Читать книгу: «Гастарбайтер», страница 3

– Опять митинг устраивает, – шепотом сказала Алма себе под нос. – Хочет быть хорошим местным.

– Пусть. Жалко, что ли? – ответил Султан. – Личную историю делает.

– Ничего, ничего! – крикнул Кайрат, догадавшись, что земляки говорят о нем. – Не зря мы проделали такую дорогу. Каждый хозяин своей судьбы!

– Вы оба умные, а я дура! – сказала Алма на этот раз громко. – Я вот не горжусь собою и – ничего. Слушать тебя не стану, как жила, так и дальше жить буду.

– Правильно, живи так. Знай, свое место и сиди там, – съязвил Кайрат ей в ответ. – Зачем рисковать? Молчи больше. Тогда с тобой никто дела иметь не будет. Не дай бог еще арестуют, как тот раз Шарипу. А освободить тебя из рук местных будет труднее, чем русским освободить Москву от французов! А если они сумеют еще разгадать твой характер – потребуют сжечь на костре!

Алма не стала отвечать.

– Кто ценит время. Кто хочет быть всегда в курсе дела, – повторял тихим голосом Бек свои «кричалку». – Не проходите мимо!

– Возродилось изречение: «я бедняк – ты богач!» – Аскар, одной рукой протягивая газету прохожим. – Частная собственность, все такое, разве не так? А, байке?

– Да, – ответил Сармат вместо Бека. – Это факт!

– Но, – остановил его Бек. – Воссоздается ли, развивается ли она должным образом, эта частная собственность?

– К шаману! – рассердилась Алма неожиданно. – К цыганке вас!..

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ЖАЖДА ЖИЗНИ

Шарипа лежала на краю общей постели. Лицом к стене, глаза –были закрыты, тем не менее сна ни в одном глазу. С некоторых пор на ее письма не отвечали ни мать, ни старший брат. Мать тяжело болела. Если жива, то она бы попросила написать брату. А если умерла, тоже брат как-то сообщил бы. Вспомнился соседский юноша – с ним она дружила еще во втором классе. Захотелось чуточку побыть с ним вместе. Она знала, что он уже немолодой, но тот же. У нее тут появится, наверняка, мужчина. Он создаст ей уют, будет ждать ее каждый день.

– Народ! – прошептала Алма, заглянув в комнату. – Кто же выключит свет?

Шарипа сразу почувствовала кромешную тьму.

У людей была лишь жажда жизни – больше ничего. Они не знали, куда применить свои силы и как получить деньги. У них были свободные руки и неукротимая сила. Они имели два вида одежды: грязную – рабочую и чистую – выходную. Это были люди, убежавшие из обжитых мест, до недавнего времени жившие в составе единой страны. Теперь они были поголовно бедными. И готовы были взяться за любую работу. Казалось, что они встали из досоветских могил. В карманах у них лежали мобильные телефоны на случай, если их задержит милиция, чтобы вовремя оповестить земляков, где они и что с ними происходит.

На кухне все по очереди делали себе завтрак, а кто позавтракал, был уже на ногах, готовился выбраться в город. Земляки Бека, толпясь в прихожей, молча одевались. Алма надела тонкий свитер. В квартире – никого, Соня неизвестно где. Идол остается один. Вор мог пролезть через балкон. Сразу обратит внимание на старинную вещь. Цена немалая. Взяв деревянного идола, Алма спрятала его под подушку.

Солнце еще не встало. Город спал, шторы в окнах на нижних этажах были задернуты. Они бодро шагали к метро. В рекламных агентствах их ждали связки, пахнущие типографской краской. Пункт приглашал даже новых людей для распространения свежих номеров у метро.

Алма встала у входа метро, перекинув поверх рукава газеты на иностранных языках.

– Газеты английские… газеты немецкие… – повторяла она через каждую минуту. – Бесплатные…

Кайрат услышав, что наступает кампания выдачи талонов на водку, которую местные называли – жидкой валютой – стал продавать свою очередь. Он с ночи подходил к ларькам с тетрадкой в руке, заняв в нескольких отрезках очереди, подписывал фамилии всех земляков. А когда ларьки открывались, народ толпился, а кто торопился – выкупал его очереди по 10, а то и по 25 рублей! Потом ходил с гордо поднятой головой и напоминал землякам:

– Как только узнаете, что начинается где-нибудь льготная кампания для населения – сообщите мне!..

