У этих девочек безвольные тела и головы вороньи. Они вьют гнёзда, селятся в пустых домах, чтобы смотреть из бездны и каркать, насмешливо сверкая налитыми кровью глазами.

Они больше не скучают по мамочке и папочке, потому как те… Гниют у порога.

Ирта открыла глаза. Голова нещадно болела, лоб обжигала внутренняя лихорадка. Она обняла колени, озираясь слепо, как новорожденный котёнок. Пичуга уже знала, что находится в печально известном Белом Кубе.

Сюда сводили припадочных. Тех, у которых винтики в голове местами перепутались. Поддавшихся безумию Серого Дома.

Теперь тут и Ирта. Она помнила, что Нэт обожгла её ненавидящим взглядом и потащила за собой волоком, а потом заперла здесь, в Белом Кубе. Изнутри место… Очень точно отражало название.

Белое пространство. Идеальный куб без единого окошка. Нет мебели, только ночной горшок для нужд, ну и еду приносят… Ирта находилась здесь третьи сутки, но, отчасти, даже не возражала против подобного.

По крайней мере, она могла спокойно поспать. Девушка чувствовала жуткую усталость, будто всё тело катастрофически истощено. Она пыталась не думать об увиденном лице валоха, но её память и без того услужливо размывала образы.

Только зашитый рот запомнился ей особенно чётко. Ирта пожалела, что влезла во всё это. Ей бы вести себя тихо, не любопытствовать лишний раз и не думать о плохом, тогда она бы точно… Не оказалась здесь, в полном одиночестве. Всё было бы иначе.

«Может, так лучше?» – лениво думала Ирта, – «припадочным место в изоляции».

Белый Куб внушал чувство обманчивой защищённости, но одиночество начинало давить на плечи. Если Ирта не спала – сразу же начинала думать о плохом.

Как сильно она истосковалась по чистому голубому небу, а не затянутому серыми тучами, как здесь… Пичуге не хватало луговых цветов, раскидистых яблонь и неровно покрашенных заборов (с кривым признанием в любви где-то в уголке). Ей просто хотелось вернуться на большую землю, где всё было таким привычным и нормальным.

Ещё лучше – вернуться в прошлое. В то время, пока Виктория ещё была жива. Казалось: вот Ирта закроет глаза, зажмурится покрепче и липкий морок растает, как утренний туман. Она проснётся в своей тёплой постели, маленькой девочкой, а рядом хлопочет сестра…

Но этого не происходило. Реальность оставалась жестокой.

Ирта вновь пытается заснуть, погрузившись в умиротворённую тишину Белого Куба. Время в нём течет особенно медленно. Но её чуткий сон был вскоре прерван… Потусторонним скрежетом.

Девушка начала сонно озираться, до конца не веря в происходящее. Скрежет повторился, а вместе с ним раздался резкий звук, будто кто-то ударил по железной трубе ребром ладони.

В тот момент Пичуга подскочила, как ужаленная, заметалась по комнате раненным зверем. Ей не кажется – кто-то настойчиво скребётся в дверь, будто длинными пальцами со всех сил царапает обшивку… Ужасный звук. От него волосы становились дыбом.

Ей показалось, что в Белом Кубе стало холоднее. Ирта забилась в дальний угол небольшой комнаты, беспомощно дрожа всем телом и в исступлении простонала:

– У… Уходи-ите! Пожалуйста, хватит!

Скрежет резко прервался. Больше она ничего не слышала. Но спокойный сон как рукой сняло. В Кубе теперь не безопасно. Что-то страшное прячется за дверью, рвётся к ней и, когда оно проникнет в Белый Куб… Ничто не защитит Пичугу от кошмара наяву.

Она будто заперта в клетке. С её стороны слишком наивно предполагать, что белые стены сдержат аномалии…

В тот момент Ирта испытала подобие панической атаки. Захотелось громко кричать, пытаясь ногтями выцарапать путь на свободу. Ей действительно… Действительно нельзя здесь оставаться.

Дверь натужно заскрипела. Кто-то отпирал её ключом и Ирта, обезумевшая от мгновенной радости, рванулась на свет, влетая в объятия к Графу. Она не сразу осознала, что произошло, пока не услышала его насмешливый голос:

– О? Так рада меня видеть?

С коротким шипением девушка отстранилась, понуро разглядывая парня. А он-то зачем пришёл? Поиздеваться решил?

