Читать книгу: «Гастарбайтер», страница 2

– Там каждый родственник имеет родственников. Если так посмотреть – все свои.

– Пусть платят за ночлег.

– Зачем наседать?

– Предложи, а то они думают, что все тут бесплатно.

– Конечно, с другой стороны, многовато. Правда он писал, что едет с друзьями…

– Рассчитывал на твою нерешительность.

– Соня, зачем так говорить, когда надо могу и…

– Не помню, чтобы ты кого-нибудь осадил. Уступчивость человека хуже врага, ею даже женщины могут брать.

Бек промолчал. Тогда Соня продолжила спокойным голосом:

– Деньги у них есть. Раз для Марии Ивановны привезли магарыч, так и для ночлега тоже есть.

– Зря говоришь, Сонечка. Там смысл существования иной.

– Знаю эти ваши клановые штучки. Правит балом один, а остальные подчиненные. Вот весь механизм вашего существования.

– Я им очень обязан.

Сармату было жалко дядю. У них говорили, что он всего добился своим упорством. Говорили, что за неимением бумаги начинал писать на листке лопуха. Так сильно хотел учиться. А когда учился в городе, живя у знакомых бабушки, колол дрова семьям военных, чтобы заработать себе на хлеб.

– Мне все время учиться хотелось, – продолжал Бек. – Если бы не мои старания… сидел бы где-нибудь в другом месте. Себя бы корил. Я еще тогда понимал, что есть другая жизнь! Только она вдалеке от нашей деревеньки. Туда я стремился, но сделать это было непросто. Тогда в мое положение вошел один из земляков и помог.

– Ты ему на лапу, а он тебе работу!

– Безо всякой корысти!

– Вот это да! – удивился Сармат шепотом. – А я и не знал.

– Учиться был мой конек! – продолжил Бек. – А когда надо было устраиваться на работу – понадобилась поддержка. На руках красный диплом. Все равно бродил полтора кряду. Не берут. Вот тогда потянуло меня к землякам. Рассказал, так и так. На работу берут только по знакомству! Тот промолчал, а я потом получил работу. Это был настоящий шок для меня! Потом я испытывал к себе отвращение.

– А он как помог?

– Набрал какой-то номер, сказал: «у меня молодой человек, обрати на него внимание». Потом я к управляющему, тот отправил к директору, а тот в отдел кадров. Вот и дрова колол

– И это правда!

все!

– А говорил мне, что женам офицеров

– Ты ведь никому не говорил, что устроился на работу по блату, верно? А говорил, как тебе было трудно.

– Да не говорил.

– Ну? Где твоя честность?

–Тогда другого выхода у меня не было. Я был в отчаянии.

– Раз ты понял, что сделано не честно, то почему не ушел, хлопнув дверью. Все же нет в твоем раскаянии логики. Воспользовался протекцией земляка.

– Это лишь в начале. После мои старания довели меня до мегаполиса… Далее – своим трудом.

– В итоге имеешь городские блага, а другие теперь приходят к тебе в гости.

– Да, имею! А что оставалось делать?

– Так-так! – голос Сони стал жестче. – Ты двуличный человек, Бек! Живи, как знаешь! Я уйду от тебя.

В большой комнате притихли. У двери кухни толпившиеся земляки Бека настороженно ждали продолжения беседы.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ВЫХОД В ГОРД

Пауза затягивалась. Ее нарушил встревоженный голос Алмы.

– Все ли в порядке у Шарипы? Почему ее так долго нет?

– Не захотела, чтоб я сопровождал, – ответил ей Аскар. – Говорит, что ей любой земляк будет мешать. Ищет работу самостоятельно.

– Я с ней не согласна! Надо сидеть дома! Тут с нами духи предков! Арбак² оберегает нас. Кайрат, передай ей, но не уговаривай! Если хочет жить отдельно – пусть. Но пока она с нами – ей нужно соблюдать наши правила.

– В какой бы среде я не был, свойств не теряю, – они вдруг, казалось, услышали голос идола. – Вынесите меня туда, где мать-земля и чтобы над головой синее Небо! Какие вы скучные – веселитесь! В жизни все не та-ак! Это вы сами на себя нагнали скуку!

Идол, завернутый в красный бархат, лежал во внутреннем кармане пальто Алмы. В чужом доме, пока вещи не разложили по местам, она не выкладывала его.

