Читать книгу: «Ничего личного. Книга 6», страница 6

Тем более что нынешний глава картеля только что вышел из автомобиля и выжидательно таращился на дверь. Левая рука болталась на перевязи, пиджак обвис на плечах, промокнув под усилившимся дождем.

– Открывай, – бросил Бернардо Луису.

Рауль весь подобрался, когда в дверном проеме показалась могучая фигура Бернардо. Не зря тебя назвали Медведем⁸, подумал он, задавишь и не заметишь.

Здоровяк сделал шаг за порог и остановился. Оба молчали – каждый ждал, что оппонент первым нарушит тишину. Несмотря на хлеставший по лицу холодный дождь и ноющую боль, Рауль сдаваться не собирался.

– Рад видеть вас в добром здравии, сеньор Гальярдо, – наконец пробасил Бернардо.

– Не вашими стараниями, – беззлобно отозвался Рауль. – Я приехал…

– За этим красавчиком? – влез уже изрядно прибалдевший от кокаина Скай. – А мы уж заждались…

– Молчать. – Бернардо не сводил взгляда с Рауля. – Мы ждали других.

– Планы в последний момент поменялись. – Рауль понятия не имел, кого ждали бандиты, но не преминул воспользоваться случаем. – Я не собираюсь херить и свои, так что хватит тянуть резину.

Скай захихикал.

– Тебе так понравилось в подвале, что решил вернуться? Ну так апартаменты готовы, милости просим!

– Если этот обдолбыш не заткнется, – ровным голосом сказал Рауль, – я ему и вторую ногу прострелю. Но на этот раз ближе к паху, пусть гадает, не лопнули ли у него cojones⁹.

– Да ты… – взвился Скай, но Бернардо ткнул ему кулаком в живот.

– Карло, убери этот мусор подальше, чтобы не вонял. – Он снова повернулся к Раулю. – Слушаю ваши объяснения.

– А я не обязан тебе ничего объяснять. – Рауль весь вымок, повязка прилипла к телу там, где не прилипла рубашка, он уповал на то, что в сгущающихся сумерках никто не заметит, как сильно он нервничает. – Сказал же, планы поменялись, и не тебе оспаривать приказы начальства. Я не хочу торчать тут всю ночь, у меня, знаешь ли, болит плечо, и все, о чем я мечтаю – поскорее надраться в стельку и лечь спать, а не плясать фламенко с пятерыми дуболомами, один из которых танцевать уж точно не сможет. Так что либо давай сюда лохматого, либо звони куда следует и все равно давай его сюда, но имей в виду, что во втором случае мне станет хуже из-за ненужного ожидания, и я жутко разозлюсь. И обязательно пожалуюсь на вашу тормознутость. А если рана еще и откроется…

– Хватит. – Бернардо поморщился и махнул рукой. – Панчо, приведи.

Тот молча кивнул и скрылся в доме.

Пару минут спустя он выволок Амадео наружу и швырнул под ноги Раулю. Тот едва подавил ужас: на прекрасном принце не было живого места, обнаженная спина сплошь покрыта рубцами, запекшейся и свежей кровью. Он вообще жив? Или придется забирать труп?

Амадео слабо пошевелился, и у Рауля отлегло от сердца.

– Хесус.

Помощник без лишних слов подхватил Амадео и затащил на заднее сиденье «хонды». Рауль кивнул Бернардо и, не прощаясь, открыл дверцу пассажирского места.

– Поехали, – скомандовал он, пристегиваясь. Плечо немилосердно ныло, но в душе он ликовал. Кто бы мог подумать, что наколоть этих придурков окажется так легко!

Амадео за его спиной тихо застонал, но Рауль этому только обрадовался. Он повернулся к бывшему пленнику, насколько позволял ремень безопасности.

– Потерпи. Теперь все будет хорошо.

Амадео так и не открыл глаз, но на разбитых губах мелькнула едва заметная вымученная улыбка.

– Приехали, начальник, – спустя полчаса лениво протянул Хесус, нажимая на педаль тормоза.

Рауль обернулся и едва успел подставить руку – от резкого торможения Амадео чуть не скатился на пол. Предплечье пронзила боль, и Рауль прикусил губу, чтобы не вскрикнуть.

