Читать книгу: «Гибель Нила», страница 4

Первую их встречу после долгой разлуки невозможно описать словами. Если существует в жизни что-то прекрасное, чарующее, волнительное, от чего может перехватить дыхание, может воспарить душа к небесам, то даже эта восхитительная картина не могла бы сравниться с той красотой и тем восторгом, которые излучали наши влюбленные, заключившие, наконец, друг друга в объятия. Этот незабываемый миг был еще одним подтверждением их нерушимой любви.

Первый год был самым тяжелым, но постепенно Миша и Марьяна сумели приспособиться к сложившимся условиям и свои редкие встречи ценили еще больше. Все складывалось, как и прежде: несмотря ни на что они любили друг друга и были счастливы. Чтобы скоротать дни перед свиданием, Марьяна с головой уходила в учебу, Миша чаще ходил в наряды.

Так проходили годы, так складывалась жизнь. Они и не заметили, как пришло время думать о грядущем Мишином распределении и о бытовой стороне будущей совместной жизни. Юрий Викторович и Ирина Васильевна, некогда опасавшиеся раннего брака, теперь уже недоумевали, почему Миша тянет с предложением.

Видя, как из-за этого расстраивается дочь, Юрий Викторович однажды решил вмешаться и, когда семья собралась по случаю двадцатидвухлетия Марьяны, задал потенциальному зятю вопрос про женитьбу. Марьяну сильно взволновало, что же ответит её Мишенька, ведь сама она не решалась обсуждать с ним столь щепетильную тему. Миша, будучи уже настоящим военным, ответил спокойно и рассудительно, сказав, что сначала нужно дождаться распределения по службе, и, как только все станет ясно, они сразу же сыграют свадьбу, при этом он взял Марьяну за руку и ласково посмотрел ей в глаза. Отца удовлетворил данный ответ, у Марьяны тоже отлегло на сердце, но где-то глубоко в душе ей все же было обидно, что столь важный, даже сакральный для любой девушки момент решается вот так обыденно, чуть ли не на кухне, между скучными разговорами о погоде и вчерашнем футбольном матче. Марьяна совсем не так все себе представляла, в её голове рождались совсем иные картины, они скорее напоминали сюжеты величайших любовных романов, ей ненароком вспомнилось предложение, сделанное Левиным своей возлюбленной Кити, но, конечно же, она понимала, что жизнь разительно отличается от того, о чем пишут в книгах, иначе эти незамысловатые, лишенные драмы и чувств сюжеты никто бы не стал читать.

Вспомнился Марьяне и тот День рождения, когда ей исполнялось шестнадцать лет. Казалось, что прошла целая жизнь с того незабываемого момента и их первого с Мишей поцелуя. Она размышляла о том, как сильно он переменился за эти годы, но все объясняла банальным взрослением, ведь они уже не были детьми, а как хотелось бы сохранить в душе этот трепет восторженного, на все отзывающегося детского сердца. Миша стал с нею менее ласков, но был все таким же благородным и надежным, за что она и полюбила его.

Как-то раз, когда они весенним выходным днем гуляли по проспекту Мира, Марьяна в шутку предложила зайти в ювелирный и просто ради интереса посмотреть обручальные кольца. Мише очень не понравилась эта легкомысленность, он разозлился и с неприкрытым раздражением начал говорить о том, что сейчас ему совсем не до этого, у него и без того много проблем. Не ожидая такой реакции, Марьяна все же понимала, о чем идет речь: на службе с близким Мишиным товарищем произошла какая-то крупная неприятность, дело было настолько серьезным, что ему грозило даже отчисление. Миша не рассказывал ей всех подробностей, но и без того она чувствовала, как сильно он переживает за друга. Эту вспыльчивость, холодность и раздражительность она объясняла тяжелым жизненным периодом, который им двоим нужно было просто пережить, ведь как сказано в клятве: «и в горе, и в радости». А через несколько месяцев, в самом начале лета, шестого июня, в два часа пополудни он её бросил.