Аскар в первую свою получку купил подержанный компьютер, подключился к выделенной линии, решил наладить в доме Интернет. Однако компьютер то висел, то глючил. Аскар подолгу сидел у монитора и, когда ничего не получалось – выходил из системы. Надо было обновить память, найти более мощный системный блок. Досадовал, что не выходит на связь с всемирным сообществом.

Потом, пройдя платный месячный курс по оргтехнике, продумав все выходы и входы, сумел наладить работу Интернета. Это случилось ночью, и на мониторе появилось изображение.

– Поехали! – словом Гагарина крикнул Аскар, но компьютер тут же завис.

Вскочившие по призыву Аскара земляки окружили его, расходиться уже никто не хотел. Они молча следили, как Аскар щелкает по клавиатуре и делает непонятные для них операции.

– Эй! Наступишь! – Сармат слышал упрек идола. – Здесь ведь тесно!

– Где он?! – спросила Алма, обращаясь к мужу.

Все поняли, что идет речь об идоле.

– У нас забот полон рот, а подошвы могут раздавить его в мгновение ока, – забеспокоилась она. – Где он?

– Я тут, – ей послышался голос идола со дна рюкзака. – Никуда я не делся. Веселитесь. Никому я не хочу быть помехой.

– В сутолоке его могут раздробить.

Сармат подошел к рюкзаку, всунул руку – идол был на месте. Пошел обратно к остальным.

– Зачем трогаешь идола? – спросила Алма мужа. – Не ты же опекун его?

Клен, загораживающий окна квартиры Бека, сбрасывал пожелтевшие листья. Небо выглядело яснее, чем в весеннюю пору. Ночью луна одна гуляла по небу.

У земляков Бека началась другая жизнь. Она стала дороже и менее безопасной. Заниматься саморазвитием им было некогда. Все усилия были потрачены на то, чтобы походить на местных людей. Они сами примечали, что горожане озираются на их лица и одежду. Как-то Бек заметил, что земляки стали мыть руки и лица душистым мылом. Мужчины брились каждое утро и душились дорогими одеколоном. Женщины стали делать что-то вроде макияжа, только Алма отказывалась от него. Стали стирать мелкие части одежды не как раньше, а ежедневно.

Аскар наладил связь с Интернетом и показал им приключения мистера Бин¹⁰а. Сюжет, оказывается, выложен был из Лондона. Все без исключения земляки смотрели на игру комика, смеялись от души, а кое-кто – до посинения! Потом Аскар долго не мог оттащить их от монитора. Безобидные шутки добряка из Лондона были так привлекательны, что над его проделками земляки Бека смеялись наравне с англичанами.

– Смотрите, смотрите! Точно Апенди¹¹! – заливались от души.

С того вечера земляки Бека каждое удобное время требовали мистера Бина. Казалось, Интернет подкреплял душевные силы его земляков. Телевизор не включали. Газет не читали. Самодовольство от знаний прежнего времени – умения читать, безошибочно писать – отходило прочь в небытие. Но было у всех еще одно желание – услышать строки эпоса! И это случилось однажды. После ужина, сев вокруг Кайрата, они стали уговаривать его сказать Манаса. Взмах руки и горловое пение, начальные строки великого произведения тут же разбудили память Бека. Потом он на некоторое время не знал, куда себя деть – так вероломно вошли в душу песни детства и отрочества. Руки сказителя то, превратившись в крылья волшебной птицы – Зымырык¹², стремясь в Небо, то, став перстами владыки, указывали на них. Эпический речитатив тек рекой и, ему казалось, что он задевает фибры души каждого. Мужская половина приуныла, опираясь плечо к плечу, женская – опечалилась, поднося к глазам концы платков, роняя грозди слез.

По выражению Кайрата новые богачи стали появляться, как грибы после дождя. На что Сармат ответил:

– Хвала богу, бездельников будет меньше.

– Свобода – идолу! Они более суеверные, ценят старые традиции, – поддержала мужа Алма. – Какие они славные. Ценили деньги. Вырвались из рядов остальных. Значит, думали иначе. Теперь их дети, дети детей – все богачи.

– Они далеки от нас. К ним не подступиться, – сказал Бек.

