Казанова из глубинки

– Маленькую или большую? – спросил Юрий шутливо, ни о чём не подозревая.

– Пока маленькую, большую оставлю на потом.

– Говори, только шёпотом, чтобы никто, кроме меня, не услышал.

– У меня другое имя, – заявила она.

– Какое?

– Нурия. А фамилия Галимзянова. Это чтобы ты знал, с кем встречаешься, и задумался, что ждёт тебя впереди, – она вытащила из внутреннего кармана пальто свой паспорт, протянула Юрию. – На, убедись.

– Зачем? Я тебе верю. Нурия – очень красивое имя. А фамилию в дальнейшем можно поменять в ЗАГСе на фамилию мужа, – широко улыбнувшись, проговорил Юрий, чем сильно её удивил.

У Анны словно гора с плеч сошла. Пришло такое ощущение, что стало даже легче дышать. Она подумала: «Наверно, настоящий парень, и намерения у него серьёзные».

И уже весело сообщила:

– Но ты можешь по-прежнему звать меня Аннушкой. Так все меня зовут ещё со школы. Мне так привычнее. Нурия я только для родителей и дяди, у которого сейчас живу.

Потом свидания пошли одно за другим с перерывами в несколько дней. Так продолжалось до начала июня. Юрий влюбился в неё настолько сильно, что однажды обмолвился насчет женитьбы.

– Ты что?! – испугалась Аннушка. – Рано ещё. Тебе надо закончить институт, и только потом думать о женитьбе.

– Ну, тогда познакомь меня со своими родителями, – заявил он. – Пусть посмотрят на будущего зятя. А после этого сделаем для тебя смотрины у моих родителей. Идёт?

– Нет, нет, Юрий, не нужно этого делать! Рано ещё. Мы встречаемся с тобой ещё недостаточно, чтобы заявлять о совместной жизни. Мы можем всё испортить.

– Ну хорошо, уговорила, – согласился Юрий и через день укатил в стройотряд на заработки.

Прошёл месяц, Аннушка свыклась с мыслью, что встреча с родителями отложена на неопределённый срок, и ей не стоит опасаться этого события. О своём знакомстве с Юрием она боялась рассказывать родителям, зная наперёд их реакцию. Но она не успела узнать характер Юрия.

В конце июля, когда она была у родителей на летних каникулах, Юрий сам заявился в их дом без предупреждения.

Она ещё спала, когда мать вошла в её комнату и принялась будить.

– Вставай, Нурия, тебя спрашивает какой-то парень.

– Какой ещё парень? – недовольно промычала со сна Аннушка.

– Не знаю, Юрием назвался. Говорит, что твой друг.

– Что?! Юрий? Приехал к нам? – в ужасе вскрикнула она, и её сон сняло, как рукой.

«Боже мой, боже мой, – беззвучно шептали её губы, когда она в спешке набрасывала на себя халат и пыталась хоть чуточку привести себя в порядок. – Зачем он это сделал? Это же катастрофа!»

Улыбающийся Юрий стоял у калитки и о чём-то беседовал с её отцом.

Напуганная, она мелкими шажками двинулась навстречу.

Юрий увидел её, громко и радостно воскликнул:

– А вот и Нурия! Разбудил, да?

Отец посмотрел на дочь строгими глазами и удалился в дом, оставив их наедине.

– Юра, что ты натворил? Зачем ты приехал без предупреждения? Мы же с тобой договорились пока не обсуждать этот вопрос. Я ведь ни разу не говорила о тебе с родителями. Боже мой! Что сейчас будет? Уезжай сейчас же! Я постараюсь как-нибудь объяснить им о наших отношениях. Может быть, удастся обойтись без скандала.

– Не паникуй раньше времени, – одёрнул её Юрий. – Никуда я не уеду от тебя, пока не помогу твоему отцу привезти сено с покоса и сложить на сеновал. Это первое. Теперь второе. Между нами не было никаких отношений. Мы просто друзья, в Перми ходим вместе в спортзал. Так что бояться тебе нечего. Я сказал, что приехал к двоюродному брату в Пашию, но не застал его дома. Рассчитывал провести ночь в гостинице, но она на ремонте. Это очень просто проверить, как два пальца в снег сунуть. Попросился на ночлег до завтрашнего утра, а, чтобы не бездельничать – предложил свою помощь. У меня действительно есть в Пашии двоюродный брат, и я завтра отправлюсь к нему.