Неожиданно два милиционера привели Шарипу прямо в квартиру Бека. Они взяли ее плотным кольцом и сами шли рядом, даже, когда проходили через двери – один шел спереди, другой позади ее.

– Что случилось? – вскрикнула Алма. – В чем она провинилась?

– Нельзя хватать человека среди белого дня! – вмешался Аскар.

– Сразу же арестовывать! – вмешались сразу несколько земляков Шарипы. – Мы не дадим ее сажать в тюрьму!

– Что вы огород городите? – тихо ответил милиционер. – Кто ее без санкции задержит?

– Она говорит, что тут живет, так? – спросил другой милиционер.

– Отпустите немедленно! – крикнул Бек из большой комнаты. – Она – с нами. Все эти люди мои гости. Я хозяин: вот моя жена, вот – я.

Оказывается, Бек еще вчера утром сходил в отделение милиции за паспортами. Они были оставлены неделю назад для регистрации временного проживания. Шарипа стояла, чуть дрожа, казалось оттого, что ее взяли мужчины.

– А кто тебя слушать станет? – ответил милиционер.

– Я буду рад, если кто-нибудь из вас откажется выполнять указания полковника Демидова!

Бек произнес эту фамилию громко и четко. Дальше – больше. Бек, подошел и, обняв Шарипу за плечи, погладил по спине, чтобы милиционеры убедились, что она действительно его близкий человек.

– Вот почему тебе читали нотацию! – Бек обрушился на Шарипу. – Этим ты поставила в трудное положение не себя, а нас. Зачем своевольничать? Не выходи на улицу! Живи тут, в квартире.

– Одно дерево – не лес! – баловалась Алма крылатыми фразами. – Вместе будем – чужие будут бояться. А кто один, тот сам всех боится! Даже Арбак не поможет.

Милиционеры, услышав фамилию Демидова – начальника районного отделения, незаметно ушли. А Шарипа, опустив голову перед всеми, молчала.

– Марш за стол! – скомандовал Сармат и похлопал по спине. – Иди. Ты тут ни при чем.

Земляки Шарипы знали, что она по натуре беспечная, быстро входящая в доверие девушка. Могла и наломать дров. Это вызывало у одних недоумение, у других уважение.

– Что, язык проглотила? – прикрикнула на нее Алма, после обратилась к мужу. – Скажи, пусть она больше не вольничает. При желании другие смогли бы тоже, но мы вот не выходим на улицу. А если выходим, то не подходим к милиционеру узнавать, не найдется ли у них работа!

– Она больше не будет, – ответил за него Бек. – Никто из вас не хочет иметь дело с местной властью, а ей захотелось.

Все со страхом смотрели на Шарипу, но открыто никто больше не осуждал. Озадачило их то, что среди них именно Шарипа больше всех походила на горожанку. Уверенная походка, говорила без акцента. Несмотря на это милиционеры придрались к ней.

– Радоваться! Всем нам радоваться! – обратился к остальным Султан. – Шарипа, сестричка, ненаглядная – на свободе! Разве это не повод?

– Родненькие мои! Не унывать! – отозвался голос идола в головах остальных. – Не переживайте по мелочам.

– У нас городская одежда. Умыты и причесаны! Что еще надо? – сказала Шарипа неожиданно. – Почему нас не принимают тут люди?

Алма как-то сказала, что как найдет работу, тут же уйдет с мужем из этой конуры. Это насторожило хозяев, но они ничего не сказали. Алма все равно поступила бы так, как она считает нужным. Тем временем Бек ходил каждый день в поисках работы для земляков, пропадая в городе, порою, с утра до ночи.

– Побереги земляков! – вдруг ясно передавались мысли идола в голове Бека.

– Их защитят не мои усилия, а закон, – отвечал тогда он вслух идолу. – Нечего беспокоиться. У меня нет пока опасения за их жизнь.

Бек, ротянул руку в сторону лоскутка красного бархата, в который был завернут идол. Но, Алма подхватила его, не дав дотронуться. Взяв в руку идола, отошла в дальний угол комнаты. Деревянная кукла своими четырьмя ликами смотрела на все стороны света. А на него – все земляки, сидящие на ковре.

– Эта кукла мне в голову вкладывает то, что вам говорю! – признался Бек, подбородком указывая на идола. – Как объяснить, почему так получается? И кто в это поверит?