– Они рядом, – ответил Сармат. – Вот, пусть Алма расскажет…

– Все богачи – граждане мира, им везде есть уголок для жилья, их примут с распростертыми объятиями. Уважайте их, они того стоят. С ними жизнь будет полна достатка! Так вот. Идет по улице он! Около него штук пять охранников! А он указал в нашу сторону и, говорит:

– «Газеты – свежие?»

Я испугалась, а Сармат ответил ему:

– «Что вы! Мы не продаем, они для рекламы».

– «Ну, ладно! Давай».

Богач остановился напротив меня, взял карманный телефон и стал разговаривать с кем-то.

– «Добро пожаловать! – сказал тогда Сармат и кивнул на нас. – Живо! Обслужить бая!»

Мы обступили с двух сторон; Аскар протягивал газету на одном, а я – на другом языках. Богач, продолжая разговор, свободной рукой отобрал несколько газет и тут же выложил зеленую купюру, жестом указав, чтобы сдачу оставили себе. Я посмотрела – глазам не поверила, сто баксов!

– «Купи себе что-нибудь» – только и добавил он.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

КУКЛА

Алма вытащила из рюкзака куклу. Она была завернута в газету. А та, хотя была на английском языке, на газету не похоже. Бек взял ее в руки, в отличие от остальных он читал иностранную прессу. Читал долго, но статья привела Бека в восторг. И он сказал:

– Надо же. Живут от нас далеко, а видят все.

– У западных журналистов уши длинные, – вмешалась Шарипа.

– Это результат воспитания! Что видят, то и говорят, а не иначе.

– В газете пишут о богаче, который на чай оставил пятьсот баксов, – начал свой рассказ Бек. – Там говорится, что такой-то пребывает там-то с такой-то целью. Оказалось, что ему нужна была тысяча рабочих для обустройства хозяйства за городом. Набрать их было возможно только в городе. Почему такую работу сам делает, куда подевались его управляющие – не пишет. Вместо этого указали, какой он доступный для всех человек. Сам выходец из рабочей среды. Еще мальчишкой работал на хлебопекарном комбинате. Когда ему надоела работа, да и учеба в школе – убежал на север. Пристроился в нефтедобывающую компанию. Продавал западным фирмам сырую нефть и преуспел. Но каким образом это ему удалось – не пишут. Зато, отмечают, что он отца и мать – старых коммунистов – бросил и не желает больше иметь дела с ними.

– Послушай, именно он обращался ко мне, – перебила Алма. – Гляди! Скоро и на твоей улице будет праздник. Капитализм любит, когда много богачей.

– О, это был такой кайф! Она растерялась, вся дрожит. – Присоединился Сармат. – После взяла и крепко обхватив, поцеловала его как ребенка. А богач даже глазом не моргнул. Вытащил из нагрудного кармана визитку с золотыми буквами и протянул ей.

Алма добавила:

– А Сармат говорит ему, ты теперь плот от плоти наш! Посадят – пойдем защищать тебя. Так что, на случай, имей в виду и нас.

– Алма стала говорить ему, что встретилась со своей мечтой, теперь знает, как она выглядит. А богач, глядя мне в глаза, рассуждает:

– Страна все еще в кандалах! Откуда ждать народу помощь? Крен в худшую – режимную сторону.

– Не думай об этом, дружище. – Сармат продолжил дальше. – Время лечит…

А он:

– Не вылечит. Выдумка все это совковой клячи!

– Мы хотим уйти, а он – не отпускает своими расспросами. Тогда я сказала:

– Нас устраивает и эта жизнь.

– В чем же я не прав? – спрашивает он.

Тогда Сармат помахал рукой и добавил:

– До свидания!

– Ведь я прав? – еще раз спросил он после этого.

Похожая встреча повторилась еще раз. Знаменитый певец устраивал концерт на стадионе. Семья пошла на концерт, но охрана не пропускала их с идолом. Сармат остался с рюкзаком на плече, до выяснения обстоятельств.

Вместо табло прикрепили огромный экран, а под ним соорудили временную сцену. Проходя мимо, Алма увидела сквозь бреши в сооружении славного певца. Он, стоя на ногах, читал расстеленную на полу газету. Алму удивила острота его зрения. Ринулась в его сторону, но дорогу перегородил один из его телохранителей с пистолетом в руке.

