Колючая ромашка

Глава 8

Мы шли по коридору, изображая из себя траурную процессию у нелюбимого родственника.

– Ромашка, после обеда я отвезу тебя в салон госпожи Вивье́н, король не переживет, если ты явишься на прием в нашу честь в этом платье монашки, – прошептал герцог мне на ухо.

– Скромность украшает девушку, – не оглядываясь, строго произнесла леди Кошмар. – Думаю, его величеству это известно лучше всех.

– У вас в роду не было оборотней? – иронично поинтересовался герцог, пропуская меня в дверь столовой.

– Мой род гордится чистотой крови, лорд Годфрей, – высокомерно заявила леди Эйрингауз.

– И остротой слуха, – добавил герцог и помог мне сесть. – Надолго вы в Роби-холл?

– Думала заглянуть на пару дней. – Тетушка села напротив и припечатала: – Но теперь я решила остаться.

У герцога дернулось веко, и на мгновение на лицо наплыло выражение тоски, похоже, он наконец понял, с каким соперником столкнулся.

– Задержусь на пару месяцев. – Леди Эйрингауз оправдала мои надежды. – Займусь вашей свадьбой, ведь у малышки никого нет в этом мире.

Годфрей поперхнулся водой, которую так неосторожно начал пить.

– Вы ведь не собираетесь и дальше компрометировать наивную девочку?

– Мои намерения самые честные, – тут же поспешил уверить ее Габриэль, – через три дня я поведу леди в храм.

– За три дня невозможно устроить приличный прием, – хладнокровно намазывая на маленький кусочек булки масло, сообщила леди. – Или вы желаете сэкономить на свадьбе? – В голосе леди Эйрингауз столкнулись и заскрежетали айсберги.

– Я обещал Романне лучшую свадьбу, – не менее холодно ответил герцог, рассматривая тетушку тем самым взглядом, от которого Рика хотела каяться.

– Значит, через месяц, – согласно кивнула леди Кошмар.

Герцог открыл рот, закрыл и поднес к губам стакан. Ха! Еще не родился тот, кто сможет переупрямить тетушку Эйрингауз! Вдруг Годфрей окинул собеседницу задумчивым взглядом, отставил пустой стакан и произнес обманчиво мягким голосом:

– А знаете, леди Эйрингауз, это действительно хорошая идея – принять вашу помощь.

Тетушка только собралась отрезать от булочки малюсенький кусочек, но, услышав герцога, тут же отложила вилку. Бледно-зеленые глаза ее вспыхнули торжеством.

– Предлагаете мне организовать вашу свадьбу?

– Прием в Роби-холл человек на…

– Триста?

– Основной праздник пройдет во дворце, так что человек на пятьдесят…

– Думаю, я справлюсь с задачей.

Что? Я вертела головой от довольного герцога к тетушке. Как это произошло? Что случилось с тем Габриэлем, которого я знала? Какой хруп его укусил, что он стал потакать тетушке? Да она спит и видит, как бы стать неотъемлемой частью семьи Робертсонов, воспитывать моих детей и портить всем нервы долго и со вкусом!

– Как я ее нейтрализовал? – склонился ко мне интриган, пока леди отдавала приказ горничным. – Теперь ей будет некогда заниматься твоим гардеробом и воспитанием. Не благодари.

Я пошарила взглядом по столу в поисках чего-нибудь тяжелого, чтобы разбить о голову довольного гада. Но, к сожалению, в честь такого важного гостя на стол выставили хенсийский фарфор, а мне было его очень жалко.

Дальнейший спор прекратился, потому что слуга вкатил столик с многочисленными менажницами. Ему помогала Рика в накрахмаленном переднике и белоснежных перчатках, она расставляла высокие бокалы, наполненные холодным лимонадом, и хрустальные кувшины с ледяной водой. Стрельнув в меня напряженным взглядом, она поставила перед герцогом взамен пустого полный бокал и, пожелав приятного аппетита, упорхнула из столовой.

– Приятного аппетита, ваша светлость, – пропела я, следя, как Габриэль пьет улучшенный зельем забвения напиток.