– Это не кукла, дядя! Он наш идол. Он для меня – память! – ответила Алма. – Он не каждому подает знак. Ради нас он готов пожертвовать собою! Он и Манас³ – спасители наших душ. Человеку, не знающему дорогу жизни – путеводная звезда! Надо бы принести жертвоприношение.

– Не надо по любому пустяку тратиться! – резко отозвался Султан. – А то скоро останемся без штанов.

– Тратимся напрасно? Нет. Это дань памяти!

Весеннее солнце пробудило зелень травы. Это событие они отметили перед идолом. Ходили по кругу, устраивали радение, бесконечно повторяя: «Jalьnmaq bizden, jalgamaq sizden!»⁴. Сармат вошел в такой раж, что довел себя до экстаза и упал в беспамятстве. Лишь тогда прекратили танец – радение. Алма брызнула кефиром на идола. Смогли сварить даже kөşө⁵! Стали ждать первого грома с Неба, чтобы провести dambьr taş⁶. Тогда выбегут на улицу танцевать и кричать: şer ajrьlьp, kөk cьq! Şelin ajrьlьp, syt cyk⁷!

Гости ощутили вкус безделья. Время проводили между скукой и игрой. Мужчины сражались в карты, женщины в прихожей устраивали игру caqmaq⁸, привезенной с собой речной галькой. В город выходить было опасно.

Однажды, идя по коридору Сармат наткнулся на деревяшку. Это был отвалившийся плинтус. Нагнувшись, попробовал приложить на место. Кто-то достал дядины инструменты. Один – молоток, другой нашел гвоздь. Начали ремонтировать прихожую. Работа продолжилась на лестничной клетке. Далее – в подъезде. Тогда появилась Мария Ивановна. Они заявили, что работают не за деньги. Директриса в этом, похоже, увидела выгоду. В тот же день выписала им наряд, включив ремонт в подъезде в смету текущего года, выделила со склада краску и белила.

– А то могу выписать деньжат, – предложила Мария Ивановна. – Вы, ребята, не стесняйтесь. Не могу отказать.

– Мы сделаем ремонт бесплатно! – сказал Султан, заслоняя остальных широкими плечами. – Не беспокойтесь.

Земляки дружно загудели в его поддержку. На прощанье директриса ЖЭКа, протянув руку Султану, бросила:

– Не стану уговаривать. Молодцы. Из вас выйдут хорошие хозяйственники. Жаль, что раньше не приехали. Сделаете ремонт на совесть – в перспективе могли бы заменить моих работников.

При виде директрисы Сармат отошел в сторону и задумался. Вечером Бек объяснил им:

– Это испытательный срок. Бывалая Мария Ивановна сходу вас зачислять на работу не собирается. Привыкайте. Таков здешний порядок.

– Не-ет, ее баксами не возьмешь! – заключил Сармат. – Ей не это нужно. Она по-матерински внимательна, а как баба – нежна…

– Тут людей связывает доверие, – продолжил Бек свою мысль. – Войдешь в доверие – останешься, нет – вылетишь. Тем не менее, ваши старания не пройдут даром.

Задача оказалась не простая. Взялись ремонтировать дом, а краски и белил хватило лишь на коробку подъезда. Люди выскакивали из квартир, когда видели через дверной глазок, каких-то людей, ковыряющих стены. Каждый раз Бек объяснял соседям, что делается это с разрешения ЖЭКа.

Гостям Бека нравилось чинить любые поломки, убирать грязь, мести пыль. С того дня они стали убирать подъезд сами, а уборщица, доверив им, совсем перестала ходить туда. Землякам Бека достаточно было и этого, хотя их еще не зачислили в штат. Они получали удовольствие оттого, что делали.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ЧУЖОЙ БОГ

Соня обдирала скотч от идола. Скотч, шурша, прилеплялся к ладони хозяйки. В это время появилась Алма. Соня, как ошпаренная, уронила куклу на одеяло.

– Что тут делаешь?

– Ничего…

Вошел в комнату и Сармат.

– Почему оставляешь его без присмотра? – Сходу обратился он к Алме – Сколько раз говорю, могут залезть воры.

– Носит с собой – боишься потерять. Оставишь тут, приключается такое, – ворчала Алма, глядя на хозяйку. – Не могу же нанять охранника.