Певец вышел на сцену. Зрители устроили овацию, тогда Алма пошла в зал, а тот, с наганом в руке, передвигался за ней. Оказывается, в газете было сказано так много хвалебного о певице, что от прочитанного материала он пришел в эйфорию. И сказал обо всем этом открыто.

– Друзья, дайте мне прийти в себя! – обратился он к неумолкающему залу. – Статья выбила меня из колеи.

– Браво! – кричала Алма с заднего ряда.

– Гражданка, концерт еще не начался, – предупредил тот, не упуская из виду ее. – «Браво» кричат после исполнения.

Табельное оружие теперь было зачехлено, но тот смотрел испытующе, будто размышлял – арестовать или нет? Тогда она бросила:

– Хотите мне что-то сказать?

– Уходите! Или покажите билет и садитесь.

– Я не ухожу, – спросила Алма, доставая из кармана билет. – Мужа жду.

Тот, наполовину порвав, вернул назад.

Алма ждала Сармата в переполненном людьми стадионе, под магическим воздействием музыки. Певец с красным от натуги лицом во время пения, стоял с широко расставленными ногами. Это был его коронный номер – народная песня в его аранжировке. Тут стадион словно ожил. Зрители пели вместе с ним, а кто-то даже пытался пуститься в пляс, часть беспрестанно хлопала.

У Сармата лежал в кармане билет, но пройти на место было нельзя. Он стоял с рюкзаком на плече, ждал человека, кто разрешил бы ему пройти в зал. Наконец, охрана решила заняться им. Положили рюкзак на движущуюся ленту металлоискателя. Его самого заставили пройти через рамку. Умная машина высветила идола! Когда на экране появилось изображения идола, у дежурной глаза на лоб полезли. Она отскочила со стула, чтобы сообщить, видимо, начальству. Иностранный журналист стоял рядом, он вмешался:

– Они что-то увидели в рюкзаке.

– Кукла, – ответил Сармат.

Подошел офицер в белых перчатках. Сармата заставил раскрыть молнию рюкзака, но сам достал куклу. Вокруг все смотрели на офицера, а он крутил идола, осматривая со всех сторон, костяшкой безымянного постукивал:

– Вы сами смастерили? – спросил он.

– Нет, – ответил Сармат.

– Неплохая работа. Откуда она?

– Ее дарил нам сам Тенири. Это наш оберег.

– Кто подарил, говорите?

– Тенири! Ну, как объяснить: Небо, Земля…

– Ясно! Заберите.

На другое утро агентства известили, что популярный певец выделит в виде гранта несколько миллионов долларов ежегодно любимой газете. А западная пресса сочинила несколько статей об идоле. Журналист выдал этот случай как недопонимание старины рядовыми представителями власти. Идола таскает в рюкзаке приезжий деревенский мужик Сармат. В городе бесценную находку – принимали за рукотворную куклу. А ведь когда-то ему поклонялось почти все человечество. Но это древнейшее мировоззрение кануло в Лету вместе с нашими предками. Однако сегодня в цивилизованном обществе придерживаться Асатру¹³ – нормально. Человеку интересно знать, откуда он и что следует ему делать? Теперь в городах множество институтов и церквей, а для него места нет. Провести перед ним несколько счастливых минут у современного человека времени тоже нет. Да и самого идола лишь можно увидеть на стендах музеев. Поэтому найти идола в рюкзаке мужчины из долины Чеч-Тюбе для иностранцев было полной неожиданностью, равной сенсации. Этот идол – забытый божок всех народов! – писалось в одной статье.

Идол покоился в рюкзаке, опираясь на стопку иностранных газет, которые терли его бока. От него пахло типографской краской. Журналисты говорили только правду и с помощью ее привлекали внимание читателей.

Распространение рекламных изданий шло хорошо. А выставленные для продажи экземпляры не всегда находили своих покупателей. Тогда остатки пускали через сеть бесплатной раздачи, которую делали по инициативе Шарипы. Такой способ заграничные боссы называли «безотходным».

– Иностранные журналисты самые честные? Так что ли? – Алма спорила с Беком.

– И наши честные. Только выдавливать столько правды как западные не могут. Кишка тонка!