– Гляжу: ты здесь совсем одичала, – закатил глаза юноша, после чего произнёс, – я тебя выпустить пришёл. Старшие дали добро, хоть Нэт и не особо хотела.

Последнее было сказано с особым, неприятным намёком. Но Ирте уже было всё равно. Она жутко хотела выйти за пределы Белого Куба.

Граф молча повёл её из незнакомого флигеля. Несмотря на внешнее спокойствие, Граф выглядел до странности озабоченным, словно на его плечи враз навалилась куча проблем.

– Виала весь мозг мне вынесла из-за твоего заключения, – суховато проронил он, пронзая Ирту недовольным взглядом. Она благоразумно промолчала, не желая провоцировать его лишний раз.

Руки девушки немного подрагивали, в память о пережитом ужасе.

– Как… Как там Барбара? – неожиданно для самой себя, спросила Ирта. Наверное, она просто чувствовала некое сходство с буйной блондинкой. Обе девушки завязли в плотном мороке аномалий, сводящих с ума. Не то чтобы Ирта гордилась этим…

– Барби-то? – Никлас удивлённо покосился на Пичугу. – Она начала успокаиваться. Оно и к лучшему. Тебе тоже не помешает доза успокоения.

«Где ж её взять?» – с грустью подумалось Ирте. Её душевное состояние исколото иглами тревоги. Она знала, что дальше будет только хуже, если Ирта не возьмёт себя в руки. Сказать легче, чем сделать.

Впереди вырисовывался выход и Пичуга невольно убыстрила шаг. Ей отчаянно хотелось выбежать на улицу и вдохнуть сырой воздух Гредсерна полной грудью. Но Никлас, неожиданно, помешал Ирте.

Он воровато огляделся и схватил её под локоть мёртвой хваткой, после чего склонился к настороженной девушке и негромко прошептал:

– О том, что видела – никому ни слова, пташка. Или худо будет.

Последнее звучало не столько как угроза, а, скорее… Как предупреждение? Граф будто говорил: «нам всем грозит опасность, так что держи язык за зубами». Но Ирта и без того не собиралась распространяться об увиденном.

Это сложно даже описать словами…

– Аг-га, – тихонько кивнула она, прямо глядя в болотные глаза юноши, затягивающие, как непроходимая трясина.

– Славно, – равнодушно выдал Граф.

Она не знала, о чём он думал в этот момент, но Никлас больше не казался собранным.

«Похоже, ты теперь не контролируешь ситуацию, Граф» – устало подумала Ирта. Но ей уже не до этого. Она неслась к своей Рыж, нервно ожидающей у Серого Дома.

***

Сбивчивый голос встревоженной Виалы эхом отдавался в сознании, пока Ирта с аппетитом уплетала ароматную кашу. На Кухне рядом с ней сидела только Рыж, но косые взгляды и шепотки жгли спину Пичуге, непрозрачно намекая на то, что остальные прекрасно осведомлены о её «заточении».

Ирта знала, что выглядит плохо. Бледная, как смерть, волосы торчат в разные стороны, щеки слегка впали…

«Возможно, они считают меня психичкой. Ну и ладно…» – с горькой усмешкой подумалось девушке. Раньше, в приюте, её тоже считали странной. Ирту изводили язвительными словами и подлыми тычками в спину.

Сейчас она уже привыкла, её подобным не удивишь.

–… Нэт была просто в бешенстве, – бормочет Виала, – знаешь, она з-забежала в больничное крыло и просто… Скинула на пол все склянки. Бум-бах, стекло вдребезги! И на меня наорала, мол, это я тебя привела…

Пичуге вдруг стало стыдно. Рыж, кажется, относилась к Старшей, как к наставнице, а теперь…

– Прости, – тихо проронила она.

– Не смей извиняться, – насупилась Виала, – ты же не виновата! Я потом узнала о том, что у тебя нервы полетели к чертям и так… Так испугалась! Я ведь не заметила вовремя, что ты на грани…

Ирта блёкло улыбнулась. Рыж не знает, но Пичуга сама себя до этого довела.

– А кто донёс о том, что меня в Белый Куб упекли? – решила она незаметно перевести тему.

– А? – Виала озадаченно склонила голову набок. – Это Граф сказал.

Нехорошее предчувствие стегнуло Ирту по лопаткам. Никлас что-то видел? Или ему Старшие рассказали?