Миша приехал к Марьяне в общежитие. Она была в комнате одна. Воспользовавшись случаем, он бесцеремонно заявил о том, что им нужно расстаться, что они совсем разные люди и хотят абсолютно разных вещей. Марьяна не могла поверить своим ушам. В ту секунду, когда Миша произнес эти страшные слова, у нее от потрясения закружилась голова и потемнело в глазах, непроизвольно полились слезы. Она не могла выговорить ни слова: сердце в груди забилось так бешено, что у нее перехватило дыхание. Несчастная Марьяна несколько минут находилась в жутком оцепенении, которое было сродни смерти.

– Ну что ты молчишь, скажи что-нибудь.

– Ты ведь шутишь? – едва слышно слабым дрожащим голосом спросила она.

– Нет, я говорю на полном серьёзе. Послушай, мы правда не подходим друг другу. Я не подхожу тебе! Ну посмотри на меня, я ведь буду простым пограничником, как мой отец. Что я смогу тебе дать? Ведь ты достойна лучшей жизни, чем скитания по приграничным городам. Ты мечтала о путешествиях, хотела побывать в Италии, пройтись по гоголевским местам в Риме, увидеть своими глазами дом Набокова в Берлине, посетить в Шварцвальде пансионат Цветаевой. Вся эта жизнь не для меня. Ты какая-то чересчур возвышенная, витаешь в облаках, а я приземленный, понимаешь. Даже если мы поженимся, то спустя какое-то время тебе станет со мной неинтересно, тебе захочется большего. Я не могу говорить с тобой о романах, которыми ты бредишь, не люблю театры, не слушаю классическую музыку. Ты терпеть не можешь наш провинциальный город, а я может быть навсегда застряну в нём. Я уверен, ты найдешь того, кто всецело будет разделять твои увлечения, кто сможет исполнить все твои мечты и обеспечить тебе счастливую, беззаботную жизнь.

Все это Миша проговорил стремительно, практически скороговоркой, потому что долго готовил свою прощальную речь.

– А как же наши клятвы?

– Какие клятвы?

– Ведь мы поклялись, что будем всегда любить друг друга и всегда будем вместе.

К этому вопросу Миша не был готов и начал импровизировать:

– Милая, я и не переставал тебя любить. Я пришел к мысли о том, что нам надо расстаться, из любви к тебе. Повторю: я не достоин тебя! Я не смогу сделать тебя счастливой. Ты должна купаться в роскоши, а у меня нет денег на то, чтобы обеспечить тебе достойную жизнь.

– Но мне все равно, есть ли у тебя деньги. И я никогда не мечтала о роскоши, мне ничего не нужно, я просто хочу быть рядом с тобой. – Сказав это, Марьяна заплакала еще сильнее и прильнула к Мише. Он почувствовал её горячие слёзы на своей коже и понял, что его аргументы не действуют.

– Все, о чем ты говоришь, – продолжила Марьяна, едва сдерживая рыдания, – это сущие пустяки, мы со всем справимся! Я никогда не заскучаю рядом с тобой, ведь я люблю тебя! И бог с ней, с этой Италией, это не так важно для меня, как тебе показалось. Если забота о моем материальном благополучии – это единственная серьезная причина, из-за которой ты хочешь расстаться, то я обещаю, что никогда не попрекну тебя рублем и никогда не буду просить больше, чем ты сможешь мне дать. Я буду счастлива только с тобой!

Он высвободился из жарких объятий, усадил Марьяну обратно на кровать, посмотрел на её лицо, распухшее от слез, и подумал о том, какая она некрасивая, когда плачет.

– Любимый, прошу, давай не будем расставаться. Я понимаю, что тебе сейчас тяжело, еще и родители давят из-за свадьбы. Мы можем вообще не расписываться, просто будем жить, как раньше, и больше никаких разговоров о свадьбе.

Марьяна посмотрела на Мишу глазами, полными надежды, любви и преданности; хотела взять его за руку, но он вскочил со стула и отошел к дальнему окну. С минуту смотрел на резные листья каштанов, пару раз тяжело вздохнул, собираясь принять судьбоносное решение. Это мгновение, проведенное в тишине, показалось Марьяне вечностью. Она ждала с замирающим сердцем, что же он скажет.