Земляки Бека за свою работу получали каждый день, но денег хватало лишь на еду и мелкие расходы. Иногда Сармат ходил в ЖЭК. А на улицах появлялись новые дворники. Однажды вечером, сидя на кровати, Алма открыла кошелек и встряхнула. Высыпались из него монеты. Лишь потом выпала одна бумажка, и то помятая.

– Разве это деньги?! – рассуждала она. – Не пойдем на работу! Терять нечего! Лучше побудем дома.

Идея остальным понравилась. Решили не выходить. Прошла неделя. А потом неожиданный звонок, притом, через скайп связь. Послушав, Аскар протянул наушник и микрофон Беку:

– Это по вашей части. На английском говорит. Якобы владелец газеты.

Бек спокойно надел наушники, взял в руку микрофон. Похоже, при показе через скайп изображение говорящего исказилось. У незнакомого человека на экране вдруг оправа очков сделалась большой, а потом снова стала нормальной.

– Спрашивает: почему вы, волонтеры, вдруг работу прекратили? – перевел Бек.

– Пусть платит хорошо, – ответила Алма. – Перебиваемся с хлеба на воду. У нас кроме рабочих рук ничего нет. Пусть войдут в наше положение.

– Я полагаю, что вы где-нибудь работаете, а это как подработка? Как хобби, чтобы провести свое время с пользой. Не так ли?

– У нас только эта работа.

– Тем не менее, бастуете?

– Пословица «Чем сидеть без дела – трудись бесплатно» изжила себя.

Хозяин прессы, чуть помедлив, после заявил:

– Я вижу, вы из Азии. Сообщите мне номер контракта.

– Работаем на доверии. Газета. Распространение. Деньги.

– К дистрибьютору обращались?

– Он в курсе дела. – Бек тут ответил сам. – Не будет повышаться оплата – не выйдем! Вы бывали когда-либо в центре Азии?

– Что вы хотите с этим сказать?

– Мы – оттуда. Приехали сюда в поисках работы. Но мы не у дел. Однако за такие деньге – не будем руки марать. Платите хорошо – выйдем!

Тот смотрел в объектив и о чем-то думал.

– Ваша газета народу нравится. Ее всегда ждут! Реклама делает свое дело.

– Эй, Пол! – обратился тот к кому-то, кто не был виден на экране. – Отправишь E-mail всем рекламным агентствам, сотрудничающим с нами. Пусть они с завтрашнего дня распространителям платят по высшей категории. Средства мы компенсируем им по расходным ордерам. Факсимиле моей подписи найдешь в прежнем письме, у себя на «столе». При рассылке, адресуй и мне.

Пол ничего не ответил. Тогда человек в очках спросил у Бека.

– Какие еще есть ко мне вопросы?

– Никаких.

– Всего хорошего!

Утром они получили все номера газет, накопившиеся за прежние дни. Вечером – оплаты по новому тарифу. Сармат составил расписание – кому, в какие часы выходить. Шарипа купила всем нарукавники. Они заняли прежние места у метро.

– Какие у вас проблемы? – как-то появился на экране опять владелец газеты, разговаривая с ними через скайп.

Бек ответил ему с пожатием плеч. Тогда уже знакомый человек с экрана, сказав:

– Бай-бай! Я рад, что у вас нет проблем! – ушел на невидимый режим работы скайпа.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

МУКИ ОДИНОЧЕСТВА

Город пребывал в дреме. Иногда тишину нарушал шум мотора. Луна медленно скатывалась на восток. Большая медведица двигалась вокруг своей оси. Ни малейшего звука, хотя их в городе всегда много.

В мегаполисе Бек испытывал, казалось, такие же муки одиночества, как и его гости. Как-то он спросил у Аскара:

– Где спаянность людей, которую я видел в жизни?

– Включите Интернет, – советовал он. – Ищите там сообщников. Вот, смотрите, как это делается?

Аскар, дробью ударяя по клавиатуре, написал слово «Эй, вы?»

– Привет! – откликнулись сразу несколько человек на экране.

– Здравствуйте, мой дядя ищет себе друзей. Были у него друзья, товарищи, они все разбежались – каждый увлечен личной жизнью. И он тем же занят. Хотя чувствует себя круглым сиротой…

Бек вышел в другую комнату. Иногда он любил уединиться. Делал это умело. Даже в привычку вошло. Теперь он лежал на кровати, лицом к стене и был удивлен постепенной потерей, чувства локтя у теперешних людей. Казалось, советский порядок невозможно разрушить кувалдой. Так хорошо продумано было все до мелочей. Не знал только Бек – куда бить! А сейчас не знает – как жить? Для него вопрос этот был не философский. Потому и хотел он влезть в мировую сеть, чтобы облегчить себе жизнь.