Анна смотрела на Юрия с неописуемым удивлением и, казалось, потеряла дар речи – настолько захватывающую историю выдумал её друг.

– Чего умолкла? – спросил он ласково. – Не веришь, что так легко отделалась? Это тебе, любимая, урок на будущее, чтобы ты больше ничего от меня не скрывала. Ясно?

– Ага, – сказала она, часто кивая головой в знак согласия.

– Ну, если «ага», тогда веди в дом. Я еще не завтракал. И возьми вот это, – Юрий протянул армейский вещевой мешок.

– Что там?

– Продукты. Дефицит, одним словом. Увидишь. Не могу же я потребовать у будущей тёщи, чтобы она накрывала на стол? – усмехнулся Юрий.

– Какой ты умный, Юрий. Я тебя обожаю, – нежным голосом проворковала Аннушка. – Иди за мной.

Всё у Юрия прошло, как по нотам. Он помог её отцу и на следующий день до обеда покинул их дом.

– Вам понравился Юрий? – спросила она родителей за обеденным столом.

– Жаль, что он не нашей веры, – с сожалением вздохнула мать. – Хороший муж был бы у тебя, дочка. Красивый, внимательный и работящий.

– Цыть, старая! Не мусульманин никогда не будет мужем нашей дочери, даже если он предстанет передо мной из чистого золота, – стукнув ложкой по столу, сказал отец. – И чтобы я не слышал больше ничего об этом парне.

Это был тяжёлый удар для Аннушки.

Вслед за этим ударом последовал и второй.

Юрий объявился через три дня. Они с братом примчались на мотоцикле из Пашии. Подъезжать к дому не стали, остановились в конце улицы. Юрий знал, что Аннушка по утрам ходит к колодцу за водой и стал дожидаться её неподалёку. Завидев любимую, спрятался за срубом, словно подросток-озорник.

– А вот и я! – вскрикнул он зычным голосом, выскочив из-за сруба, как чёрт из табакерки.

От испуга Аннушка шарахнулась в сторону, вёдра соскочили с коромысла и со звоном упали на землю.

– Ты…откуда здесь? – со страхом спросила она, пятясь от Юрия. – Что тебе надо?

– За тобой приехал, – радостно сообщил Юрий.

– Как… за мной? Никуда я с тобой сейчас не поеду.

– А сейчас и не нужно. Завтра я покидаю брата, уезжаю к родителям, забираю тебя с собой на смотрины. Приходи на вокзал к утренней электричке. Я буду ждать, – в категоричной форме заявил Юрий.

– Но я не могу, у меня нет причины, чтобы внезапно уехать из дома, – возразила Аннушка. – Что я скажу родителям?

– Придумай что-нибудь, ты ведь у меня умница, верно? У тебя впереди целые сутки. Это же целая вечность.

– Юра, я не смогу, – взмолилась она.

– Сможешь, моя хорошая. Докажи, что любишь меня, – рассмеялся Юрий, направляясь обратно к брату. – А теперь прощай. Нас не должны видеть вместе посторонние люди. Сплетни никогда не приносят счастья. Жду завтра на вокзале. Если не придёшь – выкраду вместе с вёдрами.

Аннушка, как принято говорить в таких случаях, вывернулась наизнанку. Уговорила подружку разыграть спектакль перед родителями о срочной поездке в Чусовой, якобы на свадьбу к однокурснице. Вариант сработал, Аннушка уехала с Юрием в Чусовой на два дня.

Родители Юрия встретили пару с радушием, хотя были оба крайне удивлены внезапным появлением сына с девушкой. О ней он обмолвился всего лишь однажды и то, как бы между прочим, без подробностей.

Нежданные гости появились перед обедом, мать в спешном порядке принялась накрывать на стол. Анна предложила свою помощь, но мать Юрия наотрез отказалась от предложенных услуг.

– Сама управлюсь, не на свадьбу накрываю, – сказал она с каким-то потаённым смыслом, известным лишь ей самой.

Пока мать колдовала на кухне, Юрий с Аннушкой вышли в палисадник, остановились у черёмухи.

– Надеюсь, ты не собираешься ошарашить их известием о свадьбе? – спросила Аннушка.

– А почему бы и нет?

– Ты что, серьёзно?

