Холодные капли воды стекали по лицу Бенедикта. Он, конечно, попытался высвободить руки первым делом, да только ребята постарались на славу. Тогда Старший озлобленно осмотрел всех собравшихся и вдруг запрокинул голову кверху, будто бы в припадке.

– Ха… Ха-ха-ха! Ну, Граф, экий ты паршивец… Так и знал, что от тебя куча проблем будет… – засмеялся Бенедикт. – С чего бы мне вам что-то говорить, а?

Никлас молча взял двустволку. Дуло показательно уперлось в лоб Бенедикта, с лица которого мигом сползла вся бравада.

– Один выстрел – и я снесу тебе полбашки, – холодно процедил сквозь зубы Граф, – ежели тебе нечего нам рассказать – невелика потеря. Значит, ты бесполезен.

– Брешешь, – Бенедикт нервно облизнул губы, – эй, у-убить кого-то не так и просто, ясно?

– Ну, тебе-то это лучше всех известно, – ухмыльнулся Никлас, – так что же, считаешь: я не выстрелю?

В мутных глазах Графа плескалась ледяная решимость. Ирта, наблюдавшая за происходящим, и сама не знала: блефует ли этот парень, или действительно решил проломить чью-то голову?

– Трупы из Колодца, Бенедикт… Твоих рук дело?

Допрос начался. Дуло всё ещё смотрело на лоб Старшего, который фальшиво улыбнулся, оглядывая остальных, словно ища поддержки. Однако, никто бы не посмел помешать Графу. Особенно сейчас.

– Ум-м… Ладно-ладно, не горячись! – переполошился Бенедикт. – Ну, трупы, это… Это несчастный случай, понимаешь?

– Врёшь, – сразу же отбрил Аспид.

– Я не святой, но кто из нас не без греха?! – вдруг рявкнул Старший. – Ты, что же, думаешь Нэт лучше меня? Да эта чокнутая сука лично в озере стольких утопила! Во имя господ валохов «невежды» должны сдохнуть… Фанатичка гребанная…

Послышался испуганный вздох Виалы. Она схватила за руку Ирту, будто ища поддержки. Пичуга хранила молчание. Топить непочтительных в Сером Озере? Ей вспомнился ненавидящий взгляд Нэт, после того, как Ирта посмела поднять вуаль валоха. Она не знала, говорит ли Бенедикт правду, но… Похоже, Старшие действительно являлись безумцами. Серый Дом давно пожрал их с потрохами.

– Мне плевать на чужие грехи, – ровно ответил Никлас, – лучше расскажи о своих, Бенедикт. Говори обо всём, что знаешь и тогда… Может быть, мы оставим тебя в живых.

Беснующаяся злоба вспыхнула в глазах Старшего. Он сдержал агрессивные эмоции и недовольно процедил сквозь зубы:

– Да что я могу знать?

– Куда отправляют работников Серого Дома после окончания срока службы? – Фрэнсис выступил вперёд, прямо глядя на Бенедикта. – И кто такие валохи?

Старший поджал губы. В его глазах вновь вспыхнуло что-то лихорадочно безумное, но ещё и трусливое… Словно он готов был цепляться даже за самое жалкое существование.

– Ага, вот оно что, боитесь, значит… – глазки Бенедикта забегали. – Ну, хе-хе, вы все получите желанную… А-а-а!

Кулак Никласа врезался в его скулу. Ирта отвернулась, потому как не любила смотреть на драки.

– Сучёныш! – рявкнул Бенедикт.

– Мы здесь собрались не в игры играть, – усмехнулся Граф недобро, – либо говори, либо будет хуже.

– К… К пропащим вам отправят, ясно! Девах покрасивше – в дом терпимости, а остальные к пропащим безъязыким…

«Этого следовало ожидать…» – печально подумала Ирта.