– Я не хотел говорить тебе это, но я встретил другую, полюбил её всем сердцем и желаю быть с ней.

После этих слов Марьяна ничком упала на подушку и беззвучно зарыдала. Он увидел, как содрогаются её плечи, немного постоял в растерянности, хотел еще что-то сказать, но промолчал и ушел навсегда.

Какое-то время она еще пыталась его вернуть, обрывала телефон, настаивала на встрече, унижалась, но он был непреклонен.

Через две недели в общежитие приехала соседка Света, которую девочки в насмешку прозвали Фрукт из-за её огненно-рыжих волос. Она испугалась, увидев Марьяну, потому что та была похожа на привидение: страшно бледная, с черными кругами под глазами и похудевшая настолько, что её руки казались прозрачными.

Марьяна с большим трудом рассказала ей о том, что случилось, при этом она даже не смотрела на свою собеседницу, её взгляд был безжизненным, пустым и отрешенным.

Подруги Марьяны не отличались особой чуткостью и добротой и относились с равнодушием к чужим проблемам и переживаниям, но неподдельное страдание, которое просвечивалось сквозь весь облик Марьяны, было способно даже у самого черствого сердца вызвать чувство сострадания. Как и полагается в таких случаях, Света начала успокаивать несчастную подругу, произнося банальные фразы о том, что Марьяна еще встретит свою любовь, что на её Мише свет клином не сошелся.

– И что ты вообще нашла в нём, он же какой-то замарашка. Вечно ходит в одном и том же свитере, будто у него других нет. Тебе подвернется кто-нибудь получше, вот увидишь, а он еще локти будет кусать!

Марьяна не слушала эту глупую трескотню. Она пребывала в своих собственных мыслях и как будто разговаривала сама с собой.

– Первую неделю я думала, что умру. И как я могла помышлять о том, чтобы наложить на себя руки. Бедная мама, она бы этого не выдержала.

– Ты что такое говоришь! Было бы из-за кого, у тебя еще знаешь, сколько таких будет!

Марьяна закрыла глаза и повернулась набок, жалея, что произнесла эти слова вслух.

– Нельзя так убиваться. Посмотри на себя в зеркало, ведь ты совсем как мумия стала и постарела лет на пять. Выбрасывай это все из головы и живи дальше, хватит страдать. И вообще, сходи с кем-нибудь на свидание.

От этих пустых и бессмысленных слов у Марьяны закружилась голова. Она действительно почти ничего не ела две недели и была очень слаба, у неё не было сил, чтобы прервать стремительные потоки великой житейской мудрости, льющейся из уст её всезнающей ровесницы. Вдруг в дверь неожиданно постучали, и в комнату вошла Ирина Васильевна. Марьяна, увидев встревоженное лицо матери, больше не могла сдерживать слез. Она долго плакала на её груди, излив все горе, истерзавшее её бедное сердце. Ирина Васильевна помогла дочери собрать вещи, и вместе с отцом, который дожидался внизу, они уехали домой.

Рядом с близкими Марьяне было легче переносить душевную боль. Шло время, рана постепенно затягивалась, но не заживала до конца – она просто перестала быть смертельной. Вернуться к своему привычному внешнему облику, то есть к милой приветливой девушке, Марьяна сумела лишь через полгода, но её внутренняя природа не могла оставаться прежней после пережитого ею предательства. Девушка утратила свою мечтательность, восторженность, стала цинично смотреть на многие вещи и больше не верила в любовь. Испытав столь сильную боль, причиненную её возлюбленным, кому она безгранично доверяла, кого боготворила, Марьяна уже самой себе дала клятву, что никогда больше не влюбится, никогда больше не откроет мужчине своего сердца, которое ей пришлось собирать по осколкам.