– Испугалась? – усмехнулся Юрий. – Не бойся, не ошарашу. Но намекнуть им, что у нас не просто дружба, а нечто большее, пожалуй, следует. Когда ещё подвернётся удобный случай?

Из-за угла избы появился отец, махнул рукой, позвал:

– Молодёжь, идите к столу, мать зовёт.

– Ну, что? Пойдём на смотрины? – весело сказал Юрий.

– Как на самый трудный экзамен, к которому я совсем не готова, – обронила Аннушка на ходу, не разделяя весёлого настроения Юрия.

За столом мать Юрия сначала пристально всматривалась в смущённое лицо гости, даже не пытаясь делать это скрытно. Потом перевела взгляд на сына, спросила:

– Надолго пожаловали?

– На денёк, повидаться с вами. Аннушка возвращается домой в Горнозаводск, и мой обратный путь в стройотряд лежит тоже через Горнозаводск. Мне нужно быть на работе уже послезавтра, а добираться до места очень сложно. В наш медвежий угол добраться можно лишь на тракторе или на лесовозе. Ни автобусы, ни паровозы туда не ходят. Аннушка может пристроить меня на попутный транспорт. Вот и уговорил её заехать к нам, чтобы завтра вместе отправиться дальше, – скороговоркой сообщил Юрий, будучи уверенным, что таким образом не вызовет подозрения о чистом вранье, которое пришло на ум спонтанно.

– А в Пермь тебя каким ветром занесло? – спросил отец.

– Отчёт по геодезии возил. Срок сдачи истекал. Долго объяснять, батя, – быстро орудуя ложкой в тарелке с супом, ответил Юрий, не поднимая глаз на отца.

– Вы что, давно знакомы? – поинтересовалась мать, обратив свой вопрос к гостье.

Юрий быстро перехватил инициативу на себя, ответил:

– Давно, мама. Мы очень хорошие друзья. Почти год ходим вместе во Дворец спорта. Аннушка – кандидат в мастера спорта по лёгкой атлетике. Я продолжаю заниматься боксом.

– Это правда? – спросила мать, решив найти подтверждение сказанному у гостьи.

– Да, это так. Мы с Юрой вместе занимаемся спортом, – не моргнув глазом, подтвердила Анна холодным официальным тоном.

Потом было ещё много вопросов об учёбе, о родителях Аннушки, о её планах на будущее. Вопросы в основном задавала мать Юрия, сверля гостью строгими глазами-буравчиками. Отец больше молчал и слушал.

Допрос длился долго, его действительно можно было назвать неким вступительным семейным экзаменом.

После обеда они с Юрой направились на речку погулять, а утром следующего дня уехали.

… Из воспоминаний Аннушку вывел стон старухи в соседней комнате. Она прислушалась, стон повторился, усилившись по звуку.

– Бабушка Алкын! – позвала Аннушка хозяйку громким голосом.

Старуха не откликалась. Аннушка соскочила с кровати, метнулась к ней в комнату. Кровать освещалась полной луной, и было видно, что старуха лежала на спине и мирно храпела.

– Бабушка Алкын, – вновь позвала Аннушка, легонько тряхнув старуху за плечо. – Вам плохо?

Старуха открыла глаза, испуганно посмотрела на квартирантку, не сразу узнав её. Затем осознала, кто стоит перед ней, недовольно пробурчала:

– Тебе чего? Почему не спишь?

– Бабушка Алкын, вы громко стонали, вот я и подошла. С вами всё в порядке?

– Иди спать, Нурия, не тревожься. Со мной такое бывает.

Старуха повернулась на бок и затихла.

Аннушка вернулась обратно в постель. О скором сне можно было забыть.

Глава 6.

Последнее свидание

На следующий день в Березниках появился Юрий. Из Барды он отправился пешком по обочине накатанной дороги, но уже на первом километре его нагнал мотоцикл «ИЖ-Планета» с коляской.

– Куда путь держишь, добрый молодец? – спросил остановившийся мотоциклист, когда облако пыли от железного коня снесло с дороги слабым ветерком в поле. – Ты, часом, не заблудился?

– Если дорожные указатели не врут – значит, иду правильно.

– Неужто в Березники? – удивился молодой мужчина за рулём. На вид ему было не больше тридцати пяти лет. Внешность не башкирская.

– Угадал. Туда.