– Разве плохо? – вырвался голос Кайрата. Он отдыхал на общей постели, постеленной на полу. – Я полностью свободен. Никаких обязанностей ни перед кем. Я пасу скот, и я же режу его.

– Во-от, где зарыта собака! – обрадовался Бек. – С этого одиночества и начинается частная жизнь! Собственность у каждого своя. Твое – все время только твое. Каждый работает на себя, а потом уже на род и племя! Вот почему социалистические принципы так быстро ушли в песок! Чей порядок взял? Наша родоплеменная система или марксистско-ленинская? Вот что интересно.

– Будь! – приветствовал появление Бека его бывший сото варищ по цеху Артем Захаров. – Начали свой век душа в душу. В полном единодушии. А завершаем – врозь! Ничего. Ничего.

– Ну, Артем, нас осталось двое, – настаивал Бек. – Система рухнула, ну и пусть. А мы тут при чем?

– Оказывается, при чем! Не будь того режима, не было бы и сближения!

– Я разницы не вижу.

– Это потому, что у тебя – калан, адат. А у меня – семья и я. Страна другая, и мы другие. Куда денемся? Мы тогда были с тобой однородными типами. Теперь – разнородные. Пора расходиться. Нечего пенять на систему. Она исполнила свое предназначение полностью. И хорош!

Молчали. Похоже, не могли отойти друг от друга. На прощанье обнялись, расцеловались – опять помолчали.

– Бегом, бегом! – сказал Артем Захаров. – Туда. Иди.

– Ведь тогда о расставании представить не могли, – ответил Бек.

– Не могли… Теперь – пора.

Они слыли хорошими специалистами по возведению электростанций. Такого рода братские чувства тогда у них ни разу не рождались.

– Тенири тебе помощь, Артем! Стою тут, вот думаю, что. ГЭС на реке Нарын на твоей совести. Не сказать – нельзя, извини, уж. Вспомнил теперь, как ты тогда зарубил в Госплане? Сейчас она бы как выручала нас. Но, прощаю.

– Да, Бек! Ошибки тоже были! Каскад гидроэлектростанций на твоей реке так и не достроен. И я вспомнил. Прости.

Пожали руки, казалось – незнакомые.

– Ты меня тоже прости, бывало, и резко высказывал свое мнение, но по делу.

– Да. Все было.

– Надо было выживать, поэтому под чужую дудку плясали.

– О чем говоришь, Бек? Все это теперь выеденного яйца не стоит.

Один, потом другой отвернулись в разные стороны. Артем, оглянувшись, трижды перекрестил вслед уходящего Бека.

– Тенири, дай ему спокойствие души! – произнес Бек, и, бодро шагая, не оглянулся.

В квартиру еще не все вернулись. А кто приходил с улицы, первым делом, подходил к рюкзаку. Поклонившись, доставал идола. Все целовали его в макушку и, возвратив на место, отходили.

Сармат возмущался, что Кайрат занял место у компьютера.

– Куда ты лезешь? Дай, как следует мне свыкнуться.

– Не наигрались? – огрызался тот.

– Тебе что, делать нечего? – сказав так, Сармат вытолкнул его вон и, плотно закрыв дверь, добавил:

– Иди, вот кругом зелень, на каштанах свечки зажглись. Побудь на свежем воздухе.

Кайрат в поисках новых средств к существованию стал ходить в конторы, предлагавшие скорейшее обогащение. Там уверяли, кто принесет в их кассу сто долларов, то через месяц получит на двадцать долларов больше! Хозяева таких контор, потом превратившихся в банки, имели в разы больше дохода. Образовались они за счет массы наличных, которые прокручивались в их банках. Многие об этом догадывались, и хозяева не скрывали. Но население несло свои кровные.

– Женюсь! – сорвалось из уст Кайрата, вернувшегося из банка. – Стану независимым человеком.

– Не совсем скоро, – подшутил Султан.

