть. И я боюсь, что если ветер подует сильнее, то ты замерзнешь и твоя грудь… мм.. покажет кое-что еще, – я уже откровенно ржал, но побаивался возмущения Кати.Я сделал вид, что оскорбился. Она обезоруживала меня своей прямотой и сегодняшней расслабленностью. Потом все же поднял замок на ее груди повыше, стараясь не касаться Кати. Ну блин, сквозняк и правда был, не май месяц.

– Что? Зато я честный! – защищался я, всё ещё смеясь. – Кстати, мне очень интересно, в каких еще секси-образах на Хэллоуин ты щеголяла в прошлые годы?

Она даже слегка подпрыгнула от негодования и шлёпнула меня по плечу. – Макар!

– Честно говоря, это мой второй Хэллоуин, – девушка пожала плечами. – Я была на похожей вечеринке года два назад, тогда я с Его… с моим бывшим молодым человеком жила в Москве. Я нарядилась красной Шапочкой, а он волком. Был парный костюм.

Я от Альки знал, что Катя жила в Москве. И что ее бывший – урод, я тоже знал.

– Два года назад я еще тоже жил в Москве, получается, что, по идее, мы могли бы пересечься. Даже на той вечеринке

– Чисто теоретически, да, – она согласно кивнула и стала накручивать кончики волос из хвоста на свой палец.

– Почему не осталась в Москве? – мне так сильно хотелось узнать девушку ближе, понять ее прошлое, желания, интересы. Я не мог сдержаться от личных вопросов.

– Тогда мне не хотелось, – она пожала плечами. – Я прожила в Москве недолго и мне как-то и не особо нравилось именно в плане атмосферы что-ли. – А потом мы с моим бывшим разошлись, и, кажется, меня там уже ничего не держало. Вернулась в Самару. Ну а как я оказалась в Питере, ты и сам прекрасно знаешь.

Это дорогого стоило. Я уже понял, что Катя не из тех, кто делится личным. И тот факт, что она по крупицам выдавала какую-то информацию о себе и своей личной жизни, все больше и больше представлялся мне намеком на зеленый свет.

Мы чуть-чуть полмолчали, рассматривая крыши ночного Питера.

– Такая красота, – тихо проговорила Катя, глядя на город. – Поэтому ты решил вернуться в Питер? – перевела на меня взгляд.

– В том числе. Ну и для тебя вряд ли секрет, что я развелся, – я взъерошил руками свои волосы. – Алька точно не удержалась и рассказала.

Катя закивала и рассмеялась.

– Да, мне кажется, она об этом мне сообщила уже в тот день, когда встречала меня на вокзале, – ее легкое напряжение спало и она почувствовала себя чуть свободнее. – У меня как бы не было выбора особого.

– Кто бы сомневался, – я согласился. – Ну так вот, Москва меня тоже особо никогда не держала, а в последнее время, наверное даже давила, – мне стало чуть труднее подбирать слова. – С Каринкой, моей бывшей женой, какое-то время не складывалось, а потом… ну короче, просто обоюдно решили, что не по пути. Наверное, так бывает, ничто не вечно. Вот и мы разошлись. А я после развода сразу уехал сюда, даже сомнений не было, – я выдохнул после такой длинной тирады.

Катя грустно улыбнулась. Видимо, в этом мы с ней совпадаем. Горы нереализованных надежд и планов рухнули у обоих в один миг. И я не мог не спросить, просто не мог удержаться.

– Кать… – начал я аккуратно. Она снова посмотрела мне прямо в глаза, и я сглотнул. – Почему вы разошлись?

– Он мне изменил. Не один раз, – Катя не стала увиливать или отводить взгляд, но я видел, как ее глаза стали холодными и в них плескалось давнее разочарование.

