Читать книгу: «Мифы западных славян», страница 2

 
Развилось по ветру знамя
Из божницы Святовита⁴.
 

Это редчайший пример отражения западнославянских мифов в русской литературе.

Примерно к XIII веку земли, на которых жили полабские славяне, оказались в составе Священной Римской империи. Это государство, образовавшееся после того, как германские правители завоевали Италию, присоединяло все новые и новые территории. На землях полабских славян началась политика онемечивания. Этому способствовали и заселение этих территорий немцами, и насаждение немецкого языка, и влияние церкви, боровшейся с местными языческими культами. Со временем полабские славяне ассимилировались и стали частью германской нации.

Единственные представители полабских славян, кто до сих пор сохранили свой язык и культурные традиции, – лужицкие сорбы, или лужичане. Сейчас их около 60 тысяч человек, они живут в двух немецких землях (регионах) – Саксонии и Бранденбурге. Одна из легенд лужицких сорбов известна во всем мире – это история Крабата, ученика коварного колдуна. В XX веке немецкий писатель Отфрид Пройслер на основе древних преданий написал сказочную повесть «Крабат, или Легенды старой мельницы». Книга была переведена более чем на 50 языков, дважды экранизирована, ее персонажи стали героями песен немецких групп ASP и Stillste Stund, а также российской певицы Майи Котовской, известной под псевдонимом Канцлер Ги. Таким образом, лужичане, самый маленький западнославянский народ, оказался увековечен в мировой культуре.

Поморских славян постигла примерно такая же судьба, как и их полабских родственников. В XII веке они приняли христианство. Позже земли поморских славян, заметно обезлюдевшие после войн с датчанами, стали заселять немцы и поляки. Со временем поморяне «растворились» в этих двух народах. Единственная группа поморских славян, которая не ассимилировалась, – кашубы, до сих пор живущие на севере Польши. Их численность, по разным данным, насчитывает от 100 до 500 тысяч человек. Кашубы, как и лужичане, не забыли свой язык. А по праздникам в Гдыне, Гданьске, Лебе и других польских городах можно увидеть людей в национальных кашубских костюмах.

Языческое прошлое Польши

О мифологии племен, которые жили на территории современных Польши (южнее побережья Балтийского моря), Чехии и Словакии, известно меньше, чем о верованиях поморских и полабских славян. Некоторые сведения о языческих обрядах предков современных поляков можно узнать из трудов упоминавшегося выше хрониста Титмара Мерзебургского. Он писал о том, что жители Силезии поклоняются горе Собутка. Здесь речь явно идет о языческом культе, но подробностей Титмар Мерзебургский не приводит. Интересно, что он писал свои труды уже после крещения Польши, которое состоялось в 966 году.

В землях западных славян, как и на Руси, язычество сдавало свои позиции постепенно. Об этом свидетельствует и так называемая Влоцлавская инструкция, написанная во времена Казимира Великого (XIV век). Этот церковный устав осуждал тех, кто верил в нескольких богов или чтил не Бога, а птиц, животных и растения.

Следующий век оставил интересное свидетельство – «Постиллу» Лукаша из Великого Козьмина. Постилла, или постилия, – это разновидность проповеди. Лукаш из Великого Козьмина, теолог и ректор Краковской академии, написал свой труд накануне Зеленых святок – языческого праздника, который отмечали через 49 дней (семь недель) после Пасхи.

Теолог писал: «Следовало бы обратить внимание на тех, кто сегодня говорит безбожные речи во время танцев или на гуляниях, лелеет в сердце нечистые помыслы, выкрикивает имена божков. Стоило бы задуматься, можно ли обратить их к Богу. Конечно, нет. <…> Нет под небом другого имени, которое можно призвать, чтобы спастись. И не спасут человека имена Ладо, Ясса, Куйя, Нийя, но лишь имя Христа»⁵.

Далее Лукаш из Великого Козьмина пишет, что Лада, Ясса и Нийя – имена божков, которых чтят в Польше. «Постилла» – один из старейших польских документов, где они упоминаются. Интересно, что Лада (Ладо), Ясса и Нийя встречаются и в других источниках, а о божестве по имени Куйя (Quia) не вспоминает никто, кроме теолога из Великого Козьмина.