Так сложно поймать истину за хвост… Пичуга приняла решение вести себя тихо. Тогда никто не пострадает и она сама придёт в норму.

Следующие несколько дней она дежурила на Кухне. Роб был менее разговорчивым, а Том просто не появлялся там так часто, как обычно. Зубастый продолжал верно охранять Барби, которая сменила гнев на хандру.

Когда Ирта случайно встретилась с ней глазами, Барбара, кажется, сочувственно хмыкнула, но ничего не сказала.

Как и ожидалось – в Комнате Слухов теперь были записки о безумии Ирты. Она чувствовала себя странно, когда смотрела на них…

«У Пичуги слетела кукуха, как забавно» – ехидным голоском отзывалась одна.

«Ты сходишь с ума, когда видишь то, что не следовало видеть» – туманно намекала другая.

Ирта лишь поморщилась, равнодушно пожимая плечами. Она не знала, стоит ли относиться серьёзно к подобным посланиям. Всего лишь сплетни… Хотя, от некоторых становится немного не по себе.

Пичуга старалась быть максимально тихой. Выполняла обязанности, кушала по расписанию и сразу же уносилась в комнату, где было достаточно безопасно. Однообразие нисколько не смущало её, так как приносило лишь благо. Одно время сны даже стали спокойными, но ненадолго…

На пятый день её освобождения из Белого Куба… Случилось происшествие.

Ночь в Сером Доме была особенно тихой. Ирта мирно спала, укутавшись в одеяло. Только вчера командир Варгус заезжал с вещами и, таким образом, девушка обзавелась новой полосатой пижамой. Ничего особенного, но Ирта и этим довольствовалась от души.

Ей снилась вода. Глубокая, тенистая заводь с цветными рыбками. У бережка сидела Виктория в летнем платье. Она казалась такой умиротворенной и нежной, что Ирта могла лишь тихо радоваться увиденному.

В её сне сестра была жива и Пичуга верила в это безоговорочно. Виктория напевала незнакомую песенку и манила Ирту подойти ближе. Мотив песенки быстро завораживал, застревал в сознании, заставлял двигаться в ритм, пританцовывая.

Ирта пошла вперёд, с удивлением отмечая, что тропинка вдруг стала извилистой. Сестра была там, вдали, продолжая подзывать её, но вот путь короче не становился. Девушка упрямо нахмурилась и не стала останавливаться. Иной раз перед ней словно вырастали препятствия из густого терновника, но Ирта решительно убирала их с пути ладонями, чувствуя лёгкое покалывание.

Образ Виктории, тем временем, стал более печальным. Пичуга нерешительно замедлилась и тихонько спросила:

– Эй… Сестрёнка?

«Почему ты плачешь?» – хотелось спросить ей, но, на самом деле, Тори не проронила ни единой слезинки. Просто болезненное выражение лица было таким, будто она вот-вот разрыдается.

Ирта не понимала, что происходит. Виктория закрыла ладонями лицо и было в этом жесте что-то… Неестественное. Она сгорбилась, будто под гнётом невидимого груза.

Больше всего Ирту пугала безмолвность Виктории. Песенка продолжала звучать, но губы сестры не двигались.

Пичуга почувствовала первые уколы липкого страха. Ей больше не хотелось приближаться к молчаливой сестре. Однако… Виктория вдруг убрала ладони, открывая лицо и Ирта подавила вскрик.

Пустые глазницы. Просто впадины, наполненные слезами… Как… Как?

Виктория что-то прошептала одними губами, но Ирта не могла разобрать слов. Она проснулась.

Девушка покачнулась, опираясь ладонью на стену. Ирта открыла глаза и не сразу поняла, что происходит. Просто она была не в своей кровати.

Пичуга находилась в коридоре.

– А… А? – вначале Ирта приняла это за ещё один сон (сон внутри сна?) и попыталась успокоиться.

Ночь, пустынный коридор Серого Дома… Она стоит посередине в своей новой пижаме и ловит приступы леденящего страха. Голые ступни шаркнули по полу.

– Какого же чёрта? – спросила Ирта у пустоты.

Ужасная мысль вдруг пришла ей в сознание. Неужели, она бродит во сне? Ирта знала, что бывают такие, лунатики… Ребята, которые не осознают, какие действия совершают во сне. Но с Иртой никогда прежде такого не случалось.

Как же она могла встать, открыть дверь и выйти в коридор? Девушка нервно ущипнула себя за ладонь и прошептала:

– П-проснись… Проснись же!