Ребята в толпе, конечно, были шокированы, а она вот не удивилась совсем. «Пропащие» – это сословие преступников, которые всю жизнь свою живут в принудительном рабстве. Их преступления недостаточно серьезны, чтобы казнить, но, всё же…

Пропащие должны искупить вину перед Единым, так говорит Писание. Потому они влачат жалкий образ жизни. Их приписывают к храмам и монастырям (словно утварь), где пропащие вынуждены выполнять черновую работу, не имея возможности противиться. Некоторым пропащим удаляли языки, чтобы они были более послушными.

У всех на телах выжигали клеймо на случай побега. Вне всякого сомнения, пропащие – худшая участь из всех возможных. Про дома терпимости Ирте и вовсе думать не хотелось.

Блудилища… Горький привкус во рту напомнил о судьбе сестры. Пичуга до боли прикусила кончик языка, лишь бы успокоиться.

– Он врёт… – испуганно бормочет Виала. – Он врёт ведь, правда?

Ирта промолчала, чтобы не расстраивать её сильнее.

– За что? – в звенящей тишине раздался выдержанный голос Никласа. – Каковы причины?

– А кому вы нужны? – Бенедикт нервно облизал губы. – В-взять с вас нечего, а всякие слухи точно распускать начнёте… Легче сразу языки долой.

Он говорил правду. Именно так, зачастую, и рассуждали «господа». Противный привкус во рту Ирты стал отчетливее. Её тошнило от этого места.

– Значит, ты, псина, с самого начала об этом знал? – хищно подался вперёд Аспид. – И скольких ты отправил отсюда на смерть? Не тошно выдавливать гнилые улыбки и лгать всем в лицо?

Старший с ненавистью посмотрел на него и сплюнул на пол, после чего рыкнул:

– Какая разница? Я чертовски сильно хочу жить. Если бы я не работал здесь – тоже сдох бы в канаве! Человек человеку волк, сечёшь, парень?

Новый удар по лицу заставил его подавленно замолкнуть. Граф лениво потёр сбитые костяшки и посмотрел на Фрэнсиса. Тот вновь заговорил:

– Таким образом… Ты и Нэт работаете здесь для своего «выживания». Но зачем ты убил тех ребят и сбросил тела в Колодец? Почему тела деформированы?

Умник наседал на Бенедикта, чьи глаза лихорадочно горели. Он начал резко хватать воздух губами, словно в приступе паники.

– Я н-не мог иначе поступить, ясно тебе, очкарик? Они слишком много знали… Я с-собирал немного компромата, сечёшь? Это было бы для меня спасением, если хозяева решат заменить меня кем-то помоложе! Но один я не мог всё это собрать и поэтому…

– Использовал других и убил их. Как забавно, – закатил глаза Граф.

– На этом сраном острове либо убей, либо умрёшь! – взорвался Старший. – Они шибко умные были, они бы догадались, вот я их и заткнул… Но здесь всё неправильно, даже если закопать тело… Оно словно само себя р-разрывает… Надувается, как ш-шар, этим сраным туманом! Оно начинает… Дрыгаться. Не разлагается… Зато в Колодце им самое место. Там точно никто не найдет и оно… Они не выберутся!

«Сумасшедший» – хладнокровно подумалось Ирте. Её неприязнь усилилась, рвалась из нутра отчаянными бросками зверя. Ей хотелось вцепиться ногтями в лицо Старшего, изорвать его кожу в клочья, но она душила подобные порывы в зародыше.

– Заменить кем-то моложе, – неприятно хихикнул Том.

Он будто бы спокоен, но в глазах также поселился лихорадочный страх, смешанный с ненавистью:

– Ты ж Джойс обещал это, да? То-то она гордая ходила. Засаживал ей по самые гланды и обещал заме-ену.

Старший замер и язвительно фыркнул в ответ:

– А зачем мне Нэт? Фанатичка должна сдохнуть. Было бы хорошо, если бы её убрали подальше. Тогда только я знаю… Только лишь я… Никто больше.

– Так что за компромат? – Фрэнсис проигнорировал слова Бенедикта, продолжая бесстрастный допрос. Мрачная Ирта могла лишь восхищаться силой его выдержки.