Амадео разлепил глаза и непонимающе уставился на него. За время пути он дважды приходил в себя, но затем снова отключался – Рауль кое-как успел сунуть ему таблетку обезболивающего. Сейчас принц выглядел лучше, если вообще возможно выглядеть лучше в грязи и крови.

– Где мы? – прохрипел он.

– У дома моего старого друга, – ответил Рауль. – В больницу я тебя не повез – слишком опасно. А об этом месте никто не знает.

Почти никто, поправил он себя, искоса глянув на Хесуса. Пришлось раскрыть тайну, но с этим уже ничего нельзя поделать – другого выхода он не видел. В одиночку ему с практически не действующими руками с Амадео не справиться.

Хесус свою роль понял правильно. Он вытащил Амадео из машины и, закинув его руку себе на плечо, поволок к небольшому аккуратному дому, окруженному живой изгородью. Рауль отметил, что заднее сиденье покрыто кровавыми разводами, и желудок неудобно заворочался.

– Вот же звери, – прошептал он и поспешил следом.

Хесус выкрутил лампочку над крыльцом, опасаясь любопытства соседей, и теперь звонил в дверь. На дворе стояла ночь, но человек, к которому они приехали, открыл после первого же звонка – Рауль предупредил о приезде.

– Боже! – выдохнул хозяин дома. – Быстрей, входите!

При звуке знакомого голоса Амадео с трудом поднял голову. Невысокий пожилой мужчина в домашнем свитере застыл соляным столпом, в глазах отразился неприкрытый ужас.

– Бог мой! – воскликнул он. – Амадео!

4. Расколотая семья

Амадео сидел на краю ванной, погрузив ноги в горячую воду, а Грегорио Винченце с величайшей осторожностью промывал раны от хлыста на его спине.

– Что за монстры, – шептал он, глаза блестели от слез. – Как только руки не отсохли сотворить такое! На тебе живого места нет, сынок!

Амадео морщился, но внутри поселилось небывалое спокойствие – несмотря на острую боль при каждом прикосновении, головокружение и слабость, рядом с доном Грегорио он чувствовал себя в абсолютной безопасности. Так же было и с Ксавьером, и с Кристофом Солитарио. Подумать только, а он жалел о том, что они больше никогда не встретятся!

– Не переживайте, дон Грегорио, – сказал он. – Выглядит хуже, чем есть на самом деле.

– А если попадет инфекция? Да и шрамы останутся на всю жизнь!

– Нестрашно. Меня это не коробит.

– Зато коробит меня! Как они посмели…

– Дон Грегорио. – Амадео неловко повернулся к нему, изо всех сил стараясь не грохнуться в обморок от боли. – Вы переживаете больше меня.

– Разве я могу не переживать, сынок? Ох, какая опасная у тебя жизнь… – Он осторожно промокнул Амадео ссадину на лбу, вытер глаза и выдавил улыбку. – Прости, я что-то совсем расклеился. Как Тео?

– Надеюсь, что все хорошо. – В глазах Амадео мелькнула грусть. – Но, к сожалению, пока не могу с ним связаться. Вы и так очень рискуете, приняв меня, и…

– Глупости. Не могу оставаться в стороне, когда такое происходит, поэтому даже не заикайся о рисках. – Грегорио улыбнулся, вокруг глаз собрались морщинки, и у Амадео защемило сердце – слишком сильно этот теплый человек напоминал ему отца. – Ты прав. Раны выглядят хуже, чем есть, хотя, наверное, болят страшно.

– Рауль дал мне обезболивающее, я в порядке, – поспешил заверить Амадео.

– Он хороший парень. Не в пример своему брату, да упокоится душа его с миром. – На лицо Грегорио на мгновение набежала тень, но он быстро прогнал ее. – Помочь тебе вымыться?

– Нет, благодарю, дон Грегорио. Я сам. Вы и так много сделали.

– Как скажешь, сынок. Принесу тебе полотенце.

Оставшись один, Амадео наконец смог как следует скривиться – спина орала от боли, которую таблетка Рауля ничуть не ослабила. На ее фоне ссадины и синяки, покрывавшие остальное тело, будто не существовали. Во время последней экзекуции этот засранец Скай додумался полить хлыст соляным раствором в качестве мести за простреленную ногу.