Человек, как ни крути, всегда подвержен чужому мнению. Кто-то слепо и бездумно следует за суждениями другого, превращаясь в жалкого подражателя или приспешника; кто-то внимает чужим мыслям вдумчиво и рационально, оценивая прежде всего, какую можно извлечь для себя выгоду в том или ином случае. Есть и тот, кто считает себя независимой личностью, не поддающейся чьему-либо влиянию. Эти люди чаще всего заблуждаются на свой счет, ведь высказанные ими «нетривиальные» мысли когда-то уже были сформулированы другими и спустя время повлияли на их подсознание. Наконец, есть истинные философы, из речей которых можно почерпнуть действительно что-то ценное и стоящее, к которым стоит прислушиваться, следовать за которыми – не грех. Они, обладая жизненной мудростью, опираются на опыт величайших мыслителей всех времен; себе в кумиры они избирают достойнейших, тех, кому открылась тайна жизни. Каждый человек, так или иначе, в большей или меньшей степени, свое собственное мировоззрение выстраивает из кирпичиков чужого сознания.

Марьяна не была исключением в этом плане. Когда все вокруг – подруги и просто знакомые – говорили о том, что нужно пользоваться своей красотой и водить мужчин за нос, жить в своё удовольствие за их счет, она постепенно начала видеть во всех этих гнусностях долю смысла.

– В самом деле, – однажды размышляла она сама с собой, держа в руках томик с произведениями Набокова, – моя бескорыстная любовь чуть не довела меня до гибели. Если Миша оказался таким жестоким и бесчувственным и так легко меня бросил, то чего можно ждать от других?

Девушка пришла к выводу, что каждый мужчина заведомо является негодяем и каждому нужно платить той же монетой: холодным расчетом и изъятием пользы. И она представляла, как будет играть этими похотливыми глупцами, словно шахматными фигурами, как некогда играли и ею. Именно такую Марьяну, похожую на разъяренную Маргариту, испробовавшую волшебный крем Азазелло, и встретил Нил Петрович.

Глава 7.

Марьяна не хотела говорить соседкам о своём новом знакомом. Но состоятельный мужчина дал знать о себе сам. На следующий день поутру, когда девушка едва успела причесаться и подкрасить глаза, она получила сообщение о том, что он ждет её внизу с букетом. Нельзя сказать, что это известие сильно обрадовало Марьяну, где-то в глубине души, еще не до конца испорченной, она надеялась, что это странное знакомство, которое могло повести её по роковому пути, сойдет на нет. Нил Петрович, то ли почувствовав её внутренние метания, то ли просто будучи опытным в общении с молодыми девушками, не стал утомлять её своим обществом. Он вручил Марьяне букет, сказал, что только хотел её повидать, пожелал хорошего дня и умчался по своим важным делам. Ради этого красивого жеста наш герой встал намного раньше обычного, провел намного больше времени перед зеркалом и даже не так плотно позавтракал, чтобы успеть наверняка застать на месте свою рыбку, которая, по его мнению, должна была непременно заглотить эту наживку, заброшенную им так изящно и аккуратно, без лишних слов и лишнего нажима.

Когда Марьяна вошла в комнату с огромным букетом красных роз, подруги сразу же завалили её вопросами. Отмолчаться не представлялось возможным, пришлось все рассказать.

Подруги всецело поддержали её намерение связаться с возникшим на горизонте богачом. Каждая наперебой начала давать свои советы относительно того, как нужно вести себя в подобной ситуации, их сутолока постепенно переросла в некое выстраивание стратегии по захвату будущей жертвы. Они были так воодушевлены, словно сами пребывали на месте Марьяны, и, наверняка, каждая действительно хотела там оказаться.

– Для начала надо понять, скряга он или нет, – с умным видом давала свои наставления уже известная нам Светлана, – если жадный, то даже не стоит связываться.

– Ты посмотри, какой букет подарил, ведь розы почти что с нас ростом, навряд ли он жадный, – заключила Таня. Она училась с Марьяной на одном факультете, но в параллельной группе, тоже готовилась к защите диплома и, как одна из самых старших, говорила больше всех, наравне со Светой.

– Один букет еще ничего не значит, – отвечала та, – для него это капля в море.