Если все пойдет по плану, то к утру ты не вспомнишь даже мое имя!

– Спасибо, моя леди. Очень вкусный напиток. С таким легким терпким привкусом… Не откажусь от добавки, – не менее сладко ответил герцог, взмахом руки показывая слуге на пустой бокал. – Уверен, тебе понравится сегодняшний обед. Мой повар – непревзойденный кулинар, мне завидует даже его величество и который год пытается переманить его во дворец.

Его светлость лично наполнил мою тарелку, опустил на колени салфетку, подвинул вилочки и щипцы, соусницы и нарезанный лимон. Уверена, будь мы одни, он бы попытался меня покормить… На секунду я застыла, представляя, как бы это могло выглядеть, и картинка перед глазами возникала до того неприличная, что я покраснела и, судорожно схватив вилку, отправила в рот креветку.

– Устрицу?

– Благодарю.

Он самолично полил лимонным соком эту мерзость, присыпал перцем, и я мужественно съела целых две, выковыривая их серебряной ложечкой из перламутровой раковины. И вот тогда, наконец, оно и случилось…

– Романна, тебе плохо? – В голосе герцога мне послышался неподдельный страх. – Что с тобой?

– У госпожи сильнейшая аллергия на морепродукты, – обвинительным тоном сообщила Рика.

– Но почему она ничего не сказала? – раненым тигром взревел герцог, подхватывая меня на руки.

– Не осмелилась вам перечить, – спокойно ответила леди Эйрингауз. – Вы ведь приказали и даже прислали своего повара. Как воспитанная девушка могла ослушаться?

– Позвольте, я отведу госпожу в спальню и дам ей лекарство, пока не поздно! – сделала Рика еще одну попытку.

– Не стоит волноваться, я знаю, как это лечится, – просипела я и закашлялась. Что-то в этот раз реакция организма оказалась сильнее, чем обычно. – Рика вызовет лека…

– С дороги! – рявкнул герцог.

Что бы сделал нормальный человек? Он бы позволил слугам побеспокоиться о хозяйке! Но хрупов Габриэль Годфрей нормальным не был! Он открыл портал и потащил меня в него!

– Моего личного целителя! Срочно! – заорал он во все луженое горло. – Девочка моя, держись, сейчас станет легче.

Стало бы, если бы ты оставил меня в покое и позволил Рике смешать лекарство. У, разрушитель моих планов! Я почти не видела склонившегося ко мне герцога, глаза моментально заплыли до узких щелей, по телу и лицу пошли пятна, я схватилась за горло и застонала.

– Зачем вы меня отравили? – просипела жалобно и решила картинно захрипеть, но не смогла, горло свело спазмами.

Надо было не жадничать и съесть одну устрицу! Вот же зараза! Где-то я просчиталась в оценке характера Габриэля Годфрея, он оказался намного хитрее, чем я рассчитывала. И пока я проигрывала ему на всех полях. Ну ничего! Еще не вечер!

* * *

– Убью! Вот только очнется, и сразу же убью! Стоп… а кого я собрался убивать? – Габриэль Годфрей потер лицо и непонимающе уставился на свои руки. – Я пришел домой с… С кем? Что за ерунда…

Он обвел взглядом помещение. Его кабинет в резиденции клана, до последней трещинки знакомые стены, темная массивная мебель, зачарованная от огня и разрушительной силы стихий, карта на всю стену, плотоядные мухоловки на окне – подарок племянницы, на столе открытая бутылка коньяка, в руке наполненный бокал.

– Какого хрупа? – Годфрей осторожно поставил бокал на стол. – Я ведь собирался на обед… К кому? Почему не помню… Но на меня не действует ментальная магия!

– Привет, дорогой, у меня две новости! – Высокий девичий голос раздался от двери, когда герцог размышлял, стоит ли раздеваться перед магическими манипуляциями или хруп с ней, с рубашкой… – Плохая и хорошая. С какой начать?