Старший замолк, словно холодную воду в рот набрал. Граф медленно сжал расслабленные пальцы в кулаки и намёк оказался достаточно явным для Бенедикта:

– В К-Комнате Слухов есть панель… Если её отодвинуть – откроется вход в библиотеку… Там вся информация. Только поосторожнее, я годами всё это собирал!

Граф презрительно скривился, а потом кивнул Умнику и Аспиду. Слегка помедлив, Ирта увязалась за ними.

– З-зачем? – охнула Виала. – Ита, останься!

Пичуга замерла, в нерешительности обернулась на подругу и, наконец, медленно проронила:

– Я быстро.

Ей просто до дрожи хотелось узнать правду. Она стояла на пороге секретов Серого Дома. Не воспользоваться этим – слишком глупо. Благо, парни не возражали. Они проигнорировали присутствие Ирты, пробираясь к Комнате Слухов.

В коридоре было очень тихо, словно Дом замер в напряжении. Вот-вот разорвётся бомба. Вот-вот… Начнётся что-то страшное.

В маленькой Комнате Слухов, Аспид начал быстро обшаривать все окружающее. Его руки ловко залезли под пробковую доску, вытряхивая скопившуюся труху и нащупывая панель. Одно лёгкое нажатие – и противоположная стена послушно отъехала, обнажая тёмный проход.

Да, библиотека… Старая библиотека, изрядно потрепанная и воняющая пылью, открылась перед ними. Ирта тихо чихнула и потерла слезящиеся глаза. Аспид молча щёлкнул выключатель. Тусклый свет повел их мимо стеллажей к заваленному письменному столу, над которым были хаотично развешаны записки, вырезанные части газет и документов.

Бездушные фотографии и размытые печатные буквы… Рассказывали о том, о чём все давным-давно позабыли.

О том, что Остров Гредсерн, когда-то, был мирным и счастливым местом, полным зелени. Рыбацкие деревушки, пастбища, пасеки… Всё это обратилось в голые скалы и недружелюбный туман.

Потому как, однажды…

– Не было никакого осколка звезды! – зашипел Бенедикт, отворачиваясь от дула двустволки. – Ясно вам? Не бы-ло!

Хоть Ирта и не слышала его слов, зато она видела своими собственными глазами. На острове Гредсерн один профессор сделал свою лабораторию. Его заинтересовала атмосфера острова… Что-то в ней было «не так». Но, судя по записям, он искал, прежде всего… Способ проникнуть в иное измерение.

Строительство портала не увенчалось успехом.

– Бум-бах! Он взорвался и всех поубивало. А когда правительственные вояки приехали разгребать завалы – нашли эсфиат. Вот вам и подарок от «иного мира»! – расхохотался Бенедикт, как бешеный.

У Графа кулаки чесались вновь зарядить ему по морде. А Ирта, тем временем…

– Залежи эсфиата… – хрипло выдохнул Фрэнсис.

Теперь они знали правду. Никто, кроме валохов, действительно не мог подойти близко. Валохи и есть люди, которые слишком близко подобрались к нему. Жуткие метаморфозы делали их Пустыми, бесцельными тварями, которые влачили жалкое существование ради добычи эсфиата.

Аспид и Умник молча начали собирать документы. Ирта им помогла и они выбежали из Комнаты Слухов, закрыв дверь в заброшенную библиотеку. На душе стало особенно неспокойно.

Знания – сила. Но они несли и угрозу. Ирта понимала: теперь никто из них не спасется от командира Варгуса и других господ.

Возвращение в оранжерею прошло в молчании. Ребята, присутствующие на допросе Бенедикта, также были шокированы и подавлены. Аспид шепнул Графу на ухо несколько слов и тот медленно кивнул, вновь обращая свой взор на Бенедикта.

– И многих людей насильно сделали валохами? – спросил Никлас с неестественной улыбкой.

Справа раздался сдавленный вопль от Барбары. Том резво подскочил к девушке и схватил её, зажимая рот. Похоже, Барби окончательно уверилась в судьбе Мины.