Они обсудили его автомобиль, его водителя, его предполагаемый род деятельности, его возраст и внешний вид. Второкурсницы Юля и Ксюша внимательно слушали и лишь хлопали глазами, глядя то на девочек, то на красивый букет.

Света вновь взяла пальму первенства:

– Самое главное, Марьяна, ни в коем случае не благодари его за букет, пусть знает, что для тебя такие подарки – это давно привычное и наскучившее дело. И не вздумай сегодня ему писать, а то решит, что ты растаяла и чувствуешь себя перед ним обязанной.

– А если он сам напишет? Мне стоит ответить? – испуганно спросила Марьяна.

– Конечно стоит, но про букет ни слова, словно и не было его – пусть другие подарки готовит, надо сразу дать понять, что придется прилично потрудиться, если он хочет добиться твоего внимания.

Света была так воодушевлена, что её рыжие волосы даже слегка стали дыбом, а бледные веснушки горели ярким огнем. Она вкладывала столько души и энергии во все эти слова, словно ждала какой-то для себя выгоды от успеха запланированного дела. Глядя на неё в этот момент, можно было подумать, что Света помогает решить своей самой близкой подруге вопрос, касающийся жизни и смерти.

– Если будет в ближайшее время приглашать тебя на встречу, – прервала Свету Таня, – ни в коем случае не соглашайся, нужно его слегка потомить. Правда, Фрукт?

– Полностью поддерживаю, – тут же отозвалась Света, минимум неделю надо выждать, пусть знает, что ты занята и у тебя совсем нет времени на встречи со всякими там, пусть сначала докажет, что он стоит твоего общества.

– Кстати вчера он уже звал меня выпить кофе, я отказалась.

– Вот и умница, – похвалила свою ученицу рыжеволосая бестия.

– А если он вообще перестанет звонить и за это время найдет другую красотку, посговорчивее, – монотонным, слегка гнусавым голосом произнесла Ксюша.

– Что ты со своими замечаниями лезешь, – с неудовольствием огрызнулась на нее Света. – Хотя согласна, в этом деле главное – не перегнуть палку. Нужно все время подогревать к себе интерес.

– Света, да я ведь так не умею, – задумчиво сказала Марьяна. – Как я буду это делать?

– Ну как-как? Обещаниями разными, можно разочек какое-нибудь игривое сообщение написать или томным голоском что-нибудь ему наплести, о чем-нибудь таком намекнуть.

– Да ты просто эксперт, я смотрю! – с удивлением воскликнула Таня, – как будто каждый день этими богачами вертишь, или ты курсы по обольщению прошла?

О том же самом подумали все присутствующие. Света заулыбалась, приняв эти слова за похвалу. В таком духе они трещали еще долго, а Света с Таней неустанно давали свои ценные советы и наставления.

Чтобы перевести дух и собраться с мыслями, Марьяна решила немного пройтись и подышать свежим воздухом, тем более что погода стояла прекрасная. Она направилась к Центральному парку, где они с Мишей раньше любили прогуливаться, взявшись за руки. Несмотря на то, что Марьяна всем говорила, будто бы забыла его, она часто о нём думала, но уже без боли вспоминая о том, как раньше была счастлива. Странно, но она совсем не держала на Мишу зла; она направила всю свою ненависть на несуществующего другого, словно этот другой, а не её Миша, разбил ей сердце. В душе она простила его, хотя никто не просил у неё прощения, и порой думала, что сама виновата в этом расставании, потому что слишком часто говорила о никому не нужной, глупой свадьбе. Она вновь и вновь прокручивала у себя в голове их последнюю встречу, корила себя за то, что разрыдалась, как маленькая девочка, и не смогла достойно завершить тот разговор. Ей было стыдно за то, как она умоляла его о встрече, плакала в трубку и даже приехала к нему в институт, но он не посчитал нужным встретиться с ней.

– По крайней мере, я сделала всё, чтобы попытаться его вернуть, – подумала с грустью Марьяна и сама не заметила, как произнесла эти слова вслух.