Ладу (Ладо) некоторые ученые считают вымышленной богиней, а некоторые соотносят с ее тезкой – восточнославянской покровительницей брака и любви. Насчет Нийи существуют предположения, что это божество могло быть связано с загробным миром. Ян Длугош, о котором речь пойдет ниже, считал, что Нийя – это мужское божество подземного царства, вроде римского Плутона.

«Постилла» Лукаша из Великого Козьмина датируется 1410–1412 годами. Через десять лет, в 1423 году, в Ченстохове был написан еще один исторический документ, автор которого вспоминает языческих богов. Речь идет о «Наказах Конрада на литургический год». Их автор тоже осуждает людей, отмечающих праздник языческого происхождения: «К сожалению, наши старики и девушки не молятся, чтобы быть достойными принятия Святого Духа. Увы, в три дня Зеленых святок, которые следовало бы провести в размышлениях, они не приходят на молитвы, а взывают дьявола, а именно Яссу, Ладо, Илели, Йяйю… Такие, если не будут каяться, отправятся вместе с Яссой и Ладо на вечное осуждение»⁶.

Имен много, а божество одно?

Имена Яссы и Ладо (Лады) читателю уже знакомы. Загадочное божество по имени Йяйя (в оригинале – Yaya) ни в каких дошедших до нас документах больше не встречается. Но некоторые исследователи западнославянской мифологии полагают, что Куйя, Йяйя, а также упоминающаяся в других летописях Тыйя и, возможно, Нийя – это имена одной мифологической сущности, которые произносились и записывались по-разному в зависимости от местности.

К сожалению, Лукаш из Великого Козьмина и другие средневековые авторы не описывают Ладо (Ладу), Яссу, Нийю и прочие божества, поклонение которым так осуждают. Видимо, современникам было и так понятно, за что отвечали эти сущности. Интересно то, что даже на пороге Возрождения, в XV веке, в Польше было немало людей, отправлявших языческие культы. Иначе религиозным деятелям того времени не понадобилось бы писать такое количество трактатов с осуждением подобного поведения.

Его не одобряли не только католики, но и приверженцы гуситизма – адепты религиозно-политического движения, появившегося в XV веке в Чехии и распространившегося в соседних землях.

Около 1450 года увидела свет «Постилия гуситская анонимная», в которой автор комментирует некоторые фрагменты Библии. Между делом он ругает недостаточно благочестивых современников: «Поляки и сейчас перед Пятидесятницей чтят божков Аладо, Гардзина, Йессу. К сожалению, многие дурные христиане верят в них больше, чем в Бога. Девушки, которые целый год не ходят в костел, привыкли чтить этих божков»⁷.

Интересно, что с точки зрения католической церкви автор «Постилии гуситской» тоже является еретиком – стоит примерно на одной ступени с осуждаемыми им почитателями старых божеств.

Некоторые исследователи соотносят Йессу и Аладо с Яссой и Ладо. Насчет Гардзина мнения расходятся. По одной из версий, это божество, память о котором сохранилась с древних времен. По другой – мифологический герой, совершавший подвиги. Практически полное отсутствие информации о нем мешает сделать какие‐либо конкретные выводы.

В Йессу-Яссу и Ладу-Ладо-Аладо верили не только поляки. Божества с такими именами упоминаются в комментариях к житию святого Адальберта Пражского, появившихся в том же 1450 году, что и «Постилия гуситская».

Святой Адальберт – живший в конце Х века епископ Праги. В 997 году он отправился на побережье Балтийского моря проповедовать христианство среди пруссов. Пруссы, балтский народ, к доводам священника не прислушались. 23 апреля 997 года Адальберт принял от их рук мученическую смерть, а через два года был канонизирован. Составляя комментарий к его житию, неизвестный автор, живший в XV веке, вспоминает о языческих богах, в которых верили пруссы и современные им славяне. Как следует из этого текста, Ясса и Ладо были известны у разных народов.

Неизвестный автор. Пруссы убивают святого Адальберта. Национальная библиотека имени Оссолинских. Вроцлав, Польша

Много интересных сведений о языческих верованиях предков современных поляков содержится в 12‐томной «Истории Польши» Яна Длугоша. Он очень подробно рассказывает о богах, которых они чтили. В одном этом труде содержится больше сведений о мифологии западных славян, чем во всех работах, упомянутых ранее. Но рассказ Яна Длугоша в некоторых местах противоречит общепринятым представлениям.