Бенедикт нервно покосился на Графа и поспешно заговорил:

– Я особо не знаю, честно! Ну… Пустых нельзя убить. Если б можно было, их бы давно тюкнули ещё тогда, верно? Но… Иногда они, всё же, умирают.

Старший противоречил сам себе и это бесспорно злило. Однако, он поспешил оправдаться:

– Пустые, они… Как будто рассыпаются горсткой пепла, когда умирают. Они точно теряют большую часть памяти, но что-то… Что-то должно держать их в покое. Когда они и это теряют – Пустые просто рассыпаются на глазах! Т-тогда нужны новые Пустые. Эсфиат не может закончиться.

В тот момент Ирта (как и остальные) поняла, к чему суетливо клонит Бенедикт. Валохи удобны, потому как совершенно покорны. Если валохов не хватает – всегда можно привезти ненужного нищего с большой земли и просто отправить его в шахты. Так… Легко сделать кого-то подобным валохам.

– Но я знал… – глаза Старшего вновь вспыхнули одержимостью. – Он-ни считают: Пустые тупые и ничего не могут… Но я-то знал! У них есть общий разум, точно есть! И они… Иногда они проявляют зачатки своей воли. Пустые не лишены полностью чувств. Они просто… Стали другими.

– Именно поэтому им зашили рты? – с иронией в голосе спросил Граф.

Его зеленоватые глаза вспыхивали от неконтролируемой агрессии. Бенедикт вдруг дёрнулся, словно его ударило током и начал качаться из стороны в сторону нервно бормоча:

– Пустые не имеют ничего своего, но слышат мысли… Пустые не имеют н… Ничего… Своего… Но слышат мысли.

– Бесполезно, – тихо проронил Умник, – с этим парнем всё совсем плохо. А нам нужно убираться. Прямо сейчас, Граф. Они просто перебьют нас, когда узнают.

Именно в этот момент извне стали раздаваться нестройные голоса группы Кабана.

– Забаррикадируйте двери! – выпалил Никлас, подскочив.

Началась суматоха, все блокировали двери у входа из оранжереи в Серый Дом, а потом столпились на другом её конце.

– Чёрт, я боялся, что они примут сторону Старших…! – обозленно выругался Аспид.

Все были напуганы, в шаге от нарастающей паники. Вдалеке послышался выстрел и они замерли, как кролики, почуявшие запах гари.

– Ч… Что? – пискнула Виала.

Бенедикт резко расхохотался, выпаливая:

– Ф-фанатичка Нэт вырвалась на свободу! Вы знаете, сколько у неё оружия на самом деле, знаете? Да целый тайный склад!

Он замолк, только когда Никлас зарядил ему в челюсть. После этого парни переглянулись и Граф выкрикнул:

– Срочно валим! Нам нужно спуститься в подвал, там были надувные лодки. Одна группа спрячется в окрестностях, вторая…

Теперь Ирта поняла, откуда он набрался уверенности в успешности побега. Но хватит ли надувных лодок на всех? Почти двадцать человек, так ещё и с вещами… Ситуация могла стать критической. Уж не придётся ли им драться за свободные места, просто чтобы выжить и спастись?

Впрочем, опасения Ирты перебил всё тот же Бенедикт. Он сплюнул сгусток крови на пол вместе с зубом. Заплывший глаз, кровавый рот и разбитый нос делали из него уродливого монстра.

– Какие же вы… Тупы-ые… – неистово заржал Бенедикт. – Совсем меня за идиота держите? Конечно же, я первым делом проколол гребанные лодки, прежде чем к вам бежать! Вы ни за что… Не уйдёте… Возможно, командир оценит мои заслуги и я выж-ж… Выж… Живу.

Лица подростков разом исказились. В тот момент они поняли, насколько близко к ним подобралась опасность. Вооруженная неконтролируемая Нэт и озлобленные шавки Кабана – с одной стороны. Но, даже если они сбегут – им никак не выбраться с острова Гредсерн.

Это тупик.