Габриэль поднял руку, призывая говорившую к молчанию. Прежде чем выслушивать плохие новости, следует разобраться в себе. Он откинулся на мягкую спинку дивана, закрыл глаза и легким импульсом запустил по телу волну огня, напрочь выжигая все чуждые элементы в крови и ауре – будь то магия или зелья, а заодно превращая одежду в пепел.

– Приворот? – поинтересовался тот же звонкий голос, и раздался звук отодвигаемого стула. – Нет, что-то другое… Похоже на действие зелья забвения! И как хорошо сделано, – восхитилась девушка, когда герцог открыл абсолютно выцветшие желтые глаза с вертикальными зрачками.

– Вилма, что с ней?

Воспоминания накатили резко и полно, а вместе с ними вернулся страх. Хрупкое невесомое тельце у него в руках, тяжелое дыхание, горячая кожа и запах… отвратительный запах смерти. Он едва не потерял свою колючую ромашку, и мысли об этом приносили физическую боль.

Годфрей резко поднялся, шаг вперед – и вот он уже нависает над стройной белокурой красавицей в лазоревом платье.

– Ты справилась?!

– Ты меня недооцениваешь, – промурлыкала девушка, водя пальчиком по обнаженной груди герцога. – Может быть, желаешь сбросить напряжение? Так я не возражаю…

Она качнулась вперед и коснулась губами темного соска.

– Прекрати, – прорычал герцог, едва сдерживаясь, чтобы не сомкнуть пальцы на изящной шее. – Говори!

– Скучный ты, – Вилма откинулась назад и рассмеялась. – Оденься, разговор будет долгим.

Габриэль вздохнул и пошел одеваться. Хорошо, что в кабинете имелось несколько комплектов сменной одежды именно для таких случаев. Пока он, совершенно не стесняясь наготы, облачался, Вилма с бесстыдством, свойственным целителям, его рассматривала.

– Начну с хорошей новости, – словно не было перерыва, сказала она, когда Габриэль сел напротив. – Твоя пара выздоровеет, и обойдется даже без последствий. На этом хорошие новости заканчиваются. – Она резко подалась вперед. – У нее действительно аллергия на некоторые продукты, но у девочки все было под контролем. Она не впервые с этим сталкивается и знает, чем лечить.

– Я зря ее принес?

– Нет. – Вилма улыбнулась и, забросив ногу на ногу, начала накручивать на палец светлую прядь. Ее молчание бесило неимоверно, но герцог ничем этого не показывал. Если он продемонстрирует нетерпение, эльфийка из вредности перенесет разговор на сутки, только чтобы ему насолить. – Ты правильно сделал, что принес ее ко мне. А ты знал, что на нее не действует магия?

Герцог медленно покачал головой.

– А то, что она когда-то была очень щедро одарена пламенем?

– Это не секрет. – Кулаки мужчины сжались, он нахмурил брови, на скулах играли желваки. – Болезнь ристара. Они с бароном Робертсоном проезжали через деревню, где до этого останавливался зараженный маг. Ребенку этого хватило.

– Вот как… – протянула с легким презрением Вилма. – А если я скажу, что никакой болезни не было, что магию у нее просто откачали, а источник заблокировали? И еще, Габи… – Она поднялась легким неуловимым движением и с грацией кошки направилась к выходу. – Аллергия – это прикрытие, твою пару отравили. До утра она останется под моим наблюдением, тебе это будет стоить… одного свидания!

И девушка звонко рассмеялась, скрывшись за дверью.

Стерва! Но своя стерва… Отвоеванная в бою с кланами Порфи́та. Лучшая целительница континента, на которой висит долг крови. А еще Вилма его близкая подруга, а не так давно и очень близкая…

Глава 9

Габриэль сидел у кровати спящей Ромашки и держал ее за руку, медленно выводя на прозрачной коже огненные узоры. К сожалению, Вилма оказалась права, магия на девчонку не действовала, она стекала по коже и растворялась в воздухе, не желая ложиться на ауру защитным коконом. Да на ней даже элементарные маяки не держались!

– И как мне тебя защитить, малыш?