– Поеду за кордон. Кого угодно возьму с собой. Хочешь, Султан, поедем – посмотрим, что такое отдых?

Кайрат встал в середину комнаты, взял пачку долларовых купюр из своего кармана и разбросал, обсыпав людей, пришедших учиться у Аскара. Похоже, ему хотелось увидеть реакцию людей. Однако гости, сидящие вокруг монитора, видимо, толком ничего не поняли. Никто не реагировал, лишь светлый мальчик из заднего ряда поднял бумажку. Посмотрел на портреты Вашингтона, собрал все купюры и отдал к хозяину.

Северный ветер принес холод. Аскар стал натягивать на себя теплый свитер. Число желающих брать уроки по Интернету день ото дня увеличивалось. Поэтому Аскар стал брать с них деньги. Составил их список, и заставлял расписываться.

– Порядок, – одобрил Бек, расписываясь в общей тетради.

– Налоговые органы, пожарные… да мало ли? – сказал Аскар.

– Обучение, конечно, хорошо, но много вопросов, – выразила недовольства Шарипа.

– А когда их было мало? Сегодня буду учить вас, как разговаривать по чату.

– А с мамой смогу поговорить? – спросила Шарипа.

Но за компьютером был Сармат, и тот не хотел уступить место Аскару. Тогда он предложил:

– Выходи, пока связь хорошая! Кто знает, деревенька эта в ареале Чеч-Тюбе, ведь?

– А ты думал? – ответил Бек.

– А может?.. – рассеянно ответил Сармат, не отрывая взгляда от экрана. – Вот тут? Нет. Да, так и есть! Деревенька под названием Джар-Кашат не значится – она пока вспячке!

– Сармат, не сыпь соль мне на рану!

– Я быстрее найду, дай сюда, – торопил его Аскар.

– Глобализация… тоже мне, хитрец! – вдруг сказал Бек.

– У меня все налажено, – похвастался Аскар. – Я тут же могу выйти на связь с кем угодно, хоть с соседкой! Хоть с Марией Ивановной…

Сармат был безмятежен и не разговорчив. Ему хоть кол чещи на голове, он все время находился в спокойствии олимпийца. Заботился о других, не таких крепких, как он, сам, а слабых. Не только физически, но и по уму. Похоже, думает, что он опережает их по своему развитию. Однако он признавал лишь грубую силу. Если кто окажется перед ним мощнее – всегда признавал его превосходство во всеуслышание. Если перед ним слабый – обращался с ним как хозяин, порою требовал от него невозможного. Не любил перечить власти, считая тоже силой, с которой бессмысленно бороться. Любил пребывать в повседневной жизни бездумно, плыть по ее слагающейся изо дня в день реке. По этой причине он не получил советского высшего образования, когда можно было получить его бесплатно. Но он был всегда спокоен за свою судьбу.

– Что случилось? Почему не работает? – посмотрел Сармат на Аскара.

– Ветер сорвал провод? – сказала Шарипа, поправляя черные волосы, застилавшие бледное лицо.

– Пойду, узнаю, – ответил Аскар, накидывая на себя теплую куртку, вышел на улицу.

Аскару было лестно, что такие же люди, как он нуждаются в его помощи. Его интуитивная тяга к новинкам дала преимущество перед ними. Он продолжал развивать багаж знаний. Однако в мировой паутине было столь много закоулков, что временами он терялся. Поэтому был осторожен в суждениях о ней, особенно перед неизвестными людьми.

Аскар пошел на Центральный телеграф. Там натаскивал его шапочный знакомый Безуглов – инженер компьютерщик. При любой трудности он шел к Безуглову, а тот каждый раз находил его ошибки.

– Где ты столько пропадал? Долго тебя не было, – упрекали сидящие у монитора люди. – Давай! Нам Интернет нужен.

– Пока не распогодится, вам все равно делать нечего, – сказала Шарипа, и почему-то радостно закружилась в ритме вальсе без кавалера.

Люди, ждавшие появления Аскара, обступили компьютер, вперив глаза в экран. Бек и Сармат, отдыхали в этой же комнате на своих кроватях, отвернувшись лицом к стенке. Постигшие Интернет соседи Бека уходили довольные собою и больше не приходили.

– Недолго. Хорошо? Только до конца одного чата, – отговаривал их Аскар. – Хозяин будет жаловаться. Гоняйте по очереди и без скандала. Пока лимит есть.