Он осторожно вымылся и с благодарностью принял у дона Грегорио полотенце, стараясь не думать, какой опасности подвергает этого доброго человека. При первой возможности он свяжется с Ксавьером. Только бы с ним все было в порядке! Со слов Рауля, операция прошла хорошо, но какие органы задеты, и в каком состоянии находится Санторо, он не знал.

Пока Амадео приводил себя в порядок, Рауль привез полные пакеты из ресторанчика неподалеку. Хесуса он отправил в мотель, до сих пор не до конца доверяя ему. Хотя какое уж тут недоверие, горько усмехнулся он про себя, если раскрыл ему этот дом и эту семью. Но сделанного не воротишь, и Рауль выбросил лишние мысли из головы.

– Ешьте побольше. – Паоло пододвинул щедро заваленную едой тарелку к Амадео. – Папа говорит, что кушать надо хорошо, когда человек голодный, он бессильный.

– Верно. – Грегорио рассмеялся. – А тебе силы ой как нужны, сынок.

Амадео с благодарностью принялся за еду, стараясь не сметать все разом – желудок, отвыкший от пищи, запросто мог взбунтоваться. Рауль, бледный, но весьма довольный собой, сидел напротив, попивая сок – от еды он отказался. Паоло никакая сила не смогла удержать в постели, хотя настенные часы показывали два ночи.

– Завтра воскресенье, – безапелляционно заявил он. – Высплюсь!

Грегорио только махнул рукой.

– В виде исключения. Но завтра ты должен быть в кровати в десять!

Амадео улыбался, слушая их перепалку, и с трудом сдерживался, чтобы снова не попросить у дона Грегорио телефон. Мигель запретил делать звонки с левых аппаратов, а нужная трубка осталась дома – Амадео опасался носить ее с собой. Телефон Ксавьера оказался недоступен, звонить кому-либо еще он опасался. Оставалось сидеть и ждать утра – Рауль обещал лично разузнать, как обстоят дела.

– Как твоя рана? – спросил Амадео.

Они сидели вдвоем в гостиной, освещенной только старомодным торшером. Дон Грегорио и неугомонный Паоло ушли спать. Рауль вертел в руке пластиковый стакан с соком, Амадео, стараясь не опираться на спинку кресла, пил чай. Руки заметно дрожали, голова кружилась, но чувствовал он себя намного лучше.

– Неплохо. Бывало и хуже.

– Из-за меня ты едва не погиб. Почему явился за мной? А если бы тебя убили?

– Если я правильно догадался, – Рауль аккуратно поставил стакан на подлокотник, и от Амадео снова не укрылась едва заметная гримаса, – ты убедил наших тюремщиков отправить меня в больницу. Каким образом тебе это удалось, не знаю, но благодаря тебе я жив, хоть и не слишком здоров. – Он невесело усмехнулся. – Считай, я вернул долг.

– Не аргумент. – Амадео допил чай и отставил чашку. – Пострадал ты тоже из-за меня.

Рауль промолчал. Как много нужно объяснить и рассказать, чтобы Амадео понял! Да и сам он пока не разобрался, что толкнуло на этот опрометчивый поступок. Чувство вины? Справедливый обмен «жизнь за жизнь»? Или воспоминания, от которых никак не избавиться?

Он поднял левую руку и указал на фотографию на стене. На снимке дон Грегорио улыбался во весь рот, обнимая за плечи Паоло и красивого молодого человека в полосатой футболке. Амадео вспомнил полный боли взгляд, который ему случайно довелось увидеть тогда, в парикмахерской. Взгляд человека, навеки утратившего часть души.

– Это его сын? Я правильно догадался, что он…

– Да. – Рауль поджал губы. – Он погиб два года назад.

По сравнению с фото дон Грегорио выглядел куда старше. Горе заставило его состариться раньше времени, и вряд ли он когда-нибудь улыбнется так же широко и беззаботно.

– Лучиано был моим лучшим другом, – продолжил Рауль. – Он, я и моя сестра Катарина – мы с детства были неразлучны, – голос на мгновение прервался. Рауль отпил сока и заговорил снова. – Все бы отдал за то, чтобы вернуть те дни.

– Братец на дыбы встанет, когда узнает, где мы были, – хихикал Рауль, паркуясь у дома Винченце. – Насчет твоего отца я не волнуюсь, он у тебя добряк…

– До поры до времени. – Лучиано хмыкнул. – Тем более, я позвонил из Тихуаны, чтобы он не волновался.