Соня стояла и все еще отрывала от ладоней куски скотча.

– Ты зачем идола трогаешь? Украсть хотела?

Хозяйка покраснела так, что сыпь пошла по лицу.

– Идолопоклонники! – крикнула вдруг она. – Мне стыдно за вас. Кто может верить в святость деревяшки? Посторонние узнают – смеяться будут.

Алма посмотрела на мужа, а тот на нее. Скотч больше не шуршал. Скомкав шариком, хозяйка держала его в руке.

– Содрать содрала, но не успела выбросить вашу деревяшку!

– Нет, ты хотела избавить его от нас, сдав в ломбард, превратив в быстрые деньги! – тихо заметила Алма. – Чудачка. Больше к нему не прикасайся. Поняла?

Соня молчала.

– Разве можно продать чужого бога? – вмешался Сармат. – Он внутри нас сидит. Он есть то, чем мы сами являемся. Подумай, как ты можешь сдать его в ломбард, если он во мне сидит? Если так, то можно будет сдать в ломбард целый народ, кто верит в этого бога!

– Как это, а? Воровка! – приблизилась к ней Алма.

– Родственнички тоже мне! – сказала хозяйка, повысив голос, чтобы слышал Бек, занятый чтением в соседней комнате. – Мне они еще угрожают. Слышишь? Подозревают в краже что ли? Я не могу! Слышишь, Бек! Они меня до глубины души оскорбили! Живи ты со своими родичами. Быть у них посмешищем я больше не собираюсь!

Бек, отложив газету, пошел взглянуть на жену. Но она была там уже одна. Завидев мужа, Соня, заливаясь слезами:

– И правду говорят, дай волю тому, у кого нет совести, а он сядет тебе на голову! Кто я в этом доме после всего этого?

В квартире опять стало тихо. В разных комнатах земляки Бека, навострив уши, ждали, что он скажет. Алма выглянула из-за двери кухни. Она стояла впереди всех. Тут хозяин обратился к жене:

– Сонечка! Как же ты, дорогая, никак не можешь успокоиться, а? Ну, что делать? Ты ругай меня – зачем их? Тебе станет легче, во всем виноват я.

Сначала Соня зарыдала, после со звоном разлетелось что-то звонкое. Алма сообщила остальным:

– Ваза. Хрустальная! Теперь ищет другую. Тоже собирается пустить в расход. Нашла!

Опять с треском и звоном что-то разбилось.

– Зачем ты это делаешь? – встревожился Бек. – Опомнись, при чем тут посуда? Возьми себя в руки.

– Перестань воспитывать меня! – закричала охрипшим от злости голосом Соня. – Мне противны все. В первую очередь – ты противен! Гони этих людей из квартиры! Слышишь, выгони своих земляков отсюда! Не то я уйду. Не шучу. Давай, тебе говорят!.. Еще раз говорю – уйду! Или – они, или – я! Выгони, тебе говорят!

Тут первым из кухни вышел Сармат. Он просительно обратился к ней:

– Тетя! Извините нас, если мы не так ведем себя. Вы же не хотите, чтобы они все встали на колени перед вами? Хотите, скажу им, и они будут ползать перед вами. Но поклоняться своему богу они и после этого будут.

Как только приехали, Сармат то ли шутя, то ли всерьез, проделывал эту процедуру: выстраивал перед ней всех земляков Бека и по команде заставлял делать поклон, при этом проговаривая:

– Это местная дамочка, вы должны быть ниже ее ростом! Это местная мама! Вы должны слушать ее!

Тогда Соне не нравилась такая затея. Теперь Сармат снова предлагал выстроить перед ней всех. Она не отвечала, лишь плакала.

Алма вышла вперед, кашлянув спокойно спросила:

– Это ты, тетя Соня? Мы думали, что взрывы какие-то! Ты впрямь нас испугала…

– А ты помалкивай! – осадила ее Соня сквозь рыдания.

– В чем дело Сармат? Что это тетя позволяет себе? От безделья что ли?

– Ты мне не судья, чтобы указывать, как мне жить!

– А ты не нападай на дядю Бека! Зачем на нем воду возишь? Он уже боится своей тени. Почему довела человека до такого уничижения?