Оставалось только дождаться командира Варгуса, который вынесет им досрочный приговор. Все они не были незаменимыми.

Просто горстка подростков… Когда они «исчезнут» на их место привезут других. Более наивных, покладистых… Послушных.

Серый туман всё также будет стелиться по земле Пустых, а эсфиат – зажигать свет в домах и питать машины.

Идеальный мир, в котором для них не было места. В тот момент даже Граф молчал, превратившись в скорбную статую. Привкус отчаяния… Смесь горечи и крови на губах.

Обратный отсчёт последних минут их жизни начался.

Глава 18

Бенедикт потерял сознание быстро. Ещё до той секунды, когда его челюсть хрустнула.

– Оставь его, Никлас… – устало выдохнул Фрэнсис.

Граф словно потерял разум на краткий миг. Вспыхнул, как спичка, и, объятый яростью, продолжил избивать Старшего. Кровь на его руках и одежде выглядела пугающе. Но взгляд у Никласа был поразительно спокойный. Будто он уже так делал… И не раз.

– Грязно… – рыкнул Граф, приходя в чувство. – Слишком грязно.

Никто из них не знал: что им делать? Остаться – нельзя. Уйти – некуда.

И, всё же…

– Г-глядите! – испуганно вскрикнул Роб. – Там Пустой!

Он дежурил у противоположной стороны оранжереи, где был выход на задний двор. И прекрасно видел, как к ним направляется силуэт жуткого существа.

– Шмальните в него! Ну же! – отчаянно запаниковал Толстяк.

– Ты, что же, ничего не слышал? – огрызнулся Том. – Хрена с два их убьешь!

– Не мешайте валоху, – ледяной голос Графа заставил их заткнуться.

Ирта сглотнула, слегка отступая назад. В её памяти жил след того, что показал ей… Показала ей Мина. Другая Мина. Та, которая стала Пустой.

И подобное вызывало инстинктивный страх. Пичуга просто до одури боялась того, что ей вновь покажут какое-то жуткое видение.

Потому в ужасе прижималась к скамейке в оранжерее.

Чем ближе был валох, тем чаще и натужней дышали подростки. Их страх отступал, ибо Пустой просто высасывал все тревоги подчистую. Он поглощал их обильно и жадно, осушая чужие силы. И, всё же, никто не посмел остановить существо, вошедшее в приоткрытую дверь.

Оно встало посередине оранжереи и, как показалось Ирте, посмотрело в её сторону. Пичуга затряслась, как от припадка.

– Эй, Ирта…– позвал её Граф.

– Н… Нет-нет! – надломлено вскрикнула она. – Я не пойду! Не заставляйте меня снова… Снова…

В её голове не было лишних мыслей, лишь ужас перемешивался с кровью и бился в агонии. Неожиданно, Умник встал на её сторону:

– Никлас, она просто свихнется. Она же в Белом Кубе недавно была.

– Не надо Иту, – нервно заскулила Виала, – пожалуйста!

Кажется, Граф выругался сквозь сжатые зубы. Но Пустой вдруг медленно поднял бледную тонкую ладонь. Его перст вытянулся и мучительно неторопливо указал на Никласа.

Парень едва заметно вздрогнул. Потом стер с лица кровь и решительно шагнул вперёд, поднимая вуаль валоха. Кто-то из подростков болезненно вскрикнул, шокированный этим зрелищем.

Если одно только присутствие Пустого причиняло страдания, то что говорить о его внешнем виде? Все старались прикрыть глаза, не смотреть на жуткое создание. Все, кроме Графа, да Ирты.

Её моральное состояние было в таком хаосе, что она уже не чувствовала такого леденящего ужаса при взгляде на Пустого. Впрочем, ей всё равно было неприятно.

Никлас шагнул вперёд, бледный, как сама смерть. Бледная ладонь валоха опустилась на его лоб, надавливая на виски. Неожиданно, юноша закатил глаза к потолку и приоткрыл рот. Из его носа обильно потекла кровь и Пичуга с ужасом поняла: он тоже видит «нечто».