Он прижал к губам тонкое запястье с золотым рисунком. По телу прокатилась дрожь, и за спиной вспыхнули огненные крылья, вспыхнули и тут же погасли. Он еще мог себя контролировать, но с каждым разом это становилось все сложнее.

– Я очень виноват перед тобой, прости меня.

Еще один нежный, едва ощутимый поцелуй, и герцог осторожно опустил девичью руку на постель. Уходить не хотелось, хотелось лечь рядом, прижать к себе и молча вдыхать ее аромат, ничего не говоря и ни о чем не прося. Просто быть рядом…

Вилму он нашел в лаборатории. Целительница склонилась над магической доской и, когда он вошел, только ногой вяло дернула, но взгляд не подняла.

– Мне нужен полный отчет, – жестко произнес Габриэль, сразу давая понять, что пришел он как лицо официальное.

– Жди, – буркнула девушка.

Герцог знал, настаивать бесполезно, поэтому сел в кресло и прикрыл глаза, вспоминая обед в Роби-холл – лица, жесты, слова… Подлить яд мог любой. Кухня у Робертсонов открыта, слуги бегают везде, особого контроля нет. Да даже с улицы могли зайти! Черный ход никто не охранял, продукты подвозили именно туда. Почему он не знал, что у нее аллергия на морепродукты? Почему она не призналась? Хотела, чтобы он мучился чувством вины? Тогда у нее получилось. Кулаки непроизвольно сжались, и по ним пробежало пламя.

– Эй! – возмущенно окликнула его Вилма. – Спалишь мне здесь все, не рассчитаешься!

Вдох, выдох… Он загладит вину, подарит маленькой колючке что-нибудь из сокровищницы рода, что-нибудь с намеком…

– Держи! – Вилма впечатала зеленую папку в грудь герцога. – Береги свою невесту, Габи, в следующий раз ей может не повезти. И запомни, магией ее не вылечить!

– Приготовь универсальное противоядие, Вилма. – Годфрей поднялся. – Мне ведь не нужно напоминать? Все, что касается баронессы Романны Робертсон, секретно.

Глаза эльфийки блеснули зелеными молниями, она сощурилась и тоном, которым можно было заморозить озеро, отчеканила:

– Тебе напомнить строки договора? Договор потеряет силу в тот момент, когда преданность одного из нас подвергнется сомнению. Я свободна от обязательств?

– Прости. – Габриэль покаянно опустил голову. – Прости, Вилма, я по-прежнему готов доверить тебе свою жизнь.

– Но не жизнь своей пары? – усмехнулась девушка. – Ты дурак, Габриэль Годфрей. Иди и займись тем, что ты умеешь делать лучше всего, и прекрати думать, что ты единственный мужчина в мире!

Герцог кивнул и вышел, на ходу отдавая приказы в небольшой переговорный амулет. Через полчаса в Роби-холл прибыла команда ликвидаторов, возглавляемая мистером Шомсом, лучшей ищейкой королевства и старым приятелем Габриэля.

– Перетрясти здесь все и всех! – жестко скомандовал Годфрей, выходя из портала посреди гостиной и пожимая другу руку. – А я побеседую с местными призраками.

– Это если они захотят с вами побеседовать. – Дворецкий поклонился. – Но я могу проводить вас.

– Если не захотят, отправятся в Хаос.

Габриэль кивнул помощнику и решительно направился за дворецким. В папке, которую дала ему Вилма, было слишком много загадок, и часть из них уходила корнями в очень далекие времена.

* * *

Я приходила в себя медленно и болезненно. И это было ненормально! Моя микстура действовала всегда мгновенно, за час убирая последствия аллергии. Сейчас же… Кожу пекло, конечности плохо слушались, в горле поселилась сухая горечь, а в глаза словно песка насыпали.

– Уверена, ты меня простишь, но я выбросила твое платье, – раздался мелодичный женский голос, и я с трудом повернула голову на звук. – Молодой девушке носить такое противопоказано, если только она не собирается стать монашкой в самом бедном монастыре на краю света.