Она опасалась издавать громкие звуки, но с трудом справлялась с шоком. Вдруг это тоже аномалия, которая вывела её прочь из комнаты? Если так, то… Это очень плохо.

«Мне нужно просто вернуться в кровать» – испуганно подумала Ирта. Но через несколько минут её ждало новое потрясение.

Это не тот этаж.

Она не сразу поняла, но… Такой заброшенный, особенно мрачный коридор… Это четвёртый этаж Серого Дома. Место, где обитают великие валохи.

Предательский визг едва не сорвался с её побелевших губ, Ирта зажала себе рот, трясясь от ужаса.

Чёрт, из всех мест, она попала именно в это! Можно ли назвать подобное простым совпадением?

Одна из тёмных дверей… Начала со скрипом открываться.

Ирта сразу же попятилась назад, движимая лишь инстинктом выживания. Сейчас ей было плевать: покатиться ли она кубарем по лестнице, или сломает себе шею. Пичуга развернулась и припустилась бежать, но почти сразу же её ноги подкосились. Девушка рухнула на пол, ощущая внезапный упадок сил.

Словно её энергию разом вытянули… А это значит…

Воздух в коридоре стал холодным. Ирта припала к полу, пытаясь уползти. Она чувствовала себя испуганным червяком, не иначе.

Тонкая бледная ладонь высунулась из темноты и схватила её за воротник цепкой хваткой, придушив.

– П… Помоги-ите… – прохрипела Ирта.

Едва ли хоть кто-то мог её услышать. Серый Дом будто поглощал все лишние звуки, оставляя Ирту в некоем вакууме… Её и Пустого.

Существо уверенно тащило её по полу в свою комнату, не обращая внимание на отчаянные сопротивления девушки.

Седьмая дверь бесшумно закрылась.

Глава 14

Зубы Ирты клацали от неконтролируемого страха. Она забилась в угол комнаты Пустого, волчонком взирая на высокую фигуру в длинном балахоне.

Пичуга была объята страхом. Она понимала, что сейчас жуткий монстр сожрёт её и отчаянно искала пути спасения. Если есть хоть одна крупицы надежды…

Но валох будто потерял к ней интерес. Комната существа была практически полностью пустой. Никакой мебели, кроме одного старого кресла и… Всё.

Ещё в углу стояла чёрная грифельная доска, подобная тем, которые занимают главенствующее положение в любом учебном классе. Даже нетронутый кусочек мела лежал на подставке.

Валох покачивался, стоя посреди комнаты. Он будто спал на ходу и лунатил, но Ирта понимала: это обманка. Обманчиво медленные Пустые, на самом деле, могли быть очень быстрыми. В этом Пичуга убедилась на собственном горьком опыте.

Лицо валоха было привычно скрыто под тёмной вуалью, но сознание Ирты начало воссоздавать воспоминания об истинном облике жутких существ…

Тошнота перекрыла горло. Пичуга схватилась за голову, чувствуя невыносимую боль и глухо застонала.

Только тогда Пустой сдвинулся с места. Но он не пошёл к Ирте, он направился к чёрной доске. Бледные длинные пальцы существа неуклюже обхватили мел и оно вдруг начало что-то криво писать на чёрном полотне…

«мИн… А»

Первое слово, в котором угадывалось знакомое имя.

«пошла шахты»

Ирта не верила своим глазам. Она даже потерла веки, пытаясь осознать… Валох умеет писать? Она действительно понимала эти слова, но, почему он…?

«– Скажите мне… Где Мина на самом деле?» – собственный голос ехидно отозвался в памяти.

Да… Она спросила об этом валоха, а теперь, похоже, получила долгожданный ответ. Поверить в это было практически невозможно. Шахты… Почему шахты?

– Е-если т-ты… Если вы не врёте… Почему же она не вернулась? – Ирта чувствовала себя странно, словно пытается поговорить с бессловесным животным, надеясь на ответ.

Существо скрипнуло мелом по доске, но ничего не ответило.

– Она жива? – Пичуга всё ещё надеялась узнать правду.

Валох медленно склонил голову набок. Затем Пустой неестественно покачнулся. Его пальцы привычно шевелились, как беспокойные черви. Они казались гибкими и чрезмерно тонкими, а потому внушали стойкое отвращение…

Тем не менее, складывалось ощущение, будто валох просто не понял Ирту.