– Прикидываетесь дурачками, на деле хотите выпихнуть нас из своей квартиры? Или вам дядя обещал? – срывающимся голосом бросила Соня. – У нас дети. Они не дадут вам так легко отделаться от нас.

– Сонечка, успокойся, прошу… – кружился Бек вокруг жены. – Ну, что ты? Так нельзя… никто ничего не отнимает.

– Дядю ты не ценишь.

– Да, замолчи ты! – закричала Соня хриплым голосом. – Откуда тебе известно, как мы жили?

– Я сразу поняла, кто ты есть! Живешь в таком месте, куда попасть мечтает любой, а ты лясы точишь от безделья! Несчастную из себя изображаешь! А что, я не права?

– Привыкла в деревеньке всех воспитывать!

– Ну, исправь меня!

– Тебя лишь могила исправит.

– Тоже мне! Живешь в городе – думаешь, лишь ты все знаешь, а мы приезжие – ни бельмеса! Сколько женщин я видела, пока ехала, все трудятся. Сами довольны и тебя привлекают. У них тоже семьи. Никакие они не лодыри!

– Да, замолчите вы! – бросил строго Бек. – Сидите, отдыхайте! Оставьте мою семью в покое!

– Мне сказали, что тут можно работать уборщицей, – продолжила мысль Алма. – Можно сантехником. Маляром, кочегаром. Можно бетонщиком, каменщиком… Поговаривают, что даже есть те, кто мужским достоинством зарабатывают на хлеб. Ночью в женских клубах показывают свое достоинство – получают деньги. Так что тут всем неплохо живется. Однако как бы там ни было, я сердцем чую, что я работу не скоро найду! А кто-то запросто ее получает. Ищи нам работу, дядя! Сделай так, чтобы мы стали местными. Сколько еще будем сидеть без дела?!

Все притихли. Алма пошла в большую комнату и там на кого-то ругнулась:

– Иди отсюда! С ума сошел, что ли?

Из большей комнаты показался Султан и молча вышел на улицу.

– Теперь будет дуться на меня. Сказать ничего нельзя.

– А что такое? – спросил муж из кухни.

– Он бросил молоток в идола, – ответила Алма.

– Обиделся?

– Теперь будет дуться на меня. Посмотри.

Сармат, взглянув за окно, увидел спину уходящего Султана. Тот нанес удар по воздуху, как это делают во время тренировки.

– Твое замечание для него комариный укус! – ответил жене. – Не переживай.

Первая половина людей пообедала. Тогда Сармат пошел, чтобы пригласить остальных, и, не увидев хозяйку, спросил:

– А тетя где? В магазин ушла или куда?

– Соня не хочет жить с нами, – ответил Бек вяло.

– Ой, как хорошо! – Алма радостно вскрикнула. – Правильно сделала, это я вывела ее на правильный путь.

В это время Соня шла в сторону трех вокзалов. У нее был в руке небольшой чемоданчик. Он не оказывал ей никакого неудобства. В нем лежали самые необходимые вещички, потому как еще с ночи она готовила себя к уходу из дома. Но надо было повременить с отъездом к родителям в другой город. Она решила подождать Султана, чтобы поехать вместе с ним. Он с первого дня как-то тепло отнесся к ней и незаметно от остальных ухаживал за ней. Ей казалось, что он вот-вот придет и, тогда можно будет всегда быть вместе.

В тот же день в магазине Алма купила джинсовый рюкзачок, чтобы можно было носить всегда с собой. И в присутствии земляков сказала:

– Надо беречь его!

Вечером на правах хозяйки Алма обошла комнаты, все ли расположились по местам, заодно прихватила газету. Не раз перечтенные страницы, жалобно шуршали в ее руках, переставая лишь за дверью.

– Еще кое-кому понадобилось! – крикнула она оттуда.

– Отдайте ему! – хором ответили сидевшие в комнате, имея в виду Бека. – Пусть прочтет!

– А я что делаю? – крикнула Алма оттуда.

Бек, уткнув лицо в страницу газеты, вышел из своей комнаты. Следом за ним вышла Алма и направилась на кухню.

– Говори, что там пишет Запад? – обратился Сармат к дяде. – Западная пресса пишет тут чем угодно только не о нашей проблеме, а эта…

– Капиталисты всем пудрят мозги, а ты рад! – вмешалась жена. – Все они гады! Считают себя гражданами мира, а нас людьми одной долины!