Девушка была настолько красива, что сначала я решила, будто это галлюцинация. Огромные зеленые чуть раскосые глаза, аккуратный носик и пухлые яркие губы, но самым примечательным оказались ее волосы – длинные, до колена, светлые с золотым отливом, мне казалось, что в волосах незнакомки запуталось солнце. На ней был зеленый зачарованный балахон, такие обычно носят очень дорогие и востребованные целители.

– Я клановый целитель, – улыбнулась она, заметив мой интерес. – Можешь звать меня матрес Вилма. Пей!

В рот уткнулась маленькая белая чашка, в нос ударил запах болотного аира. Я поморщилась, но выпила.

– Я не понимаю…

– Неудивительно. Тебя очень качественно отравили, – спокойно, словно сообщала о хорошей погоде, проговорила матрес.

– Отравили?

Да ну! Ерунда какая-то. Неважный она целитель, коль не смогла отличить аллергию от отравления!

– Вижу по твоему скептическому взгляду, что ты мне не веришь, – усмехнулась Вилма и села рядом. – Отравили тебя соком гортавки болотной, очень редкое растение без вкуса, запаха и цвета. Скорее всего, смазали соком столовые приборы.

– Но зачем? – Я села, и Вилма наклонилась, чтобы подложить мне под спину подушку. От девушки пахло ночными фиалками и воском. – Кому я нужна, кроме герцога?

– Считаешь, Габи тебя траванул, а потом принес сюда, чтобы я спасла? – фыркнула целительница и мелодично рассмеялась. – Думаешь, хотел показать себя героем? Спасти невинную красавицу и получить от нее награду?

– Я допускаю вариант, что он просто хотел от меня избавиться, как избавился…

– Тихо! – Моих губ коснулись холодные пальцы. – Не произноси вслух то, во что сама не веришь.

– Я допускаю такое, – повторила я упрямо. – Слишком все совпало. Как только в нашей жизни появился лорд Годфрей, жизнь моих родных закончилась.

– Я знаю Габриэля десять лет, – довольно жестко ответила Вилма. – И поверь, он бы не действовал исподтишка, он бы убил врага в открытом бою. Одним ударом в сердце, – со странной тоской добавила она.

Я упрямо вздернула подбородок. Может, и так, а может, нет…

– Давай лучше поговорим о тебе. Кто запечатал твою магию? – сменила тему целительница.

– Я болела…

– А я дракон.

– Ты дракон? Правда?

– Нет, конечно, я эльф, – звонко рассмеялась Вилма и откинула волосы, обнажая остроконечные уши. – А магию у тебя весьма профессионально откачали и запечатали источник.

– Я заболела в детстве!

Почему она лжет? Зачем обвиняет отца в преступлении? Он никогда бы на такое не пошел! Он гордился мной, гордился моими успехами, моей силой. Зачем ему отбирать у меня магию? Я не хотела в это верить, поэтому резко мотнула головой, и моментально к горлу подступила тошнота.

– Неправда!

– Твое право, – безразлично пожала плечами матрес. – Габи все равно докопается до истины, и лучше бы тебе самой ему признаться.

– Для тебя он Габи?

Интересно, что их связывает? Такая красивая девушка не может не вызывать у мужчины симпатии или желания. Какие отношения между этими двумя? А какое мне до этого дело? Ну кроме жгучей зависти к ее внешности. И вообще, почему, как только в поле зрения попадает Годфрей, меня находят неприятности и начинает припекать то место, которым приличные леди предпочитают сидеть на стульях? Я отвернулась к окну, но, наверное, скрыть эмоции не удалось, потому что Вилма серьезно ответила:

– Между нами сейчас ничего нет. Мы друзья, не более. Не ревнуй.

– Было бы кого! – воскликнула я в сердцах. – Я была бы только рада, если бы между вами что-то было. Тогда он оставил бы меня в покое! Пока Габриэль Годфрей был далеко, меня не пытались травить!

– Он спас тебя.

– Меня спасла ты!