– Тогда садись, доедем с ветерком, – весело сказал мужик.

Юрий забрался в коляску, мотоциклист отпустил ручку сцепления и дал полный газ. Мотоцикл, словно застоявшийся конь, рванул с места и помчался дальше, оставляя за собой шлейф густой пыли.

– Какая нелёгкая тебя сюда занесла? – прокричал хозяин железного коня, перекрывая голосом звук ревущего мотора.

– Почему ты считаешь, что в твою деревню может занести лишь нелегкая?

– Потому что ты не башкир и не татарин, значит, у тебя нет ничего общего с нашей деревней, значит, ты чужой.

– Ты прав, ничего общего с вашей деревней я не имею. А вот разыскать одного человечка в ней мне крайне необходимо. Прямо позарез.

– Следователь, что ли? – спросил мотоциклист.

Юрий быстро сообразил, что цель своего визита раскрывать первому встречному вовсе не следует, и ухватился за очень хороший вариант, который подсказал мотоциклист. Он решил подыграть мужику.

– По особо важным делам, – сказал он с нарочитой небрежностью.

– А что за дело?

– А вот это уже, товарищ, лишний вопрос, на который я тебе ответить не могу, – Юрий свёл брови к переносице, сделав лицо серьёзным и озабоченным. – Служебная тайна. Скажи-ка лучше мне, где у вас тут остановилась молодая учительница физкультуры по фамилии Галимзянова?

– Нурия? – обрадованно спросил мужик.

– Ты её знаешь? – удивился Юрий.

– Ха, ещё бы. Она будет преподавать физкультуру у моего оболтуса. О ней уже весь Каен-Авыл знает.

Юрий чуть было не прокололся, намереваясь спросить, что такое Каен-Авыл, но вовремя удержался от вопроса. Следователь, направляющийся сюда по делу должен обязательно знать, что такое Каен-Авыл.

– Выходит, учитель – уважаемый человек в вашей деревне? – спросил Юрий.

– В Каен-Авыле проживает всего около пяти сотен человек, – прокричал мотоциклист. – Каждый друг друга знает в лицо. А тут новый человек появился, да ещё учитель нашей ребятни, любому не терпится с ней поздороваться.

– И ты с ней здоровался? Видел в лицо?

– А как же! – с гордостью ответил мотоциклист. – Минут пять общались.

– Как тебя зовут?

– Степаном. А тебя?

– Юрий.

– Очень приятно.

– Скажи мне, Степан, какое впечатление у тебя осталось о новой учительнице? Как она выглядит, как себя ведёт с народом? – тоном дознавателя спросил Юрий.

– Вы её в чём-то подозреваете? – удивился Степан.

– Нет, в нашем деле она проходит свидетелем. Просто мне хочется представлять, насколько можно доверять её показаниям.

– Хороший она человек, добрый и отзывчивый, врать не станет, не сомневайся. И красивая, – расплылся в улыбке Степан. – Не будь у меня семьи – приударил бы за ней однозначно.

– Она же мусульманка, а ты, как я вижу, русский, – заметил Юрий. – Не склеилась бы ваша любовь.

– Это почему же?

– Ну, как? Не положено у мусульман отдавать девушку замуж за русского.

– Я бы веру ихнюю принял, совершил никях, – не колеблясь ни на секунду, высказался Степан. – Я ведь только по паспорту русский, а фактически давно превратился в мусульманина. Даже в мечеть иногда захожу.

– Ну, тогда понятно, – раздумчиво проговорил Юрий, мысленно примеряя себя на место Степана, стоящего в татарской тюбетейке перед имамом в мечети.

«Нет, я не смог бы так поступить», – сделал он заключение про себя без всякого сомнения.

Мотоцикл на полной скорости влетел в деревню и вскоре остановился у добротного дома с глухими воротами, выкрашенными в зелёный цвет.

– Вот тут наша Нурия и остановилась у бабки Алкын, – громко проговорил Степан, не глуша мотор.

Юрий выбрался из коляски, потоптался на месте.

– Спасибо, Степан, – сказал он, пожимая руку мотоциклисту.

– Не за что, товарищ следователь, – живо откликнулся русский мусульманин. – Обращайся, если что. Степана Лабутина здесь каждый знает.

Мотоцикл развернулся и помчался в обратную сторону. Юрий решительно шагнул к воротам.