– Восток в этом номере не отражен, – резюмировал Бек.

Сармат, привстав с места, взял из рук Бека газету.

– Не думай ты, дядя, так все время! – пошутил Сармат. – На западе может и хорошо, но мы живем – тут. Спустись на землю. Искать правду надо здесь!

– Она на дороге не валяется. Ее добывают! – ответил Бек. – Ты вынужден искать ее долго-долго, потому как она изменчива…

Трава на бульваре за домом Бека колосилась. Ее они скосили. Тоже бесплатно. Мария Ивановна всех уже зачислила дворниками, но на уборку улиц они еще не выходили. Директриса обещала пустить их на участки, когда откроется зимний сезон. Многие обычно в это время уезжают к себе в теплые края. Мест свободных будет много. В последнее время Сармат ходил сам узнавать про их общее дело в ЖЭК. Поэтому он взял там косы, и они стали по очереди скашивать траву между домами. А во время перекура озирали окрестности. Дома казались им скалами, а улицы – ущельями.

Первым вышел на подработку Султан. Вызов поступил из соседнего дома. За ним пришел хиленький юноша. На голове кепи Барселоны, на шее шарф той же команды. В правой брови серебряная гирька. Глаза блуждают, похоже, от страха: дядька ведь не родня ему. Для него, похоже, это был первый случай, иметь дело с по-настоящему приезжим человеком. Ему было на вид лет тридцать с лишним. Угрюмый. Цвет кожи на лице был не как у своего отца. Волосы черные прямые. Мощного телосложения. Походка как у рыси пружиниста, бесшумна и легка.

Один его вид нагонял на юношу тревогу. Пока они шли, расстояние между ними оставалось не меньше метра. А тут приезжий встал. Руки в брюки. Монолит! Сами вырвались у юноши слова:

– Да, жди тут!

Пока стоял на улице, Султану казалось, что все прежние увлечения покидают его. Ежедневные тренировки по кикбоксингу забросил, занимался изредка. Стремился попасть в высшую лигу. Но для этого нужно тренироваться и тренироваться.

– Любовь к спорту? – прошептал вслух. – Она у меня лишь в душе осталась. И то догорает. Суетиться необходимо. Руки ведь свободны. Ни преданность, ни плач для развития мускулатуры – не дадут ничего. Потом так и проживешь до конца жизни – бесславно. Цель в небесах! Ее надо достать. Придется подпрыгивать. С необычайной силой! Круче, еще круче! Безжалостно, так, чтобы, в конечном итоге стать другим. Тихо жить – не мудрено. Надо попробовать жить активно! Найти спортзал. Сделать зарубку в памяти Вечером сообщить Сармату… Молодчина Шарипа! Опять ушла в город. Хочет найти работу сама. Мне бы тоже нужно шевелиться. Надо стать местным. Иначе не проживешь.

Войдя в чужую квартиру, Султан вспугнул мальчика лет шести. Тот уцепился за подол матери и не отпускал его. Двигался вместе с нею, следя большими голубыми глазами за чужим дядей. Женщина взяла его на руки и сказала Султану:

– Вот тут, за туалетом. Посмотрите, короче.

Султан, открыв крышку бачка, подкрутил поплавок. Вода, стекающая мимо слива, остановилась. Хозяйка протянула помятые желтые рубли. Султан их не взял. Это, похоже, смутило женщину, она все протягивала ему деньги. Тогда Султан вымыл руки водой прямо из бачка, и, плотно прикрыв крышку, не попрощавшись, как и не поздоровался при входе, вышел вон.

ГЛАВА ПЯТАЯ

«КРИЧАЛКИ» У МЕТРО

У подъезда дома и прилегавшего к нему тротуара все заиндевело. Эта необычная белизна делала утро непохожим на остальные дни. За окном по всему округу было белым-бело. Свободное время утомляло их, зимний сезон начался, но Мария Ивановна не допускала их на участки.

Тогда они пошли распространять рекламу к метро. Разбившись по несколько человек, стояли вблизи входа с охапкой газет. Протягивали прохожим свежие номера:

– Вы им по одному, – напоминал им Сармат. – Хотя отдаем бесплатно, на них потрачены немалые деньги. Потихоньку. Не спеша, чтоб больше народу знали…

– Раздам в мгновение ока, – хвастался Султан. – Это у вас дела плохи.