Ян Длугош. Анналы, или хроники великих королей Польши. 1614 г.

Он пишет: «Известно также о поляках, что они сначала были идолопоклонниками, то есть верили во множество богов и богинь, а именно в Йовиша, Марса, Венеру, Плутона, Диану и Цереру, совершая ту же ошибку, что и иные народы. Йовиш на их языке носил имя Йесса, и они верили в то, что от него достаются им всякие блага, а также события благоприятные и неблагоприятные. Его они чтили больше, чем остальных богов, и чаще приносили ему жертвы»⁸.

Ян Длугош – первый автор, который проводит параллели между именами польских божеств, упомянутых в других источниках, и греко-римской мифологией. При этом он часто приходит к необычным выводам: если Йесса (Ясса) у него соответствует Юпитеру, то Ладо – это… Марс.

«Марса называли Ладо. Воображение поэтов сделало его вождем и богом войны. Ему молились о победе над врагами и о том, чтобы он ниспослал храбрость, чтя его крайне дикими обрядами»⁹, – сообщает Ян Длугош.

Подробностей об этих обрядах историк не рассказывает. Еще интереснее то, что в разных трудах у Яна Длугоша Ладо является то мужским божеством, то женским. В «Хронике» историк называет Ладо богом войны, а в «Описании гербов королей и королевства Польского» пишет, что Ладо или Лада – польская богиня, которую почитали в Мазовии и именем которой назвали одну из деревень.

Александр Брюкнер и другие исследователи не раз оспаривали утверждение Яна Длугоша о том, что Ладо – польский собрат Марса. Брюкнер еще в конце XIX века писал: «Слово „ладо” – это слово „лада” в звательном падеже. Оно может относиться и к мужчине, и к женщине, обозначая как любовника или мужа, так и любовницу или жену; с Марсом здесь нет ничего общего. <…> Мы уже забыли слово „лада”, но оно хорошо знакомо тем, кто говорит по-русски и по-чешски; в „Слове о полку Игореве” истосковавшаяся жена зовет мужа: „Приди ко мне, мой ладо”»¹⁰. Александр Брюкнер также упоминал, что слова «лада» и «ладо» часто встречаются в народных песнях.

Корень – лад- действительно встречается в разных славянских языках. Но слова, образованные от него, не имеют ничего общего с войной, богом которой является Марс. У современных поляков слово ładny означает «красивый», а не «храбрый» или «воинственный». В русском языке выражения «лад в семье», «ладно (хорошо) сделан», ласковое обращение «ладушка» тоже никоим образом не ассоциируются с полем битвы.

В своих трудах Ян Длугош вспоминает и других богов. Например, «славянскую Венеру» – Дзидзилию (Dzidzilela). По его словам, поляки когда‐то считали ее покровительницей брака. Эту богиню просили о том, чтобы в семьях рождалось много сыновей и дочерей. Особенно усердно ей молились бездетные люди, желающие стать родителями.

Насчет Дзидзилии есть много вопросов у самых разных исследователей западнославянской мифологии. С одной стороны, ее имя похоже на польское слово dziewczyna – «девушка». Но ряд ученых читает ее имя по-другому – Dziecilela, от слова dziecię (по-польски это значит «ребенок»). В связи с этим появилась теория, согласно которой эта богиня была покровительницей матерей и маленьких детей.

Другие исследователи, например Лешек Коланкевич, считают ее загробным божеством. Имя Dzidzilela созвучно названию обряда dziady (Дзяды), во время которого полагалось вспоминать умерших и приносить на их могилы еду и питье. Есть также ученые, которые считают, что никакой богини Дзидзилии вовсе не было, а за ее имя Ян Длугош принял слова из песен («диди-ладо»), которые встречались у многих славянских народов.

Вспоминает Ян Длугош и Нийю: «Плутона называли Нийей, считали его богом подземного царства и сторожем, а также покровителем душ, которые оставили тела. Ему молились о том, чтобы после смерти оказаться в лучших уголках загробного мира»¹¹. В Гнезно, по словам хрониста, находилось главнейшее из святилищ этого бога, к которому шли со всех сторон.