Спустя несколько долгих минут, мел вновь начал выводить кривые слова на черноте грифельной доски…

«Мина нашА а»

– Что? – вслух выдохнула Ирта. Она действительно не понимала, что имел в виду валох. Возможно, он просто не умеет писать достаточно хорошо…

«Это сон» – вспыхнула лихорадочная мысль в сознании, – «да, точно, я сплю… Это не может быть правдой»

Мел вновь заскрипел по доске, привлекая её внимание.

«ты не будь здесь. Остров – засада»

– Я н-не понимаю, – голос Ирты задрожал от сильных эмоций, которые тотчас исчезли, словно валох высосал их со вдохом.

Существо молча указало перстом на дверь. Пичуге не нужно было повторять дважды, она сразу же подорвалась к выходу, но на самом пороге вдруг остановилась.

Валох сел в кресло, как статуя, без единого лишнего движения. Сел и замер.

– Ты… Пытаешься помочь мне? – тупо спросила Ирта, зная, что не получит ответ.

Длинные пальцы валоха вновь пошевелились, но не более. Ирте казалось, что она ощущает на себе его пристальный взгляд из-под вуали.

Вновь почувствовав приступ липкого страха, девушка резко выбежала за дверь. В мрачный коридор просачивались солнечные лучи. Уже рассвело, а у Ирты сна ни в одном глазу.

Она обернулась, глядя на седьмую дверь и резко вздохнула.

«Возможно, я просто не могу отличить реальность от аномалии?»

И в этот самый миг… Её схватили за волосы.

– Ай! – вскрикнула Ирта.

Она ожидала увидеть разъяренную рожу Кабана, но, вместо этого, увидела Аспида. Он сузил свои раскосые чёрные глаза и усмехнулся:

– Попалась.

– П-пусти! – взвизгнула Ирта, не жалея голоса.

– Пойдёшь со мной, – грубо прервал её парень.

Пичуга, конечно, начала вырываться. Но силы её были опустошены встречей с валохом, да и Аспид оказался слишком сильным на проверку.

– Чёрт тебя дери… – парня явно разозлили её попытки сопротивления. – Вот не хотел так делать…

Михиль лёгким движением пережал сонную артерию ослабленной Ирты.

«Собачий экстаз…» – с ненавистью подумала Пичуга, прежде чем её сознание поглотило бредовое счастье с привкусом галлюцинаций.

Перед её глазами сверкала радужная палитра оттенков и чувств… Словно весь внутренний мир Ирты взорвался от навязанной отключки.

Потом, наконец, наступил долгожданный обморок. Сладкая чернота окутала сознание и Ирта погрузилась в забытьё.

А когда девушка пришла в себя… Она оказалась в Мастерской.

Со связанными ремнем руками.

«Этот ублюдок… Михиль, я изобью тебя» – мрачно подумалось Ирте.

Собачий экстаз – мерзкая игра в удушение. Бывало, что старшие ребята из приютов пользовались этим гадким методом для удовольствия. Проблема в том, что умереть от такого слишком легко.

И Ирта до дрожи боялась этой игры.

«– Слышь, фантазёрка, как тебе собачий экстаз? Хочешь глотнуть немного? А потом засне-ешь надо-олго!» – глумились назойливые голоса из прошлого.

Она сдула чёлку с глаз и мрачно уставилась на силуэты ребят, которые стояли в отдалении и спорили. Если прислушаться, можно было разобрать слова…

–… Какого чёрта, Михиль?! – высокий голос Виалы особенно выделялся здесь. – Это же Ита! Наша Ита! Почему ты связал её?

– Она может быть подсадной, – упрямо шипел Аспид, не хуже змеи. – На четвертом ночами шастает, с валохами яшкается…

– Твои методы слишком грубые, друг, – а вот это голос Фрэнсиса, – нам, конечно, стоит её допросить…

– А ежели сопротивляться начнет? Я это сделал для дальнейшего допроса, – хмыкнул Аспид.

– Развяжи её! – не согласилась Рыж.

Но все их голоса замолкли, когда в Мастерскую пришёл Граф. Именно он сразу приблизился к связанной Ирте и окинул её задумчивым взглядом.

– Я, что, заключенная? – зло фыркнула Ирта. – С чего бы?

– И правда… – улыбнулся Никлас, обращаясь к Михилю. – С чего же?

– Ты на четвёртом этаже ночью была, – выпалил Аспид, – из комнаты валоха выходила. Зачем?