– Кто там? – послышался за воротами знакомый голос Аннушки после длительного и настойчивого стука.

– Откройте, следователь, – изменив голос, требовательно проговорил Юрий и замер в ожидании.

Звякнула щеколда на калитке, в открывшемся проёме в красном спортивном костюме появилась Аннушка. От неожиданности лицо её вытянулось и, как показалось Юрию, слегка побледнело.

– Ты?! – испуганно выдохнула она и не двинулась с места, не бросилась гостю на шею.

– Я, Аннушка, опять я, и снова я, и всегда буду я, и только я, и никто другой, кроме меня, – как пули из пулемёта, выскочили слова из уст Юрия. – Или ты не рада нашей встрече?

– Тебе не нужно было сюда приезжать, – голосом обречённого человека выдавила Аннушка из себя.

– Что ты такое говоришь, любимая? – перейдя почему-то на шёпот, сказал Юрий. Он был в полном непонимании от того, что с ней происходит. – Я приехал сюда, потому что очень соскучился по тебе.

– Не говори ничего, проходи в дом, – пригласила она Юрия. – Там поговорим.

Юрий, ничего не понимая, последовал за Аннушкой. Её необычное поведение сильно его настораживало. Постоянно смеющиеся глаза девушки впервые были равнодушны и холодны.

– Что произошло, Аня? – попытался выяснить на ходу Юрий.

Ответа не последовало, молчание продолжалось до того момента, пока они не прошли в её комнату.

– Ты объяснишь мне, наконец, что с тобой происходит?! – набросился он на Аннушку, едва она затворила за собой дверь.

– Успокойся, я всё сейчас объясню, – сказала она. – Присядь.

Юрий оглядел комнату, послушно присел на стул в углу.

– Нас не должны видеть вместе, – начала разговор Аннушка. – Это будет лучше для нас обоих. Моя хозяйка ушла к подруге и пока её нет, ты должен уйти.

– Тебя что, околдовали?! – взвился Юрий, не выдержав странного отношения к себе. – Или у тебя крыша съехала?

– Не кричи. Делай, что я тебе говорю.

– А если не сделаю, меня побьют татары и бросят в яму? Выкуп затребуют? – съязвил Юрий. – Как в «Кавказском пленнике» у Толстого? Средневековье какое-то, ей богу.

– Зря смеёшься, – сказала Аннушка. – В деревне не поймут, когда с татарской девушкой русский общается. А у тебя и вовсе перебор – явился в дом без приглашения, причём, в отсутствии хозяйки.

– Ах, вот в чём дело! – воскликнул Юрий и повеселел. – А я-то, грешным делом, подумал уже, что ты парня здесь нашла. Тогда можешь быть спокойна. Я легенду для нас придумал.

– Какую ещё легенду?

– Ну, как в детективах про разведчиков или милиционеров, засланных в банду.

– Что ты несёшь?

– Я серьёзно, Аннушка, – Юрий встал, хотел подойти к любимой и обнять, но та остановила его приказом: – Не подходи к окну, сиди, где сидел.

– Ёшкин свет! – ругнулся Юрий, присаживаясь обратно на стул. – Что здесь происходит вообще? Ты можешь меня выслушать?

– Говори, я слушаю.

– Меня до деревни довёз один ваш житель, русский. Степаном зовут. Так вот ему я представился как следователь, которому необходимо допросить свидетельницу по одному уголовному делу. Некую Нурию Галимзянову. Тебе известна эта персона?

– Ты как всегда в своём амплуа фантазёра, – сказала Аннушка, и натянуто улыбнулась. – Но это ничего не меняет. Дураку понятно, что следователю достаточно одного-двух часов, чтобы допросить свидетеля и оформить протокол. Сутками девушек не пытают, а занимаются анализом полученной от неё информации. Причём, в конторе, а не в доме свидетельницы.

– Всякое бывает, когда следователь ведёт очень запутанное дело, приезжает за уликами издалека, для него важна каждая мелочь, – попытался отшутиться Юрий. – Свидетелю не всегда удаётся вспомнить сразу все детали преступления.

– Не говори ерунду, – сказала Аннушка. – Вставай, пошли.

– На расстрел?

– Отведу тебя в одно укромное место, там мы продолжим наш разговор.