На страницах «Хроник» Яна Длугоша встречаются и другие мифологические персонажи: «Крестьяне же чтили Цереру, принося ей в жертву зерна злаков. Еще одно божество носило имя Погода. Был также бог жизни по имени Живье. А поскольку государство лехитов появилось на месте, богатом густыми лесами и пущами, в старину верили, что там живет Диана, и Диана ими повелевает. Цереру считали матерью и богиней урожаев, которые были нужны стране. Поэтому две богини (Диана, называемая Дзеванной, и Церера, называемая Маржанной) пользовались особенным уважением. В честь этих богов поляки возводили алтари и святилища, им приносили жертвы жрецы, рощи объявлялись святыми, а в определенных местах проводились обряды и читались молитвы, участие во всем этом принимали мужчины, женщины и дети.

Своим богам они приносили жертвы и жгли на кострах животных, а иногда даже людей, попавших в неволю. Считалось, что это поможет умилостивить множество различных местных богов. В их честь начали проводить игрища в определенные поры года. Отголоски этих игрищ существуют у поляков и в наши дни, несмотря на то что христианство пришло сюда еще пятьсот лет назад. Например, каждый год повторяются Зеленые святки»¹².

С одной стороны, и Александр Брюкнер, и некоторые другие исследователи упрекают Яна Длугоша в том, что он выдумал многих богов, о которых пишет. Ставят ему в вину и попытки найти каждому из известных ему древнепольских божеств аналог в римской мифологии.

С другой стороны, в «Хрониках» есть много сведений о верованиях и обычаях предков современных поляков, причем эта информация перекликается с данными из других источников. Поэтому вклад Яна Длугоша в сохранение информации о мифологии западных славян очень велик.

В завершение разговора о богах из древнепольского пантеона вспомним о Леле, который появляется в нескольких источниках. Слово yleli, воспринимаемое как имя собственное, всего дважды встречается в хрониках XV века, зато в следующем столетии упоминается в документах очень часто.

В 1521 году о Леле пишет хронист Матвей Меховский. Позже это божество «обзавелось» братом-близнецом по имени Полель. В разного рода хрониках они обычно упоминаются вместе: Лели-Полели, Лелюс-Полелюс. Александр Гиейштор видит в них славянский аналог Диоскуров из греческой мифологии – сыновей Зевса, участвовавших в знаменитом походе аргонавтов. Матерью их была Леда, чье имя напоминает славянскую Ладу. Поэтому некоторые ученые полагают, что у западных славян Лель и Полель могли быть детьми этой богини.

С Лелем и Полелем иногда соотносят упоминавшуюся выше фигурку с острова Фишеринзель – двух сросшихся человечков. Но каких‐либо доказательств того, что это реальные божества западных славян, не существует.

Многие ученые убеждены, что Лель и Полель, как и Дзидзилия, – вымышленные божества. Кароль Потканьский пытался вступиться за Леля, обращая внимание на то, что в Польше есть топонимы, будто бы связанные с именем этого божка: Лелеховка, Леликов или Лелице. Но этих названий все же недостаточно для доказательства его существования, не говоря уже о его брате-близнеце.

Говоря о язычестве в Польше, нельзя не вспомнить знаменитое восстание 1038 года. Этот бунт разгорелся в западных владениях Пястов – в Великопольше и Силезии. Причинами были недовольство бедных слоев общества властью и насильственная христианизация.

Информации об этом событии осталось не так много. Считается, что оно было реакцией на введение очередных налогов. К недовольным экономической политикой присоединились противники новой веры, позиции которой тогда были очень шаткими. Галл Аноним писал: «…рабы поднялись против своих господ, вольноотпущенники – против знатных, возвысив себя до положения господ; одних они, в свою очередь, превратили в рабов, других убили, вероломно взяли себе их жен, преступно захватили их должности. Кроме того, отрекшись от католической веры, о чем мы не можем даже говорить без дрожи в голосе, подняли мятеж против епископов и служителей Бога»¹³. Об убийстве дворян и священников в Польше сообщается и в нескольких русских летописях. В Гнезно, Познани и других городах горели церкви и монастыри и возводились языческие святилища.

Воспользовавшись этими беспорядками, чешский князь Бржетислав I напал на Великопольшу и присоединил к своему государству Силезию. Чуть позже, в 1040‐х годах, польский князь Казимир подавил восстание с помощью немецкого короля Генриха III и русского князя Ярослава Мудрого. Языческие культы снова были запрещены, а святилища уничтожены.