Размышляя о прошлом, она неспешно дошла до их любимой скамеечки, расположенной в уединенной части парка – на самом краю пологого холма, откуда открывался вид на небольшой ручей и старый немецкий мостик, круто изогнутый, словно подкова. Здесь они любили сидеть в тишине, спрятанные от чужих глаз за молодыми ёлочками, и мечтать о будущем. Однажды, в день их годовщины, когда весь парк уже переоделся в золото, маленьким перочинным ножиком он выцарапал на скамейке их имена. Эта неприметная надпись, ставшая для них сакральной, еще долго радовала глаз влюбленных. А сегодня Марьяна увидела, что скамейку перекрасили в ядовито-зеленый цвет, и от священного символа их любви не осталось и следа.

– Прям знак свыше, – с иронией подумала она и слегка ухмыльнулась.

Она некоторое время сидела с закрытыми глазами, наслаждаясь лучами теплого весеннего солнца.

– Нельзя жить прошлым, – сказал её внутренний голос, – нужно думать о будущем. – И в голове, рассеивая приятные воспоминания и милые её сердцу черты, всплыл образ Мухоморова.

– Он, конечно, староват, – с неудовольствием подумала Марьяна. – Интересно, насколько он меня старше? Хотя какая разница, я же не замуж за него собираюсь, в конце концов… Имя у него такое смешное, девочки не спросили, но, когда узнают, засмеют. Однако для своих лет он очень даже симпатичный и держит себя в форме, хотя для мужчин его возраста это нелегко. Обычно богачи все до смешного противные и вдобавок безумно наглые и самовлюбленные, а этот вроде милый.

И ей вспомнился случай еще одного недавнего знакомства, почти такого же – на улице среди белого дня. Она стояла на автобусной остановке, и к ней неожиданно подошел мужчина средних лет. Но, в отличие от Нила Петровича, он был простенько одет, в руках держал старомодную барсетку, на голове его не было ни единого волоса – он был абсолютно лыс; тонкая спортивная курточка обтягивала толстый неспортивный живот; его свисающие, как у бульдога, щеки покрывала красная сетка сосудов – следствие частого курения; лицо было изрезано глубокими морщинами. Он так же рассыпался в комплиментах, но делал это с таким глупым и виноватым видом, будто четко осознавал, что совершает какую-то гадость, да и вообще сам он весь был гадкий. За одну минуту он жалостливым тоном пересказал почти всю свою судьбу. Начал с того, что развелся семь лет назад, что после расставания с женой ни с кем не встречался, потому что мимолетные увлечения ему не нужны – он ищет серьезные отношения с серьезной девушкой. У него двое взрослых детей, сын и дочь, они живут в других городах и с отцом видятся очень редко, сам он занимается продажей алкоголя. Незнакомец с надрывом говорил о том, что искал такую девушку всю свою жизнь, что влюбился с первого взгляда. Конечно, Марьяна не верила ни единому слову, но, словно пребывая под гипнозом, зачем-то согласилась выпить с ним кофе. И как только они сели за столик, этот лысый бульдог сходу начал тявкать о том, что он, как истинный мужчина, срочно нуждается в полноценной связи, что не готов тратить время на всякую ерунду, что взрослые люди сначала проверяют интимную совместимость, а потом уже все остальное, и что Марьяна должна сию минуту дать ответ, готова ли она сразу вступить в половые сношения. Услышав эти гнусные пошлости, Марьяна сорвалась с плюшевого диванчика и выскочила на улицу как ужаленная, не проронив ни слова, и мигом села на первый попавшийся автобус. После этого в её душе возникло такое отвратительное чувство, как будто она испачкалась в смердящих помоях. Отныне именно этот образ принял тот призрачный другой, которого она так ненавидела и которому мечтала отомстить; именно этот образ всплывал, когда в сердце возникала искорка обманчивой надежды на то, что есть еще в мире достойный, искренний, способный любить. И когда в памяти возникали эти отвратительные пошлые слова, эти трясущиеся щеки, наивные мечты вмиг рассеивались.