– Как тебе будет угодно. – Эльфийка грациозно поднялась и, глядя на меня снисходительным жалостливым взглядом, произнесла: – Мне нужна твоя кровь, чтобы создать универсальное противоядие. На тебя не действует магическое лечение, что все усложняет. Но, если вернешь магию, сможешь выжигать заразу одним усилием мысли.

Вежливо-бесстрастный тон дал понять, что на этом разговор по душам закончен.

– Да, конечно. – Я протянула руку.

Я была слишком слаба, чтобы сопротивляться, поэтому безропотно позволила Вилме разрезать запястье и набрать немного крови в хрустальную мензурку, надеясь, что она не солгала и это действительно будет противоядие, а не яд. Целительница забрала кровь, дала мне еще одну микстуру и ушла, посоветовав заснуть.

– Все равно домой тебе возвращаться нельзя, так что лучше использовать время с пользой и выспаться. Габриэль приказал подготовить для тебя покои, но, пока он не поставил на них защиту, ты останешься здесь.

Я никогда не думала, что не найду, что сказать. Но новости рухнули на мою многострадальную голову с грохотом горного обвала. Я общаюсь с настоящей эльфийкой, род которой исчез из нашего мира несколько столетий назад. Мой отец отобрал у меня магию. Но зачем? А еще меня отравили, и герцог Габриэль Годфрей все же женится на баронессе Робертсон… Это было слишком много для одного дня. Слишком! Поэтому я не придумала ничего лучшего, чем закрыть глаза и отдаться слабости.

Глава 10

Проснулась я ночью. Это могло стать дурной привычкой – засыпать обессиленной днем и просыпаться, когда на небе светит полная луна. Зато я четко знала, как мне стоит поступить. Только один человек мог дать ответы на мои вопросы, и я была полна решимости их получить. Так что в ближайшие дни меня ждет путешествие, а пока нужно как можно скорее попасть в Роби-холл и еще раз обшарить дом. После нелепой смерти родителей я искала хоть что-то: документы, записи, письма, что-нибудь! Ничего! Даже копии завещания не было! Тогда я решила, что, перед тем как сброситься с башни, отец уничтожил все бумаги, но сейчас у меня закрались сомнения…

Я отбросила одеяло и осмотрела себя. Платья не было, но нижняя рубашка и белье остались на мне. Не забыть выставить герцогу счет за уничтоженное платье. Да, оно мне не нравилось, но это была память о маман, и не любовницам герцога решать, что мне носить. Даже если это реликтовая эльфийка, вымершая двести лет тому назад!

Села, оглядываясь по сторонам. В прошлое пробуждение было не до изучения обстановки. Обычная целительская палата. Большое окно, надеюсь, на первом этаже, кровать, шкаф, низкий столик и треногий стул. В углу стояла вешалка, на ней висел теплый халат, а под ним стояли мои туфли. Взгляд блуждал по стенам, пока не уткнулся в темный угол: там, в тени шкафа, в кресле сидел герцог Годфрей. Он спал, откинув голову и вытянув длинные ноги в черных форменных штанах. К креслу был прислонен тонкий меч в ножнах, отливающих серебром, рядом на полу темной кучей валялся китель и стояли сапоги, белоснежная рубашка была расстегнута, и в лунном свете я видела мощную шею с аккуратным кадыком, рельефную грудь…

Наверное, подсознательно я ожидала чего-то такого, поэтому даже не удивилась. А вот мысли в голове появились совершенно неуместные, в мыслях я встала на очень скользкую дорожку, как бы не шлепнуться и не поймать очередные приключения на свой многострадальный тыл. Я смотрела на спящего мужчину и думала всякую ерунду! Вместо того чтобы бежать из-под надзора, я рассматривала чужую обнаженную грудь, которую было видно в распахнутые полы рубашки…

Интересно, а есть ли у герцога кубики? И если есть, то сколько? Лара говорила, что это высший шик для мужчины – иметь кубики на прессе. Она видела их у брата, а я до сих пор ни разу не видела обнаженный мужской торс, а тут такой шанс все хорошенько рассмотреть! Ромка, ты все же чокнутая!