Пустой показывал ему видение… Точно также, как недавно показали ей. Фрэнсис остановил рванувшегося было на подмогу Аспида. Они все ждали. Напряженно ожидали момента, когда Граф, наконец, придёт в себя. Тягостное молчание отсчитывало секунды.

Извне слышался шум. Кто-то пытался прорваться в их укрепленную оранжерею.

– Кх… Кха-ха! – громкий кашель, сорвавшийся с губ Никласа, вызвал у остальных вздох облегчения. Жив парень, не сломался!

Граф отшатнулся от существа, держась за голову. Однако, он отмахнулся от чужой помощи и медленно выпрямился, еле ворочая языком:

– Оно… Показало мне тайное место. Мы сможем… Сможем уплыть с Гредсерна на катере.

– Откуда он здесь? – тихо спросила Виала.

– Я… Не уверен… – Граф стёр кровь рукавом. – Будто их когда-то привезли на таком и… Это спасательный катер на случай «непредвиденных» ситуаций.

– Кого привезли? – нетерпеливо выпалил Аспид. – Ты знаешь личность валоха?

Однако, Граф, неожиданно, уставился на Ирту. Да ещё так странно, словно от неё ждал ответа. А не дождавшись, он отрывисто фыркнул:

– Я – нет. Лучше у Пичуги спросить. Это «её» валох.

Ирта слегка дёрнулась, не понимая посыл его слов.

«Седьмой валох…» – мелькнула в сознании далёкая мысль. Да, седьмой помогал ей (хоть признать это непросто), но… Почему он ей помогал?

Раньше Ирта об этом не задумывалась. Если Никлас говорит так уверенно, значит, он усмотрел Ирту в видении?

«Невозможно» – сразу же хмурится она. Тогда и она должна знать того, кто стал валохом… Пичуга делает мучительный шаг вперёд и семенит к силуэту. Она испытывала сомнения и недоверие, но ещё… Было что-то очень странное в её сознании.

Будто заноза впилась в сердце. Так что же её смущает?

Она смотрит на чёрный балахон валоха, на длинные белые пальцы, вздрагивает от прорезей бездонных глаз и… В этот раз девушка замечает ещё кое-что. Цепочку на шее существа.

Это выглядело странно. Пустым не к чему аксессуары, они не привязаны к «земным» вещам, но… Пичуга вдруг потянулась к цепочке и вытащила за неё небольшой круглый медальон, насквозь проржавевший. Ей бы стоило поостеречься и не вести себя так нагло, но в тот момент Ирта будто находилась под гипнозом.

Валох не мешал ей, просто наблюдал неподвижно. С большим трудом Ирта пальцами открыла медальон и в следующую секунду отшатнулась от существа, глухо простонав.

В медальоне было её собственное фото. Чёрно-белая фотография маленькой девочки, ещё до приюта…

– С… Сестра-а-а! – тихо вскрикнула Ирта.

Она столько времени заблуждалась… Она думала, что Виктория мертва, но правда оказалась куда хуже. Нет, Виктория жива.

Просто она давно не человек.

Побелевшие губы Ирты тряслись. Пичуга не слышала никого вокруг себя, всё ещё находясь в исступленном шоке.

«Этого не может быть…» – она отказывалась верить. Не хотела даже думать о таком дрянном исходе.

– Ита… – кажется, это голос Виалы, но Пичуга не способна услышать Рыж.

– Ты… Ты Виктория? – спрашивает она у безмолвного Пустого.

Зашитые губы существа не двигались и взгляд оставался таким же безразличным. Но у Ирты в голове словно переключатель щёлкнул. Противоречивые эмоции захватили её сознание, она, буквально, взбесилась.

– Откройте ей рот! Откройте, она должна говорить! Ей… Ей просто мешают! Виктория! – слёзы брызнули из глаз Ирты, когда она коршуном рванулась к существу, желая голыми ногтями разорвать путы, смыкающие белесые губы.

Граф ловко перехватил её, намертво сжал талию сопротивляющейся девушки и потащил её от валоха, заламывая руки.