– Ну ты и папенькин сынок. – Рауль покачал головой, то ли осуждающе, то ли восхищенно, и с заднего сиденья тут же вынырнула тонкая рука. Маленький кулачок ощутимо ткнул его в бок. – Эй!

– Всем бы таких пап, хам! – воскликнула Катарина. – Дон Грегорио – лучший мужчина на свете! – Она перегнулась через сиденье и чмокнула Лучиано в щеку. – Ты на втором месте, мой прекрасный принц.

– А я?! – возмутился Рауль.

– Пожалуй, зарезервирую для тебя местечко в конце списка. И то только потому, что ты мой брат.

Взрыв хохота сотряс машину. Лучиано пожал руку Раулю, чмокнул Катарину в щеку и побежал к дому, прикрываясь курткой – сезон дождей был в самом разгаре. Девушка перелезла на переднее сиденье и щелкнула ремнем безопасности.

– Поехали, Рауль. – Она хлопнула брата по плечу. – Иначе Энрике удар хватит. Мы пропали на целых два дня!

– Тогда что ж он не отправил поисковый отряд? – проворчал тот, заводя мотор.

Это была рискованная проделка – отделаться от вездесущей охраны и улететь в Тихуану на выходные. Для этого пришлось бросить автомобиль на платной стоянке и мчаться на всех парах в аэропорт, дважды поменяв по дороге такси. Но оно того стоило! Этот уик-энд они еще долго будут вспоминать!

Равно как и взбучку, которую Энрике устроил им по приезду.

– Вы – моя родня! – вопил он, тыча пальцем в грудь Рауля. – От телохранителей сбегать опасно, ты уже не маленький мальчик, чтобы этого не понимать!

– Да брось. – Рауль улыбался во весь рот. – С твоим-то влиянием! Надо быть круглым идиотом, чтобы осмелиться похитить кого-то из твоей семьи.

– Я не понимаю, ты и в самом деле такой тупица? – Энрике закатил глаза и рухнул в кресло. – Ты не желаешь вникать в мои дела, хотя прекрасно понимаешь, что кроме тебя оставить картель некому.

– А я не хочу становиться наркобароном. – Рауль фыркнул. – Меня вполне устраивает художественная галерея. Да и неприятности с законом мне не нужны, и…

– Их не будет, на этот счет не беспокойся, – перебил Энрике. – И чтобы больше так не делал. Еще и Катарину за собой потащил! Помни, что ты несешь ответственность и за свою сестру!

– Да помню я. – Раулю стало не по себе от колючего взгляда брата. С чего бы Энрике так беспокоиться? Он никогда особо не любил ни Рауля, ни Катарину – кровью их связал только отец, и в любой ситуации, когда кому-то из них доводилось накосячить, непременно вспоминал этот факт.

– Иди. – Энрике махнул рукой. – Уже поздно. Завтра поедем по делам, оставь за себя кого-нибудь в своей галерее.

С кислой миной Рауль проследовал в спальню. Он терпеть не мог заниматься бизнесом Энрике, но по старшинству все же приходилось подчиняться. В конце концов, учеба никак не повлияет на его нежелание идти по стопам брата, а несколько ценных уроков он вполне может применить к своим вполне законным делам. И лишних скандалов это поможет избежать. Везет же Катарине – к ней брат с подобными вопросами даже не сунется!

В комнате Рауль, не раздеваясь, плюхнулся на кровать. И почему Энрике так уперся? Почему не сделать преемником кого-то из своих заместителей, того же Хесуса? Он Раулю никогда не нравился, но в бизнесе ориентировался куда лучше него. И если уж Энрике так помешан на чистокровном престолонаследии, Хесус тоже какой-то его дальний родственник.

С этими мыслями Рауль заснул.

На следующий день, едва отделавшись от брата и его вечных дел, Рауль отправился к Лучиано. Однако того дома не оказалось – с улыбкой дон Грегорио Винченце сказал, что старший сын уехал.

– Куда?

– А вы с ним по пути не столкнулись? – хитро прищурился дон Грегорио. – К Катарине.

Ни для кого не было секретом, что Катарина и Лучиано уже давно перешагнули рубеж «просто друзья». По всей видимости, сегодняшний день они намеревались провести без надоедливого братца и будущего шурина. Рауль почесал затылок и смущенно улыбнулся.