– Ты правда была там? – всполошилась Виала, поймав мрачный взгляд подруги.

– Я не по своей воле, – процедила сквозь зубы Ирта, – меня валох потащил.

Повисла недолгая тишина.

– Кому ты врёшь? – Аспид закатил глаза. – Они медленные, как слизни.

– Я не вру! Они могут быть быстрыми, если захотят! – разъярилась Ирта.

– Может, она и права, – неожиданно вступился Фрэнсис, а потом пояснил, – мы очень мало о них знаем. Но… Зачем валох это с тобой сделал?

Пичуга заколебалась. Она и сама не знала точного ответа на вопрос, но…

– Молчит, – победоносно хмыкнул Аспид. – Ясно же: скрывает!

– Я просто не уверена, – огрызнулась Ирта, – валох как будто… Пытался мне помочь? Я… Я правда не знаю.

Она густо покраснела под насмешливыми взглядами окружающих.

– Помочь… Ага, как же, – засмеялся Михиль, – ты, типа, такая особенная?

– Звучит сомнительно, – кивнул Фрэнсис.

– Ты же сам говорил: мы ничего о них не знаем, – неожиданно подал голос Никлас.

Его слова прилично напрягли окружающих.

– Ты ей веришь? – Аспид недоверчиво вскинул бровь. – Припадочная недавно из Белого Куба вышла!

– Это может быть аномалия, – сразу же проговорил Фрэнсис, смягчая слова Михиля.

Но Ирта и без того поняла: ей никто здесь не верит. Даже Виала подавленно молчала, опустив взгляд в пол. Как и в прошлом, все считают Пичугу фантазёркой… Или, того хуже – сумасшедшей.

Никлас пожал плечами и медленно кивнул:

– Я не исключаю такой возможности. Однако, я сам видел: когда Пичуга сорвала вуаль с валоха…

– Что?! – перебила Графа шокированная Виала. – Ита, как ты…? Как же ты…

– У н-них… – начала было Ирта, но осеклась.

«Рты зашиты!» – хотелось крикнуть ей, да только рядом был Граф, а при нём она опасалась говорить правду.

– У них зашиты рты, – легко проговорил вслух Никлас, привлекая всеобщее внимание, – разве это не значит, что их пытаются заткнуть?

– Пустые – отродья с далёких звёзд, – нахмурился Аспид, – я бы не рискнул играть с ними в угадайку…

– Ну, в любом случае, – продолжил Граф, – я видел, как Пустой гладил по голове Ирту.

– Что? – удивилась Рыж.

– А? – растерянно проронила Ирта.

Все её воспоминания о произошедшем смазались и она сама не была уверена ни в чём.

– Что за бред… – пробормотал Аспид. – Они никогда так себя не вели…

– Смысл аномалий в том, что их видит и чувствует один человек. Когда видят двое – это реальность, – спокойно улыбнулся Граф, – возможно, мы столкнулись с нетипичным поведением валоха.

– Я не советую открывать рот валоха, – вдруг заговорил Фрэнсис, – знаю, ты у нас любитель экспериментов, Никлас… Но воздержись. Они оказывают сильное ментальное и эмоциональное воздействие на людей. Даже взглянув им в глаза нам становится плохо.

– Ты думаешь…? – раздражённо потянул Никлас.

– Я думаю: голос этих существ скорее окончательно уничтожит твоё сознание, – твёрдо заключил Фрэнсис.

– П… Почему вы вообще обсуждаете такие страшные темы? – надломленный голос Виалы прервал разговор парней. – Я… Я пойду. Мне не нравится всё это слушать…

Рыж развернулась и выбежала из Мастерской до того, как кто-либо успел её остановить. Ирта тяжело вздохнула. Она не могла винить подругу за этот момент слабости. Рыж плохо переносила… Плохие новости.

Она предпочитала сбегать от проблем (иногда – в прямом смысле слова).

– Думаю, ей действительно не стоит быть здесь, – тихо признал Фрэнсис.

Взгляды юношей вновь скрестились на Ирте.

– Меня никто не хочет развязать? – поинтересовалась Пичуга.

– Нет, – хмыкнул Аспид, – ты так и не сказала, чем занималась с валохом.

Ирта вздохнула, собираясь с силами и, наконец, произнесла:

– Он писал на грифельной доске мелом… Слова. Он написал, что Мина… Ушла в шахты.