Блять. Я по словам Альки уже понял, что он урод. И странно было бы сейчас говорить, что таким, как Катя, не изменяют. Это пиздеж. Потому что изменяют всем. Просто не у всех есть достаточно яиц для того, чтобы признать, что больше не можешь или не хочешь быть верен одному человеку. Для меня изменять равно не уважать вторую половинку, а значит и не любить ее. Поэтому если хочется трахаться с другими, да пожалуйста, только с твоим некогда любимым человеком имей совесть расстаться, а не ебать ему мозги или нагло обманывать.

– Кать, о твоём бывшем… я знаю, что скажу дикую банальность и можешь даже дать мне по лбу, честно. Но, кажется, он вообще не в курсе, какое сокровище упустил. Потому что я, например, на его месте, приковал бы себя к такой девушке наручниками. В хорошем смысле этого слова.

– Да, ты прав… , – начала Катя, но видел, как чертята пляшут в ее глазах. – Это невообразимая банальность. Эх, Макар-Макар, я думала, ты выдашь что-то пооригинальнее.

Мы разговаривали ещё минут двадцать. О том, где она училась, работала, о Самаре, немного про ее родителей, но по ее выражению лица я понял, что это тоже сложная для Кати тема, поэтому не напирал. Я тоже рассказал чуть больше про себя, про друзей, показал ей фото моего крестника, которое сегодня сделала в аквапарке. Я видел, как у нее загорелись глаза при виде малыша. Да и вообще не мог не заметить, что ей со мной было комфортно. Мы флиртовали, подкалывали друг друга, и с каждой минутой невидимая нить между нами натягивалась всё сильнее.

– …ты холоднее даже, чем ноябрьский ветер, – процитировал я.В какой-то момент из колонок донёлся приглушённый мотив старой песни.

– Макааар, – протянула она. – Опять банальность.

– Зато правдивая, – парировал я и, не выдержав, протянул руку, чтобы заправить выбившуюся прядь её волос за ухо.

Она не отстранилась. Её щека была обжигающе горячей под моими пальцами. Она опустила глаза, но я наклонился, чтобы поймать её взгляд. Медленно, давая ей время и возможность оттолкнуть меня, положил руку на её талию. Она позволила. Её дыхание стало неровным, губы слегка приоткрылись.

– Кать, – прошептал я, и мой голос прозвучал хрипло. – Мне, честно, пиздец как тяжело.

– Почему? – её ответ был таким же тихим, почти беззвучным.

– Потому что через два дня я еду в командировку. И не увижу тебя неделю. – Я смотрел прямо в её глаза, позволяя ей увидеть всю свою, блять, одержимость ею. – И знаешь, это почти физически больно. Уже сейчас.

– Много драмы, Макар. Переигрываешь. Неделя пролетит незаметно.Она попыталась отшутиться.

– Теперь не пролетит, – твёрдо сказал я. – Потому что ты сводишь меня с ума, Катя. Каждую чертову секунду, с самой первой нашей встречи.

Я видел, как её зрачки расширились, поглощая радужку. Видел, как её взгляд скользнул вниз, к моим губам. Я чувствовал её учащённое дыхание на своей шее. И я понял. Понял всем своим существом, что то, что я собираюсь сейчас сделать, не будет ошибкой. Она этого ждёт.

И сделал этот шаг.

Я притянул её чуть ближе, чувствуя, как всё её тело подаётся навстречу. Вторую руку положил на её щёку, нежно проводя большим пальцем по её скуле. Она закрыла глаза, её ресницы трепетали. Её губы чуть приоткрылись в безмолвном, трепетном ожидании.

И я прикоснулся к ним своими.

Мир сжался до точки. До тепла её губ, до моего бешеного пульса. Катя не оттолкнула меня. Наоборот, её рука легла мне на шею, полностью давая мне тот самый зеленый свет. Фак.

Это было падение. И я падал, не думая о том, что будет, когда мы достигнем дна.

_{*Мина и Люси – девушки, которые были любовными интересами Дракулы.}

_{** «ты холоднее даже, чем ноябрьский ветер…» – строчка из песни SLIMUS – Холодно.}