– Катарина ничего не говорила, я и не знал, что эти заговорщики что-то затеяли без меня. Спасибо, дон Грегорио.

– Не за что, сынок. Не сердись на них, молодость – она такая…

Молодость, хмыкнул про себя Рауль. Эти озорники ненамного младше, обоим по двадцать пять стукнуло, а все как дети – прячутся по углам, а окружающие в лице Рауля делают вид, что ничего не замечают.

– Педро, – проговорил он в телефон. – Выходной не удался, можешь открывать галерею, я уже еду.

Вечером Рауль шутя упрекнул Катарину в том, что они снова развлекались без него. Сестра удивленно ответила, что не видела Лучиано со вчерашнего дня. Да, они собирались вместе в кино, но ее прекрасный принц так и не появился. Впрочем, она все равно отказалась бы – после вчерашней поездки ее донимали головные боли, наверняка сказалась перегрузка в самолете. Но он даже не позвонил, и это удивляло их обоих. Обычно он всегда предупреждал, если планы менялись – не в его правилах было обманывать ожидания.

Дозвониться до Лучиано Рауль тоже не смог. Тогда он позвонил дону Винченце, и тот ответил, что сын плохо себя чувствует и уже ушел спать. В голосе слышалось искреннее беспокойство, и Рауль не усомнился в его словах. Но почему Лучиано не перезвонил сам? Это единственный вопрос, который не давал брату и сестре покоя.

На следующий день Рауль встретился с Лучиано в их любимом кафе у парка «Аламеда Сентрал». Катарины с ними не было – ее снова мучила мигрень, и на любой призыв пойти прогуляться она отвечала красноречивым жестом из-под одеяла. Садясь за столик, Рауль заметил, что Лучиано как в воду опущенный: обычно ярко сверкавшие глаза потухли, на губах не светилась его извечная мальчишеская улыбка. Он нервно теребил пальцами салфетку, перед ним высилась горка предыдущих, разорванных на мелкие клочки.

– Что с тобой? – Рауль перегнулся через стол и хлопнул друга по плечу. – До сих пор не поправился?

Лучиано исподлобья глянул на него и снова уткнулся в истерзанные салфетки. Рауль нахмурился – раньше он друга никогда таким не видел.

– Ты чего? – Он пригнулся к столу, пытаясь заглянуть Лучиано в лицо, но тот опустил голову ниже. – Что случилось? Что-то с доном Грегорио?

Лучиано замотал головой.

– Паоло?

– Нет. – Голос был сиплым, как после диких криков на рок-концерте.

– Ну, брат. – Рауль откинулся на спинку стула и скрестил руки. – Я тебе не телепат. Или ты сейчас рассказываешь, в чем дело, или мне придется тебя пытать!

Лучиано вздрогнул так, что опрокинул чашку с горячим шоколадом. Темная жидкость залила клетчатую скатерть, пропитала разорванные салфетки и закапала на пол.

– Да что с тобой? – Рауль не смог скрыть потрясения. – Ты будто с призраком пообщался!

– Я не… Я не знаю. – Лучиано испуганно огляделся, будто только сейчас понял, где находится. – Пойдем отсюда, Рауль. Мне здесь не по себе. Слишком много людей.

– А я думал, у тебя клаустрофобия, а не агорафобия, – попытался пошутить Рауль, когда они вышли из кафе. – Так что же…

Его прервала автоматная очередь. Люди вокруг завизжали и кинулись искать укрытие. Рауль бросился на землю, увлекая за собой Лучиано, но ладонь соскользнула с локтя друга. Вокруг трещали выстрелы, вывеска кафе грохнулась на землю, и Рауль прикрыл голову рукой, спасаясь от летящих щепок.

Выстрелы смолкли, но еще какое-то время он боялся пошевелиться. И тогда пришла боль. Огнем пронзая правую руку, она не давала сдвинуть ее с места. Рауль разлепил глаза и в ужасе уставился на месиво на месте предплечья. Он бы заорал от ужаса и боли, но воздуха не хватало, поэтому он мог только лежать с открытым ртом и еле слышно сипеть.

И только оказавшись в отделении «скорой помощи», он понял, что Лучиано рядом нет.