Дом старухи Алкын был последним в улице, дальше протекала река. Аннушка повела Юрия к ней. По дороге она спросила:

– В деревне ни с кем больше не общался, кроме Степана?

– Нет. Пулей пролетел на его драндулете, окутанном облаком пыли, – в который раз усмехнулся осторожности своей возлюбленной Юрий. – Никто меня не разглядел.

– Это хорошо.

– Чего хорошего? Прячусь, как преступник, будто ворую любовь у замужней женщины. Интересно, как бы ты вела себя, если бы приехала учительствовать уже замужней? Также сторонилась бы меня, законного мужа, из-за того, что я не мусульманин?

Аннушка надула губы и ничего не ответила.

Место на берегу реки, куда они пришли, действительно было укромным. Здесь берег приподнимался вверх и был облеплен густым кустарником. Среди этих зарослей имелась небольшая проплешина.

– Это и есть твоё убежище? – спросил Юрий.

– Да. Здесь я провожу своё свободное время. Место безлюдное, ничто не мешает размышлять.

Аннушка достала из сумки небольшой коврик, расстелила на земле. Их глаза встретились, не сговариваясь, они разом опустились на цветастый кусок плотной ткани.

– Ну, рассказывай тогда, как устроилась, какие крамольные мысли посещают твою светлую голову, – первым заговорил Юрий. Он сломил веточку, сделал из неё прутик, принялся ковырять им землю.

– Я здесь о многом передумала, Юрий, – вздохнув, сказала Аннушка. – И решила рассказать тебе всё, чего ты не знаешь.

– Речь пойдёт о той большой тайне, которую ты откладывала на потом?

– Ты запомнил мои слова?

– Да, но я тогда сразу догадался, о чём ты боялась мне сообщить.

– И о чём ты догадался?

– О том, что тебя однажды обесчестили, – сказал Юрий. – И тебе страшно было признаться мне.

– И об этом в том числе.

– Боже, как много тайн ты собралась мне сегодня открыть.

– Рано или поздно мне пришлось бы объясниться с тобой, – бесстрастно вымолвила Аннушка. – Сегодня такой момент настал. Мы поговорим откровенно.

– Ты решила расстаться со мной? – Юрий повернулся к Аннушке, уставился пронзительным взглядом в её лицо.

– Да, я так решила, – сказала она, не отводя глаз. – Я поняла, что наша любовь зашла в тупик, и у нас не может быть будущего. Если до приезда сюда я ещё сомневалась в этом, то сейчас окончательно утвердилась.

– Аннушка, милая, послушай меня. Любой туман, даже самый густой, не является препятствием для движения вперёд. Это ведь не глухая стена, которую нельзя преодолеть. Для выхода из тумана существует два варианта: либо продолжать путь наощупь и набить себе шишек, либо дождаться, когда туман рассеется.

– Красиво говоришь, Юрий. Но наш туман, к сожалению, не рассеется, он поглотил уже мой разум и сердце, между ними не осталось противоречий, мои чувства к тебе угасли.

– Что ты говоришь, Аннушка? Такого не может произойти внезапно. Ты же любила меня всё это время, и любишь сейчас, я в этом нисколько не сомневаюсь.

– Какой же ты самоуверенный. Припомни хотя бы одно наше свидание, на котором я призналась в своей любви к тебе?

Это был удар ниже пояса. Юрий опешил, принялся воскрешать в памяти все их свидания. И сколько бы он не ворошил их в памяти, нужно было признать: ему никогда не приходилось слышать от неё слов любви. Однако, она ни разу не давала повода засомневался в её чувствах. Ему всегда казалось, что всё было написано на её лице и вовсе необязательно подтверждать чувства словами.

– Неужели ты способна сжечь веру в наше счастье? – спросил Юрий. – Вот так просто? Взять спичку, чиркнуть о коробок и поджечь мост любви, на котором мы стоим?

– Этой веры уже не существует, её вместе с мостом сожгли наши родители, – с трудом сдерживая раздражение, заявила Анна. – Ты, похоже, ничего не знаешь.

– Чего я не знаю?

– То, что сказал мой отец после твоего отъезда, и что поведала мне в бане твоя мама.

– Что такого страшного они наговорили, что ты сразу решила расстаться со мной?

– Мой отец сказал, что ни при каких обстоятельствах не разрешит выйти замуж за русского, даже если этот русский будет золотым.

