Читать книгу: «Злат-дворец», страница 3

Но самое заветное диво не в самих богатствах оказалось, а в том, что возникало вокруг все тотчас, чего пожелаешь. Что там пожелаешь, только про себя подумай – и все перед тобой предстанет. Пожелаешь коврижку, и вот она. Любое заветное мечтание-явью прелестной оборачивается. А приятель мой совсем себя не щадит. То фонтаны чудные, диковинные с жемчугами вместо капель себе намечтает, то звездочку с неба желает. И звезды к его ногам падают и падают. А как упадут, так копейкой оборачиваются. А потом и вовсе – Луна упала серебрянным рублем большим таким. Прямо ему в ладони. Много чего намечтал, жадина!

Тут чувствует Иван , что – что-то скучно ему стало. И подумалось ему:

– Хотел я напиться воды из этого озера. Беру пригоршню, а вода в серебро превращается.

– Попить бы мне! – говорю. Только и успел выговорить – тут как тут, слуги появляются, словно это не слуги, а цари-бояре какие-то услужливые. Уж такие разодетые. Я ни в один праздник так не наряжался! Куда мне – лапотнику! А слуги отвечают с почтением, низко кланяясь:

– Пожалуйте, господа, во дворец, мы вас давно поджидаем, кушать уже подано. Вот так дела, господами нас величают! Вводят слуги нас во дворец, а там… такое застолье пиршественное. Музыка еще веселей и громче заиграла. Посуда на пиршественных столах такая… Нет, не стану описывать, не поверишь. Скажешь, сказки рассказываю. Про то как нас там принимали, уж и не знаю с чего начать. Все одно – мы такое за всю жизнь не видали – нам и не понять, что зачем, что для чего сделано-приготовлено.После того как поужинали, говорит тот человек:

– Сам видишь, парень, сколько тут всякого добра, давай, Ваня, решать, как делить будем. Сам видишь, Ванюша,какое богатство чудесное тут. Давай-ка серьезно решать будем, как делить-то это богатство?

– Не знаю, право, как и думать-то мне о дележе. Все мне кажется, что это чудный сон. И зачем нам что-то делить, если сон этот все одно – развеется! —отвечает мой молодой дедушка.

– Это-то сон? Это явь, парень, самая, что ни на есть – явственная! Уж я-то , Вань, знаю, дорого я за все это заплатил, – и стал он рассказывать, с чего все началось:

– Был я когда-то молодой, веселый. Добряк, а голос – и себе и другим в радость. Ах, как вспомню! Бывало идешь с покоса, а в деревне и стар, и млад уж на крыльцо выходят песни мои послушать. Одно плохо, что поутру радость – песня и в полдень, и к вечеру. Порой все заменяла – и кров, и пищу. Вот и смутил меня слух, что есть такая песня заветная, ее споешь, и вот это самое богатство вдруг перед тобой и окажется в полном твоем распоряжении. И шепнула мне одна ведьмака из наших мест, что это за песня такая чудодейственная. И отправился я с этой песней в лес.

– Музыки хочу веселой!!!! – воскликнул, приунывший мой дед и затянул свою любимую песну молодецкую.

Но вот тут-то заминка и вышла. Нет музыки, и все тут! Откуда не возьмись, слуги набежали, испуганные какие-то, побледневшие от страха, что терем будто трещать стал. По расписным потолкам Злат Терема трещины пошли. Колонны мраморные зашатались. Паркеты наборные-рисунчатые почернели, и рассыпаться стали. Слюдянные оконца потрескались. Слуги моему деду очень вежливо объяснили, что, мол, иной музыки и песен здесь петь не положено, а то весь этот замечательный порядок от вольных песен повредиться может. Вот только одну эту песенку и можно петь, но красивым голосом.