– Рауль, мои люди ищут везде, где только можно, – вещал телефон голосом Энрике. – Вряд ли его увезли за пределы Мехико, если он в городе, я его обязательно найду!

– Так ищи побыстрее! – рявкнул Рауль и тут же пожалел об этом: брат откликнулся на просьбу о помощи сразу же и отправил людей на поиски. Не стоило так с ним разговаривать.

Но Энрике ничуть не обиделся, прекрасно понимая, в каком состоянии брат.

– Делаю все возможное. Как Катарина?

Рауль оглянулся на замершую на стуле рядом с больничной койкой девушку. Та была мертвенно бледна, под глазами залегли тени. Темные волосы, обычно свободно распущенные по плечам, собраны в тугой хвост, пальцы крепко стиснули белый носовой платок.

– Она ждет. Как и я, – сменив тон, ответил он. – Спасибо за помощь, Энрике.

Он бросил трубку на койку. Катарина не шелохнулась – она слышала разговор и знала, что никаких новостей нет.

Рауль едва не врезал кулаком по стене, но вовремя вспомнил, что руке пришел конец – срикошетившая пуля раздробила кость так, что ее битый час собирали по осколкам. Но это еще полбеды – оказались повреждены нервы, и теперь пальцы не шевелились вообще. Рауля била дрожь при мысли, что он останется инвалидом на всю жизнь. Но еще больший ужас у него вызывало исчезновение Лучиано.

Друг как сквозь землю провалился, и не оставалось никаких сомнений в том, что это тщательно подготовленное похищение. Никаких случайностей – метили именно в него. Но кто, черт побери? Бизнес дона Грегорио Винченце не отличался масштабностью, неужели этот добрейшей души человек мог кому-то перейти дорогу?

Рауль снова схватил зазвонивший телефон и досадливо прикусил губу. Только вспомнил…

– Рауль, – с трудом сдерживая слезы, выговорил дон Грегорио. – Никаких новостей?

– Простите, но нет. – Рауль сам себя ненавидел за эти слова. Как ему хотелось утешить старого дона, сказать, что все будет хорошо! Но он не мог солгать этому человеку, только не ему. – Мой брат ищет его.

– Да благословят его Небеса. – Дон Грегорио ненадолго замолчал, справляясь со слезами. – Ты все еще в больнице? Заглянешь ко мне после выписки вместе с Катариной?

– Разумеется. Первым же делом примчусь к вам.

– Что ты, не стоит так торопиться. – Голос дона Грегорио звучал надтреснуто, как ломающаяся ветка. – Просто… Ты понимаешь…

Рауль понимал. Так же, как понимал и Грегорио, но отказываался признавать: живым он сына больше не увидит.

Два дня прошло в мучительном ожидании, и наконец доставили письмо с требованием выкупа. Оно изрядно удивило Рауля: сумма была смехотворно низкой, что только усилило подозрения. Чисто сработанное похищение никак не вязалось с любителями, ищущими, где бы урвать кусок-другой.

– Дон Грегорио, – сказал он. – Не вздумайте везти деньги сами. Тут что-то не так. Лучше отдайте мне, я сам обо всем позабочусь. Тем более, личной встречи все равно не будет, похитители требуют оставить деньги в определенном месте.

Грегорио мог только кивнуть. Он совсем потерял сон и покой. Паоло, которому на тот момент едва исполнилось шесть, отправили с охраной к тетке. Катарина не отходила ни от брата, ни от дона Грегорио. Она держалась молодцом, хлопотала по дому, готовила вкуснейшие блюда, из которых никто, как ни старался, не мог проглотить ни кусочка – слишком велико было беспокойство за Лучиано.

Рауль отправился на место, указанное похитителями, и оставил там сумку с деньгами. Предварительно он предупредил Энрике, чтобы его люди проследили за теми, кто заберет выкуп. Теперь оставалось только ждать.

Дон Грегорио не мог ни спать, ни есть, и его нервозность наконец разрушила выдержку Катарины. Рауль же не осмеливался звонить Энрике, опасаясь помешать.

Часы тянулись бесконечно. Измученный дон Грегорио наконец задремал на диване, Катарина умостилась в кресле с вышивкой, но постоянно колола пальцы. Рауль не сводил взгляда с мобильника, но тот упорно молчал.

Резкая трель стационарного аппарата заставила Грегорио подскочить на диване. Рауль стрелой бросился к телефону и первым сорвал с него трубку.