Во взгляде Михиля всё ещё были подозрения, но Никлас и Фрэнсис отреагировали спокойнее.

– Вот оно что… – нахмурился Граф.

– Я… Я спросила: жива ли Мина? Но Пустой лишь сказал, что она… Она их.

– Чего? – поморщился Аспид. – Как это понимать?

Ирта беспомощно пожала плечами. Граф переглянулся с Умником и улыбнулся, лёгким движением освобождая девушку. Пичуга потерла саднящие запястья, волком уставилась на Аспида и, вдруг рванулась к нему со всей прытью, отвесив звонкую пощечину.

– Ты…! – выругался Михиль, отшатнувшись. Он сжал пальцы в кулаки, но Ирта уже заняла стратегическую позицию за спиной скучающего Никласа.

– Это тебе за Собачий экстаз, говнюк! – запальчиво крикнула она.

– Что? – Граф нахмурился. – Ты реально её вырубил таким способом?

– А что мне оставалось делать? – огрызнулся Михиль, потирая щеку. – Она сопротивлялась.

Взгляд у Графа был особенно тяжелым, обещая Аспиду долгий разговор на эту тему впоследствии.

– Валох больше ничего не написал? – Умник напомнил Ирте о первоначальной беседе.

Пичуга слегка замялась, а потом нехотя проронила:

– Его не так-то просто понять… Вроде, он написал, что я не должна быть здесь. И что Остров «засада».

– Занятно… – пробормотал Фрэнсис и задумчиво снял очки, протирая их тряпочкой. – Да, меня тоже интересовало… Почему же в Сером Доме нет присутствия бывших приютских «работяг».

– «Присутствия»? – переспросила Ирта. – Но, Нэт и Бенедикт, они…

– Они – да, – оборвал её недовольный Михиль, – но кроме них нет ничего. Записок, вещей… Ничего забытого! Это странно.

– Они обещают сад благоденствия после окончания службы, – чуть тише проронил Граф, – но, в действительности – никто ничего не знает о будущем. Что с нами будет? Куда нас денут?

– В расход, – Умник надел очки, – мы слишком тесно соприкасаемся с эсфиатом и Пустыми. Выгоднее избавиться от «неудобных».

– Я н-не согласна, – голос Ирты предательски дрожал, – что мы такого сделали, чтобы заслужить р-расход? Мы тут просто живём!

Граф посмотрел на неё со странной жалостью, словно спрашивал: как ты можешь быть такой наивной?

Но Ирта теперь разделяла чувства Рыж. Ей тоже хотелось развернуться и убежать без оглядки… Все становилось опаснее, острее… Вот-вот иллюзия покоя порушится, оставляя лишь пепел.

– Мы всё ещё слишком мало знаем, – негромко проронил Никлас, – но теперь у нас есть способ выяснить правду, верно?

– Ты о чём? – нахмурился Аспид.

– Ночью отправиться на четвёртый этаж, к седьмому валоху… – юноша щёлкнул длинными пальцами. – И узнать у него правду.

Ирта сглотнула. Несмотря на любопытство, она не собиралась идти с ними и просто решила тихонько сбежать.

– Ирта, – холодно позвал Никлас, – ты же не думаешь уклониться? Ты тоже идёшь.

– Зачем? – практически взвыла девушка. – Мне там не нравится! Я н-не хочу…

– Валох говорил с тобой, – вмешался Фрэнсис, – может, ты ему внушаешь доверие? Без тебя мы вряд ли узнаем хоть что-то.

Ирте хотелось плакать от досады. Она не была смелой и отчаянной. Её измучил Серый Дом и его обитатели – тоже. Ирта просто хотела покоя, понимаете?

А эти парни… Хотели затащить её в очередную авантюру.

– Не время делать вид, будто ничего плохого не происходит, – неожиданно рыкнул Никлас, – пропала Мина и следующим может оказаться любой из нас! Ты же помнишь чёртовы трупы в Колодце, Пичуга? Тебе тоже хочется поплавать на дне?

Ирта содрогнулась всем телом. Мысли, которые она старательно прятала, теперь вырывались из всех щелей, вводя разум в хаотичное состояние…

– Страшно мне, – пробормотала она, – как же ты не поймёшь… Вся эта гребанная срань… Я просто не справляюсь.

Граф громко фыркнул, отворачиваясь.

– Мы все не справляемся, – пожал плечами Фрэнсис, – надо хотя бы попытаться… Пока есть возможность спастись.