Прикусив губу, чтобы нервно не хихикать, я осторожно сползла с кровати и, стараясь не шуметь, крадучись направилась к герцогу. Он дышал тихо и размеренно и никак не отреагировал на мое передвижение. Ощущая себя одновременно и шпионкой, и жутко распущенной женщиной, осторожно протянув руку, я сдвинула в сторону расстегнутую рубашку и задохнулась от собственной смелости. Щеки и шею обдало жаром, а глаза старательно запоминали увиденное.

У Габриэля были кубики! И мне ужасно захотелось их потрогать, чтобы понять, они такие же твердые на ощупь, как и на вид? Даже кончики пальцев закололо от желания дотронуться до смуглой кожи. Это пугало и возбуждало, словно я нарушаю сто правил одновременно. В голове раздался голос тетушки: «Невинная девушка может трогать мужчину, только если он тяжело ранен, а она целительница и уверена, что он скоро умрет и не расскажет никому об этом постыдном действии. Только в медицинских целях допускается сие непотребство!» А вот так, наедине, при лунном свете… Это будоражило и заставляло мое сердце гулко колотиться, а пальцы – подрагивать.

А еще на мужской груди я заметила шрамы и татуировку, но, чтобы ее рассмотреть, мне бы пришлось содрать с него рубашку. От мысли, что могу быть поймана с поличным, похолодели ноги, и я очнулась, на цыпочках попятилась к вешалке, схватила с нее халат, быстро надела и, прихватив туфли, прокралась к двери. Мне срочно нужно отбыть подальше от герцога, его кубиков и моих странных желаний!

Ручка повернулась, но дверь не открылась. Я дернула сильнее.

– Куда торопимся? Ты еще не все рассмотрела. Хочешь, сниму рубашку?

От неожиданности я подпрыгнула и резко развернулась, одновременно с этим вспыхнули светильники под потолком. Не на полную мощь, только чтобы видеть лицо собеседника. Пришлось прибегнуть к самому безотказному средству – невинному взгляду. Такому невинному, чтобы герцогу стало стыдно меня в чем-либо подозревать. Не могла такая милая неискушенная лапушка разглядывать спящего мужчину! Это ему все приснилось!

Годфрей проникся и оценил.

– Ромашка, – простонал он, быстро застегивая рубашку. – Нельзя же так.

– А как можно?

Только Светлые боги знают, как сложно мне было притворяться невинной и смелой одновременно. Да мне памятник пора поставить из белого мрамора на центральной площади! Годфрей сглотнул и хриплым голосом выдал:

– Тебе нельзя вставать. Вилма сказала…

– Мне нужно в комнату уединения! – выпалила я первое, что пришло в голову.

– Тогда тебе не в эту дверь. – Годфрей кивнул в сторону, то, что в темноте я приняла за шкаф, оказалось маленькой уборной. – А потом возвращайся в постель, я прикажу принести успокоительный отвар.

О да! Отвар, конечно, успокоит, но не выпитый, а вылитый на голову того, кто бесит! Я развернулась и пошлепала в уборную, ничего, ночь длинная, я придумаю, как мне попасть домой.

В уборной не было зеркала, наверное, чтобы больные не пугались собственного вида. Я умылась, заодно напилась воды из-под крана, не хочу рисковать и пить что-то из рук Годфрея, ему хватит наглости меня усыпить. Как смогла, пригладила волосы, проверила свои амулеты. Все было на месте: серьга в ухе, невзрачное колечко с одноразовым прыжковым телепортом – всего на пять сотен шагов – и кулон-капелька, зачарованный на дождь. Дождя в ближайшие полчаса не ожидалось…

Выходить было страшно. Я не боялась Годфрея, я боялась своих реакций на него, и это злило! Ведь он совсем не в моем вкусе! Наглый, самоуверенный, жестокий. Но его присутствие делало меня уязвимой. Гипнотический голос, жаркий взгляд, нечаянные прикосновения… И как результат: сердце колотится, пульс бешено стучит в горле, колени слабеют, а разум впадает в оцепенение. Впору обращаться к целителю за волшебным порошком, пока процесс не стал необратимым.