Аскар выбрался из толпы, обступившей его со всех сторон. Но Шарипа бросила:

– Не уходи. Без тебя страшновато.

– Не надо бояться. Даже молотком бей – не взорвется.

– Куда идешь? Я – серьезно.

– Лучше, чтоб я тебе не помогал.

– Как тогда учиться?

– Методом тыка… Раз, раз и получится.

– Интернет… чик! А мастер? – закричали через некоторое время сразу несколько голосов.

Теперь уж не мог Аскар уйти.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

БОГОИСКАТЕЛЬ

Бек заглянул в старое строение, где работал десяток лет. Еще дома он говорил, что пойдет в свой институт – просить какую-нибудь должность себе. Стены из жженого кирпича с башней в серединке стояли, казалось, помнили его. За дверью Бек встретил молодого человека в черной одежде, доходящей до пят. Тот, увидев его, остановился. Поздоровался высоким, словно у девочки голосом. И поспешил спросит:

– Что хотели узнать?

– Я ищу Юрия. Из третьего отдела, – уточнил Бек.

– Понятия не имею. Тут – христианский центр.

– А был склад.

Молодой батюшка, повернувшись, стал молиться, наверняка, своему ангелу-хранителю. Из-за плотно прикрытой двери раздался протяжный церковный хор.

Бек вышел на улицу, и тут загородил ему путь человек с густой вьющейся бородой, обросший как террорист, и с животом, как семимесячной роженицы.

– Жил я без Бога, теперь – я у Бога! – кряхтя, сказал человек низким голосом. – Думал, что оставлю Его и обойдусь без Него, оказалось – нет. Он-то может без меня, а вот смогу ли я без Него? Так что вся разумная жизнь, оказалось, прожита мною впустую. Теперь вот начинаю узнавать лихую жизнь. Истину…

– Не желаешь быть совком? – спросил его Бек.

Он мотал кудлатой головой, как горный зверь, глаза были колючие. Тогда Бек, легко обняв его, поцеловал в лоб:

– Юрий! Твой выбор правильный.

Тот, зажмурившись от неожиданности, отстранился от Бека, давая понять, что де неприлично мужикам обниматься.

– Молоток, а как же иначе? А то дурак-атеист лучше, что ли?

Кудлатый в ответ расплылся в широкой улыбке, хотя и не взял его слова в толк.

– Узнаешь? Черт! – спросил Бек опять.

– Передумывать некогда, думать о загробном всем нам пора! – ответил тогда Юрий. – Ты выслушай. Слово оно тоже, когда идет, а когда – нет. Память у меня не своя. В твоих глазах – укор. А те годы без Бога, я был похож на фонарь, с незажженным фитилем. Но были и минуты, когда я был с Богом! Корреспонденцию приму, дверь изнутри закрою, сразу к алтарю. В углу висела иконка. Ее заслонял Ленин, а позже – Андропов.

– Ты сам ведь атеизм распространял среди нас. Зачем?

– Атеизм приближал людей к Богу другим боком.

– Не может быть, чтобы никто не знал, что ты верующий…

– Знал. Точнее, узнала – Зоя Сергеевна.

– Уборщица канцелярии что ли?

– Ага! Ты, наверняка, знал, лишь она имела ключи от моего кабинета. Когда вытирала пыль с лица вождя, догадалась и сообщила об этом оргсеку – Юрию Николаевичу. Тот передал мне весть и потребовал ликвидировать икону немедленно. Тогда я переместил ее за Андропова. Вот тут пошли слухи, что якобы я писаю в умывальную в кабинете, что пожар устроил у себя и тэ дэ и тэ пэ. Из-за иконки все это! Так как при отправке почты мне приходилось запечатывать некоторые конверты сургучом. А горячий сургуч остужать надо. Вот и необходима была вода. В кабинете установлен был умывальник с горячей и холодной водой. И так как я увлекался кубинскими сигарами, легенды пошли из-за них тоже. А распространяла их та же Зоя Сергеевна. Атеистке было обидно, что ее донесение не возымело действия. На деле мое сообщение о ликвидации иконки в моем кабинете для Юрия Николаевича было окончательным ответом. Повторное донесение – эффект бумеранга по самой Зое Сергеевне. Отсюда сплетня в коллективе.