Цитаты из книги «Алета», страница 2

– Что такое «лук»?

– Овощ такой. Решено: ты занимаешься луком, я картошкой. Порежешь его аккуратными маленькими кусочками. – Я развеселилась. О да, сейчас отольются коту мышкины слезки.

Выдав Шеру луковицу и рассказав, что с ней делать, я устроилась поудобнее, делая вид, что чищу картошку. Пропускать такое зрелище, как рыдающий горючими слезами на моей кухне эльф, я не собиралась.

Сначала Шер молча сосредоточенно резал. Получалось у него не очень, пластинки лука расползались и не желали резаться «аккуратными маленькими кусочками», а так и норовили ускользнуть. Через некоторое время я услышала первое тихое пошмыгивание. Похоже, он еще ничего не понял и стеснялся при мне хлюпать носом. Еще через пару минут упала первая слеза. А дальше дело пошло веселее. Шер только что в голос не рыдал. Слезы текли градом, нос хлюпал. А это прекрасное создание пыталось делать вид, что все нормально.

– Да ты не стесняйся, поплачь-поплачь. Я понимаю, такого замечательного тебя припахали к домашней работе. Обидно. – Я не выдержала и хихикнула.

Заподозрив подвох, Шер посмотрел на меня. О-о-о, какой бальзам на мое самолюбие. Красавец-эльф с красным носом и заплаканными глазами. Это моя мстя за сегодняшнее утро и мой вид в постели. Я, уже не сдерживаясь, рассмеялась.

– Ах ты, – до него дошло, – так это овощ?! Ты специально?! Ну все! – Он бросил нож и двинулся в мою сторону.

Дроу я обнаружила в компании дегустаторов настойки «Клюква на коньяке», которые уже так наклюкались, что говорили с запятыми через каждую букву, ведя при этом старый как мир диалог глубокомысленного содержания, типа: «А ты меня уважаешь?» Так что вовремя я явно не успела.

Каждый год я давала себе обещание купить теплое-претеплое пуховое пальто и теплые сапоги без каблуков, и каждый год наивный оптимизм и вера в то, что ну уж в следующем-то году таких морозов точно не будет, а в этом зима уже почти закончилась, побеждали.

Еще на Земле мне одна добрая продавщица как-то выдала фразу, глядя на мои страдания над потрясающей тряпочкой, в которую меня можно было обмотать раза четыре: мол, извините, девушка, но на муравьев шить одежду еще не научились.

<...>Ладно, внученька, – Энлиль хохотнул, – на сегодня с тебя новостей хватит. Осмысливай. Остальное мы еще успеем обсудить как-нибудь потом. Может, тебе что-нибудь подарить в честь знакомства? Питомца, например, хочешь?

– Ой, нет, спасибо, питомцев у меня уже хватает. Я и так уже обзавелась тут двумя мужьями, монимонтом и пегасорогом. Мне еще только попугая-матерщинника завести осталось для полноты картины. 

Доверие оно не бывает односторонним.

Постелив постель и сбегав в душ, я вернулась в комнату. Шер снова стоял у окна и задумчиво смотрел вдаль.

– Держи полотенце, а я спать, тебе одеяло у стенки. И учти, протянешь руки, протянешь ноги! – Я подала Шеру полотенце.

И тут меня осенило. Я аж задохнулась от возмущения.

– Ты! Ах ты, извращенец ушастый! Вуайерист хвостатый! Ты что же это? Значит, все это время, притворяясь котом, ты пялился на меня в ванной? Да ты… – Я, нехорошо прищурившись, пошла на него, замахиваясь полотенцем.

Но этот негодяй выхватил у меня из рук полотенце, метнулся в ванную и заперся изнутри.

– А ну открой, сейчас я буду тебя убивать! – Я забарабанила в дверь.

злобной букой. Вот хмырь! Я уставилась на него пристальным взглядом. Он побледнел и попятился. Ага, то-то же, бойся меня! Я страшная и ужасная недобогиня! Меня так и подмывало сделать ему «козу» и сказать: «Бу!» И тут вдруг… О да-а-а!!! В воздухе поплыл аромат… гм… далекий от приятного, а на светлых штанах Айлонтара стало расползаться мерзкое коричневое пятно. Дальше была немая сцена. Каэтара и Версалант в изумлении переводили взгляд с лица Айлонтара на его штаны. Бывшие рабы переглядывались с Шером и, кажется, изо всех сил сдерживали смех. У Илмара брови уже наползли на его высоко поднятый хвост-плюмаж, и он явно не знал, то ли ему рассмеяться, то ли притвориться, что он ничего не видит. И тут вдруг Альф громко чихнул, сморщив нос, и тявкнул. Это послужило спуском. Айлонтар развернулся и пулей бросился от нас бежать, пытаясь прикрыть крыльями зад и нелепо косолапя, стараясь не расплескать. А все, кто стоял рядом с нами и видел это действие, грохнули. Уф, ну вот, я счастлива. Колдовать я не умею, но пожелания мои, оказывается, весьма материальны. Все, теперь можно и уходить. – Народ, все готовы? Я активирую

А потом как в анекдоте: «Здесь помню, здесь не помню, а тут селедку заворачивал».

Тут все было по-суворовски – завтрак съешь сам. Впрочем, что-то мне подсказывало, что и ужин они не отдадут врагу.