– Романна, все в порядке? – Дверь открылась, и в нее заглянул озабоченный герцог. – У тебя лицо горит. Жар?

Захотелось запустить в нахала каменной мыльницей, чтобы не путал болезненный жар со стыдливым! Но не успела я слово вымолвить, как оказалась на руках, и меня так быстро вернули в кровать, что я даже не почувствовала всю прелесть такого передвижения. Годфрей, как заботливая нянюшка, поправил подушку, накрыл меня одеялом и подоткнул его со всех сторон, словно мне пять лет.

– Пей! – В мои руки впихнули знакомую белую чашку с прозрачной жидкостью. – Вилма принесла, когда ты умывалась.

И не спится ей! Не такая ценная персона баронесса Робертсон, чтобы ради меня красавица эльфийка страдала бессонницей. Я подозрительно уставилась на Годфрея.

– Твое здоровье важнее нескольких часов сна, – понял он мой невысказанный вопрос. – Я достаточно ей плачу, чтобы Вилма согласилась потерпеть некоторые неудобства.

– Я здорова.

– Выпей лекарство, – интимно шепнул герцог. – А я за это расскажу, какая ты замечательная.

Нет, у него точно что-то с голосом! Может, в роду Годфрей пошалили сирены? Иначе как объяснить, что я зачарованно поднесла чашку к губам и сделала глоток. Тягучее, сладкое, обволакивающее.

– Ты как острый перец, – шептал мужчина, – жгучая, обжигающая, несговорчивая упрямица.

– А маман говорила, что я сладкая конфетка.

Что я несу? Мне нужно ответить что-то смешное и пренебрежительное, например… Но в голову ничего умного не приходило, поэтому я быстро выпалила:

– Нашли отравителя?

Годфрей помрачнел.

– Ты ведь не отстанешь, да? – вздохнул он. – Мы не нашли остатки яда, зато нашли еще один обработанный им комплект столовых приборов. Мои люди опросили слуг и… двоих арестовали. На руках обеих горничных нашелся след яда. Обе утверждают, что ничего не знают.

– Кто?

Голос прозвучал хрипло, и я поспешила допить лекарство. Только не Рика, только не Рика! Герцог протянул руку и осторожно вынул чашку из моих скрюченных дрожащих пальцев.

– Сестры Айва и Ольта Фронс. Обе работают в Роби-холл недавно. Обе сейчас в изоляторе. Не волнуйся, если они невиновны, их отпустят.

– А предки? Что сказали привидения? – поежилась я.

– Они не захотели со мной общаться, – возмущенно буркнул Годфрей, и я тихонько рассмеялась. Так ему и надо! – Я потратил два часа, чтобы призвать их! Идеальная пентаграмма призыва, жертва – все как положено, и никакого результата!

Я не выдержала и рассмеялась в голос. Бедный королевский ликвидатор, такой подставы от неупокоенных он точно не ожидал.

– Наши призраки приходят только на вежливое приглашение. Пентаграммы дух прапрадеда рвет на счет «два».

– Я же не знал, – растерянно улыбнулся Годфрей. – Как оказалось, я многого не знал, например, что на тебя не действует магия, не знал про аллергию. Что я еще о тебе не знаю, Романна? Как мне защищать тебя, если ты один сплошной секрет?

Годфрей взял мои ладони в свои, а у меня вдруг резко закончились силы сопротивляться.

– Все же в зелье было снотворное, – сказала я обвинительно. – Гад вы, ваша светлость. Сволочь и гад!

– Спи, мое наказание, – улыбнулся он так нежно, что у меня возникло подозрение, будто это не Габриэль Годфрей, а его двойник. – Я останусь с тобой до утра. Спи.

– Не смейте так улыбаться, герцог, – прошептала я, засыпая. – А то мне сложно на вас сердиться…

Виска коснулись губы, легко, почти невесомо. Наверное, приснилось…