– Так и сказал? – не поверил Юрий. – Мне показалось, мы с ним расстались друзьями.

– Как видишь, твоё впечатление оказалось ошибочным. Даже помощь по хозяйству, которую ты оказал, не дала тебе пропуск в его дом, не проторила дорожку к моему сердцу.

– Понятно. А что же наговорила моя мать?

– Дала мне от ворот поворот, – с горестью сообщила Анна. В глазах накатилась непрошенная слеза, вероятно ей вновь вспомнился неприятный разговор с его матерью.

– А конкретнее?

– Конкретнее? – Аннушка на миг задумалась, стоит ли повторять те унизительные слова, которые ей пришлось выслушать. – Сначала измусолила всю меня взглядом, как диковинный товар на полке магазина. Потом, выпытав, что я не русская, произнесла слова, которые я не хочу сейчас повторять. Она догадалась, что я не девственница. Самое обидное в том, что это я, оказывается, тебя обманула и пытаюсь соблазнить. «Пока ты не забрюхатела – оставь моего сына в покое», – сказала она мне. – «А если ты переспишь с ним, и у тебя появится ребёнок – признавать татарчонка своим внуком я не буду, так и знай, и на руки не возьму».

Аннушка тяжело выдохнула, добавила:

– Ну и прочие оскорбительные и неприятные слова.

– Вот оно что… – чуть слышно проговорил Юрий, уставившись в мирное течение реки. – Никогда бы не поверил, что моя мать способна на такое…

– Безумная материнская любовь непредсказуема, – отметила Аннушка. – Твоя мама, увы, не исключение. Вот теперь и поставь себя на моё место. Отречься от собственных родителей, быть заклятым врагом свекрови, стать презрением в деревне, где мне необходимо отработать три года? Я не способна на такой подвиг, Юрий. Ты очень много требуешь от меня.

Юрий молчал, не в силах возражать. Его прутик проковырял в земле глубокую ямку и сломался. Он с раздражением отшвырнул его в сторону, лёг на спину, уставился в небо и молчал.

Говорить, как ему казалось, больше было не о чем, уговаривать – бессмысленно. Пришло чёткое осознание неизбежного конца счастливых дней, полных ожидания чего-то нового, радостного, трепетного. Появилось такое ощущение, будто наступает конец света. Казалось, пройдёт ещё некоторое время, и неизбежная катастрофа охватит всё вокруг. Тёмные тучи заволокут небо и надолго спрячут солнце. Исчезнут навсегда большие и малые житейские радости, улыбки и смех никогда не появятся на лицах людей. Вокруг воцарятся бесконечная тёмная ночь и хаос. Потеряются цель и смысл самой жизни.

Душа Юрия негодовала о несправедливости судьбы, разум не соглашался с нарушением внутренней гармонии. Теперь он сам попал в безжалостный капкан односторонней любви, в который угождает немало влюблённых. Теперь и ему придётся испытать на себе, что такое любить по-настоящему и быть отвергнутым.

Шло время, они продолжали молчать. Юрий с закрытыми глазами лежал на спине, Анна сидела рядом, уставившись в одну точку. Каждый думал о своём.

Солнце исчезло, его затянуло тучами, невесть откуда появившимися на небе. Ни Юрий, ни Анна не придавали значения этому обстоятельству, они просто не замечали ничего вокруг.

И вдруг блеснула ослепительная молния, с оглушительным грохотом расколов небо.

Юрий резко приподнялся, с тревогой посмотрел на Анну.

– Бежим! – крикнула она в испуге.

Юрий, словно подпружиненный, вскочил на ноги, Анна быстро сложила коврик, сунула в сумку, и они побежали.

Дождь хлынул внезапно, его струи были очень плотными и холодными, уже через минуту оба беглеца промокли насквозь так, будто вышли из реки. Забежав во дворе под навес, оба дрожали от холода.

– И как ты поступишь теперь со мной? – спросил Юрий, снимая с себя верхнюю одежду, намереваясь выжать.

– Заночуешь у меня, – уверенно заявила Аннушка и принялась снимать с себя спортивный костюм. Затем, оказавшись в трусиках, посмотрела на Юрия и ловким движением стянула мокрую футболку.

Юрий впервые видел Анну в полуобнажённом виде и не мог оторвать взгляда от её смуглого и сильного тела. Тренированная спортивная фигура была великолепна. У него от восхищения учащённо забилось сердце.