– Все-таки Света права, – поморщившись после этого неприятного воспоминания, подумала Марьяна. – Нельзя так быстро соглашаться на встречу, сначала надо получше его узнать на расстоянии. Но он хотя бы галантный и воспитанный. Главное держать себя уверенно и немного надменно, как при нашем знакомстве, а дальше уже видно будет.

Наконец, Марьяне наскучило сидеть одной, она решила возвратиться в общежитие, как раз в это время в сумочке зазвонил телефон. Это был он. Несколько секунд Марьяна не решалась брать трубку, потом выдохнула и, собравшись с духом, ответила.

Их разговор складывался на удивление непринужденно. Нил Петрович поинтересовался, как проходит подготовка к госэкзамену, зачем-то упомянул, что знаком с ректором университета. Они болтали минут пять – немалый срок для малознакомых людей – и конечно же Нил Петрович решил завершить разговор фразой, которая так пугала Марьяну: «Давай завтра вечером сходим куда-нибудь».

Дав свое согласие, Марьяна стремглав помчалась в общежитие, чтобы передать весь разговор подругам.

– Ты с ума сошла? Зачем так быстро согласилась? В один миг забыла обо всем, чему мы тебя учили!

– Но он был таким милым и вежливым, даже моей учебой поинтересовался, а потом начал расспрашивать меня про выпускной, не нужно ли мне чего, может платье купить или туфли, или букеты преподавателям, представляете? Девочки, он так и сказал: «Обращайся, если что-то потребуется, не стесняйся, я буду рад помочь».

Света с Таней переглянулись, а потом с завистью посмотрели на Марьяну.

– Так и сказал?

– Да! Я такого совсем не ожидала, ведь мы толком и не знакомы.

– Как бы сейчас подметила Ксюша, сказать – это одно, а сделать – совсем другое, обещать можно все, что угодно, – подражательным голосом произнесла Таня, – и потом уже своим, нормальным, добавила: – Надо проверить, врет или нет, нужно озадачить его чем-нибудь.

– Да ты что, я ничего просить не буду, – даже с каким-то испугом сказала Марьяна.

– Сейчас просить точно ничего не стоит, – вновь подключилась самая мудрая Света, – вообще взрослый мужчина должен сам знать, что может потребоваться молодой и красивой девушке.

Они начали занимательный разговор о том, что каждая хотела бы получить от своего благодетеля, если бы он у неё был, но, так как таковой был только у Марьяны, то они вновь вернулись к выстраиванию стратегии по его искусному обольщению.

– Девочки, я боюсь, а вдруг он женат? – поделилась своими опасениями Марьяна, – через семью я не смогу переступить – это для меня святое.

– Марьяна, смею тебя огорчить, – с каким-то порицанием в голосе сказала Света, – скорее всего, женат. Но стоит ли переживать из-за таких пустяков? Если обо всем этом думать, тогда в этой жизни ничего не поимеешь.

– Нет, я так не могу, это очень низко, любовницей я не хочу и не могу быть.

– Да не волнуйся ты так! Придумала себе проблему. Наверняка жена уже давно живет с детишками где-нибудь за границей и о твоем существовании даже не узнает. Да и потом, если он изменяет, то это его проблема, а не твоя.

Марьяна задумалась. Масла в огонь подлила Таня:

– Конечно было бы хорошо, если б он был холост. А то жены разные бывают, и ревнивые, и отчаянные. Могут и вычислить, чего доброго, а потом покалечить.

– Ты где этой ерунды начиталась, – грозно взглянув на Таню, перебила её Света, давая своим видом понять, чтобы та взяла свои слова назад. Таня намек поняла.

– Да насмотришься передач разных по телевизору, а там такие ужасы показывают, но конечно это все выдумки и глупости.