– Алло!

– Подарочек на заднем крыльце, – проскрипел искаженный помехами голос.

Связь прервалась.

Рауль рванул к черному входу, не замечая, что Катарина и Грегорио неотступно следуют за ним. Ему следовало бы сказать, что ошиблись номером, наврать что угодно, чтобы не пускать их туда, но в тот момент он не мог думать ни о чем, кроме зловещих слов незнакомца.

Несмотря на всю его скорость, дон Грегорио обогнал его и первым увидел небольшой ящик без крышки. Шел мелкий дождь, капли влаги оседали на мертвом лице Лучиано.

Там была лишь голова.

Амадео потрясенно молчал. Он даже представлять не хотел, что за ужас испытал в тот момент дон Грегорио. Да такого и худшему врагу не пожелаешь! Все его проблемы в мгновение ока перестали казаться значительными и уменьшились до величины рисового зернышка. Ничто не могло идти в сравнение с подобным кошмаром.

Рауль нервно гладил подлокотники кресла, стараясь унять дрожь.

– Это еще не все, – серым, будничным тоном продолжил он, с усилием изгнав из голоса слезы. – Следом за доном Грегорио появилась Катарина, она бежала за ним по пятам! Увидев это… это… увидев, что сделали с Лучиано, она рухнула без чувств и ударилась головой о дверной косяк. Как я ни приводил ее в чувство, ничего не выходило. Я метался между доном Грегорио, который без конца выкрикивал имя сына, и моей сестрой, но не мог ничего сделать, я впал в дикую панику! – Рауль дрожащей рукой вытер со щек слезы. – Наконец до меня дошло, что нужно звонить в «скорую», полицию и тому подобное, что я и сделал. Не знаю, как они все поняли из моего бессвязного бормотания и истерических выкриков, но вскоре дом наводнили чужие люди. Дону Грегорио сделали укол успокоительного и увезли в больницу, Катарину тоже… Я остался – на меня насела полиция. Одни и те же вопросы, одни и те же ответы, меня водили по одному и тому же маршруту, от гостиной до заднего двора. Когда я видел ту проклятую коробку, которую огородили лентами, мне хотелось выть волком, но меня каждый раз водили смотреть на нее, каждый чертов раз! – Рауль ударил кулаком по подлокотнику и скривился – покалеченная рука до сих пор не давала ему покоя. – Когда меня наконец отпустили, я стремглав помчался в больницу. Ох, chinga tu madre¹⁰, я и представить не мог, что все может быть еще хуже!

Амадео молчал, ожидая продолжения. Он видел, что Раулю надо как следует выговориться, что ни перед кем, тем более перед доном Грегорио, он не может закатить истерику, зная, что расковыряет и так кровоточащую рану.

– В больнице мне сказали, что Катарина в коме. Чудо, что она вообще осталась жива, но… Но надежды на исцеление нет. Об этом меня сразу предупредил врач и предложил отключить… отключить ее от аппарата. – Рауль на мгновение закрыл глаза ладонью, затем продолжил. – Естественно, я отказался, даже наорал на него…

– Что с ней случилось? – осторожно поинтересовался Амадео, так как Рауль надолго замолчал, уставившись на сияющий мягким светом абажур торшера.

– Она с подросткового возраста жаловалась на головные боли. Иногда целый день из комнаты не выходила, валялась в постели, наевшись обезболивающих. – Рауль с грустной усмешкой покачал головой. – Врачей она терпеть не могла, даже мне не удавалось ее уговорить, тем более приступы случались не так часто. Дева Мария, если бы я только знал, связал бы ее и потащил в больницу на своих плечах! – Недолгое молчание. – Есть такая опасная штука, называется артерио-венозная мальформация. Это врожденная патология, но если специально не обследоваться, то и не узнаешь, что она вообще у тебя есть. – Рауль пригладил волосы. – Артерии и вены в мозгу переплетаются, как корабельный канат, получается этакая шапка толстенных сосудов. И любой, самый легкий удар по голове может стать смертельным – они попросту лопаются и получается огромное кровоизлияние… Это все мне объяснил врач. Когда Катарина упала в обморок, то ударилась о дверь, несильно, но этого хватило, чтобы какой-то из сосудов лопнул. Обычно от этого сразу умирают, но ей «повезло». Два года она лежала под аппаратом, я должен был прекратить ее мучения сразу же, но не смог. – Рауль наклонился вперед и закрыл лицо руками. – Какой же я слабак…

– И вовсе ты не слабак.