– Уймись, идиотка, ты всех нас погубишь! – рявкнул он на ухо беснующейся девушке, после чего отдал приказ. – Уходим! Нам надо срочно валить, пока ещё…

– Нет! – взвизгнула Ирта, пытаясь оттолкнуть Никласа. – Нет-нет, я б-без неё не уйду… Мы должны взять её с собой…

Виктория помнила её. Даже став такой, пережив ужасающие метаморфозы… Тори не забыла Ирту. Старшая сестра не умерла в блудилище. Вместо этого… Она влачит рабское и мучительное существование Пустых.

Как сильно Ирта хотела помочь ей, спасти её! Теперь-то всё наладится.

Ведь Виктория… Жива.

– Пожалуйста, умоляю, пожалуйста…! – горячо шептала она, обращаясь ко всем.

Но ребята отвечали ей испуганным молчанием. Никто не решался заговорить, все отводили взгляды. Даже Рыж. Граф требовательно посмотрел на Умника, а тот выступил вперёд и твёрдо заговорил:

– Ирта… Твоя сестра не может покинуть остров Гредсерн.

Это звучало, как приговор. Ирта отчаянно замотала головой, будто не понимала очевидного.

– Она не выживет за его пределами, – чётко сказал Фрэнсис, – но, что более важно… Она не хочет идти с нами.

Ирта в удивлении посмотрела на Пустого. Существо смерило её долгим взглядом, а потом медленно кивнуло. Сердце Ирты пропустило болезненный удар.

– Это уже не твоя сестра, – прошептал ей на ухо Никлас, – подобие. Она не… Не может существовать отдельно от острова. Помощь тебе… Только лишь последняя воля.

В тот момент Ирта будто лишилась опоры под ногами. Она обмякла в руках Графа, дрожа от непрерывных рыданий.

Правда выбила её из колеи. Всхлипывания Пичуги становились громче. Она знала, что слёзы – всего лишь временная слабость, но просто не могла остановиться.

Если истина столь жестока… Стоило ли знать? Лучше бы она не ведала всего этого. Так было бы намного легче.

Выстрел грохотом сотряс помещение. В двери появилась первая сквозная дыра.

– Откройте, откройте, откройте! – сумасшедшие крики Нэт раздавались по ту сторону баррикад.

Она и другие ребята рвались внутрь голодными псами. Оставшимся нужно было бежать. Они и без приказа Графа всё поняли и молча рванули на внутренний двор, а от него к Озеру и дальше, дальше…

Никлас обернулся на валоха. Существо одиноко стояло, глядя в сторону всеобщих криков. Потом оно медленно потянулось к своему рту белыми гибкими пальцами и начало рвать путы на собственных губах. Короткими рывками… Нитка за ниткой освобождался его рот.

Озноб прошёлся по спине Графа. Пустой на секунду посмотрел ему в глаза и искривил губы в подобии жуткой беззубой улыбки. Цепочка с медальоном скатилась по чёрному балахону вниз, теряясь в грязи.

Никлас развернулся и, таща за собой Ирту, выбежал из оранжереи на улицу, не оглядываясь. Он слишком торопился.

Намёк валоха был слишком очевиден. Похоже, Оно (или же она?) собиралось остановить преследователей, или, по крайней мере, задержать.

На самом деле, Графу было любопытно. Есть соблазн остановиться ещё раз, чтобы узнать: что именно скрывается за зашитыми ртами валохов? Но…

«Пустые не имеют ничего своего, но слышат мысли… Пустые не имеют н… Ничего… Своего… Но слышат мысли» – истеричный голос Бенедикта пронзил сознание.

В тот момент Никлас точно знал: валохи умеют говорить. Но то, что они скажут… Нет-нет, он ещё хочет сберечь собственную шкуру. И разум.

Потому торопился, тащил за собой безнадёжную Ирту.

«Удачливая…» – подумалось ему на секунду, – «хотя, это с какой стороны посмотреть».