– Ты за собой следи, спортсмен! – заступилась за мужа Алма.

– Тянут вяло. Пока такого еще не было, – добавил Сармат. – На, вот еще. Берите…

– Разве это дело, напечатали такое количество! – возмущался Султан.

– Надо подсказать рекламодателю – пусть с материалами обращаются экономно, – Аскар подал голос. – Содержание устаревает, пока мы тут раздаем их. Думать надо головой.

Земляки Бека каждый с охапкой газет дежурили у входа в метро и протягивали проходящим, а тем кто, подхватив с рук, удалялся, вдогонку посылали громкое:

– Спасибо!

Привычка такая у них появилась после случая с Шарипой. Она тогда каждому, кто брал из ее рук газету, говорила: «Спасибо!» Не прошло и полчаса, как ее стопка была роздана… И вышла в ударницы. Этот случай удивил всех. Всему причиной было это слово!

Газеты на иностранных языках обычно расхватывали быстрее, поэтому Сармат и Алма, когда ходили на газетный пункт, брали помногу английских или немецких газет. Тянули безотказно. Задумался тогда Сармат, и об этом сказал землякам.

– Они пишут – как пашут! – ответил Аскар. – Понимают, что именно нужно здешнему человеку.

– Ну да, им нечего бояться, они далеко отсюда, – острила Шарипа.

Бек кряхтел, переминался с ноги на ноги, а потом высказал:

– Теперь человек человеку – волк! Отец сыну не помощник. Каждый идет сам себе добывать на пропитание. Отсюда несуразность: живешь в обществе, а на хлеб зарабатываешь сам! Кстати, этим и пугала народ прежняя власть. Выходит, она была права.

Земляки Бека начали отвыкать от старой жизни. Казалось, еще немного и разойдутся кто куда. Прежнего безоговорочного послушания Сармату не наблюдалось. Однако тот и его жена требовали от земляков держаться вместе. Хотя они открыто не обсуждали эту тему, но, когда Алма спорила с земляками, муж вставал на ее сторону.

– Скоро богатых будет больше, бедных – меньше, – сказал Сармат. – Вот тогда общество станет процветать. Верно, дядя?

– Не-ет. Кто сумел сколотить миллионы, теперь не пойдут навстречу нищими. Это как у Крылова: лебедь – в небо, щука – в омут, а рака-то нет. Пока не поздно – надо прижать богача. Не надо бояться их денег!

– Бояться надо – плохо кончится. О последствиях думай дядя.

– Все будет хорошо, если обе стороны поймут, что масса имеет ураганную силу. А народ выпустит силу, когда придет время.

Алма раздавала газеты всем поровну. Одновременно приговаривала, указывая взглядом на иностранные издания:

– Надо брать только эти. Больше ничего. Они расходятся, как горячие пирожки. На распространение местных газет времени убиваешь много, прохожим навязывать приходиться.

– Реклама преследует интересы хозяина, а не страны. Зачем экономить? –п – сказал как-то Султан. – Не дрожи, отдавай пачками – и с глаз долой!

– Умник нашелся! – съязвила Шарипа. – Чужая, значит можно, да? Бережешь чужое, и твое кто-то побережет.

– Тебе, какая разница? Мы же даром отдаем людям. Могу распоряжаться, как хочу!

Султан в неурочное время нет-нет да уносил кипу газет куда-то и возвращался с пустыми руками. В такие дни Шарипа уходила рано, чтобы донести хозяину, что Султан свои экземпляры не раздал. Это потом учитывались при оплате маржи ему.

Экземпляры, выделенные для бесплатной раздачи, развозились по рекламным агентствам города. На страницах таких газет печатали о проблемах либерализма и демократии.

– Старина Запад молодость вспомнил! – как-то заметил Султан. – Ему Парижскую коммуну подавай, а подходит ли этот сценарий здешней массе, не думает.

– Газеты издают для тех, кто читает, а массы тут ни при чем! – ответил Бек. – А многие не знают, что для них пишутся такие призывы. Народ потерял надежду и – каждый человек в отдельности – не верит ни во что. Как бы не усердствовали западники, затратив на рекламные цели деньги – отдачи почти не будет. От края до края, через поля и леса, горы и степи множество людей не знает о существовании этой агитации! Перевернуть умы здешних людей непросто. Тут вам не Европа, не Америка и даже не Австралия. У них частная собственность командует парадом, служа не только хозяину, но и гражданам страны.