– Помоги выкрутить, – не стесняясь своего обнажённого тела, сказала она, протягивая куртку. Он понял, что для неё это было обычным явлением, вроде как стоять перед стартом на стадионе в шортах и обтягивающей грудь футболке.

Они выжали одежду, развесили на верёвках под навесом.

– Стой здесь, я принесу тебе сухое бельё, – сказала Анна и исчезла в дверях. Юрий стал прохаживаться по двору, делая различные упражнения, чтобы согреться.

Через пару минут Анна высунула голову в приоткрывшиеся двери, скомандовала:

– Заходи в дом.

– Но… – Юрий хотел спросить, как же он предстанет перед старухой в одних плавках, и не успел: дверь захлопнулась. Он несмело поднялся на крыльцо, потянул дверь на себя. Старухи в доме не было.

– Тебе повезло, – сказала Анна, протянув ему чистую футболку и тренировочное трико. Сама она уже переоделась. – Старухи сегодня не будет.

– Куда она подевалась? – поинтересовался Юрий, чувствуя в себе прилив скрытой радости.

– Азат заезжал без нас, увёз её к себе в Барду. Записку вон на столе оставил, написал, что утром привезёт обратно. Она ему для чего-то срочно потребовалась. Алкын сказывала, у него кто-то народился недавно.

– Кто такой Азат?

– Внучатый племянник, кажется, – припомнила Анна. – Других родственников у старухи нет.

– А ты не рискуешь своей репутацией, оставляя меня на ночь? – спросил Юрий с улыбкой, не сводя с Аннушки глаз.

– Не выдворю же я тебя из дома в таком виде, – ответила Анна. – Подойди к зеркалу, полюбуйся на себя. Мокрая курица и та лучше выглядит. Да и жалко мне тебя.

– Жалко, говоришь?

– Да, жалко. Что я, не человек что ли отпускать тебя в распутицу в мокрой одежде, пешком, да на ночь глядя?

– Спасибо и на этом, – усмехнулся Юрий. – Коли так – давай в чём-нибудь помогу тогда. Не сидеть же мне, сложа руки до ночи.

– Ужином надо заняться, картошку мне почистишь, – распорядилась Анна. – В ведре под умывальником стоит, почисти штук десять.

– Слушаюсь. Картошку жарить будешь, или сваришь?

– Пожарю, жареную я больше люблю. А ты?

– Я тоже жареную уважаю, – сообщил Юрий. – Слушай, у меня в портфеле тушёнка имеется. Может, вскроем баночку для сытости?

– Говяжья?

– Нет, свиная. Но она не жирная, одно мясо практически. Я одну банку умял в дороге за милую душу.

– Тогда готовь себе отдельно, – последовал ответ недовольным голосом.

До Юрия не сразу дошло, почему Аннушка переменила тон.

– Ты бы ещё бабке Алкын свою тушёнку предложил, – пробурчала Анна. – Мгновенно бы схлопотал ухватом по спине.

– Прости, Аннушка, не подумал как-то, что ты тоже придерживаешься мусульманских обычаев насчёт свинины.

– Прощаю и скажу больше: если старухе станет известно, что ты ел свинину из её посуды – она вышвырнет её на помойку, как осквернённую.

– М-м да, неловко как-то получилось.

Так, слово за слово, они возобновили общение, не касаясь темы расставания. Поужинав, сели смотреть телевизор, расположившись в разных креслах на значительном удалении друг от друга. Так что, если бы Юрию вдруг взбрело в голову протянуть руку к любимой, у него ничего бы из этого не вышло.

Потом Юрий сходил во двор, принёс влажную одежду. Анна установила гладильную доску, принялась сушить её утюгом.

Дождь давно закончился, за окном стояла тишина, на землю опустилась тьма, растворив в себе все предметы и строения.

Аннушка раскрыла старенький диван, достала оттуда постельное бельё, принялась стелить простынь. Когда постель была готова, сказала непривычно по-домашнему:

– Спать будем вместе. Не могу я себе позволить тайно от старухи ковыряться в её сундуке, а второй комплект белья, к сожалению, лежит грязный в стиральной машине. Только чур: спим спиной друг к дружке. Договорились? – глаза Аннушки сверкнули грозно и отрезвляюще.