За его спиной послышался первый истошный вопль. Потом ещё один. И ещё… Но голоса слишком быстро стихли.

Округу наполнял странный речитатив. Пугающие вибрации отрывистых горловых звуков заполняли всё вокруг.

Вороны у Гнезда всполошились и попадали на землю. Пустые стояли у окон Серого Дома и все неотрывно смотрели в них. У некоторых были разорваны рты.

Они всё бормотали что-то несвязное, но если ты попробуешь вслушаться… Этот речитатив поглотит тебя, сожрет с потрохами, расколов сознание. Туман становился гуще, как голодная тварь со своим безумным разумом. Отголоски мертвецов, жуткие аномалии восставали из него. Все они чего-то ждали, как ожидали и Пустые.

В тот момент цепеллин вновь опускался на остров Гредсерн. Но подростки из Серого Дома… Уже были далеко.

***

Катер был крепким и вместительным. На самом деле, они с таким трудом вытащили его из секретного «погреба» у брега, что парни прилично употели. Капли пота застыли на висках, но страх, всё же, был сильнее усталости.

Они смогли вздохнуть спокойно лишь после того, как погрузились на катер и поплыли по ледяным волнам. Брызги морской воды оседали на коже и волосах.

Катером управлял Аспид. Никто из них не спрашивал, откуда у него подобные навыки, но юноша действительно неплохо справлялся со своей задачей. Фрэнсис, примостившийся рядом, изучал карты и деловито исправлял курс.

Катер сильно болтало на волнах. Все ребята чувствовали внутреннюю изможденность и страх перед неизведанным. Куда они направляются? Что будет там, впереди?

Будущее всегда пугает.

Барбара свернулась калачиком под скамьей, видимо, испытывая проблемы с качкой. Том сидел рядом с ней, прикрыв глаза. Он выглядел настолько усталым, будто из подростка разом превратился в дряхлого старика. Его друг, Роб, прижимал к груди свёрток с провизией. Его пухленькое лицо осунулось, выдавая волнение.

Виала до синяков вцепилась пальцами в бледное запястье Ирты.

– Всё хорошо… Всё у нас будет хорошо, – бормотала она, тщетно пытаясь успокоиться. Потом её позвал к себе Фрэнсис.

Ирта тихо порадовалась чуткости Умника. Похоже, он правда заботился о Рыж.

Сама она бездумно оперлась на плечо Графа. Пичуга лишилась всех своих сил и просто плыла по течению жизни. Остров Гредсерн исчезал в туманной дымке, но это не приносило радости.

Виктория навеки осталась там. А она, Ирта… Вынуждена её бросить.

Когда-то Пичуга проливала слёзы, думая, что сестра её покинула. В реальности всё вышло наоборот.

– У тебя, оказывается, есть веснушки, – голос Никласа заставил её скосить серые блёклые глаза в сторону.

Мрачное выражение на лице Графа выдавало внутренние переживания. Его тёмные глаза стали ещё более мутными.

«Как болото…» – подумала Ирта.

– Да, веснушки… Есть, – кивнула девушка. Едва заметные, они выделялись на переносице.

Бесполезный разговор о мелочах.

– Придётся за тобой приглядывать, – спокойно проронил Граф.

Она пожала плечами. Как невовремя он решил «приглядеться». А, впрочем… Всем им теперь стоит друг за другом присматривать.

– Не перетруждайся, – усмехнулась Ирта, – из тебя всё ещё хреновый лидер.

Она немного лукавила, впрочем, никогда бы в этом не призналась.

Граф пожал плечами, будто его такие мелочи не волновали. Впереди, на горизонте… Вырисовывались очертания Большой Земли.

Смогут ли они выжить в этом жестоком мире, где им нет места? Ирта не знала. Но Виктория бы этого хотела.

«Все мы… Достойны лучшей жизни. Не той, которую для нас придумали господа. В конце концов, где-то там, впереди, мы, возможно, найдем островок счастья»

Очень глупая вера в то, что за пределами пустоты найдется солнечный круг, который вместит все их искалеченные сердца.