Аскар вышел напротив станции метро, где им было разрешено стоять. Он сходу начал кричать заученные слова:

– Налетайте! Я раздаю вам инструкцию как стать хозяевами своей судьбы! Хватайте!

– Не давайте богачам заклевать себя! – изредка кричал рядом с ним Бек.

В это время у входа другого метро стояла и тоже кричала Шарипа:

– Пробуждайся народ! Бесплатные советы!

Недалеко от нее стоял громадный Султан. У него люди не так охотно брали газету, а когда отворачивались, тот успокаивал себя словами:

– Упс! Ошибочка вышла!

– Народу прибавилось – где-то футбол! – заметил Сармат. – Надо идти туда, откуда идет людской поток.

Земляки побежали к выходу стадиона. Они молча протягивали руку идущим навстречу людям, предлагая им вести Запада.

– Не стой как истукан! – одергивал Сармат Султана. – Иди навстречу человеку, пусть поймет, что ты хочешь дать ему новость. Вот так.

У Алмы выработался свой способ всучивать пассажирам газету. Она заходила на станцию, двигалась против течения, работая локтями, чтобы толпа не занесла ее на эскалатор. Однажды несущаяся тихой рекой людская масса затолкала ее так со всех сторон, что последние экземпляры, висевшие на руке Алмы, рассыпались. Она бросилась их поднимать. Достала. Однако чья-то подошва успела проштамповать ее пятерню на асфальте.

– Эй, осторожно! Отпустите мою руку!

Пассажирское море не восприняло ее призыв. Людская масса медленно продвигалась и дружно молчала.

– Эй! Не молчите! – как-то крикнула Алма встречным у метро. – Ликуйте!

– Радоваться, радоваться! Не давать себя на съедение унынию, – поддержал ее Кайрат.

– Давайте! Ну?

– А что делать, если народ умеет только грустить? Хмурятся утром, хмурятся вечером, когда же им быть на седьмом небе?

– Давай развеселим их! – крикнул Кайрат, бросив клич своим землякам. – Скучно им – мне скучно! Не умереть же нам от тоски! Давайте всех вас развеселю!

Тут началось такое, чего Бек не видел ни разу. Не пели, а мычали, потому что слов не было в их песнях. Qomuz⁹ не было, лишь палка в руках. Развлекали массу проходящих мимо пассажиров с помощью губ и зуб. Имитировали мелодии, сходу приходящие на ум! Задорные и удалые песни без слов подхватывали их души, создавая настроение на пятачке. Кто-то даже осмелился присоединиться к их самодеятельности, а кто-то стал кидать в их сторону монеты. Появилась собака, которая жила у входа на станцию, и стала лаять в такт мелодии. Получилось вроде трио, а народ хохотал, диву давались на такой живой концерт.

Солнце было в зените, когда земляки Бека прекратили пение, так как людей, проходивших мимо них, стало совсем мало. А слушать самих себя было неинтересно. Да и Сармат вдруг дал команду:

– Отставить! Менты скоро будут!

– А что тут такого? – огрызнулся Кайрат. – У милиции свои делишки, у меня свои.

– Поступило еще несколько пачек, – сообщила Шарипа. – Сказано – срочно.

– Тоже верно, – подбодрил ее Сармат. – Скоро народ пойдет с работы. Султан, ты сюда иди. Стой тут. Вот так! Протягиваешь руку, следи за выражением лица, улыбайся.

Скоро появились милиционеры из метро.

– Кто тут устраивает балаган? Приготовьте документы! – попросили солидно.

Перелистав их паспорта, они с нескрываемым раздражением вернули их обратно. Земляки Бека в свою очередь дрожащими руками, нехотя брали свои паспорта.

– Ну, кто?

– Командир! Людям радость дарим, – пошутил за всех Султан. – Мы не нарушаем порядка. Веселим себя и заодно местных!

– Это ты дома делай, хорошо? – посоветовал рослый милиционер. – Тут улица. Место общественное.

В десяти метрах от них Кайрат обращался к встречным и уходящим. Подавая газету, проговаривал на одном дыхании:

– Рабской психологии бой! Тут пишут об этом!

Никто из земляков не делал таких заявлений, но Кайрат считал важным сказать это вслух.