– Еще какой. Врач сразу сказал, что надежды нет, даже если бы она и пришла в себя, что и так крайне маловероятно, то на всю жизнь осталась бы овощем. Та же кома, только с открытыми глазами. – Рауль всхлипнул. – Ох, прости. Просто Катарина умерла только вчера, и я…

– Она умерла? Боже… – Амадео поднялся и присел перед Раулем. – Что ж ты сразу не сказал? А я сижу, вытягиваю из тебя подробности…

Рауль замотал головой.

– Надо было наконец кому-то рассказать. Я и так долго держал это в себе. Хесусу я не настолько доверяю, чтобы делиться личными переживаниями. Когда ты помог меня выкупить, Хесус привез меня в больницу, как раз ту, где лежала Катарина. Там я и узнал…

– Она была в этом городе? – переспросил Амадео. – Но я думал, что ваша семья из Мехико, и дон Грегорио тоже…

– После случившегося дон Грегорио переехал сюда. – Рауль уже взял себя в руки. – Не смог больше оставаться там. Я помог ему с переездом и перевез сюда Катарину – Мексика мне претила, слишком много воспоминаний, хороших и ужасных… Но несколько месяцев назад пришлось вернуться – ты знаешь почему.

Амадео кивнул. Убийство Энрике Гальярдо наделало много шума, и Ксавьер едва не попал под раздачу. Если бы не своевременное предупреждение Ребекки и вмешательство Мигеля, его бы размололо в труху в войне между наркокартелями.

– Терпеть не могу бизнес брата. Но содержание Катарины в больнице требовало огромных средств, которых у меня не было. Я держу небольшую художественную галерею, доход она приносит небольшой. На жизнь хватает, но на большее, например, оплату медицинских счетов – нет. Когда Энрике был жив, он присылал кое-какие деньги, но потом его убили. – Рауль бледно улыбнулся. – Потому я и пытался тебя шантажировать. Прости.

– Забудь об этом. Ты так и не разобрался, кто это сделал? Ксавьер говорил, что Гальярдо убили свои же.

– Брехня. – Рауль махнул рукой и скривился. – Ты только посмотри, я даже дрыгаться теперь нормально не могу. А все та чертова пуля, что раздробила мне кость в день похищения Лучиано… Так, о чем я? По общим сведениям Энрике устранил сам картель, когда выяснилось, что он – агент Наркоконтроля. Но это не совсем так. Энрике всегда окружал себя преданными людьми, они бы не позволили такой разоблачающей информации выйти за пределы картеля, чтобы не нанести ущерб его репутации. Хесус молчит, как рыба, когда я начинаю задавать вопросы о смерти Энрике, некоторые, особо приближенные к нему люди вообще покинули картель после его гибели. Честно говоря, я не стал особо разбираться в этом вопросе, удовлетворился объяснением о заезжих гастролерах. Мы все время ругались из-за его бизнеса – я об этом рассказывал – и, несмотря на то, что он помогал с поисками Лучиано, теплее наши отношения не стали. Наоборот, я… – Рауль запнулся. – Я еще и обвинил его во всем. Накричал, что он, повелитель всей Мексики, не смог найти похищенного человека, не смог уберечь собственную сестру… Конечно, это несправедливо, ужасно несправедливо, но тогда мне просто нужно было найти виноватого. Энрике ни слова не ответил на мои обвинения, отчего мне стало только хуже. Я уехал в другую страну, даже не извинившись перед ним, забрал Катарину… А потом узнал, что он погиб. – Рауль поднял на Амадео красные глаза. – Я отвратительный брат, да?

– Ты не знаешь, что такое быть отвратительным братом. – Амадео покачал головой. – Мой брат Лукас был куда хуже, поверь. И перестань корить себя за то, что случилось, ты ни в чем не виноват. Ты не мог знать о болезни своей сестры. Не мог знать, что Лучиано похитят. И уж точно не виноват в том, что с ним случилось в итоге. Не знаю, почему с Лучиано это произошло, но вы с доном Грегорио сделали все правильно, и вам обоим не в чем себя упрекнуть.