Но в сердце Марьяны, еще не искушенном и не испорченном, уже завелся маленький червячок. Вновь у нее начало появляться гадливое чувство, она сама себе стала противна, представив, как разрушает семью, как уводит чужого мужчину. Помолчав какое-то мгновение, пока подруги спорили о роли жены и любовницы в жизни мужчины, о том, что каждая имеет равное право на существование, ведь у богатого и достойного представителя сильного пола все равно есть свои маленькие слабости, и от измены никто не застрахован, и разные в жизни бывают ситуации и т.д. и т.д., Марьяна наконец решительно заявила:

– Нет, если он женат, я с ним даже связываться не буду.

Таня не нашла, что на это ответить, Света, закатив глаза, продолжила переубеждать подругу:

– Ты что из себя святошу строишь, Марьяна? Кому это надо? Пойми, наконец, если не ты, так найдется другая. Зачем упускать свой шанс? Да и потом, как ты это узнаешь? Спросишь – он обязательно скажет, что не женат, ты же ему в паспорт заглядывать не будешь, неужели ты надеешься, что он все тебе как на духу расскажет.

В подобном роде Света продолжала говорить еще очень долго, Таня иногда ей поддакивала. То была пустая и глупая болтовня. В конце концов Марьяна сказала, что обязательно выяснит, свободен он или же нет, почему-то для себя решив, что все сумеет понять по взгляду, интонации, жестам и бог еще каким знакам.

После этого разговора у Тани назрел один напрашивающийся вопрос, и когда она осталась со Светой наедине, то сразу же задала его подруге:

– Слушай, Светка, я одного понять не могу, почему ты в Марьяну так вцепилась? Ну не хочет она быть подстилкой богатого папика, тебе что за дело? Ты её как будто уговариваешь.

– Ничего я её не уговариваю, – недовольным тоном отвечала Фрукт. – Я ей просто хочу помочь, она из-за своей любви к Мише и жизни-то толком не знает, прям жаль её: такая наивная, ничего не смыслит. Иногда на таких богачах знаешь, как раскручиваются?

– Слабо мне верится, что ты её искренне жалеешь. Ну, допустим, вырвется она за его счет в люди, а ты-то на съемную квартиру пойдешь, тебе какая с того выгода? Ты же её всю жизнь терпеть не могла. Да и потом, может, никакой он и не богач, может последние деньги на букет отдал, пыль в глаза каждый пускать умеет. Сама говоришь, что Марьяна наивная дурочка, он ей сходу голову заморочил, а она сама себе сказку додумала. Мы же сами только на слово ей верим.

– Нет, сомневаюсь. Не хотела тебе ничего говорить, но, видимо, придется. Помнишь Катьку Булькину из триста восьмой? У неё еще такие длинные темные волосы, картошку постоянно по ночам жарила. Она в том году выпустилась. Она к нам как-то раз приходила 8 марта отмечать? Припоминаешь?

– Помню. Но я с ней плохо знакома, почти её не знаю.

– А я знаю. Так вот, у этой Катьки есть подруга с физкультурного, точнее была – сейчас они уже не общаются, Маша её зовут. Она жила в общежитии на Невского, и Катя часто у неё гостила – все хотела со спортсменом каким-нибудь познакомиться, – с ухмылкой сказала Света. – У неё прям какая-то «идея фикс» была. Сама толстая, а на красивые тела засматривалась. Сейчас, кстати, похудела – я её как-то видела в торговом центре, шла под ручку с коротышом с поломанными ушами, видимо, мечта все-таки исполнилась – нашла какого-то борца, судя по всему.

– Давай лучше про Машу рассказывай, – с нетерпением перебила её Таня.

– Так вот. Эта Маша красотка невероятная, даже краше Марьяны, вдобавок танцами занималась, может, даже балетом, точно не скажу. Растяжка у нее была невероятная, она ногой легко до люстры доставала, я своими глазами однажды видела. Естественно, она танцовщицей в ночном клубе подрабатывала и там познакомилась с богатеньким. Когда Марьяна начала своего описывать, я сразу подумала: «Не тот ли, случайно?» Ведь она говорила, что для своих лет симпатичный, фигуристый, загорелый. И тот такой же. Он тогда еще помоложе был, ведь Машка с ним лет пять назад познакомилась, она на втором курсе, кажется, была и влюбилась в него без памяти, представляешь?